В последнее время исследование добросовестности в праве стало занимать достаточно большое место. Отчасти это обусловлено введением принципа добросовестности в текст Гражданского кодекса РФ, отчасти с назревшими в практике вопросами о новых по сравнению с прямо урегулированными в ГК мерами защитить интересы участников оборота. Учитывая, что, как пишет Е.Е.Богданова, добросовестность или недобросовестность - это оценка обществом поведения субъекта применительно к нравственным критериям общества, следует согласиться, что некоторые случаи недобросовестности законодатель квалифицирует как правонарушение, однако не всегда, поскольку имеют место безвиновные и безвредные (безубыточные) правонарушения .

Недобросовестность в сфере интеллектуальной собственности часто связана с различными правонарушениями, однако такие действия (бездействия) квалифицируются как правонарушения далеко не всегда.

Так, часто речь идет о недобросовестной конкуренции в сфере интеллектуальных прав. А именно: в сфере интеллектуальной собственности понятие "недобросовестная конкуренция" может рассматриваться в широком смысле как акт конкуренции, противоречащий честным обычаям в промышленных и торговых делах в соответствии с положениями Парижской конвенции.

Приведенный подход международного сообщества обусловлен ожиданием того, что формы недобросовестной конкуренции могут [1] видоизменяться с течением времени, в то время как антимонопольные органы или суд в состоянии сам определить, противоречит ли то или иное действие честным обычаям. В то же время согласно антимонопольному законодательству недобросовестным признается поведение, направленное на дискредитацию, то есть распространение ложных, неточных или искаженных сведений, которые могут причинить убытки хозяйствующему субъекту и (или) нанести ущерб его деловой репутации (ст.14.1 Закона о защите конкуренции ).

Недобросовестность зачастую приобретает форму самостоятельного правонарушения. Например, судебной практике известен случай, когда отказ правообладателя исключительного права на лекарственный препарат заключить договоры на его поставку суд посчитал нарушением антимонопольного законодательства . В данном случае нормы антимонопольного законодательства позволили ограничить свободу усмотрения участника гражданско-правового оборота.

Существует позиция, согласно которой изъятие из запрета на злоупотребление доминирующим положением для действий по

осуществлению исключительных прав в отношении объектов интеллектуальной собственности обусловлено особым правовым режимом, закрепленным в отношении указанных объектов[2] [3] [4]. Эта позиция была выработана еще ВАС РФ и выражена в Постановлении Президиума ВАС РФ от 5 апреля 2011 г. N 14185/10: действия хозяйствующих субъектов, результатом которых является или может являться ущемление интересов других лиц, не могут быть признаны злоупотреблением доминирующим положением, если на возможность совершения таких действий прямо указано в нормативном акте, регулирующем соответствующую сферу

деятельности . В связи с этим при осмыслении понятий злоупотребления и недобросовестности в сфере интеллектуальной собственности требуется учитывать монополию, составляющую ядро исключительного интеллектуального права. Ведь еще В.А. Дозорцев писал, что право использования состоит "в возможности правообладателя монопольно совершать действия по коммерческой эксплуатации объекта, приносящие имущественные выгоды, и запрете всем третьим лицам совершать такие действия без разрешения правообладателя" . Следует подчеркнуть, что в условиях правоотраслевого деления действующие на современном этапе нормы гражданского права, и в частности права интеллектуальной собственности, с одной стороны, и нормы конкурентного права, с другой стороны, не изолировали интеллектуальную собственностью от антимонопольного законодательства полностью. Правоприменительная практика также свидетельствует о фактическом отсутствии в конкурентном праве "иммунитета" для интеллектуальной собственности. На сегодняшний день все большее распространение получает точка зрения, согласно которой монопольные права на результаты интеллектуальной деятельности не абсолютны, и если они ограничивают конкуренцию, то их, в свою очередь, тоже необходимо законодательно ограничить.

Злоупотребление правообладателем своим доминирующим положением приводит к отказу от производства или поставки на территорию Российской Федерации социально необходимых товаров (лекарств, изделий медицинского назначения и др.). Такие действия могут повлечь угрозу жизни и здоровья граждан, а также создают неблагоприятную среду для развития конкуренции. В связи с необходимостью разрешения данной проблемы в настоящее время в Г осударственную Думу Федерального собрания [5] [6]

Российской Федерации представлен законопроект , который содержит положения, устанавливающие ранее не предусмотренные законодательством Российской Федерации и иными нормативными правовыми актами ограничения для физических и юридических лиц в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности. Предполагается внести изменения в Закон о защите конкуренции и ГК РФ. Согласно предлагаемым нововведениям действия, определяющие условия обращения товаров, произведенных с использованием исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации юридического лица, средства индивидуализации продукции, работ или услуг, соответствующие критерию

недобросовестности, подлежат пресечению, хотя бы и основаны на монополии правообладателя на нематериальный объект. При этом предлагается ввести понятие использования изобретения, полезной модели или промышленного образца в интересах национальной безопасности, защиты жизни и здоровья граждан, предполагающем введение

Правительством РФ в интересах национальной безопасности, защиты жизни и здоровья граждан разрешения на использование объекта промышленной собственности без согласия патентообладателя с уведомлением его об этом в кратчайший срок и с выплатой ему соразмерной компенсации (ст. 1360 ГК в Проекте).

Одно из полных современных исследований явления злоупотребления правом было проведено профессором А.В.Волковым. По его мнению, запрет, выраженный в ст. 10 ГК, касается непосредственно ситуации использования субъективного гражданского права в конкретном правоотношении, а следовательно, становится запретом[7] [8].

Таким образом, запрет злоупотребления правом, распространяющийся на все случаи осуществления гражданских прав, распространяется и на осуществление исключительных прав на охраняемые объекты интеллектуальной собственности. При этом такой запрет становится пределом для осуществления исключительного права конкретного субъекта - его носителя.

Этот запрет составляет элемент действующего принципа добросовестности участников гражданского оборота, с учетом того, что когда идет речь об "универсальных" пределах осуществления прав, то подразумевается наличие особой системной обязанности для субъекта права - не превращать свое право в орудие для бесправия, т.е. всегда действовать добросовестно и разумно[9].

Так, действия лица по приобретению исключительного права на товарный знак признаются злоупотреблением правом, если это лицо выдает себя за бывшего правообладателя тождественного знака, чтобы получить конкурентные преимущества, и регистрация знака вводит потребителей в заблуждение[10].

На наш взгляд, злоупотребление исключительным правом не всегда предполагает наличие правонарушения, т.к. такое поведение не всегда ограничено конкретным запретом. В то же время недобросовестное поведение правообладателя может оставаться пассивным в течение длительного времени, не приобретая характер добросовестного.

Например, в одном из споров было установлено, что до регистрации товарного знака истец ввел в гражданский оборот обозначение, сходное до степени смешения с этим знаком, для индивидуализации спортивных состязаний и культурно-зрелищных мероприятий. При этом генеральный директор истца неоднократно обращался в различные государственные органы РФ с целью получения государственной поддержки при организации соответствующего мероприятия, а также участвовал в заседании организационного комитета по подготовке и проведению фестиваля, где был утвержден (согласован) логотип эмблемы фестиваля, тождественный изображению, которое истец позже зарегистрировал в качестве товарного знака. При таких обстоятельствах суд сделал вывод, что данное право не подлежит защите. Таким образом была сформирована позиция, согласно которой если истец до регистрации товарного знака обнародовал тождественное с ним изображение в качестве официального символа (логотипа) мероприятия, проводимого при государственном (публичном) участии, а после регистрации обратился с иском к госоргану о защите исключительных прав на этот товарный знак, такие действия истца признаются недобросовестным поведением и не подлежат судебной

207

защите .

Мы полагаем, что видом недобросовестного поведения является злоупотребление правом, запрещенное гражданским законодательством. Однако недобросовестное поведение также может заключаться в пассивном состоянии приобретения права, исключающего его использование в конкурентной среде. При этом в активной фазе запрета иным лицам использовать охраняемый результат интеллектуальной деятельности недобросовестного правообладателя становится злоупотреблением правом.

Недобросовестное поведение в сфере интеллектуальной собственности посягает на законные интересы иных лиц. Такое посягательство в пассивной стадии может выражаться в реализации допускаемых законом действий или бездействии, которое может быть воспринято как недобросовестное только с учетом предшествующего и последующего поведения лица. [11]

Недобросовестность возможна не только в часто рассматриваемых в суде случаях нарушения прав на промышленную собственность, но и в сфере авторского права. В качестве иллюстрации можно привести использование названия произведения.

Как известно, название произведения как его часть может подлежать самостоятельной защите, если оно используется самостоятельно, а по своему характеру они могут быть признаны самостоятельным результатом творческого труда автора (п. 7 ст. 1259 ГК). Однако и тот факт, что название произведения неохраноспособно, не является основанием для отказа от защиты интересов, возникающих при использовании такого неохраноспособного с точки зрения авторского права объекта[12]. Как отмечает Д.В. Мурзин, зарубежная правоприменительная практика считает, что охрана неоригинального названия произведения может осуществляться с помощью специальных средств защиты.

Согласно французской доктрине, даже в тех случаях, когда речь идет об обычном (неоригинальном) названии, его использование третьим лицом может причинить ущерб, что может стать основанием для выплаты возмещения пострадавшему автору. В данном случае больше подходит режим охраны, позволяющий обеспечивать защиту от действий, связанных с недобросовестной конкуренцией[13] [14].

В отличие от недобросовестности злоупотребление правом определяется исследователями как всегда умышленное, сознательное, намеренное действие, но никак не неосмотрительное, неосторожное или нерачительное . Если для применения правовых мер при недобросовестности в ее субъективном смысле психическое отношение лица к своему поступку безразлично, то при злоупотреблении правом прямой умысел образует вину нарушителя, а недобросовестность проявляется в скрытой эксплуатации норм гражданского права, в извращении содержания предоставленных лицу правовых возможностей, в знании того, что он нарушает закон[15] [16] [17].

Обратим внимание, что в литературе было высказано мнение о том, что с субъективной точки зрения под "доброй совестью" принято понимать неведение лицом тех или иных обстоятельств, с которыми закон связывает наступление определенных юридических последствий. В случаях, указанных в законе, такое незнание приводит к тому, что лицо, несмотря

препятствующие обстоятельства, все же приобретает соответствующее право . По мнению В.И. Елисеева, лицо следует считать добросовестным в том случае, когда оно действует без умысла причинить вред другому лицу, а также не допускает легкомыслия и небрежности по отношению к возможному причинению вреда. Потребность гражданского

законодательства в выделении понятия "добросовестность" некоторые исследователи усматривали в необходимости охарактеризовать субъективную сторону деяний, не подпадающих под понятие "гражданское правонарушение", однако влекущих за собой наступление негативных последствий для лица, их совершившего, которые, однако, нельзя

213

рассматривать как гражданско-правовую ответственность .

Таким образом, понятие недобросовестности характеризует

субъективную сторону поведения. В доктрине в течение достаточно длительного времени идет дискуссия относительно соотношения понятий "недобросовестная конкуренция" и "злоупотребление правом". Мнения ученых разделились примерно следующим образом: полное отрицание связи между этими понятиями; их отождествление (недобросовестная конкуренция

- это злоупотребление правом); признание некоторых форм

недобросовестной конкуренции злоупотреблением правом . Характеризуя понятие недобросовестной конкуренции, И.Е. Кабанова пишет: "...из

вышеприведенного определения недобросовестной конкуренции можно сделать вывод лишь о том, что эти действия являются разновидностью злоупотребления правом, а именно правом на конкуренцию, и противоречат конституционному принципу свободы экономической деятельности" .

Мы полагаем, что различие между недобросовестностью и злоупотребление заключается в том, что "недобросовестность" может быть определена в широком и узком смыслах. В тех случаях, когда речь идет о действиях, для совершения которых отсутствуют правовые основания и которые при этом не имеют непосредственной причинно-следственной связи с причиняемым другим лицам вредом, для обозначения психического отношения к этим действиям лиц, их совершающих[18] [19] [20] (недобросовестное приобретение исключительного права, недобросовестное использование охраняемого объекта интеллектуальной собственности) речь идет о широком понимании недобросовестности.

При злоупотреблении правом действия правообладателя формально соответствуют правовым нормам и не могут быть названы противоправными. В то же время злоупотребляющее лицо осознает, что своим поведением нарушает законные интересы других лиц и тем самым причиняет им вред, что обосновано непосредственно возникающей причинно-следственной связью между действиями правообладателя и причиняемым вредом. Поэтому такое поведение можно назвать виновным и недобросовестным в узком смысле этого понятия.

В некоторых случаях недобросовесоность выявляют в отзыве согласия правообладателя. Так, в соответствии со ст. 1233 ГК в качестве возможных способов распоряжения правом приводятся три: договор об отчуждении исключительного права, лицензионный договор и публичное заявление правообладателя о предоставлении любым лицам возможности безвозмездно использовать принадлежащие ему произведение науки, литературы или искусства либо объект смежных прав. На основании приведенной нормы право использования музыкального произведения возникает у адресата с момента, когда он узнал о согласии, так как для перехода такого права не требуется регистрации. Тем самым согласие является полноценным юридическим фактом с распорядительным эффектом, наступающим в момент выдачи такого согласия. Как полагают исследователи, выдача одностороннего согласия в таком случае правообладатель после выдачи согласия по собственной воле лишает себя права в дальнейшем предъявлять пользователю требования, связанные с незаконным использованием результата интеллектуальной деятельности (в той части, в которой они были предоставлены). В противном случае такое действие можно расценивать как недобросовестное поведение и злоупотребление правом .

Согласно ст. 10-bis Парижской конвенции об охране промышленной собственности от 20 марта 1883 года актом недобросовестной конкуренции считается всякий акт конкуренции, противоречащий честным обычаям в промышленных и торговых делах. В связи с этим уместно обратить внимание на то, что Д.А. Гаврилов подчеркивает, что недобросовестной конкуренцией, как правило, могут признаваться не отдельные действия (например, регистрация товарного знака), а поведение [21] [22]

лица в целом . Нам представляется это уточнение весьма значительным. В отсутствие конкретного нарушения возможно выявление недобросовестности поведения управомоченного субъекта в целом.

Так, вопросы недобросовестности зачастую возникают в связи с обязанностью правообладателя использовать зарегистрированное обозначение по назначению под страхов прекращения его прав по неиспользованию. При этом само по себе неиспользование товарного знака не может быть признаком недобросовестности правообладателя, но должно оцениваться в совокупности с иными доказательствами по делу[23] [24]. В числе прочего суд может учесть цель регистрации товарного знака, реальное намерение правообладателя его использовать, причины неиспользования. В случае же установления того, что правообладателем был зарегистрирован товарный знак не с целью его использования самостоятельно или с привлечением третьих лиц, а лишь с целью запрещения третьим лицам использовать соответствующее обозначение, в защите такого права указанному лицу судом может быть отказано.

При этом недобросовестность и злоупотребление правом являются лишь частично пересекающимися понятиями, поскольку действия лица, не обладающего правом, также могут быть квалифицированы как

недобросовестные (недобросовестная конкуренция по созданию смешения в связи с незарегистрированным обозначением и охраняемым объектом правообладателя).

В то же время запрет на злоупотребление исключительным правом является своеобразной видимой границей добросовестности правообладателя и иных лиц в осуществлении их прав.

Недобросовестными могут признаваться как действия, противоречащие законодательству Российской Федерации (что встречается в большинстве случаев), либо обычаям делового оборота, либо требованиям

добропорядочности, разумности и справедливости.

В связи с этим последним утверждением нельзя не упомянуть горячие дискуссии, развернувшиеся некоторое время назад в отношении возможности введения безвозмездных так называемых открытых лицензий в российском праве. Возмущенные исследователи указывали, что возможность безвозмездной передачи автором результатов своего труда противоречит самому понятию социального государства, которое должно заботиться о создании условий, "обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека" (п. 1 ст. 7 Конституции РФ), т.е. создавать благоприятные, в том числе правовые, возможности, чтобы граждане собственными усилиями достигали материального достатка для себя и своей семьи[25] [26]. Однако

введение данного института было ожидаемо рынком, востребовано и

222

успешно используется в настоящее время .

Пассивное недобросовестное поведение предполагает наличие действий (реже бездействий, как это предусмотрено в п. 6 ст. 14.6. Закона о защите конкуренции), препятствующих свободной участи. правообладателя в рыночном обороте.

Например, как отмечает А.С. Ворожевич, в случае спора в отношении использования обозначения, зарегистрированного в качестве товарного знака

защита, как и осуществление прав на добросовестно зарегистрированные товарные знаки, не способна негативным образом воздействовать на товарный рынок . Ее осуществление предполагает наложение на ответчика запрета на использование соответствующего обозначения, но не на производство товаров (услуг).

В законодательстве и на практике нередки ситуации, когда судам приходится отграничивать случаи добросовестного поведения от недобросовестного. Так, ВС РФ указал[27] [28], что заслуживает внимание при применении ст. 10 ГК к спорам в отношении субъективных прав на результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации наличие презумпции разумности и добросовестности участников гражданских правоотношений. При решении вопроса о возможности защиты права на средство индивидуализации суд должен учесть цель регистрации товарного знака, реальное намерение правообладателя его использовать, причины неиспользования. В случае же установления того, что правообладателем был зарегистрирован товарный знак не с целью его использования самостоятельно или с привлечением третьих лиц, а лишь с целью запрещения третьим лицам использовать соответствующее обозначение, в защите такого права указанному лицу судом может быть отказано. Таким образом, фактическое неиспользование товарного знака после его регистрации с одновременным судебным преследованием третьих лиц является нарушением ст. 10 ГК РФ, а также ст. 10.bis Парижской конвенции об охране промышленной собственности от 20 марта 1883 года.

В то же время тот же ВС РФ выработал позицию, согласно которой действия правообладателя по защите исключительного права на товарный знак не являются злоупотреблением правом, если они совершены до

обращения третьего лица в суд с требованием о досрочном прекращении правовой охраны данного товарного знака[29]. Следовательно, не может быть отказано в защите исключительного права на товарный знак, в частности, до момента прекращения правовой охраны этого товарного знака, в том числе на основании принятого в соответствии со ст. 1486 ГК РФ решения о досрочном прекращении правовой охраны товарного знака в связи с его неиспользованием.

Анализ правоприменительной практики тем самым показывает, что назрела необходимость закрепить в законе более четкие границы добросовестного осуществления исключительных прав, опираясь на созданные в практике подходы. Как представляется, никакое решение суда, как бы удачно оно ни оказалось, не будет иметь того авторитета, каким обладала бы норма, установленная законом.

Как было указано ранее, отказ в защите права лицу, осуществляющему его с нарушением общих либо частных пределов носит в праве характер общего правила.

По мнению М.А.Егоровой, отказ в защите права рассматривается как относительно определенная санкция в виде отказа в удовлетворении судом требования о защите гражданских прав[30]. А.В.Волков полагает, что отказ в защите права является системной охранной мерой (санкцией) гражданского права, т.е. своеобразной защитой от злоупотреблений субъектов с помощью средств (форм) самого гражданского права и применяется (в том числе по собственной инициативе суда) как к истцу, так и к ответчику. Автор понимает отказ в защите права - это системное защитное средство гражданского права, содержащее в себе возможность суда ограничить охранную составляющую субъектного гражданского права в целях пресечения злоупотребительного использования гражданских прав и обязанностей .

Согласно разъяснению высших судебных инстанций отказ в защите права допускается лишь в случаях, когда материалы дела свидетельствуют о совершении гражданином или юридическим лицом действий, которые могут быть квалифицированы как злоупотребление правом, в частности действий, имеющих своей целью причинить вред другим лицам .

Чаще всего, если судить по доступной судебной практике, суды отказывают в защите права на такое средство индивидуализации как товарный знак. Например, в защите исключительного права на товарный знак может быть отказано, если будет установлено, что действия по регистрации товарного знака совершены правообладателем не с намерением использовать его, а только с целью запретить третьим лицам использовать соответствующее обозначение[31] [32] [33].

Действия обладателя права на товарный знак, которые направлены на создание препятствий к использованию даже тождественных или сходных с ним до степени смешения обозначений, при отсутствии фактического использования данного товарного знака самим правообладателем являются недобросовестными и не подлежат судебной защите. У истца, который в установленный законом срок не приложил усилий для использования товарного знака, отсутствует нарушенное право. Попытка получить защиту права при отсутствии достойного защиты интереса (например, при имитации нарушения права) является злоупотреблением правом со стороны истца.

Решая вопрос о злоупотреблении правом со стороны истца, суд в подобных случаях, кроме факта неиспользования товарного знака правообладателем, должен также учесть цель регистрации товарного знака, реальное намерение названного лица его использовать, причины неиспользования. Правообладателю может быть отказано в защите права в случае установления, что тот зарегистрировал товарный знак не с целью использовать его самостоятельно или с привлечением третьих лиц, а лишь с целью запретить третьим лицам использовать соответствующее обозначение.

Из приведенных примеров следует, что нецелесообразно доказывать неприменимость такого специального средства защиты права и способа пресечения злоупотребления как отказ в защите исключительного права, как это предлагает сделать А.С.Ворожевич . Поскольку в центре работы названного автора оказалась в числе прочих идея принудительного лицензирования патентных разработок и ограничения монополии правообладателей промышленной собственности, она излишне резко ставит вопрос об ограничении прав правообладателя, противопоставляя это легальному закреплению условий доступа широкого круга заинтересованных лиц к изобретениям. В данном случае не должно, с нашей точки зрения, происходить отказа от защиты права. Однако в целом в других ситуациях, не связанных с принудительным патентованием, отказ в защите права может существовать в сфере интеллектуальной собственности. К тому же на следующей странице своей работы А.С.Ворожевич и сама указывает, что "отказ в защите исключительного права в таких случаях будет чрезмерной санкцией" .

В то же время суды провели границу между злоупотреблением исключительным правом и добросовестным поведением в целях решения вопроса о возможности отказа в защите права по признаку наличия или отсутствия притязания в момент нарушения.

Так, лицу, на имя которого зарегистрирован товарный знак, не может быть отказано в его защите (даже в случае, если в суд представляются [34] [35] доказательства неправомерности регистрации товарного знака) до признания предоставления правовой охраны такому товарному знаку недействительной в порядке, предусмотренном ст. 1512 ГК, или прекращения правовой охраны товарного знака в порядке, установленном ст. 1514 ГК[36] [37]. Таким образом, в условиях, когда не доказана недобросовестность правообладателя, неправомерно зарегистрировавшего право, его право на товарный знак признается действительным и подлежит защите. Отказ в защите права в такой ситуации недопустим. Вместе с тем суд вправе отказать лицу в защите его права на товарный знак на основании ст. 10 ГК, если по материалам дела, исходя из конкретных фактических обстоятельств, действия по государственной регистрации соответствующего товарного знака могут быть квалифицированы как злоупотребление правом.

Суды придерживаются позиции, согласно которой действия по государственной регистрации соответствующего товарного знака могут быть квалифицированы как злоупотребление правом без доказательств, суд не вправе отказать истцу в защите исключительного права на товарный знак по мотиву неправомерности регистрации товарного знака.

Отказ в защите исключительного права означает только отказ в защите того конкретного требования, которое заявил правообладатель (истец либо ответчик) в судебном процессе в качестве своего основания, довода, аргумента. При этом, по выражению А.В.Волкова, отказ в защите лишь ограничивает право субъекта злоупотребления до границы прав и законных

233

интересов других равных ему правовых лиц .

Отталкиваясь от приведенных аргументов, автор делает важный вывод: "возможность" отказа в защите права - это единственная гражданско-

правовая санкция, которая может быть применена к лицу,

злоупотребляющему своими гражданскими правами[38] [39].

Грибанов, подчеркивая относительно-определенный характер отказа в защите права, по признаку ограничения прав на осуществление субъективного права выделял несколько форм отказа в защите права: 1) отказ в принудительном осуществлении права; 2) отказ в конкретном способе защиты права; 3) лишение правомочий на результат, достигнутый путем недозволенного осуществления права; 4) лишение субъективного права в целом и др. . М.И.Цукерман предлагал классифицировать формы отказа в

защите права по признаку юридических последствий нарушения пределов осуществления субъективных гражданских прав на: 1) возмездное

прекращение субъективного гражданского права; 2) принудительную

передачу имущества во временное возмездное пользование государственных или общественных организаций - временное ограничение отдельных правомочий собственника; 3) признание сделки недействительной с

возвращением сторон в первоначальное положение и возмещением причиненных убытков виновной стороной[40].

В целом выделенные юридической доктриной содержание и формы проявления отказа в защите исключительного права:

отказ в конкретном способе защиты. В сфере интеллектуальной собственности сюда можно отнести, как представляется, отказ в виндикации исключительного права или охраняемого объекта интеллектуальной собственности;

лишение правомочий на результат, достигнутый путем недозволенного осуществления права. Примером может служить изъятие контрафактной продукции;

лишение субъективного права в целом. Здесь, по нашему мнению, можно указать неиспользование товарного знака как злоупотребление правом;

возложение обязанностей по возмещению убытков, а также компенсации, предусмотренной ГК.

[1]

Договорное право России: реформирование, проблемы и тенденции развития: монография / Е.Е. Богданова, Л.Ю. Василевская, Е.С. Гринь и др.; под общ. ред. Л.Ю. Василевской. М.: НОРМА, ИНФРА-М, 2016. 192 с.

[2]

Федеральный закон от 26.07.2006 № 135-ФЗ "О защите конкуренции".

[3] Постановление Верховного Суда РФ от 09.11.2015 № 305-КГ15-7123 по делу № А40- 42997/2014.

[4] Научно-практический комментарий к Федеральному закону "О защите конкуренции"

/ К.Н. Алешин, И.Ю. Артемьев, Е.А. Большаков и др.; отв. ред. И.Ю.

Артемьев. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Статут, 2016. 1024 с.

[5]

Подробнее см. также: Моргунова Е.А., Погуляев В.А., Рузакова О.А. Финансовая информация как объект правовой охраны//Интеллектуальная собственность. Авторское

право и смежные права. 2002. № 10. С. 16-26

[6]

Дозорцев В.А. Интеллектуальные права. Понятие. Система. Задачи кодификации: Сборник статей. М., 2003. С. 48.

[7] На данном этапе проводятся публичные обсуждения в отношении текста проекта

http://regulation.gov.ru/projects/List/AdvancedSearch#npa=46586) дата обращения -

17.02.2017).

[8] Волков А.В. Злоупотребление гражданскими правами: проблемы теории и практики: Автореф. дисс. ... докт. юрид. наук. М., 2010. С. 18

[9] Волков А.В. Злоупотребление гражданскими правами: проблемы теории и практики: Автореф. дисс. ... докт. юрид. наук. М., 2010. С. 18

[10] П. 8 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 25.11.2008 № 127; Постановление Президиума ВАС РФ от 01.07.2008 № 3565/08 по делу № А40-61852/06- 110-454.

[11] Определение Верховного Суда РФ от 13.07.2016 № 305-ЭС16-2802 по делу № А40- 124255/2013.

[12]

Частное право. Преодолевая испытания. К 60-летию Б.М. Гонгало / М.В. Бандо, Р.Б. Брюхов, Н.Г. Валеева и др. М.: Статут, 2016. 256 с.

[13] Авторское право и смежные права / Пер. с фр. М. Федотова. М., 2002. С. 20 - 27

[14]

Волков А.В. Теория концепции "злоупотребление гражданскими правами". Волгоград: Станица-2, 2007. 352 с.

[15]

Волков А.В. Злоупотребление гражданскими правами: проблемы теории и практики:

Автореф. дисс. ... докт. юрид. наук. М., 2010. С. 16

[16]

Агарков М. М. Проблема злоупотребления правом в советском гражданском праве. // Известия АН СССР. 1946. № 6. С. 431.

[17]

Емельянов В. И. Разумность, добросовестность, незлоупотребление гражданскими правами. М. , 2002. С. 98.

[18]

Голикова О.В. Недобросовестная конкуренция и злоупотребление правом // Конкурентное право. 2011. № 1. С. 39 - 45.

[19]

Кабанова И.Е. Недобросовестная конкуренция в сфере высшего профессионального образования // Конкурентное право. 2013. № 1. С. 28 - 31.

[20] См.: Избрехт П.А. Злоупотребление гражданскими правами в предпринимательской сфере: Автореф. канд. ... дисс. юрид. наук. Екатеринбург. 2005.

[21]

Смирнова Е.А., Медведев Д.В. Согласие правообладателя как один из способов

распоряжения исключительным правом // Закон. 2016. № 8. С. 154 - 162.

[22]

Конвенция по охране промышленной собственности (Заключена в Париже 20.03.1883) (ред. от 02.10.1979).

[23]

См.: Протокол № 11 заседания рабочей группы Научно-консультативного совета при

Суде по интеллектуальным правам от 03.06.2015.

[24]

Например, Верховным судов РФ было отказано в удовлетворении искового требования, поскольку отсутствовало сходство товарных знаков истца и выпускаемой ответчиком продукции, в связи с чем не была установлена угроза смешения продукции ответчика с товарным знаком истца и при этом истец с даты регистрации спорного товарного знака и до настоящего времени не являлся ни производителем, ни лицом, осуществляющим оборот определенной продукции (Определение Верховного Суда РФ от 23.07.2015 по делу № 310-ЭС15-2555, А08-8802/2013).

[25]

См.: Витко В.С. Договоры заказа на создание произведений. М.: Статут, 2016. 159 с.

[26]

См.: Соболь И. А. Свободные лицензии в авторском праве России: Монография. М.: Юстицинформ, 2014; Риан Меркли (Ryan Merkley). Ежегодный отчет State of the Commons за 2015 год. URL: https:// stateof.creativecommons.org/2015/ (дата обращения: 14.05.2016); Войниканис Е.А. Право интеллектуальной собственности в цифровую эпоху: парадигма баланса и гибкости. М.: Юриспруденция, 2013; Gerlach vs. DVU, District Court of Berlin, 2010/10/08. URL: https://wiki.creativecommons.org

[27]

Ворожевич А.С. Незаконное использование товарного знака: понятие, меры ответственности // Вестник гражданского права. 2015. № 6. С. 7 - 46.

[28] Определение Верховного Суда РФ от 15.12.2015 № 310-ЭС15-12683 по делу № А08- 8801/2013.

[29] П. 39 Обзора судебной практики по делам, связанным с разрешением споров о защите интеллектуальных прав (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 23.09.2015).

[30] Егорова М.А. Содержание категории "отказ в защите права" как санкции за злоупотребление правом // Гражданское право. 2014. № 5. С. 10 - 14.

[31]

Волков А.В. Злоупотребление гражданскими правами: проблемы теории и практики:

Автореф. дисс. ... докт. юрид. наук. М., 2010. С. 17

[32]

Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 6, Пленума ВАС РФ № 8 от 1 июля 1996 г. "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации".

[33] Верховного Суда РФ от 20.01.2016 по делу № 310-ЭС15-12683, А08-8801/2013.

[34]

Ворожевич А.С. Пределы осуществления и защиты исключительного права патентообладателя: Автореф. дисс. ... канд. юрид наук. М., 2015. С. 12.

[35]

Ворожевич А.С. Пределы осуществления и защиты исключительного права патентообладателя: Автореф. дисс. ... канд. юрид наук. М., 2015. С. 13.

2 п. 62 Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 5, Пленума ВАС РФ № 29 от 26.03.2009 "О некоторых вопросах, возникших в связи с введением в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации".

[37] Волков А.В. Злоупотребление гражданскими правами: проблемы теории и практики: Автореф. дисс. ... докт. юрид. наук. М., 2010. С. 22.

[38]

Волков А.В. Злоупотребление гражданскими правами: проблемы теории и практики: Автореф. дисс. ... докт. юрид. наук. М., 2010. С. 17

[39]

См.: Иоффе О.С., Грибанов В.П. Пределы осуществления субъективных гражданских прав // Советское гражданское и право. 1964. № 7. С. 80 - 85.

[40] Цукерман М.И. Осуществление гражданами субъективных прав по советскому гражданскому праву: Дис. ... канд. юрид. наук. Л., 1967. С. 192.