Формирование Российского государства как государства правового и конституционного обусловливает необходимость совершенствования конституционного права России, Конституции РФ, которые предназначены для институционализации и ликвидации противоречий и конфликтов в условиях политической и экономической модернизации. Как указывают ведущие конституционалисты, развитие демократии в России неизбежно предполагает «формирование реального конституционализма со всеми его противоречиями и коллизиями, переход от правовых иллюзий о бесконфликтности и “нерушимом единстве новой исторической общности людей” к конституционному реализму на основе ясного представления о действительных закономерностях социально-политической, экономической жизни и реальных возможностях Основного закона влиять на нее с точки зрения осуществления Конституцией нормативно-регулятивных, охранительных, преобразовательных, мировоззренческих и других функций»[1] [2]. Поэтому без изучения и выявления коллизий в развитии конституционного права не обойтись: их наличие и преодоление являются не только технико-юридической проблемой, но и вопросом консервативной модернизации правовой системы в целом, политического и социокультурного контекста Конституции РФ .

В своей работе, посвященной обоснованию и анализу особых коллизионных правоотношений, И.А. Стародубцева указывает на актуальность кон

ституционных коллизий[3]. Она отмечает, что среди юридических коллизий значительное место занимают конституционно-правовые коллизии, понимаемые в широком смысле как противоречия между правовыми явлениями, возникающие в правовой системе России (между нормативными актами, правоприменением, правосознанием и др.) и затрагивающие предмет конституционного права. Их наличие, по мнению автора, подтверждается большим количеством обращений в Конституционный Суд Российской Федерации (за период с 1995 по 2013 г. - 276 015 обращений), однако рассматривается только небольшая их часть (в 1995-2013 гг. вынесено 379 постановлений, при этом 228 из них признаны полностью или частично неконституционными). Не удивительно, что конституционные и юридические коллизии в тексте Конституции РФ интересуют многих исследователей[4]. Несмотря на большое количество опубликаций, посвященных конституционному пра-

ву, проблема коллизий еще не приобрела статуса глубоко разработанной. Как отмечает Н.С. Бондарь, «проблема конституционных коллизий является относительно новой для отечественной юридической науки. В последнее время лишь отдельные ее аспекты стали предметом рассмотрения, в частности в связи с анализом правовых пробелов, конфликтов и иных дефектов в системе правового регулирования»[5].

Ученый полагает, что «понятие конституционных коллизий не тождественно не только понятию правовых коллизий (что является достаточно очевидным), но и понятию коллизий в конституционном праве. Первое имеет более широкое содержание, чем последнее»[6]. По мнению Н.С. Бондаря, конституционные коллизии предполагают наличие таких изъянов, недостатков, противоречий в правовом регулировании, которые проявляют себя в сопоставлении (сравнительной оценке) с требованиями Конституции РФ, конституционными принципами и ценностями как основными началами, руководящими идеями, определяющими общую направленность и существенные черты правового регулирования соответствующей отраслевой (межотраслевой) принадлежности и иерархии нормативных правовых актов. Следовательно, несовершенство правового регулирования должно затрагивать конституционные права и свободы граждан и создавать реальную угрозу (предпосылки) для их нарушений в процессе использования находящихся в коллизионном дисбалансе (конфликте) правовых норм, или же, будучи примененными в конкретном деле, эти нормы должны нарушать конституционные права и свободы граждан.

Так, соглашаясь с позицией одного из ведущих конституционалистов России относительно такой дифференциации, отметим, что можно говорить о целом ряде понятий, связанных с коллизиями в конституционном праве. Помимо названных коллизий в конституционном праве и конституционных коллизий, следует выделить и такие категории, как «коллизии конституционных ценностей», «коллизии конституционных институтов», «коллизии конституции и норм иных отраслей права», «коллизии конституционных принципов», «конституционных прав и свобод», «коллизии конституционных норм и национальных интересов», «коллизии конституционных терминов и определений», «коллизии в конституционном толковании».

В настоящем исследовании мы включаем в категорию «конституционные коллизии» и коллизии, вытекающие из нормативно-правовых актов, являющихся источниками конституционного права, и коллизии, «имеющие выход» на Конституцию РФ, связанные с нарушением баланса конституционных ценностей, интересов, затрагивающих содержание буквы и духа Основного закона. Поэтому мы склонны в рамках настоящей работы рассматривать конституционные коллизии и коллизии в конституционном праве как общее и частное.

В Энциклопедическом словаре С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой понятие «коллизия» определяется как столкновение каких-нибудь противоположных сил, интересов, стремлений. Подобное значение данной категории указывается и в других известных толковых словарях. Однако в юридических изданиях более специализированное понятие «юридическая коллизия» толкуется не столь согласованно. Так, в Энциклопедическом словаре В.А. Брокгауза и И.А. Ефрона коллизии юридических норм (законов или статутов) рассматриваются как столкновение, возникающее в том случае, когда судье приходится решать дело, касающееся: лиц, не имеющих определенного места жительства в пределах действия местного права; имущества, находящегося вне этих пределов; актов или сделок, составленных и заключенных в другом округе под дей-

у

ствием иных, чем местные, законов . Словарь бизнес-терминов определяет коллизию как «расхождение, противоречия, несоответствие между собой [7] законов, норм, постановлений или содержащихся в них положений»[8]. И.И. Иванов понимает под юридической коллизией (от лат. collisio - столкновение) расхождение или противоречие между нормативно-правовыми актами, регулирующими одни и те же или смежные правоотношения, а также между компетенцией органов власти[9]. В юридическом словаре под редакцией А.Я. Сухарева юридическая коллизия толкуется как «противоречие друг другу, столкновение двух и более формально действующих нормативных акта, изданных по одному и тому же вопросу»[10].

В научной литературе имеется множество работ, посвященных проблемам юридических коллизий, в значительной части которых рассматривается международное право. Существует большое количество определений, отличающихся друг от друга объемом и содержанием. Например, наиболее простым и узким толкованием юридической коллизии является следующее: «обнаруженное различие между нормами правовых актов при регулировании одних и тех же либо смежных отношений, выраженное в столкновении, противоречии, конфликте»[11] [12]. Аналогичную формулировку предлагает С.С. Алексеев: «Между отдельными нормативными актами

могут возникать противоречия, такие противоречия и называются колли-

12

зиями» .

Указанные позиции сводят понятие юридической коллизии к противоречию исключительно нормативных актов. Н.М. Коркунов, рассматривая понятие юридической коллизии, также определял его как столкновение нормативных актов, при этом уточняя темпоральную и пространственную характеристику данной категории. В частности, он писал: «Иное дело, если факт, совершившийся в сфере действия (по месту или времени) одного закона, приходится обсуждать под господством другого закона. В таком случае один и тот же факт как бы подпадает под действие двух различных законов: одного - по месту или времени своего совершения, другого - по месту или времени своего обсуждения. Это и составляет так называемое столкновение законов, разноместных или разновременных: наир., если преступник, совершивший преступление за границей, судится в России, или если на основании сделки, совершенной при господстве еще старого закона, предъявляется иск уже после замены старого закона новым»[13] [14].

Современный ученый В.В. Ершов также акцентирует внимание на

сущностном содержании рассматриваемого нами понятия и отмечает, что

«коллизия норм ...характеризуется полным или частичным противоречи- 14

ем права, действующих законов и подзаконных нормативных актов» .

Н.А. Власенко выделяет иной аспект юридической коллизии, предлагая определять ее не только как противоречие, но и в некоторых случаях как несогласованность правовых норм. «При этом специфическая черта коллизий юридических норм - наличие одного фактического обстоятельства, подпадающего под регулирование двух, а иногда и более, норм права»[15]. Это дополнение к характеристике природы юридической коллизии значительно расширило понимание ее сущности, тем самым вызвав в научной среде определенную полемику. Так, некоторые исследователи считают неправомерным объединять в понятии «юридическая коллизия» категории несогласованности и противоречия норм права. Под несогласованностью они понимают конкуренцию норм права, а под противоречием - их коллизию[16] [17] [18]. Напротив, в качестве основного признака юридической коллизии советские теоретики права, такие как Н.Г. Александров, М.Д. Шаргород- ский, В.Н. Кудрявцев, указывали несогласованность правовых норм . Существует и третья точка зрения, сторонники которой предлагают рассматривать юридическую коллизию либо как частный случай конкуренции правовых норм, либо как широкое понятие, включающее в себя конкуренцию норм права.

В связи с указанной научной полемикой интересную мысль высказывает И.А. Стародубцева. В частности, она отмечает: «Отличие указанных мнений заключается в силе конфликта правовых предписаний. При противоречии коллидируют запрещающая и управомочивающая нормы, которые исключают друг друга, являются полярными, а при несогласованности нормы, различные по содержанию, но одинаковые по характеру предписаний, и отличаются последствиями» . В отличие от позиции Н.А. Власенко, предполагающего, что в категорию «юридическая коллизия» включено противоречие или несогласованность правовых норм, теоретики права

Н.И. Матузов и А.В. Малько утверждают: «Негативным же и, безусловно, нежелательным явлением выступают именно коллизии, когда сталкиваются друг с другом не просто не согласующиеся, а нередко взаимоисключающие предписания»19. В связи с этим полагаем, что обязательным условием юридической коллизии является наличие правовых предписаний, взаимно исключающих друг друга. Конкуренция правовых норм создается законодателем осознанно и подчиняется действию законодательно определенных правил. Так, например, в уголовном праве в случае конкуренции норм общей и специальной частей применяются нормы последней.

Между тем относительно конституционных коллизий подобные рассуждения вряд ли справедливы. Ведь коллизия между нормой конституционного права и нормой иной отрасли права, например уголовнопроцессуальной, носит вертикальный характер. Следовательно, взаимно исключающих друг друга предписаний может и не быть в силу предметности нормы отраслевого права и абстрактности нормы конституционного права. Они могут вообще не противоречить друг другу буквально, но реализация нормы отраслевого права может приводить к нарушению каких-либо значимых конституционных интересов, ценностей, идеалов, защищенных прав и свобод. По этой же причине нельзя говорить и о конкуренции таких норм: слишком статусно различны по своей иерархии нормы конституционного и отраслевого права. Конкуренция норм возможна при горизонтальной коллизии между нормами конституционного права.

Для определения сущности такой коллизии рассмотрим позицию Л.А. Морозовой, полагающей, что под юридическими коллизиями следует понимать расхождения или противоречия между отдельными нормативноправовыми актами, регулирующими одни и те же либо смежные общественные отношения, а также противоречия, возникающие в процессе правопри-

19 Матузов Н.И., Малько А.В. Теория государства и права: учебник. М.,

2004.

менения и осуществления компетентными органами и должностными лицами своих полномочий[19]. Таким образом, в качестве признаков юридической коллизии автор выделяет частичное или полное совпадение объекта правового регулирования в различных нормах права при условии противоречия или расхождения их предписаний.

Менее формалистично и в то же время сквозь призму «живого права» категорию «юридическая коллизия» рассматривает А.Ю. Буякова, понимая под нею «обусловленное субъективными и объективными факторами общественного развития формальное противоречие между нормами права, между нормами права и актами толкования, направленными на регулирование одних и тех же общественных отношений и порождающими трудности в процессе правореализации»[20]. Здесь юридическое противоречие трактуется несколько шире и не ограничивается лишь нормативными актами, включая в себя проблему несоответствия формально юридического и фактического правового поля. С точки зрения концепции «живого права» конституционные коллизии следует рассматривать как результат смыслового наполнения конституционных норм в контексте определенных жизненных, юридически значимых ситуаций. Такой подход предполагает герменевтический анализ конституционных коллизий, суть которого сводится к дискурсивному преодолению коллизий в судебном споре[21].

Таким образом, под юридической коллизией предлагается понимать противоречие не только правовых норм, но и правоприменительных практик, а также споры о компетенции между органами и должностными лицами государственной власти. Данную позицию поддерживает С.И. Некрасов, который также в категорию «юридическая коллизия» включает споры публично-правового характера между органами государственной власти .

По мнению Н.И. Матузова и А.В. Малько, «коллизия может выражаться и в виде правового тупика, когда нет предусмотренного законом выхода из создавшейся ситуации» . На наш взгляд, данное утверждение является спорным, так как состояние тупика - это правовой пробел. В пользу этого говорит тот факт, что правовой пробел сам по себе не содержит ни противоречия, ни несогласованности правовых норм, здесь налицо отсутствие правового регулятора. Нарушение же непрерывности юридического алгоритма в процессе практической реализации субъективных прав и исполнения обязанностей создает условия, в которых субъекты правоприменения начинают осуществлять расширительное, системное толкование правового института, применять аналогию закона или права. Но разночтение в подходах к восстановлению правового пробела может порождать конкретные акты индивидуального применения, создавая юридическую коллизию.

Так, Ю.А. Тихомиров рассматривает юридическую коллизию не только как расхождение правовых норм, но и как «различия в правопонимании, толковании, расхождения в применении правовых норм»[22] [23] [24]. Более того, исследователь идет дальше, трактуя юридическую коллизию как «противоречие между существующим правовым порядком и намерениями и действиями по его изменению»[25]. В.И. Савин в свою очередь уточняет указанный подход к определению юридической коллизии, подчеркивая, что «не могут рассматриваться в качестве юридических коллизий легитимные действия, направленные на изменение существующего правопорядка в рамках предусмотренной процедуры»[26] [27] [28].

Следует отметить, что в связи с развитием современного отечественного права в русле глобализации проблема коллизий приобретает широкую интерпретацию. Еще Г. Еллинек рассматривал ее в контексте всеобщего исторического прогресса и объективной конфликтности «старого» и «нового», указывая на фактическое сосуществование в государстве двух правопорядков - светского и церковного. Он подчеркивал факт

соперничества исторически сменяющих друг друга правовых мыслей,

- - 28 идеи и принципов, господствовавших в государственной жизни , т.е. рассматривал юридическую коллизию значительно шире по сравнению с некоторыми современными исследователями сущности права, определяющими ее как конкуренцию правопорядков внутри одного государства и правопониманий.

Такое толкование юридической коллизии не вполне актуально для России как федеративного государства, где возникновение множественности правопорядков невозможно. Однако развитие международного права и интеграция в мировое сообщество Российской Федерации с ее национальной правовой системой привели к противоречиям между международным и нацио-

29

нальным правопорядком .

В.В. Денисенко под юридическими коллизиями понимает коллизии правовых актов, определяя их как расхождения или противоречия между

нормами права, между нормами права и актами толкования, а также между индивидуально-правовыми актами, регулирующими одни и те же общественные отношения[29] [30] [31]. Следовательно, ученый предлагает рассматривать юридические коллизии еще шире, чем предыдущие исследователи. К примеру, он относит к ним не только акты толкования права (судебную практику верховных судов), но и противоречие индивидуальных актов применения права. В связи с этим необходимо отметить, что пределы понимания юридической коллизии все же ограничиваются национальными источниками права. Поскольку в России судебная власть играет большую роль в развитии права, то рассматривать в качестве одной из форм юридических коллизий коллизии в правоприменении весьма продуктивно. Однако есть и иная точка зрения о правоприменительной коллизии как о правовом конфликте, который определяется Д.П. Зеркиным как «противоборство субъектов права с противоположными пониманием и действиями по отношению к принципам и нормам права с целью изменения своего статуса и юридического состоя-

31

ния» .

Разделяет указанный подход и А.В. Иньков, который, наряду с юридической (законодательной) коллизией, признает формой юридического противоречия юридический спор и юридический конфликт. Конфликт представляет собой, по мнению автора, антиконституционное противоборство политических, социальных сил и государственных, общественных

32

структур .

В юридической литературе проблема коллизий рассматривается в контексте реализации права не только В.В. Денисенко. Так, например, характеризуя разновидность конституционной коллизии, Н.М. Чепурнова и В.В. Пономарев также указывают на фактическую сторону юридического противоречия, отмечая, что «федеративные коллизии могут заключаться и заключаются отнюдь не только в принятии субъектами противоправных нормативных актов. Они охватывают и акты фактического противоправного поведения как на уровне субъектов РФ, так и на общефедеративном

33

уровне» .

С этой понятийной дифференциацией следует согласиться по ряду причин. Так, индивидуальным актом применения права может быть решение суда первой инстанции по юридическому спору, который представляет собой социальный конфликт, подпадающий под действия правовых норм. Вынесенное же судом второй инстанции решение может противоречить решению суда первой инстанции. Однако юридической коллизии здесь не наблюдается, поскольку правовой алгоритм решения социального конфликта не нарушен. Кардинально иная ситуация складывается с источниками права, определяющими, как должен разрешаться социальный конфликт. Здесь противопоставление двух источников права формирует юридическую коллизию - столкновение, несогласованность правовых алгоритмов решения одного и того же спора, возникшего между субъектами правоотношения. При этом мы не исключаем наличия противоречий между источником права и правовым явлением (правопониманием, правопорядком, неформальными практиками и т.п.), поскольку последние могут деформировать формальные правовые алгоритмы регулирования либо создавать им альтернативу, возможно даже конструктивную. Однако относить их именно к юридической коллизии несправедливо. [32]

Обобщая научные подходы к пониманию сущности юридической коллизии, необходимо выделить ряд ключевых признаков, формирующих общие представления о юридических коллизиях: во-первых, наличие установленной законом процедуры рассмотрения коллизий; во-вторых, создание органа, уполномоченного разрешать коллизии; в-третьих, признание решений по данному спору в силу как достигнутого согласия, договоренности, примирения сторон, так и императивных предписаний соответствующего органа; в-четвертых, определенность социальными противоречиями; в-пятых, регулирование общественных отношений несколькими правовыми нормами или конкретизирующими их актами толкования; в-шестых, затруднение реализации субъектами своих прав и обязанностей. Таким образом, юридические коллизии, по мнению некоторых исследователей, представляют собой нега-

34

тивное правовое явление .

Однако с данной оценкой не согласен целый ряд ученых. Например, давая характеристику роли юридической коллизии в правовой системе, еще Гегель отмечал: «Возникновение коллизии при применении законов совершенно необходимо, ибо в противном случае ведение дела приняло бы механистический характер» . Эту точку зрения разделяет и Ю.А. Тихомиров, который полагает, что «юридическая коллизия - не всегда явление сугубо негативное»[33] [34] [35]. В этом контексте более обоснованно было бы говорить не о негативном характере юридической коллизии как ее неотъемлемом признаке, а о наличии правового конфликта, который всегда выявляет юридическую коллизию. Он может не только выражаться в административных и судебных процедурах, но и проявляться потенциально в ходе общественного обсуждения законопроектов, научных экспертных оценок нормативных актов и актов толкования права.

Обобщая сказанное и анализируя основные признаки юридической коллизии, необходимо обозначить их главные черты, без которых она невозможна: коллизия выражена в противоречии, несогласованности источников права и влечет нарушения юридического порядка разрешения правового конфликта, вызванного противоречием или несогласованностью источников права; коллизия возникает только при наличии общего объекта правового регулирования противоречивых (несогласованных) источников права; юридическая коллизия вызывает юридический конфликт субъектов правоотношения; юридическая коллизия чаще всего обусловлена дефектом законодательной техники и толкования правовых норм.

Ведущие правоведы, в частности М.В. Баглай, рассматривая коллизии в конституционном праве как нарушение единства и взаимосвязи конституционно-правовых норм, содержащихся в отдельном акте или различных источниках конституционного права, выделяют ряд факторов их образования: противоречия между нормами могут быть вызваны юридико-техническим несовершенством законодательства, различным толкованием конституции и других актов, отсутствием координации правотворчества между разными государственными органами и территориаль-

37

ными уровнями власти и т.д.

Следует обратить внимание на то, что М.В. Баглай коллизии в конституционном праве определяет как коллизии норм конституционного права. Более справедливой представляется позиция такого известного правоведа, как Н.С. Бондарь. По его мнению, конституционные коллизии предполагают наличие изъянов и недостатков, противоречий в правовом регулировании, которые обнаруживаются при сопоставлении с требованиями Конституции РФ, конституционными принципами и ценностями. Кроме того, они должны затрагивать конституционные права и свободы граждан[36] [37]. Поэтому к разновидностям конституционных коллизий следует отнести и коллизии между конституционными правами.

Некоторые исследователи считают, что при коллизии конституционных прав не происходит коллизии норм. Так, М.В. Пресняков считает, что «коллизия прав в том смысле, который мы в нее вкладываем, предполагает не противоречие правовых норм, т.е. объективного права, а “столкновение” приобретаемых на их основе субъективных прав участников соответствующих отношений при непротиворечивости самих норм»[38]. Однако с автором настоящего высказывания нельзя согласиться, так как противоречивость нормы вытекает не только из буквы, но и из духа закона. Поэтому коллизия конституционных прав возможна при рассогласованности смыслов толкуемых норм.

В основных законах современных государств достаточно подробно перечисляются конституционные права человека и гражданина с целью обеспечить их достоинство и свободу. Практически во всех конституциях предусмотрена возможность ограничения этих прав в текущей законодательной деятельности. Нормы конституционного характера призваны выражать идею свободы и достоинства не для одного человека, а для всех[39]. Следовательно, они вынуждены предусматривать способы правового воздействия на ситуации коллизий как между правами отдельных лиц, так и между их правами и общим благом. В такой ситуации коллизионной проблемой, требующей решения, является не конфликт прав и их ограничений в законодательстве, а пределы вводимых ограничений.

Существует точка зрения, согласно которой применительно к Конституции России вряд ли следует говорить о коллизиях, так как она представляет собой «застывшее нормативное образование». В связи с этим необходимо использовать именно понятие «пробел», так как правовые коллизии устранимы: существуют специальные правила их разрешения. Но в отношении Конституции РФ как акта высшей юридической силы такие правила применять зачастую бессмысленно из-за особенностей ее правовой природы . С такой позицией можно согласиться только отчасти, так как коллизий между конституционными правами, порождаемыми наличием в Основном законе страны определенных правовых норм, достаточно много. Вопрос о коллизиях конституционных прав возникал неоднократно в деятельности Конституционного Суда РФ. Например, согласно правовой позиции КС РФ, выраженной им в Постановлении от 21 апреля 2003 г. № 6-П, «в тех случаях, когда неоднозначность и противоречивость в истолковании и применении правовых норм приводят к коллизии реализуемых на их основе конституционных прав, вопрос об устранении такого противоречия приобретает конституционный аспект и, следовательно, относится к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации, который, оценивая как буквальный смысл рассматриваемого нормативного акта, так и смысл, придаваемый ему сложившейся правоприменительной практикой, а также исходя из его места в системе правовых актов (часть вторая статьи 74 Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации”), обеспечивает в этих случаях выявление конституционного смысла дей-

42

ствующего права» . [40] [41]

Таким образом, среди современных исследователей конституционных коллизий отсутствует единое мнение относительно определения этого правового явления. Однако ученые признают, что решение этой проблемы крайне важно для демократического и конституционного развития страны. В частности, И.А. Стародубцева справедливо указывает на то, что противоречия в тексте Конституции Российской Федерации негативно влияют на всю правовую систему. Это связано с особой ролью Конституции в формировании основ правового регулирования общественных отношений, имеющих не только теоретический, но и практический характер, так как, в частности, закладывают принципы неравенства субъектов Российской Федерации. Конституционные коллизии сказываются и на иных отраслях права, поскольку отраслевыми законами регулируется ограничение конституционных прав и свобод человека и гражданина, детализируются полномочия органов государственной власти Российской Федерации и ее субъектов, а устранение некоторых видов коллизий отличается сложностью в связи с необходимостью оценки соответствия Конституции России иных нормативных актов, изменением иерархии нормативных правовых актов в зависимости от регулируемых общественных отношений.

И.А. Стародубцева предлагает выделять и отдельно рассматривать коллизионные правоотношения. Коллизионные отношения как разновидность конституционных правоотношений - это «урегулированные нормами конституционного права общественные отношения, содержанием которых является юридическая связь между субъектами в форме взаимных прав и обязанностей, направленных на предотвращение, выявление и разрешение конститу-

- 43

ционно-правовых коллизии» . [42]

Особый интерес представляет позиция Н.С. Бондаря, который предаю жил рассматривать Конституцию РФ как юридизированную форму компромисса социальных противоречий[43]. Ученый сформулировал качественно новую сущностную характеристику Конституции как юридического средства социального компромисса, поддержания и обеспечения гражданского мира и согласия в обществе. При этом он выделил следующие признаки: противоречия- несовпадения, отражающие многообразие различных личных и общественных, федеральных и региональных, государственных и муниципальных интересов и т.д.; противоречия-противоположности, основанные на различных ролевых функциях и интересах субъектов конституционного права в отдельных сферах социальных отношений (например, интересы наймодателей и наемных работников); противоречия-конфликты, возникающие, как правило, в результате развития, «вызревания» социальных противоречий и их трансформации в правовую, политическую, властно-управленческую, экономическую сферы, что проявляется, например, в виде коллизионноправовых, управленческо-компетенционных, национально-этнических, социально-экономических и иных конфликтов. Таким образом, Н.С. Бондарь предлагает рассматривать конституционные коллизии как часть более общей, широкой проблемы, как разновидность социальных противоречий. Думается, такой подход позволяет увидеть корни конституционных коллизий, дать их четкую классификацию.

Кроме того, Н.С. Бондарь рассмотрел конституционные коллизии в контексте ценностных противоречий. В связи с тем, что конституционные ценности являют собой иерархическую и динамическую систему, в случае их реализации могут возникать аксиологические коллизии, конфликты, противоречия[44]. Автор говорит о необходимости обеспечения баланса конституционных ценностей[45] [46] [47]. Для этого им разработаны концептуальные основы конституционно-судебной технологии взвешивания и сопоставления различных конституционных ценностей. Данная технология представлена в качестве универсальной (всеобъемлющей) методологии реализации конституционного правосудия, включая осуществление нормоконтроля и разрешение компетенционных споров, официальное толкование Конституции, рассмотрение всех видов обращений в Конституционный суд РФ.

С.А. Авакьян вводит несколько более широкую категорию, чем юридическая коллизия, - конституционный дефект, под которым он понимает не только несовершенство законотворчества и правоприменения, но и дефекты идей . Это понятие рассматривают также Ж.И. Овсепян, М.С. Матейкович, Ю.А. Дмитриев . Равнозначность их признает В.В. Мамчун, упоминая «технико-юридические дефекты законодательства (коллизии)»[48].

Интересной представляется позиция Ю.А. Тихомирова, который считает федеральное коллизионное право подотраслью конституционного права и ставит его в один ряд с публичным, частным, гуманитарным правом,

так как в них отражаются и концентрируются наиболее крупные предметы и методы регулирования, ими охватываются традиционные отрасли и подотрасли права[49]. Ученый обосновывает необходимость его формирования как комплексной суперотрасли права. По его мнению, конституционная формула «федеральное коллизионное право» является юридическим ориентиром и стимулом для формирования такой отрасли.

Поддерживает данный подход и И.А. Стародубцева[50], отмечающая, что предмет, структура, источники, принципы федерального коллизионного права частично совпадают с характеристиками конституционного права как отрасли, но имеют свою специфику. Учитывая разграничение предметов ведения между Российской Федерацией и ее субъектами, структура коллизионного права включает федеральное коллизионное право и коллизионное право субъектов РФ. Исследование развития конституционного законодательства с точки зрения коллизий между Конституцией Российской Федерации и иными нормативными актами позволило ученому выделить исторические аспекты изменения законодательства в разных конституционно-правовых сферах под влиянием коллизий[51].

Н.С. Бондарь считает, что принятие законодательства, относящегося к установлению порядка разрешения коллизий правовых норм, является исключительной компетенцией Федерации. «Этим обстоятельством - закреплением федерального уровня компетенции - подчеркивается повышенная важность вопросов, касающихся создания и функционирования механизмов преодоления правовых коллизий и, соответственно, их исследования на доктринальном, научно-теоретическом уровне, хотя это, попутно будет отмечено, не означает полного отсфанения субъектов РФ от законотворческого процесса в сфере коллизионного права: ведь соответствующая конституционная норма касается лишь федерального уровня, тогда как правовые, в том числе конституционные, коллизии возможны на всех уровнях правового ре-

53

гулирования, вплоть до муниципального» .

По мнению еще одного исследователя В.А. Лебедева, коллизии в конституционном праве представляют собой самостоятельное правовое явление, противоречие публично-властного характера между правовыми актами, правовыми нормами, действиями государственных органов, должностных лиц, граждан, правопониманием в конституционноправовой сфере[52] [53].

Таким образом, вопрос о научном признании категории «конституционная коллизия» и факта существования юридических коллизий в конституционном праве уже не стоит. Следующим логическим шагом в развитии отраслевой теории коллизионного права должны стать исследования сущностных характеристик конституционных коллизий, дифференциация их понятий, классификация по офаслевым основаниям и определение специфических методов их преодоления и предупреждения.

Конечно, отрасль конституционного права основывается на разработках и концепции общей теории права, и в этом смысле выделение конституционных коллизий лишь дополняет научные представления о дефектах права. Тем не менее мы беремся утверждать, что в теории конституционного права конституционные коллизии и коллизионное право должны занять свою нишу.

Рассматривая специфические особенности юридических противоречий в конституционном праве, представляется необходимым упомянуть о спорном факте существования дефектов в тексте Основного закона страны. К примеру, В.М. Антоненко, цитируя Д. Туманова и интерпретируя его позицию, утверждает, что последний «выражает точку зрения, согласно которой все то, что не получило закрепления в конституционном тексте, является конституционным умолчанием, при этом пробелов в Конституции не может быть»[54]. Очевидно, что автор, обосновывая собственную позицию по исследуемому вопросу, выдвигает идею безупречности Основного закона страны в силу природы абстрактности (декларативности) его норм. Наполнение же данных норм-принципов, норм-идей, норм-целей юридической конкретикой составляет задачу законодателя и Конституционного Суда РФ. Не опровергая утверждения исследователя о том, что в Конституции РФ как универсальном нормативном акте, закладывающем правовые принципы в систему государственного управления и правового регулирования, конституционные умолчания неизбежны, отметим, что конституционная практика в России показала значительный гармонизирующий потенциал Основного закона РФ. В этом смысле конституционное умолчание не порождает конституционнополитического конфликта только при условии симфонии национальной научной конституционной доктрины, правопонимания и однообразия толкования судами абстрактных положений конституции. В противном случае неизбежно наличие множественности правопонимания и, как следствие, правопорядков, неформальных институтов, идущих вразрез с официальным толкованием конституционных норм. В этой связи научная позиция С.А. Авакь- яна и Н.С. Бондаря по данному вопросу, напротив, основывается на том, что «сама природа, сущностные характеристики Конституции предопределяют “присутствие” противоречий и конфликтов в нормативно-правовой материи Основного закона, проявляющихся в форме пробелов, коллизий, дефектов и т.п. на различных уровнях их проявления (противоречия и коллизии, в том числе системные, конституционного регулирования отдельных сфер общественных отношений; текстуально-нормативные конфликты и дефекты; внутренние противоречия конституционной идеологии, в особенности для государственности переходного периода и т.д.)»[55] [56].

Н.С. Бондарь подчеркивает, что «конституционная природа пробелов и коллизий может иметь место в уголовном, гражданском и любой другой отрасли права. Это и понятно, если иметь в виду, что и в материальных, и в процессуальных институтах отраслевого законодательства могут проявляться (в том числе в пробельно-конфликтной форме) интересы субъектов права, напрямую затрагивающие конституционные ценности равенства, справедливости, принципы юридической безопасности, соразмерности ограничений прав и свобод, сбалансированности частных и публичных интересов и т.д.» . На наш взгляд, такая тесная связь первичных (учредительных) конституционных норм и отраслевых норм права действительно дает основания включать в категорию конституционных коллизий все известные отраслевые нормативные противоречия. Очевидно, что отраслевая принадлежность, положенная в основу разграничения понятий гражданско-правовых, уголовно-правовых, административноправовых и т.п. коллизий, определяет особую специфику их содержания, природы и механизмов разрешения.

Следует отметить, что еще одним аспектом конституционных коллизий является их социальная природа. Взаимосвязь юридических коллизий и мировоззрения в конституционном праве вполне очевидна вследствие социально-политической природы самих конституционных норм, укрепляющих принципы и правила функционирования общества. Именно этим объясняется распространенное мнение ученых о том, что «в основе многих юридических коллизии лежат политические коллизии» . При этом следует подчеркнуть, что данные конституционные явления, несомненно, связаны друг с другом генетически. В то же время взаимообусловливающая связь этих категорий не дает оснований для их отождествления в конституционном праве. Юридическая коллизия имеет форму нормативного противоречия, которое проявляется в несогласованности или противопоставлении правового предписания либо искаженном толковании конституционной нормы, приводящем к конфликту правопонимания субъектов конституционных отношений. Политический конфликт вытекает из противоречия социальных интересов. Их субъекты используют правовые пробелы и юридические коллизии в разрешении политического конфликта, легализуя и легитимируя свои действия с целью, как правило, присвоения властных компетенций или их нерегламентированного расширения.

Столь тесная понятийная связь различных терминов обращает наше внимание на содержание категории «конституционная коллизия» и отграничение ее от понятий «юридический конфликт» и «политический конфликт», а также «юридическая коллизия» и «конституционные противоречия».

Для разведения указанных понятий представляется необходимым рассмотреть каждое из них в научной интерпретации. Так, В.С. Овчинников по- [57] лагает, что под конфликтом следует понимать «столкновение несовпадающих, порой противоположных интересов, действий, взглядов отдельных личностей, политических партий и общественных организаций, этнических групп, государств и их органов, военно-политических и политикоэкономических организаций (блоков), социально-политических и социальноэкономических систем»[58]. Основой политического конфликта выступают столкновения политических интересов в отношении властного объекта, ресурса. При этом политический конфликт может разворачиваться и разрешаться в рамках закона либо выходить за конституционные рамки. Под юридическим конфликтом понимается «противоборство сторон с противоречивыми интересами, имеющее юридический характер либо имеющее хотя бы один элемент (субъекты, объект, субъективную сторону (мотивацию), либо объективную сторону (действия) юридического характера, но тогда обязательно завершающееся юридическим способом, юридизирующееся»[59]. Следовательно, юридический конфликт характеризуется привлечением правовых механизмов разрешения социального спора между субъектами правоотношения, в том числе специально уполномоченного властного субъекта (суда или иного органа власти). Как видно из формулировки понятия «юридический конфликт», его наличие не исключает конфликта политического, а последний может принять юридическую форму и одновременно рассматриваться как политический и юридический.

Второй группой категорий, подлежащих дифференциации, являются «конституционные противоречия» и «юридическая коллизия». Как отмечалось выше, конституционная коллизия - это противоречие или несогласованность источников права по одному и тому же объекту правового регулирования. Из контекстуального же смысла применения термина «конституционное противоречие» вытекает, что это более широкое понятие, включающее в себя: 1) коллизии конституционных норм и институтов между собой или с нормами и институтами иных отраслей права; 2) политические конфликты, возникающие по поводу властных компетенций между органами государственной власти, качества функционирования госорганов или присвоения власти негосударственными организациями; 3) юридические конфликты, разрешаемые субъектами конституционного надзора и контроля.

Формулируя итоговые выводы по рассмотренному нами вопросу природы и сущности конституционной коллизии, необходимо отметить следующее:

Теоретико-методологические разработки в области коллизионного права нуждаются в строгом логическом уточнении. Категория «конституционная коллизия» органически связана с понятием «социальный конфликт». Юридическая коллизия, возникающая в ходе применения конституционных норм, иногда носит социально-политический характер в силу особого учредительного статуса конституционных норм и их фундаментальной роли, определяющей принципы функционирования всей государственной и правовой системы страны. Генетическая связь ценностей юридического мировоззрения и права в механизме конституционного регулирования определяет особую остроту ценностно-мировоззренческого противостояния при возникновении конституционной коллизии.

Конституционная коллизия - это не только противоречия между нормами конституционного права и отраслевого законодательства, но и расхождение в истолковании и применении правовых норм, результатом которого является противопоставление реализуемых на их основе конституционных прав. Следует также определить конституционную коллизию как столкновение и расхождение в методах, формах, способах реализации социальных интересов, защищенных и урегулированных нормами конституционного пра-

ва и других отраслей права, возникающие в результате принятия и применения нормативных актов, противоречащих конституции, а также в ходе осуществления государственными органами и должностными лицами своих полномочий.

Конституционная коллизия - это противоречие, возникающее в ходе правоприменения субъектами конституционных отношений, между источниками конституционного права, различными формами толкования конституционного права, юрисдикционными полномочиями высших органов государственной власти и доктринальными основами конституционного права, выраженное в правовом конфликте. При этом следует различать понятия конституционной коллизии и коллизии в конституционном праве как общее и частное. Юридическая коллизия в конституционном праве - это несогласованность или прямое противопоставление нормативно-правовых предписаний, выраженное в форме горизонтальных или вертикальных противоречий между нормативными правовыми актами или правовыми нормами одного нормативного акта, регулирующими конституционные отношения, а также между актами толкования конституционных норм или конституционных статусов органов государственной власти (споры о компетенции).

Категория «конституционная коллизия» имеет комплексный характер и выявляет мировоззренческие, доктринальные, нормативно-правовые, правоприменительные аспекты конституционного права. В мировоззренческом плане конституционные коллизии проявляются в противоречиях между естественно-правовой и позитивно-правовой трактовкой конституционализма. В доктринальном измерении конституционные коллизии проявляются в конфликте правопонимания. Нормативно-правовой аспект конституционных коллизий связан с несоответствием Конституции РФ иных нормативных актов правовой системы России. Правоприменительный процесс

выявляет при толковании отдельных конституционных положений несоот-

40

ветствие их действительному смыслу.

[1] Бондарь Н.С. Судебный конституционализм в России в свете конституционного правосудия. М., 2011. С. 39; он же. Судебный конституционализм: доктрина и конституционно-судебная практика: монография. М., 2015.

С.327.

[2]

См.: Джагарян А.А., Джагарян Н.В. Апология ценностного подхода в конституционном праве и правосудии // Юридический мир. 2014. № 2. С. 27-34.

13

Стародубцева И.А. Коллизионные отношения как разновидность конституционных правоотношений // Государственная власть и местное самоуправление. 2015. № 9. С. 15-19.

[4] Лебедев В.А. Коллизии в конституционном праве // Вестник Челябинского государственного университета. Серия «Право». 2011. № 35 (250). Вып. 30. С. 5-11; Виноградова П.А. Порядок разрешения коллизий конституционного и конвенционного толкования // Российская юстиция. 2015. № 11. С. 3033; Шевченко С.Н. О проблеме коллизий национального и международного права // Российская юстиция. 2015. № 10. С. 20-22; Стародубцева И.А. Влияние коллизий на правовую систему России: конституционно-исторический аспект // История государства и права. 2013. № 1. С. 53; Гущина Н.А., Глухо- едов М.С. Коллизии отдельных постановлений Европейского суда по правам человека и актов Конституционного Суда Российской Федерации // Современное право. 2013. № 9. С. 71-72; Брежнев О.В. Разрешение споров о компетенции как полномочие конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации // Конституционное и муниципальное право. 2015. № 6. С. 47-50; Данько А.А. Коллизионный федерализм в России: проблемы симметрии и асимметрии // Конституционное и муниципальное право. 2015. № 10. С. 22-26; Стародубцева И.А. Особенности коллизий в конституционном законодательстве // Конституционное и муниципальное право. 2012. № 4. С. 9-13; Лысюк С.В. Коллизии применения норм конституционного и международного гуманитарного права // Международное публичное и частное право. 2011. № 2. С. 33-35; Павликов С.Г., Шевченко С.Н. Современный конституционализм в контексте проблем «коллизии» национальных и международных ценностей и интересов // Современный юрист. 2015. № 4. С. 67-77.

14

[5] Бондарь Н.С. Судебный конституционализм... С. 280.

[6] Там же. С. 327.

у

См.: Энциклопедический словарь: в 86 т. / изд. Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. СПб., 1895. Т. 15. С. 704.

о

Словарь бизнес-терминов. М., 2001. С. 34.

[9] См.: Иванов И.И. Юридические коллизии. Самара, 2001. С. 12.

[10] Большой юридический словарь / под ред. А.Я. Сухарева, В.Е. Крут- ских. М., 2001. С. 275.

[11] Агашев Д.В. К вопросу о природе коллизий в праве // Правовые проблемы укрепления российской государственности / под ред. В.М. Лебедева. Томск, 2002. Ч. 12. С. 248-250.

[12] Алексеев С.С. Проблемы теории права. М., 1982. Т. 2. С. 137.

[13]

Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права / сост., автор вступ. ст. А.Н. Медушевский. М., 2010. С. 404.

[14] Ершов В.В. Преодоление коллизий трудовых норм // Человек и труд. 1992. № 8-12. С. 82.

[15] Власенко Н.И. Коллизионные нормы в советском праве. Иркутск, 1984. С. 21.

[16] См.: Алексеев С.С. Государство и право. Начальный курс. М., 1993. С. 33; Баглай М.В. Конституционное право Российской Федерации. М., 1999. С. 30-32; Тихомиров Ю.А. Коллизионное право. М., 2000. С. 33; Баймаха- нов М.Т. Противоречия в развитии правовой надстройки при социализме. Алма-Ата, 1972. С. 215-216.

[17]

См.: Основы теории государства и права / под ред. Н.Г. Александрова. М., 1960. С. 336; Общая теория государства и права / под ред. Д.А. Керимова. Л., 1961. С. 113-114; Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М., 1972. С. 245.

[18]

Международно-правовые чтения / отв. ред. П.Н. Бирюков. Воронеж, 2003. Вып. 1.

[19]

См.: Морозова Л.А. Теория государства и права. М., 2002. С. 290.

[20]

Поляков О.А. Юридические коллизии: пути преодоления: учебнопрактическое пособие. Ставрополь, 2007. С. 8.

[21]

См.: Овчинников А.И. Правовое мышление в герменевтической парадигме. Ростов н/Д, 2002.

[22]

См.: Некрасов С.И. Федеральные и региональные средства и способы преодоления юридических коллизий публично-правового характера // Государство и право. 2001. № 4. С. 5-11.

[23]

Матузов Н.И., Малько А.В. Теория государства и права...

[24]

Тихомиров Ю.А. Юридическая коллизия. М., 1994. С. 16.

[25] Он же. Коллизионное право. М., 2001. С. 34.

[26]

Савин В.И. Коллизии в федеративных отношениях и конституционно-правовой механизм их разрешения. М., 2005. С. 9.

[27]

См.: Еллинек Е. Борьба старого права с новым. М., 1908. С. 24.

[28]

См.: Павликов С.Е., Шевченко С.Н. Современный конституционализм в контексте проблем «коллизии» национальных и международных ценностей и интересов // Современный юрист. 2015. № 4. С. 67-77.

[29]

См.: Денисенко В.В. Коллизии правовых актов и механизм их разрешения: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2004. С. 17.

[30]

Зеркин Д.П. Основы конфликтологии: курс лекций. Ростов н/Д,

1998.

[31]

См.: Иньков А.В. Юридические противоречия между федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов Федерации и механизмы их разрешения: конституционно-правовой аспект: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2003. С. 12-13.

24

[32]

Чепурнова Н.М., Пономарев В.В. Юридические коллизии в федеративных отношениях в Российской Федерации: конституционно-правовой механизм преодоления: монография. Ростов н/Д, 2006. С. 14.

[33] См.: Мухина Ю.В. Проблемы юридических коллизий // Сибирский юридический вестник. 2003. № 2.

[34] Гегель Г.В.Ф. Философия права. М., 1990. С. 249.

[35] Тихомиров Ю.А. Юридическая коллизия. С. 14.

[36]

См.: Тихомиров Ю.А. Юридическая коллизия. С. 208.

[37]

См.: Бондарь Н.С. Судебный конституционализм в России... С. 283.

[38]

Пресняков М.В. Коллизия конституционных прав: проблема обеспечения справедливого баланса // Конституционное и муниципальное право. 2008. №20. С. 12.

[39] См.: Троицкая А. Пределы прав и абсолютные права: за рамками принципа пропорциональности? Теоретические вопросы и практика Конституционного Суда РФ // Сравнительное конституционное обозрение. 2015. №2. С. 45-69.

[40] См.: Кондрашев А.А. Пробелы в Конституции России: понятие, классификация и отграничение от смежных явлений // Российский юридический журнал. 2014. № 2. С. 20-37.

[41]

Постановление Конституционного Суда РФ от 21 апреля 2003 г. № 6-П «По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 статьи 167

ГК Российской Федерации в связи с жалобами граждан О.М. Мариничевой, А.В. Немировской, З.А. Скляновой, Р.М. Скляновой и В.М. Ширяева».

[42] Стародубцева И.А. Коллизионные отношения как разновидность

конституционных правоотношений... С. 15-19.

[43] См.: Бондарь Н.С. Судебный конституционализм в России...

[44] См.: он же. Аксиология судебного конституционализма: конституционные ценности в теории и практике конституционного правосудия. Серия «Библиотечка судебного конституционализма». М., 2013. Вып. 2. С. 35.

[45] См.: Бондарь Н.С. Судебный конституционализм в России... С. 36.

[46]

См.: Авакьян С.А. Пробелы и дефекты в конституционном праве и пути их устранения // Конституционное и муниципальное право. 2007. № 8. С. 3-12.

[47]

См.: Овсепян Ж.И. Пробелы и дефекты как категории конституционного права // Конституционное и муниципальное право. 2007. № 15. С. 10; Матейкович М.С. Дефекты конституционно-правового регулирования в Российской Федерации // Государство и право. 2007. № 12. С. 15-21; Дмитриев Ю.А. Дефекты конституционных норм. Выборы Президента Республики Саха (Якутия) // Право и политика. 2002. № 2. С. 120-125.

[48] Мамчун В.В. Некоторые методологические проблемы исследования факторов риска в праве // Вестник Владимирского юридического института. 2010. №3 (16). С. 115.

[49] См.: Тихомиров Ю.А. Коллизионное право: учебное пособие. М., 2000.

С. 35.

[50] См.: Стародубцева И.А. Конституционные принципы федерального коллизионного права // Журнал российского права. 2012. № 6. С. 59-66.

[51]

См.: он же. Влияние коллизий на правовую систему... С. 53-56.

[52]

Бондарь Н.С. Судебный конституционализм... С. 112.

[53] См.: Лебедев В.А. Коллизии в конституционном праве // Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 35 (250). Вып. 30. С. 5-11.

[54] См.: Антоненко В.М. Правовая природа и значение конституционного умолчания // Вестник Удмуртского университета. Экономика и право. 2011. Вып. 3. С. 137; Туманов Д. К вопросу о применении Конституции Российской Федерации в случае пробелов в праве, а также о роли Конституционного Суда Российской Федерации в выявлении таких пробелов // Арбитражный и гражданский процесс. 2009. № 6. С. 6-10.

[55] См.: Авакьян С.А. Пробелы и дефекты в конституционном праве и пути их устранения // Конституционное и муниципальное право. 2007. № 8. С. 5-8.

[56]

Бондарь Н.С. Конституционные пробелы и конфликты как отражение социальных противоречий: в контексте практики Конституционного Суда РФ // Terra economicus. 2010. Т. 8. № 1. С. 72; он же. Судебный конституционализм... С. 329.

[57]

Матузов Н.И., Малько А.В. Теория государства и права...

[58] Овчинников В.С. Политические конфликты и кризисные ситуации // Социально-политические науки. 1990. № 10. С. 56.

[59] Худойкина Т.В. Юридический конфликт: динамика, структура, разрешение: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1996.