Современные угрозы безопасности воздушного транспорта в документах ИКАО называют «новые и возникающие угрозы гражданской авиации» («новые и возникающие угрозы»). Термин появился после событий 11 сентября 2001 г. в США и впервые был зафиксирован в Резолюции А33-1 «Декларация о ненадлежащем использовании гражданской авиации в качестве оружия уничтожения и о других террористических актах, затрагивающих гражданскую авиацию» , принятой на 33-й сессии Ассамблеи ИКАО, проходившей с 25 сентября по 5 октября 2001 г. («Резолюция А33-1»). В юридической литературе указанные деяния называют «актами ненадлежащего

- 379

использования гракданскои авиации» .

Данный документ стал первым ответом ИКАО на события 11 сентября 2001 г. В нем было обозначено появление новых видов неправомерных деяний, которые могут быть совершены на воздушном транспорте и требуют согласованных действий государств и реализации ими политики сотрудничества (п.п. 2, 4). Документ обозначил также основные направления, по которым государствам-членам ИКАО необходимо сотрудничать: во-первых, обеспечение использования гражданских воздушных судов исключительно в целях, соответствующих Чикагской конвенции 1944 г. (п. 3), и во-вторых - обеспечение привлечения к ответственности и сурового наказания лиц, использующих гражданские воздушные суда в качестве оружия (п. 4). [1] [2]

В п. 7 Резолюции А33-1 содержалось поручение Совету и Генеральному секретарю ИКАО принять срочные меры для рассмотрения новых и возникающих угроз, в том числе, провести анализ адекватности действующих конвенций, касающихся противодействия актам незаконного вмешательства.

В рамках исполнения данного поручения, а также в соответствии с рекомендациями Конференции на уровне министров по авиационной безопасности, состоявшейся в феврале 2002 г., Совет ИКАО в июне 2002 г. одобрил План действий ИКАО в области авиационной безопасности , который предусматривал, помимо прочего, проведение обзора международных договоров по авиационной безопасности с целью выявления упущений и недостатков в сфере их действия применительно к новым и возникающим угрозам.

В течение нескольких следующих лет Секретариат ИКАО провел указанное исследование и пришел к выводу, что, несмотря на широкое применение государствами действующих конвенций о противодействии неправомерным деяниям на воздушном транспорте, эти документы нуждаются в обновлении с учетом новых и возникающих угроз. По результатам изучения, проведенного в 2005 г., это заключение было одобрено большим количеством

381

государств .

В 2007 г. Юридическим комитетом ИКАО был учрежден Специальный подкомитет по подготовке одного или нескольких документов, рассматривающих новые и возникающие угрозы («Специальный подкомитет»). На встрече Специального подкомитета, проходившей с 3 по 6 июля 2007 г. в Монреале, был представлен Доклад, в котором были названы следующие виды

3 82

новых и возникающих угроз («Доклад»): [3] [4] [5]

- использование находящегося в эксплуатации гражданского воздушного судна в качестве оружия;

- нападение с применением электронных и компьютерных средств;

- использование опасных материалов и веществ для нападения на воздушное судно и другие объекта на земле .

В качестве объектов для реформирования первоначально рассматривались все конвенции, имеющие отношение к противодействию неправомерным деяниям на воздушном транспорте, - Токийская, Гаагская и

384

онреальская. днако поз е эксперт при ли к в воду, что

Токийская конвенция 1963 г. не обеспечивает адекватные рамки для рассмотрения актов, которые относятся к новым и возникающим угрозам, поскольку в данной Конвенции вместо «конкретных положений о преступлении» имеется лишь «отсылка к национальному законодательству для криминализации соответствующих актов», что «не позволяет установить единообразный многосторонний режим криминализации определенных деяний». Так в поле зрения специалистов ИКАО остались только Гаагская и Монреальская конвенции.

Дальнейшая работа Секретариата, Юридического комитета и Специального подкомитета ИКАО продолжалась до 2009 г. Был достигнут консенсус по ряду проблем, включая криминализацию ряда новых видов актов незаконного вмешательства, а также реформирование механизма противодействия им в контексте новых видов преступлений. К 2009 г. были подготовлены проекты соответствующих поправок к Гаагской и Монреальской конвенциям.

С 30 августа по 10 сентября 2010 г. в Пекине под эгидой ИКАО прошла Дипломатическая конференция по авиационной безопасности («Пекинская конференция 2010 г.»), в которой участвовало 71 государство, включая [6] [7]

Российскую Федерацию, и на которой были приняты тексты двух международных договоров - Протокола, дополняющего Конвенцию о борьбе с

3 85

захватом воздушных судов (Пекин, 10 сентября 2010 г.) («Пекинский протокол 2010 г.», «Протокол 2010 г.») и Конвенции о борьбе с и актами в отношении международной гражданской авиации (Пекин, 10 сентября 2010 г.) («Пекинская Конвенция 2010 г.») (далее

совместно также «Пекинские договоренности» и «Пекинские документы»). Указанные документы должны вступить в силу после ратификации каждого из них 22 государствами (п. 1 ст. XXIII Пекинского протокола 2010 г., п. 1 ст. 22 Пекинской конвенции 2010 г.).

По замыслу авторов, Пекинские договоренности должны были решить следующие основные задачи, намеченные еще в Резолюции А33-1 Ассамблеи ИКАО387:

расширение сферы действия Гаагской и Монреальской конвенций с учетом новых и возникающих угроз;

дополнение положений о юрисдикции в контексте новых видов преступлений.

Кроме этого, эксперты ИКАО предложили модернизировать положения Гаагской и Монреальской конвенций, включив в них ряд положений, содержащихся в принятых в последнее время ООН документах о борьбе с терроризмом, включая, в частности: положение о «справедливом обращении», которое обязывает государство гарантировать лицу, взятому под стражу, справедливое обращение, в том числе, пользование всеми правами и гарантиями, обычно предоставляемыми лицу в соответствии с законами данного государства, включая соответствующие положения международного

385 Протокол, дополняющий Конвенцию о борьбе с незаконным захватом воздушных судов (Пекин, 10 сентября

г.) [Электронный ресурс]. URL:

http://www.un.org/ru/documents/decl conv/conventions/pdf/beijing protocol.pdf (дата обращения: 05.02.2017).

386 Конвенция о борьбе с незаконными актами в отношении международной гражданской авиации (Пекин, 10

2010 г.) [Электронный ресурс]. URL:

http://www.un.org/ru/documents/decl conv/conventions/beijing convention.shtml (дата обращения: 05.02.2017).

387 Доклад Специального подкомитета Юридического комитета ИКАО по подготовке одного или нескольких инструментов, рассматривающих новые и возникающие угрозы (Монреаль, 03-06 июня 2007 г.). Документ ИКАО LC/SC-NET-WP/2. - С. 2-1.

права и положения о правах человека; положение «о гарантиях», которое заключается в установлении запрета на выдачу лиц, преследуемых по признаку расы, пола, политических убеждений и другим подобным основаниям; и оговорку «об исключении военной деятельности», которая предусматривает, что документы не распространяются на действия вооруженных сил во время вооруженного конфликта, а также действия вооруженных сил государства в рамках осуществления их официальных функций .

Положения Пекинского протокола 2010 г., не формулируя новых составов преступлений, вносят ряд поправок в содержание понятия «незаконный захват воздушного судна», являющегося предметом Гаагской конвенции 1970 г. Согласно п. 1 ст. 1 Гаагской конвенции 1970 г. в редакции Протокола 2010 г. незаконным захватом воздушного судна является: незаконный и преднамеренный захват, совершенный любым лицом, в отношении воздушного судна, находящегося в эксплуатации, или осуществление над ним контроля, путем насилия, или угрозы применения насилия, или любой другой формы запугивания, или с помощью любых технических средств. Сфера действия Гаагской конвенции 1970 г. изменилась следующим образом.

Во-первых, из ее текста была исключена ссылка на необходимость нахождения лица, совершающего захват, на борту воздушного судна.

Во-вторых - условие о применении насилия или соответствующих угроз при осуществлении незаконного захвата дополнено возможностью совершения преступления без применения насилия с использованием достижений технического прогресса, например, «путем создания помех или иного вмешательства... в отношении функционирования пилотажных приборов или

389

систе передачи данн х» . [8] [9]

Кроме этого, фраза «с помощью любых технических средств» еще раз подтверждает исключение требования о нахождении преступника на борту воздушного судна в момент совершения незаконного акта: применение технических средств подразумевает, что преступник может действовать

390

удаленно .

В-третьих, термин «в полете» был заменен термином «в эксплуатации», который является более широким.

Основной целью разработки Пекинской конвенции 2010 г. являлось реформирование положений Монреальской конвенции 1971 г. (в редакции Монреальского протокола 1988 г.) с учетом новых и возникающих угроз. Изначально планировалось принятие лишь изменения к Монреальской конвенции 1971 г. в виде соответствующего протокола - по аналогии с протоколом к Гаагской конвенции 1970 г. - однако, в силу того, что Монреальская конвенция 1971 г. уже изменялась Монреальским протоколом 1988 г., а предполагаемые поправки оказались очень объемными, было решено, что более удобным будет принятие отдельного международного договора .

Как отметил А.А.Баталов, данная Конвенция фактически сводит воедино тексты Монреальской конвенции 1971 г., Монреальского протокола 1988 г. и нов х поправок и устанавливает правило о преи у ественной ридической силе своих положений по отношению к Монреальской конвенции 1971 г. и Монреальскому протоколу 1988 г. (ст. 24). Следовательно, в предмет регулирования Пекинской конвенции 2010 г. входят как деяния, представляющие собой новые и возникающие угрозы, так и деяния, которые уже были криминализированы Монреальской конвенцией 1971 г. и Монреальским протоколом 1988 г.

Новые и возникающие угрозы, как они были определены в ходе совместной работы Секретариата, Юридического комитета и Специального

390 См.: Там же.

391 Международная конференция по воздушному праву (Пекин, 30 августа-10 сентября 2010 г.). Возможные формы документов, которые могут быть приняты на Дипломатической конференции по авиационной безопасности. Документ ИКАО DCAS Doc. No. 16 31/8/10. - С. 1-2.

392 См.: Баталов А.А. Указ. соч. - С. 58.

LC/SC-NET-WP/2. - С. А3-5.

подкомитета ИКАО в 2007 г., криминализированы в Пекинской конвенции 2010 г. следующим образом.

Использование воздушного судна в качестве оружия.

В пп. «f» п. 1 ст. 1 Конвенции криминализировано «использование воздушного судна, находящегося в эксплуатации, с целью причинить смерть, серьезное увечье или значительный ущерб имуществу или окружающей среде».

Нападение с применением электронных и компьютерных средств.

К данному виду новых и возникающих угроз можно отнести предусмотренное в пп. «с» п. 1 ст. 1 Пекинской конвенции 2010 г. «помещение или совершение действий, приводящих к помещению на воздушное судно, находящееся в эксплуатации, каким бы то ни было способом устройство или вещество, которое может разрушить такое воздушное судно или причинить ему повреждение, которое выводит его из строя, или причинить ему повреждение, которое может угрожать его безопасности в полете».

К рассматриваемому виду новых и возникающих угроз можно отнести также «разрушение или повреждение аэронавигационных средств или вмешательство в их эксплуатацию, если любой такой акт может угрожать безопасности воздушных судов в полете» (пп. «d» п. 1 ст. 1). Хотя данный вид преступления уже был предусмотрен в Монреальской конвенции 1971 г., в Пекинской конвенции 2010 г. был уточнен термин «аэронавигационные средства», под которым понимаются «сигналы, данные, информация или системы, необходимые для навигации воздушного судна» (п. «с» ст. 2).

В Докладе указано, что уточнение определения «аэронавигационного оборудования» связано с достижениями технического прогресса, благодаря которым воздушное судно может использовать средства, включая данные информационной системы, не обязательно находящиеся на территории какого- либо одного государства[10]. По мнению Р. Абейратне[11], данное положение
косвенно относится, помимо прочего, к т.н. «кибер-атакам» на воздушное судно.

Использование опасных материалов и веществ.

К данному виду новых и возникающих угроз относятся несколько составов преступлений, закрепленных в пп. «g» - «i» п. 1 ст. 1 Конвенции. Некоторые авторы условно называют их «биотерроризмом».

Данные преступления заключаются в высвобождении или выбросе с борта воздушного судна, находящегося в эксплуатации, и в использовании против воздушного судна или на борту воздушного судна, находящегося в эксплуатации, любого биологического, химического, ядерного оружия («оружие БХЯ») или взрывчатых, радиоактивных, или иных аналогичных веществ таким способом, который причиняет или может причинить смерть, серьезное телесное повреждение или серьезный ущерб имуществу или окружающей среде (пп. «g» - «h» п. 1 ст. 1); а также в выполнении перевозки, совершении действий, приводящих к перевозке, или способствовании перевозке на борту воздушного судна какого-либо взрывчатого вещества, радиоактивного материала, оружия БХЯ, любого исходного материала, специального расщепляющегося материала и т.п. (пп. «i» п. 1 ст. 1).

Помимо криминализации новых и возникающих угроз, Пекинская конвенция 2010 г. закрепляет с некоторыми изменениями составы преступлений, которые были предусмотрены в Монреальской конвенции 1971 г., в частности:

- акт насилия в отношении лица, находящегося на борту воздушного судна в полете, если такой акт может угрожать безопасности этого воздушного судна (пп. «а» п. 1 ст. 1);

- разрушение воздушного судна, находящегося в эксплуатации, или причинение этому воздушному судну повреждения, которое выводит его из строя или может угрожать его безопасности в полете (пп. «Ь» п. 1 ст. 1); 394 [12]

- сообщение заведомо ложных сведений, что создает угрозу безопасности воздушного судна в полете (пп. «е» п. 1 ст. 1).

В п. 2 ст. 1 Конвенции сформулированы составы, относящиеся к актам насилия в аэропортах: (а) акт насилия в отношении лица в аэропорту, обслуживающем международную гражданскую авиацию, который причиняет или может причинить серьезный вред здоровью или смерть; или (b) разрушение или серьезное повреждение оборудования и сооружений аэропорта, обслуживающего международную гражданскую авиацию, либо расположенное в аэропорту воздушное судно, не находящееся в эксплуатации, или нарушение работы служб аэропорта, если такие акты угрожают или могут угрожать безопасности в этом аэропорту.

Юристы отмечают, что между деяниями, включенным в текст Пекинской конвенции 2010 г. в качестве новых и возникающих угроз, и остальными актами, направленными против безопасности гражданской авиации, есть существенное различие.

В частности, А.А. Баталов пишет, что преступления, представляющие собой новые и возникающие угрозы, «направлены непосредственно не против безопасности воздушного судна или иных объектов гражданской авиации (например, аэронавигационного оборудования, аэропортов и пр.), а связаны либо с причинением ущерба жизни, здоровью и имуществу третьих лиц, находящихся за пределами воздушного судна и вообще не имеющих отношения к объектам гражданской авиации, а также ущерба окружающей среде, либо с

396

нару ение запретов на распространение ору ия ассового уничто ения» .

М. Мильде указал, что акты, условно именуемые «биотерроризмом», «не имеют ничего общего с авиационной безопасностью, авиация сама по себе не является объектом посягательства таких актов и они не обязательно ставят под угрозу безопасность воздушного судна или лиц, находящихся на борту, а вид транспортных средств, с помощью которых оружие БХЯ незаконно перевозится, не имеет значения для квалификации деяния, и в настоящее время

396 Баталов А.А. Указ. соч. - С. 59.

отсутствуют самостоятельные правовые документы, криминализирующие перевозку оружия БХЯ, например, автомобильным, морским транспортом или даже на велосипеде; существо данного деяния не относится к безопасности гражданской авиации. Более того, вопросы, связанные с оружием БХЯ, могут решаться только ООН в глобальном плане, не ограничиваясь авиацией» .

Следует отметить, что криминализация новых и возникающих угроз, выходящих далеко за рамки безопасности воздушного судна в полете, в документе, принимаемом под эгидой ИКАО, вызвала возражения

представителей некоторых государств в ходе 34-й сессии Юридического комитета ИКАО. Была высказана точка зрения о том, что предлагаемые преступления должны рассматриваться вне ИКАО, которая в данном случае «не

3 98

является подходящим форумом» .

В то же время была высказана и противоположная точка зрения о том, что данные преступления все же тесно связаны с авиационной безопасностью, а доверие общественности к гражданской авиации, тем не менее, будет поставлено под угрозу в случае, если будут совершены указанные преступления399. Кроме того, было отмечено, что текст проекта Пекинской конвенции 2010 г., с учетом указанных замечаний, был подготовлен именно с позиции повышения безопасности гражданской авиации400. Соответственно, вопросы криминализации новых и возникающих угроз могут быть рассмотрены в рамках ИКАО.

С данными аргументами представляется возможным согласиться. Более того, как отмечает А.А. Баталов, подобный подход - когда в центре внимания находится не только воздушное судно «в полете» или «в эксплуатации», но и в целом предотвращение ненадлежащего использования гражданской авиации с целью причинения значительно больших вредных последствий, чем захват и разрушение самого воздушного судна, - «вполне укладывается в рамки целей и

396 Milde M. Op. cit. - P. 282.

397 Доклад 34-й сессии Юридического комитета ИКАО (Монреаль, 9-17 сентября 2009 г.). Документ ИКАО Doc. 9926-LC/194. - С. 2-5.

398 Там же. - С. 2-23.

399 Тп..

задач ИКАО и обязательств, установленных... Чикагской конвенцией 1944 г., согласно которой, в частности, каждое Договаривающееся государство соглашается не использовать гражданскую авиацию в каких-либо целях, не совместимых с целями. Конвенции», а злоупотребление международной гражданской авиацией может создать угрозу всеобщей безопасности»401.

Пекинские документы расширили и перечень оснований установления юрисдикции государств в отношении новых видов преступлений.

Пекинский протокол 2010 г. изменяет ст. 4 Гаагской конвенции 1970 г. путем включения двух новых обязательных оснований юрисдикции и двух факультативных. Первое из них требует от государства-участника «принять такие меры, какие могут оказаться необходимыми, чтобы установить свою юрисдикцию» над предполагаемым преступником, являющимся гражданином этого государства (пп. «е» п. 1 ст. 4) (то есть на основе активного персонального принципа). Второе основание - совершение преступления на территории данного государства (пп. «а» п. 1 ст. 4). Включение данного основания установления юрисдикции связано с расширением определения преступления в ст. 1 Гаагской конвенции 1970 г.: если раньше она применялась исключительно в отношении преступлений, совершенных на борту воздушного судна, то в редакции Пекинского протокола 2010 г. в ее предмет включены и определенные деяния, совершенные против воздушного судна лицом, не находящимся на его борту.

Данные основания ориентированы, в первую очередь, на учет достижений технического прогресса, поскольку, как говорилось выше, в современных условиях преступления против воздушного судна могут быть совершены дистанционно с применением технических средств, при этом преступник может даже не находиться в государстве, на территории которого находилось воздушное судно в момент совершения преступления. По замыслу авторов, наличие новых обязательных оснований установления юрисдикции должно гарантировать, что те государства, которые в противном случае не

См.: Баталов А.А. Указ. соч. - С. 60.

стали бы устанавливать экстратерриториальную юрисдикцию в отношении своих граждан, будут обязаны сделать это в связи с преступлениями, предусмотренными в Пекинском протоколе 2010 г.402

Пекинская конвенция 2010 г. аналогичным образом дополнила перечень оснований обязательной юрисдикции, который был предусмотрен в Монреальской конвенции 1971 г., введя, помимо прочего, правило об установлении государством юрисдикции в отношении своих граждан, совершивших АНВ (пп. «с» п. 1 ст. 8). В пп. «а» - «Ь» п. 2 ст. 8 Пекинской конвенции 2010 г. и в пп. «а» - «Ь» п. 2 ст. 4 Пекинского протокола 2010 г. предусмотрены два идентичных факультативных основания юрисдикции: государство может установить свою юрисдикцию, если преступление совершено против гражданина данного государства или если преступление совершено лицом без гражданства, которое обычно проживает на территории данного государства. По замыслу авторов, включение данных оснований должно расширить возможности государств в свете новых и возникающих угроз, которые подразумевают причинение смерти, серьезного увечья и значительного ущерба имуществу и окружающей среде не только на борту

403

возду ного судна, но и за его предела и .

Кроме этого, в целях обеспечения привлечения к ответственности юридических лиц в ст. 4 Пекинской конвенции 2010 г. и ст. 2 bis Гаагской конвенции 1970 г. в редакции Протокола 2010 г. предусмотрено право государства-участника в соответствии с принципами своего внутреннего законодательства принимать необходимые меры для того, чтобы можно было привлечь юридическое лицо, находящееся на его территории или учрежденное по его законам, к гражданской, административной и, если применимо, уголовной ответственности в случае совершения физическим лицом, ответственным за управление этим юридическим лицом или контроль за ним, которое выступает в этом качестве, акта незаконного захвата воздушного судна.

402 Доклад Специального подкомитета по подготовке одного или нескольких документов, рассматривающих новые и возникающие угрозы (Монреаль, 3-6 июля 2007 г.). Документ ИКАО LC/SC-NET-WP/2. - С. А3-19.

403 Там же.

Из анализа Пекинских документов можно сделать вывод, что задача по модернизации Гаагской и Монреальской конвенций в контексте новых и возникающих угроз в целом была решена. Однако почти не были затронуты существующие недостатки конвенционного механизма противодействия неправомерным деяниям на воздушном транспорте, предусмотренного Г аагской и Монреальской конвенциями.

Существенно, что и в Пекинской конвенции 2010 г., и в Пекинском протоколе 2010 г. говорится об обязанности именно установить юрисдикцию государства, но не принять меры к ее осуществлению. Фактически подобные формулировки означают необязательный характер юрисдикции государств и отсутствие урегулирования вопросов пресечения неправомерных деяний во время нахождения воздушного судна в полете.

Еще в 2007 г. один из членов Специального подкомитета указал на желательность устранения конкуренции юрисдикций. Он, в частности, отметил необходимость расширения функций депозитария в случае возникновения конфликтов между государствами по вопросам юрисдикции404. Другой член данного Подкомитета предложил оговорить в будущих документах порядок очередности юрисдикций405. Однако данные предложения не были поддержаны, поскольку, по мнению большинства членов Подкомитета, споры между государствами-участниками могут разрешаться в арбитражном порядке в соответствии с положениями ст. 12 Гаагской конвенции 1970 г. и ст. 14 Монреальской конвенции 1971 г., и поэтому нет необходимости расширять функции депозитария или устанавливать приоритеты юрисдикций406.

Более серьезно авторы Пекинских документов подошли к решению проблем, связанных с ограничениями экстрадиции по политическим соображениям. Пекинская конвенция 2010 г. (ст. 13) и Пекинский протокол 2010 г. (ст. 8 bis) закрепляют положение о том, что ни одно из указанных в них преступлений не рассматривается для целей выдачи или взаимной правовой

404 Там же. - С. 2-12.

405 Там же.

406 Т™, помощи «как политическое преступление или преступление, связанное с политическим преступлением, или преступление, вызванное политическими мотивами». Следовательно, теперь государства не имеют права отказать в просьбе о выдаче или предоставлении взаимной правовой помощи на основании политического характера преступления. Однако это прогрессивное правило ослабляется целым рядом других положений.

Прежде всего, следует отметить, что запрет на учет политических мотивов распространяется только на отказ в выдаче преступника, но не на привлечение его к ответственности. При этом основной проблемой в данном случае является даже не отказ в выдаче на основании ссылки на политический характер преступления, а расследование преступления как политического правоохранительными органами государства, не выдавшего преступника. Из практики известно, что зачастую политические преступники получали в не выдавших их странах мягкие приговоры и политическое убежище. Однако положения Пекинских документов не содержат каких-либо правил относительно того, что государство, если оно не выдало преступника, обязано судить и наказать его без учета политических соображений.

Кроме этого, положение о политическом преступлении дополняется т.н. «положением о гарантиях» (ст. 14 Пекинской конвенции 2010 г., ст. 8 ter Пекинского протокола 2010 г.), которое допускает исключения при выполнении обязательства о выдаче или предоставлении взаимной правовой помощи: если государство имеет веские основания полагать, что просьба о выдаче или о взаимной правовой помощи имеет целью судебное преследование и наказание лица по причине его расы, вероисповедания, национальности, этнического происхождения, политических убеждений или пола, оно не обязано выдавать такое лицо или предоставлять такую помощь.

В ст. 2 Пекинского протокола 2010 г. и ст. 3 Пекинской конвенции 2010 г. содержится полностью идентичное Гаагской и Монреальской конвенциям указание на необходимость применения в отношении преступников «суровых мер наказания» без какой-либо конкретизации. В ходе обсуждений проектов

Пекинских документов было высказано предложение включить в число «суровых мер наказания» конфискацию имущества государствами- участниками407; высказывались также предложения о необходимости определения государствами-участниками того, что считается «суровыми мерами наказания» в соответствии с национальным законодательством408. Однако итоговый текст Пекинских документов не содержит каких-либо пояснений относительно конкретных мер наказания.

Англоязычные юристы высказывают также замечания относительно самой формулировки рассматриваемого правила409. В английском варианте в Пекинских документах употреблен термин “undertakes ” вместо обычно используемого “shall”, который означает обязательство. Термин же “undertakes” чаще понимается как обещание или согласие сделать что-то или нести за что-то ответственность410. То есть, поскольку в силу одного из правил толкования текста договора (п. 1 ст. 31 Венской конвенции 1969 г.) необходимо учитывать обычное значение терминов, можно заключить, что ст. 3, строго говоря, содержит не обязательство государств, а лишь их обещание применять «суровые меры наказания» в отношении совершивших преступления лиц. Следовательно, вариант Конвенции на русском языке, в котором говорится, что «каждое государство-участник обязуется применять» не совсем точен - правильнее было бы перевести «каждое государство будет применять», что также ослабляет обязательный характер юрисдикционных положений Пекинской конвенции 2010 г. и Пекинского протокола 2010 г.

Кроме того, в п. 2 ст. 6 Пекинской конвенции 2010 г. и ст. IV Пекинского протокола 2010 г. содержится так называемая «оговорка об исключении военной деятельности», подразумевающая, что Пекинские документы не регулирует «действия вооруженных сил во время вооруженного конфликта, как эти термины понимаются в международном гуманитарном праве, которые

407 Там же. - С. 2-14.

408 Там же.

409 Abeyratne R.I.R. The Beijing Convention of 2010 on the Suppression of Unlawful Acts Relating to International Civil Aviation - an Interpretative Study. - P. 140.

410 См.: Ibid. - P. 141.

регулируются этим правом», а таюке «действия, предпринимаемые военными силами государства в целях осуществления их официальных функций, поскольку они регулируются нормами международного права». То есть, сделано прямое указание на исключение из предмета Пекинских договоренностей ряда неправомерных деяний, которые могут быть совершены государствами.

Включение данной оговорки вызвало возражения ряда государств, которые рассматривали ее как неоправданное изъятие из-под действия Пекинских документов деяний государств, незаконно использующих свои вооруженные силы против гражданских воздушных судов411. В частности, было высказано мнение, что полное исключение военной деятельности даже в мирное время является «нарушением принципов, зафиксированных в преамбулах Гаагской и Монреальской конвенций, а также принципов и положений Чикагской конвенции 1944 г., в частности ст. 44. Кроме того, это также противоречит ряду резолюций ООН и ИКАО... которые осуждают все акты незаконного вмешательства, направленные против гражданской авиации, независи о от того, где, ке и с какой цель они совер а тся» . о нени исследователей, данная оговорка во многом явилась причиной того, что по вопросу принятия Конвенции не было единогласия среди участников Пекинской конференции 2010 г.: против них было подано 13 голосов из 71413.

Таким образом, недостатки Гаагской и Монреальской конвенций во многом так и остались не решенными. Представляется, что это было сделано намеренно - в ИКАО прямо высказывалась точка зрения о том, что «не следует идти на радикальное изменение существующей структуры положений о юрисдикции и механизмов урегулирования споров»414. Указанный подход привел к тому, что фактически не было реализовано заявление, содержавшееся в п. 4 Резолюции А33-1, о необходимости обеспечения привлечения к

411 См.: Milde M. Op. cit. - P. 284-285.

412 Доклад Специального подкомитета по подготовке одного или нескольких документов, рассматривающих новые и возникающие угрозы (Монреаль, 3-6 июля 2007 г.). Документ ИКАО LC/SC-NET-WP/2. - С. 2-10.

413 См.: Там же.

414 Там же. - С. 2-12.

ответственности и сурового наказания лиц, использующих гракданские воздушные суда в качестве оружия. В целях совершенствования существующего конвенционного механизма противодействия актам незаконного вмешательства можно предложить удалить из Пекинских документов оговорку «об исключении военной деятельности» внести ряд дополнительных изменений в Г аагскую и Монреальскую конвенции касательно конкретизации мер ответственности преступников и порядка создания и функционирования международной следственной группы для расследования преступлений[13].

До настоящего момента Пекинские документы не вступили в силу - по состоянию на 1 января 2017 г. 19[14] [15] [16] ратификаций набрал Пекинский протокол 2010 г. и 18 - Пекинская конвенция 2010 г. - при том, что для вступления в

силу каждого из них требуется по 22 ратификации (п. 1 ст. 22 Пекинской конвенции 2010 г., п. 1 ст. 23 Пекинского протокола 2010 г.). В Резолюции А39- 10 «Содействие принятию Пекинской конвенции и Пекинского протокола 2010 года» Ассамблея ИКАО в очередной раз призвала государства поддерживать

и поощрять всеобщее принятие названных документов и как можно скорее подписать и ратифицировать их.

[1] Действующие резолюции Ассамблеи (по состоянию на 04 октября 2013 г.). Документ ИКАО 10022. - С. VII- 1.

[2] См.: Р. Лули. Указ. соч. - С. 17, 201.

[3] План действий ИКАО в области авиационной безопасности. Проект 12 «Юридические программы». Документ ИКАО А35-WP/88.

[4] См.: Доклад Специального подкомитета Юридического комитета ИКАО по подготовке одного или нескольких инструментов, рассматривающих новые и возникающие угрозы (Монреаль, 3-6 июня 2007 г.). Документ ИКАО LC/SC-NET-WP/2. - С. А3-4.

[5] Там же. - С. А3-5.

[6] См.: Доклад Специального подкомитета Юридического комитета ИКАО по подготовке одного или нескольких инструментов, рассматривающих новые и возникающие угрозы (Монреаль, 3-6 июня 2007 г.) Документ ИКАО LC/SC-NET-WP/2. - С. А3-5.

[7] Там же. - С. А3-6.

[8] Доклад Специального подкомитета Юридического комитета ИКАО по подготовке одного или нескольких инструментов, рассматривающих новые и возникающие угрозы (Монреаль, 3-6 июня 2007 г.). Документ ИКАО LC/SC-NET-WP/2. - С. 2-1.

[9] См.: Баталов А.А. Некоторые тенденции международно-правового регулирования борьбы с актами незаконного вмешательства в деятельность гражданской авиации в свете Пекинской международной конференции по воздушному праву 2010 года // Евразийский юридический журнал. - 2013. - № 6 (61). - С. 60.

[10] Доклад Специального подкомитета Юридического комитета ИКАО по подготовке одного или нескольких инструментов, рассматривающих новые и возникающие угрозы (Монреаль, 3-6 июня 2007 г.). Документ ИКАО

[11] Abeyratne R.I.R. The Beijing Convention of 2010 on the Suppression of Unlawful Acts Relating to International Civil Aviation - an Interpretative Study // Journal of Transportation Security. - 2011. - Vol. 4. - P. 137.

[12] См.: Ibid. - P. 139-140.

[13] Предлагаемая редакция поправок в международные договоры - см.: Приложение 1 к диссертации.

Информация о статусе Пекинского протокола 2010 г. [Электронный ресурс]. URL:

http://www.icao.int/secretariat/legal/List%20of%20Parties/Beiiing Prot EN.pdf (дата обращения: 22.01.2017).

Информация о статусе Пекинской конвенции 2010 г. [Электронный ресурс]. URL:

http://www.icao.int/secretariat/legal/List%20of%20Parties/Beiiing Conv EN.pdf (дата обращения: 22.01.2017).

[16] Резолюция А39-10 «Содействие принятию Пекинской конвенции и Пекинского протокола 2010 года» // Резолюции 39 Ассамблеи (Монреаль, 27 сентября - 6 октября 2016 г.). - Монреаль: ИКАО, 2016. - С. 41.