Прежде всего следует обратить внимание на высокий интеллектуальный уровень первых международно-правовых актов о Статуте Суда ЕврАзЭС: они содержат новые для постсоветских государств институты, широко используемые в современных международных судах - таких, как Европейский суд по правам человека в г. Страсбурге или Суд справедливости Европейского союза в г. Люксембурге <1>. Претензии возникают к юридико-техническому оформлению этих институтов, что, впрочем, является ахиллесовой пятой любых международных актов, основанных на компромиссе разноязыковых творцов документа. Как правило, судебное толкование лингвистических особенностей нормы соответствует устранению подобных недостатков международно-правового акта.

--------------------------------

<1> См.: Марченко М.Н. Европейский союз и его судебная система. М., 2012.

Итак, по своему содержанию юрисдикция Суда ЕврАзЭС включала две группы полномочий:

а) прямую юрисдикцию - по разрешению споров;

б) косвенную юрисдикцию - по нормоконтролю.

При этом Статут Суда ЕврАзЭС в п. 5 ст. 13 резервирует возможность расширения компетенции суда за счет иных дел, заключенных в рамках ЕврАзЭС и Таможенного союза.

К делам прямой юрисдикции относятся споры, возникающие между государствами - членами ЕврАзЭС (п. 2 ст. 13 Статута), а также между последними и Комиссией Таможенного союза (Евразийской экономической комиссией) - подп. "г" п. 4 ст. 13 Статута.

К делам косвенной юрисдикции относятся дела по нормоконтролю в целях единообразного применения международных договоров сообщества и принимаемых органами ЕврАзЭС решений (п. 1 ст. 13 Статута). Нормоконтроль Судом ЕврАзЭС осуществляется в двух формах: контроль предварительный и контроль последующий.

Предварительный нормоконтроль предусмотрен лишь для высших органов судебной власти, которые вправе обратиться в Суд с предварительным (преюдициальным) запросом о вынесении заключения по вопросам применения международного договора в конкретном деле.

Имея в виду, что верховные суды работают по процедурам нескольких инстанций, п. 2 ст. 3 Договора об обращении в Суд Евразийского экономического сообщества хозяйствующих субъектов по спорам в рамках Таможенного союза и особенностях судопроизводства по ним от 9 декабря 2010 г. предусматривал, что хозяйствующий субъект (через национальный суд) наряду с самой судебной инстанцией Высшего суда вправе обратиться в Суд ЕврАзЭС с преюдициальным запросом о применении договора. Однако в том случае, если высший судебный орган задействовал процедуру надзора (решение не обжалуется), он сам обязан обратиться за толкованием норм международного права к Суду ЕврАзЭС (п. 3 ст. 3 Договора).

Итак, преюдициальный запрос прописывался как право высшего судебного органа, как право хозяйствующего субъекта (юридические лица и граждане - предприниматели) и как обязанность суда надзорной инстанции и Конституционного суда (решения также не обжалуются) государства - члена ЕврАзЭС.

Логика названной статьи основана на том, что высшие судебные органы не дают самостоятельного толкования нормы международного права, действующего в ЕврАзЭС, до получения официального разъяснения Международного суда. Следовательно, национальные суды должны были приостанавливать собственное производство по спору до получения решения Суда ЕврАзЭС, которое на основании подп. "в" п. 4 ст. 13 Статута носит обязательный характер: "по спорам, указанным в пунктах 2 и 4 статьи 13 настоящего Статута, Суд принимает решения, которые являются обязательными для исполнения".

Таким образом, преюдициальный запрос органа высшей судебной власти в его интерпретации основополагающими документами о Суде ЕврАзЭС имеет две важнейшие характеристики: (а) обязанность суда, принимающего окончательное решение, приостановить собственную процедуру и сделать запрос о толковании норм международного права и (б) обязанность национального суда реализовывать такое толкование Международного суда в своем собственном решении.

Иными словами, без международного толкования невозможно национальное судебное решение, вступающее в силу закона. Исходя из изложенного, преюдициальный запрос в Суд ЕврАзЭС можно отнести к предварительному нормоконтролю.

Последующий нормоконтроль излагался в статутных документах в двух возможных формах: (а) толкование положений права ЕврАзЭС в консультативных заключениях (носят рекомендательный характер), выносимых судом ЕврАзЭС в ответ на запросы сторон, органов ЕврАзЭС и Таможенного союза, высших органов судебной власти (без привязки к конкретному делу - ст. 26 Статута) и (б) толкование актов Таможенного союза и Единого экономического пространства на их соответствие международным договорам Таможенного союза и Единого экономического пространства в обязательных для исполнения решениях Суда ЕврАзЭС (ст. 2 Договора об обращении в Суд Евразийского экономического сообщества хозяйствующих субъектов по спорам в рамках Таможенного союза и особенностях судопроизводства по ним). Последующий нормоконтроль возможен не только по заявлению о толковании, но и в споре, целью которого является аннулирование нормативно-правового акта.

В случае поступления заявлений об аннулировании актов органов ЕврАзЭС Суд решал вопрос об их соответствии (несоответствии) международным договорам, заключенным в рамках ЕврАзЭС, Таможенного союза и Единого экономического пространства.

Общим основанием для подачи заявления об аннулировании и соответственно для возможной отмены документа служит противоречие актов нормотворческих органов международных интеграционных структур международным договорам, составляющим договорно-правовую базу евразийской интеграции. В данном случае проверялся сам правовой акт (его содержание) с целью устранения противоречий с договорами.

Теоретически указанное противоречие может проявляться в следующих вариантах:

- отсутствие компетенции органа, принявшего акт, в том числе путем ее превышения;

- существенное нарушение процедуры принятия документа;

- злоупотребление наднациональной властью, т.е. реализация полномочий вопреки законным целям, предусмотренным учредительными договорами, в том числе в издании акта в интересах одного из государств-членов, или в интересах органа интеграции, или в личных интересах международных служащих, хозяйствующих субъектов и т.д.

Очевидно, что к злоупотреблению властью следует относить и случаи издания несовершенных актов Сообщества на основе некомпетентности (недостаточной компетентности) международных служащих.

При наличии одного из указанных оснований Суд ЕврАзЭС вправе объявить указанный акт или положения указанного акта не соответствующими договору - ничтожными, т.е. не имеющими силы (ст. 11 Договора об обращении в Суд Евразийского экономического сообщества хозяйствующих субъектов по спорам в рамках Таможенного союза и особенностях судопроизводства по ним).

Следует остановиться на двух вопросах, решения которых в актах ЕврАзЭС не было найдено. Во-первых, ни Договор, ни Статут не указывают, с какого момента оспариваемый акт (норма акта) объявляется ничтожным: с момента его принятия или с момента вынесения решения судом. Очевидно, что в такой ситуации Суд может использовать оба подхода. Общим подходом должно считаться объявление акта ничтожным с момента его принятия. Но Суд может также при необходимости сохранить в силе наступившие ранее юридические последствия действия акта, признав его недействительным лишь с момента вынесения решения. Разница между подходами может оказаться весьма чувствительной для хозяйствующих субъектов, которые получат право на взыскание ущерба от действий публичной власти (международной или внутригосударственной) в национальных судах за тот срок, который будет назван как возможный для признания акта ничтожным. В силу указанных обстоятельств решение вопроса о признании акта ничтожным оказалось для Суда весьма сложным, ибо в этом случае судье всегда надлежит найти эффективный баланс частного и публичного интереса в деле о нормоконтроле.

Во-вторых, отметим другую особенность юрисдикции, прописанную в п. 1 ст. 25 Статута, которая предусматривала, что в решении Суда должны предписываться меры для его исполнения. Такая формулировка нехарактерна для судов, занимающихся нормоконтролем, ибо предполагает, что Суд не только устанавливает ничтожность нормы, но и предписывает меры по ее изменению. Предписание действий для наднациональной публичной власти может рассматриваться как нарушение принципа разделения властей. Бесконфликтное разрешение подобной коллизии требует серьезных усилий и профессионализма от Международного суда и от сотрудничающих с ним органов интеграционных объединений.

Практика Суда ЕврАзЭС показала, что две названные проблемные статьи Статута вызвали серьезные затруднения как в процессе рассмотрения дел, так и при исполнении решений Суда: (а) решение принималось неединогласно с одновременным высказыванием особых мнений; (б) стороны просили разъяснений по действию решений во времени и пространстве. В то же время столь сложно складывающаяся практика Суда оказала влияние на формирование учредительных документов ЕАЭС, в которых названные пробелы в какой-то мере устранены <1>.

--------------------------------

<1> См.: дело по запросу Кассационной коллегии Высшего хозяйственного суда Республики Беларусь о применении отдельных положений решений Комиссии Таможенного союза от 27 ноября 2009 г. N 130 "О едином таможенно-тарифном регулировании Таможенного союза Республики Беларусь, Республики Казахстан и Российской Федерации", от 15 июля 2011 г. N 728 "О порядке применения освобождения от уплаты таможенных пошлин при ввозе отдельных категорий товаров на единую таможенную территорию Таможенного союза" (URL: http://sudevrazes.org/main.aspx?guid=20991 (дата обращения: 8 декабря 2014 г.)); Постановление Большой коллегии Суда ЕврАзЭС от 8 апреля 2013 г. по заявлению ОАО "Угольная компания "Южный Кузбасс" о разъяснении и исполнении решения Коллегии Суда ЕврАзЭС от 5 сентября 2012 г. (URL: http://sudevrazes.org/main.aspx?guid=20791 (дата обращения: 8 декабря 2014 г.)).

К последующему контролю следует отнести и заявления об оспаривании действий либо бездействия органов Таможенного союза и Единого экономического пространства (ст. 2 Договора об обращении в Суд Евразийского экономического сообщества хозяйствующих субъектов по спорам в рамках Таможенного союза и особенностях судопроизводства по ним от 9 декабря 2010 г., ст. 13 Статута).

Заявления хозяйствующих субъектов об оспаривании действий (бездействия) принимаются после обращения хозяйствующего субъекта в Комиссию Единого экономического пространства (для государств-членов такое обременение отсутствует). Однако Регламент работы Евразийской экономической комиссии, утвержденный решением Высшего евразийского экономического совета от 18 ноября 2011 г. N 1, не содержал нормативного регулирования процедуры досудебного обращения хозяйствующих субъектов.

Таким образом, заявление хозяйствующего субъекта первоначально должно подаваться в комиссию ЕЭП. Однако такое средство досудебного урегулирования должно быть общеизвестно и общедоступно. В том случае, если Суду представлены доказательства отсутствия досудебной процедуры, а Комиссия не представляет документов, подтверждающих наличие процедурного порядка, регулирующего обращение хозяйствующих субъектов и доступного в соответствующий временной период, Суду предстоит решить вопрос о принятии заявления без предварительного обращения субъекта в Комиссию, ибо обратное решение вопроса означало бы отказ в доступе к правосудию, что является нарушением ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г.

В своем первом деле Суд ЕврАзЭС при принятии заявления хозяйствующего субъекта - общества "Южный Кузбасс" (Российская Федерация) учел норму международного права о запрете ограничения доступа к правосудию. Суд принял заявление хозяйствующего субъекта к рассмотрению, учитывая отсутствие регламентации предварительного рассмотрения спорных вопросов в Таможенном союзе и сменившей его структуре - Комиссии ЕЭП. При этом принималось во внимание также и то обстоятельство, что отменять решение Комиссии ЕЭП в очень ограниченные сроки вправе лишь Совет Комиссии по представлению государства-члена или члена Совета или Высший Евразийский экономический совет (ст. 9, 13 Договора о Евразийской экономической комиссии от 18 ноября 2011 г.). Срок всех процедур по отмене нормативных актов в досудебном порядке не превышает двух месяцев.

Следовательно, нормативный акт, вступивший в силу, отменяется только в судебном порядке. Акт, оспариваемый российской фирмой, вступил в силу в 2010 г.

Таким образом, предварительная процедура в Евразийской экономической комиссии не предполагала отмену подобных решений. Эта досудебная процедура нацелена на расследование спорной ситуации, возможно, с целью (а) выдачи заключения об административном расследовании либо (б) достижения мирового соглашения по вопросам, вызывающим разногласия (ст. 18 Договора о Евразийской экономической комиссии от 18 ноября 2011 г.).

Следует отметить, что мировое соглашение с хозяйствующим субъектом также напрямую не прописано в компетенции Комиссии, но вполне достижимо, ибо на Комиссию ЕЭП возлагается функция содействия сторонам (государствам-членам) в урегулировании споров в рамках ЕЭП до обращения в Суд ЕврАзЭС (ст. 18 Договора о Евразийской экономической комиссии).

Во взаимосвязи ст. 18 названного Договора со ст. 4 Договора об обращении в Суд хозяйствующих субъектов, которой предписано Комиссии в течение двух месяцев принимать разумные меры по обращениям хозяйствующих субъектов, можно предположить, что эти меры также следует рассматривать как меры содействия по урегулированию спора до обращения в Суд ЕврАзЭС.

Таким образом, позволительно сделать вывод о том, что функция нормоконтроля в Сообществе применительно к актам его органов, вступившим в законную силу, возложена исключительно на Суд ЕврАзЭС, в то время как досудебная процедура в Комиссии ЕЭП предполагает административное расследование спорной ситуации и достижение мирового соглашения в особых случаях (скорее всего, при установлении факта действий (бездействия) органа наднациональной власти).

Отсюда главной задачей Суда ЕврАзЭС является не только традиционное правоприменение и толкование права, но и гарантирование развития и укрепления, усиления правопорядка на основе тех принципов, что заложены в учредительных документах.

Решение Суда ЕврАзЭС окончательно и не подлежит обжалованию. Решение Суда обязательно для Комиссии ЕЭП, которая обязана его исполнить в течение 60 дней, для государств-членов и высших органов судебной власти, которые обязаны его исполнить в сроки, указанные в решении. В случае неисполнения решения Суда в установленный им срок любая из сторон спора может обратиться в Суд с целью обращения в Высший Евразийский экономический совет (на уровне глав государств) для принятия решения по данному вопросу (п. 2 ст. 20 Статута; ст. 12 Договора об обращении в Суд Евразийского экономического сообщества хозяйствующих субъектов по спорам в рамках Таможенного союза и особенностях судопроизводства по ним от 9 декабря 2010 г.).

Применительно к досудебной процедуре решение Суда ЕврАзЭС оказало эффективное регулирующее действие: порядок досудебного разрешения конфликта был разработан, принят в надлежащем порядке и действует согласно тем параметрам, которые установил Суд <1>.

--------------------------------

<1> Порядок рассмотрения обращений хозяйствующих субъектов об оспаривании решений (актов) Евразийской экономической комиссии, Комиссии Таможенного союза, их отдельных положений или действий (бездействия) Евразийской экономической комиссии, утвержденный решением Коллегии Евразийской экономической комиссии от 19 марта 2013 г. N 46 (СПС "КонсультантПлюс").