В последнее время происходящие в обществе негативные явления и процессы все больше затрагивают конфессиональную сферу общественных отношений, однако как показывает практика, научные разработки отечественных криминологов и правоведов, ответственность за посягательства на свободу совести носит весьма условный характер. Несмотря на участившееся количество нарушений прав человека на свободу совести, массовое выявление инцидентов и их освещение в СМИ, число официально зарегистрированных преступлений данной категории весьма мало.

Результаты проведенного криминологического исследования показали, что одной из причин, оказывающих значительное влияние на качество привлечения виновных лиц к уголовной ответственности, является несовершенство российского уголовного законодательства, в частности неоднозначное толкование ряда уголовно-правовых норм.

Достаточно часто в нашей стране законы принимаются без учета мнения сотрудников органов внутренних дел, которые ежедневно в своей профессиональной деятельности руководствуются действующим уголовным законом. Имея двойственный характер, уголовно-правовые нормы, претерпевающие существенные изменения и поправки, не всегда оправдывают себя, не отвечают современным требованиям и условиям правоохранительной деятельности. Это, в свою очередь, усложняет процесс выявления, раскрытия и расследования преступлений, посягающих на свободу совести, влияет на сбор доказательств по уголовным делам и негативно отражается на процессе привлечения виновных лиц к уголовной ответственности. Еще Ж.Ж. Руссо говорил

о законе: «Мудрый законодатель начинает не с издания законов, а с изучения их пригодности для данного общества»[1].

По мнению М.С. Жука, действующий уголовный закон на сегодня нуждается в качественной переработке, так как количество принимаемых в настоящее время поправок в уже существующие уголовно-правовые нормы и создание новых не всегда соответствуют их качеству и затрудняет правоприменительный процесс[2]. Мы разделяем позицию данного автора и считаем, что все вышеперечисленные проблемы действующего уголовного закона отражаются и на реализации функции противодействия преступлениям, посягающим на свободу совести.

Рассмотренные ранее причины преступлений, посягающих на свободу совести, а также приведенные суждения о проблемах правового характера обусловливают необходимость дальнейшего исследования уголовно-правовых мер противодействия преступлениям, посягающим на свободу совести, на основе передового отечественного и зарубежного опыта.

Так, изучение законодательства зарубежных стран позволило прийти к выводу о том, что уголовные кодексы как Запада, так и Востока предусматривают не только специальные статьи, посвященные преступным посягательствам на свободу совести, но и целые разделы, где фигурируют правонарушения данной категории, что, несомненно, представляет определенный интерес для отечественной законотворческой практики.

Так, Франция в 2003 году ввела в действие закон об усилении уголовной ответственности за преступления, спровоцированные предубеждениями против подлинной или приобретенной этнической, национальной, расовой, религиозной и сексуальной принадлежности. Наказание за убийство было ужесточено до 30 лет лишения свободы (за преступления, не связанные с преступной нетерпимостью) и до пожизненного заключения (за преступления, связанные с преступной нетерпимостью), в том числе в отношении религиозных чувств и веры граждан, а также наказания за жестокие нападения, приведшие к инвалидности, составляют от 10 лет лишения свободы (за преступления, не связанные с преступной нетерпимостью) и до 15 лет (за преступления, связанные с преступной нетерпимостью)[3].

Раньше, в 90-х гг. за разжигание расовой, национальной, религиозной розни наказание составляло всего лишь 1 год тюремного заключения или штраф в размере от 2000 до 3000 франков. В связи с этим можно сделать вывод о том, что во Франции с течением последующих 20 лет наказание за совершение данных преступлений существенно ужесточилось. Это свидетельствует и о том, что органы государственной власти Франции уделяют данной проблеме серьезное внимание.

Статья 233а Уголовного кодекса Исландии гласит: «Каждый, кто высмеивает, оскорбляет, обижает, угрожает или в какой-либо другой манере публично плохо обращается с человеком или группой людей по принципу их национальной, этнической, расовой, религиозной... принадлежности, будет оштрафован или заключен под стражу сроком до двух лет»[4].

Статья 22(4) Уголовного Кодекса Испании содержит уголовно-правовую норму ответственности за преступления, связанные с мотивом предубеждения против идеологии, веры, религии, этнической принадлежности, расы, национальности, пола. жертвы[5].

Статья 29 Уголовного кодекса Швеции включает положение об уголовной ответственности за преступления, вызванные предубеждениями против расы... религии или иных «подобных обстоятельств» жертвы[6].

Уголовный кодекс Германии не содержит отдельных уголовно-правовых норм, касающихся преступлений на почве нетерпимости, но вместо этого он предусматривает в ряде различных законов уголовную ответственность за устное нанесение оскорбления чувств (§ 176)[7]. Отметим, что в Германии не ведется специальный учет преступлений, совершенных на почве нетерпимости, однако недавно опубликованный Евросоюзом доклад о состоянии расизма отражает, что нападения, вызванные мотивом нетерпимости, совершаются часто. Так, например, данные за 2006 г. сообщают о 18 142 происшествиях, из которых 17 597 инцидентов были спровоцированы идеологией правого крыла. Ежегодный прирост по таким преступлениям составляет 14 %. Относительно численности населения такой показатель в 8 раз превышает уровень преступлений на почве религиозной нетерпимости по сравнению с США за аналогичный период. Но информированность о преступлениях на почве нетерпимости и экстремистской направленности правого крыла остается достаточно низкой среди населения.

Действующие на сегодняшний день в Англии, Уэльсе и Шотландии акты о преступлениях и беспорядках 1988 года в качестве отягчающего обстоятельства при вынесении приговора за определенные преступления устанавливают агрессивное отношение к потерпевшему, связанное с принадлежностью последнего к расовой или религиозной группе. В Северной Ирландии Правопорядок 1987 года (S.I. 1987/463 (№.I.7)) предусматривает те же требования, что и законодательство Великобритании. Законодательно закреплены такие составы преступлений, как словесное оскорбление и физическая расправа, нанесение противозаконного ущерба, оскорбление относительно Правопорядка 1986 года, а также оскорбление относительно Защиты 1997 года.

В Канаде юридическое определение преступления на почве нетерпимости содержится в статьях 318 и 319 Уголовного кодекса. В 1996 году Федеральное правительство внесло поправки в статьи Уголовного кодекса, относящиеся к вынесению приговора. В частности в статье 718.2, устанавливающей (в отношении преступлений на почве нетерпимости) следующее: (a) срок наказания следует увеличить или уменьшить с учетом любых релевантных отягчающих или смягчающих обстоятельств, относящихся к обвинению или обвиняемому; (i) доказательство того, что преступление было спровоцировано пристрастностью, предубеждением или же нетерпимостью на расовой, национальной, этнической, языковой, религиозной почве...является отягчающим обстоятельством.

Не имеют сегодня законов, связанных с преступлениями на почве нетерпимости такие страны, как: Албания, Кипр, Эстония, Словения и Турция[8]. Несмотря на это, отдельные законодательства стран сохранили составы преступлений (некоторые из них подверглись изменениям), защищающие сугубо религиозные права человека, в отдельных учтены и иные личные убеждения.

В Уголовном кодексе Лихтенштейна преступлениям, посягающим на свободу совести, посвящен целый раздел. Так, в восьмом разделе «Преступные деяния против религиозного спокойствия и покоя умерших» содержится 4 параграфа, среди них § 188 «Дискредитирование религиозного учения» и § 189 «Воспрепятствование отправлению религиозных обрядов».

Согласно § 188, кто публично дискредитирует лицо или вещь, которая является предметом почитания церкви или религиозного объединения, расположенных на территории Лихтенштейна, допустимые на основании закона обычаи или религиозное действие такой церкви или религиозного объединения либо высмеивает их при таких обстоятельствах, при которых его поведение может вызвать обоснованное общественное возмущение ...

Согласно § 189, кто применяет насилие или угрожает его применением, препятствует отправлению допустимого на основании закона богослужения или отдельного такого религиозного действия, расположенных на территории Лихтенштейна церкви или религиозного объединения, либо нарушает его. (1), кто в месте, предназначенном для допустимого на основании закона отправления религиозных обрядов, расположенных на территории Лихтенштейна церкви или религиозного объединения (2.1). глумится над предметом, непосредственно предназначенном допустимому на основании закона богослужению или отдельному такому религиозному действию, расположенных на территории Лихтенштейна церкви или религиозного объединения таким образом, что это может вызвать обоснованное общественное возмущение (3). [9]. В Уголовном кодексе РФ аналогичные действия предусмотрены частями 1 и 2 статьи 148 УК РФ.

В Уголовном кодексе Республики Сербии содержится ст. 238, предусматривающая уголовную ответственность за злоупотребление свободой вероисповедания и деятельности религиозных организаций в политических целях. Согласно данной статье священнослужитель, который злоупотребляет свободой исповедания религии или совершения религиозных обрядов в нарушение Конституции, подлежит наказанию в виде лишения свободы на срок до трех лет. В ст. 240 «Незаконное воспрепятствование совершению религиозных обрядов»: каждый, кто создает помехи либо препятствует совершению религиозных обрядов, подлежит наказанию.[10]. Аналога данная норма в Уголовном кодексе РФ не имеет.

Изучение уголовных законов, приведенных выше стран, показывает степень важности обеспечения защиты права человека и гражданина на свободу совести. Данные нормы носят упреждающий характер от совершения указанных деяний, многие из которых, как видит автор, в отечественном уголовном законодательстве вообще не предусмотрены.

Полагаем, что ответственность за преступления, посягающие на свободу совести, в законодательстве зарубежных стран является детально более проработанным вопросом, нежели в уголовном законодательстве России. Об этом уже не раз упоминалось в работах отечественных правоведов[11].

Проведенное исследование обнажило ряд проблем, на наш взгляд, до сих пор не решенных в Уголовном кодексе Российской Федерации. Среди них: изменения, внесенные в ст. 148 УК РФ, целесообразность введения уголовной ответственности за посягательство на жизнь и здоровье священнослужителя; доведение до самоубийства лица (группы лиц) ввиду его (их) религиозных и иных личных убеждений и принадлежности к какой-либо социальной группе; ответственность СМИ за распространение информации, содержащей сведения, выражающие явное неуважение к обществу, и действия, совершенные в целях оскорбления религиозных чувств верующих и др. Остановимся на отдельных из них.

Изменение конструкции статьи 148 «Нарушение права на свободу совести и вероисповеданий» УК РФ породило дискуссии о целесообразности и эффективности внесенных законодателем изменений. Плеяда ученых в данном вопросе разделилась на два лагеря. По мнению одних, Закон дестабилизирует и так напряженную политико-социальную атмосферу в стране[12], по мнению других является существенным шагом в решении назревших проблем этноконфессионального характера[13].

Внесенные изменения в ст.148 УК РФ отражают тот факт, что в нашем государстве вопрос о защите не только чувств верующих, но и лиц, придерживающихся атеистических взглядов, является проблемным и до конца не урегулированным вопросом.

Председатель Комитета ГД по делам общественных объединений и религиозных организаций Я.Е. Нилов пишет: «Время показало, что ничего страшного принятая мера не принесла, никаким массовым репрессивным механизмом для неугодных, не стала. Резонансных инцидентов, которые могли бы подпасть под принятую в итоге формулировку 148 статьи УК РФ, тоже не наблюдается. Мы создавали его не как карательную меру, а как адекватный ответ на возникшие вызовы, правовой инструмент, работающий на благо россиян»[14]. Это свидетельствует о том, что проблемы защиты чувств верующих давно требовали законодательного урегулирования и на сегодня их стали разрешать в первую очередь путем внесения изменений в ст. 148 УК РФ с целью повышения эффективности защиты законных интересов личности, общества и государства в целом от рассматриваемых нами противоправных посягательств.

По мнению Н.К. Сванидзе, авторы закона не изменили расплывчатую, по его мнению, формулировку «о защите чувств верующих», требующую конкретики в связи с опасениями использования Закона для проведения политических репрессий[15]. Согласно данной правовой позиции в вопросе об оскорблении чувств верующих определяющим должно быть наличие или отсутствие факта унижения

человеческого достоинства граждан (достоинства личности) по признаку их отношения к религии. Следует исходить из положений статьи 3 Европейской конвенции, установившей, что никто не может подвергаться бесчеловечному или унижающему достоинство обращению.

различать персонально нанесенные конкретному лицу или конкретной группе лиц оскорбления и оскорбления неопределенного круга лиц в связи с унижением их достоинства путем создания у них чувства страха, тревоги и собственной неполноценности, сокрушения физического или морального сопротивления жертв, как определяется Верховным Судом РФ (п. 15

Постановления № 5 Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации»[16]).

Расширенное толкование применения на практике понятия «оскорбления религиозных чувств гражданина» может привести к проблеме ущемления ряда иных прав и свобод человека и гражданина, среди которых следует назвать: право на свободу слова, право на свободу творчества и др. При отсутствии конкретного понятийного аппарата в данном контексте, реализация этих прав может быть истолкована как оскорбление чувств отдельных граждан или группы по религиозному признаку[17].

Как показывает анализ мировой практики правовой защиты религиозных чувств, предварительно - до установления мер ответственности - должны быть проанализированы объективно возможные формы общественно опасного

оскорбления таких чувств, иначе нельзя гарантировать принятие социально обоснованных и эффективных законодательных запретов. При этом решение возможных проблем в спорных ситуациях должно обеспечивать конституционную защиту прав и свобод граждан как в сфере, связанной с проявлением религиозных чувств, так и при реализации гражданами других прав и свобод[18].

Мнение автора сводится к тому, что законодатель, изменив название статьи 148 УК РФ с «Воспрепятствования осуществлению права на свободу совести и вероисповеданий» на «Нарушение права на свободу совести и вероисповеданий», и усилив санкцию за совершение данного преступления, не до конца проработал данную уголовно-правовую норму в части обеспечения защиты прав лиц, имеющих атеистические убеждения.

Кроме того, применение данной нормы усложняет отсутствие судебной практики, в частности отсутствует Постановление Пленума Верховного Суда по преступлениям, посягающим на свободу совести. Как полагают эксперты[19], с мнением которых мы соглашаемся, возникновение споров, ряда противоречий и разноречивого толкования на практике данной нормы закона будет происходить до принятия Верховным Судом РФ постановления Пленума о практике применения законодательства, а именно соответствующих статей УК РФ и КоАП РФ, устанавливающих ответственность за оскорбление религиозных чувств граждан либо осквернение почитаемых ими предметов, знаков и эмблем мировоззренческой символики. Проведенный в 79 субъектах РФ опрос сотрудников ОВД показал, что одной из главных проблем, возникающих при выявлении и расследовании ими преступлений, посягающих на свободу совести, является несовершенство специального федерального законодательства, нормативных правовых актов субъектов РФ (приложение 1, приложение 24) в связи с чем, наличие Постановления Пленума Верховного Суда значительно облегчило бы работу сотрудников правоохранительной системы России и позволило бы выработать единый слаженный механизм по расследованию преступлений, посягающих на свободу совести.

Действительно, ввиду изменений, внесенных в 2013 году[20], и отсутствия правоприменительной практики, судить о перспективности применения ст. 148 УК РФ достаточно сложно. Обратимся к зарубежному опыту, где аналогичная статья нашла свое применение. Речь идет о § 167 Уголовного кодекса Германии, где объект преступного посягательства шире, нежели по аналогичной статье в УК РФ. Данная статья призвана обеспечить общественное спокойствие в целом, предполагает возложение обязанности уважать религиозные и мировоззренческие чувства другого человека[21].

Как пишет в своей статье А.В. Серебренникова, судебная практика Г ермании довольно широко трактует понятие «нарушение богослужения», богослужебного действия церкви, оскорбительного бесчинства в месте, предназначенном для богослужения. К богослужению приравниваются соответствующие обряды мировоззренческого объединения в Германии. По смыслу абзаца 1 № 1 § 176 УК Германии понимаются любые действия или бездействия, направленные на затруднение нормального течения богослужения или богослужебного действия или воспрепятствование его проведению. Способ совершения данных действий может быть разный, однако нарушения должны совершаться с прямым умыслом и в «грубой форме», что объективно характеризует такие действия как особо тяжкие[22]. Данная норма, а также ряд иных составов преступлений в УК Г ермании охраняют в уголовно-правовом порядке установленную статьей 4 Основного закона ФРГ обязанность уважения религиозных и мировоззренческих взглядов другого человека, а также закрепляют социально-этическую обязанность уважать память умершего.

Как уже отмечалось, в рамках ст. 148 УК РФ речь идет исключительно о посягательствах на религиозные чувства верующих. Права лиц, имеющих иные мировоззренческие убеждения, в том числе и сугубо атеистические, которые также могут быть нарушены, в статье не защищены.

В аналогичных статьях (главах, разделах) большинства исследуемых автором уголовных кодексов идет ссылка и на иные (нерелигиозные) личные убеждения. В УК РФ ни в рассматриваемой 148 статье, ни в иных статьях, предусматривающих защиту права на свободу совести, данного упоминания нет. Однако уже сама диспозиция статьи предопределяет в своей основе более широкое трактование свободы совести, о чем уже шла речь в предыдущих параграфах диссертации, где круг составляющих свободу совести категорий значительно шире и включает в себя как религиозные права граждан, так и атеистические и иные личные убеждения.

Так как российское уголовное законодательство призвано обеспечивать права каждого человека без каких-либо исключений, на наш взгляд, представляется целесообразным не проводить различия между религиозными и нерелигиозными (атеистическими) чувствами граждан и по опыту законодательства зарубежных стран обеспечивать защиту всем категориям прав граждан.

В целях предупреждения преступлений, посягающих на свободу совести, предлагается расширить перечень потерпевших от таких действий, в частности лиц, имеющих атеистические убеждения. Так, предлагается ч.1 ст.148 УК РФ изложить в следующей редакции: «Публичные действия, выражающие явное неуважение к обществу и совершенные в целях оскорбления чувств верующих, а равно чувств лиц, имеющих иные убеждения».

Следует отметить, что характер наступления общественно опасных последствий от преступлений, посягающих на свободу совести, в зависимости от способа совершенного преступления может существенно меняться. Так, например, одно и тоже деяние, совершенное с использованием СМИ и без них, может иметь совершенно разные последствия.

Рассматривая такую деликатную сферу религиозных взаимоотношений, следует отметить, что наступление конкретных последствий зависит от цели и умысла конкретного лица, и в этой связи использование СМИ как источника распространения негативной информации играет не последнюю роль. В уголовных законодательствах ряда стран предусмотрена ответственность лица, совершившего данные действия в ходе занятия своей профессиональной деятельностью. Вместе с тем в уголовных кодексах ряда зарубежных стран предусмотрены не только специальные статьи, посвященные преступным посягательствам с использованием СМИ, но и целые разделы, где фигурируют правонарушения данной категории, а также ссылки на профессиональные функции лиц, что позволяет привлечь к ответственности за противоправные действия журналистов и др.

Так, например, в ранее действовавшем Уголовном кодексе Республики Сан- Марино в Книге 2 содержался отдельный Раздел V «Преступления, совершенные с помощью средств массовых коммуникаций», где были предусмотрены следующие статьи: ст. 46 «Преступления, совершенные посредством печати... умышленное преступление совершается посредством печати - всю ответственность несет автор публикации и любое лицо, принимавшее вместе с ним в этом участие»; ст. 47 «Преступления, совершенные с помощью иных средств массовой коммуникации. ответственность несет автор текста либо всякое лицо, которое было согласно с ним»[23]. В данных статьях предусмотрено, что в том случае, если автор текста не

известен, вся ответственность возлагается на специальный субъект преступления, а именно: на директора издания, редактора, директора программы, продюсера программы. Это связано с тем, что, если должностное лицо, в полномочиях которого находится право опубликования, редактирования, а также освещения какого-либо материала, осознает возможность реального привлечения к уголовной ответственности, оно будет более ответственно и осознанно подходить к вопросу освещения той или иной информации, нарушающей нормы права, этики и морали[24]. Избежать ответственности ввиду использования материалов анонимного автора невозможно.

В этой связи уголовной ответственности будет подлежать журналист, издатель, а также иное лицо, в профессиональные возможности которого входили данные действия.

Так, ярким примером последствий оскорбления религиозных чувств верующих - мусульман - стали массовые акции протеста, беспорядки и погромы вследствие карикатурного изображения пророка Мухаммеда, напечатанного в одной из датских газет в 2005 году под пропагандой современной западной культуры традиций, базирующихся на свободе слова. Неоднократное переиздание изображений в различных европейских изданиях не только привело к акциям массовых протестов в исламских государствах, но и повлияло на ход внешней санкционной политики в отношении отдельных европейских стран в 2005-2006 гг. Аналогичные действия французского сатирического еженедельника Charlie Hebdo в 2015 году в Париже привели к совершению расстрела ее сотрудников, в результате которого 12 человек погибло и 11 получили ранения. В Копенгагене 14 февраля 2015 года на общественном семинаре «Искусство, богохульство и свобода слова», организованном в честь жертв редакции газеты Charlie Hebdo, также из огнестрельного оружия была открыта стрельба.

В отсутствие специального режима ответственности для прессы правоприменители руководствуются положениями п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 февраля 2005 г. № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства, а также деловой репутации граждан и юридических лиц». Если оспариваемые сведения были распространены в СМИ, то надлежащими ответчиками являются автор и редакция соответствующего средства массовой информации. Если эти сведения были распространены в СМИ с указанием лица, являющегося их источником, то это лицо также является надлежащим ответчиком. При опубликовании или ином распространении не соответствующих действительности порочащих сведений без обозначения имени автора (например, в редакционной статье) надлежащим ответчиком по делу является редакция соответствующего средства массовой информации, т. е. организация, физическое лицо или группа физических лиц, осуществляющие производство и выпуск данного средства массовой информации. В случае если редакция СМИ не является юридическим лицом, к участию в деле в качестве ответчика может быть привлечен учредитель данного средства массовой информации.

Непосредственно в УК РФ СМИ остаются «обезличенными». Однако, как отмечают ученые, оценка перспективного введения «конкретно» специального субъекта преступления в ряде статей УК РФ, касающихся использования СМИ при совершении преступных действий, может произвести «эффект сдерживания» должностных лиц, работающих в системе СМИ от необоснованного и бездумного освещения или опубликования информации без ее тщательной проверки и анализа на предмет содержания противоправных сведений[25].

Другим, не менее важным вопросом, является совершение такого действия, как нарушение права на свободу совести посредством использования средств массовой информации. В современной редакции статьи 148 УК РФ данный вопрос никак не урегулирован. И здесь следует сразу обратить внимание на тот факт, что нормы российского уголовного законодательства, охраняющие права и свободы личности, общество и государство от преступных посягательств с использованием СМИ, рассматриваются в различных главах действующего УК РФ, при этом самостоятельный раздел по вопросам допустимой деятельности отечественных СМИ отсутствует.

В ранее действовавшем УК Аргентины клевета или оскорбление с использованием средств массовой информации были выделены в отдельный состав преступления (ст. 113 устанавливала: «тот, кто опубликовал или любым способом воспроизвел оскорбление, нанесенное другим лицом, или клевету, совершенную другим лицом, подвергается тому же наказанию, что и автор оскорбления или клеветы»[26]). Аналогичного состава преступления в российском законодательстве нет. Поэтому, если в российских СМИ появится информация, содержащая клевету, высказанную каким-либо конкретным лицом со ссылкой на данное лицо, должностные лица, опубликовавшие либо осветившие такую информацию в своем издании, телепрограмме, радио и т. д., заведомо знавшие о ее клеветническом характере, к ответственности не привлекаются до тех пор, пока инициатором такой информации не выступят сами СМИ, о чем говорится в статьях 4 и 57 Закона Российской Федерации от 27 декабря 1991 года № 2124-I «О средствах массовой информации» (в ред. от 05.04.2013)[27]. Также в соответствии с названным законом освобождаются от ответственности должностные лица СМИ за распространение сведений, не соответствующих действительности и порочащих честь и достоинство граждан и организаций, либо ущемляющих права и законные интересы граждан, либо представляющих собой злоупотребление свободой массовой информации и (или) правами журналиста, если они являются дословным воспроизведением сообщений и материалов или их фрагментов, распространенных другим средством массовой информации, которое может быть установлено и привлечено к ответственности.

В соответствии с действующим законодательством данная ответственность нигде не предусмотрена, однако как показывают примеры истории (например, распространение фильма «Невинность мусульман», карикатур на пророка Мухаммеда при повторном их опубликовании в ряде европейских издательств, что привело к массовым беспорядкам, погромам и внешнеполитической напряженности между странами Запада и Востока), отсутствие данной нормы негативным образом сказывается на соблюдении принципа уважения прав и свобод человека и гражданина и, соответственно, на общественной безопасности в целом. Возникает серьезная конфронтация права на свободу слова и права на свободу совести. Диссертант полагает, что соблюдение одного права, если при этом нарушается другое право, приводит к наступлению тяжких последствий, является недопустимым.

Статья 4 названного закона говорит о недопустимости использования средств массовой информации в целях совершения уголовно наказуемых деяний. Логично, что отсутствие соответствующих норм в уголовном законодательстве, сдерживающих СМИ от противозаконных действий, не позволяет привлечь к уголовной ответственности лиц, даже если эти действия фактически являются общественно опасными и причинили существенный вред. Это обуславливает необходимость пересмотра норм уголовного закона на предмет их превентивного характера в отношении деятельности СМИ.

Отдельные из общих ограничений свободы СМИ закреплены в национальном законодательстве многих европейских стран, где приняты законы, запрещающие расистские выступления, пропаганду, провокационные заявления, выражающие ненависть, основанную на расовой или этнической принадлежности, национальности, вероисповедании человека. Например, в УК Г ермании содержится § 130 «Подстрекательство против народов: кто способом, могущим нарушить общественное спокойствие... печатает материалы... которые разжигают ненависть против части населения или против национальной, расовой, религиозной группы.передает информацию. по радио. в печатных материалах. наказывается лишением свободы на срок до 5 лет». Согласно формулировкам немецкого уголовного кодекса любое выражение ненависти, несовместимое с «понятием достоинства человеческой личности, развивающейся в рамках социальной среды», рассматриваются как преступление[28]. В качестве данных лиц предусмотреть в уголовном законе такие категории, как журналист (автор) сообщения, распространенного в средстве массовой информации, главный редактор средства массовой информации, с которым данное сообщение было согласовано.

Дополнить УК РФ статьей 1481 «Умышленное не воспрепятствование опубликованию сведений, нарушающих право на свободу совести» следующего содержания:

« Умышленное не воспрепятствование должностным лицом опубликованию материалов в средстве массовой информации, содержащих сведения, выражающие явное неуважение к обществу, оскорбляющие религиозные чувства верующих, а равно чувства лиц, имеющих иные убеждения, если их распространение заведомо может повлечь тяжкие последствия, - наказывается...»

Другой проблемой, уже затрагиваемой ранее криминологами, является доведение лица до самоубийства. Так, М.М. Василенко, анализируя преступления, совершаемые членами религиозных тоталитарных сект, пишет о необходимости исследования феномена самоубийства и его специфики относительно деятельности данных деструктивных религиозных организаций. В этой связи на основании проведенного ею исследования М. Василенко предлагает внести изменения в ст. 110 УК РФ и изложить ее в следующей редакции: «доведение до самоубийства или до покушения на самоубийство путем угроз, жестокого обращения, систематического унижения человеческого достоинства потерпевшего, либо путем психологического воздействия, либо с применением специальных психотехник»[29].

Однако следует отметить, что феномен самоубийства, применительно к рассматриваемым нами преступлениям, может приобретать массовый характер проявления. Как показала практика, достаточно часто массовые самоубийства встречаются именно по религиозным причинам.

История развития различных религиозных учений и теорий, особенно это касается деятельности, как принято говорить, новых религиозных движений, ранее - нетрадиционных, наглядно демонстрирует нам случаи массовых самоубийств последователей различных религиозных учений. Так, например, в Джонстауне (сектантское поселение в Г айане) организация из 909 членов совершила массовый суицид в 1978 году. Из 918 погибших 276 были дети. 17 марта 2000 года погибли 778 членов угандийского культа «Движение за восстановление 10 заповедей Бога». Считается, что это были массовые убийства и самоубийства, организованные лидерами культа.

Усугубляет ситуацию распространение в СМИ сведений, касающихся освещения способов их совершения, чему даже посвящены отдельные телепрограммы. Нередко появляется информация о способах самоубийства, изготовления различного вида оружия, взрывчатых веществ, наркотических средств и психотропных веществ и т. д. По мнению криминологов, такие действия провоцируют рост различных правонарушений и преступлений в стране, особенно с участием несовершеннолетних лиц. Привлечь к ответственности, а тем более к уголовной, за подобные действия по российскому законодательству не представляется возможным из-за отсутствия соответствующих дефиниций.

Достаточно наглядным и показательным в этом вопросе является уголовное законодательство Франции, в котором в Отделе VI «О подстрекательстве к самоубийству» в ст. 223-14 предусмотрено, что «пропаганда или рекламирование каким бы то ни было способом товаров, предметов или методов в качестве средств причинения себе смерти наказывается тремя годами тюремного заключения и штрафом» [30] . В ст. 223-15 поясняется: «если проступки, предусмотренные ст. 223- 14, совершены с использованием аудиовизуальных средств массовой информации для определения лиц, подлежащих ответственности, применяются специальные положения законов, регламентирующих деятельность средств массовой информации».

В этой связи предлагается внести в статью 110 УК РФ дополнительные квалифицирующие признаки:

- совершенное в отношении группы лиц, объединенных по признакам идеологической, расовой, религиозной принадлежности;

- совершенное по мотиву политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы;

- совершенное с использованием аудиовизуальных, печатных и электронных средств массовой информации.

Введение дополнительных норм, предусматривающих ответственность за преступления, посягающие на свободу совести, должны иметь упреждающий характер от совершения правонарушений, способствовать повышению общей и правовой культуры субъектов.

Еще одной мерой уголовно-правового предупреждения является, на наш взгляд, ужесточение уголовной ответственности за посягательство на свободу совести.

Необходимость данного условия подтверждается данными опроса сотрудников полиции. Отвечая на вопрос анкеты о предложениях по совершенствованию практики противодействия таким преступлениям, сотрудники полиции в 86 % отметили необходимость ужесточения уголовной ответственности за совершаемые преступления. Именно увеличение санкции, по их мнению, станет основным действенным условием, препятствующим совершению данных преступлений: утвердительно ответили 54,86 % респондентов, 23,92 % затруднились ответить и только 19,02 % говорят о том, что в качестве меры наказания достаточно административного штрафа (рисунок 1).

Сведения

о необходимости ужесточения уголовной ответственности
за посягательство на свободу совести

Рисунок 1

■ Да, считаю

■ Считаю, что наказание не должно быть связано с лишением свободы, достаточно административного штрафа

Единодушны в этом вопросе сотрудники полиции различных подразделений ОВД (приложение 27).

Есть и другая точка зрения, которой придерживается Е.В. Петрищев, говоря о том, что ужесточение уголовно-правовых санкций кардинальным образом не решает эту проблему [31] . В этой связи интересно предложение Е.Е. Доника, касающееся совершенствования системы профилактики подобных преступлений путем разработки долговременной научно обоснованной программы, включающей политический, социальный, экономический, правовой, идеологический, специальный и другие аспекты и ориентированной на интеграцию, взаимодействие и координацию всех здоровых сил общества, заинтересованных в решении проблемы. Отмечается необходимость создания Всероссийской комиссии по нравственной и правовой оценке зарубежной кино- и видеопродукции, печатных изданий, просвещению граждан по вопросам культурного и конфессионального разнообразия и единства жителей страны вне зависимости от их религиозных и
иных убеждений, истории религиозной нетерпимости, геноцида и других преступлений[32].

Предложенные в исследовании меры уголовно-правового предупреждения преступлений, посягающих на свободу совести, отражают всю сложность рассматриваемых деяний. Указанные меры могут способствовать предупреждению распространения преступлений в этой области общественных отношений и повысить эффективность защиты прав потерпевших. Меры уголовно-правового предупреждения данной категории преступлений должны реализовываться в совокупности с мерами криминологического характера. Только в этом случае предложенный комплекс действий будет способствовать повышению эффективности обеспечения защиты права человека и гражданина на свободу совести, а также работе правоохранительных органов в данном направлении.

[1] Каменский З.А. Утраченные иллюзии (Воспоминания о начале издания «Вопросов философии») // Вопросы философии. 1997. № 7. С. 21-28.

[2] Жук М.С. Институты российского уголовного права: понятие, система и перспективы развития: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Краснодар, 2013. С. 35.

[3] Loin 2003-88 du 3 fevrier 2003 visant a aggraver les peines punissant les infractions a caractere raciste, antisemite ou xenophobe // Legifrance.gouv.fr: le service public de la diffusion du droit. URL: http://www.legifrance.gouv.fr/affichTexte.do?cidTexte (retrieved: 14.11.2011).

[4] Icelandic General Penal Code (in Icelandic) // Vertic.org: building trust through verification. URL: http://www.vertic.org/media/National%20Legislation/Iceland/IS_Cri minal_Code.pdf (retrieved: 14.11.2011).

[5] McClintock M. Everyday Fears: A Survey of Violent Hate Crimes in Europe and North

America // Humanrightsfirst.org. URL: http://www.humanrightsfirst.org/wp-

content/uploads/pdf/everyday-fears-080805.pdf (retrieved: 21.01.2013).

[6] The Swedish Penal Code // Government.se: government offices of Sweden. URL: http://www.government.se/contentassets/5315d27076c942019828d6c36521696e/swedish- penal-code.pdf (retrieved: 21.01.2013).

[7] Головненков П.В. Уголовное уложение (Уголовный кодекс) Федеративной Республики Германия: научно-практический комментарий, 2-е изд. М., 2014. С. 180-185, 250.

[8] McClintock M. Everyday Fears: A Survey of Violent Hate Crimes in Europe and North America // Humanrightsfirst.org. URL: http://www.humanrightsfirst.org/wp- content/uploads/pdf/everyday-fears-080805.pdf (retrieved: 21.01.2013).

[9] Серебренникова А.В. Уголовный кодекс Лихтенштейна. М., 2013. С. 68-75.

[10] Уголовный кодекс Республики Сербия / науч. ред. д-ра юрид. наук, проф. Ю.А. Кашубы; пер. с англ. С. Карибова. СПб., 2009. С. 158-167.

[11] Абдулганеев Р.Р. Религиозный экстремизм: криминологический и уголовно

правовой аспекты: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Омск, 2013. С. 12; Авласенко В.А. Преступность сектантов в России: социологический и

психологический анализ // Российский следователь. М., 2010. № 24. С. 23-25; Башкатов Л.Д. Религиозная преступность: уголовно-правовые и

криминологические проблемы: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2001. С. 14.

[12] Машковцев М.Б., Вишневский Б.Л. Священники вышли на протест против статьи

об оскорблении чувств верующих. Московский комсомолец. URL:

http: //www.mk.ru/social/2016/11/18/svyashhenniki-vy shli-na-protest-protiv-stati-ob- oskorblenii-chuvstv-veruyushhikh.html (дата обращения: 08.02.2014).

[13] Жуков Д.А., Нилов Я.Е., Гаврилов С.А., Мизулина Е.Б., Попов С.А. Фонд поддержки гонимых христиан России и стран СНГ. Загадки российской свободы совести. URL: http://www.fondsp.org/protestantism/strany/ (дата обращения: 14.03.2014).

[14] Закон о противодействии оскорблению религиозных чувств действует уже год // Klerk.ru. URL: http://www.klerk.ru/law/news/389501/ (дата обращения: 23.05.2015).

[15] РПравоRu. Актуальные темы. Религия. Депутаты хотят защитить чувства верующих, как бы они ни верили. URL: http://pravo.ru/review/view/83563/ (дата обращения: 25.03.2013).

[16] О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. № 5 // Рос. газ. 2003. 2 декабря. № 244.

[17] Экспертное заключение Совета на проект федерального закона «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях противодействия оскорблению религиозных убеждений и чувств граждан» от 22 Января 2012 // President-sovet.ru: Совет при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека. URL: http://president- sovet.ru/document/entry/index/?id=64 (дата обращения: 23.05.2015).

[18] Экспертное заключение Совета на проект федерального закона «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях противодействия оскорблению религиозных убеждений и чувств граждан» от 22 Января 2012 // President-sovet.ru: Совет при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека. URL: http://president- sovet.ru/document/entry/index/?id=64 (дата обращения: 23.05.2015).

[19] Опрошенные сотрудники Центров по противодействию экстремизму, органов предварительного следствия и дознания, подразделений уголовного розыска, подразделений по делам несовершеннолетних и участковых уполномоченных полиции.

[20] До введения в действие Федерального закона от 29 июня 2013 г. № 136-ФЗ «О внесении изменений в статью 148 Уголовного кодекса РФ и отдельные законодательные акты РФ в целях противодействия оскорблению религиозных убеждений и чувств граждан» статья 148 УК РФ носила иное название, а именно: «Воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и вероисповеданий».

[21] Уголовный кодекс ФРГ / науч. ред. Д.А. Шестаков, пер. с нем. Н.С. Рачкова. СПб., 2003. С. 42.

[22] Серебренникова А.В. Уголовная ответственность за нарушение права на свободу совести и вероисповедания по УК Германии (параграф 167) и УК Российской Федерации (ст. 148) // Юридические записки. 2013. № 1. С. 145-146.

[23] Уголовный кодекс Республики Сан-Марино / науч. ред. С.В. Максимов. СПб., 2002. С. 160-174.

[24] Коневская О.Ю., Червонных Е.В. Зарубежный опыт уголовно-правового регулирования противодействия злоупотреблениям свободой массовой информации // Вестник Поволжской академии государственной службы. 2014. № 5(44). С. 46-52.

[25] Коневская О.Ю., Червонных Е.В. Указ. соч. С. 46-52.

[26] Уголовный кодекс Аргентины / науч. ред. Ю.В. Голик. СПб., 2003. С. 16.

[27] О средствах массовой информации: федеральный закон от 27 декабря 1991 г. № 2124-I // СЗ РФ. 2011. № 29. Ст. 4291.

[28] Коневская О.Ю., Червонных Е.В. Указ. соч. С. 46-52.

[29] Василенко М.М. Предупреждение преступлений, совершаемых членами религиозных тоталитарных сект: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2006. С. 15-19.

[30] Коневская О.Ю., Червонных Е.В. Указ. соч. С. 51.

[31] Петрищев В.Е. Некоторые проблемы противодействия экстремизму в Российской Федерации // Экстремизм: социальные, правовые и

криминологические проблемы / под ред. проф. А.И. Долговой. М., 2010. С. 329.

[32] Доника Е.Е. О некоторых проблемах противодействия экстремизму в России на современном этапе // Труды Академии управления МВД России. №2 3. 2008. С. 3438.