В тексте Основного закона притязание на защиту персональных данных эксплицитного закрепления не получает, равно как отсутствует и сам термин «персональные данные». Данное обстоятельство, однако, как показывает проведенный анализ, не стало препятствием для создания эффективной модели конституционно-правовой защиты персональных данных в Г ермании.

Германская модель основывается на восприятии персональных данных в качестве предмета защиты следующих основных прав: права на информационное самоопределение, IT-права, права на тайну переписки, почтовых отправлений и телекоммуникаций, права на неприкосновенность жилища.

Особая и, пожалуй, не будет преувеличением сказать, основополагающая роль в формировании германской модели конституционно-правовой защиты персональных данных принадлежит ФКС Германии, анализ практики которого, соответственно, представляется обязательным условием раскрытия и понимания указанной модели.

В первую очередь внимания заслуживает реализуемая ФКС Германии в процессе своей деятельности идея обеспечения беспробельной конституционноправовой защиты личности при обработке персональных данных. Получившие

BverfGE 115, 166 (187-188).

непосредственное закрепление в Основном законе специальные конституционные гарантии (тайна коммуникаций и неприкосновенность жилища) в силу особенностей своих предметных сфер защиты были недостаточны для эффективной реализации указанной задачи, что, однако, никоим образом не преуменьшает их значения для свободного развития личности. Именно поэтому ФКС Германии пошел по пути формулирования нового права - права на информационное самоопределение (1983 год), призванного восполнить существовавшие пробелы конституционно-правовой защиты персональных данных. В 2008 году ФКС Германии сформулировал еще одно право - право на обеспечение конфиденциальности и целостности IT-систем, обосновав это тем, что конструкция права на информационное самоопределение не позволяет обеспечить надлежащий уровень защиты персональных данных в случаях, когда лицо доверило свои данные IT-системе. При этом важно понимать, что источником появления новых прав выступило общее право на свободу личности - непоименованное основное право, которое в свою очередь тоже представляет собой юридическую конструкцию, получившую развитие в практике ФКС Германии.

С учетом вышеприведенного анализа можно сделать вывод о том, что германская модель конституционно-правовой защиты персональных данных отличается динамичностью: изменения, выражающиеся в расширении сферы защиты основных прав, в появлении новых прав, призваны адаптировать модель к современным реалиям (в первую очередь уровню развития информационнокоммуникационных технологий) с тем, чтобы она продолжала оставаться эффективной.

Наличие целого ряда основных прав, предметом защиты которых являются персональные данные, несомненно, ставит вопрос о соотношении этих прав между собой. Право на информационное самоопределение, являясь общим, подлежит применению в тех случаях, которые не входят в сферу защиты права на тайну коммуникаций, права на неприкосновенность жилища, IT-права. Вместе с тем, как показывает практика ФКС Германии, возможны ситуации, когда применению подлежат одновременно и право на неприкосновенность жилища, и право на информационное самоопределение.

Ответ на вопрос о том, какое право подлежит применению, имеет не только теоретическое, но и вполне очевидное практическое значение. Так, например, отличаются друг от друга требования, при которых могут быть оправданы вмешательства в право на информационное самоопределение и в IT-право (в отношении последних требования существенно выше, по крайней мере, в части тайного проникновения в IT-системы). Соответственно одно и то же государственное действие в зависимости от того, ограничивает ли оно первое или второе право, может быть признано допустимым или недопустимым вмешательством.

Появление в 2008 году IT-права, повлекшее за собой усложнение германской модели конституционно-правовой защиты персональных данных, было воспринято в литературе неоднозначно. Критически, прежде всего, оценивался сам факт формулирования нового права, возникновение которого, по мнению ряда исследователей, привело к сужению сферы защиты права на информационное самоопределение (они исходили из того, что оспариваемые по делу об онлайн- обысках законодательные нормы могли проверяться на соответствие праву на информационное самоопределение).

Однако, как представляется, в формулировке права, обеспечивающего конфиденциальность и целостность IT-систем, ФКС Германии был обозначен новый аспект защиты личности, не свойственный праву на информационное самоопределение - защита доверия лица к исправности используемых им IT- систем. В условиях, когда развитие личности без использования IT-систем кажется весьма затруднительным, выделение такого аспекта представляется вполне обоснованным. Если право на информационное самоопределение гарантирует автономию лица в решении вопроса о том, какие персональные данные оно разрешает обрабатывать, то IT-право способно обеспечить защиту лица еще до того, как произошел сбор персональных данных. Следует отметить, что до настоящего времени IT-право лишь в одном решении (по делу об онлайн-обысках) получило конституционно-правовую характеристику, причем применительно к рассматриваемому делу. В этой связи остается ожидать, какую роль в дальнейшем будет играть IT-право в системе гарантий конституционно-правовой защиты персональных данных.

Практику ФКС Г ермании в сфере защиты персональных данных пронизывает идея приоритета основных прав человека перед стремлением государства ограничить их без достаточных к тому оснований. При этом речь идет не о поддержке безграничного индивидуализма, а о поиске баланса между свободой и безопасностью. Поиск такого баланса необходим в силу того, что права-свободы (Freiheitsgrundrechte) коллидируют с коллективными и индивидуальными интересами по обеспечению безопасности . При этом, как справедливо отмечает М. Ронелленфич (M. Ronellenfitsch), «свобода возможна только в безопасности, а безопасность должна служить свободе», при этом «максимальная свобода также мало является целью конституционного государства, как и максимальная безопасность»[1] [2] [3].

Проверка допустимости ограничений основных прав осуществляется Конституционным судом Германии обстоятельно и структурированно. Особое внимание уделяется трехступенчатому анализу пропорциональности ограничения: сперва определяется, пригодны ли (Eignung) оспариваемые меры для достижения преследуемой легитимной цели, затем - являются ли они необходимыми (Erfordelichkeit). Лишь после этого осуществляется собственно сопоставление (взвешивание) различных интересов . Отдельного внимания заслуживает тот факт, что одной ссылки на то, что ограничение вводится в целях обеспечения безопасности государства, недостаточно для признания его конституционным.

Несмотря на то, что согласно Основному закону основные права непосредственно связывают лишь государство, в германской модели конституционно-правовой защиты персональных данных получила развитие идея о том, что конституционные гарантии защиты персональных данных в определенной степени распространяют свое действие и на частноправовые отношения. Происходит это посредством (1) исполнения государством возложенных на него обязанностей по защите (Schutzpflichten), (2) «излучающего» действия (Ausstrahlungswirkung) основных прав, процесс осуществления которого раскрывается в том числе в рамках теории опосредованного действия основных прав в отношении третьих лиц.

Как было отмечено, германская модель конституционно-правовой защиты продолжает совершенствоваться, и такое развитие происходит не изолированно в системе национального права, а в системе измерений международного (Совета Европы) и наднационального права (ЕС). При этом все большая гармонизации права ЕС в сфере защиты персональных данных предполагает сужение пространства для конституционно-правовой защиты персональных данных на национальном уровне.

[1] RonellenfitschM. Der Dreiklang: Freiheit - Sicherheit - Datenschutz. Ein Bermuda-Dreieck fur die Grundrechte? URL: https://www.datenschutz.hessen.de/dapoju01.htm#entry2634 (26.09.2016).

[2] Ibid.

[3] О трехступенчатой системе проверки пропорциональности ограничений основных прав в пратике ФКС Германии см.: Nufiberger A. Das Verhaltnismafligkeitsprinzip als Strukturprinzip richterlichen Entscheidens in Europa // Neue Zeitschrift fur Verwaltungsrecht - Beilage. 2013. Heft 1. S. 37-38, 40.