Закрепленное в статье 25 Конституции РФ право на неприкосновенность жилища может быть интерпретировано как право, в сферу защиты которого входят в том числе персональные данные, зафиксированные на материальных носителях, находящихся в жилище. Как справедливо отмечает И.А. Умнова, «неприкосновенны личные бумаги, дневники и иные материалы, хранящиеся в жилище»[1]. Продолжая данный перечень, можно указать на то, что и персональные компьютеры, ноутбуки, съемные носители информации, находящиеся в жилище, охватываются закрепленным в статье 25 Конституции РФ правом.

Объем содержания права на неприкосновенность жилища зависит в первую очередь от того, что понимается под «жилищем» в конституционно-правовом смысле. КС РФ в Определении от 12 мая 2005 года № 166-О со ссылкой на положения Уголовно-процессуального кодекса РФ указал, что к жилищу могут относиться в том числе нежилые помещения и строения, не входящие в жилой фонд, при условии, что они используются для временного проживания[2] [3]. Представляется, что положения Конституции РФ не препятствуют расширительному толкованию понятия «жилища», которое является

предпочтительным, поскольку повышает объем конституционных гарантий

453

неприкосновенности жилища .

Соответственно к жилищу относятся не только собственно жилые помещения, но и вспомогательные помещения (такие, например, как подвалы, чердаки, пристройки), хозяйственные постройки, комнаты в гостиницах, палаты в больницах, палатки, личные гаражи и др. объекты[4]. Отдельного упоминания заслуживает тот факт, что уже в советской литературе под жилищем в конституционном смысле предлагалось понимать не только полезную жилую площадь, но и все вспомогательные подсобные помещения[5].

Конституционное право на неприкосновенность жилища призвано обеспечить «свободное волеизъявление лица при принятии решения о допуске посторонних в свое жилище»[6]. Ограничения данного права, связанные с проникновением в жилище против воли проживающих в нем лиц, должны не только отвечать требованиям, предусмотренным частью 3 статьи 55 Конституции РФ, но и происходить исключительно «в случаях, установленных федеральными законами, или на основании судебного решения» (статья 25 Конституции РФ). Следует согласиться с И.Л. Петрухиным, который отходит от буквального понимания нормы статьи 25 Конституции РФ, содержащей слово «или», и полагает, что федеральным законом должны быть определены все случаи, когда допускается проникновение в жилище вопреки воле проживающих в нем лиц, а также установлено, в каких из этих случаев, кроме того, требуется получение судебного решения[7].

Безусловно, важную роль в определении содержания права на неприкосновенность жилища играет то обстоятельство, что под проникновением понимается не только физическое вторжение в жилище, но и вторжение с использованием специальных технических средств, при котором наблюдение за происходящим в жилище осуществляется без физического присутствия в нем[8].

Особенностью конструкции права на неприкосновенность жилища является то, что оно непосредственно обязывает всех субъектов воздерживаться от проникновения в жилище - как представителей публичной власти, так и частных лиц. Такой запрет находит выражение в формулировке статьи 25 Конституции РФ, согласно которой «никто не может проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц». Соответствующая формулировка дает основания рассматривать конституционное право на неприкосновенность жилища как право, распространяющее прямое действие на частноправовые отношения[9]. Прямое

действие данного права в частном праве, однако, не отменяет обязанности государства «предусмотреть гарантии и установить санкции за [его] нарушение» .

Между правом на неприкосновенность жилища и правом на неприкосновенность частной жизни возможно возникновение конкуренции тогда, когда подлежащие защите персональные данные входят в сферу действия обоих прав (речь идет о персональных данных, которые относятся к частной жизни лица и при этом закреплены на материальных носителях, находящихся в жилище). Как и в ситуации с правом на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, применению будет подлежать право на неприкосновенность жилища, являющееся специальным по отношению к праву на неприкосновенность частной жизни. Такой подход объясняется в том числе и тем обстоятельством, что статьей 25 Конституции РФ установлены более высокие требования к допустимости ограничения права на неприкосновенность жилища, соответственно, в интересах субъекта права, чтобы ограничение проверялось на соответствие требованиям статьи 25 Конституции РФ.

[1] Конституционное право Российской Федерации. В 2 т. Т. 2. / И.А. Умнова, И.А. Алешкова, Л.В. Андриченко. С. 109.

[2] Определение Конституционного Суда РФ от 12 мая 2005 г. N° 166-О // Вестник Конституционного Суда РФ. 2005. № 6.

[3] В этом смысле см.: Петрухин И.Л. Личные тайны (человек и власть). С. 95.

[4] Подробнее о том, какие объекты относятся к жилищу, см.: Петрухин И.Л. Личные тайны (человек и власть). С. 95. Анализ существующих в отечественной литературе подходов к интерпретации понятия «жилища» осуществляется Oe. Bailer в комментарии к статье 25 Конституции РФ (речь идет о комментарии к Конституции РФ, авторами которого выступили ученые из Германии и Австрии). См.: Baller Oe. Kommentar zu Artikel 25 // Handbuch der russischen Verfassung / B. Wieser (Hrsg.). Rn. 3-5.

[5] См.: Рудинский Ф.М. Личность и социалистическая законность: Учебное пособие. - Волгоград: ВСШ, 1976. Цит. по: Рудинский Ф.М. Наука прав человека и проблемы конституционного права (труды разных лет). М.: ЗАО «ТФ „Мир“», 2006. С. 355.

[6] Тюрин П.Ю. Конституционное право человека и гражданина на неприкосновенность жилища в Российской Федерации: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2003. С. 16. Л.О. Красавчикова выделяет две стороны права на неприкосновенность жилища: «внутренняя сторона определяет меру свободы гражданина поступать в своем жилище по своему усмотрению»; внешняя - «выполняет охранительную функцию, юридически ограждая гражданина от вторжения в жилище ... со стороны третьих лиц». См.: Красавчикова Л.О. Личная жизнь граждан под охраной закона. М.: Юрид. лит., 1983. С. 64-65. Представляется, что такое понимание права на неприкосновенность жилища применимо в гражданском праве.

[7] См.: Петрухин И.Л. Комментарий к статье 25 Конституции РФ // Конституция Российской Федерации. Научнопрактический комментарий / под ред. Б.Н. Топорнина. 3-е изд. М.: Юристъ, 2003. С. 246. Иную позицию занимает Г.А. Гаджиев. См.: ГаджиевГ.А. Комментарий к статье 25 Конституции РФ. С. 241.

[8] См.: пункт 4 мотивировочной части Определения Конституционного Суда РФ от 14 июля 1998 г. № 86-О // Вестник Конституционного Суда РФ. 1998. № 6. Данное Определение представляется особенно интересным с точки зрения того, какую интерпретацию в нем получают положения Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности». Следует отметить, что в литературе оно подверглось критике. См.: Петрухин И.Л. Личные тайны (человек и власть). С. 34-38. Кроме того, к Определению были выражены четыре особых мнения судей КС РФ.

[9] См.: Гаджиев Г.А. Комментарий к статье 25 Конституции РФ. С. 238.