Соблюдение предусмотренного УПК РФ процессуального порядка получения любого доказательства, в том числе и вещественного, является одним из критериев его допустимости. В настоящее время данное положение является общепризнанным и в теории, и на практике.[1]

В науке уголовного процесса допустимость доказательств с точки зрения надлежащего порядка их получения по уголовным делам, по мнению одних авторов, означает необходимость соблюдения требований УПК РФ относительно:

а) порядка проведения следственных и иных процессуальных действия по собиранию доказательств;

б) порядка фиксирования хода следственных и иных процессуальных действий по собиранию доказательств;

в) порядка фиксирования результатов следственных и иных процессуальных действий по собиранию доказательств[2].

Другие процессуалисты предлагают рассматривать указанный критерий допустимости доказательств в виде специальных законодательных правил, состоящих из общей и особенной частей. При этом, общая часть включает в себя предусмотренные законодателем гарантии, относящиеся к производству всех или большинства процессуальных действий, особенная часть - регламентацию порядка производства конкретного процессуального действия[3].

Третья группа учёных анализирует такие категории, как «фиксация», «закрепление», «формирование» доказательств, характеристика и содержание которых напрямую отражают предусмотренный уголовно-процессуальным законом порядок получения допустимых доказательств[4]. В частности, например,

С. А. Шейфер пишет, что «с точки зрения теории отражения формирование доказательств выступает как результат восприятия субъектом доказывания следов-последствий в процессе поиска источника, извлечения информации, относящейся к расследуемому преступлению, и ее процессуальной фиксации, то есть преображение следов преступления в судебные доказательства. Фиксация (закрепление) доказательств является составной частью их собирания, поскольку включает в себя преобразование воспринятой следователем доказательственной информации, а также информации об источниках, условиях и способах ее получения, в форму, обеспечивающую эффективное (максимально полное) сохранение и использование полученных данных в целях до- казывания»[5].

На наш взгляд, надлежащий порядок получения допустимых вещественных доказательств по уголовным делам находится в непосредственной зависимости от тех способов, с помощью которых собирается указанный вид доказательств.

Гносеологические особенности осуществления некоторых следственных действий свидетельствуют о том, что именно в ходе и по итогам их производства чаще всего происходит непосредственное или опосредованное обнаружение предметов (объектов), которые могут иметь значение вещественных доказательств по уголовному делу. Такое, например, имеет место в ходе производства осмотра, который традиционно рассматривается, как «осуществляемое следователем в соответствии с предусмотренной законом процедурой обследование места происшествия, жилища, иного помещения, предметов и документов в целях обнаружения следов преступления, иной, выраженной в физических признаках информации, имеющей значение для дела»[6].

По нашему мнению, формирование допустимых вещественных доказательств, полученных в ходе следственных действий, складывается только при соблюдении установленных действующим УПК РФ требований, относящихся к порядку их производства.[7] В то же самое время существуют многочисленные криминалистические рекомендации и предложения методического характера по данному вопросу. В частности, к примеру, А.К. Маслов в ходе обобщения самых различных рекомендаций[8], выделил следующие основные правила фиксации, закрепления, сохранения вещественных доказательств, которые должны исходя из этих рекомендаций, осуществляться в ходе проведения осмотра:

обязательное указание в протоколе осмотра названия и места расположения объекта, на котором обнаружено вещественное доказательство; формы, размеров, индивидуальных признаков и состояния поверхности объекта;

все описываемые в протоколе объекты должны быть пронумерованы в соответствии с их обозначениями;

при описании действий и обнаруженных предметов следует избегать употребления длинных фраз, неопределенных выражений типа «недалеко», «вблизи», местных выражений и большого количества специальных терминов, использования синонимов при описании одного объекта, последовательно и четко излагать свои мысли, подробно описывать предметы и видимые следы, относящиеся к преступлению, при описании этих объектов индивидуализировать предметы и следы, чтобы в дальнейшем исключить возможность их фальсификации, а в случае их утраты - чтобы основные параметры и признаки объектов остались зафиксированными в протоколе осмотра, отразить наступившие в ходе осмотра различные обстоятельства;

описывать в протоколе способ обнаружения (выявления) латентных следов, их вид и взаиморасположение, применявшиеся при этом технические средства, способ фиксации и изъятия следов, вид упаковки;

оформлять в протоколе факт применения фотографии в процессе проведения следственного действия, т.е. отражение в протоколе средств, методов, приемов и условий фотосъемки, кто и в чьем присутствии произвел фотографирование, оформление результатов фотографирования, т.е. самих фотоснимков (составление фототаблиц с соответствующими пояснениями). При этом прилагаемые к протоколу снимки должны быть снабжены пояснительными текстами. В тексте должно быть указано: к протоколу какого следственного действия они относятся, какие средства использовались при съемке, в каких условиях она производилась и какое количество кадров было использовано, кто производил фотографирование, кем составлена фототаблица;

фиксировать в протоколе технические характеристики аудио-, видеоаппаратуры и носителей, на которые записывается информация, факт их прослушивания и просмотра. Видеозапись при осмотре вещественных доказательств рекомендуется применять, когда приходится осматривать большое количество объектов или использовать специальную терминологию для их иллюстрации;

в целях устранения возможности фальсификации информации на цифровых носителях предлагается производить распечатку фотоизображений сразу же на месте производства следственного действия с использованием портативных комплектов. В качестве замены этому способу может служить лазерная цифровая запись аудио-, фото- или видеоинформации на дисках одноразовой регистрации, которая не поддается изменению, либо копирование информации с флэш-карты фотоаппарата на CD-диски с использованием устройств переноса этой информации, которые входят в комплект некоторых фотосумок[9].

Указанные выше и другие рекомендации, связанные с получением вещественных доказательств в ходе следственных действий, имеют значение для правоприменительной практики, однако, на наш взгляд, они не оказывают влияние на порядок формирования допустимости вещественных доказательств. Для обеспечения получения допустимых вещественных доказательств по уголовным делам необходимо соблюдение требований УПК РФ, относящихся к порядку собирания данного вида доказательств.[10]

Так, по мнению Д.А. Лопаткина, «уголовно-процессуальные требования к собиранию вещественных доказательств представляют собой единство трёх моментов:

соблюдение норм, регламентирующих общий порядок производства расследования по делу (надлежащая процедура, субъектный состав);

соблюдение норм, регламентирующих основания и порядок производства следственных и иных процессуальных действий, в ходе которых получены предметы и документы с признаками вещественных доказательств;

соблюдение норм, регламентирующих порядок осмотра, признания предметов и документов вещественными доказательствами и приобщения их к материалам уголовного дела»[11].

Другие авторы так же предлагают выделять три основных этапа в механизме процессуальной трансформации объектов в вещественное доказательство. Однако содержание этих этапов выглядит несколько иначе:

осмотр вещественного доказательства с подробным описанием в протоколе, как его самого, так и места его обнаружения; по возможности оно должно быть сфотографировано или снято на видео- или кинопленку (ст. ст. 81, 176, 180 УПК РФ);

проведение следственных действий, направленных на установление связи вещественного доказательства с предметом доказывания (предъявление для опознания, экспертиза, допрос и др.);

- вынесение специального постановления о приобщении объекта в качестве вещественного доказательства (ч. 2 ст. 81 УПК РФ)[12].

А. А. Рясов полагает, что уголовно-процессуальный порядок фиксации и сохранения вещественных доказательств при расследовании преступлений включает в себя протоколирование; составление зарисовок, планов, схем, чертежей; изъятие предмета в натуре; копирование и получение слепков и оттисков; фотографирование, кино- и видеосъёмка[13].

Н.А. Громов, С. А. Зайцева, А.Н. Гущин делают вывод о том, что уголовно-процессуальным законом предусматривается две основные формы закрепления вещественных доказательств: 1) составление протоколов следственных действий; 2) приобщение к делу вещественных доказательств и образцов для сравнительного исследования[14].

В соответствие с ч. 2 ст. 81 УПК РФ процессуальный порядок получения вещественных доказательств включает в себя осмотр предметов, их признание вещественными доказательствами и приобщение к уголовному делу путём вынесения соответствующего постановления.

Вместе с тем, порядок получения допустимых вещественных доказательств может иметь определённую специфику, обусловленную особенностями их оформления или проведения отдельных следственных действий. Например, согласно ч. 2 ст. 81.1 УПК РФ, постановление о признании вещественными доказательствами предметов и документов, указанных в части первой ст. 81 УПК РФ, включая электронные носители информации, изъятые в ходе досудебного производства по уголовным делам о преступлениях, предусмотренных ст. 159 ч. 5-7, 159.1 - 159.3, 159.5, 159.6, 160 и 165 Уголовного кодекса Российской Федерации, если эти преступления совершены в сфере предпринимательской деятельности, а также статьями 171 - 174.1, 176 - 178, 180 - 183, 185 - 185.4 и 190 - 199.2 Уголовного кодекса Российской Федерации, выносится в срок не позднее 10 суток с момента их изъятия. В случае, если для осмотра изъятых предметов и документов ввиду их большого количества или по другим объективным причинам требуется больше времени, по мотивиро-

ванному ходатайству следователя или дознавателя этот срок может быть продлен еще на 30 суток соответственно руководителем следственного органа или начальником органа дознания. В случае, если для признания таких предметов и документов вещественными доказательствами требуется назначение судебной экспертизы, срок вынесения постановления о признании их вещественными доказательствами не может превышать 3 суток с момента получения следователем или дознавателем заключения эксперта.

Кроме того, к примеру, в соответствии с ч. 6 ст. 186 УПК РФ следователь в течение всего срока производства контроля и записи телефонных и иных переговоров вправе в любое время истребовать от органа, их осуществляющего, фонограмму для осмотра и прослушивания. Она передается следователю в опечатанном виде с сопроводительным письмом, в котором должны быть указаны даты и время начала и окончания записи указанных переговоров и краткие характеристики использованных при этом технических средств. Фонограмма осматривается и прослушивается следователем с участием понятых и при необходимости специалиста, а также лиц, чьи телефонные и иные переговоры записаны. Следователь составляет протокол, в котором должна быть дословно изложена та часть фонограммы, которая, по мнению следователя, имеет отношение к данному уголовному делу. Фонограмма в полном объёме приобщается к материалам уголовного дела на основании постановления следователя, как вещественное доказательство, и хранится в опечатанном виде в условиях, исключающих возможность прослушивания и тиражирования фонограммы посторонними лицами и обеспечивающих её сохранность и техническую пригодность для повторного прослушивания, в том числе в судебном заседании. В этой связи допустимость полученного таким способом вещественного доказательства зависит от законности соблюдения процессуальных норм порядка производства и фиксации данного следственного действия.

Специфика получения вещественных доказательств в ходе производства следственных действий так же проявляет себя при проведении осмотра трупа, эксгумации, обыске, выемке, наложении ареста на почтово-телеграфные отправления, их осмотре и выемке, получении информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами, предъявлении для опознания, проверки показаний на месте, экспертизы.

Несоблюдение правил процессуального порядка производства указанных следственных действий должно влечь за собой признание недопустимыми вещественных доказательств, если соответствующие предметы были получены в ходе проведения таких следственных действий.

Вместе с тем, как показывает анализ практики, допущенные нарушения в ходе назначения и производства экспертизы, посредством которой исследовался предмет, признанный вещественным доказательством, не всегда порождают исключение такого доказательства как недопустимого. Правоприменители в некоторых случаях руководствуются положениями ст. 206 УПК РФ, позволяющей при условии сохранения объекта исследования назначать дополнительную или повторную экспертизы, которые могут восполнить недостатки первичной экспертизы.

Так, при расследовании уголовного дела следователь назначил судебнобаллистическую экспертизу, поставив на её разрешение следующие вопросы:

относится ли представленный на экспертизу предмет к огнестрельному оружию?

исправно ли оружие и пригодно ли оно для стрельбы?

каким способом (промышленным, самодельным) изготовлено данное оружие или его отдельные части?

Выводы и заключение эксперта свидетельствовали о том, что исследуемый предмет относится к огнестрельному оружию, оно исправно и пригодно для стрельбы, изготовлено кустарным способом, путём укорачивания ствола.

Полученные сведения дали возможность следователю признать изъятый в ходе обыска предмет вещественным доказательством и приобщить его к материалам уголовного дела.

Защитник ходатайствовал о признании заключения эксперта и вещественного доказательства недопустимыми доказательствами, поскольку был нарушен порядок направления материалов уголовного дела для производства экспертизы, предусмотренный ст. 199 УПК РФ. Следователем была назначена повторная экспертиза, выводы которой по существу подтвердили результаты первичной.[15] [16]

В данном случае нарушения закона при производстве первичной экспертизы сказываются на признании предмета недопустимым вещественным доказательством, однако они были устранены путём проведения повторной экспертизы, которая позволила сохранить вещественное доказательство в уголовном деле.

С другой стороны, отдельные авторы отмечают, что «в случае исключения из числа допустимых протоколов следственных действий, в ходе которых проводилось изъятие вещественных доказательств, должны признаваться недопустимыми и фактические данные, полученные в результате их исследования (к примеру, содержащиеся в заключении эксперта)» . В обоснование так же приводится пример, когда исключение протокола проверки показаний на месте повлекло за собой и признание недопустимыми вещественных доказательств, полученных в ходе производства этого следственного действия.[17]

Ещё одной проблемой, связанной с формированием допустимого порядка получения вещественных доказательств, является вопрос о применении при производстве следственных действий стенографирования, фотографирования, киносъемки, аудио- и видеозаписи.

В теории уголовного процесса довольно многие авторы выступают за то, чтобы придавать самостоятельное доказательственное значение средствам фиксации следственных действий (например, видеозапись или аудиозапись следственного действия), которые должны, по их мнению, признаваться допустимыми вещественными доказательствами.[18] При этом подчёркивается, что такое признание представляет собой достаточно широко распространённое явление на практике[19].

Другие процессуалисты считают, что в случае производства следственных действий все дополнительные носители информации (в частности, фотографии, аудио- и видеозаписи) могут расцениваться исключительно в контексте ст. 83 УПК РФ, т. е. только совместно с соответствующим протоколом и в полной зависимости от него[20]. Как пишет С.Б. Россинский, «в результате подобных и совершенно недопустимых действий следователей и органов дознания в материалах уголовных дел фактически незаконно появляются новые самостоятельные вещественные доказательства, чем искусственно и абсолютно неправомерно «укрепляется» доказательственная база. Вместо одного доказательства - результата «невербального» следственного действия в деле фигурируют уже два отдельных доказательства, которые к тому же являются взаимопроверяемыми и позволяют положительно оценить друг друга на предмет достоверности. Так, оценивая результат (протокол) следственного осмотра, обыска или иного «невербального» следственного действия, суд уже не сомневается в его доброкачественности, поскольку он полностью подтверждается вещественным доказательством (например, видеозаписью), равно как и наобо- рот»[21].

Действующее уголовно-процессуальное законодательство решает рассматриваемую проблему следующим образом. Согласно ч. 8 ст. 166 УПК РФ, к протоколу следственного действия прилагаются фотографические негативы и снимки, киноленты, диапозитивы, фонограммы допроса, кассеты видеозаписи, чертежи, планы, схемы, слепки и оттиски следов, выполненные при производстве следственного действия, а также электронные носители информации, полученной или скопированной с других электронных носителей информации в ходе производства следственного действия.

«Прилагая к протоколу следственного действия выполненные в ходе него фотографические негативы и снимки, киноленты, диапозитивы, фонограммы допроса, кассеты видеозаписи, носители компьютерной информации, чертежи, планы, схемы, слепки и оттиски следов, следует учитывать такие требования:

а) упаковка фотоснимков, фонограмм, кассет, носителей цифровой информации, а также изъятых в ходе производства следственного действия объектов и их копий должна исключать возможность их утраты и модификации;

б) в протоколе должно содержаться подробное описание этих объектов, их общие и индивидуализирующие признаки, упаковка, наличие и содержание пояснительных надписей на ней;

в) чертежи, планы и схемы составляются с использованием общераспространенных и понятных условных обозначений, пояснения на них выполняются по возможности без сокращений или с последующей расшифровкой, заверяются подписями следователя, понятых, иных участников следственного действия»[22].

Между тем УПК РФ по существу не содержит регламентацию допустимого порядка получения вещественных доказательств в ходе проведения иных процессуальных действий. В лучшем случае в законе встречается указание только на возможность осуществления самих иных процессуальных действий, в результате которых могут быть получены вещественные доказательства.

Так, например, истребование необходимых вещественных доказательств может иметь место уже в стадии возбуждения уголовного дела (ст. 144 УПК РФ), на предварительном расследовании (ч. 4 ст. 21 УПК РФ), в ходе судебного производства по уголовному делу (ст. 286 УПК РФ).

Традиционно считается, что истребование материалов на стадии возбуждения уголовного дела не должно носить принудительного характера, оно основывается на согласии владельца материалов.[23] В случаях, когда руководители организаций, учреждений, предприятий, должностные лица или граждане отказываются добровольно предоставлять необходимые предметы, субъекты, ведущие производство по уголовному делу, проводят соответствующие следственные (судебные) действия.

Истребование предметов и документов, которые признаются вещественными доказательствами по уголовному делу, зачастую основывается на результатах уже проведённой административной либо оперативно-розыскной деятельности.

В рамках административной деятельности получение вещей и документов осуществляется посредством применения мер обеспечения производства по делам об административных правонарушениях, одной из которых является изъятие вещей и документов (ст. 27.10 КоАП РФ)[24] [25]. Об изъятии вещей и документов составляется протокол либо делается соответствующая запись в протоколе о доставлении, в протоколе осмотра места совершения административного правонарушения или в протоколе об административном задержании (ч. 5 ст. 27.10 КоАП РФ).

Согласно ст. 15 Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ (ред. от 29.06.2015) «Об оперативно-розыскной деятельности», в случае изъятия документов, предметов, материалов при проведении гласных оперативно-розыскных мероприятий должностное лицо, осуществившее изъятие, составляет протокол в соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации .

В ходе административной деятельности и оперативно-розыскной деятельности необходимо позаботиться о сохранении в неизменном виде тех свойств и состояний, сведения о которых впоследствии могут образовать содержание вещественных доказательств. Кроме того, как указывает Е.А. Доля, обязательным условием для использования результатов оперативно-розыскной деятельности в качестве основы для формирования вещественных доказательств является известность происхождения того или иного предмета, документа, материала[26].

По мнению Л.Г. Демурчева, данное действие должно оформляться протоколом истребования и постановлением о приобщении документов (предметов) к делу[27]. «Именно протокол, составленный в соответствии со ст. 166 УПК РФ является допустимой формой фиксации процессуальных действий. В данных процессуальных документах должны содержаться следующие сведения: должностное лицо, истребующее материал, место и время его истребования; граждане, если они присутствовали при истребовании; лицо, у которого истребуются документы предметы; сами истребуемые документы и предметы их упаковка материала. Протокол должен быть подписан всеми присутствующими, его копия вручена владельцу выданных документов и предметов»[28].

В целом аналогичным образом в процессуальной литературе предлагается оформлять протокол и выносить постановление при получении вещественных доказательств в ходе их представления участниками уголовного процесса. При этом, должностные лица, в производстве которых находится уголовное дело, должны провести следующие действия: 1) осмотреть представленные предметы (документы) и составить протокол представления по правилам, закрепленным в ст. 166 УПК РФ; 2) оценить по правилам ст. 88 УПК РФ, извлеченные из этих предметов (документов) сведения, в необходимых случаях провести экспертизу; 3) в случае соответствия полученных из предметов (или) документов сведений положениям ст. 74 УПК РФ признать их вещественными доказательствами и приобщить к уголовному делу соответствующим постановлением. Как отмечает С.А. Шейфер, «форма и содержание протокола представления должна отвечать требованиям, предъявляемым к протоколу следственного действия (ст. 166 УПК РФ). В нём обязательно должны содержаться сведения о представителе документа или предмета, индивидуальные признаки представляемого документа или предмета, а также со слов лица, представляющего объект, обстоятельства его обнаружения».[29] [30]

В этой связи представляется целесообразным усовершенствовать законодательные предписания, имеющее отношение к истребованию и представлению доказательств. Статью 21 УПК РФ необходимо дополнить новым предложением, следующего содержания:

«По результатам истребования предметов и документов должны быть составлены протокол истребования в соответствии со ст. 166 УПК РФ, а также постановление о приобщении предметов (документов) в качестве вещественных доказательств по уголовному делу».

Часть 2 ст. 86 УПК РФ следует дополнить также новым предложением: «Представленные письменные документы и предметы должны быть оформлены протоколом представления в соответствии со ст. 166 УПК РФ, при этом в случае соответствия полученных сведений положениям ст. 74 УПК РФ они признаются вещественными доказательствами и приобщаются к уголовному делу соответствующим постановлением».

Отдельной проблемой выступает вопрос об определении допустимого порядка получения вещественных доказательств защитником по уголовным делам. С одной стороны, в науке уголовного процесса целый ряд авторов утверждает, что защитник в силу принципа состязательности и равноправия сторон в уголовном процессе уравнен со следователем и дознавателем в правах собирать доказательства . По словам В.А. Лазаревой, «процедура

собирания представляемых стороной защиты доказательств отличаются от их собирания органами расследования лишь свободной, не связанной процессуальными предписаниями формой. Отвергать доказательственное значение доказательств защиты, значит, признавать неравенство

обвинительных и оправдательных доказательств, отдавать заведомое предпочтение тем из них, которые получены в урегулированной законом процедуре, т. е. доказательствам обвинения».[31] [32]

С другой стороны, напротив, в научной литературе высказывается мнение о том, что закреплённое в ч. 3 ст. 86 УПК РФ право защитника собирать доказательства противоречит положениям ч. 1 ст. 86 УПК РФ, ст. 87 УПК РФ, ч. 2 и ч. 3 ст. 88 УПК РФ, поскольку доказывание осуществляют только властные субъекты уголовного судопроизводства, и поэтому защитник не вправе собирать доказательства. Представленные им предметы, документы, результаты опроса доказательствами не являются и могут рассматриваться лишь в качестве материалов, дающих основания для заявления ходатайства о производстве соответствующих следственных или судебных действий2 [33]. В частности, С. А. Шейфер утверждает, что защитник «не вправе наряду со следователем вести равнозначную доказательственную деятельность и формировать доказательственную базу по своему усмотрению. Такая деятельность представляла бы собой «параллельное расследование» (частные расследовательские действия»), идея которого обоснованно отвергнута отечественной процессуальной наукой» . Также С.А. Шейфер ссылается на существующую практику

Верховного Суда РФ, которая не признаёт сведения, полученные защитником по уголовному делу, доказательствами. Например, в кассационном определении от 8.12. 2004 г. № 3-004-42 Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ указанно следующее: «Из смысла ст. ст. 84 и 86 УПК РФ следует, что относимые к делу сведения, полученные защитником в результате опроса частных лиц изложенные им или опрошенными лицами в письменном виде, нельзя рассматривать в качестве показаний свидетеля или потерпевшего. Они получены в условиях отсутствия предусмотренных уголовно-процессуальным законом гарантий их доброкачественности и поэтому могут рассматриваться в качестве оснований для вызова и допроса указанных лиц в качестве свидетелей, потерпевшего или для производства других следственных действий по собиранию доказательств, а не как доказательства по делу».[34]

Сомневается в допустимости получаемых предметов или документов защитником в уголовном процессе и П.А. Лупинская. По её мнению, «документы, предметы, сведения, полученные в результате опроса защитником лиц, не отвечают такому обязательному свойству доказательства, как допустимость, так как они не получены и не закреплены в процессуальном порядке и в процессуальной форме. Поэтому все сведения, собранные защитником, могут стать доказательствами после того, как они будут представлены лицам, ведущим судопроизводство, признаны ими имеющими значение по делу и приобретут необходимую процессуальную форму, а именно: лицо, опрошенное защитником, должно быть допрошено по правилам допроса свидетеля, потерпевшего, документы, предметы приобщены к делу соответствующим постановлением (определением)».[35]

В ч. 3 ст. 86 УПК РФ ничего не говорится о том, что защитник, по сравнению с другими участниками уголовного процесса, указанными в ч. 2 ст. 86 УПК РФ, вправе собирать и представлять письменные документы и предметы для приобщения их к уголовному делу в качестве доказательств. В то же самое время согласно п. 3 ч. 3 ст. 6 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», адвокат вправе собирать и представлять предметы и документы, которые могут быть признаны вещественными и иными доказательствами, в порядке, установленном законодательством Российской Федерации[36]. В таком случае действующее уголовно-процессуальное законодательство не сочетается с указанными положениями настоящего Федерального закона. В связи в этим, на наш взгляд, ч. 3 ст. 86 УПК РФ необходимо дополнить аналогичным положением, которое содержится в п. 3 ч. 3 ст. 6 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации».

Таким образом, подводя итог рассмотрению проблемы допустимого порядка получения вещественных доказательств по уголовным делам, необходимо сделать вывод о том, что разнообразие допустимых способов получения вещественных доказательств по уголовным делам не позволяет предусмотреть в действующем уголовно-процессуальном законодательстве единый универсальный процессуальный порядок осуществления этих способов. Этот факт в свою очередь может негативным образом сказываться на проверке и оценке допустимости вещественных доказательств, полученных в ходе различных способов по уголовным делам. С учётом сказанного обосновано выдвигаются следующие положения:

дополнить ст. 21 УПК РФ новым предложением о том, что по результатам истребования предметов и документов должны быть составлены протокол истребования в соответствии со ст. 166 УПК РФ, а также постановление о приобщении предметов (документов) в качестве вещественных доказательств по уголовному делу;

указать в ч. 2 ст. 86 УПК РФ, что представленные письменные документы и предметы должны быть оформлены протоколом представления в соответствии со ст. 166 УПК РФ, при этом в случае соответствия полученных сведений положениям ст. 74 УПК РФ они признаются вещественными доказательствами и приобщаются к уголовному делу соответствующим постановлением;

- привести в соответствие ч. 3 ст. 86 УПК РФ с предписаниями п. 3 ч. 3 ст. 6 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» о том, что защитник вправе собирать и представлять предметы и документы, которые могут быть признаны вещественными и иными доказательствами, в порядке, установленном законодательством Российской Федерации.

[1] См.: Терехин, В.В. Теоретические основы исследования допустимости доказательств в уголовном процессе: монография / В.В. Терехин. - Нижний Новгород, 2014. - С. 23; Терехин, В.В. Допустимость доказательств как критерий справедливости уголовного судопроизводства / В.В. Терехин // Актуальные проблемы борьбы с преступлениями и иными правонарушениями: мат-лы четырнадцатой междунар. науч.-практ. конф. - Барнаул, 2016. - Ч. 1. - С. 188-190.

[2] Золотых, В.В. Проверка допустимости доказательств в уголовном процессе / В.В. Золотых. - Ростов-на-Дону: Феникс, 1999. - С. 85-86.

[3] Кипнис, Н.М. Допустимость доказательств в уголовном судопроизводстве / Н.М. Кипнис. - М.: Юристъ, 1995. - С. 66-71; Кудин, Ф.М., Костенко, Р.В. Допустимость доказательств в российском уголовном процессе: Учебное пособие / Ф.М. Кудин, Р.В. Костенко. - Краснодар: Изд-во КубГАУ, 2002. - С. 61-67.

[4] Шейфер, С. А. Собирание доказательств в советском уголовном процессе: методологические и правовые проблемы / С.А. Шейфер. - Саратов: Изд-во Сарат. ун-та., 1986. - С. 41; Лысов, H.H. Криминалистическое учение о фиксации доказательственной информации в деятельности по выявлению и раскрытию преступлений: дис. ... докт. юрид. наук: 12.00.09 / Лысов Николай Николаевич. - М., 1995. - С. 180-185; Шейфер, С.А. Следственные действия. Система и процессуальная форма / С. А. Шейфер. - М.: Юрлитинформ, 2001. - С. 69; Белоусов, A.B. Процессуальное закрепление доказательств при расследовании преступлений / А.В. Белоусов. - М.: Юрлитинформ, 2001. - С. 14; Белкин, А.Р. Теория доказывания в уголовном судопроизводстве / А.Р. Белкин. - М.: Норма, 2005. - С. 17-19; Конин, В.В. Доказывание в уголовном судопроизводстве и вопросы установления истины / В. В. Конин // Российский судья. - 2008. - № 9. - С. 12-13.

[5] Шейфер, С.А. Доказательства и доказывание по уголовным делам: проблемы теории и правового регулирования / С. А. Шейфер. - М.: Норма, 2009. - С. 33-34.

[6] Шейфер, С. А. Следственные действия. Основания, процессуальный порядок и доказательственное значение / С. А. Шейфер. - М.: Юрлитинформ, 2004. - С. 49.

[7] Кравченко, М.Е. Соблюдение процессуального порядка получения вещественных доказательств как условие их допустимости по уголовным делам / М.Е. Кравченко // Уголовное судопроизводство России: историческое наследие и современные проблемы теории и практики реализации: мат-лы Всерос. науч.-практ. конф. (посвящается 150-летию принятия Судебных Уставов 1864 года) / Северо-Кавказский филиал Российского государственного университета правосудия. - Краснодар: Издательский Дом - Юг, 2014. - С. 140.

[8]

Методические рекомендации по применению видеозаписи при производстве следственных действий // Бюллетень ГСУ МВД СССР. - 1987. - № 1 (50). - С. 87-93; Осмотр места происшествия: Учебное пособие / Под ред. В.Ф. Статкуса. - М.: ЭКЦ МВД России, 1994. - С. 66; Справочная книга криминалиста / Отв. ред. H.A. Селиванов. - М.: Норма, 2000. - С. 51-70, 106; Осмотр места происшествия: Практическое пособие / Под ред. А.И Дворкина. - М.: ЮристЪ, 2000. - С. 35; Вагурина, М.В., Егоров, H.H., Панжинский, Ю.К. Основы криминалистической техники: Учебное пособие / М.В. Вагурина, Н.Н. Егоров, Ю.К. Панжинский. - Хабаровск: ДВЮИ МВД РФ, 2000. - С. 11-12; Исаева, Л. Новые виды фотосъемки при осмотре места происшествия / Л. Исаева // Законность. - 2003. - № 8. - С. 14; Егоров, H.H. Вещественные доказательства: уголовно-процессуальный и криминалистический аспекты / Н.Н. Егоров. - М.: Юрлитинформ, 2007. - С. 24.

[9] Маслов, А.К. Деятельность следователя по процессуальному оформлению предметов, вещей и иных документов в качестве доказательств по уголовным делам: дис. ... канд. юрид.

наук: 12.00.09 / Маслов Андрей Константинович. - Краснодар, 2009. - С. 83-85.

[10]

Кравченко, М.Е. Оценка допустимости вещественных доказательств с точки зрения надлежащего порядка их получения по уголовным делам / М.Е. Кравченко // Закон и право. - 2015. - № 10. - С. 148-150.

[11] Лопаткин, Д.А. Указ. соч. С. 52.

[12] Вещественные доказательства: Информационные технологии процессуального доказывания / Под общ. ред. В .Я. Колдина. - М.: Норма, 2002. - С. 90.

[13] Рясов, А.А. Указ. соч. С. 20.

[14]

Громов, Н.А., Зайцева, С. А., Гущин, А.Н. Доказательства, их виды и доказывание в уголовном процессе: Учебно-практическое пособие / Н.А. Громов, С.А. Зайцева, А.Н. Гущин. - М.: Приор-Издат, 2006. - С. 70.

[15] Архив Прикубанского районного суда г. Краснодара за 2014 год, уголовное дело № 24689/14.

[16] Химичева, О.В., Данилова, Р.В. Допустимость доказательств в уголовном процессе (по материалам уголовных дел о преступлениях, совершенных организованными группами): Учебное пособие / О.В. Химичева, Р.В. Данилова. - М.: Изд-во Моск. ин-та МВД России, 1998. - С. 68-69.

[17] Лупинская, П.А. Доказательства и доказывание в новом уголовном процессе / П.А. Лу- пинская // Российская юстиция. - 2002. - № 7. - С. 6.

[18] Томин, В.Т. Острые углы уголовного судопроизводства / В.Т. Томин. - М.: Юрид. лит., 1991. - С. 91; Романов, В.И. Процессуальные, тактические и этические вопросы применения научно-технических средств при расследовании преступлений: автореф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.09 / Романов Валерий Иванович. - Казань, 1997. - С. 13; Белоусов, А.В. Процессуальное закрепление доказательств при расследовании преступлений / А.В. Белоусов. - М.: Юрлитинформ, 2001. - С. 174; Анищик, О.О. Средства закрепления хода и результатов следственных действий и их доказательственное значение: автореф. дис. . канд. юрид. наук: 12.00.09 / Анищик Олег Олегович. - Самара, 2002. - С. 15; Григорьев, В.Н., Победкин, А.В., Яшин, В.Н. Уголовный процесс: учебник / В.Н. Григорьев, А.В. Победкин, В.Н. Яшин.

М.: Эксмо, 2005. - С. 203; Цомая, С.Д. Правовое регулирование и доказательственное значение применения научно-технических средств в уголовном судопроизводстве: автореф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.09 / Цомая Сосо Давидович. - М., 2007. - С. 6; Долженко, Н.И., Ожередова, С. А. Видеозапись следственного действия как источник доказательственной информации / Н.И. Долженко, С. А. Ожередова // Вестник криминалистики. - 2007. - №

4. - С. 79.

[19]

Белоусов, А.В. Указ. соч. С. 150; Козловский, П.В. Указ. соч. С. 145; Россинский, С.Б. Концептуальные основы формирования результатов «невербальных» следственных и судебных действий в доказывании по уголовному делу: дис. ... докт. юрид. наук: 12.00.09 / Россинский Сергей Борисович. - М., 2015. - С. 180-183.

[20] Камышин, В. А. Иные документы как «свободное» доказательство в уголовном процессе: автореф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.09 / Камышин Владимир Анатольевич. - Ижевск, 1998. - С. 12; Соколов, Ю.Н. Информационные технологии как альтернативные средства фиксации при производстве следственных действий / Ю.Н. Соколов // Российская юстиция.

2010. - № 6. - С. 29-31; Савенко, О.В. Протоколы следственных действий и судебного заседания как доказательства по уголовному делу: дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.09 / Савенко Ольга Викторовна. - М., 2014. - С. 62.

[21] Российский, С.Б. Указ. соч. С. 182.

[22] Баев, О.Я., Солодов, Д.А. Производство следственных действий. Криминалистический анализ УПК России, практика, рекомендации / О.Я. Баев, Д.А. Солодов. - М.: Эксмо, 2010. - С. 112-113.

[23] Николюк, В.В., Кальницкий, В.В., Шаламов, В.Г. Истребование предметов и документов в стадии возбуждения уголовного дела / В.В. Николюк, В.В. Кальницкий, В.Г. Шаламов. - Омск: Омская высшая школа милиции МВД СССР, 1990. - С.12; Семенцов, В. А. Концептуальные основы системы следственных действий в досудебном производстве: автореф. дис. ... докт. юрид. наук: 12.00.09 / Семенцов Владимир Александрович. - Екатеринбург, 2006. - С. 30.

[24] URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_34661/

[25] URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_7519/

[26]

Доля, Е.А. Формирование доказательств на основе результатов оперативно-розыскной деятельности. Монография / Е.А. Доля. - М.: Проспект, 2014. - С. 200.

[27] Демурчев, Л.Г. Указ. соч. С. 92-94.

[28] Там же. С. 94.

[29] Шейфер, С.А. Доказательства и доказывание по уголовным делам: проблемы теории и правового регулирования: монография / С.А. Шейфер. - М.: Норма, Инфра-М, 2014. - С. 103-104.

расследование: Цена его результатов в реальной жизни / Н.А. Колоколов // Адвокатская практика. - 2005. - № 4. - С. 12-14.

[31] Лазарева, В.А. Доказывание в уголовном процессе. Учебно-практическое пособие / В.А. Лазарева. - М.: Юрайт, 2013. - С. 212.

[32] Победкин, А.В. Некоторые вопросы собирания доказательств по новому уголовно-процессуальному законодательству России / А.В. Победкин // Государство и право. - 2003. - № 1. - С. 60; Камышин, В.А. Защитник как субъект собирания доказательств: желаемой и действительное / В. А. Камышин // Вестник ОГУ. - 2005. - № 3. - С. 61; Скребец, Г.Г. Участие адвоката-защитника в формировании доказательств на стадии предварительного расследования: автореф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.09 / Скребец Галина Геннадьевна. - Екатеринбург, 2008. - С. 13.

[33] Шейфер, С. А. Указ. соч. С. 152.

[34] URL: http://sudbiblioteka.ru/vs/text_big2/verhsud_big_31053.htm.

[35] Лупинская, П.А. Собирание доказательств / П.А. Лупинская / Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: Учебник / Отв. ред. П.А. Лупинская. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Норма, 2009. - С. 254.

[36] URL: http://base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=LAW;n=44846