В классической науке международных отношений мир изображается в постоянном «состоянии войны». Утвердилось мнение о том, что вся история человечества представляет собой историю бесконечных войн. Действительно, подсчитано, что более чем за 50 веков своего существования человечество находилось в мирном состоянии всего три века[1]. В непрерывных войнах погибло не менее 3,5 млрд человек[2]. Как объясняется специалистами такое состояние? Приведём одно из множества объяснений: «В условиях неуправляемой внешней среды основным способом воздействия государств на внешний мир на протяжении тысячелетий была сила. Подобный выбор был обусловлен не только тем, что она представлялась наиболее эффективным (радикальным, оперативным) инструментом достижения внешних целей, но и состоянием самого мира, самих международных отношений, объективно продвигающих силу в качестве основного инструмента мирорегулирования»[3].

История подтверждает, что в Древние времена применение силы в межобщинных отношениях не ограничивалось ничем. Военные дружины общин создавались как в оборонительных целях, так и для набегов на соседние территории расселения других общин. Исследовав практику древних цивилизаций, таких как Древний Египет, Месопотамия,

Древняя Индия, Древний Китай, Древняя Греция, Древний Рим, а также государств Средневековья, профессор Ф.Ф. Мартенс подтвердил: «Как в древности, так и в Средние века ... право физической силы действительно является руководящим принципом всех международных отношений»[4]. И основатель науки международного права Гуго Гроций подтверждал, что право народов и законы и обычаи всех народов не осуждали войну[5].

На определённом этапе развития в обществах созревает убеждённость о необходимости ограничить применение силы во внешних отношениях определёнными рамками и, следовательно, обрести критерии, в соответствии с которыми случаи применения силы можно квалифицировать как «справедливые» или «несправедливые». Различные идеи, связанные с войной и её ролью во внешних отношениях, нашли отражение в трудах теологов и философов и в проектах мыслителей Древних времён по мироустройству.

Таким образом, постепенно стали складываться предпосылки (прежде всего теологического и философского характера) для возникновения учения о «справедливой» войне. В западной науке международного права это учение оформилось под «доктриной»[6] или «концепцией[7] “справедливой войны”». Понятие «доктрина» в международном праве предполагает более широкий подход, под ней понимается «система взглядов и теорий, которых придерживаются ведущие учёные и практические работники»[8]. Опираясь на подходы учёных к различным концепциям в международном праве[9], мы отдаём предпочтение тому, чтобы в дальнейшем использовать общее название «концепция “справедливой войны”», которое, на наш взгляд, более точно отражает суть и содержание главы I настоящей диссертации.

Западными специалистами утверждается, что концепция «справедливой войны» возникла вследствие христианизации Римской империи и активизации христианского пацифизма. Отмечается также то, что основой концепции послужили учения философов Древней Греции и Древнего Рима, которые рассматривали войну в качестве санкции по поддержанию правопорядка на определённом пространстве, на котором распространялась юрисдикция Древней Греции и Древнего Рима[10].

Основой концепции «справедливой войны» послужила теория естественного права, которая оправдывала войну по справедливым основаниям, войну за справедливой дело, войну, которая велась с помощью оправданных средств[11].

С Древних времён философы и правоведы пытались с помощью естественного права объяснить многие явления общественной жизни, включая войну. В связи с этим заслуживает внимания высказывание Фридриха Энгельса (нем. - Friedrich Engels, 18201895), который отмечал, что на известной ступени развития общества возникли сложное законодательство и сословие профессиональных правоведов. Вместе с правоведами возникла наука международного права, которая в дальнейшем своём развитии сравнивала правовые системы различных народов и различных эпох как системы, заключающие своё обоснование в самих себе. Далее Ф. Энгельс замечал: сравнение предполагало нечто общее - «это общее обнаруживается в том, что всё более или менее одинаковое во всех этих правовых системах юристы соединяют под именем естественного права. А масштабом, которым измеряется, что относится к естественному праву и что к нему не относится, служит абстрактнейшее выражение самого права - справедливость»[12].

Достаточно много положений о естественном праве, оказавших влияние на становление и развитие науки международного права, мы находим в трудах философов Древнего мира. В Древней Греции учение о естественном праве разрабатывалось Аристотелем, а также представителями философских школ софистов и стоиков, а в Древнем Риме - юристами.

Положения о справедливой войне содержались в трудах Цицерона и отражали представления древних римлян о ведении справедливой войны ради достижения мира[13]. Аристотель считал, что достижение мира является единственной справедливой причиной для ведения войны[14].

С помощью естественного права (лат. - jus naturale) древнеримское гражданское право (лат. - jus civile) было превращено во всеобщее право народов (лат. - jus gentium)[15]. Правом народов римские юристы считали совокупность норм, которые, по их мнению, установлены природой и являются общими для всех свободных людей[16]. Универсальный характер норм права народов рассматривался как признак их естественного характера (например, неприкосновенность иностранных послов).

Унаследованное от Древнего мира понятие естественного права получило широкое распространение в Средние века. Обличённое в религиозную форму, оно использовалось Римско-католической церковью в борьбе за реализацию её притязаний на мировое господство. Феодальная раздробленность не смогла воспрепятствовать расширению сферы влияния Римско-католической церкви. Один из результатов укрепления влияния Римскокатолической церкви отмечал Ф. Энгельс: «Догматы церкви стали одновременно и политическими аксиомами, а библейские тексты получили во всяком суде силу закона. Даже тогда, когда образовалось особое сословие юристов, юриспруденция ещё долгое время оставалась под опекой богословия»[17].

«Проводником» влияния Римско-католической церкви на международное право являлось каноническое право, которое, согласно учению Римско-католической церкви, наряду с Библией (Священным писанием) и естественным правом включалось в состав божественного права. Каноническое право содержалось в церковных канонах, т.е. в правилах, установленных церковью и относящихся как к устройству церкви и взаимоотношениям церкви и государства, так и к жизни верующих, а к самим канонам относились Апостольские правила, т.е. правила, извлечённые из сочинений «отцов церкви», постановления церковных соборов и указы (декреталии) римских пап. Напомним, что первый сборник канонического права, составленный в XII в., получил название Декрета Грациана «Согласование несогласных канонов» (по имени Грациана, который был монахом монастыря святых Феликса и Набора в Болонье). Заметим, что отдел XXII второй части Декрета Грациана был полностью посвящён «военному делу и войне». К сказанному следует добавить, что позже четыре сборника папских декреталий вместе с Декретом Грациана были объединены в один свод канонического права (corpus juris canonici) в Юстиниан- ской кодификации римского права[18].

Каноническое право отождествлялось с божественным по своему происхождению естественным правом, которое считалось стоящим над человеческим (позитивным) правом, и на этом основании правомерность положений канонического права не могла оспариваться. Римский папа считался непогрешимым. Его воля в Средние века отождествлялась с волей Бога и ставилась выше человеческого (позитивного) права. За римским папой признавалось монопольное право аутентичного толкования естественного права. Для обоснования своих притязаний на руководство миром римский папа мог ссылаться также на Библию, которая в период раннего Средневековья рассматривалась в качестве авторитетного писанного источника международного права. По мнению богословов Средневековья, международные отношения должны были регулироваться в соответствии с нормами естественного права[19].

Епископ Гиппонский Августин Блаженный (лат. - Aurelius Augustinus Hipponensis, 354-430) обосновал учение о том, что достижение мира оправдывает ведение войны христианами. Он считал, что использование силы в случае необходимости в ограниченном виде «в качестве средства для сохранения или восстановления мира» морально оправдано, является применяемым деянием для правоверных христиан и не противоречит Святому Писанию[20]. В своём письме папе римскому Августин Блаженный писал: «Войну следует вести лишь в случае необходимости; и вести её следует лишь в том случае, когда Господь посредством её может избавить народ от нужды и обеспечить ему мир .. ,»[21]

В широком контексте под восстановлением мира Августин Блаженный подразумевал восстановление потерянного - будь то территория, население или собственность. Он считал, что противодействие неправедным действиям в целях предотвращения их повторения в будущем является оправданным и справедливым. Война, которая ведётся лишь для установления господства или в качестве реванша за предыдущие поражения, является несправедливой. Августин Блаженный обозначил моральные рамки применения силы - когда и как она может применяться.

По мнению американского правоведа, специалиста в области истории международного права, профессора Артура Нуссбаума (анг. - Arthur Nussbaum, 1877-1964), Августин Блаженный представил своё учение в качестве свода правил, заимствованных и базирующихся на нормах римского права, добавив в них основы христианской догматики в области морали[22].

Несмотря на то, что Августин Блаженный обосновал конкретные моральные ограничения в отношении возможных оснований правомерного ведения войны, на практике имело место множество злоупотреблений: ведение вооружённой борьбы ради усиления церковной власти стало восприниматься как благородное дело[23]. Концепция «справедливой войны», в свою очередь, подготовила идеологическое обоснование для установления христианской империи. Полагалось, что когда-то весь мир будет обращён в христианство, в мире воцарится всеобщий мир и все войны закончатся. Подобные идеи и прагматические политические амбиции тогдашних европейских монархов послужили идеологическим обоснованием для создания Священной Римской империи, которая берёт своё начало с момента коронования императора Карла Великого в 800 г. и заканчивается подписанием Вестфальского мира в 1648 г.[24]

Наиболее полно теория естественного права была разработана католическим монахом Фомой Аквинским (лат. - Thomas Aquinas, 1225-1274), который состоял в Доминиканском ордене, основанном испанским монахом святым Домиником, но впоследствии покинул его. Он в соответствии с догматами католического богословия различал естественное право божественного происхождения и право, создаваемое человеком. В естественное право включались и нормы морали. Основная идея учения Ф. Аквинского состояла в подчинении человеческого (позитивного) права требованиям божественного по своему происхождению естественного права. Высшим принципом естественного права он считал стремление находить добро и избегать зла[25]. Оценивать явления, деяния или события как добрые или злые должна была церковь. Согласно господствующему в Средние века взгляду, статуты, судебные решения, декреты и юридические акты вообще считались недействительными, если они противоречили требованиям естественного права, т.е. тому, что церковь считала добром.

Как уже было отмечено, с учением Римско-католической церкви о естественном праве связана естественно-правовая концепция «справедливой войны». Основная идея этой концепции состояла в обосновании законности войны с еретиками, а также со всеми нехристианскими народами. Например, кардинал Остийский (канонист XV века Г енрих Сюзийский) утверждал, что с пришествием Христа любая власть, почести и собственность перешли от неверных к христианам; неверные не вправе с этого момента иметь собственное государство; война против неверных со стороны христиан всегда справедлива и правомерна[26].

На этом основании за римским папой и германским императором признавалось право раздавать земли, занятые неверными и еретиками. В Средние века статус римского папы и германского императора возвышался до небес, их считали владыками мира. Этим, в частности, объясняется то, что захваты крестоносцами земель пруссов, литовцев, поляков, русских и других народов получили санкцию со стороны римских пап (Клемента IV и Александра IV) и германских императоров (Фридриха II, Людовика IV Баварского и Карла IV)[27].

Фома Аквинский систематизировал учение Августина Блаженного о справедливой войне. Он попытался ответить на вопрос: вправе ли общество прибегнуть к применению силы, и если да, то в каких случаях и в каком объёме? Фома Аквинский считал, что право верховного правителя вести войну должно основываться на высших принципах и, прежде всего, на том принципе, что ни один монарх не мог развязать войну для достижения политических целей. Для этого монарху требовалось иметь обоснованные причины и намерения, а также необходимые полномочия[28]. В итоге, Фома Аквинский предложил свою систему правил ведения справедливой войны, которая была частью его учения о праве. Фома Аквинский разделил право на четыре категории: вечное право (известное только Господу и узкому кругу богоизбранных); божественное право (изложенное в Святом Писании); естественное право (законы, действующие в физическом мире); законы, в основу которых положено здравомыслие, присущее человеку как существу разумному. Он полагал, что естественное право проистекает из природного начала, и в то же время оно может определяться в категориях человеческого разума. Потребность в позитивном праве, по его мнению, возникает из-за того, что естественное право само по себе не даёт все ответы на проблемы человеческой жизни, и поэтому возникает «потребность в принуждении, с тем чтобы заставить эгоистичных людей действовать разумным образом»[29]. Для того, чтобы в человеческом обществе царил мир, необходимо обуздать нарушителей мира принуждением. Сам Фома Аквинский этот тезис сформулировал следующим образом: «воздействие путём страха или наказания и есть именно то воздействие, что предписывается законом. Поэтому, чтобы в мире между людьми царил мир и торжествовали добродетели, необходимы человеческие законы.. ,»[30].

Следует подчеркнуть, что ещё в XV веке учёные всё чаще стали выступать против притязаний римских пап на руководство миром. Они стали отстаивать право всех народов, в том числе и нехристианских, на самостоятельное государственное существование. Особенно в этом отличились польские учёные. Отстаивая интересы польского государства, они ставили под сомнение правомерность выдачи римскими папами и германскими императорами дозволений крестоносцам на захват чужих территорий, обосновывая их противоречие естественному праву.

Ограничивая притязания римского папы на руководство миром, учёные доказывали, что хотя римский папа и является «представителем» Бога на земле, он не обладает божественной властью, ибо он лишь «представитель» Бога. Таким образом они доказывали, что римский папа связан волей Бога, что каноны римского папы не являлись естественным правом и были равнозначны по своему характеру человеческому (позитивному) праву. Следовательно, правомерность канонов римского папы могла оспариваться и подвергаться критике[31]. Этот подход учёные заимствовали у идеолога сословно-представительной монархии Марсилия Падуанского (итал. - Marsilio da Padova, лат. - Marsilius Patavinus, 1275-1342), который выступал против утверждения Римско-католической церкви о надгосударственном характере папства и его права.

Отнесение канонического права к человеческому (позитивному) праву ставило задачу подчинения римского папы естественному праву, а его декреталии в случае их противоречия естественному праву считались бы недействительными. В этом проф. С.Ф. Ке- чекьян видел то, как в рамках религиозного мировоззрения делалась попытка с помощью естественного права сформулировать понятие государственного суверенитета[32].

Впоследствии учение Фомы Аквинского о праве было поставлено под вопрос в результате «потери веры в авторитет церкви как общественного института, в основе которого лежали божественные законы, а также взглядов реформаторов, считавших, что церковь является общественным институтом, на службе которого состоят небезупречные ис- полнители»[33]. По мере углубления процесса потери авторитета католической церкви и императорской власти феодалы все больше увязали в междоусобицах, не считая при этом, что их «кулачному праву» должны быть положены какие-либо ограничения. Ответные меры и силовые действия, «которые изначально служили в качестве средства для урегулирования частных притязаний, стали все чаще использоваться феодалами и целыми народами в качестве актов возмездия в ответ на попранные права. Это происходило на фоне того, что всевластие императора постепенно ослабевало»[34].

Ситуация в Римской империи переросла фактически в полнейший хаос, вследствие чего видный итальянский юрист Бартоло да Сассоферрато (итал. - Bartolo da Sassoferrato, лат. - Bartolus de Saxoferrato, 1314-1357) предложил ввести правовые ограничения в отношении ведения междоусобных войн, поскольку ни военные, ни моральные сдерживающие факторы со стороны церкви и императорской власти уже не действовали. Проанализировав Римский свод законов, он предложил распространить ограничения, действующие в рамках концепции «справедливой войны», на использование силы в междоусобной борьбе феодалов. Бартоло да Сассоферрато исходил из того, что любая человеческая деятельность должна быть поставлена в зависимость от некоего высшего закона.

Следует отметить, что наряду с развитием концепции «справедливой войны» стала формироваться концепция верховенства права. Заметный вклад в разработку концепции верховенства права внёс видный итальянский юрист-международник Пиерино Белли (итал. - Pierino Belli, 1502-1575). В своём труде «Трактат по военным вопросам и ведению войн», опубликованном в 1536 г., П. Белли отмечал, что правовые нормы могут налагать ограничения и служить сдерживающим фактором даже при отсутствии конкретного распоряжения их соблюдения. При этом оборонительная война может носить законный характер даже в том случае, если власть предержащие не дали своего согласия на ведение такой войны. Он поддерживал требование о необходимости наличия праведного намерения. Из этого следовало, что война за справедливое дело могла превратиться в несправедливую войну в том случае, если она ведётся из соображений мести или для того, чтобы достичь целей, выходящих за пределы праведности[35]. Учение П. Белли имело большое значение, поскольку оно предполагало распространение ограничений на ведение войн и означало, что даже те, кто не признавал более авторитет римского папы и власть императора, должны соблюдать ограничения. Этот подход имел прогрессивное значение на фоне падения авторитета центральной римской власти и Ватикана и в условиях возникновения проблем, связанных с тем, что структуры папского престола и римской власти, вводившие ограничения на ведение войн, ничем не были заменены по мере постепенной утраты последними своей власти и влияния.

В результате появления буржуазии и роста влияния её идеологии теория естественного права, которая прежде служила интересам Римско-католической церкви, стала служить интересам буржуазии. Само естественное право стало рассматриваться буржуазией как совокупность вечных и неизменных требований справедливости, коренящейся в «природе» человека, в его «естественных правах», связанных с «естественным состоянием», в котором находились люди до своего объединения в государстве.

Со второй половины XVI века римское право теряет своё значение в качестве регулятора международных отношений. Его место занимает освободившееся от религиозного влияния естественное право народов. Не только наука, но и международная практика всё чаще стала опираться не на римское право, а на естественное право народов. Например, в англо-прусском споре (1752 г.), известном под названием «Спор о силезских займах», как Пруссия, так и Англия ссылались полностью на право народов, понимаемое как естественное право, и подчёркивалось, что больше нет надобности применять римское право[36].

В процессе укрепления власти буржуазии возрастал и авторитет естественного права как основного источника норм права, регулирующих международные отношения. Под непосредственным влиянием буржуазной теории естественного права создавалась наука международного права как самостоятельная нормативная система. В работах выдающихся предшественников Гуго Гроция испанца Франциско де Виториа и итальянца Альберико Джентили международное право рассматривалось уже как часть естественного права, регулирующая отношения между государствами. Исследователи замечали, что эти предшественники Г. Гроция писали в то время, когда международные отношения по-прежнему регулировались на основе норм канонического и римского права[37].

Крупные испанские католические теологи Франциско де Виториа (исп. - Francisco de Vitoria, 1480-1546) и Франциско Суарес (исп. - Francisco Suarez, 1548-1617) рассматривали право главным образом в качестве руководящих начал для действий людей. Они выступали в поддержку концепции «справедливой войны», с тем чтобы ограничить использование войны как средства решения спорных вопросов между народами.

Франциско де Виториа отстаивал позицию, согласно которой концепция «справедливой войны» должна распространяться и на нехристианские народы[38].

Франциско Суарес полагал, что следует ввести светское право, основанное на идеях разума, которое могло бы выступить в качестве посредника между божественными законами и общечеловеческими ценностями. В своём сочинении “De legibus ac Deo Leg- islatore” Франциско Суарес различал jus gentium (право народов) от jus naturae (естественное право), считая, что христианские государства должны строить свои отношения на основе международных трактатов и обычаев, образующих право (т.е. jus gentium), которое отличалось от jus naturae.

В то же время Франциско де Виториа выдвинул тезис, который по сути дезавуировал концепцию «справедливой войны». По его мнению, в международном конфликте каждая из противоборствующих сторон может вести справедливую войну в том случае, если её намерения праведны и справедливы. При этом Франциско де Витория понимал, что несмотря на то, что только одна из сторон международного конфликта объективно может иметь справедливые цели и основания, другая сторона, по его убеждению, может невольно заблуждаться, считая, что она также борется за праведное, справедливое дело.

Таким образом получалось, что невольное заблуждение оправдывало сторону конфликта в случае ведения несправедливой войны.

Ф. де Витория внёс изменение в определение римских юристов, заменив слова «между людьми» на слова «между народами» (inter gentes). В результате новое определение стало звучать так: «то, что естественный разум устанавливает между всеми народами, и является правом народов». В этом контексте напомним, что в XVII в. термин “inter gen- tes” впервые использовал английский юрист Зёг. Этот термин потом послужил основой термина “ius internationeS", который впервые в XVIII в. использовал английский юрист Бентам.

Аналогично польским учёным, Ф. де Витория отстаивал интересы испанского государства и выступал против притязаний римского папы на осуществление светской власти над нехристианскими народами. В частности, он отрицал право римского папы по своему усмотрению раздавать земли, занятые еретиками и нехристианскими народами.

Ещё один представитель Испании - Бальтазар Айала (исп. - Balthazar Ayala, 15481584), юрист и государственный деятель - пошёл дальше. Он утверждал, что при соблюдении всех необходимых формальностей, как следует из римского права, причины для развязывания и ведения войны не имели отношения к законному характеру самой во- ины[39]. С этим утверждением Б. Айалы не был согласен Ф. Суарес, ибо последний признавал за римским папой исключительное право отвечать на вопрос о том, носят ли те или иные вооружённые действия законный и справедливый характер[40].

По мнению известного юриста и дипломата Альберико Джентили (итал. - Alberico Gentili, 1552-1608), итальянца по происхождению и протестанта по религиозным убеждениям (в течение многих лет он являлся профессором Оксфордского университета), каждая из противоборствующих сторон международного конфликта могла сражаться за справедливое дело в рамках одного и того же конфликта. За 15 лет до своей кончины он писал следующее: «Верно, что феодал обязан перед началом военных действий убедиться в том, что он будет бороться за справедливое дело; (при этом) ... результат его решения никак не может повлиять на вопрос о законности его действий, поскольку война является не чем иным, как процедурным решением, к которому можно прибегать даже для того, чтобы исправить ситуацию с возможными противоправными действиями, что ни в коей мере не означает, что какая-либо из сторон действует при этом несправедливо»[41].

Для А. Джентили бесспорным являлся факт существования независимого от канонического и римского права естественного права, которое применялось всеми народами. В соответствии с нормами естественного права, по мнению А. Джентили, должны были регулироваться отношения между государствами. А. Джентили не проводил различия между естественным правом и позитивным правом. Международное право рассматривалось им как часть естественного права, регулирующая отношения между государствами. Он обращал внимание на значение согласия государства по конкретному вопросу. Такое согласие он считал подтверждением существования естественного права.

Вместе с тем, Альберико Джентили считал решение о применении или неприменении силы в международных отношениях исключительной прерогативой государя. Этот подход А. Джентили так объяснял Альфред Рубин: «Джентили, несомненно, был согласен с тем, что право в Англии было именно таким, каким того желал король. Это означает, что Джентили хорошо понимал, что король будет действовать в первую очередь в интересах Англии, а не руководствуясь некими абстрактными принципами...»[42] К сказанному следует добавить, что Альберико Джентили в своём сочинении “De jure ballf обосновывал требование, чтобы государства строили свои взаимоотношения не на основе политических соображений, а на основе юридических норм, признанных европейскими народами[43].

Таковы были исторические предпосылки возникновения и развития концепции «справедливой войны», полностью воспринятой международным правом со всеми её изменениями на определённом этапе развития западной цивилизации.

[1] См.: МикрюковВ.Ю. И не будет сражениям конца // Независимое военное обозрение. 2014. № 34. С. 12-13.

[2] ЛукашукИ.И. Международное право: Общая часть. Изд. 3-е, перераб. и доп. М.: Волтерс Клувер, 2005. С. 300.

[3] Давыдов Ю.П. Норма против силы. Проблема мирорегулирования / Отв. ред. В.А. Кременюк. М.: Наука, 2002.

[4] Мартенс Ф.Ф. Современное международное право цивилизованных народов. Т. 1. Изд. пятое, дополненное и исправленное. СПб., 1904. С. 88.

[5] См.: Гроций Г. О праве войны и мира. Пер. с латин. А.Л. Саккетти. М.: Юриздат, 1948. Кн. 1. С. 67.

[6] Shaw M.N. International law. Sixth ed. New York: Cambridge University Press, 2008. P. 1119.

[7] См.: Elbe J. von. The Evolution of the Concept of the Just War in International Law // American Journal of International Law. 1939. No. 33. P. 669.

[8] Фархутдинов И.З. Израильская доктрина о превентивной самообороне и международное право // Евразийский юридический журнал. 2016. № 8 (99). С. 16.

[9] См.: Ашавский Б.М. Концепции и их роль в современном международном праве // Евразийский юридический журнал. 2014. № 12 (79). С. 30-33.

[10] См.: ShawM.N. International law. Sixth ed. New York: Cambridge University Press, 2008. P. 1119.

[11] См.: Elbe J. von. The Evolution of the Concept of the Just War in International Law // American Journal of International Law. 1939. No. 33. P. 666.

[12] Маркс К., Энгельс Ф. Избранные произведения. Т. 1. М., 1955. С. 577.

[13] См.: CiceroM.T. On Duties (De officiis) (bk. 1) / M.T. Griffin and E.M. Atkins eds., 1991. P. 14-18.

[14] См.: Elbe J. von. The Evolution of the Concept of the Just War in International Law // American Journal of International Law. 1939. No. 33. P. 666.

[15] См.: Грабарь В.Э. Римское право в истории международно-правовых учений: Элементы международного права в трудах легистов XII-XIV вв. Юрьев: Тип. К. Маттисена, 1901. 293 с.; Римское частное право. Учебник / Под редакцией И.Б. Новицкого, И.С. Перетерского. М., 2005. 442 с.; Ульянищев В.Г. Римское право. Учебное пособие. М.: Издательство РУДН, 2000. 163 с.

[16] См.: Жуков Г.П. Критика естественно-правовых теорий международного права. М.: Гос. издательство юридической литературы, 1961. С. 10.

[17] Маркс К., Энгельс Ф. Избранные произведения. Т. 7. М., 1955. С. 360-361.

[18] См.: Институции Юстиниана / Под ред. Л.Л. Кофанова, В.А. Томсинова. Перевод с латинского Д. Расснера. Серия «Памятники римского права». М.: Зерцало, 1998. 400 с.

[19] См.: Grewe W.G. The Epochs of International Law. Michael Byers trans. Berline, 2000. P. 108.

[20] См.: Eppstein J. The Catholic Tradition of the Law of Nations. Washington, DC: Carnegie Endowment for International Peace for the Catholic Association for International Peace, 1935. P. 65.

[21] Friedman L. The Law of War: A Documentary History. Vol. 7. New York, 1972. P. 46.

[22] См.: Nussbaum A. A Concise History of the Law of Nations. New York: Macmillan, 1954. P. 21.

[23] См.: Parker G. Early Modern Europe // The Laws of War, Constraints on Warfare in the Western World / Howard M., Andreopoulos G.J., Shulman M.R. eds. New Haven: Yale University Press, 1994.

[24] См.: Nussbaum A. A Concise History of the Law of Nations. New York: Macmillan, 1954. P. 21.

[25] См.: The Political Ideas of St. Thomas Aquinas / Edited with an introduction by Dino Bigongiari. New York: Hafner Pub. Co., 1953. P. 47.

[26] См.: Ehrlich L. Pawel Wlodkowic i Stanislaw ze Skarbimierza (Paulus Vladimiri und Stanislaus de Skarbimiria). Warszawa, 1954. P. 150.

[27] См.: Elbe J. von. The Evolution of the Concept of the Just War in International Law // American Journal of International Law. 1939. No. 33. P. 669.

[28] См.: Walzer M. Just and Unjust Wars: A Moral Argument with Historical Illustrations. 3rd ed., 2000.

[29] Finnis J. Natural Law and Natural Rights. Oxford: Oxford University Press, 1980. P. 28-29.

[30] Aquinas T. I Summa Theologica / Timothy McDermott ed. London, 1991. P. 289.

[31] См.: EhrlichL. Polski wyklad prawa wojny XV wieku. Kazanie Stanislawa ze Skarbimierza “De bellis iustis”. Warszawa, 1955.

[32] См.: Кечекьян С.Ф. К вопросу о сущности современных буржуазных учений о естественном праве // Вестник Московского университета. Серия экономики, философии и права. 1958. № 4. С. 36-51.

[33] См.: Rubin A. Ethics and Authority in International Law. Cambridge: Cambridge University Press, 1997. P. 17-18.

[34] Elbe J. von. The Evolution of the Concept of the Just War in International Law // American Journal of International Law. No. 33. 1939. P. 672.

[35] Там же. P. 673-674.

[36] См.: Martens Ch. Causes celebres du droit des gens. Vol. I. Leipzick, 1827. P. 112, 132, 139.

[37] См.: Жуков Г.П. Критика естественно-правовых теорий международного права. М.: Гос. издательство юридической литературы, 1961. С. 17.

[38] См.: Nussbaum A. A Concise History of the Law of Nations. New York: Macmillan, 1954. P. 81.

[39] См.: Там же. P. 84-91.

[40] См.: Elbe J. von. The Evolution of the Concept of the Just War in International Law // American Journal of International Law. 1939. No. 33. P. 675.

[41] Там же. P. 678.

[42] Rubin A. Ethics and Authority in International Law. Cambridge: Cambridge University Press, 1997. P. 51.

[43] См.: Дидманидзе У.Т. Формирование предпосылок теории «справедливой войны» и её развитие до Гуго Гроция // Евразийский юридический журнал. 2016. № 9 (100). С. 133-135.