Вклад голландского юриста, историка, поэта, богослова, философа и политика Гуго Гроция (лат. - Hugo Grotius, нидерл. - Hugo de Groot, 1583-1645) в дело становления науки международного права по-разному оценён отечественными учёными, что нашло своё отражение в публикациях, увидевших свет в XIX, XX и XXI вв. В этом отношении прежде всего следует выделить мнение выдающегося отечественного учёного и дипломата Ф.Ф. Мартенса, который в своём известном труде под названием «Современное международное право цивилизованных народов» писал: «Отцом науки международного права справедливо считается замечательный голландский юрист и государственный деятель Гуго Гроций»[1].

В учебниках по международному праву, изданных в 50-60-х гг. ХХ в. под редакцией профессоров Е.А. Коровина и Ф.И. Кожевникова, вклад Гуго Гроция оценён в узком географическом измерении следующими словами: «отец западноевропейской науки международного права»[2] и «отец европейской науки международного права»[3].

Ещё в одном учебнике этого периода, изданного под редакцией профессора Ф.И. Кожевникова, вклад Гуго Гроция оценён с точки зрения идеологии, выражающийся в следующих словах: «справедливо считается основоположником буржуазной науки международного права»[4].

Что характерно - это то, что в современных отечественных учебниках по международному праву вклад Гуго Гроция в науку международного права не оценивается, а констатируется следующими словами: основоположником науки международного права «принято считать»[5] Гуго Гроция; влияние труда Г. Гроция «на развитие науки международного права и самого международного права трудно переоценить»[6].

На наш взгляд, вклад любого учёного в науку международного права на этапе её становления следует оценивать адекватно, ибо значение самой науки международного права в качестве средства подтверждения существования или отсутствия позитивного международного права на раннем этапе развития международных правоотношений было высоким. На этом этапе идеи, концепции, учения и теории таких учёных, как, например, Г. Гроций, Ф. Суарес, А. Джентили, Ф. де Виториа, Э. де Ваттель и других, послужили важным источником прогрессивного развития международного права.

В своих работах Г. Гроций обосновал самостоятельность юридической науки в лице международного права. Из юридических работ Г. Гроция наибольшей известностью пользовались и продолжают пользоваться “Mare Liberum” («Свободное море», 1609 г.) и трактат “De Jure Belli ac Pacis Libri Tres” («Три книги о праве войны и мира», 1625 г.).

Пагубные последствия бесконечных войн, включая войну, получившую название «Тридцатилетняя война» (1618-1648 гг.), побудили Г. Гроция задаться вопросом: не должны ли христианские народы во время войн между собой подчиняться известным законам, сдерживающим животные страсти людей? Подобные войны, которых, по словам Г. Гроция, стыдились бы и дикие народы, начинались обычно без всякого повода, и во время их ведения не соблюдались нормы ни божественного, ни человеческого права. На основе глубокого изучения истории и литературы различных народов и мыслителей Древнего мира и Средних веков, а также в результате сбора им большого количества фактов и мнений известных учёных-предшественников, Г. Гроций пришёл к выводу о том, что христианские народы, обладая правом вести войну, тем не менее были обязаны ограничивать своё поведение путём уважения неотъемлемых прав, которые вытекали из человеческой природы. Здесь требуется наше разъяснение: Г. Гроций разделял все право на естественное (jus naturale) и положительное (jus voluntarium), а последнее - на человеческое право (jus humanum) и божественное (jus divinum). Человеческое право, по Г. Гроцию, составляло право гражданское (jus civile) и международное право (jus gentium).

Обязательность юридических норм для государств, по убеждению Г. Гроция, вытекала из соответствия законам природы (это - источник естественного права) или из общего согласования людей (это - международное право, jus gentium). Согласно мнению Г. Гроция, предписания международного права должны быть выведены из обычаев и международных трактатов, в которых выражалось согласие народов. Наравне с этим он относил к источникам права толкования юристов.

Гуго Гроций высказывался против решающего влияния силы в международных отношениях. В основе международных отношений должны лежать право и справедливость. Поэтому, по мнению Г. Гроция, важно было найти такие нормы международного права, которые являлись бы вечными, неизменными и независящими от позитивных норм, в основе которых лежит согласие государств.

Одним из оснований, почему Г. Гроций считается отцом науки международного права, называется то, что в своём трактате “De Jure Belli ac Pacis Libri Tres” он впервые
систематизировал международное право на основе обобщения аргументов своих предшественников и в результате отмежевания его от теологии. Ему удалось развить идеи в направлении нового естественного права (или права разума). Вместе с тем системный подход Г. Гроция к международному праву считается несовершенным, ибо различные аспекты, анализированные им в своём трактате, он рассматривал преимущественно с точки зрения права войны.

Касательно учения Г. Гроция об ограничении применения силы в международных отношениях в контексте развития концепции «справедливой войны», следует отметить, что он последовательно отстаивал такое естественное право, нормы которого регулировали вопросы войны и мира. Поскольку естественное право к тому времени уже получило всеобщее признание, Г. Гроций ставил перед собой лишь цель изучить и научно систематизировать его. Поэтому он поставил перед собой задачу «подыскать для положений естественного права доказательства, основанные на столь достоверных понятиях, чтобы никто не мог их опровергнуть без насилия над самим собой»[7].

Вопреки богословским представлениям, Г. Гроций основывал естественное право не на воле Бога, а на «природе» человека. Он оговаривался, что, хотя естественное право действовало бы и без Бога, но всё же Бог существует и является творцом всего сущего. По этим же соображениям Г. Гроций признавал Бога источником божественного права, которое существовало наряду с естественным правом.

Произвольное человеческое право Г. Гроций противопоставлял неизменному естественному праву. Последнее, по его мнению, не могло быть изменено даже Богом. Г. Гроций сделал решающий шаг в сторону секуляризации теории о естественном праве, т.е. освобождению его от влияния богословия. В связи с этим следует отметить, что все учёные - последователи Г. Гроция сформулировали основные понятия международного права в соответствии с теорией естественного права. Об этом, в частности, свидетельствуют названия большинства научных работ того периода: работа Самуэля фон Пуфен- дорфа - «Право естественное и право народов» (1672 г.), работа Христиана Вольфа - «Институции естественного и международного права» (1750 г.), работа Эмера де Ваттеля - «Право народов или Принципы естественного права, применяемые к поведению и делам наций и суверенов» (1758 г.) и другие.

Г. Гроций, а затем его последователи (Ганс Кельзен, Херш Лаутерпахт) обосновали идею о том, что использование силы в международных отношениях оправдано лишь в целях обеспечения нормы международного права, а не интересов держав. Эти учёные доказывали, что определённое ограничение применения силы в целях обеспечения исполнения законов укладывалось в рамки нормально функционирующей правовой системы (как внутригосударственной, так и международной), а использование силы, не сдерживаемое никакими правовыми ограничениями, в интересах достижения целей амбициозными правителями, наоборот, не укладывалось в рамки нормального функционирования системы международного права. Таким образом получилось так, что ими обосновывалась идея о верховенстве права над политикой.

Г. Гроций и его последователи также понимали, что принуждение является составной частью любой правовой системы (внутригосударственного права и международного права). Их понимание международного права как системы основывалось на признании необходимости наличия средств для обеспечения применения норм международного права, а также принципов, лежащих в основе этих средств.

Г. Гроций считал в одинаковой мере законными как состояние мира, так и состояние войны между государствами[8]. Он рассматривал войну в качестве средства разрешения споров между государствами. И в связи с этим он попытался сформулировать правила ведения войны с целью поставить войну в рамки международного права.

Г. Гроций опирался на взгляды своих предшественников - представителей так называемой испанской школы, прежде всего на труды Франциско де Виториа, который сформулировал право суверенных государств на войну, однако лишь войну справедливую, направленную на восстановление нарушенных прав. На основе подхода Ф. де Витории было воспринято деление войны на «справедливую» и «несправедливую». Следовательно, задача любого правоведа заключалась в том, чтобы определить «справедливую войну». 1. 1 роций попытался превратить войну в юридический институт, в средство восстановления нарушенного права и наказания государств-нарушителей.

Г. Гроций, в отличие от А. Джентили, был против того, чтобы в вопросах ведения войны полагаться целиком на сознание европейских монархов того времени, поскольку хорошо видел, каковы были последствия Тридцатилетней войны в Европе в XVII в.: сознание отдельных европейских монархов находилось в состоянии затяжного конфликта - католики против протестантов и протестанты против протестантов. Проф. Херш Лаутер- пахт, несомненно, был прав, отмечая, что Тридцатилетняя война «началась и велась именно как война по отстаиванию светских интересов и амбиций королевских династий и государств»[9], хотя на деле каждая из враждующих сторон заявляла, что она борется за справедливое дело. В связи с этим Г. Гроций подчёркивал, что дело должно быть объективно справедливым, а не справедливым в субъективном понимании правителя, когда тот имел в виду свой интерес. Тем самым 1. 1 роций стал продолжателем концепции «справедливой войны». Более того, по мнению проф. Йоахима фон Эльбе, «Гроций сумел предотвратить процесс заката концепции справедливой войны, к чему явно вела новая тенденция, выраженная в концепции “bellum justum ex utraque parte" (лат. - «справедливая война для каждой из противоборствующих сторон»), именно он и сделал эту концепцию одним из основных положений науки международного права»[10].

Своё понимание «справедливой войны» 1. 1 роций изложил в трактате «1 ри книги о праве войны и мира» (1625 г.)[11]. К написанию данного трактата он приступил в надежде, что этот труд сможет повлиять на прекращение Тридцатилетней войны в Европе. Г. Гроций, по мнению американского профессора А. Нуссбаума, стремился привнести большую долю гуманизма в способы ведения войн и выступал за установление правопорядка, действующего в отношении всех воющих сторон в послевоенный период[12]. По завершении Тридцатилетней войны (Г. Гроций не дожил до этого момента) в Западной Европе появилась группа суверенных государств, в отношении которых применялись положения Вестфальского мирного договора (1648 г.)[13]. Профессор Х. Лаутерпахт считал, что в результате появления на свет фундаментального труда Г. Гроция (имелся в виду вышеупомянутый трактат) была заложена юридическая основа нового межгосударственного правопорядка[14].

Мировоззрение Г. Гроция было сформировано на основе тщательного изучения фундаментальных трудов в области религии, права, философии и политики известных в христианском, греческой, римском и иудейском культурах. Его труды активно цитировали крупнейшие учёные-правоведы, а именно: Самуэль фон Пуфендорф[15] (нем. - Samuel von Pufendorf, 1632-1694), Корнелис ван Бейнкерсхук (нидерл. - Cornelius van Bynkershoek, 1673-1743), Христиан фон Вольф (нем. - Christian Freiherr von Wolff, 1679-1754) и Эмер де Ваттель (фр. - Emer de Vattel, нем. - Emerich von Vattel, 1714-1767) и другие.

Защищая свои взгляды, Г. Гроций должен был доказать несостоятельность учения Никколо Макиавелли (итал. - Niccold di Bernardo dei Machiavelli, 1469-1527), который отвергал верховенство права по отношению к верховным правителям и считал, что правитель в праве совершать любое действие, какое сочтёт целесообразным. Г. Гроций подчёркивал, что без международного права не может быть объединения людей, а объединение людей сплачивает человечество. Сплочённые народы и государства рассматривались Г. Гроцием в качестве имеющих потребность в международном праве. Г. Гроций рассматривал право как необходимость для любого типа человеческого общежития, объединения людей, поскольку считал, что человеческий род, «которому изначально присуще вести общественный образ жизни, от природы наделён такими качествами, как доброта, альтруизм и моральная чистота, и посему способен действовать исходя из общих принципов права».

В отличие от Г. Гроция, Никколо Макиавелли и Томас Гоббс (англ. - Thomas Hobbes, 1588-1679), не признавали верховенство права над национальными интересами отдельных государств. Эти мыслители полагали, что «человек в своей основе эгоистичен, асоциален и не способен к извлечению уроков из практического опыта»; они считали, что «в основе политических обязательств лежат просто-напросто определённые интересы; а учение о моральных обязательствах, главенствующих над желаниями и страстями, является не чем иным, как плодом воображения...»[16]

Гуго Гроций продолжил дело, начатое теологами, однако пошёл дальше, придя к светскому пониманию естественного права. В познании законов природы, или естественных законов, он делал акцент на использовании человеческого разума и моральных принципов.

Г. Гроций был сторонником идеи о том, что несмотря на то, что большая часть международного права основана на положениях позитивного права, естественное право является его самой важной частью, поскольку представляет собой основу для позитивного права и является мерилом для решения тех задач, которые стоят перед международным правом. В связи с этим Г. Гроций писал: «В широком плане обязательный характер даже определённых частей (международного) права, выраженных в согласии, основан на принципах естественного права, которое является выражением социальной природы самого человека». Г. Гроций подчёркивал, что естественное право «является постоянным, непреходящим источником для замены волюнтаризма международного права, поскольку естественное право руководствуется нормами этики и разума, а ... намерения государств не могут служить решающим источником международного права». Он предписывал строго: «Государства должны неукоснительно подчиняться принципам господства права»[17].

Рассуждая подобным образом, Г. Гроций следовал принципам, изложенным в учении Ф. Аквинского. Он, как и Ф. Аквинский, считал, что основа авторитета права лежит в естественном праве; право является всеобщей универсальной системой, регулирующей всю совокупность деятельности человечества.

Г. Гроций разделял подход Ф. Аквинского о системе и практике обеспечения международного права. Г. Гроций писал, что война может вестись только как средство самозащиты и только для восстановления справедливости. Он предлагал средства устранения противоправных действий, помимо ведения войны, таких как судебные разбирательства с привлечением третьей стороны и наказание виновных, не доводя дело до прямого вооружённого столкновения сторон.

Если лаконично изложить вклад Г. Гроция в исследование вопросов о войне, то следует прежде всего отметить то, что в условиях разрушительных религиозных войн в Европе в XVII в. он попытался исключить идеологические соображения в качестве основы для ведения справедливой войны и представить такую войну лишь в условиях самообороны, защиты собственности и наказания за деяния, от которых пострадало мирное население.

Институт наказания также являлся одной из главных тем Г. Гроция. Он рассматривал наказание в контексте права и справедливости. Понятие «справедливость», по его
мнению, означало «наказание тех, кто первыми творили несправедливость, совершая противоправные деяния...». Под наказанием учёный понимал «причинение страданий за действия, творящие зло». Для того, чтобы оставаться в рамках закона, наказание, по его убеждению, должно применяться законным образом, исключительно в законных целях, быть адекватным и соразмерным совершённым противоправным, несправедливым действиям и направлено только против виновных. Среди законных методов и целей применения наказания Г. Гроций указывал на исправление тех, кто допустил подобные действия, восстановление чести и достоинства того, в отношении которого подобные действия были совершены. Месть как средство удовлетворения личных амбиций Г. Гроций отвергал. По его мнению, наказание должно быть связано с тем, что заслужил провинившийся, и пойти на благо обществу в целом[18].

Ввиду того, что наказание могло быть оправданным лишь при применении его в специальных целях, Г. Гроций особо отмечал, что наказан должен быть только тот, кто творит зло и несправедливость. В частности, верховный правитель должен понести наказание за совершённые им противоправные деяния или за то, что не смог или не захотел положить конец насилию, совершаемому подданными его государства. Наказанию, по Г. Гроцию, также могли быть подвергнуты целые народы. Он предупреждал о том, что «никто из тех, кто неповинен в совершенных преступлениях, не должен нести наказания за преступления, совершенные другими. Наказание назначается за совершенное деяние; а деяние носит индивидуальный характер, поскольку его совершение зависит именно от личной воли его совершившего, а не от воли всего общества». Наказание должно применяться только в отношении «заслужившего его». Вопрос об избрании меры наказания, по мнению Г. Гроция, должен решаться в судебном порядке. Этот вывод учёного опирался на исторический опыт: на протяжении всего исторического пути развития человечества каждый раз, когда племена объединялись в сообщество, вопрос о наказании за противоправные действия передавался на усмотрение судей. И только судьи могли решать вопрос об избрании меры наказания. Только в тех случаях, когда судебные разбирательства физически не могли быть организованы, например, при возникновении конфликтов в открытом море и т.п., в дело вступала личная месть[19].

Приемлемые формы наказания, по мнению Г. Гроция, могли быть самыми разнообразными - от наложения обычного штрафа до объявления войны, однако при избрании меры наказания должен быть соблюдён баланс между виной и наказанием, т.е. наказание должно быть пропорционально совершенной провинности, а наказание виновного - соразмерно совершенному им деянию. Исходя из этого, объявление войны считалось суровым наказанием: оно могло быть использовано лишь при необходимости и на основе веских оснований. Например, государь мог законным образом вести войну в ответ на беззаконие, совершённое другим государством. «Справедливые войны» велись в ответ на совершенное беззаконие, как в случае самообороны, так и для того, чтобы вернуть себе захваченную собственность или наказать обидчика. Однако, Г. Гроций не считал, что народы, живущие под чужим господством, имели законное право прибегать к военным действиям. Состояние протектората он считал законным. Он подчёркивал, что «сама природа общества ... не запрещает использование силы. ... Государь может прибегать к войне ... при наличии серьёзных на то оснований. Он может это делать даже в тех случаях, когда в результате военных действий попираются права другого государства». Он был убеждён в том, что вмешательство в конфликт третьей стороны позволяет снизить риск того, что «личные обиды могут привести к превышению необходимого уровня наказания обидчика»[20].

Г. Гроций признавал наличие дилеммы, которая заключалась в том, что одна из сторон конфликта выступала в роли судьи. Однако он не смог ответить на вопрос о том, кто вправе решать, какая из двух сторон, участвующих в конфликте, борется за справедливое дело. Напомним, что согласно мнениям Ф. Аквинского и Ф. Суареса, этот вопрос вправе был решать глава католической церкви. В условиях ослабления влияния Ватикана и власти германского императора Г. Гроций считал, что стороны конфликта сами должны были решать эту проблему. Однако такой подход не решал проблему[21]. По существу Г. Гроций сумел предложить лишь один выход для решения упомянутой дилеммы, а именно: во что бы то ни стало пытаться избежать начала войны. В связи с этим он призывал к проведению прямых переговоров или к привлечению международного арбитража[22].

Идеи, сформулированные Г. Гроцием, стали востребованными наукой и практикой международного права. Профессор А. Нуссбаум не без оснований утверждает о том, что «основополагающие положения учения Г. Гроция были приняты и усвоены всем цивилизованным сообществом»[23].

В тексте мирного договора, подписанного в 1648 г. в Вестфалии, явственно чувствуется влияние идей Г. Гроция. Подписание Вестфальского мирного договора положило конец Тридцатилетней войне (т.е. спустя двадцать лет после публикации трактата Г. Гроция «О праве войны и мира» и три года после его кончины). Этот договор готовился в течение трёх лет на «первом Европейском дипломатическом конгрессе»[24]. Помимо основных принципов по урегулированию проблем столь затяжной войны Вестфальский мирный договор также содержал положения, касающиеся механизмов обеспечения его выполнения. В результате было достигнуто главное: триста бывших членов Священной Римской империи получили право вступать в альянсы, что на деле означало, что они обрели государственный суверенитет. Их подданным была гарантирована свобода совести. Все прежде существовавшие взаимные претензии считались урегулированными. Все потенциальные споры между ними подлежали «обсуждению в правовом русле». В случае неурегулирования разногласия в течение трёх лет все государства - участники Вестфальского мирного договора обязаны были «с оружием в руках принудить агрессора к миру». Профессор А. Науссбаум усмотрел в этом «первую попытку создания международной организации по поддержанию мира»[25], а профессор Л. Гросс назвал Вестфальский мирный договор «международной конституцией, предоставившей всем её участникам право военного вмешательства в возникающие конфликты для обеспечения выполнения её положений». Он также высоко оценил научный вклад Г. Гроция в дело обеспечения мира в Европе после завершения Тридцатилетней войны. По его словам, «Г. Гроций использовал старое естественное право для заполнения вакуума, образовавшегося в результате утраты папским престолом и Римом своей власти»[26].

На основе учения Гуго Гроция международное право стало пониматься как естественное право, применяемое к целым народам и государствам. Понятия естественного права в несколько модифицированном виде и применительно к другому субъекту - государству - переносились в сферу международных отношений. Путём аналогии с неотъемлемыми естественными правами человека формулировались естественные права народов и государств. Признавалось, что народы и государства со своими взаимными естественными правами и обязанностями составляют единую международную общность. Отмечалось, что народы связаны узами взаимных интересов. Отсюда делался важный вывод о необходимости сотрудничества между государствами.

Таким образом были сформулированы естественные права каждого народа и государства, такие как: принцип суверенитета; право на индивидуальную и коллективную самооборону; принцип pacta sunt servanda. Эти принципы предполагали соответствующие обязательства государств: не нарушать свободу других народов и государств; не применять силу против других народов и государств, кроме случаев «справедливой войны»; соблюдать приверженность международным договорам.

Соблюдение естественных прав народов и государств обосновывалось велением разума и общими интересами. Вместе с тем, с утверждением позитивизма в международном праве и балансом сил между европейскими державами после заключения Вестфальского мирного договора 1648 г. концепция «справедливой войны», по утверждению некоторых специалистов, исчезла из позитивного международного права. Г осударства как суверенные образования стали сами решать, когда и в каких обстоятельствах применять силу в международных отношениях и следовать обязательствам, взятым ими на основе международных соглашений, а также стали постепенно обращаться к мирным средствам разрешения международных споров[27].

[1] Мартенс Ф.Ф. Современное международное право цивилизованных народов. Т. 1. Изд. пятое, доп. и испр. СПб., 1904. C. 157.

[2] Международное право: учебник / под общ. ред. Е.А. Коровина. М.: Гос. изд-во «Юридическая литература», 1951. C. 55.

[3] Международное право: учебник / отв. ред. Ф.И. Кожевников. М.: Гос. изд-во «Юридическая литература», 1957. C. 33

[4] Международное право: учебник / отв. ред. Ф.И. Кожевников. М.: Международные отношения, 1964. C. 14.

[5] Международное право: учебник / отв. ред. К.А. Бекяшев. 5-е изд., перераб. и доп. М., 2009. C. 78.

[6] Международное право: учебник / отв. ред. А.Н. Вылегжанин. М.: Высшее обр., Юрайт, 2009. C. 64.

Гроций Г. О праве войны и мира / Пер. с латин. А.Л. Саккетти. М.: Госюриздат, 1957. С. 54.

[8] См.: Гроций Г. О праве войны и мира / Пер. с латин. А.Л. Саккетти. М.: Юриздат, 1948. Кн. 1. С. 67.

[9] Lauterpacht H. The Grotian Tradition in International Law // British Yearbook of International Law. 1946. Vol. 23. P. 16.

[10] Elbe J. von. The Evolution of the Concept of the Just War in International Law // American Journal of International Law. 1939. No. 33. P. 678.

[11] См.: GrotiusH. De Jure Belli ac Pacis Lebri Tres / Francis W. Kelsey trans. Oxford: Clarendon Press, 1925. Reprinted. New York, 1995.

[12] См.: Nussbaum A. A Concise History of the Law of Nations. New York: Macmillan, 1954. P. 105.

[13] См.: Elbe J. von. The Evolution of the Concept of the Just War in International Law // American Journal of International Law. 1939. No. 33. P. 678.

[14] См.: LauterpachtH. The Grotian Tradition in International Law // British Yearbook of International Law. 1946. Vol. 23. P. 16-17.

[15] О Самуэле фон Пуфендорфе упоминается в указе Петра I «Каким образом поступать при учении государя царевича Алексея Петровича»; см.: ГоликовИ.И. Деяния Петра Великого. Т. III. М., 1837. С. 104.

[16] LauterpachtH. The Grotian Tradition in International Law // British Yearbook of International Law. 1946. Vol. 23. P. 24-25.

Там же. P. 19-21.

[18] См.: GrotiusH. De Jure Belli ac Pacis Lebri Tres / Francis W. Kelsey trans. Oxford: Clarendon Press, 1925. Reprinted. New York, 1995. P. 462-494.

[19] См.: Там же. P. 462-494.

[20] Там же. P. 462-495.

[21] Elbe J. von. The Evolution of the Concept of the Just War in International Law // American Journal of International Law. 1939. No. 33. P. 680.

[22] Grotius H. De Jure Belli ac Pacis Lebri Tres / Francis W. Kelsey trans. Oxford: Clarendon Press, 1925. Reprinted. New York, 1995. P. 562.

[23] Nussbaum A. A Concise History of the Law of Nations. New York: Macmillan, 1954. P. 114.

[24] См.: Там же. P. 115.

[25] Там же. P. 117.

[26] Подробнее см.: Дидманидзе У.Т. Вклад Гуго Гроция в развитие концепции о «справедливой войне» // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: юридические науки. 2014. № 1. С. 226-235.

[27] См.: Gross L. The Peace of Westphalia, 1648-1948 // American Journal of International Law. 1948. Vol. 42. No. 1. Р. 20-41.