«преступления против человечности» был впервые озвучен в ходе Первой мировой войны в совместной Декларации Франции, Великобритании и России применительно к массовым убийствам армян в Османской империи. Первое нормативное международное закрепление это понятие получило в Уставе Международного Военного Трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси от 8 августа 1945 г. (см. п. 1.1 данного диссертационного исследования) .

Римский статут дает определение указанной категории преступлений уже в современном понимании, отграничивая ее, в частности, от преступления гено- [1] цида: это «любое из следующих деяний, когда они совершаются в рамках широкомасштабного или систематического нападения на любых гражданских лиц, и если такое нападение совершается сознательно»[2] [3] [4]. Далее по тексту ст. 7 Статута следует изложение содержания конкретных составов преступлений, относящихся к категории преступлений против человечности.

Следует отметить, что имеющиеся в международных документах определения преступлений против человечности не дают сущностной характеристики данной категории международных преступных деяний. В науке международного права имеются различные попытки подобного определения этого понятия.

Так, С. Дмитриевский, в целом опираясь на определение, даваемое Римским статутом, пишет: «Под преступлением против человечности понимаются особенно тяжкие преступные деяния, являющиеся частью широкомасштабного или/и систематического нападения на любое гражданское население и, как правило, совершающиеся с той или иной формой участия государства или органи-

275

зации» .

Г. Верле определяет рассматриваемую категорию международных преступлений достаточно просто: «Преступления против человечности - это массовые

276

преступления против гражданского населения» .

Родовым объектом преступлений против человечности является состояние защищенности человечества в целом (на общемировом и региональном уровнях), а также его демографических и/или иных групп (в частности, групп, объединенных по политическим и другим мировоззренческим принципам) от угроз преступных посягательств на коллективные права человечества и вышеуказанных групп, а также преступных нарушений индивидуальных прав человека, совершаемых в ходе таких посягательств.

Статья 7 Римского статута предусматривает значительное количество конкретных составов преступлений против человечности. Соответственно с данным обстоятельством можно выделить ряд непосредственных объектов отдельных преступлений против человечности. Для удобства рассмотрения целесообразно сгруппировать составы преступлений против человечности в несколько разновидностей, исходя из схожести объектов преступных посягательств. В то же время actus reus и mens rea (в частности, тот или иной специальный умысел) конкретных составов рассматриваемых преступлений в пределах одной разновидности могут существенно различаться.

Преступления против права человека на жизнь и здоровье. К данной разновидности преступлений против человечности относятся:

убийство (пп. «а» п. 1 ст. 7 Статута) . Объективная и субъективная сто

роны данного преступления предусматривают умышленное причинение смерти одному или нескольким лицам[5] [6] [7]. Субъектом данного преступления может быть любое лицо, подпадающее под юрисдикцию МУС. Субъективная сторона данного преступления предусматривает умышленную форму вины (прямой либо косвенный умысел), а также знание субъекта преступления о том, «что деяние является частью широкомасштабного нападения на гражданское население»

279

или наличие у него умысла «сделать его частью такого нападения» ;

- истребление (пп. «Ь» п. 1 ст. 7 Статута)[8]. Объективная сторона данного преступления представляет собой убийство одного или нескольких лиц, «в том числе путем создания условий жизни, рассчитанных на то, чтобы уничтожить часть населения»[9]. Подпункт «Ь» п. 2 ст. 7 Статута, конкретизируя объективную сторону рассматриваемого преступного деяния, указывает на то, что «создания условий жизни, рассчитанных на то, чтобы уничтожить часть населения», включает в себя, в частности, «лишение доступа к продуктам питания и лекарствам»[10] [11] [12] [13]. Рассматриваемое преступное деяние выражается в массовом уничтожении гражданского населения или происходит в рамках такого уничтожения. Кроме того, данное преступное деяние совершается в рамках широкомасштабного или систематического нападения на гражданское население. Субъективная сторона преступления предусматривает умышленную форму вины (действия, составляющие объективную сторону преступного деяния, предполагают прямой умысел, однако в случае выполнения преступного приказа допустимо наличие у исполнителя косвенного умысла). Помимо этого mens rea данного преступного деяния предусматривает знание субъекта преступления о том, «что деяние является частью широкомасштабного или систематического нападения на гражданское население» или его намерение «сделать его частью

283

такого нападения» ;

- пытки (пп. «f» п. 1 ст. 7 Статута) . Объективную сторону данного преступления составляет причинение исполнителем сильной физической или нравственной боли или страдания одному или нескольким лицам, находящимся под стражей или под контролем исполнителя. При этом «боль и страдание не включают боль и страдание, возникающие лишь в результате законных санкций, неотделимые от этих санкций или вызываемые ими случайно» . Субъектом дан

ного преступления может быть любое лицо, подпадающее под юрисдикцию Международного уголовного суда. Субъективная сторона данного преступления предполагает наличие у субъекта преступления прямого умысла на его совершение. Контекстный элемент является тождественным контекстному элементу преступных деяний, рассматриваемых выше;

- другие бесчеловечные деяния аналогичного характера, заключающиеся в умышленном причинении сильных страданий или серьезных телесных повреждений или серьезного ущерба психическому или физическому здоровью (пп. «к» п. 1 ст. 7 Статута)[14]. Объективная сторона данного преступления заключается в причинении субъектом преступного деяния сильных страданий или серьезных телесных повреждений или ущерба психическому или физическому здоровью посредством бесчеловечного акта, сходным по характеру с любым другим актом, предусматриваемым объективной стороной преступлений против человечности, ответственность за которые предусмотрена п. 1 ст. 7 Статута. Под «характером» Элементы преступлений понимают содержание и степень тяжести акта[15]. Субъектом данного преступления может быть любое лицо, подпадающее под юрисдикцию Международного уголовного суда. Субъективная сторона предполагает наличие у субъекта преступления умышленной формы вины. Контекстный элемент является тождественным контекстному элементу преступных деяний, рассматриваемых выше.

Преступление против права человека на свободу. К указанной разновидности преступлений против человечности относятся:

- порабощение (пп. «с» п. 1 ст. 7 Статута)[16]. Объективная сторона преступного деяния заключается в осуществлении субъектом преступления любого или всех полномочий «собственника в отношении одного или нескольких лиц, например, путем приобретения, продажи, предоставления в пользование, обмена такого лица или лиц либо путем аналогичного лишения их свободы»[17]. При этом пп. «с» п. 2 ст. 7 Статута особо выделяет среди возможных жертв преступления такие наиболее уязвимые группы, как женщины и дети[18] [19] [20] [21]. Субъективная сторона преступления предусматривает умышленную форму вины. При этом фактические обстоятельства объективной стороны данного преступного деяния предусматривают наличие у исполнителя прямого умысла на совершение рассматриваемого состава преступления. Представляется допустимым предположить возможность наличия косвенного умысла у некоторых категорий соучастников данного преступления (пособников). Субъективная сторона рассматриваемого состава преступления предусматривает прямой умысел в качестве формы вины, а также знание субъекта преступления о том, что «деяние является частью широкомасштабного или систематического нападения на гражданское население» или его намерение «сделать его частью такого

291

нападения» ;

- заключение в тюрьму или другое жестокое лишение физической свободы в нарушение основополагающих норм международного права (пп. «е» п. 1 ст. 7 Статута) . Объективная сторона преступного деяния предусматривает, что

субъект преступления «заключил в тюрьму одно или несколько лиц или иным образом подверг одно или несколько лиц жестокому лишению физической свободы» . При этом по своей тяжести указанное преступление должно пред

ставлять собой нарушение основополагающих норм международного права. Нормы международного права прав человека запрещают произвольное и немотивированное тюремное заключение в нарушение определенной законом (и соответствующей общепринятым международным стандартам) процедуры. Так, ст. 9 Всеобщей декларация прав человека от 10 декабря 1948 г. провозглашает: «Никто не может быть подвергнут произвольному аресту, задержанию или изгнанию»[22] [23]. Право человека на свободу и личную неприкосновенность закреплено и в п. 1 ст. 9 Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г. Значительно более подробно закрепляет право человека на личную свободу Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. Пункт 1 ст. 5 данного международно-правового акта провозглашает право человека на свободу и личную неприкосновенность и устанавливает 6 причин, допустимых для задержания или ареста соответствующего лица[24].

Вышеуказанные международно-правовые акты закрепляют основополагающие права человека на личную свободу и неприкосновенность. В данном качестве допустимо их применение (с целью разрешения вопроса о правомерности того или иного тюремного заключения или иного лишения физической свободы) Международным уголовным судом (в соответствии с пп. «Ь» п. 1 ст. 21 Статута)[25].

Данное преступление предусматривает необходимость наличия специального субъекта - лица, обладающего судебными или властно-распорядительными полномочиями в системе государственного управлениями или иной структуре, осуществляющей полномочия публичной власти. Субъективная сторона данного преступного деяния допускает как прямой, так и (в случае простых исполнителей и пособников) косвенный умысел.

- насильственное исчезновение людей (пп. «i» п. 1 ст. 7 Статута)[26]. Данное преступление представляет собой «арест, задержание или похищение людей государством или политической организацией или с их разрешения, при их поддержке или с их согласия при последующем отказе признать такое лишение свободы или сообщить о судьбе или местонахождении этих людей с целью лишения их защиты со стороны закона в течение длительного периода времени»[27]. Объективная сторона рассматриваемого преступления предусматривает также отказ субъекта преступного деяния признать факт лишения свободы лица или лиц (ареста, задержания или похищения) и предоставить информацию о судьбе или местонахождении данного лица (лиц)[28]. Субъективная сторона данного преступного деяния может включать в себя как прямой, так и (в случае простых исполнителей) косвенный умысел. В то же время совершение данного преступления (как и совершение преступления геноцида) предусматривает необходимость наличия, по крайней мере, одного субъекта указанного преступного деяния, действующего с прямым умыслом. Элементы преступлений предусматривают у исполнителя преступления знания того, что «такой арест, задержание или похищение при обычном развитии событий будет сопровождаться отказом признать факт лишения свободы или предоставить информацию о судьбе или местонахождении такого лица или лиц», а также что «такой отказ имел место после или во время этого лишения свободы»[29]. Следует отметить, что рассматриваемое преступление должно быть санкционировано структурой, обладающей юридической и/или фактической властью. Так, действия, составляющие объективную сторону данного преступления, должны быть совершены «государством или политической организацией либо с их разрешения, при их поддержке или с их согласия»[30]. Кроме того, «отказ признать факт лишения свободы или предоставить информацию о судьбе или местонахождении такого лица или лиц» должен быть «выражен таким государством или политической организацией либо с их разрешения или при их поддержке»[31]. Данное преступление объективно предусматривает необходимость наличия специального субъекта - лица, обладающего юридической и/или фактической властью в государственных структурах или в руководстве политической организации, исполняющей функции публичной власти.

Преступления сексуального характера. Объектами преступных посягательств данной разновидности преступлений против человечности являются половая свобода (неприкосновенность) человека, а также права человека на физическое и психическое здоровье, честь и достоинство. Специфика данной разновидности преступных деяний предполагает наличие у исполнителей указанных деяний прямого умысла на их совершение. Допустимо наличие косвенного умысла у некоторых категорий соучастников данных преступлений (в частности, пособников). К указанной разновидности преступлений против человечности Римский статут относит целую группу преступных деяний: изнасилование, обращение в сексуальное рабство, принуждение к проституции, принудительную беременность, принудительную стерилизацию или любые другие формы сексуального насилия сопоставимой тяжести (пп. «g» п. 1 ст. 7 Статута)[32]. Объективная сторона указанных преступлений представляет собой действия, направленные на нарушение половой свободы (неприкосновенности) человека. Субъективная сторона данной категории преступных деяний характеризуется прямым умыслом на их совершение. Как субъектом данной категории преступных деяний, так и их жертвой может быть любое лицо, независимо от половой принадлежности[33]. Следует отметить, что составы преступных деяний, предусмотренных пп. «g» п. 1 ст. 7 Статута, могут не совпадать с формулировками и толкованием аналогичных преступных деяний в национальных системах права. В частности, применительно к российскому уголовному праву состав преступления изнасилования, предусмотренный пп. «g» п. 1 ст. 7 Римского статута, охватывает объективную сторону преступных деяний, предусмотренных ст. 131 («Изнасилование») и частично ст. 132 («Насильственные действия сексуального характера») Уголовного кодекса Российской Федерации[34] [35].

Преступления против коллективных прав различных идентифицируемых человеческих групп («прав человека третьего поколения»). К указанной группе преступлений против человечности относятся следующие составы преступлений:

депортация или насильственное перемещение населения (пп. «d» п. 1 ст. 7 Статута) . Сущностную характеристику данному международному пре

ступлению дает пп. «d» п. 2 ст. 7 Статута: «насильственное перемещение лиц, подвергшихся выселению или иным принудительным действиям, из района, в котором они законно пребывают, в отсутствие оснований, допускаемых международным правом»[36]. Объективная сторона данного преступления представляет собой насильственное перемещение (переселение) одного или нескольких законно пребывающего (пребывающих) на определенной территории лица (лиц) в другое государство или местность путем выселения или иных принудительных действий[37]. Субъективная форма вины предполагает наличие у субъекта преступления прямого умысла на его совершение. Субъектом рассматриваемого преступного деяния может быть любое лицо, подпадающее под юрисдикцию Суда. Однако в случае, если депортация или насильственное перемещение населения приобретает массовый характер, субъектом указанного преступления (во всяком случае, его организатором) объективно может стать лишь лицо, обладающее широкими властными полномочиями в системе государственного управления либо в иной структуре, осуществляющей функции публичной власти;

- преследование любой идентифицируемой группы или общности по политическим, расовым, национальным, этническим, культурным, религиозным, гендерным или другим мотивам, которые повсеместно признаны недопустимыми, согласно международному праву, в связи с любыми деяниями, указанными в данном пункте, или любыми преступлениями, подпадающими под юрисдикцию Суда (пп. «h» п. 1 ст. 7 Статута) . Объективная сторона рассматриваемого преступного деяния предусматривает серьезные ограничения в нарушение норм международного права, свободы одного или нескольких лиц с точки зрения осуществления основополагающих прав. При этом в качестве объекта для преследования такое лицо или лица выбираются в силу их принадлежности к определенной группе или общности либо в качестве объекта для преследований выбирается группа или общность как таковая . Субъективная сторона данного преступного деяния предусматривает наличие у субъекта преступления прямого умысла, направленного на его совершение. Данное преступление объективно предусматривает необходимость наличия специального субъекта - лица, обладающего реальной властью в системе государственного управления или в иной структуре, осуществляющей функции публичной власти;

- преступление апартеида (пп. «j» п. 1 ст. 7 Статута) . Сущностную характеристику преступлению апартеида дает пп. «h» п. 2 ст. 7 Статута, который определяет рассматриваемое преступное деяние как «бесчеловечные действия, аналогичные по своему характеру тем, которые указаны в п. 1, совершаемые в контексте институционализированного режима систематического угнетения и господства одной расовой группы над другой расовой группой или группами и совершаемые с целью сохранения такого режима»[38] [39] [40] [41]. Таким образом, для преступления апартеида, помимо общего для преступлений против человечности контекстного элемента, заключающегося в широкомасштабном или систематическом нападении на любых гражданских лиц, существует и некий «специальный» контекстный элемент (обозначенный выше). При этом исполнитель данного преступного деяния должен иметь специальный умысел, направленный на сохранение обозначенного выше режима[42] [43].

Для определения вышеуказанного «специального» контекстного элемента целесообразно обратится к положениям Международной конвенции о пресечении преступления апартеида и наказании за него от 30 ноября 1973 г. Данный международно-правовой акт не дает краткого определения понятию «преступление апартеида», а провозглашает, что указанное преступление «включает сходную с ним политику и практику расовой сегрегации и дискриминации в том виде, в каком они практикуются в южной части Африки» и перечисляет составляющие рассматриваемое международное преступление конкретные бесчеловечные деяния.

К указанным деяниям, согласно ст. II данной Конвенции, относятся следующие преступные действия, совершенные в отношении представителей определенной расовой группы (расовых групп):

- лишение права на жизнь и свободу;

- умышленное создание жизненных условий, направленных на полное или частичное физическое уничтожение соответствующей группы (групп);

- меры законодательного и иного характера, направленные на воспрепятствование участию соответствующей группы (групп) в политической, экономической, социальной и культурной жизни страны, а также умышленное создание условий, препятствующих полному развитию такой группы (групп);

- меры, в том числе законодательного характера, направленные на разделение населения по расовому признаку (создание изолированных резерваций и гетто для членов расовой группы (групп), запрещение смешанных браков между членами различных расовых групп, экспроприация земельной собственности, принадлежащей расовой группе (группам) или ее (их) членам);

- эксплуатация труда членов расовой группы (групп), в частности, использование их принудительного труда;

- преследование организаций и лиц путем лишения их основных прав и свобод за выступления против апартеида[44] [45].

Следует отметить, что исходя из возможного применения органами международного уголовного правосудия (в частности, Международным уголовным судом) содержания Международной конвенции о пресечении преступления апартеида и наказании за него, серьезную правовую коллизию может представлять разграничение преступления апартеида и преступления геноцида. Так, положение о создании условий, направленных на уничтожение определенной расовой группы (в аутентичном тексте данного международного документа «умышленное создание для расовой группы или групп таких жизненных условий, которые рассчитаны на ее или их полное или частичное физическое уничтожение» ), явным образом укладывается в содержание понятия «преступле

ние геноцида». Очевидно также, что преступление геноцида, объективная сторона которого имеет общие черты с объективной стороной некоторых преступлений против человечности, обособляется при классификации международных преступлений, составляя отдельную категорию преступных деяний, благодаря специальному умыслу, направленному на уничтожение соответствующей идентифицируемой (в том числе расовой) человеческой группы. Соответственно, при наличии данного специального умысла (даже если присутствуют признаки объективной стороны других преступлений) соответствующее деяние должно классифицироваться как преступление геноцида. С другой стороны, рассматриваемое положение Международной конвенции о пресечении преступления

апартеида и наказании за него (в качестве применимой МУС нормы права) лишь формулирует один из возможных признаков контекстного элемента преступления апартеида - институционализированный режим систематического угнетения и господства одной расовой группы над другой расовой группой или группами. В свою очередь, actus reus преступления апартеида содержит отсылку не на Международную конвенцию о пресечении преступления апартеида и наказании за него, а на конкретные «бесчеловечные действия, аналогичные по своему характеру тем, которые указаны в п. 1» (т.е. преступные действия

(бездействие) аналогичные составам преступлений, закрепленным в п. 1 ст. 7 Римского статута). Следует констатировать, что наличие у субъекта соответствующего преступного деяния специального умысла, направленного на сохранение институционализированного режима систематического угнетения и господства одной расовой группы над другой расовой группой или группами (даже при сходстве объективной стороны данного преступного деяния с объективной стороной иных преступлений против человечности), должно определять его квалификацию в качестве преступления апартеида. Субъектом преступления апартеида может быть любое лицо, подпадающее под юрисдикцию Суда.

Значимой составляющей правильной квалификации преступлений против человечности (а, следовательно, и обоснованное определение ответственности за их совершение) является их отграничение от других категорий международных преступлений. Если про достаточно определенные критерии отграничения преступлений против человечества от преступления геноцида уже говорилось выше, то разграничение рассматриваемой категории преступных деяний и военных преступлений не представляется настолько же очевидным.

В данной связи именно контекстный элемент является ключевым критерием, позволяющим разграничить различные категории преступлений, подпадающих [46]

под юрисдикцию МУС. Так, для преступлений против человечности контекстным элементом служит «широкомасштабное или систематическое нападение на любых гражданских лиц» (при условии, если «такое нападение совершается сознательно» ). Для военных преступлений таким контекстным элементом являются меж

дународные вооруженные конфликты и вооруженные конфликты немеждународного характера. В то же время преступления против человечности могут совершаться в географических и временных рамках вооруженных конфликтов.

Исходя из данного обстоятельства, представляется целесообразным выделить следующие критерии отграничения преступлений против человечности, совершаемых в ходе вооруженных конфликтов, от собственно военных преступлений:

- тесная связь преступления с контекстными обстоятельствами его совершения. Преступление не просто должно совершаться в географических и временных рамках тех или иных контекстных обстоятельств и быть связано с ними, а в значительной степени быть ими обусловлено;

- военные преступления всегда совершаются в отношении стороны противника (граждан другого государства в случае международного вооруженного конфликта или граждан своего государства, проживающих на «мятежной» территории в случае вооруженного конфликта немеждународного характера). Преступления против человечности могут совершаться против любого гражданского населения;

- нападение на гражданское население, являющееся контекстным элементом преступлений против человечности (как и непосредственные составы данной категории международных преступных деяний) не обязательно носят характер вооруженного насилия, тогда как военные преступления, как правило, не отделимы от него.

Разграничение преступлений против человечности и военных преступлений имеет значение также в связи с тем обстоятельством, что ст. 33 Статута предусматривает (при наличии ряда условий) возможность освобождения лица [47] от ответственности в связи с исполнением данным лицом приказа правительства или начальника. Как одно из условий возможного освобождения лица от уголовной ответственности, пп. «с» п. 1 ст. 33 Статута устанавливает требование, чтобы «приказ не был явно незаконным»[48]. При этом п. 2 рассматриваемой статьи провозглашает, что «приказы о совершении геноцида или преступлений против человечности являются явно незаконными»[49]. Таким образом, Римский статут предусматривает возможность освобождения от уголовной ответственности за военные преступления (в отличие от преступлений против человечности, не упомянутых в п. 2 ст. 33 Статута) в связи с исполнением приказа правительства или начальника. Правильное разграничение категорий преступлений и квалификация их составов может иметь реальные правовые последствия для конкретных физических лиц, обвиняемых в международных преступлениях, подпадающих под юрисдикцию МУС.

Резюмируя вышеизложенное, можно выделить следующие основные черты преступлений против человечности и ответственности за совершение данной категории преступных деяний.

Субъективная сторона преступлений против человечности предполагает наличие у субъектов данных преступлений умышленной формы вины. При этом объективная сторона ряда составов преступлений, отнесенных к данной категории, предполагает возможность наличия у субъектов данных преступных деяний косвенного умысла на их совершение.

Римский статут МУС и Элементы преступлений не предполагают наличие специального субъекта в составах преступлений, отнесенных к категории преступлений против человечности. Однако объективная сторона ряда таких составов предполагает наличие такого субъекта (например, лица, обладающего властно-распорядительными полномочиями в системе государственного управления или иной структуры, реализующей функции публичной власти).

Контекстный элемент преступлений против человечности (совершение

данных преступлений «в рамках широкомасштабного или систематического нападения на любых гражданских лиц, и если такое нападение совершается сознательно» ) является значимой составляющей квалификации составов пре

ступлений, отнесенных к рассматриваемой категории, а также ответственности за их совершение. При необходимости отграничения преступлений против человечности от военных преступлений некоторое значение приобретает также контекстный элемент военных преступлений (совершение преступлений в контексте международного вооруженного конфликта или вооруженного конфликта немеждународного характера), а также наличие (отсутствие) с ним связи рассматриваемых составов преступлений.

Представляется целесообразным, учитывая закрепленное в Стокгольмской декларации и в Орхусской конвенции право человека на благоприятную окружающую среду , дополнить перечень преступлений против человечности, закрепленных в ст. 7 Статута, новым составом - преступление экоцида. Данное преступление, закрепленное в ряде национальных систем уголовного права (в том числе в Уголовном кодексе Российской Федерации ) нарушает основополагающие права человека - право на жизнь и право на здоровье, а также может лишить некоторые этнические группы (особенно малые народы, ведущие традиционный образ жизни) средств к существованию. Вышеизложенные обстоятельства характеризуют экоцид как одно из наиболее опасных преступлений против человечности. [50] [51] [52]

[1] Устав Международного военного Трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси (Лондон, 8 августа 1945 г.). // СПС «Консультант Плюс».

[2] Римский статут Международного уголовного суда от 17 июля 1998 г. // Права человека: сборник международных договоров. Т. 1. Ч. 2: Универсальные договоры. Док. ST/HR/1/Rev.6. Vol. I. Part 2. Нью-Йорк- Женева, 2002. Ст. 7.

[3] Дмитриевский С. Международное уголовное право // Вестник международного уголовного правосудия. URL: http://mup-info.com/mup/book/definition-of-crimes (дата обращения: 20 декабря 2015 г.).

[4] Верле Г. Принципы международного уголовного права: учебник / пер. с англ. С.В. Саяпина. О.: Фешкс; М.: ТрансЛит, 2011. С. 391.

[5] Римский статут Международного уголовного суда от 17 июля 1998 г. // Права человека: сборник международных договоров. Т. 1. Ч. 2: Универсальные договоры. Док. ST/HR/1/Rev.6. Vol. I. Part 2. Нью-Йорк- Женева, 2002. Пп. «a» п. 1 ст. 7.

[6] Элементы преступлений. ICC-ASP/1/3 // Веб-сайт Организации Объединенных Наций. С. 127. П. 1 ст. 7(1)(a). URL: http:// www.un.org/ru/documents/rules/icc_elements.pdf (дата обращения: 25 ноября 2015 г.).

[7] Там же. С. 128. П. 3.

[8] Римский статут Международного уголовного суда от 17 июля 1998 г. // Права человека: сборник международных договоров. Т. 1. Ч. 2: Универсальные договоры. Док. ST/HR/1/Rev.6. Vol. I. Part 2. Нью-Йорк- Женева, 2002. Пп. «Ь» п. 1 ст. 7.

[9] Элементы преступлений. ICC-ASP/1/3 // Веб-сайт Организации Объединенных Наций. С. 128. П. 1 ст. 7(1)(Ь). URL: http:// www.un.org/ru/documents/rules/icc_elements.pdf (дата обращения: 25 ноября 2015 г.).

[10] Римский статут Международного уголовного суда от 17 июля 1998 г. // Права человека: сборник международных договоров. Т. 1. Ч. 2: Универсальные договоры. Док. ST/HR/1/Rev.6. Vol. I. Part 2. Нью-Йорк- Женева, 2002. Пп. «b» п. 2 ст. 7.

[11] Элементы преступлений. ICC-ASP/1/3 // Веб-сайт Организации Объединенных Наций. С. 128. П. 4 ст. 7(1)(b). URL: http:// www.un.org/ru/documents/rules/icc_elements.pdf (дата обращения: 25 ноября 2015 г.).

[12] Римский статут Международного уголовного суда от 17 июля 1998 г. // Права человека: сборник международных договоров. Т. 1. Ч. 2: Универсальные договоры. Док. ST/HR/1/Rev.6. Vol. I. Part 2. Нью-Йорк- Женева, 2002. Пп. «f» п. 1 ст. 7.

[13] Элементы преступлений. ICC-ASP/1/3 // Веб-сайт Организации Объединенных Наций. С. 128. П. 1-3 ст. 7(1)(f). URL: http:// www.un.org/ru/documents/rules/icc_elements.pdf (дата обращения: 25 ноября 2015 г.).

[14] Римский статут Международного уголовного суда от 17 июля 1998 г. // Права человека: сборник международных договоров. Т. 1. Ч. 2: Универсальные договоры. Док. ST/HR/1/Rev.6. Vol. I. Part 2. Нью-Йорк- Женева, 2002. Пп. «f» п. 1 ст. 7.

2 7 Элементы преступлений. ICC-ASP/1/3 // Веб-сайт Организации Объединенных Наций. С. 135-136. П. 1-3 ст. 7(1)(f). URL: http:// www.un.org/ru/documents/rules/icc_elements.pdf (дата обращения: 25 ноября 2015 г.).

[16] Римский статут Международного уголовного суда от 17 июля 1998 г. // Права человека: сборник международных договоров. Т. 1. Ч. 2: Универсальные договоры. Док. ST/HR/1/Rev.6. Vol. I. Part 2. Нью-Йорк- Женева, 2002. Пп. «c» п. 1 ст. 7.

2 9 Элементы преступлений. ICC-ASP/1/3 // Веб-сайт Организации Объединенных Наций. С. 128. П. 1 ст. 7(1)(с). URL: http:// www.un.org/ru/documents/rules/icc_elements.pdf (дата обращения: 25 ноября 2015 г.).

[18] Римский статут Международного уголовного суда от 17 июля 1998 г. // Права человека: сборник международных договоров. Т. 1. Ч. 2: Универсальные договоры. Док. ST/HR/1/Rev.6. Vol. I. Part 2. Нью-Йорк- Женева, 2002. Пп. «c» п. 2 ст. 7.

[19] Элементы преступлений. ICC-ASP/1/3 // Веб-сайт Организации Объединенных Наций. С. 128. П. 3 ст. 7(1)(c). URL: http:// www.un.org/ru/documents/rules/icc_elements.pdf (дата обращения: 25 ноября 2015 г.).

[20] Римский статут Международного уголовного суда от 17 июля 1998 г. // Права человека: сборник международных договоров. Т. 1. Ч. 2: Универсальные договоры. Док. ST/HR/1/Rev.6. Vol. I. Part 2. Нью-Йорк- Женева, 2002. Пп. «e» п. 1 ст. 7.

[21] Элементы преступлений. ICC-ASP/1/3 // Веб-сайт Организации Объединенных Наций. С. 129. П. 1 ст. 7(1)(e). URL: http:// www.un.org/ru/documents/rules/icc_elements.pdf (дата обращения: 25 ноября 2015 г.).

[22] Всеобщая декларация прав человека от 10 декабря 1948 г. // Права человека: сборник международных договоров. Т. 1. Ч. 1: Универсальные договоры. Док. ST/HR/1/Rev.6. Vol. I. Part 1. Нью-Йорк-Женева, 2002. Ст. 9.

[23] Международный пакт о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г. // Права человека: сборник международных договоров. Т. 1. Ч. 1: Универсальные договоры. Док. ST/HR/1/Rev.6. Vol. I. Part 1. Нью-Йорк-Женева, 2002. С. 56. П. 1 ст. 9.

[24] Конвенция о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. // Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. № 2. С. 163. П. 1 ст. 5.

[25] Римский статут Международного уголовного суда от 17 июля 1998 г. // Права человека: сборник международных договоров. Т. 1. Ч. 2: Универсальные договоры. Док. ST/HR/1/Rev.6. Vol. I. Part 2. Нью-Йорк- Женева, 2002. Пп. «Ь» п. 1 ст. 21.

[26] Там же. Пп. «i» п. 1 ст. 7.

[27] Римский статут Международного уголовного суда от 17 июля 1998 г. // Права человека: сборник международных договоров. Т. 1. Ч. 2: Универсальные договоры. Док. ST/HR/1/Rev.6. Vol. I. Part 2. Нью-Йорк- Женева, 2002. Пп. «i» п. 2 ст. 7.

3 0 Элементы преступлений. ICC-ASP/1/3 // Веб-сайт Организации Объединенных Наций. С. 134. Пп. «b» п. 1 ст. 7(1)(i). URL: http:// www.un.org/ru/documents/rules/icc_elements.pdf (дата обращения: 25 ноября 2015 г.).

[29] Там же. П. 3.

[30] Там же.

[31] Там же. С. 135. П. 5.

[32] Римский статут Международного уголовного суда от 17 июля 1998 г. // Права человека: сборник международных договоров. Т. 1. Ч. 2: Универсальные договоры. Док. ST/HR/1/Rev.6. Vol. I. Part 2. Нью-Йорк- Женева, 2002. Пп. «g» п. 1 ст. 7.

[33] Элементы преступлений. ICC-ASP/1/3 // Веб-сайт Организации Объединенных Наций. С. 130-132. Ст. 7(1)(g)-1-4. URL: http:// www.un.org/ru/documents/rules/icc_elements.pdf (дата обращения: 25 ноября 2015 г.).

[34] См.: Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ. Ст. 131 и 132 // Собрание законодательства Российской Федерации. 17 июня 1996 г. № 25.

[35] Римский статут Международного уголовного суда от 17 июля 1998 г. // Права человека: сборник международных договоров. Т. 1. Ч. 2: Универсальные договоры. Док. ST/HR/1/Rev.6. Vol. I. Part 2. Нью-Йорк- Женева, 2002. Пп. «d» п. 1 ст. 7.

[36] Там же. Пп. «d» п. 2 ст. 7.

[37] Элементы преступлений. ICC-ASP/1/3 // Веб-сайт Организации Объединенных Наций. С. 129. П. 1-2 ст. 7(1)(d)-6. URL: http:// www.un.org/ru/documents/rules/icc_elements.pdf (дата обращения: 25 ноября 2015 г.).

[38] Римский статут Международного уголовного суда от 17 июля 1998 г. // Права человека: сборник международных договоров. Т. 1. Ч. 2: Универсальные договоры. Док. ST/HR/1/Rev.6. Vol. I. Part 2. Нью-Йорк- Женева, 2002. Пп. «h» п. 1 ст. 7.

[39] Элементы преступлений. ICC-ASP/1/3 // Веб-сайт Организации Объединенных Наций. С. 133. П. 1-2 ст. 7(1)(h)-6. URL: http:// www.un.org/ru/documents/rules/icc_elements.pdf (дата обращения: 25 ноября 2015 г.).

[40] Римский статут Международного уголовного суда от 17 июля 1998 г. // Права человека: сборник международных договоров. Т. 1. Ч. 2: Универсальные договоры. Док. ST/HR/1/Rev.6. Vol. I. Part 2. Нью-Йорк- Женева, 2002. Пп. «j» п. 1 ст. 7.

[41] Там же. Пп. «h» п. 1 ст. 7.

[42] Элементы преступлений. ICC-ASP/1/3 // Веб-сайт Организации Объединенных Наций. С. 133. П. 5 ст. 7(1)(j). URL: http:// www.un.org/ru/documents/rules/icc_elements.pdf (дата обращения: 25 ноября 2015 г.).

[43] Международная конвенция о пресечении преступления апартеида и наказании за него от 30 ноября 1973 г. С. 19-20. Ст. II // Веб-сайт ООН. URL: http://www.un.org/ru/documents/ded_conv/conventions/apartheid 1973.shtm (дата обращения: 3 сентября 2015 г.).

[44] Международная конвенция о пресечении преступления апартеида и наказании за него от 30 ноября 1973 г. С. 19-20. Ст. II // Веб-сайт ООН. URL: http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/apartheid 1973.shtm (дата обращения: 3 сентября 2015 г.).

[45] Там же. П. «b» ст. II.

[46] Римский статут Международного уголовного суда от 17 июля 1998 г. // Права человека: сборник международных договоров. Т. 1. Ч. 2: Универсальные договоры. Док. ST/HR/1/Rev.6. Vol. I. Part 2. Нью-Йорк- Женева, 2002. П. «h» п. 1 ст. 7.

9 Римский статут Международного уголовного суда от 17 июля 1998 г. // Права человека: сборник международных договоров. Т. 1. Ч. 2: Универсальные договоры. Док. ST/HR/1/Rev.6. Vol. I. Part 2. Нью-Йорк- Женева, 2002. Ст. 7.

[48] Римский статут Международного уголовного суда от 17 июля 1998 г. // Права человека: сборник международных договоров. Т. 1. Ч. 2: Универсальные договоры. Док. ST/HR/1/Rev.6. Vol. I. Part 2. Нью-Йорк- Женева, 2002. Пп. «c» п. 1 ст. 33.

[49] Там же. П. 1 ст. 33.

[50] Римский статут Международного уголовного суда от 17 июля 1998 г. // Права человека: сборник международных договоров. Т. 1. Ч. 2: Универсальные договоры. Док. ST/HR/1/Rev.6. Vol. I. Part 2. Нью-Йорк- Женева, 2002. Ст. 7.

[51] Принцип 1 Главы II Декларации Конференции Организации Объединенных Наций по проблемам окружающей среды (Стокгольмская декларация) от 16 июня 1972 г. // Веб-сайт ООН. URL: http://www.un.org/ ru/documents/decl_conv/declarations/declarathenv.shtml (дата обращения: 20 января 2016 г.); Конвенция о доступе к информации, участии общественности в процессе принятия решений и доступе к правосудию по вопросам, касающимся окружающей среды (Орхусская конвенция) от 25 июня 1998 г. // Веб-сайт ООН. URL: http://www. un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/orhus.shtml (дата обращения: 10 мая 2016 г.).

[52] См.: Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ. Ст. 358 // Собрание законодательства Российской Федерации. 17 июня 1996 г. № 25.