Право на инициирование судебного разбирательства и разрешение дела по существу лишается смысла, если законодательство государства-участника позволяет частным лицам либо представителям органов государственной власти и местного самоуправления отменить окончательное, вступившее в законную силу судебное решение в течение четким образом не определенного законом периода времени лишь с целью пересмотра дела и принятия нового решения.

Подвергнуть судебные решения сомнению таким способом является неприемлемым независимо от того, осуществляется это судьями и представителями исполнительной власти[1] или несудебными органами[2].

Как известно, последовательный подход Европейского Суда заключается в том, что в отсутствие существенных нарушений в ходе предыдущего разбирательства, несогласие стороны с мнением судов первой инстанции не являются обстоятельством существенного и неотложного характера, требующим отмены вступившего в силу решения и возобновления разбирательства по делу заявителя[3] [4]. По мнению Суда, неправильное применение норм материального права судами первой инстанции само по себе не оправдывает отмену в надзорном порядке вступивших в законную силу и подлежащих исполнению решений суда, даже если отмена была осуществлена в пределах годичного срока, предусмотренного национальным законодательством. Цель единообразия национальной правоприменительной практики может быть достигнута за счет различных законодательных и

судебных средств, но она не может оправдать пренебрежения законной

222

уверенностью заявителей в принципе правовой определенности .

В рамках данной работы принцип недопустимости необоснованного пересмотра окончательно вступившего в законную силу решения суда рассматривается применительно к судебным постановлениям как кассационной, так и надзорной инстанции.

Так, в постановлении «Амирханян против Армении» от 3 марта 2016 г. Европейский Суд пришел к выводу, что решение апелляционной инстанции от 9 марта 2007 г. следует считать окончательным и оно не может быть обжаловано повторно. Кассационный Суд 12 апреля 2007 г., вернув дело на
новое рассмотрение в нижестоящую инстанцию и допустив очередную апелляцию, нарушил нормы гражданского процессуального законодательства и принцип правовой определенности, гарантированный статьей 6 Конвенции .

Согласно практике Европейского Суда принцип правовой определенности предполагает уважение принципа res judicata - недопустимости повторного рассмотрения однажды решенного дела, который закрепляет, что ни одна из сторон не может требовать пересмотра окончательного и вступившего в законную силу решения только в целях проведения повторного слушания и принятия нового решения. Пересмотр вступившего в силу судебного акта не может считаться скрытой формой обжалования, а наличие двух точек зрения по одному вопросу не может

224

являться основанием для пересмотра .

Как следует из дела «Брлетик против Хорватии» от 16 января 2014 г., в мае 2002 г. суд г. Дарувар вынес решение о выплате компанией правопреемникам своего бывшего работника задолженностей по зарплате. Апелляционная жалоба компании была отклонена, и она стала выплачивать долг заявительнице. Однако 15 февраля 2008 г. суд г. Грубишно-Полье в процессе, инициированным компанией-работодателем, пришел к выводу о том, что суд г. Дарувар неверно высчитал сумму долга - поэтому обязал заявительницу выплатить часть суммы, на которую она неосновательно обогатилась. Возражения заявительницы о том, что суд г. Грубишно-Полье нарушает принцип правовой определенности, последним не были приняты во внимание.

Европейский Суд отметил, что, несмотря на то, что два процесса не были идентичными, они, тем не менее, оба касаются одних и тех же сторон, правоотношений и обстоятельств по выплате правопреемникам работника [5] [6]
задолженности по заработной плате. И инициирование компанией- работодателем в г. Грубишно-Полье нового процесса по сути являлось попыткой компании вновь пересмотреть дело, которое неудачно окончилось для нее в предыдущий раз. Таким образом, Европейский Суд констатировал нарушение статьи 6 Конвенции в связи с несоблюдением национальным судом принципа res judicata115.

Полномочие вышестоящего суда по пересмотру вступившего в силу судебного акта должно осуществляться исключительно в целях исправления фундаментальных судебных ошибок[7] [8] [9] [10]. Отход от указанного принципа оправдывается, только когда этого требуют обстоятельства существенного

227

характера .

В деле «Кокшарова против Российской Федерации» от 2 октября 2014 г. Суд признал нарушение статьи 6 Конвенции, поскольку окончательные решения были отменены исключительно в связи с выводом,

что нижестоящими судами были неправильно применены нормы

228

материального права .

В постановлении «PSMA, SPOL. S.R.O. против Словакии» от 9 сентября 2016 г. Суд отметил следующее: «...вышестоящие инстанции имеют право отменить или направить на новое рассмотрение дело исключительно в целях исправления фундаментальных судебных ошибок . при этом Судом учитываются причинно-следственная связь между пересмотром судебного решения и последствиями, которые испытывает заявитель, основания отмены решения в отношении заявителя, соблюдение

национальными властями требований процессуального законодательства, наличие и эффективность действующих процессуальных гарантий в национальной правовой системе в целях предотвращения злоупотреблений национальными властями прав заявителя и другие обстоятельства дела»[11] [12] [13]. В качестве примера фундаментальных судебных ошибок Суд называет следующие: «неполное или одностороннее» расследование дела судом; ошибки в применении норм процессуального права, которые повлияли на законность судебных постановлений; ошибки при определении подведомственности; превышение должностных полномочий судьями; существенные нарушения норм процессуального права; другие

230

существенные нарушения, влияющие на законное отправление правосудия .

Компания-заявитель утверждала, что в соответствии с национальным законодательством обжалование вступившего в законную силу судебного решения было возможно только в случае исчерпания иных средств правовой защиты. По мнению заявителя, другой стороной этого сделано не было, поскольку подобные процессы в отличие от экстраординарного повлекли бы за собой определенные судебные издержки. Однако этот аргумент не был принят во внимание нижестоящими инстанциями и Верховным Судом.

В данном деле Европейский Суд отмечает, что Верховный Суд, по сути, вмешался в судебный процесс и вынес решение в пользу оспорившей его стороны, что, безусловно, нарушает принцип равенства сторон, принцип правовой определенности и, следовательно, статью 6 Конвенции .

Представляется интересным отметить, что практика международных договорных органов, действующих на универсальном уровне, как правило, соответствует практике договорных органов, функционирующих на региональном уровне, когда предметом рассмотрения являются одни и те же (схожие) права и свободы человека. Вместе с тем, в отдельных случаях, в частичности, в вопросе недопустимости необоснованного пересмотра окончательно вступившего в законную силу решения суда можно наблюдать несоответствие между практиками этих органов.

Так, например, Комитет по правам человека признал надзорное производство в Российской Федерации эффективным средством правовой защиты в деле «Юрий Большаков против Российской Федерации».

При рассмотрении данного дела Комитет установил, что городским судом решение вынесено 28 апреля 2006 г. Ответчик, который являлся государственным органом, не подал кассационную жалобу в установленные сроки. 15 сентября 2006 г. ответчик подал ходатайство о рассмотрении данного дела в областном суде в порядке надзора, которое было удовлетворено. 13 октября 2006 г. решение городского суда было отменено. В Верховном Суде Российской Федерации жалоба автора сообщения о пересмотре постановления областного суда в порядке надзора была отклонена. В течение шести месяцев с момента принятия этого решения судебное постановление городского суда было отменено ввиду неверного толкования внутреннего законодательства. При этом автором сообщения не утверждалось о несоответствии судебного разбирательства в порядке надзора действовавшим в 2006 г. процессуальным требованиям, предусмотренным внутренним законодательством. Кроме того, Комитет отметил, что автором не представлено никаких доказательств, которые подтверждали бы нарушение принципа состязательного процесса или равенства состязательных возможностей в ходе разбирательства в порядке надзора. С учетом конкретных обстоятельств этого дела Комитет постановил, что установленные им обстоятельства не могут свидетельствовать об отказе в справедливом и незамедлительном определении отстаиваемых автором прав.

Комитет пришел к выводу о том, что права автора, предусмотренные в пункте 1 статьи 14 Пакта, нарушены не были .

Можно предположить, что если бы вопрос, рассмотренный Комитетом по правам человека, стал бы предметом индивидуальной жалобы в Европейском Суде, то последний с учетом уже сложившейся практики мог бы констатировать нарушение статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Применительно к вопросу о недопустимости необоснованного пересмотра окончательно вступившего в законную силу решения суда также следует обратить внимание на институт односторонних деклараций, учрежденный Европейской Конвенцией с целью решения проблемы накопления большого количества дел, подлежащих рассмотрению Европейским судом. Применение государствами-участниками Конвенции данного института способствует уменьшению растущего числа дел, находящихся на рассмотрении Суда, по которым правоприменительная практика Суда уже сложилась.

Однако в этой связи возникает вопрос, является ли наличие односторонней декларации по делу безусловным основанием для пересмотра вступившего в законную силу решения суда, поскольку фактически государство своими действиями по ее принятию признает за собой нарушение Конвенции.

Интересным в этой связи представляется дело «Давыдов против Российской Федерации» от 30 октября 2014 г., в котором Европейский Суд отметил, что возможность пересмотра вступивших в законную силу судебных актов по новым обстоятельствам согласно статье 392 ГПК РФ в связи с признанием нарушения российскими властями в односторонней декларации (заявлении), равно как и в связи с вынесением Европейским Судом решения о прекращении производства по делу на основании такой [14]

декларации не вытекает - во всяком случае прямо - и из постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 21 от 27 июня 2013 г. «О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней».

Суд отказал в удовлетворении ходатайства российских властей об исключении жалобы из списка подлежащих рассмотрению дел на основании односторонней декларации (заявления), которой признано нарушение и предложена компенсация за него, поскольку это было бы несовместимо с принципом уважения прав человека, сформулированным в Конвенции по указанным выше обстоятельствам, и признал нарушение статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции в связи с отменой в порядке (старого) надзора вступившего в законную силу судебного решения, которым заявителю была присуждена компенсация вреда, причиненного здоровью в связи со службой, за определенный период времени, а также назначена к выплате с 1 ноября 2005 г. ежемесячная компенсация, подлежащая

233

индексации .

Данное постановление Европейского Суда демонстрирует, что в надлежащих случаях заявители действительно могут просить Суд отказать в удовлетворении ходатайства властей о прекращении производства по делу на основании их односторонней декларации (заявления), приведя аргументы в пользу того, что пересмотр вступивших в законную силу судебных актов на национальном уровне может представлять собой средство - и, возможно, наилучшее - для исправления соответствующего нарушения.

В этой связи в целях эффективной защиты прав и свобод заявителей представляется необходимым внести изменения в законодательство, включив в качестве основания для пересмотра вступивших в законную силу судебных постановлений такое новое обстоятельство, как признание властями Российской Федерации нарушения положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод или Протоколов к ней в рамках процедуры рассмотрения жалобы в Европейском Суде по правам человека, если Судом в связи с этим обстоятельством было прекращено производство по рассмотрению жалобы заявителя.

Нельзя также не упомянуть о деле «Трапезников и другие против Российской Федерации» от 5 июля 2016 г., в котором заявители жаловались на нарушение судами принципа правовой определенности, выразившегося в отмене на уровне президиума регионального суда в порядке надзора судебных постановлений, вступивших в законную силу, по причине того, что нижестоящие инстанции не приняли во внимание специфический метод расчета, установленный Правительством и применяемый к данной категории социальных выплат.

Европейский Суд отметил, что надзорные жалобы были поданы сторонами по делу - ответчиками после исчерпания национальных средств правовой защиты, в установленный законодательством 6-меясчный срок, в надзорной инстанции дела были рассмотрены в разумные сроки, а вступившие в законную силу судебные решения в отношении заявителей были отменены в целях устранения существенных нарушений норм права и единообразия судебной практики в данной области, что, по мнению Суда, не

~ 234

является несовместимым с принципом правовой определенности .

Таким образом, пересмотр окончательно вступившего в законную силу решения суда может быть как гарантией эффективной защиты прав и свобод человека, так и представлять собой необоснованное ограничение прав и свобод.

Если деятельность высшей инстанции приводит к восстановлению и/или эффективной защите прав и свобод, то данное судопроизводство следует рассматривать как дополнительную гарантию права на справедливое судебное разбирательство. В случае же если в ходе такого судебного

процесса права и свободы человека необоснованно ограничиваются, то наличествует негативное влияние подобного пересмотра судебного решения.

Принимая во внимание практику Верховного Суда Российской Федерации, а также Комитета по правам человека, надзорное производство должно рассматриваться в качестве эффективного средства правовой защиты, гарантируемого, в том числе, статьей 6 Конвенции.

[1]См. п. 36 постановления Европейского Суда «Трегубенко против Украины» от 2 ноября 2004 г., жалоба № 61333/00.

[2]См. пп. 150-151 постановления Европейского Суда «Агрокомплекс против Украины» от 6 октября 2011 г., жалоба № 23465/03.

[3]См. п. 20 постановления Европейского Суда от 18 февраля 2010 г. по делу «Николай Зайцев против Российской Федерации», жалоба № 3447/06.

[4]См. п. 20 постановления Европейского Суда от 20 мая 2010 г. по делу «Гарагуля против Российской Федерации», жалоба № 12157/06.

См. пп. 36-40 постановления жалоба № 22343/08.

[6]См. п. 33 постановления Европейского Суда «Амирханян против Армении» от жалоба № 22343/08.

[7]См. пп. 47-51 постановления Европейского Суда по делу «Брлетик против Хорватии» от 16 января 2014 г., жалоба № 42009/10. См. также постановления Европейского Суда по делам «Кузьмин против Российской Федерации» от 28 мая 2014 г., жалоба № 43166/04; «Самаров против Российской Федерации» от 28 мая 2014 г., жалоба № 47388/06; «Яковлева против Российской Федерации» от 10 июля 2014 г.; и др.

[8] См. постановление Европейского Суда «Караиванова и Милева против Болгарии» от 17 июня 2014 г., жалоба № 37857/05.

[9] См. пп. 22, 23, 29 постановления Европейского Суда по делу «Паролов против Российской Федерации» от 14 июня 2007 г.,; пп. 22, 23 постановления Европейского Суда по делу «Пшеничный против Российской Федерации» от 14 февраля 2008 г., а также пп. 25, 26 постановления Европейского Суда по делу «Сыпченко против Российской Федерации» от 1 марта 2007 г.

[10] См. постановление Европейского Суда по делу «Кокшарова против Российской Федерации» от 2 октября 2014 г., жалоба № 25965/03.

[11]См. пп. 69-71 Европейского Суда постановления по делу «PSMA, SPOL. S.R.O. против Словакии» от 9 сентября 2016 г., жалоба № 42533/11.

[12] См.: Там же.

[13]См. пп. 76-79 постановление по делу «PSMA, SPOL. S.R.O. против Словакии» от 9 сентября 2016 г., жалоба № 42533/11.

[14] См. п. 8.3 Соображений Комитета по правам человека от 15 октября 2014 г. по делу «Юрий Большаков против Российской Федерации». URL: http://iuris.ohchr.org/Search/Details/1886 (дата обращения - 15.01.2016 г.).