Одной из главных задач Гаагской и Монреальской конвенций является обеспечение наказания лиц, причастных к совершению обозначенных в них преступлений. Е.Г. Ляхов отметил, что данные Конвенции разработаны с учетом принципа неотвратимости наказания - “aut dedere aut judicare”262. Некоторые авторы263 даже указывают, что наказание преступников является обязательством государств ergo omnes. Эффективность юридического механизма обеспечения неотвратимости наказания преступников, предусмотренного в Гаагской и Монреальской конвенциях, обсуждается в доктрине в качестве одной из центральных проблем в связи с указанными Конвенциями. Многие исследователи сходятся во мнении, что Конвенции не создают действенный механизм реализации указанного принципа.

В частности, дискуссия ведется вокруг совокупности следующих положений Конвенций:

Акты незаконного вмешательства, предусмотренные в данных

являются преступлениями, влекущими выдачу (п. 1 ст. 8

Конвенций).

«Договаривающееся Государство, на территории которого оказывается предполагаемый преступник, если оно не выдает его, обязано без каких-либо исключений и независимо от того, совершено ли преступление на его территории, передать дело своим компетентным органам для целей уголовного преследования. Эти органы принимают решение таким же образом, как и в

262 Ляхов Е.Г. Проблемы сотрудничества государств в борьбе с международным терроризмом. - С. 120; Ляхов Е.Г. Политика терроризма - политика насилия и агрессии. - М.: Междунар. отношения, 1987. - С. 160.

263 Huang J. Op. cit. - P. 157-170.

случае любого обычного преступления серьезного характера, в соответствии с законодательством этого Г осударства» (ст. 7 Конвенций).

Государства-участники обязуются применять в отношении преступников «суровые меры наказания» (ст. 2 Гаагской конвенции 1970 г.; ст. 3 Монреальской конвенции 1971 г.).

В отечественной доктрине264 долгое время преобладающей являлась точка зрения, согласно которой указанные положения создают действенный международно-правовой механизм обеспечения неотвратимости наказания преступников.

Однако ряд исследователей265 считают, что данным правилом фактически за государством закреплено лишь обязательство в случае невыдачи преступников передать дело своим компетентным органам для целей уголовного преследования, которые вправе самостоятельно принять процессуальное решение, в том числе о прекращении уголовного преследования, например, по политическим мотивам.

Отказы в выдаче по политическим мотивам стали серьезной проблемой к моменту принятия Гаагской и Монреальской конвенций. Как указано выше, вопросы экстрадиции в сфере воздушного права регулировались в то время соответствующими двусторонними соглашениями, при этом государства могли отказать в экстрадиции, если совершенное преступление, по их мнению, имело политический характер. Такие случаи имели место на практике266. В частности, в 1950 г. США отказали Чехословакии в выдаче лиц, совершивших захват трех чехословацких воздушных судов в связи с политическим характером

264 См., напр.: Ляхов А.Г. Преступления против безопасности международной гражданской авиации и советское уголовное законодательство // Советское государство и право. - М., 1989. - № 7. - С. 125; Малеев Ю.Н. Международно-правовые аспекты борьбы с незаконным захватом воздушных судов: автореф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.10. - М., 1973. - С. 11-12; Малеев Ю.Н. Принцип «выдать или наказать» в отношении преступления «незаконный захват воздушного судна» // Советское государство и право. - М., 1974. - № 10. - С. 102; Международное воздушное право / отв. ред. А.П. Мовчан. - Кн. 1. - С. 181-182; Рыжий В.И. Проблемы кодификации и прогрессивного развития международного воздушного права в области борьбы с актами незаконного вмешательства в деятельность гражданской авиации. - С. 164.

265 См., напр.: Diederiks-Verschoor I.H.Ph. Op. cit. - P. 402-403, 409; Dempsey P.S. Public International Air Law. - P. 242; Mankiewicz R.H. Op. cit. - P. 203-205; Evans A.E. A Proposed Method of Air Control // Journal of Air Law and Commerce. - 1971. - Vol. 37 (2). - P. 179; Poulantzas N.M. Op. cit. - P. 56; Abeyratne R.I.R. Aviation Security Law. - P. 233-234, 244; Boyle R.P. Op. cit. - P. 473; Abeyratne R.I.R. The Effects of Unlawful Interference with Civil Aviation on World Peace and Social Order. - P. 449, 487.

266 См. подробнее: Блищенко И.П., Дориа Ж. Указ. соч. - С. 205-206.

совершенных преступлении; в 1952 г. швейцарский суд постановил, что лица, захватившие югославское воздушное судно, не могут быть выданы Югославии в силу политического характера совершенного ими преступления.

Аргументация сторонников каждой из точек зрения сводится к следующему.

Исследователи, считающие положения рассматриваемых конвенций эффективными, указывают, что упоминание в ст. 7 Гаагской и Монреальской конвенций о необходимости принятия решения «таким же образом, как и в случае любого обычного преступления серьезного характера» говорит о невозможности отказать в выдаче со ссылкой на политический характер преступления[1] [2], и, согласно п. 1 ст. 8 Конвенций, государства-участники обязуются включать незаконный захват воздушного судна «в качестве преступления, влекущего выдачу, в любой договор о выдаче, заключенный между ними».

Кроме того, положения ст. 2 Гаагской конвенции 1970 г. и ст. 3 Монреальской конвенции 1971 г. о «суровых мерах наказания» являются гарантией обеспечения уголовного преследования преступников, поскольку

государства, не выдавшие и не наказавшие их, в соответствии со ст. 27 Венской

268

конвенции о праве международных договоров 1969 г. (Вена, 23 мая 1969 г.) («Венская конвенция 1969 г.») не смогут оправдать невыполнение своих обязательств ссылкой на национальное законодательство. Более того, в соответствии с международно-правовым принципом pacta sunt servanda государство должно предпринять все необходимые меры к тому, чтобы выполнить свои обязательства по международному договору, участником которого оно является, а выбор метода и средства, с помощью которого будет обеспечено или выполнено обязательство, - суверенное право каждого государства[3].

Однако другие исследователи выдвигают ряд аргументов в поддержку позиции о неэффективности рассматриваемых положений Конвенций и, соответственно, о фактической необязательности уголовного преследования и выдачи.

Во-первых, в п. 2 ст. 8 Конвенций указано, что государство, обуславливающее выдачу наличием соответствующего договора, «может по своему усмотрению рассматривать» их «в отношении такого преступления в качестве юридического основания для выдачи», то есть, оно не обязано рассматривать данные Конвенции в этом качестве.

Во-вторых, формулировка ст. 2 Гаагской конвенции 1970 г. и ст. 3 Монреальской конвенции 1971 г. слишком нечеткая, чтобы считать ее обязательством, а потому она носит, скорее, декларативный характер. Правило о «суровых мерах наказания» не дает представления о конкретных мерах, которые необходимо применять к лицам, совершившим неправомерный акт на воздушном транспорте , или хотя бы о том, с наказанием в отношении каких преступлений сравнимы данные меры (могли бы быть предусмотрены ориентиры - например, «такие же меры, как за умышленное убийство»). Вопрос о конкретных санкциях остается полностью на усмотрение государств, при том, что правила о степени общественной опасности деяний, устанавливаемые в законодательстве различных государств, имеют особенности.

В Конвенциях также не предусмотрены какие-либо процессуальные гарантии осуществления уголовного преследования, расследования и разрешения дел, связанных с совершением актов незаконного вмешательства (так, могли бы быть предусмотрены обязательные процедуры с участием представителей государств-участников Конвенции). Эти вопросы также полностью отданы на усмотрение государств. Очевидно, что при таких [4] [5]
обстоятельствах положения Конвенций будут неизбежно толковаться и применяться с учетом политических интересов государств.

В-третьих, в Конвенциях нет прямого запрета на отказ в выдаче по политическим мотивам, а с учетом того, что государства зачастую назначают мягкие наказания или оправдывают лиц, совершивших политические преступления, можно заключить, что ничто не ограничивает

органы государства, не выдавшего преступника, в решении прекратить его уголовное преследование или вынести необоснованно мягкий приговор . Более того, формулировка ст. 7 Конвенций

предусматривает, что принцип “aut dedere aut judicare” распространяется на «предполагаемых преступников», что дополнительно создает предпосылки для злоупотреблений государствами при квалификации деяний, предоставляя возможность задерживать практически любых лиц.

Представляется, что более убедительной выглядит точка зрения о неэффективности действующих положений Конвенций - помимо прочего, поскольку в Конвенциях, как указано выше, прямо не закреплено общее обязательство государств по осуществлению юрисдикции, следовательно, формально они не обязаны принимать какие-либо меры по противодействию актам незаконного вмешательства.

Подтверждение данной позиции можно найти в материалах Гаагской конференции 1970 г., а также в практике государств.

В ходе Гаагской конференции 1970 г. представители от СССР обратили внимание на недостаточность положений проекта Гаагской конвенции 1970 г. для обеспечения неотвратимости наказания преступников и настаивали на их усилении. По мнению делегации от СССР, в Конвенции необходимо было предусмотреть обязательство государств, отказавших в выдаче преступника,

Mankiewich R.H. Op. cit. - P. 205.

обеспечить его уголовное преследование . Однако итоговый текст Конвенции не содержит прямого указания на данное обязательство.

Более того, итоговый текст Гаагской конвенции 1970 г. не содержит формулировку, изначально присутствовавшую в проекте, о передаче дела для целей уголовного преследования «независимо от мотивов преступления». В ходе обсуждений данное положение было заменено словами «без каких-либо исключений». Представители ряда делегаций отмечали, что данная формулировка фактически позволяет государствам прекращать уголовные дела с учетом «мотивов преступления»274.

Практика применения государствами положений Гаагской и Монреальской конвенций свидетельствует, что вместо назначения «суровых мер наказания» суды государств, не выдавших преступников, часто выносили необоснованно мягкие приговоры.

Так, в 1972 г. преступник, захвативший чехословацкое пассажирское воздушное судно и направивший его во Франкфурт, был приговорен к 4 годам лишения свободы, по истечении которых получил политическое убежище на территории ФРГ .

Еще более красноречивый пример - дело Brown (1976 г.)276, которое рассматривалось во Франции с участием присяжных заседателей. Присяжные признали четырех подсудимых виновными в незаконном захвате воздушного судна, захвате заложников и вымогательстве, однако согласились с доводами защитников о наличии смягчающих обстоятельств - совершение данных преступлений по политическим мотивам в ответ на т.н. «американский расизм». В результате самое строгое наказание, которое получили двое преступников, было пять лет лишения свободы, двое других получили меньшие сроки. С учетом того, что в ожидании суда преступники провели под стражей два с

273 International Conference on Air Law (The Hague, December 01-16, 1970). Minutes and Documents. - Vol. I: Minutes. Документ ИКАО Doc. 8979-LC/165-1. - P. 64.

274 См.: Малеев Ю.Н. Принцип «выдать или наказать» в отношении преступления «незаконный захват воздушного судна». - С. 102.

275 См.: Fingerman M.E. Skyjacking and the Bonn Declaration of 1978: Sanctions Applicable to Recalcitrant Nations // California Western International Law Journal. - 1980. - Vol. 10 (1). - P. 136.

276 Digest of U.S. Practice in International Law. - 1976. - P. 124.

половиной года, срок их заключения истек ранее, чем через два с половиной года после вынесения приговора.

В.Д. Бордунов отметил, что Конвенции «не дали тех результатов, которых от них ожидали. Число актов и террора и диверсий не уменьшилось»; «по данным ИКАО, с 1969 по 1980 год было отмечено 562 случая незаконного захвата воздушных судов, 469 случаев угрозы захвата, 179 диверсий, в результате которых погибли 1262 человека и получили ранение 1960»; не прекратились указанные акта и в 1980-е года .

Таким образом, Конвенции не устанавливают принцип «выдай или

278

накаки», как указывают некоторые исследователи , в них предусмотрен именно принцип «выдай или суди»[6] [7] [8] [9] [10], во многом декларативный.

Вывод об отсутствии в Конвенции реального обязательства государств наказать лицо, совершившее акт незаконного захвата воздушного судна, также

подтверждается фактом принятия в 1978 г. несколькими государствами т.н.

281

«Боннской декларации» .

Боннская декларация 1978 г. предусматривает определенные санкции, которые могут и обязуются применять ее участники в отношении государств, на территории которых оказалось лицо, совершившее незаконный захват воздушного судна, и которые отказываются выдать это лицо, но в то же время не осуществляют его уголовное преследование (то есть, по сути, нарушают положения ст. 7 Гаагской конвенции 1970 г.). Указанные санкции заключаются в полном прекращении воздушных сообщений с таким государством, в том числе: (а) принятие незамедлительных мер для полного прекращения отправления воздушных судов в такое государство; и (б) инициирование приостановления приема воздушных судов, следующих с территории такого

государства или принадлежащих авиакомпаниям, действующим на территории этого государства.

Санкции, предусмотренные Боннской декларацией 1978 г., применялись на практике , а в 1986 г. в ходе Токийского экономического саммита принципы данной Декларации были подтверждены ее участниками . Однако в литературе284 ставится под сомнение не только возможность принудительного исполнения Боннской декларации 1978 г., но и в целом ее соответствие международному праву, поскольку санкции, предусмотренные данной Декларацией, являются принудительными мерами, представляющими собой экономическую блокаду государства. Их применение, во-первых, находится в исключительной компетенции Совета Безопасности ООН, и только при наличии установленной им угрозы миру, нарушения мира или акта агрессии (ст.ст. 39, 41 Устава Организации Объединенных наций (Сан-Франциско, 20 июня 1945 г.) («Устав ООН»)); во-вторых, нарушает такие основные

принципы международного права, как разрешение международных споров мирными средствами, указанными в ст. 33 Устава ООН, и невмешательство во внутренние дела государств; в-третьих, противоречит положениям Чикагской конвенции 1944 г. (ст. 5) и Соглашения о транзите в международных воздушных сообщениях (Чикаго, 7 декабря 1944 г.) (ст. 1).

В литературе таюке отмечено, что Боннская декларация 1978 г. не

соответствует ст. 34 Венской конвенции 1969 г., определяющей, что международный договор «не создает обязательств или прав для третьего государства без его на то согласия». Как представляется, отнесение Боннской

282 Например, в 1981 г. государства-участники Боннской декларации 1978 г. приостановили воздушное сообщение с Афганистаном, власти которого предоставили политическое убежище лицам, захватившим пакистанское воздушное судно. - См.: Huang J. Op. cit. - P. 163.

283 Text of Statements Adopted by Leaders of 7 Industrial Nations // The New York Times. [Электронный ресурс]. - 1986. - May, 5. URL: http://www.nytimes.com/1986/05/06/world/summit-tokyo-forging-2-accords-texts-statements- adopted-leaders-7-industrial.html?pagewanted=all (дата обращения: 05.02.2017).

284 См.: Abeyratne R.I.R. Aviation Security Law. - P. 247-252.

285 Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. - Вып. 12. - М.: Госполитиздат, 1956. - С. 14-47.

286 International Air Services Transit Agreement = (Соглашение о транзите в международных воздушных

сообщениях) (Чикаго, 07 декабря 1944 г.) [Электронный ресурс]. URL:

https://treaties.un.org/doc/Publication/UNTS/Volume%2084/volume-84-II-252-English.pdf (дата обращения: 05.02.2017).

287 См.: Abeyratne R.I.R. Aviation Security Law. - P. 249-250.

декларации 1978 г. к международным договорам в смысле Венской конвенции 1969 г. спорно. Данный документ не был подписан представителями участвующих в нем государств, а значит, невозможно говорить о соблюдении письменной формы, являющейся обязательным признаком международного договора (п. «а» ст. 1 Конвенции). Кроме того, указанная Декларация не была зарегистрирована согласно п. 1 ст. 102 Устава ООН в Секретариате ООН, а значит, согласно п. 2 указанной статьи ни один из участников Декларации не может ссылаться на нее ни в одном из органов ООН.

Таким образом, Боннская декларация 1978 г. является, скорее, политическим заявлением, а не юридически обязательным документом, причем в литературе отмечено, что такой упрощенный метод «большой дубинки» едва ли является эффективным способом борьбы с захватом воздушных судов и не способствует упрочению связей между государствами.

Следует также отметить, что до принятия Боннской декларации 1978 г. ряд государств заключили двусторонние соглашения, главным образом - по вопросам противодействия преступлениям против гражданской авиации; участниками Международной конференции по вопросам международного терроризма, проходившей в 1972 г. в США, было предложено разработать многостороннюю конвенцию, где определялись бы принципы ответственности государств, которые не исполняют существующие в этой области соглашения[11] [12]; в 1973 г. под эгидой ИКАО прошла Международная конференция по воздушному праву, целью которой было принятие юридического документа - международного договора, предусматривающего возможность наложения санкций на государства-участников, не соблюдающих Гаагскую и Монреальскую конвенции[13]. Указанные договоры не были приняты.

Практика выявила еще один пробел в Гаагской и Монреальской конвенциях, ставящий под сомнение их эффективность. Е.Г. Ляхов отметил, что данные Конвенции хоть и «дают определенную базу для борьбы с... акциями международного политического терроризма», в них «не ставится вопрос об ответственности государства за совершение» таких деяний[14]. Ситуация, имевшая место на практике, подтвердила, что данные документы фактически не действуют в случае совершения предусмотренных в них преступлений не частными лицами, а государствами или при поддержке государств.

Речь идет об уничтожении воздушного судна Boeing 747 авиакомпании “Pan American World Airways ” (“Pan Am”) в районе г. Локерби (Соединенное Королевство) 21 декабря 1988 г. Обстоятельства дела выглядят следующим образом[15].

На борту воздушного судна американской авиакомпании, следовавшего рейсом 103 из Германии в США, при полете в воздушном пространстве Соединенного Королевства произошел взрыв. Самолет развалился в воздухе, а его обломки упали над населенным пунктом Локерби в Шотландии. В результате катастрофы погибли все 259 пассажиров и члены экипажа, находившиеся на борту, а также 11 человек на земле. В ходе расследования выяснилось, что на воздушное судно было помещено взрывное устройство гражданами Ливии, которые являлись сотрудниками ливийских спецслужб и получали указания о взрыве самолета от Правительства Ливии, то есть фактически государство выступило соучастником преступления[16].

После установления личности подозреваемых в совершении преступления США и Соединенное Королевство 27 ноября 1991 г. сделали совместное заявление, в котором потребовали от Ливии выдать данных лиц, и направили Ливии запросы о выдаче. Необходимость выполнения данных запросов подтвердил Совет Безопасности ООН в Резолюции 731 (1992) от 21 января 1992 г.294

Прямой запрет на выдачу собственных граждан в Г аагской и Монреальской конвенций отсутствует, следовательно, государства могут по своему усмотрению рассматривать данные Конвенции в качестве основания выдачи, в том числе, и собственных граждан. Ливия, однако, от выдачи отказалась, мотивируя свой отказ тем, что на момент совершения преступления у нее отсутствовали двусторонние соглашения об экстрадиции как с США, так и с Соединенным Королевством. При этом в ст.ст. 7, 8 Монреальской конвенции 1971 г. указано, что при отсутствии таких соглашений государство решает вопрос о выдаче самостоятельно - в соответствии со своим законодательством. Ливия же передала данное дело своим правоохранительным органам, то есть, действовала в полном соответствии с положениями Монреальской конвенции 1971 г. Кроме этого, законодательство Ливии запрещает экстрадицию собственных граждан. На данные обстоятельства Ливия указала в своем письме от 18 января 1992 г., адресованном правительствам США и Соединенного Королевства, которое было оставлено без внимания.

3 марта 1992 г. Ливия, с целью признания ее действий соответствующими Монреальской конвенции 1971 г., инициировала разбирательство в

Международном Суде ООН, подав две жалобы - против Соединенного Королевства и США. Однако в связи с тем, что обвиняемыми являлись ливийские государственные служащие, Совет Безопасности ООН 31 марта 1992 г. принял резолюцию 748 (1992) , в которой обязал Ливию выполнить требования США и Соединенного Королевства о выдаче преступников и ввел экономические санкции против Ливии на основании главы VII Устава ООН. 14 апреля 1992 г. Международный Суд ООН также подтвердил необходимость

Документ ООН S/RES/731 от 21 января 1992 г. 295 Документ ООН S/RES/748 от 31 марта 1992 г.

выполнения Ливией резолюций Совета Безопасности ООН[17]. 1 1 ноября 1993 г. Совет Безопасности ООН принял резолюцию 883 (1993)[18] [19] аналогичного содержания.

Переговоры и судебное разбирательство продолжились.

13 октября 1997 г. Международный Суд ООН приступил к рассмотрению спора и 27 февраля 1998 г. вынес Решение, в котором установил, что, поскольку Ливия является членом ООН и в соответствии со ст. 25 Устава ООН «Члены Организации соглашаются, в соответствии с... Уставом, подчиняться решениям Совета Безопасности и выполнять их», Ливия должна выполнить требование Совета Безопасности ООН и выдать обвиняемых в совершении преступления лиц. Суд также отметил, что он не будет больше рассматривать доводы Ливии,

298

основанные на положениях Монреальской конвенции 1971 г.

В 1999 г. Ливия согласилась экстрадировать обвиняемых при условии, что суд состоится на нейтральной территории, и 5 апреля 1999 г. они были выданы шотландской полиции в городе Утрехте (Нидерланды). 31 января 2001 г. приговором суда Шотландии, специально созданного для рассмотрения данного дела в Утрехте, один из обвиняемых был приговорен к пожизненному заключению, второй был оправдан. 9 сентября 2003 г. было прекращено производство в Международном Суде ООН.

Юристы[20] отметили, что ситуация в итоге была разрешена политическими, а не правовыми средствами, и фактически требования резолюций Совета Безопасности ООН в сфере авиационной безопасности могут конкурировать с положениями международных договоров.

Кроме этого, как указал Дж. Хуанг, данное обстоятельство создает риск повторного привлечения к ответственности за одно и то же преступление[21]. Так, в Монреальской конвенции 1971 г. не решена проблема конкуренции юрисдикций, и это обстоятельство само по себе влечет риск двойной ответственности. Однако в ст. 7 Конвенции указано, что правило «выдай или суди» применяется только в отношении «предполагаемого преступника», то есть, по мнению Дж. Хуанга, если данное лицо уже было осуждено в каком- либо государстве, оно не должно выдавать его по запросу другого государства. Однако в случае, когда резолюции Совета Безопасности ООН,

предусматривающие безусловную выдачу обвиняемых, имеют преимущественную юридическую силу, указанные договорные положения не применяются. Риск повторного привлечения к ответственности особенно очевиден в случаях, когда в государстве, установившем и осуществившем свою юрисдикцию в отношении какого-либо лица, оно было оправдано или в его отношении был вынесен «мягкий» приговор.

Тенденцию превалирования политических методов над правовыми в сфере противодействия неправомерным деяниям на воздушном транспорте подтверждает и ситуация, которая сложилась вокруг авиационного происшествия, имевшего место 17 июля 2014 г. на территории Донецкой области (Украина). Обстоятельства катастрофы выглядят следующим образом.

В районе с. Грабово недалеко от г. Торез Донецкой области произошло крушение воздушного судна Boeing 777 авиакомпании “Malaysia Airlines”, находившегося в полете и выполнявшего рейс MH17 из Амстердама (Нидерланды) в Куала-Лумпур (Малайзия). В результате катастрофы погибли 298 человек, которые находились на борту. На территории, где произошло крушение, шли активные боестолкновения между правительственными войсками и противодействующими им вооруженными группами («ополчением Донецкой народной республики»). Внешний вид и характер расположения обломков воздушного судна позволил специалистам сделать предварительный вывод о разрушении самолета в воздухе в результате попадания большого количества мелких быстро двигающихся предметов, находящихся снаружи воздушного судна, то есть в результате внешней атаки с земли или с воздуха.

Необходимо отметить, что указанное деяние в случае его умышленного совершения (с учетом того, что Монреальская конвенция 1971 г. не содержит каких-либо оговорок об исключении военных действий) является преступлением, подпадающим под действие пп. «b» п. 1 ст. 1 Монреальской конвенции 1971 г. - незаконное и преднамеренное разрушение воздушного судна, находящегося в эксплуатации, или причинение этому воздушному судну повреждения, которое выводит его из строя или может угрожать его безопасности в полете. Следовательно, при наличии оснований полагать, что имеет место преднамеренное уничтожение воздушного судна в полете, государства-участники Монреальской конвенции 1971 г. при проведении процессуального расследования (помимо технического расследования, которое проводится в соответствии с Приложением 13 «Расследование авиационных происшествий и инцидентов» к Чикагской конвенции 1944 г.) долкны действовать в соответствии с правилами, установленными в данной Конвенции. В частности, согласно п. 1 ст. 5 Конвенции в отношении деяния должна быть установлена юрисдикция государства, на территории которого совершено преступление (в данном случае - Украина), а также юрисдикция государства регистрации воздушного судна (Малайзия). Согласно п. 3 ст. 5 Конвенции не исключается и любая уголовная юрисдикция в соответствии с национальным законодательством. Согласно ст.ст. 6 и 7 Конвенции Украина или любое другое [22]
государство, на чьей территории находится предполагаемый преступник, должно провести предварительное расследование фактов в соответствии со своим законодательством и либо выдать подозреваемых в совершении преступления лиц заинтересованному государству, при наличии соответствующего запроса, либо передать дело своим правоохранительным органам для целей уголовного преследования.

Указанные правила Монреальской конвенции 1971 г. в данном случае не эффективны и не обеспечивают объективного расследования и справедливого наказания виновных лиц. Так, при виновности в данном деянии лиц, находящихся на службе Украины, очевидно, что это государство не обеспечит должное расследование и наказание виновных. Не будут реализованы Украиной положения Конвенции и в отношении лиц, находящихся на территории, не контролируемой государственными структурами Украины.

Данные обстоятельства указывают на необходимость независимого международного расследования преступления с участием всех заинтересованных государств, однако в Монреальской конвенции 1971 г. отсутствуют какие-либо правила на этот счет. На практике государства предприняли политические меры. В частности, Совет Безопасности ООН принял 21 июля 2014 г. резолюцию 2166 (2014)302, в которой потребовал привлечь к ответственности лиц, виновных в рассматриваемом инциденте, и обеспечить всестороннее сотрудничество всех государств в рамках усилий по установлению ответственных. 7 августа 2014 г. была создана совместная следственная группа для расследования преступления под руководством независимого государственного прокурора Нидерландов, в составе представителей правоохранительных органов Австралии, Бельгии, Малайзии, Нидерландов и Украины. Однако основания создания следственной группы, ее состав, полномочия, сроки расследования, применимое процессуальное право - все это не урегулировано каким-либо международным договором.

Документ ООН S/RES/2166 от 21 июля 2014 г.

Объективность такого расследования вызывает сомнения, поскольку отсутствие правовых рамок создает предпосылки для злоупотреблений. А с учетом того, что рассматриваемое преступление с самого начала было крайне политизировано, обеспечение объективности расследования практически невозможно.

Вызывает сомнения в справедливости и наказание виновных в совершении преступления, осуществляемое политическими методами. Так, на волне антироссийской риторики в Совет Безопасности ООН в годовщину авиакатастрофы была внесена инициатива о создании международного трибунала с целью привлечения к ответственности лиц, совершивших рассматриваемое преступление, со ссылкой на главу VII Устава ООН - «Действия в отношении угрозы миру, нарушений мира и актов агрессии» .

При голосовании в Совете Безопасности ООН Россия наложила вето на проект резолюции о создании указанного трибунала, в результате чего резолюция не была принята. Официальная позиция России отражена в Заявлении Министерства иностранных дел Российской Федерации (МИД России) от 30 июля 2015 г., где говорится о «несвоевременности и контрпродуктивности такого шага, не имеющего прецедентов в прошлом, и к тому же задолго до завершения ведущегося расследования обстоятельств гибели самолета»[23] [24].

Данная правовая позиция является обоснованной.

Во-первых, создание международного трибунала не предусмотрено каким-либо правовым документом (в том числе, в главе VII Устава ООН не предусмотрено создание международного трибунала), то есть это исключительно политическое решение, которое явно неуместно с учетом степени политизации рассматриваемого преступления.

Во-вторых, вопрос о возможности отнесения рассматриваемого преступления к угрозе миру и безопасности спорен, поскольку отсутствуют правовые критерии квалификации деяния в качестве такой угрозы и международная практика признания аналогичных деяний угрозой миру и безопасности.

В частности, сходное преступление уничтожения воздушного судна в районе г. Локерби не рассматривалось в качестве угрозы миру и безопасности (Совет Безопасности ООН расценил в качестве такой угрозы отказ Ливии выдать обвиняемых в совершении преступления лиц, но не само уничтожение воздушного судна). К таким деяниям не было отнесено и близкое по обстоятельствам дела уничтожение 4 октября 2001 г. пассажирского воздушного судна Ту-154М авиакомпании «Сибирь», выполнявшего рейс из Тель-Авива (Израиль) в Новосибирск, пораженного в момент нахождения в полете над Черным морем зенитной ракетой вооруженных сил Украины, запущенной в рамках проводившихся военных учений, в результате катастрофы погибли 78 человек, находившихся на борту воздушного судна.

Таким образом, механизм противодействия актам незаконного вмешательства, предусмотренный действующими международными Конвенциями, нельзя считать эффективным. В частности, можно выделить следующие недостатки:

отсутствие указания на конкретные меры ответственности, которые государства должны применять в отношении преступников, что может приводить к назначению необоснованно мягкого наказания;

отсутствие прямого запрета на отказ в выдаче преступников по политическим мотивам при одновременном отсутствии обязательства государства, отказывающего в выдаче, обеспечить преследование и справедливое наказание, что может обусловить попытки других государств применить неправовые меры воздействия на это государство - в частности,

-305

введение односторонних санкций ;

- отсутствие процессуальных гарантий справедливого расследования и разрешения дел, связанных с актами незаконного вмешательства, что может приводить к попыткам применения государствами политизированных мер, в частности - произвольное создание следственных групп, деятельность которых ничем не регламентируется, а также трибуналов.

[1] См.: Бордунов В.Д. Международное воздушное право. - С. 260.

[2] Ведомости Верховного Совета СССР. - 1986. - № 37. - Ст. 772.

[3] См.: Рыжий В.И. Проблемы кодификации и прогрессивного развития международного воздушного права в области борьбы с актами незаконного вмешательства в деятельность гражданской авиации. - С. 164-165.

[4] См.: Diederiks-Verschoor I.H.Ph. Op. cit. - P. 403; Dempsey P.S. Public International Air Law. - P. 247.

[5] См.: Курс международного права: в 7 т. - Т. 5. - С. 151.

[6] Бордунов В.Д. Принцип обеспечения безопасности международной гражданской авиации. - С. 90-91.

[7] См.: Бордунов В.Д. Международное воздушное право. - С. 260.

[8] Ляхов Е.Г. Проблемы сотрудничества государств в борьбе с международным терроризмом. - С. 120; Малеев Ю.Н. Актуальные проблемы международного воздушного права. - С. 18-19.

[9] Италия, Канада, Соединенное королевство, США, Франция, ФРГ, Япония.

[10] Joint Statement on International Terrorism = (Совместное заявление глав государств и правительств о международном терроризме) (Бонн, 17 июля 1978 г.) // The British Yearbook of International Law. - 1978. - Vol. 49 (1). - P. 423.

[11] См.: Ляхов Е.Г. Политика терроризма - политика насилия и агрессии. - С. 163.

[12] См.: Ляхов Е.Г. Проблемы сотрудничества государств в борьбе с международным терроризмом. - С. 120121.

[13] См.: The Final Act of the International Conference on Air Law (Rome, August 28-September 21, 1973). Документ ИКАО Doc. 9225-LC/178.

[14] См.: Ляхов Е.Г. Проблемы сотрудничества государств в борьбе с международным терроризмом. - С. 118, 120; Ляхов Е.Г. Политика терроризма - политика насилия и агрессии. - С. 159-160.

[15] См.: Блищенко И.П., Дориа Ж. Указ. соч. - С. 209-218.

[16] Frank J.A. A Return to Lockerbie and the Montreal Convention in the Wake of the September 11th Terrorist Attacks: Ramifications of Past Security Council and International Court of Justice Action // Denver Journal of International Law and Policy. - 2002. - Vol. 30 (4). - P. 536-537.

[17] Questions of Interpretation and Application of the 1971 Montreal Convention Arising from the Aerial Incident at Lockerbie (Libian Arab Jamahiriya v. United States of America). Provisional Measures = (Вопросы толкования и применения Монреальской конвенции 1971 г., возникшие в связи с воздушным инцидентом в Локерби (Ливийская Арабская Джамахирия против США). Временные меры): Order dated April 14, 1992 // International Court of Justice Reports. - 1992. - P. 114.

[18] Документ ООН S/RES/883 от 11 ноября 1993 г.

[19] Questions of Interpretation and Application of the 1971 Montreal Convention Arising from the Aerial Incident at Lockerbie (Libyan Arab Jamahiriya v. United Kingdom) = (Вопросы толкования и применения Монреальской конвенции 1971 г., возникшие в связи с воздушным инцидентом в Локерби (Ливийская Арабская Джамахирия против Соединенного Королевства)): Judgment dated February 27, 1998 // International Court of Justice Reports. - 1998. - P. 9-31; Questions of Interpretation and Application of the 1971 Montreal Convention Arising from the Aerial Incident at Lockerbie (Libyan Arab Jamahiriya v. United States of America) = (Вопросы толкования и применения Монреальской конвенции 1971 г., возникшие в связи с воздушным инцидентом в Локерби (Ливийская Арабская Джамахирия против США)): Judgment dated February 27, 1998 // Ibid. - P. 115-137.

[20] См.: Questions of Interpretation and Application of the 1971 Montreal Convention Arising from the Aerial Incident at Lockerbie (Libyan Arab Jamahiriya v. United States of America). Provisional Measures: Order dated April 14, 1992 // International Court of Justice Reports. - 1992. - P. 114-128; Questions of Interpretation and Application of the 1971

Montreal Convention Arising from the Aerial Incident at Lockerbie (Libyan Arab Jamahiriya v. United States of America). Provisional Measures: Separate Opinion of Judge Lachs // Ibid. - P. 138-139; Questions of Interpretation and Application of the 1971 Montreal Convention Arising from the Aerial Incident at Lockerbie (Libyan Arab Jamahiriya v. United States of America). Provisional Measures: Separate Opinion of Judge Shahabuddeen. // Ibid. - 140-142; Huang J. Op. cit. - P. 130.

[21] Huang J. Op. cit. - P. 132.

[22] Приложение 13 к Конвенции о международной гражданской авиации: принято Советом ИКАО 11 апреля 1951 г. Документ ИКАО. - 10-е изд. - Монреаль: ИКАО, 2010.

[23] См.: Письмо Постоянных представителей Австралии, Бельгии, Малайзии, Нидерландов и Украины при Организации Объединенных Наций от 10 июля 2015 года на имя Председателя Совета безопасности. Документ ООН S/2015/528 от 10 июля 2015 г. - С. 1-2; Письмо Постоянного представителя Нидерландов при Организации Объединенных Наций от 20 июля 2015 г. на имя Председателя Совета безопасности. Документ ООН S/2015/551 от 20 июля 2015 г. - С. 3-5.

[24] Заявление МИД России об обсуждении в Совете Безопасности ООН дальнейших действий в связи с продолжающимся расследованием обстоятельств крушения малайзийского авиалайнера MH-17 [Электронный ресурс]. URL: http://www.mid.ru/foreign policy/news/-/asset publisher/cKNonkJE02Bw/content/id/1621649 (дата обращения: 22.01.2017).