Вопрос о вине как субъективной предпосылке уголовной ответственности всегда занимал первостепенное место среди правовых проблем. А.Н. Трайнин называл вину «психической нитью, связывающей деятеля с преступным результатом его действий»109. Общепринятым определением вины в уголовно-правовой литературе является следующее: «Вина есть психическое отношение лица в форме умысла или неосторожности к совершаемому им общественно опасному деянию, в котором проявляется антисоциальная, асоциальная либо недостаточно выраженная социальная установка этого лица относительно важнейших социальных ценностей»110. В целом соглашаясь с такой трактовкой вины, полагаем, что под ней следует понимать такое предусмотренное уголовным законом психическое отношение лица к совершенному деянию и его последствиям, которым виновное лицо выражает свое пренебрежение к интересам личности, общества и государства.

Проведенный П.С. Дагелем и Р.И. Михеевым в 1975 году опрос работников судебно-следственных органов об уголовно-правовом значении содержания вины показал отсутствие единого мнения специалистов-

практиков. Так, 86% опрошенных указали, что содержание вины имеет уголовно-правовое значение, в том числе: а) для установления вины, квалификации преступления и индивидуализации ответственности - 52%; б) для индивидуализации наказания - 14%; в) для определения общественной опасности личности преступника - 12%; г) для выяснения причин и условий совершения преступлений - 6% опрошенных. В то же время 4% опрошенных отметили, что содержание вины не имеет практического значения, а 12 %не смогли ответить на поставленный вопрос[1]. Результаты проведенного нами опроса по аналогичной проблеме спустя более 40 лет выявил схожие результаты, на вопрос: «В чем, на Ваш взгляд, значение содержания вины в уголовном праве?»: а) для установления вины, квалификации преступления и индивидуализации ответственности - 48%; б) для индивидуализации наказания - 18%; в) для определения общественной опасности личности преступника - 16%; г) для выяснения причин и условий совершения преступлений - 4% опрошенных; д) не имеет практического значения - 12%; е) затрудняюсь ответить - 2%.

В теории уголовного права распространена позиция, согласно которой признаками субъективной стороны преступлений, наряду с виной, факультативно могут выступать мотив и цель. Однако нам более импонирует мнение П.С. Дагеля, который не разделял понятия «субъективная сторона» и «вина», которая представляет собой «внутреннюю, субъективную сторону преступления, психическое отношение субъекта к своему общественно опасному деянию и его последствию, выраженное в преступлении»[2]. Так, они могут выступать в качестве признаков определенной формы вины (например, при прямом умысле признаком вины может быть наличие конкретной цели), или некоторых составов преступлений (в этом случае такими признаками могут выступать как мотив, так и цель). С.А. Иванов указывает на неприемлемость отождествления понятий «вина» и «субъективная сторона». «Мотив и цель преступления - самостоятельные субъективные признаки состава преступления... но, если уж признать, что мотив и цель преступления - элементы вины, то следует речь вести скорее не об объеме вины, а об объеме умысла, поскольку мотив и цель присутствуют только в умышленных составах преступления»[3], подчеркивая при этом, что «отличить умысел от неосторожности можно не только по содержанию вины, но и по характеру психического отношения к последствиям. При умысле у субъекта возникает одобрительное (положительное) отношение к общественно опасным последствиям. Неосторожным преступлениям присуще отрицательное отношение лица к общественно опасным последствиям»[4].

Субъективную сторону составов нарушения авторского и смежных прав характеризует только умышленная вина. При этом относительно формы умысла высказывается точка зрения, что предусмотренное ч. 1 ст. 146 УК РФ деяние может быть совершено как с прямым, так и с косвенным умыслом (лицо осознает общественную опасность нарушения авторских или смежных прав, предвидит возможность или неизбежность причинения в результате такого нарушения крупного ущерба и желает этого либо сознательно допускает или относится к этому безразлично. Мотивами преступления могут быть корысть, тщеславие, корыстные побуждения); ч.2 той же статьи - только с прямым умыслом. Уголовный закон называет прямым такой умысел, при котором лицо не только осознавало общественную опасность своих действий (бездействия) и предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий, но и желало их наступления (ч. 2 ст. 25 УК РФ); косвенный умысел характеризуется иным отношениям к последствиям - лицо не желало, но сознательно допускало эти последствия либо относилось к ним безразлично (ч. 3 ст. 25 УК РФ).

Статья 146 УК РФ в ч.1 признает преступным присвоение авторства (плагиат). При этом признание плагиата преступным и, соответственно, уголовно наказуемым, ставится в зависимость от размера причиненного ущерба автору или иному правообладателю. Субъективная сторона указанного деяния характеризуется виной в форме прямого или косвенного умысла, т.е. виновное лицо, осознавая преступный характер своих действий по присвоению авторства результатам чужого интеллектуального труда и предвидя возможность, а иногда и неизбежность наступления общественно опасных последствий, желает или допускает их наступление либо относится к ним безразлично. Не все исследователи разделяют позицию о возможности косвенного умысла виновного при плагиате. В оценке субъективной стороны плагиата мы солидарны с А.И. Рарогом, что плагиат может быть совершен только с прямым умыслом[5]. Так, не совсем логично и понятно, каким образом у лица, умышленно и сознательно присвоившего себе авторство на результаты чужого интеллектуального труда, умысел по отношению к последствиям можно охарактеризовать, как «не желало, но сознательно допускало эти последствия либо относилось к ним безразлично»?

В части 2 и 3 ст. 146 УК РФ устанавливается ответственность за незаконное использование объектов авторского права или смежных прав, а равно приобретение, хранение, перевозку контрафактных экземпляров произведений или фонограмм в целях сбыта, совершенные в крупном размере. Наличие в качестве обязательного признака цели сбыта (за исключением незаконного использования), как представляется, предполагает только прямой умысел; в случае же незаконного использования объектов авторского права или смежных прав возможен и косвенный умысел. Анализ судебно-следственной практики о нарушении авторских и смежных прав показывает, что чаще всего данное преступление совершается именно с косвенным умыслом - виновные в большинстве случае безразлично относятся к наступлению последствий, преследуя корыстные цели.

Более того, судебная практика прямо содержит указание на то, что не является безусловным основанием для привлечения к уголовной ответственности сам факт использования контрафактной продукции[6]. Исследуя субъективную сторону предусмотренных ч.2 и ч.3 ст. 146 УК РФ деяний, нельзя обойти вниманием и такой влияющий на квалификацию компонент вины, как ее степень.

В теории уголовного права относительно понятия степени вины нет единства мнений. Одни ученые рассматривают степень вины как «тяжесть совершенного преступления... при умысле степень вины лица большая, поскольку все его психические силы активнее участвуют в достижении преступного результата, чем при неосторожности»[7], другие указывают, что «степень вины определяется тяжестью провинности лица перед обществом и зависит от обстоятельств, как относящихся к составу преступления, так и находящихся за его пределами, а также от степени осознанности всех этих обстоятельств и характера мотивации поведения лица»[8], третьи полагают, что степень вины «определяется совокупностью результатов преступного действия или бездействия, содержания психической деятельности человека и мотива и цели преступления»[9]. Нам видится точной и логически стройной позиция И.Г. Филановского, что если вина «не охватывает мотивы и цели преступления, то и любая степень её также не может содержать мотива и цели преступления, хотя они и влияют определенным образом на степень вины ввиду специфики единства и взаимосвязанности психологических процессов. Выведение мотива и цели из степени вины позволит в большей степени провести индивидуализацию ответственности в зависимости от двух различных критериев - степени вины как обязательного минимума для ответственности и мотивов и целей, особенно важных при осуждении за преступления, в которых они не являются признаками состава»[10]. Такое понимание степени вины является наиболее приближенным и к практическим реалиям, яркой иллюстрацией чего выступают следующие примеры судебной практики судов субъектов РФ. Так, Судебная коллегия по уголовным делам Самарского областного суда указала, что для наступления ответственности по ст. 146 УК РФ требуется, чтобы лицо действовало умышленно и этот факт должен подтверждаться конкретными доказательствами. Однако вывод суда о том, что Ш. в силу своей должности директора предприятия не мог не знать о незаконном использовании программного обеспечения является предположением, поскольку само по себе занимаемое служебное положение не является доказательством осведомленности[11].

Аналогичный концепт степени вины применен в решении Президиума Пермского краевого суда при отмене приговора по делу №44-у-1255 от 29 апреля 2009 г. за отсутствием в деянии состава преступления. С.В., являясь генеральным директором ОАО «С», незаконно ввел в хозяйственный оборот и использовал при осуществлении коммерческой деятельности ОАО «С» контрафактные программы для ЭВМ, авторские права на которые принадлежат корпорации «Майкрософт», общей стоимостью 100330 рублей 68 копеек. В надзорной жалобе осужденный С.В. указал, что компьютеры в организацию поступили с предустановленными программами, о том, что они являются контрафактными, он не знал, это обстоятельство было выяснено в ходе проверки, проведенной органами прокуратуры в 2006 году. Суд указал, что согласно ч. 2 ст. 146 УК РФ незаконное использование объектов авторского права совершается только с прямым умыслом. Закон допускает дальнейшее распространение произведения без согласия автора и без выплаты авторского вознаграждения, если экземпляры правомерно опубликованного произведения введены в гражданский оборот посредством их продажи. Как следует из показаний осужденного С.В. на приобретенных с 2006 года по договору в фирмах «Х» и «Ю» компьютерах уже было установлено программное обеспечение, о том, что оно было контрафактным, он не знал. Полагал, что программное обеспечение устанавливает фирма, в которой по договору приобретается компьютер. Из материалов уголовного дела следует, что фирма-поставщик компьютеров принимала на себя обязательства по оборудованию компьютерной сети на территории заказчика, в том числе и установке программного обеспечения на вновь приобретаемое оборудование; определенные договором обязательства были выполнены, в том числе и установление программного обеспечения на вновь приобретенное оборудование[12]. Это обстоятельство исключает вину С.В. в нарушении авторского и смежных прав, несмотря на то, что, предположим, низкая стоимость услуг или невысокое качество работы программного обеспечения указывают на вероятность контрафактности товаров и услуг, а безразличие к этому - основание признать данное деяние совершенным с косвенным умыслом.

Примечателен и следующий пример из судебной практики, где четко указано на приобретение с целью сбыта для извлечения выгоды, т.е. корыстная цель.

П., имея умысел на незаконное использование объектов авторского права, с целью извлечения прибыли, путем незаконной реализации контрафактных копий программного обеспечения «1С», стоимостью 146 000 руб., имущественные и авторские права, на которое принадлежат ООО «1С», осознавая противоправный характер своих действий, без заключения договора с правообладателем, в нарушение ч. 1 ст. 44 Конституции РФ, ст. ст. 1225, 1234, 1238, 1255, 1259, 1266, 1270 ГК РФ, натерритории г. Самары, в неустановленное следствием время, но не позднее 13.10.2014г., имея умысел, направленный на незаконное приобретение, хранение, перевозку контрафактных экземпляров произведений с целью незаконного извлечения прибыли, т.е. преследуя корыстные цели, умышленно приобрел путем скачивания из сети «Интернет» при неустановленных следствием обстоятельствах программное обеспечение «1С» стоимостью 146000 руб., имущественные и авторские права, на которые принадлежат ООО «1С».

Действуя во исполнение преступного умысла, направленного на незаконное использование объектов авторского права, сбыт контрафактных экземпляров произведений, получение прибыли, 09.10.2014г. он разместил на сайте «www. avito.ru» частное объявление №429648790 об установке программного обеспечения продукции ООО «1С», в результате чего 13.10.2014г., узнал от позвонившего ему Н. что, последний желает установить программное обеспечение «1С», и договорился о встрече.

В тот же день П., перевез к месту сбыта контрафактное программное обеспечение на флеш-накопителях и CDR-диске, в период времени с 13 час. 27 мин., до 14 час. 53 мин. из корыстной заинтересованности, в целях получения материальной выгоды за счет незаконного использования объектов авторского права, сбыта контрафактных экземпляров произведений, записал на жесткий диск персонального компьютера Н., программное обеспечение «1С» стоимостью 146000 руб., имущественные и авторские права, на которые принадлежат ООО «1С», за что, преследуя корыстные интересы, находясь по указанному выше адресу, получил от Н. денежные средства в сумме 2000 рублей, которые были им впоследствии потрачены на личные нужды. В результате незаконного использования объектов авторского права, приобретения и хранения контрафактных экземпляров произведений в целях сбыта П. причинил ущерб правообладателю ООО «1С» на общую сумму 146000 рублей, то есть в крупном размере123.

Установление таких признаков субъективной стороны «незаконного использования программ для ЭВМ», как мотив и цель, не является обязательным, а имеет только факультативное значение. Мотивы незаконного использования программ для ЭВМ - это, как правило, жадность, корыстолюбие и т.д. Целью, как правило, является получение материальной выгоды в виде прямого дохода или экономии на приобретении нелицензионного программного обеспечения. Показательным является приговор суда Кировского района г. Новосибирска от 21 января 2011 года Б. осужден по ст. 146 ч. 3 п. «г» УК РФ за то, что, используя свое служебное положение директора ООО, незаконно использовал объекты авторского права (программные продукты, правообладателем которых является Корпорация Аутодеск Инк.) в крупном размере.

В кассационной жалобе осужденный Б. просит приговор отменить, поскольку он не давал указание устанавливать или использовать на

персональных компьютерах заведомо контрафактные программные продукты; сам на имевшихся в офисе компьютерах не работал; не мог знать, какие именно программы на них установлены; он лишь проверял готовые материалы на бумажных носителях; при этом факт нахождения контрафактных программ на жестких дисках используемых в офисе возглавляемого им ООО персональных компьютеров не оспаривает. Ссылки Б. на отсутствие у него умысла на совершение указанного преступления, а также на то, что ему не было известно об использовании на персональных компьютерах контрафактных программных продуктов, и он не давал указаний устанавливать и использовать подобные программы оценены судом как несостоятельные, поскольку осужденный был осведомлен об использовании сотрудниками организации конкретных компьютерных программ в проектных работах, а также об их контрафактности хотя бы в силу того, что закупка оригинального программного обеспечения ООО не производилась. Это позволило суду прийти к обоснованным выводам о доказанности вины директора ООО Б. в умышленном с использованием своего служебного положения незаконном использовании объектов авторского права - программных продуктов, правообладателем которых является Корпорация Аутодеск Инк, и верно квалифицировать его действия по названным признакам по ст. 146 ч. 3 п. «г» УК РФ[13].

Пункт 6 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации Постановления от 26 апреля 2007 г. № 14 «О практике рассмотрения судами уголовных дел о нарушении авторских, смежных, изобретательских и патентных прав, а также о незаконном использовании товарного знака»[14] указывает, что «сбыт контрафактных экземпляров

произведений или фонограмм заключается в их умышленном возмездном или безвозмездном предоставлении другим лицам любым способом (например, путем продажи, проката, бесплатного распространения в рекламных целях, дарения, размещения произведений в сети Интернет).

С учетом изложенного мы пришли к следующим выводам:

Субъективная сторона плагиата характеризуется виной в форме только прямого умысла.

Субъективная сторона незаконного использования объектов авторского права или смежных прав (в том числе при наличии квалифицирующих оснований, предусмотренных п.п. «б» - «г» ч. 3 ст. 146 К РФ) характеризуется как прямым, так косвенным умыслом.

Иные перечисленные в диспозиции ч.2 ст. 146 УК РФ действия (приобретение, хранение, перевозка контрафактных экземпляров произведений или фонограмм в целях сбыта) могут быть совершены только с прямым умыслом.

Уголовный кодекс РФ в ч. 2 ст. 146 предусматривает ответственность за приобретение, хранение, перевозку контрафактных экземпляров произведений или фонограмм в целях сбыта, совершенные в крупном размере. Оставляя в стороне вопрос о влиянии на квалификацию крупного размера, под которым в соответствии с примечанием понимается стоимость экземпляров произведений или фонограмм либо стоимость прав на использование объектов авторского права и смежных прав, превышающие сто тысяч рублей, попытаемся определить значение цели сбыта при квалификации составов нарушения авторских и смежных прав.

Вышеизложенное позволяет сделать следующие выводы:

Контрафактный экземпляр - это всегда копия правомерно изготовленного экземпляра произведения в том же формате и виде.

Цель сбыта должна влиять на квалификацию содеянного, вопросы дифференциации уголовной ответственности и индивидуализации наказания вне зависимости от размера.

К сбыту не должны относиться сделки в отношении экземпляров правомерно изготовленных произведений, если реализация этих объектов производится безвозмездно.

Согласно ст. 8 УК РФ основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления. Признаки, характеризующие субъекта преступления, сравнительно немногочисленны, что обусловлено реализацией принципа равенства всех перед законом, закрепленного в ст. 4 УК РФ.

В учебной и научной литературе субъектом преступления признается лицо, совершившее общественно опасное деяние (действием или бездействием) и способное нести за него уголовную ответственность. Статья19 УК РФ определяет общие признаки субъекта преступления, так уголовной ответственности подлежит только вменяемое физическое лицо, достигшее возраста, установленного УК РФ. Ответственность за совершение преступлений указанных в ст. ст.146, 147 наступает с 16 лет.

Уголовное законодательство предусматривает ответственность лиц, которые, помимо общих признаков субъекта, должны обладать

дополнительными, указанными в законе, признаками. Примерами таких субъектов могут быть, сотрудники правоохранительных органов,

военнослужащие, медицинские работники, должностные лица и т.д.

Из всех указанных выше составов преступлений, только один содержит указание на специального субъекта, п «г» ч. 3 ст. 146 - «лицом с использованием своего служебного положения».

По мнению законодателя, служебное положение лица может существенно облегчить ему совершение преступления. Должностному лицу легче скрыть признаки совершенного преступления, так же он может

оказывать психологическое воздействие на правообладателей, что в свою очередь значительно увеличивает степень общественной опасности совершаемого преступления.

Исходя из того, что нарушение авторских и смежных прав имеет схожую природу с нарушением изобретательских и патентных прав. И в том, и в другом случае речь идет о посягательстве на интеллектуальную собственность. С целью равной уголовно-правовой защиты авторских и патентных прав, считаем целесообразным конструировать составы этих преступлений по одной схеме. Необходимо внести изменения в ст. 147 УК добавив такой квалифицирующий признак, как «совершение преступления лицом с использованием своего служебного положения». Некоторые ученые предлагают ввести указанный признак в ст. 147 УК (по аналогии со ст. 146 УК), мотивируя нововведение тем, что такое обстоятельство при нарушении изобретательских прав встречается ничуть не реже, чем в случаях нарушения авторских прав.[15] Так же необходимо отметить, что данный квалифицирующий признак содержится в уголовных законах таких государств как Украина, Азербайджан, Казахстан и Болгария, в составе нарушения изобретательских и патентных прав.[16]

В связи с тем, что преступления в сфере авторских и смежных прав составляют абсолютное большинство среди анализируемых составов, считаем возможным рассмотрение более подробного субъектного состава.

Анализируя уголовные дела и вынесенные по ним решения, за последние пять лет в судах первой инстанции, в сфере авторских и смежных прав можно выделить несколько субъектов преступлений:

- изготовители контрафактной продукции;

- оптовые продавцы;

- розничные продавцы.

Необходимо отметить, что не редко изготовитель и оптовый продавец являются одним лицом. Чаще всего к ответственности привлекаются розничные продавцы контрафактной продукции. На допросах они либо отказываются от дачи показаний, сославшись на ст. 51 Конституции РФ, либо затрудняются вспомнить внешние приметы лиц, продавших им контрафакт так называемых «оптовиков».

Анализ уголовного законодательства и результатов уголовных дел позволяет выделить следующие основные признаки субъекта преступления:

это исключительно физическое лицо (в тоже время потерпевшим на ряду, с физическим лицом может выступатьи юридическое лицо). Личная ответственность виновного является одним из принципов отечественного уголовного права. Однако отдельными учеными активно обсуждается и обосновывается возможность привлечения к уголовной ответственности в качестве субъектов юридических лиц[17], но в УК данная позиция не получила поддержки. Н.Д. Сергеевскийсправедливо по этому поводу отмечал, чтокаждый должен отвечать только за тот проступок который он совершил[18];

это гражданин Российской Федерации, иностранный гражданин либо лицо без гражданства, что закреплено в ст. 11 и 12 УК РФ;

это всегда вменяемое, то есть способное отдавать отчет своим действиям и руководить ими, лицо. Понятие «вменяемость» в уголовном праве выводится из понятия «невменяемость», определенного в ст. 21 УК РФ и законодатель исходит из презумпции вменяемости, то есть лицо считается вменяемым, если нет оснований считать его невменяемым. Для признания лица невменяемым требуется заключение эксперта;

лицо должно быть достигшим определенного возраста уголовной ответственности. Общий возраст с которого наступает уголовная ответственность по отечественному законодательству 16 лет.

Некоторые ученые[19] поддерживают позицию А.Н. Трайнина, считавшего ошибочным отнесение вменяемости и достижения установленного законом возраста уголовной ответственности к учению о субъекте преступления, и включавшего вменяемость в понимание действия как элемента объективной стороны состава преступления[20];

исходя из результатов изучения уголовных дел, а также данных научных исследований других авторов [21]можно прийти к выводу, что большинство лиц привлеченных к уголовной ответственности по ст.146 УК РФ были безработными и продажа контрафактной продукции являлась единственным источником к существованию. Примерно 30% осужденных это индивидуальные предприниматели, которые с целью получения дополнительного дохода реализовывали контрафактную продукцию. Что касается образовательного ценза, то это, как правило люди с высшим или средне-специальным образованием в возрасте от 16 до 45 лет.

[1]Дагель П.С. Михеев Р.И. Теоретические основы установления вины. Владивосток. 1975. С.69.

[2]Дагель П.С. Содержание, форма и сущность вины в советском уголовном праве//Правоведение. 1969. №1. С. 78.

[3] Иванов С.А. Понятие вины и ее основные характеристики в уголовном праве России: дис. .. .канд.юрид.наук. Ростов-на-Дону, 2004. С. 108.

[4] Иванов С.А. Указ.соч. С.101.

[5] См., например: Российское уголовное право: Особенная часть/Под.ред. Рарога А.И. М., 2001. С. 135.

[6] Так, судебная коллегия по уголовным делам Свердловского областного суда в Определении от 10 октября 2007 г., дело № 22-М-554/2007 указывает, что «сам по себе факт использования контрафактной продукции не является безусловным основанием для привлечения лица к уголовной ответственности по статье 146 Уголовного кодекса Российской Федерации.. .Из диспозиции ч. 2 ст. 146 Уголовного кодекса Российской Федерации следует, что субъективная сторона предусмотренного ею преступления характеризуется прямым умыслом, что применительно к обстоятельствам настоящего уголовного дела предполагает осознание виновным контрафактного происхождения используемого им программного продукта. не содержится выводов об умышленном нарушении Г. авторских прав корпорации «Майкрософт», а также не приведено доказательств, свидетельствующих о наличии у Г. умысла на использование контрафактного программного продукта.. .Сам по себе факт использования контрафактной продукции безусловным основанием для привлечения к уголовной ответственности не является». С учетом изложенного постановление суда апелляционной инстанции отменено в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в постановлении, фактическим обстоятельствам дела. (См.: Определение судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда от 10 октября 2007 г., дело № 22-М- 554/2007 // Бюллетень судебной практики по уголовным делам Свердловского областного суда (3-4 кварталы 2007 года) /Справочная правовая система «Консультант-плюс»)

[7]Рашковская Ш.С. К вопросу о степенях вины//Советское государство и право, 1955, № 6. С.61-66.

[8] Советское уголовное право. Общая часть/ Под.ред. Г.А. Кригера и др. М., 1998. С. 128.

[9] Викторов Б.А. Цель и мотив в тяжких преступлениях. М., 1963. С.11.

[10]Филановский И.Г. Социально-психологическое отношение субъекта к преступлению. Л., 1970. С. 170-171.

[11]Обзор кассационной практики Судебной коллегии по уголовным делам Самарского областного суда за II квартал 2009 года //Справочная правовая система «Консультант- Плюс».

[12] Обзор судебной практики Пермского краевого суда за 2009 год //Справочная правовая система «Консультант-плюс».

[13] Кассационное определение Новосибирского областного суда от 30 марта 2011 г. по делу № 22-1384/2011 //Справочная правовая система «Консультант-Плюс».

[14] Здесь и далее: Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 апреля 2007 г. № 14 «О практике рассмотрения судами уголовных дел о нарушении авторских, смежных, изобретательских и патентных прав, а также о незаконном использовании товарного знака» //Справочно-правовая система «Консультант-плюс»

[15] Курманов А.С. Состояние и перспективы развития уголовного законодательства России о защите конституционных прав и свобод человека: сравнительное теоретикоправовое исследование: автореф. дис. ... докт. юрид. наук. Екатеринбург, 2008. С. 54.

[16] Лысак Е.А. Уголовно-правовая охрана интеллектуальной собственности по зарубежному законодательству:дис. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2012.

[17]Признание субъектом преступления юридических лиц в теории уголовного права является вопросом достаточно дискуссионным, вместе с тем, подробный его анализ не входит в предмет настоящего исследования, поэтому, не углубляясь в его исследование, отметим, что закрепление в ст. 5 Уголовного кодекса Российской Федерации принципа личной виновности и определение вины, как психического отношения лица к совершенному деянию и наступившим последствия ставит под сомнение саму возможность признания субъектом преступления в отечественном уголовном праве юридического лица. Вместе с тем, у некоторых авторов существует иная, подчас серьезно аргументированная позиция: См., например: Наумов А.В. Предприятие на скамье подсудимых // Советская юстиция. 1992. № 17-18; Голубев В.В. Уголовная ответственность юридического лица // Юридический консультант. 2000. № 6; Никифоров А.С. Об уголовной ответственности юридических лиц // Уголовное право: новые идеи. М., 1994. С. 43; Никифоров А.С. Юридическое лицо как субъект преступления // Уголовное право. 2000. № 2.

[18]Сергеевский Н.Д. Курс лекций по уголовному праву. Ярославль, 1880. С. 338.

[19] См.: Давыдова Е.В., Кибальник А.Г., Соломоненко И.Г. Указ.соч. С. 17; Галстян И.Ш. Освобождение от уголовной ответственности в связи с положительным постпреступным поведением виновного: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2007. С. 125-127.

[20] См.: Курс советского уголовного права / Под ред. А.А. Пионтковского, П.С. Ромашкина, В.М. Чхиквадзе. М., 1970. Т.2. С. 100-101.

[21] См., например: Трунцевский Ю.В. Защита авторского права и смежных прав (уголовноправовой и криминологический аспекты): дис. .д-ра юрид. наук. С. 169-174.