Согласно первому правилу допустимости доказательств, получение (собирание, закрепление) вещественных доказательств по уголовным делам может осуществляться только указанными в действующем УПК РФ субъектами, процессуальный статус которых должен отвечать установленным уголовнопроцессуальным законом требованиям. Нарушение этого критерия допустимости всегда влечёт за собой исключение доказательств из производства по уголовному делу.

Анализ ст. 86 УПК РФ показывает, что все субъекты собирания (получения) доказательств по уголовным делам условно разделяются на три группы. Прежде всего, это должностные лица, ведущие производство по уголовному делу, к числу которых ч. 1 ст. 86 УПК РФ относит дознавателя, следователя, прокурора и суд. Другая группа субъектов, участвующих в собирании доказательств, включает в себя подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика и их представителей (ч. 2 ст. 86 УПК РФ). Особую группу субъектов собирания доказательств, согласно ч. 3 ст. 86 УПК РФ, образуют защитники подозреваемых, обвиняемых.

Должностные лица, ведущие производство по уголовному делу, могут собирать доказательства путём производства следственных и иных процессуальных действий. Поэтому требования, из которых складываются условия их допустимости в качестве субъектов получения вещественных доказательств, должны быть связаны c установленными УПК РФ предписаниями, соблюдение которых позволяет осуществлять следственные и иные процессуальные действия.

На наш взгляд, необходимо сказать, что действующий УПК РФ не совсем точно определяет круг тех должностных лиц, которые могут собирать доказательства путём производства следственных и иных процессуальных действий. В ч. 1 ст. 86 УПК РФ названы дознаватель, следователь, прокурор и суд. Однако после принятия Федерального закона от 5 июня 2007 года №2 87-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Федеральный закон «О прокуратуре Российской Федерации»[1] [2] и Федерального закона от 6 июня 2007 года № 90-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» процессуальные компетенции прокурора в ходе производства по уголовным делам претерпели существенные изменения. В настоящее время анализ полномочий прокурора, указанных в ст. 37 УПК РФ, свидетельствует о том, что он не может непосредственно осуществлять следственные и иные процессуальные действия по собиранию доказательств в ходе производства предварительного расследования. Действующий УПК РФ запрещает прокурору возбуждать уголовные дела, принимать их к своему производству, лично производить отдельные следственные и иные процессуальные действия. Как пишет А.Б. Соловьёв, «у прокурора в этой связи сохранилась возможность лишь косвенно влиять на собирание доказательств путём дачи дознавателю письменных указаний о производстве процессуальных действий»[3]. Соответственно, «собирание им доказательств возможно лишь в форме участия в судебных стадиях процесса. При этом прокурор не проводит здесь следственные действия (это прерогатива суда), а лишь принимает в них участие в качестве государственного обвинителя, может истребовать и представлять суду документы на основании ч. 4 ст. 21 УПК РФ, а также дополнительные материалы в вышестоящие судебные инстанции»[4]. В таком случае прокурор, как участник со стороны обвинения, в судебном производстве обладает правомочиями в порядке ст. 286 УПК РФ представлять документы, обладающие признаками, указанными в ч. 1 ст. 81 УПК РФ, которые могут признаваться вещественными доказательствами. Поэтому прокурор участвует в получении вещественных доказательств посредством их представления суду в ходе судебного производства по уголовному делу. Таким образом, прокурор может являться допустимым субъектом получения вещественных доказательств в судебном производстве при соблюдении единственного условия, если отсутствуют обстоятельства, исключающие его участие в уголовном деле, которые предусмотрены ст. 61 УПК РФ.

Так же ч. 1 ст. 86 УПК РФ не обоснованно, на наш взгляд, не включила руководителя следственного органа, начальника подразделения дознания и начальника органа дознания в число должностных лиц, ведущих производство по уголовному делу, которые могут собирать доказательства путём производства следственных и иных процессуальных действий.

Согласно ч. 2 ст. 39 УПК РФ, руководитель следственного органа вправе возбудить уголовное дело в порядке, установленном УПК РФ, принять уголовное дело к своему производству и произвести предварительное следствие в полном объёме, обладая при этом полномочиями следователя или руководителя следственной группы, предусмотренными УПК РФ. Такие полномочия руководителя следственного органа позволяют относить его к числу субъектов собирания доказательств по уголовным делам. В связи с этим на основе действующего уголовно-процессуального законодательства можно сделать вывод о том, что руководитель следственного органа выступает как допустимый субъект получения вещественных доказательств при соблюдении следующих требований. Во-первых, руководитель следственного органа не должен подлежать отводу по основаниям, указанным в ст. 61 УПК РФ. Во-вторых, руководитель следственного органа, как допустимый субъект получения вещественных доказательств, обязан в порядке ч. 2 ст. 39 УПК РФ возбудить уголовное дело, принять его к своему производству и провести предварительное следствие в полном объёме, обладая при этом полномочиями следователя или руководителя следственной группы, предусмотренными УПК РФ.

Начальник подразделения дознания вправе возбудить уголовное дело, принять его к своему производству и произвести дознание в полном объёме, обладая при этом полномочиями дознавателя, а в случаях, если для расследования уголовного дела была создана группа дознавателей, - полномочиями руководителя этой группы (ч. 2 ст. 40.1 УПК РФ). В рамках указанных полномочий начальник подразделения дознания может выступать как допустимый субъект получения вещественных доказательств. При этом необходимо соблюдение следующих требований: 1) начальник подразделения дознания не должен подлежать отводу по основаниям, указанным в ст. 61 УПК РФ; 2) начальник подразделения дознания обязан в порядке ч. 2 ст. 40.1 УПК РФ возбудить уголовное дело, принять его к своему производству, произвести дознание в полном объёме, обладая при этом полномочиями дознавателя, и в случаях, если для расследования уголовного дела была создана группа дознавателей, - полномочиями руководителя этой группы.

Применительно к должностным лицам, указанным в ч. 1 ст. 86 УПК РФ, в теории уголовного процесса разные авторы выделяют различные критерии, которые, по их мнению, должны учитываться при определении процессуального статуса допустимых субъектов производства следственных и иных процессуальных действий. Одни процессуалисты считают, что компетенция субъекта, правомочного получать доказательства, находиться в прямой зависимости от, во-первых, общих требований УПК РФ, предъявляемых к конкретному субъекту, и, во-вторых, соблюдения установленной УПК РФ процедуры собирания и фиксации доказательств[5] [6]. Другие предлагают учитывать: 1) наличие определённого установленного законом статуса; 2) отсутствие личной заинтересованности в исходе уголовного дела; 3) наличие соответствующих оснований (полномочий) на проведение следственных действий . Согласно иной позиции, правомочия органов уголовного судопроизводства на производство следственных и иных процессуальных действий законодатель определяет применительно: а) к отдельным стадиям уголовного процесса; б) подследственности либо подсудности уголовного дела соответствующему органу или должностному лицу; в) в связи с принятием уголовного дела к производству; г) получением в установленном порядке поручения[7].

Дознаватель может получать вещественные доказательства в ходе реализации им полномочий, предусмотренных ч. 3 ст. 41 УПК РФ. Так, дознаватель вправе самостоятельно производить следственные и иные процессуальные действия и принимать процессуальные решения, за исключением случаев, когда в соответствии с УПК РФ на это требуются согласие начальника органа дознания, санкция прокурора и (или) судебное решение. Кроме этого, дознаватель вправе давать органу дознания в случаях и порядке, установленном УПК РФ, обязательные для исполнения письменные поручения о проведении оперативно-розыскных мероприятий, о производстве отдельных следственных действий, об исполнении постановлений о задержании, приводе, заключении под стражу и о производстве иных процессуальных действий, а также получать содействие при их осуществлении.

Вместе с тем, в ч. 2 ст. 41 УПК РФ содержится запрет возложения полномочий по проведению дознания на то лицо, которое проводило или проводит по данному уголовному делу оперативно-розыскные мероприятия. Проблема надлежащего соблюдения указанных предписаний проявляет себя особо остро в связи с созданием и производством дознания группой дознавателей, поскольку к работе группы дознавателей могут быть привлечены должностные лица органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность. «В подобных ситуациях необходимо руководствоваться точными предписаниями УПК РФ о создании именно следственных групп или, по аналогии, - групп дознавателей, но не следственно-оперативных групп, поскольку практика создания следственно-оперативных групп не основана на законе и отчасти даже противоречит ему»[8].

Проведённый анализ действующего уголовно-процессуального законодательства РФ показывает, что дознаватель может выступать в качестве допустимого субъекта получения вещественных доказательств при соблюдении следующих требований:

не должно быть обстоятельств, предусмотренных ст. 61 УПК РФ, которые исключают участие в уголовном деле дознавателя;

дознаватель не проводил и не проводит по уголовному делу оперативно-розыскные мероприятия (ч. 2 ст. 41 УПК РФ);

в соответствие с п. 1 ч. 3 ст. 41 УПК РФ дознаватель самостоятельно получает вещественные доказательства в ходе следственных и иных процессуальных действий по возбуждённому и принятому им к своему производству уголовному делу;

получение вещественных доказательств дознавателем допустимо так же в случаях и порядке, установленном п.1.1 ч. 3 ст. 41 УПК РФ, в ходе и по итогам дачи органу дознания, обязательных для исполнения письменных поручений о проведении оперативно-розыскных мероприятий, о производстве отдельных следственных действий, об исполнении постановлений о задержании, приводе, заключении под стражу и о производстве иных процессуальных действий;

дознаватель получает вещественные доказательства в связи с выполнением им обязательных для исполнения письменных поручений прокурора (п. 4 ч. 2 ст. 37 УПК РФ), следователя (п. 4 ч. 2 ст. 38 УПК РФ), начальника подразделения дознания (п. 2 ч. 3 ст. 40.1 УПК РФ), начальника органа дознания (ч. 4 ст. 41 УПК РФ).

В науке уголовного процесса некоторые авторы утверждают, что полномочия следователя практически не отличаются от полномочий дознавателя[9]. Исключение представляют лишь выносимые итоговые процессуальные решения дознавателя при окончании расследования, а также обязательное выполнение дознавателем указаний прокурора и начальника органа дознания[10] [11] [12].

Другие процессуалисты, напротив, возражают представленной позиции, и считают, что следователь изначально наделён гораздо более широкими полномочиями, поглощающими производство предварительного расследования в форме дознания . В этой связи, как пишет А.К. Аверченко, наделение следователя широкой компетенцией, в том числе по осуществлению дознания, расширяет границы его процессуальных полномочий, что может привести к смешению процедуры следствия и дознания, к проблемам допустимости получен-

4

ных результатов .

По мнению М.А. Сильнова, полномочия следователя базируются на специальных условиях, при наличии которых он может выполнять следственные действия: 1) уголовное дело принято им к своему производству с соблюдением правил о подследственности, или он включён в состав следственной группы, о чём имеется соответствующее постановление прокурора по ходатайству начальника следственного отдела; 2) имеется отдельное поручение другого следователя; 3) он привлечён письменным распоряжением прокурора или начальника следственного отдела к разовому выполнению отдельного следственного действия по делу, не находящемуся в его производстве[13] [14].

На наш взгляд, представленные точки зрения учитывают не все требования действующего уголовно-процессуального законодательства, от соблюдения которых зависит признание следователя допустимым субъектом осуществления следственных и иных процессуальных действий, в том числе и получения им вещественных доказательств. Прежде всего, должны отсутствовать обстоятельства ст. 61 УПК РФ, исключающие возможность участия следователя в производстве по уголовному делу. Так же следователь выступает допустимым субъектом получения вещественных доказательств только при соблюдении положений п. п. 1-3 ч. 2 ст. 38 УПК РФ, т.е. по возбуждённому уголовному делу, принятому к своему производству, в ходе самостоятельного производства следственных и иных процессуальных действий. Следующий случай, когда следователь является допустимым субъектом получения вещественных доказательств, возникает в связи с выполнением им письменных

2

указаний руководителя следственного органа (п. 3 ч. 1 ст. 39 УПК РФ).

Отдельно необходимо сказать о суде, как о субъекте получения вещественных доказательств, указанном в ч. 1 ст. 86 УПК РФ.

Полномочия суда по участию в собирании доказательств, в том числе и вещественных доказательств, также вызывают споры в теории.[15] [16] П.А. Лупин- ская пишет, «суд не обязан собирать доказательства, и к нему нельзя обратить упрек в том, что обстоятельства дела не выяснены полно и всесторонне. В судебном разбирательстве, построенном на принципе равенства сторон и состязательности, решение по делу зависит от использования сторонами в суде их равных процессуальных возможностей»2.

Как указывают А.В. Смирнов, К.Б. Калиновский, «собирая доказательства, суд до некоторой степени рискует встать на обвинительные или оправдательные позиции - в зависимости от того, какого рода доказательства он преимущественно собрал. Однако суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне защиты, он призван лишь создавать необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. В связи с этим, полномочия суда по собиранию доказательств следует толковать ограничительно. Активность суда в этой сфере должна носить лишь субсидиарный характер по отношению к сторонам обвинения и защиты»[17].

В свою очередь С. А. Шейфер полагает, что суд играет в доказывании активную роль, но эта активность не может быть беспредельной: она ограничена состязательным построением судебного следствия, когда каждая из сторон попеременно представляет доказательства и должна сама проявлять необходимую активность[18]. «Даже исследование доказательств, представленных сторонами, фактически представляет собой акт собирания доказательств, так как суд, фиксируя в протоколе результаты познавательных действий, формирует новые доказательства, которые по своему содержанию могут совпадать с доказательствами, полученными органом расследования, но могут и отличаться от них»[19].

По мнению И.Б. Михайловской, «основным ограничителем активности суда в процессе доказывания являются установленные законом пределы судебного разбирательства»[20].

В свою очередь М.С. Коровина утверждает, «активность суда в процессе доказывания должна иметь место по следующим направлениям: 1) для создания процессуальных гарантий сторонам в доказывании; 2) для устранения неравенства процессуальных возможностей сторон в ходе предварительного рас- следования»[21].

Суд, как субъект получения вещественных доказательств в уголовном процессе, обладает существенными особенностями по сравнению с иными субъектами, ведущими процесс. В силу принципа состязательности сторон суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне защиты. Суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав.

Уголовно-процессуальный закон наделяет суд полномочиями по собиранию доказательств только в той мере, в какой это необходимо для реализации функции правосудия.[22] Суд освобожден от обязанностей которым присущи элементы обвинительной деятельности, но обязан создавать сторонам условия для использования своих прав.[23] Вместе с тем, как указывает А.Д. Бойков, для защиты публичного интереса и для обеспечения реальных возможностей сторон в частном споре, требуется активность суда - беспристрастная, объективная и безусловная.[24]

Некоторые авторы считают, что хотя «в законе нет прямого указания на право суда, по собственной инициативе (как это сделано применительно к судебной экспертизе) проводить осмотр местности и помещения, следственный эксперимент, освидетельствование, предъявление для опознания (ст. ст. 287290 УПК РФ), однако нет и оснований лишить суд этого права, поскольку все указанные, действия направлены на проверку имеющихся в деле или представленных в суд доказательств, без чего суд не может оценить их достовер- ность».[25] В этой связи, в частности, порядок осмотра вещественных доказательств в судебном разбирательстве подвергается обоснованной критике, поскольку «не совсем непонятно, почему их осмотр, хоть и допускается в соответствии со ст. 284 УПК РФ в любой момент судебного следствия, но только по ходатайству сторон».[26]

Действительно, непонятно какие обвинительные функции суда, законодатель усмотрел в перечисленных судебных действиях. По нашему мнению, все они направлены лишь на получение и проверку доказательств по делу с целью реализации основной функции суда - осуществления правосудия. В связи с чем, считаем необходимым дополнить ч. 1 ст. 284 УПК РФ и ст. 289 УПК РФ правом суда по собственной инициативе проводить эти действия.

На наш взгляд, действующее уголовно-процессуальное законодательство позволяет суду проявлять активность в получении вещественных доказательств. Так, в соответствие со ст. 286 УПК РФ приобщение к материалам уголовного дела документов может быть осуществлено в ходе их истребования, проведённого по инициативе суда. Документы же, обладающие признаками, указанными в ч. 1 ст. 81 УПК РФ, признаются вещественными доказательствами.[27] [28]

Допустимым субъектом получения вещественных доказательств суд выступает при соблюдении следующих условий: 1) должны отсутствовать основания для отвода судьи в порядке ст. 61 УПК РФ; 2) соблюдаются требования ст. 63 УПК РФ о недопустимости повторного участия судьи в рассмотрении уголовного дела; 3) состав суда при рассмотрении уголовного дела соответствует правилам ст. 30 УПК РФ; 4) соблюдены правила подсудности, предусмотренные ст. ст. 31-36 УПК РФ.

Вместе с тем УПК РФ не закрепляет абсолютное право в вопросе собирания доказательств только за субъектами, ведущими процесс. Подозреваемый, обвиняемый, а также потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик и их представители вправе собирать и представлять письменные документы и предметы для приобщения их к уголовному делу в качестве доказательств (ч. 2 ст. 86 УПК РФ). Однако представление названными участниками предметов и документов, по их мнению, относящихся к делу, ещё не означает появление в уголовном деле доказательств. По словам С.А. Шейфера, суд, следователь, дознаватель должны убедиться в их относимости к обстоятельствам дела и только после этого они могут приобщить предоставленные предметы и документы к материалам уголовного дела[29].

Определением Конституционного Суда РФ от 21 декабря 2004 г. № 467- О «По жалобе гражданина Пятничука Петра Ефимовича на нарушение его конституционных прав положениями статей 46, 86 и 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» установлено, что закрепленное в статье 86 УПК РФ право подозреваемого, обвиняемого, их защитников собирать и представлять доказательства является одним из важных проявлений права данных участников процесса на защиту от уголовного преследования и формой реализации конституционного принципа состязательности и равноправия сторон (часть третья статьи 123 Конституции РФ). Этому праву соответствует обязанность дознавателя, следователя в ходе предварительного расследования рассмотреть каждое заявленное в связи с исследованием доказательств ходатайство, причем в силу части второй статьи 159 УПК РФ подозреваемому или обвиняемому, его защитнику не может быть отказано в допросе свидетелей, производстве судебной экспертизы и других следственных действий, если обстоятельства, об установлении которых они ходатайствуют, имеют значение для конкретного уголовного дела.

Тем самым уголовно-процессуальный закон исключает возможность произвольного отказа должностным лицом или органом, осуществляющим предварительное расследование, как в получении доказательств, о которых ходатайствует сторона защиты, так и в приобщении представленных ею доказательств к материалам уголовного дела. По смыслу содержащихся в Уголовнопроцессуальном кодексе РФ нормативных предписаний в их взаимосвязи с положениями статей 45, 46 (часть 1), 50 (часть 2) и 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации, такой отказ возможен лишь в случаях, когда соответствующее доказательство не имеет отношения к уголовному делу, по которому ведется расследование, и не способно подтверждать наличие или отсутствие события преступления, виновность или невиновность лица в его совершении, иные обстоятельства, подлежащие установлению при производстве по уголовному делу, когда доказательство, как не соответствующее требованиям закона, является недопустимым либо когда обстоятельства, которые призвано подтвердить указанное в ходатайстве стороны доказательство, уже установлены на основе достаточной совокупности других доказательств, в связи с чем исследование еще одного доказательства с позиций принципа разумности оказывается избыточным. Принимаемое при этом решение во всяком случае должно быть обосновано ссылками на конкретные доводы, подтверждающие неприемлемость доказательства, об истребовании и исследовании которого заявляет сторона защиты[30].

Как указывает И. А. Пикалов, «в качестве представляемых доказательств законодатель подразумевает лишь материальные объекты, несущие информацию о существенных обстоятельствах дела; то есть предметы, которые впоследствии могут стать вещественными доказательствами, и документы, исходящие от государственных и негосударственных учреждений и организаций, должностных лиц и граждан и удостоверяющие то или иное существенное обстоятельство (например, справки о состоянии здоровья обвиняемого, длительности утраты трудоспособности потерпевшим, характеристики, предмета, использованного для совершения преступления)»[31].

«На предварительном расследовании представление доказательств являет собой пополнение собранного следователем доказательственного материала по волеизъявлению неофициальных участников процесса, располагающих таким материалом, то есть является пассивной формой получения доказа- тельств»[32] [33].

«В судебном разбирательстве представление доказательств осуществляется путем демонстрации сторонами поочередно имеющихся в уголовном деле и собранных на досудебном производстве доказательств. Хотя наряду с этим в суде возможно и представление доказательств в чистом виде посредством представления суду новых доказательственных материалов, в том числе путем допроса дополнительно вызванных свидетелей» .

«Иную правовую природу носит представление доказательств гражданами, предприятиями, учреждениями, организациями. Руководители предприятий, учреждений, организаций направляют доказательства прокурору, следователю и суду обычно по делам о преступлениях, связанных с деятельностью руководимых ими подразделений. Чаще всего такое положение имеет место в стадии возбуждения уголовного дела. Руководитель, представляя доказательство, выступает не как субъект доказывания, а лишь как должностное лицо, выполняющее возложенную на него законом служебную обязанность - сообщать органам расследования и суду о совершенном на том или ином предприятии, учреждении преступления и принимать меры к тому, чтобы виновные были привлечены к законной ответственности. Такой обязанности, естественно, не несет обвиняемый, потерпевший, гражданский истец и гражданский ответчик»[34].

Полномочия защитника по участию в собирании доказательств указаны в ч. 3 ст. 86 УПК РФ. Защитник вправе собирать доказательства путём: 1) получения предметов, документов и иных сведений; 2) опроса лиц с их согласия; 3) истребования справок, характеристик, иных документов от органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и организаций, которые обязаны предоставлять запрашиваемые документы или их копии.

Федеральный закон от 31 мая 2002 г. №2 63-Ф3 «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (с изменениями и дополнениями) также признаёт за адвокатом право собирать сведения, необходимые для оказания юридической помощи, собирать и представлять предметы и документы, которые могут быть признаны вещественными и иными доказательствами, в порядке, установленном законодательством Российской Федерации; привлекать на договорной основе специалистов для разъяснения вопросов, связанных с оказанием юридической помощи[35].

Однако в юридической литературе отмечается, что деятельность защитника в уголовном судопроизводстве, в том числе, по участию в доказывании, не конкретизирована, не определены критерии законности и допустимости его действий[36]. «В законе отсутствуют указания на то, в какой срок представляются предметы, справки, характеристики и иные документы и санкции за их невыполнение, что может сделать эту норму трудно выполнимой. Не оговорены в законе и те случаи, когда документы защитнику не представляются (составляют государственную, коммерческую и иную охраняемую законом тайну)»[37]. При этом делается вывод, что в соответствие с УПК РФ и Федеральным законом «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» защитная функция получает приоритет над карательной[38].

С другой стороны, законодатель не запрещает защитнику вообще не представлять собранные в ходе предварительного расследования доказательства, а сделать это в судебном заседании для отстаивания интересов подзащит- ного[39]. Вариант представления доказательств выбирается с согласия обвиняемого, которого адвокат защищает[40]. Представляя материалы, защитник не обязан указывать, от кого они получены, но должен пояснить, для подтверждения каких обстоятельств они необходимы для дела[41].

В теории уголовного процесса по-разному оценивается доказательственное значение собранных защитником материалов. В связи с возможностью получения защитником допустимых вещественных доказательств одни авторы считают, что «представленные предметы, справки, характеристики и иные документы используются защитником при заявлении ходатайств об их приобщении в качестве вещественных доказательств или о производстве следственных и иных процессуальных действий, принятия процессуальных решений»[42].

Другие процессуалисты полагают, что материалы, полученные защитником в порядке ч. 3 ст. 86 УПК РФ, «относятся к иным документам и являются сами по себе доказательствами. Как и другие доказательства, после приобщения их к делу, они должны быть проверены путем проведения следователем или судом соответствующих процессуальных действий - допроса свидетеля, назначения экспертизы, осмотра предмета, местности или помещения и т.п.»[43].

Как указывает И.С. Краскова, «доказательства, собираемые и представляемые защитником, отвечают требованию допустимости: получение объяснений от лиц с их согласия; истребование справок, характеристик, иных документов от органов государственной власти, местного самоуправления, общественных объединений и организаций, представляют собой иные процессуальные действия, которые отвечают определению «процессуального действия», сформулированному в пункте 32 статьи 5 УПК РФ; в части третьей статьи 86 УПК РФ вышеназванные процессуальные действия прямо указываются в качестве способов собирания доказательств»[44].

Вместе с тем, права участников процесса, предусмотренные ч. 2 и ч. 3 ст. 86 УПК РФ, нельзя понимать буквально, как процессуальную деятельность по собиранию доказательств[45]. Подозреваемый, обвиняемый, потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик и их представители, а также защитник подозреваемого, обвиняемого не наделяются полномочиями осуществлять следственные и иные процессуальные действия, предусмотренные действующим УПК РФ для собирания доказательств. Участники уголовного судопроизводства, не относящиеся к государственным органам, не могут принимать решения по уголовному делу и использовать доказательства в качестве оснований их вынесения. Только должностное лицо, в производстве которого находится уголовное дело, уполномочено делать вывод о наличии либо отсутствии в его распоряжении доказательств, признавать или не признавать сведения доказательствами, и, соответственно, устанавливать с помощью доказательств наличие или отсутствие значимых для уголовного дела обстоятельств. По словам А.В. Авилова, «процессуальная форма их деятельности в данном вопросе определяется: для подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика и их представителей посредством собирания и представления письменных документов и предметов для приобщения их к уголовному делу в качестве доказательств; для защитника - получать предметы, документы и иные сведения, имеющие значение для дела, заниматься опросом частных лиц с их согласия, истребовать справки, характеристики, иные документы у организаций, которые обязаны предоставлять запрашиваемые документы или их копии. Если для органов и должностных лиц уголовного судопроизводства собирание доказательств представляет собой обязанность, то для таких участников процесса, как подозреваемый, обвиняемый, потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик и их представители, а также защитник подозреваемого, обвиняемого, эта деятельность является диспозитивной по своему содержанию»[46].

Таким образом, получение допустимых вещественных доказательств может быть реализовано посредством деятельности подозреваемого, обвиняемого, их защитников, потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика, их представителей в порядке ч. 2 ст. 86 УПК РФ и ч. 3 ст. 86 УПК РФ.

Основным итогом рассмотрения вопроса, указанного в данном параграфе, является вывод о том, что к допустимым субъектам получения вещественных доказательств по уголовным делам относятся, во-первых, должностные лица, которые получают вещественные доказательства путём производства следственных и иных процессуальных действий - дознаватель, следователь, начальник подразделения дознания, начальник органа дознания, руководитель следственного органа, прокурор, судья; во-вторых, подозреваемый, обвиняемый, их защитники, потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик, их представители, которые могут представлять вещественные доказательства, полученные в порядке ч. 2 ст. 86 УПК РФ и ч. 3 ст. 86 УПК РФ.

[1] URL: http://base.garant.ru/12153934/

[2] URL: http://base.garant.ru/12153941/

[3] Соловьёв, А.Б. Проблемные вопросы доказывания, возникающие в процессе расследования преступлений при применении УПК РФ / А.Б. Соловьёв. - М.: Юрлитинформ, 2008. - С. 72.

[4] Смирнов, А.В., Калиновский, К.Б. Указ. соч. С. 107-108.

[5] Костенко, Р.В. Первое правило допустимости доказательств в российском уголовном процессе / Р.В. Костенко // Уголовное судопроизводство России: историческое наследие и современные проблемы теории и практики реализации: материалы Всероссийской научнопрактической конференции (посвящается 150-летию принятия Судебных Уставов 1864 года) / Северо-Кавказский филиал Российского государственного университета правосудия. - Краснодар: Издательский Дом-Юг, 2014. - С. 128.

[6] Зеленский, Д.В. Проблемы допустимости доказательств в российском уголовном процессе: дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.09 / Зеленский Дмитрий Владимирович. - Краснодар, 1995. - С. 37.

[7]

Ананенко, И.В. Допустимость протоколов следственных действий: дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.09 / Ананенко Игорь Владимирович. - СПб., 2005. - С. 64.

[8] Золотых, В.В. Проверка допустимости доказательств в уголовном процессе / В.В. Золотых. - Ростов-на-Дону: Феникс, 1999. - С. 62-64.

[9] Одинцов, В.Н. Производство дознания органами внутренних дел Российской Федерации: дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.09 / Одинцов Виктор Николаевич. - М., 2004. - С. 136.

[10] Там же. С. 136.

[11] Самойлов, М.И. Особенности деятельности подразделений дознания органов внутренних дел на транспорте в условиях нового Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации / М.И. Самойлов // Новый Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: проблемы практического применения: Материалы науч.-практ. конф. - Новосибирск, 2003. - С. 44-52.

[12] Аверченко, А.К. Проблемы правоприменения нового УПК РФ в деятельности органов Федеральной службы безопасности / А.К. Аверченко // Новый Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: проблемы практического применения: Материалы науч.- практ. конф. - Новосибирск, 2003. - С. 22.

[13] Сильнов, М.А. Вопросы обеспечения допустимости доказательств в уголовном процессе (досудебные стадии) / М.А. Сильнов. - М.: МЗ-Пресс, 2001. - С. 86.

[14] Кравченко, М.Е. Надлежащие субъекты получения вещественных доказательств в уголовном процессе / М.Е. Кравченко // Актуальные проблемы судебной, правоохранительной, правозащитной, уголовно-процессуальной деятельности и национальной безопасности: сб. науч. ст. / под общ. и науч. ред. О.В. Гладышевой, В.А. Семенцова. - Краснодар: Просвещение-Юг, 2015. - С. 184.

[15] См., например, Лазарева, В. А. Вопросы доказывания в свете идеи формирования в РФ института следственного судьи / В. А. Лазарева // Библиотека криминалиста. Научный журнал. - 2015. - № 4 (21). - С. 23-24.

[16] Лупинская, П.А. Доказательства и доказывание в новом уголовном процессе / П.А. Лу- пинская // Российская юстиция. - 2002. - № 7. - С. 5-8.

[17]

Смирнов, А.В., Калиновский, К.Б. Указ. соч. С. 108.

[18] Шейфер, С. А. Указ. соч. С. 29-30.

[19] Там же. С. 30.

[20] Михайловская, И.Б. Настольная книга судьи по доказыванию в уголовном процессе / И.Б. Михайловская. - М.: ТК Велби, Проспект, 2006. - С. 29-31.

[21]

Коровина, М.С. Пределы активности суда нуждаются в законодательном урегулировании / М.С. Коровина // Законы России: опыт, анализ, практика. - 2006. - № 3. - С. 13.

[22] Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. 2-е изд., пе- рераб., доп. / Отв. ред. Д.Н. Козак, Е.Б. Мизулина. - М., 2004. - С. 248.

[23] Лупинская, П. А. Доказательственное право в УПК РФ / П. А. Лупинская // Матер. междун. науч-практ. конф., посвященной принятию нового уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. - М., 2002. - С. 80.

[24] Бойков, А.Д. Третья власть в России. Книга вторая - продолжение реформ / А.Д. Бойков.

- М.: Юрлитинформ, 2002. - С. 107.

[25]

Курзинер, Е.Э. Актуальные вопросы доказывания в уголовном судопроизводстве Российской Федерации: автореф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.09 / Курзинер Евгений Эдуардович. - Челябинск, 2009. - С. 17.

[26] Там же. С. 17.

[27] Кравченко, М.Е. Оценка допустимости вещественных доказательств с точки зрения надлежащих субъектов их получения по уголовным делам / М.Е. Кравченко // Вестник Адыгейского государственного университета. - 2015. - № 1(156). - С. 182.

[28]

Рясов, А. А. К вопросу о представлении вещественных доказательств и их процессуальном оформлении / А.А. Рясов // Российский конституционализм: история, теория, практика: Сборник науч. ст. по материал. межрегионал. научн.-практ. конф., посвящённой 20-летию Конституции Российской Федерации. - Ставрополь, 2013. - С. 246-248.

[29] Шейфер, С.А. Указ. соч. С. 96.

[30] URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_52835/

[31] Пикалов, И.А. Уголовный процесс Российской Федерации (краткий курс): Учебное пособие / И.А. Пикалов. - М: Юрлитинформ, 2008. - С. 222.

[32] Арсеньев, В.Д. Вопросы общей теории судебных доказательств / В.Д. Арсеньев. - М.: Юрид. лит., 1964. - С. 15.

[33] Шейфер, С. А. Указ. соч. С. 90.

[34] Пикалов, И. А. Указ. соч. С. 223.

[35] URL: http://base.garant.ru/12126961/#help

[36] Кузнецов, Н., Дадонов, С. Право защитника собирать доказательства: сущность и пределы / Н. Кузнецов, С. Дадонов // Российская юстиция. - 2002. - № 8. - С. 32.

[37] Карякин, Е. Допустимость доказательств, собранных защитником, и осуществление функции защиты в уголовном судопроизводстве / Е. Карякин // Российская юстиция. - 2003. - № 6. - С. 57.

[38] Михайловская, И.Б. Права личности - новый приоритет УПК РФ / И.Б. Михайловская // Российская юстиция. - 2002. - № 7. - С. 3.

[39] Егоров. H.H. Указ. соч. С. 166.

[40] Быков, В., Громов, Н. Право защитника собирать доказательства / В. Быков, Н. Громов // Законность. - 2003. - № 10. - С. 12.

[41] Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В.И. Радченко; научн. ред. В.Т. Томин, М.П. Поляков. - М.: Юрайт-Издат, 2006. - С. 167169.

[42] Победкин, A.B. Некоторые вопросы собирания доказательств по новому уголовно-процессуальному законодательству России / А.В. Победкин // Государство и право. - 2003. - № 1. - С. 60.

[43] Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В.И. Радченко; научн. ред. В.Т. Томин, М.П. Поляков. - М.: Юрайт-Издат, 2006. - С. 123.

[44] Краскова, И. С. Защитник как субъект доказывания на досудебных стадиях уголовного процесса / И.С. Краскова // Российский следователь. - 2008. - № 1. - С. 17.

[45] Давлетов, А. Право защитника собирать доказательства / А. Давлетов // Российская юстиция. - 2003. - № 7. - С. 51; Мамедов, О Я. Оценка допустимости доказательств на досудебном производстве по уголовным делам: дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.09 / Мамедов Октай Якупович. - Волгоград, 2007. - С. 50-52; Авилов, А.В. Субъекты обязанности доказывания в уголовном судопроизводстве: дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.09 / Авилов Александр Владимирович. - Краснодар, 2011. - С. 47-48.

[46] Авилов, А.В. Указ. соч. С. 45.