Как было сказано ранее, проявление состязательности в современном российском уголовном процессе предусматривает принципиальную возможность участия адвоката на стадии предварительного расследования и наделение его соответствующими процессуальными полномочиями. Важность своевременного допуска адвоката-защитника к участию в уголовном деле на стадии предварительного расследования многократно отмечалась в трудах процессуалистов как необходимое условие эффективной защиты[1]. Невозможность участия адвоката в стадии предварительного расследования, главным образом, непосредственно после фактического задержания, трактуется Европейским Судом по правам человека как существенное нарушение статьи 6 «Право на справедливое судебное разбирательство» Конвенции о защите прав человека и основных свобод[2] [3]. Аналогичной позиции придерживается Конституционный Суд РФ, признавая право требовать участия адвоката на стадии предварительного расследования с момента совершения в отношении лица действий, направленных на выявление уличающих

165

его обстоятельств .

Конкретные моменты, с которых защитник приступает к исполнению своих профессиональных обязанностей в рамках уголовного дела на стадии предварительного расследования закреплены в части 3 статьи 49 УПК РФ:

«Защитник участвует в уголовном деле:

с момента вынесения постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого, за исключением случаев, предусмотренных пунктами 2 - 5 настоящей части;

с момента возбуждения уголовного дела в отношении конкретного лица;

с момента фактического задержания лица, подозреваемого в совершении преступления, в случаях: а) предусмотренных статьями 91 и 92 настоящего Кодекса; б) применения к нему в соответствии со статьей 100 настоящего Кодекса меры пресечения в виде заключения под стражу;

3.1) с момента вручения уведомления о подозрении в совершении преступления в порядке, установленном статьей 223.1 настоящего Кодекса;

с момента объявления лицу, подозреваемому в совершении преступления, постановления о назначении судебно-психиатрической экспертизы;

с момента начала осуществления иных мер процессуального принуждения или иных процессуальных действий, затрагивающих права и свободы лица, подозреваемого в совершении преступления;

с момента начала осуществления процессуальных действий, затрагивающих права и свободы лица, в отношении которого проводится проверка сообщения о преступлении в порядке, предусмотренном статьей 144 настоящего Кодекса».

Анализ указанных норм позволяет сделать вывод о том, что каждый из указанных моментов непосредственно связан с определенным процессуальным действием (либо вынесением определенного процессуального решения) со стороны обвинения - вынесение постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого, вынесение постановления о возбуждении уголовного дела в отношении конкретного лица, задержание лица, вручение уведомления о подозрении в совершении преступления и т.п. Таким образом, юридический факт совершения стороной обвинения определенного процессуального действия, указанного в части 3 статьи 49 УПК, является самостоятельным основанием для начала участия адвоката в стадии предварительного расследования в качестве защитника.

Примечательно, что перечень сформулированных в действующем УПК РФ моментов, с которых допустимо участие адвоката-защитника, определен максимально расширительно, поскольку каждый из таких моментов подразумевает некоторое множество процессуальных ситуаций и не привязан к вынесению какого- либо одного конкретного процессуального документа. Данный подход был сформулирован Конституционным Судом РФ еще во время действия УПК РСФСР: были признаны неконституционными положения УПК РСФСР, предоставляющие лицу, подозреваемому в совершении преступления, «право пользоваться помощью защитника лишь с момента объявления ему протокола задержания либо постановления о применении до предъявления обвинения меры пресечения в виде заключения под стражу и, таким образом, ограничивающие право каждого на досудебных стадиях уголовного судопроизводства пользоваться помощью адвоката (защитника) во всех случаях, когда его права и свободы существенно затрагиваются

или могут быть существенно затронуты действиями и мерами, связанными с

166

уголовным преследованием» .

Однако, на практике возможность расширительного толкования момента, с которого адвокат вступает в дело на стадии предварительного расследования, породила неоднозначное его определение «противоборствующими» сторонами - обвинением и защитой. К примеру, одним из таких камней преткновения [4] традиционно является определение начального момента задержания, с которого адвокат вправе вступить в дело. Данному вопросу было посвящено большое

167

количество научных работ , при этом значительное количество процессуалистов сходятся во мнении, что таким моментом следует считать момент фактического лишения лица свободы передвижения вне зависимости от того, оформлены ли к тому моменту какие-либо процессуальные документы (например, протокол задержания) или нет. Однако, данный подход разделяют далеко не все представители стороны обвинения. Так, А.В. Рагулин указывает на то, что около 40% из 200 опрошенных сотрудников оперативных и следственных подразделений органов внутренних дел считают, что адвокат вправе вступить в дело только после составления протокола задержания лица в рамках статьи 91 УПК РФ, следовательно, ранее адвоката к участию просто не допускают[5] [6]. Приведенный пример показывает, насколько теоретические разногласия в процессуальном вопросе, разрешаемые исключительно внутренним усмотрением, могут обуславливать возможность (или ее отсутствие) беспрепятственного осуществления стороной своей процессуальной функции. Применительно же к данному случаю получается, что только от воли представителя стороны обвинения всецело зависит момент, когда в дело вступит защитник.

Рассмотрев отдельные моменты, с которыми связано начало реализации адвокатом права на вступление в дело на стадии предварительного расследования, необходимо определить, когда же у адвоката наступает данная обязанность. Нужно отметить, что обязанность «вступить в дело» всегда является прямым следствием
принятия адвокатом поручения на защиту конкретного лица. Как справедливо отмечает В.А. Садохин, «допуск адвоката к участию в уголовном деле в качестве защитника и принятие адвокатом на себя защиты - разные процессуальные

С. 156.

169

действия, не совпадающие, как правило, во времени» . Здесь следует разграничить два основания осуществления адвокатом защиты в уголовном процессе: 1) по соглашению с доверителем; 2) по назначению в порядке статьи 51 УПК РФ. Эти основания принципиально различны с точки зрения момента допуска адвоката к участию в деле - если в первом случае принятие поручения на защиту по соглашению с доверителем всегда предшествует допуску адвоката к участию в деле (и, следует отметить, не всегда заканчивается получением такого допуска), то во втором случае принятие решение о назначении адвоката по статье 51 УПК РФ, как правило, происходит одновременно с решением о допуске такого адвоката к участию в деле.

В любом случае, допуск адвоката к участию в деле - это необходимое условие надлежащего исполнения им своих профессиональных обязанностей по защите прав, свобод и законных интересов доверителя, или, в терминологии уголовного процесса, осуществления защиты и оказания квалифицированной юридической помощи доверителю. Совершенно очевидно, что какое-либо воспрепятствование адвокату в допуске к участию в деле напрямую лишает его возможности осуществлять свои профессиональные обязанности, возложенные на него законом и скрепленные волей доверителя.

Как видно из рассмотренных выше аспектов проблемы, в уголовнопроцессуальном дискурсе прочно укоренилось понятие «допуск», не [7]
расшифрованное в действующем УПК РФ, но содержащееся в ряде его статей, регулирующих участие адвоката на стадии предварительного расследования:

«в качестве защитников допускаются адвокаты» (часть 2 статьи 49 УПК

РФ);

«адвокат допускается к участию в уголовном деле в качестве защитника по предъявлении удостоверения адвоката и ордера» (часть 4 статьи 49 УПК РФ);

3) «с момента допуска к участию в уголовном деле защитник вправе...» (часть 1 стати 53 УПК РФ).

Понятие «допуск» определяется в Большом толковом словаре русского языка как производное от «допустить», трактующееся, в свою очередь, как «дать разрешение пользоваться, заниматься чем-либо, принять участие в чём-либо»[8]. Получается, что положения действующего УПК РФ имплицитно содержат указание на возможность участия адвоката на стадии предварительного расследования не только в силу юридических фактов принятия стороной обвинения определенных процессуальных решений (либо совершения определенных процессуальных действий), касающихся подозреваемого/обвиняемого, но и, дополнительно, на основании полученного им допуска к участию в деле, понятие, форма и порядок получения которого нигде при этом не определены.

Данная неопределённость влечет тотальную зависимость от усмотрения и воли стороны обвинения в вопросе допуска адвоката к участию в деле и порождает на практике многочисленные нарушения, выражающиеся в лишении адвоката возможности участвовать на стадии предварительного расследования с момента, когда, во-первых, такое участие допустимо и, во-вторых, когда на это выражена воля доверителя, таким образом, посягающие на принцип состязательности как фундаментальный принцип уголовного судопроизводства.

Согласно статистике Федеральной палаты адвокатов, общее количество нарушений профессиональных прав адвокатов в 2015 году составило 728 случаев и, по сравнению с 2014 годом увеличилось на 13% (634 случая). При этом в 29 субъектах Российской Федерации имели место отказы следственных органов в допуске адвокатов к участию в процессуальных действиях. На 18,2% возросло количество отказов адвокатам в свидании с подзащитным в СИЗО.

Проблема допуска адвоката к участию в деле на стадии предварительного расследования неоднократно проявлялась в ряде резонансных дел последних двух лет. Так, в конце 2015 года адвоката С.И. Сидоркину, осуществлявшую защиту одного из подозреваемых по так называемому «болотному» делу Д. Бученкова, следователи отказывались допускать в дело, ссылаясь на то, что она не представила копию удостоверения. В то время, пока адвокат вела переписку со следствием, в отношении ее подзащитного уже избрали меру пресечения в виде содержания под стражей, но и после этого адвоката не допускали к подзащитному, который уже находился в СИЗО. «Я заключила договор (имеется в виду соглашение на оказание юридической помощи - прим. автора) 3 декабря, и только 28 декабря меня официально допустили к защите. Следствие искусственным путем чинит препятствия для вступления в защиту. Они отказываются принимать документы, письма к ним идут по полторы недели. О какой защите может идти речь, если нельзя даже попасть к подзащитному?»[9]- комментирует эту ситуацию С.И. Сидоркина. Адвокат А.Л. Абгаджава также отмечает тот факт, что в ситуации, когда подзащитный находится в СИЗО, попасть к нему адвокату без разрешения следователя не представляется возможным: «У меня был случай, когда следователь просто не брал у меня ордер, чтобы не дать разрешение, он две недели от меня

172 ^

прятался» . Адвокаты В. Карауловой, студентки МГУ, которая обвинялась в попытке примкнуть к запрещенной в России организации, Г.А. Алиев и С.В. Бадамшин тоже столкнулись с проблемой допуска к своей подзащитной на стадии предварительного расследования, при этом следственные действия с последней в это время активно проводились. Адвокаты П. Павленского, который обвинялся в повреждении объекта культурного наследия, в течение месяца не могли добиться встречи с подзащитным[10] [11]. Адвокат задержанного в июне 2016 года Н. Белых, обвиняемого в получении взятки, В.Ю. Прохоров также не имел возможности попасть на свидание со своим подзащитным в СИЗО. «По закону для встречи в изоляторе со своим подзащитным адвокату достаточно удостоверения и ордера, но в «Лефортово» требуют еще и письменное разрешение следователя. В настоящее время я стою около здания СК, но никто из следователей следственной группы не желает выйти для оформления разрешения на встречу с Белых. Дело в том, что завтра (28 июня 2016 года - прим. автора) истекает срок подачи апелляционной жалобы на арест Белых. Поэтому тот факт, что следствие препятствует моей встрече с подзащитным, приведет к тому, что мы не сможем обжаловать его меру пресечения»[12], - комментировал В.Ю. Прохоров данную проблему средствам массовой информации.

Проблема допуска адвоката к подзащитному, содержащемуся в СИЗО, также неоднократно была предметом обсуждения среди процессуалистов и

правозащитников. Так, член Совета по правам человека, советник Федеральной палаты адвокатов РФ Ю.А. Костанов так обозначил ее: «По закону я обязан предъявить на входе в изолятор удостоверение и ордер, тем не менее порой меня не пускают, говоря: «Покажите разрешение от следователя». Однако, напоминает советник ФПА, в Конституции указано, что каждый задержанный имеет право пользоваться помощью защитника с момента задержания, а не ждать, когда он

175

разыщет следователя» .

Получение разрешения от следователя на посещение подзащитного в СИЗО - сложившаяся на практике, неформальная, однако, ставшая обязательной в Москве процедура получения от следователя допуска адвоката к участию в деле. Как показали результаты эмпирических исследований, все опрошенные адвокаты, осуществляющие свою профессиональную деятельность в Москве, указали на необходимость обязательного получения от следователя разрешения на свидание с подзащитным, содержащимся в СИЗО[13] [14] [15]. Данная практика в корне противоречит сформулированной более 15 лет назад и с тех пор неизменной позиции Конституционного Суда РФ, изложенной в Постановлении от 25 октября 2011 года № 14-П «По делу о проверке конституционности положений, содержавшихся в статьях 47 и 51 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР и пункте 15 части второй статьи 16 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», в связи с жалобами граждан А.П. Голомидова, В.Г. Кислицина и И.В. Москвичева» . В жалобе А.П. Голомидова указывается, что его адвокат допускался к нему в СИЗО, находящееся в Нижнем Новгороде, только после предварительного получения от следователя соответствующего разрешения. Данное разрешение требовалось на каждое посещение. Получение подобных разрешений осложнялось, в числе прочего, и тем, что следователь большую часть времени проводил в служебных командировках в другом субъекте федерации. Как следует из жалоб В.Г. Кислицина и И.В. Москвичева, они не могли встретиться со своим адвокатом в течение 17 дней, поскольку у последнего не было соответствующего разрешения на свидание, выданного Верховным Судом РФ, который должен был рассматривать дело в кассационном порядке. Без такого разрешения адвоката в СИЗО не пропускали. Позиция Конституционного Суда РФ по этим вопросам следующая: «Требование обязательного получения адвокатом (защитником) разрешения от лица или органа, в производстве которых находится уголовное дело, на допуск к участию в деле означает, по существу, что подозреваемый и обвиняемый могут лишиться своевременной квалифицированной юридической помощи, а адвокат (защитник) - возможности выполнить свои профессиональные и процессуальные обязанности, если получению такого разрешения препятствуют обстоятельства объективного (отсутствие следователя) либо субъективного (нежелание следователя допустить адвоката на свидание) характера». Принципиально важным здесь является то, что Конституционный Суд РФ допускает наряду с объективными, организационными факторами, препятствующими допуску адвоката к подзащитному, еще и субъективные факторы, зависящие исключительно от усмотрения следователя, коими, в частности, является нежелание допустить адвоката к участию в деле.

Однако, даже получив от следователя разрешение на допуск к подзащитному - документ, не предусмотренный действующим уголовно-процессуальным законодательством, - адвокат сталкивается с многочисленными нарушениями своих

прав. Так, в СИЗО-1 ГУФСИН России по Иркутской области от адвокатов при посещении данного учреждения требовали в обязательном порядке проходить процедуру фотографирования и дактилоскопирования. Администрация ФКУ СИЗО- 1 УФСИН России по Удмуртской области устраивала массовый досмотр адвокатов, которые пришли к своим подзащитным, при этом их заставляли раздеваться и подолгу стоять без обуви на цементном полу. Известны случаи, когда адвоката- женщину во время обыска попросили полностью обнажиться, а некоторых адвокатов

178

уже после свидания помещали в камеру .

Проблему условий посещения адвокатами СИЗО следует рассмотреть подробнее, поскольку даже при наличии процессуальной возможности встретиться с подзащитным и отсутствии явного противодействия в допуске к нему со стороны следствия, реализовать на практике право адвоката на свидание с подзащитным, содержащимся в СИЗО, далеко не всегда удается. «Через какие только «огни и воды» не приходится проходить, какие унижения терпеть, чтобы пробиться в СИЗО и посетить своих подзащитных»[16] [17], - отмечает адвокат И.Б. Бушманов. Среди основных сложностей, с которыми сталкиваются адвокаты, намеревающиеся посетить подзащитного в СИЗО, он выделяет, в первую очередь, огромные очереди. Как правило, данные очереди образуются на улице, перед входом в следственный изолятор, и продолжительность ожидания в такой очереди может составить несколько часов, что с учетом различных погодных условий представляет собой далеко не всегда преодолимое испытание. Проблема породила такое явление, как составление списков ожидающих, которые ведутся, как правило, с ночи того дня, в который адвокат планирует попасть к подзащитному, покупка и продажа мест в таких списках и тому подобное. Данная проблема особенно актуальна в г. Москве[18] [19]. Конечно, эти сложности никак не связана с непосредственным волеизъявлением стороны обвинения, и, в большинстве случаев объясняются сугубо организационными факторами - нехваткой соответствующих кадров, отсутствием предусмотренных строительным планом следственных кабинетов, переполненность изоляторов и так далее. Между тем, данные организационные вопросы относятся к исключительной компетенции государства в лице уполномоченных органов, и бездействие государства по их решению выливается отнюдь не только в бытовой дискомфорт для некоторых участников судопроизводства (каким стало многочасовое ожидание адвокатами в очередях в следственный изолятор), но и расшатывает весь фундамент правосудия. Как справедливо отмечает профессор А.И. Александров, государство обязано обеспечивать деятельность адвоката, «чтобы он мог выполнять конституционные и законные обязанности по защите лица, которое привлекается в качестве обвиняемого. Но даже здесь есть организационные проблемы, которые вредят правосудию, скажем, ситуации, когда адвокат сидит 4 или 5 часов в очереди в следственный изолятор и потом в ненадлежащих условиях, в

отсутствие каких-либо документов проводит беседу и работу со своим

181

подзащитным» .

Итак, как следует из приведенного выше анализа, момент допуска адвоката к участию в деле на стадии предварительного расследования предполагает необходимость немедленного взаимодействия адвоката со следователем по вопросу

обозначения себя как защитника по данному делу, представляющее собой, на практике, факт предъявления следователю удостоверения и ордера для приобщения к делу, что коррелирует с частью 4 статьи 49 УПК РФ, предписывающей возможность участия адвоката в деле по предъявлении удостоверения адвоката и ордера; 2) получение разрешения на свидание с подзащитным в СИЗО (в случае, если подзащитный содержится в СИЗО). Как видно, оба случая всецело зависят от воли следователя, от его физического присутствия в следственном отделе и т.п.

4. Проблема недопуска адвоката в дело на стадии предварительного расследования часто освещается в научных статьях ученых-процессуалистов, особенно, в последние несколько лет[20]. Так, В.В. Осин описывает случай[21], когда адвокат, заключивший соглашение и имевший надлежащим образом оформленный ордер, не имел возможности вступить в дело в течение нескольких месяцев. Проблема допуска к участию в деле в описываемом случае возникла в тот момент, когда адвокат пытался вручить ордера (адвокат защищал нескольких подзащитных по делу - прим. автора) следователю, что получилось сделать только через неделю. Однако, даже получив ордера, следователь отказался допускать адвоката до участия в деле, мотивируя это тем, что подзащитные адвоката находятся в розыске, следовательно, невозможно достоверно установить, выразили ли они свое желание на то, чтобы их защиту осуществлял именно этот адвокат. Указанные действия (бездействие) следователя были, конечно, оспорены адвокатом в прокуратуру и руководителю следственного органа, однако, эти ведомства не усмотрели в действиях следователя нарушения закона. Далее адвокат обратился в суд, который признал незаконными действия следователя по недопуску адвоката в дело. При этом, даже после такого решения суда адвокат не был допущен в дело, поскольку ранее
вынесенные постановления следователя не были отменены. Совершенно очевидно, что на протяжении всего этого времени подзащитные этого адвоката были лишены гарантированного Конституцией РФ права на получение квалифицированной юридической помощи выбранным им защитником.

Р.Г. Мельниченко, систематизируя в своей работе ситуации отказа адвокату в допуске к участию в уголовном деле на стадии предварительного расследования, выделяет следующие способы такого недопуска: 1) требование разрешения следователя на проход адвоката в СИЗО; 2) помещение подзащитного в карцер; 3) объявление адвоката свидетелем по делу и его отвод на этом основании; 4) отсутствие у адвоката допуска к государственной тайне. Как видно, любой способ указанного противодействия адвокату в допуске к участию в деле осуществляется либо по воле стороны обвинения, либо по воле государства (в лице соответствующего органа) как субъекта уголовного преследования[22].

Как показал приведенный анализ, вне зависимости от того, по какому основанию осуществляется допуск адвоката к участию в уголовном деле на стадии предварительного расследования, или по какому основанию в нём отказывается, субъектом решения о таком допуске, в любом случае, является сторона обвинения. Получается, что именно сторона обвинения в лице уполномоченного лица определяет:

момент, с которого адвокат, теоретически, может принимать участие в уголовном деле на стадии предварительного расследования;

момент, с которого адвокат, принявший поручение на защиту фактически вступит в дело;

момент, когда адвокат сможет увидеться со своим подзащитным в СИЗО;

наконец, сам факт участия конкретного адвоката в деле.

Такой подход недопустим, что коррелирует с позицией Конституционного Суда РФ, согласно которой «выполнение процессуальных обязанностей защитника предполагает наличие у него ордера на ведение уголовного дела конкретного лица и не ставится в зависимость от усмотрения должностного лица или органа, в производстве которых находится дело; решение же об отводе защитника может основываться только на перечисленных в уголовно-процессуальном законе обстоятельствах, исключающих его участие в деле. Таким образом, действующее правовое регулирование закрепляет уведомительный, а не разрешительный порядок

185

вступления адвоката в дело» . Таким образом, вступление адвоката в дело не должно зависеть от воли и усмотрения стороны обвинения как субъекта, реализующего прямо противоположную адвокату-защитнику функцию в рамках состязательной модели уголовного судопроизводства.

Данная позиция лишь отчасти нашла отражение в действующем законодательстве, исключившем формулировку «защитник допускается к участию в деле» в части первой статьи 47 УПК РСФСР, и заменившем ее на «защитник участвует в уголовном деле» в части третьей статьи 49 УПК РФ. При этом несколько других статей УПК РФ термин «допуск» сохранили, оставив при этом правовую неопределенность, которая, фактически, легализовала разрешительный характер вступления адвоката в уголовное дело на стадии предварительного расследования, поставив его в зависимость от стороны обвинения. Безусловно, исключение данной правовой неопределенности требует внесения соответствующих изменений на законодательном уровне, что возможно в двух вариантах: [23]

исключение понятие «допуск» применительно к процедуре вступления адвоката в дело на стадии предварительного расследования и приведение в соответствие всех релевантных статей УПК РФ;

расшифровка понятие «допуск» и регламентирование его алгоритма на уровне УПК РФ.

В целях соблюдения принципа состязательности данные изменения будут эффективны исключительно при комплексной правке уголовно-процессуального закона, исключающей сохранение какой-либо зависимости вступления представителя стороны защиты в дело от волеизъявления представителя стороны обвинения. Как было неоднократно отмечено Конституционным Судом РФ, предъявление адвокатом в уведомительном порядке удостоверения и ордера является необходимым и достаточным условием для начала участия адвоката в уголовном деле на стадии предварительного расследования: удостоверение подтверждает его правомочия как лица, обладающего специальным статусом, полученным в соответствии с Федеральным законом от 31.05.2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», а ордер - полномочия на участие в конкретном деле в конкретной его стадии.

Г арантией же недопустимости участия в уголовном деле на стадии предварительного расследования адвоката, не имеющего по тем или иным причинам оснований для участия в конкретном деле, должен быть институт отвода и дисциплинарная ответственность, но вовсе не «недопуск» к участию в деле. В пользу этого утверждения говорит и тот факт, что отвод, равно как и представление в адрес соответствующей адвокатской палаты, подразумевают строго регламентированные процедуры, решения по которым могут быть в установленном порядке обжалованы. В то время как «недопуск» (зачастую в устной форме) такой процедуры не

предусматривает и делает обжалование затруднительным , а иногда и вовсе невозможным.

Таким образом, решение проблемы беспрепятственного допуска адвоката к участию в деле на стадии предварительного расследования, независимого от воли стороны обвинения и направленного на эффективное исполнение адвокатом своих профессиональных обязанностей, требует либо исключения из УПК РФ понятия «допуск» и замена его на, к примеру, термин «участие», либо подробная регламентация процедуры такого допуска также на уровне УПК РФ, исключающей волеизъявление следователя на фактическое вступление адвоката-защитника в дело.

[1] См., например: Шадрин В.С. Обеспечение прав личности при расследовании преступлений. М., 2000. С. 135; Зайцев О.А., Смирнов П.А. Подозреваемый в уголовном процессе. М., 2005. С. 97; Рыжаков А.П. Подозреваемый: понятие, права и обязанности: научно-практическое руководство. М., 2006. С. 56; Пикалов И.А. Состязательность в системе принципов уголовного процесса и ее реализация стороной защиты на досудебных стадиях. М., 2007. С. 102.

[2] Постановление по существу дела, вынесенное Палатой Суда 24.05.1991, Quaranta vs. Switzerland, № 12744/87, § 27, ECHR A205; постановление по существу дела, вынесенное Палатой Суда 08.02.1996, John Murray vs. United Kindom, № 18731/91, §66, ECHR 1996-I.

[3] Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 27.06.2000 г. № 11-П «По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 Уголовнопроцессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.И. Маслова».

[4] Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 27.06.2000 г. № 11-П «По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 Уголовнопроцессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.И. Маслова».

[5] См., например: Арабули Д.Т. Особенности обеспечения подозреваемому, обвиняемому (подсудимому) права на защиту при применении мер процессуального принуждения / под науч. ред. А.П. Гуськовой. М., 2008. С. 150; Васильева Е.Г. Меры уголовно-процессуального принуждения. Уфа, 2003. С. 44-45; Сурихин П.Л. Уголовная ответственность за заведомо незаконное задержание: автореф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.08. Омск, 2002. С. 5; Цоколова О.И. Теория и практика задержания, ареста и содержания под стражей в уголовном процессе: автореф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.09. М., 2007. С. 11-12.

[6] Рагулин А.В. Право адвоката-защитника на допуск к участию в уголовном деле с момента фактического задержания // Сибирские уголовно-процессуальные и криминалистические чтения. - №1. - 2012. - С. 120128.

[7] Садохин В.А. Процессуальные полномочия защитника в уголовном судопроизводстве и принятие защиты адвокатом // Вестник Хабаровской государственной академии экономики и права. - 2015. - № 6. -

Большой толковый словарь русского языка / сост. и гл. ред. С.А. Кузнецов. СПб., 2000. С. 276.

[9] Зотова А. Принцип истязательности [Электронный ресурс]. // Новые известия. - 2016. - 26 апреля. - Режим доступа: http://www.newizv.ru/society/2016-04-25/238550-princip-istjazatelnosti.html (дата обращения:

.

[10] Зотова А. Принцип истязательности [Электронный ресурс]. // Новые известия. - 2016. - 26 апреля. - Режим доступа: http://www.newizv.ru/society/2016-04-25/238550-princip-istjazatelnosti.html (дата обращения:

.

[11] Зотова А. Принцип истязательности [Электронный ресурс]. // Новые известия. - 2016. - 26 апреля. - Режим доступа: http://www.newizv.ru/society/2016-04-25/238550-princip-istjazatelnosti.html (дата обращения:

.

[12] Следствие не выдает адвокату Белых разрешение на встречу с ним в «Лефортово» / Материал информационного агентства ТАСС [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://tass.ru/proisshestviya/3406742 (дата обращения: 01.12.2016).

[13] Селезнева Е.А. «Актуальные проблемы защиты профессиональных прав адвоката» // Ученые труды Российский академии адвокаты и нотариата. 2015. - № 4 (39). - С. 26.

[14] Всего было опрошено 150 адвокатов, являющихся членами адвокатских палат города Москвы, Московской области, Саратовской области, Калужской области и Владимирской области.

[15] Постановление Конституционного Суда РФ от 25 октября 2001 года № 14-П «По делу о проверке конституционности положений, содержавшихся в статьях 47 и 51 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР и пункте 15 части второй статьи 16 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» в связи с жалобами граждан А.П. Голомидова,

В.Г. Кислицина и И.В. Москвичева // Собрание законодательства Российской Федерации. - 2001. - № 48. - Ст. 4551.

[16] Власов А.А. Есть ли место адвокатуре в конституционном поле? // Российское государствоведение. - 2014. - № 2. - С. 68-71.

[17] Бушманов И.Б. Вас здесь не стояло [Электронный ресурс] // Блог интернет-издания «Новой адвокатской газеты». - Режим доступа: http://www.advgazeta.ru/blog/posts/255 (дата обращения: 01.12.2016).

[18] Всего было опрошено 150 адвокатов, являющихся членами адвокатских палат города Москвы, Московской области, Саратовской области, Калужской области и Владимирской области.

[19] Два аспекта адвокатской независимости: комментарии экспертов // Закон. - 2015. - № 11. - С. 30.

[20] См., например: Дациева Х.Г. Проблемные аспекты процедуры допуска адвоката к участи в уголовном деле // Вестник Дагестанского государственного университета. - 2014. - № 2. - С. 163-165; Морщакова Т.Г. Конституционные основы организации и реформирования системы квалифицированной юридической помощи в Российской Федерации // Сравнительное конституционное обозрение. 2015. - № 5(108). - С. 5872; Таран А.С. Незаконный «правовой недопуск» адвоката к участию в деле // Уголовное право. - 2014. - № 2. - С. 123-127; Теплякова О.А. Правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации в отношении права граждан на квалифицированную юридическую помощь // Евразийский юридический журнал. - 2014. - № 11 (78). - С. 143-153.

[21] Осин В.В. Проблемы обеспечения защиты адвоката от неправомерных действий следователя // Вестник Волгоградской академии МВД России. № 4 (19). - 2011. - С. 98.

Мельниченко Р.Г. Границы права на доступ к адвокату // Уголовный процесс. - 2012. - №10. - С. 68.

[23] Определение Конституционного Суда РФ от 22 апреля 2010 года № 596-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Щедрина Артура Анатольевича на нарушение его конституционных прав частью четвертой статьи 49 и частью первой статьи 53 Уголовно- процессуального кодекса Российской Федерации» [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://doc.ksrf.ru/decision/KSRFDecision29672.pdf (дата обращения: 01.12.2016 г.).