Начните с медитации, и в вас начнут появляться новые качества – тишина, безмятежность, блаженство, восприимчивость…

Ошо

В словаре «Клиническая психология» [26] дается следующее определение медитации:

Медитация (лат. meditatio — размышление, инд. аналог — дхиана – dhyāna – сосредоточение, созерцание) – интенсивное, проникающее вглубь размышление, погружение умом в предмет, идею и т. п., которое достигается путем сосредоточенности на одном объекте и устранении всех факторов, рассеивающих внимание, как внешних (звук, свет), так и внутренних (физическое, эмоциональное и другое напряжение). В рамках психологической науки медитация характеризуется в целом как прием психической тренировки, принимающий различные формы в зависимости от культурно-исторического окружения.

Однако зачастую западные определения не отображают сущности медитации. По восточным преданиям, медитация представляет собой процесс, посредством которого достигается просветление. Это процесс роста, дающий человеку новый опыт в интеллектуальной, философской и, что важнее всего, в экзистенциальной сфере [66].

Медитация с древнейших времен рассматривалась на Востоке как средство самовыражения человека, позволяющее вместе с тем реализовать скрытые возможности человеческого «Я». Так, озарение и экстаз — не единственные следствия медитации. Другие «плоды» медитации, например, — изменение стереотипов поведения человека или исцеление.

Независимо от пола, возраста и других свойств человека и применяемых им конкретных методов медитации, ее основное назначение связано с познанием Бога, растворением в Нем своего «Я», включая самопознание. Такой аспект является доминирующим во всех восточных учениях — даосизме, буддизме, индуизме, тантризме, включая школы восточных единоборств (ушу, каратэ, айкидо, сумо, дзюдо) [24].

В качестве синонима медитации можно понимать и такое близкое понятие, как «созерцание» или «самосозерцание», или как «мысленное созерцание» какого-либо объекта [7, 23, 30, 31].

В труде «Физиологические аспекты йоги» Э. Дитрих под термином медитация понимает «психическое усилие в состоянии бодрствования, означающее пассивное сосредоточение на внешнем или внутреннем объекте, автоматически ведущее к субъективному ощущению целостности» [18, с.75]. «Пассивное» означает здесь отсутствие какой-либо мыслительной деятельности.

В. Сидоров пишет: «Медитация — собранность внимания необычного рода и силы, когда человек как бы целиком сливается с предметом размышления. Это состояние — по большей части бессознательно — испытывали пишущий стихи и музыку, художник, артист. Но не только они. Каждый из нас, если разобраться, переживал когда-то такие моменты. В процессе медитации человек как бы пробивается к сокровенно-глубинному пласту своего существа, к своему так называемому высшему «Я». Начинают активно работать планы подсознания, вступают в действие механизмы интуиции, и вопросы получают молниеносно-мгновенное и чёткое решение. Мы привыкли называть это озарением, экстазом» [54, с. 33].

История медитации

Медитация как специальный метод познания высших философских истин и религиозных идей существовала с древнейших времен в культуре разных народов. Вопросы о смысле человеческого «Я», его свойствах, происхождении и предназначении естественно должны были возникнуть одновременно с приобретением человеком способности к абстрактному мышлению. Поэтому история становления и развития медитативных практик теряется в глубочайшей древности. Об этом свидетельствуют данные о происхождении йоги. Так в одной из своих публичных лекций садху Свами Васвани сказал, что родиной Хатха-йоги является Лемурия (огромный древний материк-цивилизация, погибшая около 30—50 тыс. лет назад), Лайя-йога произошла от цивилизации Атлантиды, а Раджа-йога была внесена в Индию древними арийскими племенами-завоевателями. Поскольку медитация является единственным методом достижения Истины в Лайя- и Раджа-йоге, следовательно, период формирования медитативных практик можно отнести ко времени не позднее 10 тыс. лет до н. э. [24].

Того, что мы называем «психотехникой», в те времена не существовало как письменный источник, а передавалось из уст в уста, либо было сокрыто от посторонних самым тщательным образом.

Некоторые из самых ранних письменных источников, посвященных медитации, восходят к старым индийским обычаям и относятся примерно к 1500 году до н.э. [66]. Эти источники включают в себя религиозные писания, известные под названием Вед, в которых рассматриваются медитативные традиции древней Индии. Наиболее глубокое развитие медитативные практики получили в буддизме и индуизме.

Медитация в буддизме

Буддисты в целях отвлечения от суеты этого бренного мира и страданий, вызванных привязанностью к нему, а также для дисциплинирования ума и концентрации внимания на трансцендентальных объектах разработали множество практик работы с сознанием и его измененными формами, а также ввели понятия, описывающие эти состояния.

В своих статьях («Психологические аспекты медитации» [48], «Медитация как форма неопосредствованного познания» [47]) В.Ф. Петренко и В.В. Кучеренко говорят о буддизме как о предельно «практичном» и «прагматичном».

«Буддизм утверждает, что каждый человек в потенции способен перейти от состояния страдания к состоянию полной безмятежности, высшего покоя, глубокой мудрости, причем путем собственных волевых усилий и практических действий. Поэтому центральное место в буддийской концепции «спасения» от мирских заблуждений и страданий заняло учение о достижении состояния «просветления» или «пробуждения», которое стало высшей целью всех буддийских школ. Это обусловило важное значение в буддизме практических методов изменения исходного морально-психологического состояния человека», – из монографии Н.В. Абаева [1].

То, что ставили в качестве сверхзадачи отечественные психологи в начале революционного XX в., а именно формирование «нового человека», с иными целями, с большим успехом осуществляли буддийские учителя два с половиной тысячелетия назад. Так что основателем психологии как экспериментально-эмпирической науки о сознании можно считать Будду Шакьямуни, тем самым сдвинув сроки возникновения психологии на две с половиной тысячи лет назад, хотя, конечно, истоки медитативных практик уходят в еще более древнее прошлое.

Будда — не имя собственное и не титул. Будда — тот, кто достиг просветления и пребывает в состоянии нирваны. (Санкскритское слово «нирвана» происходит от глагольного корня «нирва» — успокаиваться, гаснуть, как светильник или как солнце на закате.) Психологически нирвана — особое измененное состояние сознания, характеризующееся внутренним покоем, снятием двойственности (выделенности себя из мира), ощущением интеграции с бесконечным космосом и переживанием единства со всем миром живой и неживой природы [48].

В буддийских практиках существуют различные типы объектов, на которых можно сосредотачиваться в процессе медитации: например, определенный объект, или даже сам ум, процесс мышления. В зависимости от рода объекта мы можем подразделить медитации на «медитации с формой» и «медитации без формы». В первом случае медитирующий направляет сознание на работу с объектом, имеющим определённую форму (цветок, пламя свечи и т.д.), во втором случае объектом медитации становятся не имеющие формы объекты (понятия, идеи и т.д., например, понятие Брахмана).

Другие техники успокоения мыслей связаны с сужением сознания, фиксацией его не на понятийных формах, а на непосредственных ощущениях, поступающих от органов чувств. Например, практика многодневной фиксации внимания на ходьбе, включающая непрерывное осознание каждого движения, или концентрация внимания на процессе вдоха и выдоха ведет к сужению сознания, а затем к переходу к его измененным формам [49]. В соответствии с природой объекта сосредоточения Дж. С. Эверли и Р. Розенфельд [66] выделяют четыре вида медитации:

1. Повторение в уме. В этом случае объектом для сосредоточения является какой–либо психический стимул. Классическим примером психического объекта для сосредоточения является «мантра». Мантра — это слово или фраза, повторяемая вновь и вновь, про себя или вслух. В эту категорию попадает и пение. В методике ТМ также используется мантра. Повторение молитвы также можно рассматривать как вид мантры.

2. Повторение физического действия. Этот объект для концентрации связан с фокусировкой внимания на каком–либо физическом действии. В древнем йоговском (индуистском) способе медитации внимание сосредотачивается на повторяющихся дыхательных движениях, формах дыхательного контроля подсчета вдохов и выдохов. Некоторые народы Востока используют в практике продолжительные хороводные танцы с повторяющимися движениями. Древние исполнители этого танца получили название «танцующих дервишей». Наконец, распространение бега трусцой в США дало импульс изучению этой деятельности. Одним из эффектов, о которых сообщали некоторые из таких бегунов, являются переживания, подобные медитативным. Причиной этого может быть устанавливающееся во время бега регулярное дыхание или однообразные звуки от соприкосновения ног с землей.

3. Сосредоточение на проблеме. Этот объект для концентрации представляет собой попытки решения проблемы, включающей парадоксальные компоненты. Классическим примером являются «коаны» в дзен. В этом случае для размышления дается парадоксальная на вид задача.

4. Зрительная концентрация. Здесь объектом для концентрации является зрительный образ. Это может быть картина, пламя свечи, лист дерева, внушающая расслабление сцена или что–то другое. В восточных культурах для зрительной концентрации часто используются мандалы – геометрические фигуры и формы, важные с духовной и философской точек зрения.

Хотя методология может быть различной, суть ее остается той же. Основа медитации включает пассивную концентрацию на некоторых стимулах, будь то слово, образ, собственное дыхание или вообще ничто. Такой раздражитель действует как средство, отводящее, отвлекающее мысли из головы [66].

Традиция дзен

В Китае санскритское слово «дхья́на» трансформировался в слово «чань», а в Японии – «дзен». Большинство Мастеров чань и дзен с уважением признают индийское происхождение этих понятий и сами истоки медитации относят к Гаутаме Будде.

Существует множество специфических практик в различных школах дзен [57]. Предметом концентрации в сходной с раджа-йогой школе дза-дзен (сидячий дзен) прежде всего является дыхание. Для того, чтобы научится контролировать ход мысли, используется постоянный подсчет вдохов (и выдохов), так что далее предметом медитации становится сам процесс дыхания. Здесь также придается огромное значение прямому положению спины.

Дзэнский мастер 14 века Бассуи поучает, что «дза-дзэн — это не что иное, как всматривание в свой собственный ум, без презрения, но и без восхищения теми мыслями, которые в нем возникают». Такое нейтральное положение является и средством, и целью дзэн. Оно должно выйти за пределы времени сидения в дза-дзэне, и должно быть привнесено во всю остальную жизнь [10].

Рус Сасакаи объясняет: «Человек, опытный в практике дза-дзэн, не зависит от того, находится ли он в спокойном месте на своей подушке для сидения. Те состояния сознания, которые вначале достижимы лишь в медитации, постепенно становятся продолжительными, распространяясь на всякую деятельность, в которую он только вовлечен» [10, с.42].

Во многих школах дзен, особенно в школе риндзай-дзен, работают с так называемыми коанами - логическими парадоксами или загадками, найти решение которых невозможно рассудочным путем. Коан является одним из уникальных методов достижения Дхианы.

Чтобы найти «решение», нужно выйти за пределы мышления путем освобождения ума от языковых ограничений. Получив коан наподобие «звук хлопка одной ладони» ученик все время удерживает его в уме. Что бы он ни делал, как только посторонние мысли вторгаются в его ум, он сразу же отпускает их и снова возвращается к своему коану. Когда он обнаруживает, что его рациональный ум не способен решить неразрешимое, его концентрация достигает лихорадочного напряжения, приводящего к осознанию полнейшей безвыходности положения. Когда способность перескакивать с одного на другое совершенно истощается, должен произойти прорыв к цели медитации, состоянию сатори, которое, по-видимому, соответствует индийскому самадхи. При вхождении в самадхи коан «раскрывает все свои секреты» [10].

В Японии дзен связан с различными прикладными формами, по-видимому, вследствие того, что исполнение движений в состоянии целостного восприятия приводит к максимальным двигательным достижениям (так, отсюда происходят самурайское фехтование на мечах, дзенское искусство стрельбы из лука, дзенская живопись, а также известное нам дзюдо) [49].

Медитация в христианской традиции

Первыми христианами, начавшими пользоваться медитацией, были отшельники, жившие в IV веке нашей эры в наиболее удаленных частях бесплодной египетской пустыни. Подобно современным индийским йогам в высокогорьях Гималаев отцы-пустынники искали уединения, чтобы, освободясь от мирских помех, общаться с Богом. Их медитативная практика и правила жизни обнаруживают много общего с практикой и правилами своих индуистских и буддийских собратьев по отречению.

Целью, к которой стремились отцы-пустынники, было то, что Томас Мертон [40] называл «безмыслием вне времени и пространства» — тем состоянием, которое называлось «покой» и достигнув которого, монах утрачивал всякую озабоченность своим эго. В сочетании с аскетической жизнью в пустыне эта практика молитв, по словам Мертона, «давала возможность старому поверхностному «я» уйти, а истинному, тайному «Я», в котором верующий и Христос становились едины в духе, постепенно прийти».

Отцы-пустынники медитировали, повторяя вслух или молча отдельные фразы из писаний, — христианский эквивалент мантры. Самой популярной была молитва «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного». В своей сокращенной форме («Господи, помилуй») она повторялась в течение всего дня, пока не становилась столь же естественной и непроизвольной, как дыхание.

Ее повторение соответствует наставлению св. Павла «молитесь всегда». Ранние отцы называли ее «искусством искусств и наукой наук», которая вела человека к наивысшему из доступных для него совершенству.

Практика этой молитвы развивает силу концентрации. Как и в индуистской Бхакти, необходимым условием успеха в этой молитве являются «неподдельная искренность, смирение, выносливость и чистота» [10].

Состояния, подобного медитации, через безмолвное созерцание достигали известные нам из истории христианства святые, в их числе Серафим Саровский. По примеру Святых Отцов – первых христиан IV века, уходивших в египетские пустыни вслед за Иисусом Христом, – он входновлялся примером великих молчальников. «Но молчание уст – это лишь внешнее и необходимое в этом случае, главное – безмолвие ума, заключенного в одном – созерцании Бога, к чему и стремится молчальник, душу свою хотящий возвести на небо» – поучал Серафим Саровский и называл молчание «таинством будущего века».

Святой преподобный Серафим Саровский медитировал часами, погружаясь в себя и приобщая своё сознание Богу, хотя слово «медитация» и отсутствует в описаниях его жизни. Иисусова молитва повторялась им многократно, как и беспрерывное чтение мантр на Востоке (Джапа-медитация) [24].

«Иногда, стоя на молитве, – пишет автор одного из первых Житий Преподобного Серафима Саровского, Елагин Н.В. [20], – старец погружался в продолжительное созерцание Бога, он стоял перед святою иконою, не читая никакой молитвы и не кладя поклонов, а только сердцем созерцал Господа. Высока и глубока это безмолвная, затворническая молитва. … Иной раз он сидел за книгой, не перебирая листов, будучи весь погружен в созерцание чистой, возвышенной мысли Святого духа. Ни один орган тела его не шевелился: очи неподвижно устремлены были на один предмет».

Исихий Иерусалимский, учитель, живший в XV веке и проповедовавший о пользе Иисусовой Молитвы, известной сейчас на Западе, как «исихазм» (от греческого слова «исихия» — «безмолвие»), описывает ее как духовное искусство, приносящее полное освобождение от страстей, греховных мыслей, слов и злых дел, и дающее «безошибочное знание Бога, знание Непостижимого» [10].

В «Добротолюбии» [19] цитируется святой Нил Синайский: «Тот, кто желает увидеть, что из себя в действительности представляет его ум, должен освободиться от всех мыслей: тогда он увидит, что ум подобен голубому сапфиру или небесному свету...». В его инструкциях по успокоению ума отмечается, что нужно сразу после пробуждения сесть в своей уединённой келье и, собрав свой обычно блуждающий где-то вовне ум, направлять его спокойно к сердцу путем дыхания, повторяя молитву: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешного»; молитва эта должна быть связана с ритмом дыхания. И когда по мере практики приобретается способность молиться так, сохраняя ум направленным в одну точку, «тогда, отбросив разнообразие, мы должны соединиться с Ним, Единственным и Единым, соединиться непосредственно в единстве, превосходящем разум...». Т.е. имеется в виду, вероятно, дхиана [10].

Молитва не должна ограничиваться определенным временем, отведенным для занятий, но должна непрерывно практиковаться в гуще всякой деятельности. Т. Мертон [40] отмечает, что то, что сегодня практикуется как молитва в христианских церквах, — это не что иное как одна из сохранившихся практик более интенсивного созерцания.

К сравнению, выдающийся духовный учитель наших дней Джидду Кришнамурти [29] определял медитацию как не имеющую техники. Его медитация – наблюдение сознания без сознающего, созерцания без созерцающего: «Если вы изучаете себя, наблюдаете за собой, за тем, как вы едите, как говорите, как вы болтаете, ненавидите, ревнуете, если вы осознаете это все в себе, без выбора, это есть часть медитации».

Похожую мысль транслирует величайший мистик XX века Ошо, уделяя большое внимание тому, как сделать медитацию стилем жизни, замечая, что если обычная жизнь не используется как метод медитации, то медитация становится видом бегства от действительности. Им было создано множество техник медитации различной направленности; хорошим примером служит «Оранжевая книга» [46].

Приход медитации на Запад ознаменовался быстротой и размахом в эпоху хиппи, «детей цветов». В 60–х годах нашего столетия волна медитативной практики охватила США в форме, представляющей западный вариант индуистской традиции. Она была завезена в эту страну Махариши Махеш Йоги и получила название «трансцендентальной медитации» [66]. Простота техники вкупе с эффективной пропагандой организации ТМ сделали ее популярной.

Трансцендентальная медитация (ТМ) — это классическая индусская мантра-медитация в западной упаковке. Исключая санскритские термины и вводя научные, стремясь таким образом привить свою медитацию на почве скептической культуры, Махариши проявил большое искусство и сделал удобной для американцев медитацию, которая была разработана индусами и для индусов [10].

Техника ТМ — это практики дхианы, хотя ее часто рекламируют как уникальную. Как и все адвайтисты, Махариши учит, что «двойственность — это основная причина страданий». Его техника преодоления этой дуальности начинается с повторения мантры, санскритского слова или слога. Сами мантры никоим образом не являются предназначенными специально для ТМ, они происходят из стандартных санскритских источников, используемых сегодня многими индусами. Целью мантры является то, что Махариши называет «трансцендентальное сознание»: когда ум «достигает прямого переживания блаженства, он теряет всякий контакт со внешним миром и довольствуется состоянием трансцендентального Сознания-Блаженства» [10].

В силу того, что многие практикуют ТМ, здесь достаточно испытуемых для научных исследований. На её исследовании основано большинство западных сведений о физиологическом воздействии медитации. Достаточно полный и предметный обзор медитативных техник, психологического воздействия и применения в современной терапии представлен у Kniffki [18].

Большинство современных индийских систем медитации, включая ТМ, признают «Йога сутры» Патанджали единым источником своих методов [2, 10]. Сутры - это указатели пути развития сверхсознания.

Направления медитации

Медитативные методики могут быть сведены к двум основным направлениям: 1) Самадхи (Шаматха) — путь безмятежности и спокойствия и 2) Випассана (Випашьяна) — путь прозрения и осознающей мудрости, трансцендентального анализа и интуитивного созерцания [1]. К этим двум видам медитации, как показал Д. Голмен [10], примыкают большинство медитативных техник в разных культурах.

Санскритский термин «самадхи» в контексте буддийской психологии означает успокоение сознания, прекращение воздействия на психику человека всех возбуждающих и «омрачающих» факторов. Сущность самадхи – концентрация, фиксация внимания на одном объекте. Предварительно сводятся к минимуму все сенсорные ощущения в результате принятия одной из специальных статических поз и дыхательных техник [10].

Самадхи достигается концентрацией внимания и остановкой цепочки вербальных ассоциаций и мыслей («потока сознания», по Джеймсу [16]). Шраддхотпада-шастра [59] дает следующее описание медитации: «Если кто-то хочет практиковать шаматху, он должен обитать в спокойном месте, сидеть прямо, упорядочив мысли (т.е. сконцентрировав их в одной точке). Его внимание не должно задерживаться на том, что он видит, слышит, ощущает или знает. Все мысли, как только они возникают, должны быть отброшены, и даже сама мысль об искоренении мыслей тоже должна быть изгнана».

На ранних стадиях медитации существует напряжение между концентрацией на объекте медитации и отвлекающими мыслями, чувствами, желаниями. Ошеломляющие переживания, которые наступают в результате применения популярных на западе техник трансформации сознания - глубокое расслабление, интенсивные болевые ощущения в теле, живые сновидения наяву - все эти явления наступают и на первой стадии медитации как реакция на ограничение поступающей информации. Однако постепенно мешающие мысли преодолеваются, внимание все больше приковывается к объекту. Поначалу взор, сосредоточенный на объекте, быстро выходит из повиновения. Но в ходе тренировки человек становится способным все дольше и дольше фиксировать свой взгляд [1].

При продолжительном непрерывном фокусировании на объекте медитации наступает момент, который знаменует собой первый разрыв с обыденным сознанием. Это - полное поглощение, растворение – дхиана. Ум внезапно как бы погружается в объект и остается в нем неподвижно, а мешающие мысли полностью исчезают. Нет ни восприятия через органы чувств, ни обычного осознавания своего тела; физическая боль не ощущается. В сознании преобладают восторг, блаженство и однонаправленность.

Второй, не менее распространенный вид медитации – «випассана». Это анализ своего внутреннего мира с помощью интроспективного созерцания и интуитивного постижения. Внимание медитирующего направлено на ощущения, чувства, мысли и реакции, соответствующие им. Медитирующий должен созерцать все происходящее с ним или его окружением, не отвергая что-либо как недостойное внимания, не уделяя чему-либо преимущественное внимание. «Висуддхимагга» [6] считает, что овладение дхианами играет второстепенную роль по сравнению с випассаной, это лишь упражнения в концентрации, которая необходима для продвижения по ступеням випассаны. Ступени постижения, заканчивающиеся «нирваной» и «ниродхи» – «окончательным освобождением», «абсолютным знанием», крайне трудно осмыслить обыденным сознанием, перевести на язык науки. Видимо, на ранних стадиях осознаются многие психические процессы, ранее протекавшие бессознательно. Випассану рекомендуется выполнять всегда, во время любой деятельности, чтобы постепенно просветленное состояние сознания стало обычным; т.е. согласно буддийским источникам, при этом состоянии возможна любая обычная деятельность. Это состояние не проходит даже во сне, коренным образом меняя его характер: сон становится осознанным, управляемым. Все буддийские и индуистские источники утверждают, что на определенных стадиях появляются паранормальные способности, такие как телепатия, ясновидение и др. [10].

Медитация как состояние сознания

В процессе медитации достигается своеобразная «пустота» сознания — состояние, которое не поддается вербализованному описанию.

В. С. Ротенберг [52] определяет сознание в психологическом аспекте как знание о собственном знании объективной реальности, противостоящей познающему субъекту, и о себе как о субъекте познания.

Западный вариант определения сознания таков. Однако в восточном представлении сознание понимается несколько шире. Р. Уолш [51] говорит о том, что сознание в концепции философии понимается как дух, являющийся фундаментальной природой, или субстратом реальности и называемый также Брахманом, Дао или Богом.

Обратимся к словам С.Л. Рубинштейн о сознании: «по самому смыслу и существу сознание — всегда есть осознание чего-то, что находится вне его. Сознание — это осознание вне его находящегося объекта, который в процессе осознания трансформируется и выступает в форме, в виде ощущения, мысли. Этим, конечно, не отрицается различие сознания и его объекта — бытия, но вместе с тем подчеркивается единство сознания, ощущения, мышления и т. д. с их объектом» [53, с. 121].

Состояние медитации — это прежде всего состояние углубленной сосредоточенности психики и ума, которое вызывается и происxодит в определенной последовательности психофизиологических актов, складывающихся в единый, целостный и непрерывный процесс. Первичным этапом во всех вариантах практики является достижение медитирующим состояния расслабленности, пониженной чувствительности к внешним объектам, отрешенности от них, а также — от других, второстепенных внутренних переживаний. Это — общее свойство, присущее всем религиозным, религиозно-философским, психотерапевтическим и другим медитативным практикам. Умение же отрешиться от всего постороннего, реализуемое разными людьми в различной степени, прямо связано со степенью сосредоточенности, и оно является условием, без которого состояние транса остается недостижимым [24].

В состоянии медитации достигается особое состояние сознания, являющееся скорей предметом рассмотрения трансперсональной психологии, нежели общей.

Медитативные техники опираются на своеобразные, во многом схожие учения о сознании, наиболее подробно разработанные в буддизме.

Сознание «обычного» человека рассматривается в единстве двух главных аспектов существования и функционирования [10]:

1. «Чистое сознание» - фундаментальный, сущностный аспект, одновременно представляющий собой истинную природу и сущность всех вещей и явлений, является постоянной и неизменной основой сознания;

2. «Загрязненное», «омраченное» сознание - преходящий и изменчивый аспект, делающий восприятие иллюзорным, от которого можно избавиться путем психической саморегуляции и тем самым освободить сознание от его омрачающего воздействия. Их комплекс, «сознание-хранилище», рассматривается как постоянно изменяющийся поток сознания. Оно представляет собой взаимодействие и взаимопроникновение двух аспектов, таким образом, что они одновременно не едины и не различны.

«Омраченный» аспект сознания, согласно шастре, формирует «семена» («отпечатки», «следы») всех прошлых событий, поступков, желаний, идей и впечатлений, память о которых сохраняется в «сознании-хранилище». Исходя из этого можно понять идею кармы, как идею обусловленности восприятия, мышления, поведения. Одно из главных таких «омрачающих» формирований - комплекс «Я». Согласно буддийской теории индивидуального «Я», ни сам комплекс, ни элементы, из которых он состоит, никакой конкретной сущностью не обладают и не имеют реального бытия.

Одним из основных факторов, «омрачающих» сознание человека, является логическое мышление, основанное на «различении», выделении отличительных признаков, вербализации и концептуализации вещей и явлений действительности, которые на самом деле свободны от всего этого. «Омрачённое» сознание видит мир расколотым на оппозиции, разделенным на индивидуальные признаки и формы, увешанным ярлыками с наименованиями, принимая все это за истинную реальность. «Все дхармы, - говорится в шастре, - изначально лишены всех вербальных признаков, всех форм описания, обозначения и наименования, всех форм концептуализации» [59, с.64].

Согласно шастре, для достижения «просветленного» состояния необходимо лишь освободиться от ложного мышления, «омрачающего» изначально чистое по своей природе сознание. В шастре поясняется, что под освобождением от ложных мыслей подразумевается непосредственное созерцание того, что находится за пределами мыслей, т.е. вне вербальной реальности. Если предположить возможность восприятия без категоризации, это будет восприятие единства, причем объект восприятия не будет отличен от субъекта. От ситуации «я осознаю нечто» остается только предикат «осознается», который сам по себе смысла не имеет. Поэтому такое состояние сознания характеризуется в буддизме как состояние «ни осознавания, ни неосознавания», в котором «нет ни ощущений, ни их отсутствия». Здесь налицо выход за пределы возможностей языка [23, 59].

Надо заметить: пробуждённые состояния крайне редки. Они никогда не случаются с большинством медитирующих. Их вероятность увеличивается по мере накопления опыта медитации и многих других факторов, таких как глубина концентрации, чистота и спокойствие ума, терпение и энергия. Наши повседневные игры в медитацию — это далеко еще не пробужденные состояния сознания, хотя иногда они приближают к границам нашего обычного сознания. Подлинно пробуждённые состояния сознания радикально отличаются от всех форм обычного сознания.

Основатели и первые последователи каждой из мировых религий имели опыт таких пробуждённых состояний. Моисей, получающий десять Заповедей, сорокадневное пребывание Иисуса в пустыне, видения, ниспосланные Магомету Аллахом, просветление Будды под деревом Бодхи — все это экстраординарные состояния сознания. Эти трансцендентные состояния вдохновляли церкви, монастыри, монашеские ордена и породили теологию, богословие