Специфическим способом устранения правовых пробелов является формулирование Конституционным Судом РФ по итогам рассмотрения дела рекомендаций законодателю, которые хотя и не имеют непосредственно обязывающего значения для нормотворческих органов, тем не менее, ориентируют их на последовательную и систематическую реализацию конституционных принципов и норм в текущем законодательстве. Следовательно, игнорирование законодателем соответствующих конституционно-судебных может привести к противоречивости и рассогласованности законодательства в его сопоставлении с Конституцией РФ и тем самым может создать угрозу нарушения конституционных прав и свобод граждан.

Так, например, за почти 20-летний период, прошедший с момента принятия Определения Конституционного Суда РФ от 05 ноября 1998 года № 166-О, федеральным законодателем не были предприняты какие-либо меры, направленные на устранение конституционно-дефектной пробельности, выявленной Конституционным Судом Российской Федерации. Таким образом, неурегулирование же федеральным законодателем - вопреки правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации - в течение многолетнего периода вопроса об обеспечении необходимых гарантий участия в выдвижении кандидатов (списков кандидатов) путем отдачи подписей в поддержку их выдвижения для лиц, не способных в силу физического состояния выполнить подпись собственноручно, свидетельствует о том, что выявленный ранее Конституционным Судом Российской Федерации пробел в избирательном законодательстве приобрел длящийся характер и может приводить к массовым нарушениям избирательных прав лиц.

Этап применения конституционно-судебных поручений законодателю наступает тогда, когда Конституционный Суд РФ, признавая норму законоположения не соответствующей Конституции, создает пробел в правовом регулировании. В связи с тем, что норма утрачивает юридическую силу и созданный в таком случае пробел должен быть устранен путем принятия нового или изменения старого нормативного правового акта, то Конституционный Суд дает рекомендацию законодателю для преодоления образовавшегося пробела, а также бывает, что Конституционный Суд РФ устанавливает особый порядок вступления в силу своих решений, тем самым предоставляя время для приведения законодательства в соответствие с Конституцией РФ. Так, например, в Определении от 2 марта 2006 г. № 16-О207 Конституционный Суд РФ указал время вступления в силу своего решения. Вступлением в силу настоящего Определения непосредственно затрагивалась расходная часть бюджета Фонда социального страхования Российской Федерации на 2006 год, неисполнение которого могло привести к недопустимому массовому нарушению социальных прав работающих граждан. «Законоположения в части, увязывающей право на получение пособия по временной нетрудоспособности и его размер с длительностью непрерывного трудового стажа, в силу правовых позиций, выраженных Конституционным Судом Российской Федерации в Определении от 4 марта 2004 года № 138-О и настоящем Определении, с 1 января 2007 года не могут применяться судами, другими органами и должностными лицами, как противоречащие Конституции Российской Федерации, ее статьям 19 (части 1 и 2), 37 (часть 1), 39 (часть 1) и 55 (часть 3), и утрачивают силу). Федеральному законодателю надлежит урегулировать порядок и условия реализации конституционного права каждого на социальное обеспечение в случае болезни и обеспечить введение нового правового регулирования в срок не позднее 1 января 2007 года». 26 декабря 2006 г. был принят федеральный закон № 255-ФЗ «Об обеспечении пособиями по временной нетрудоспособности, по беременности и родам граждан, подлежащих обязательному социальному страхованию».

Для обращения Конституционного Суда к законодателю необходимо определить конкретную конституционно-правовую ситуацию, в связи, с чем Конституционный Суд РФ может обращаться к законодательным органам, как в императивной форме («жесткой»), так и в рекомендательной («мягкой»).

Однако в порядке совершенствования практики конституционного правосудия было бы целесообразно выработать определенные критерии, в каких случаях применять императивные поручения, а в каких достаточно обойтись и рекомендательными конституционно-судебными поручениями к законодателю. При этом необходимо избегать обобщенные и абстрактные формулировки, которые не всегда могут быть восприняты законодателем как необходимость преодоления правовых пробелов, чтобы законодатель понимал - какие изменения он должен вносить в том или ином конкретном случае.

Профессор Н.С. Бондарь, говоря о преобразовательной функции Конституционного Суда РФ, придерживается широкого подхода и в качестве способов ее реализации называет не только способы преобразования собственно Конституции (толкование Конституции, преобразование конституционных отношений при разрешении конституционных споров или «наращивание нормативного потенциала конституционных принципов и норм»), но и способы преобразования законодательства и правоприменительной практики (конституционное истолкование норм отраслевого законодательства, рекомендации (поручения) законодателю).

Однако профессор Е.В. Гриценко отмечает отнесение рекомендаций (поручений) законодателю к способам преобразования конституционализма дискуссионным, а точнее спорным, так как данные рекомендации не отличаются необходимой степенью обязательности, имеют для законодателя лишь ориентирующее значение, выбор способа и формы реализации поручения остается за законодателем. Подобные поручения Конституционного Суда РФ сами по себе

не создают новых конституционных норм, а их преобразовательное воздействие на конституционные отношения являются косвенными[1].

Конституционный Суд РФ, признавая законоположения не противоречащими Конституции, в то же время мог усмотреть пробел в нормативном акте, который впоследствии может привести к нарушению прав и свобод граждан, чтобы избежать такие негативные последствия Конституционный Суд одновременно указывает законодателю на внесение соответствующих дополнений и изменений в правовом регулировании, при этом оставляя законоположения соответствующими Конституции РФ, в связи с тем, что они «не дотягивают» до обратного. Примером может служить Постановление Конституционного Суда от 24 апреля 2003 года № 7-П[2], в котором в связи с жалобой гражданина рассматривалось положение постановления Государственной Думы «Об объявлении амнистии в связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов». Это положение предусматривало прекращение вследствие акта об амнистии находящихся на стадии судебного разбирательства уголовных дел об отдельных видах преступлений. Заявительница полагала, что прекращение таких дел без рассмотрения по существу лишает ее тем самым как потерпевшую по уголовному делу права на эффективную судебную защиту, включая компенсацию причиненного ущерба.

Степень обязательности рекомендаций для законодателя, определяется, прежде всего, тем, насколько концептуально выверенными являются рекомендации Конституционного Суда РФ с точки зрения конституционнодоктринальных подходов к обоснованию предлагаемых изменений в действующем законодательстве, которое явилось предметом конституционного контроля. Ярким примером является принятое 5 февраля 2007 г. Постановление Конституционного Суда РФ № 2-П[3], касающееся конституционно-судебной оценки института надзора в гражданском процессе. Одним из основных итогов исследования столь сложной проблемы явился вывод Конституционного Суда РФ о том, что он воздерживается от признания неконституционными ряда положений ГПК РФ в силу того, что преодоление соответствующих проблем невозможно без структурной судебно-правовой реформы. В связи с этим федеральному законодателю предложена целая программа реформирования надзорной судебной инстанции в соответствии с требованиями Конституции РФ, правовыми позициями Европейского суда по правам человека, другими международно-правовыми обязательствами России.

В ряде решений Конституционный Суд РФ предлагает не только рекомендации законодателю для преодоления правового пробела в законодательстве принятием нормативного правового акта, но и определяет пределы законодательного регулирования. Например, в Постановлении от 25 декабря 2007 г. № 14-П[4] Суд указал, что федеральный законодатель, изменяя условия обязательного пенсионного страхования, ранее установленные для соответствующей возрастной категории граждан, обязан был указать на цели своего решения и предусмотреть такое правовое регулирование, которое не приводило бы к полной утрате ими возможности пополнять каким-либо способом денежные средства, ранее учтенные в специальной части их индивидуальных лицевых счетов, с тем чтобы продолжать формирование своих пенсионных накоплений в системе обязательного пенсионного страхования.

При выявлении Конституционным Судом правового пробела, влекущего необходимость его устранения законодателем, в мотивировочной части решения такой пробел фиксируется и обосновывается тот или иной вариант следующих действий законодателя:

обязанность привести рассмотренные законоположения в соответствие с Конституцией (Постановление от 14 марта 2002 г. № 6-П[5]);

право законодателя принять дополнительные нормативные решения по рассмотренному вопросу, признавая при этом в резолютивной части положения закона не противоречащими Конституции (Постановление от 24 апреля 2003 года № 7-П[6]);

учесть то понимание правового регулирования, которое исходя из конституционных принципов выражено в решении Конституционного Суда (Постановление от 15 марта 2005 г. № 3-П[7], от 20 апреля 2006 г. № 4-П[8]);

обязанность законодателя урегулировать условия и порядок, правовой механизм, гарантирующий реализацию соответствующего конституционного права (Постановление от 5 апреля 2007 г. № 5-П[9]);

обязанность законодателя принять соответствующие меры по устранению законодательного пробела в определенный срок (Постановление от 5 апреля 2007 г. № 5-П[10]).

Единственная проблема, что так и остается нерешенной — проблема неоперативности исполнения решений Конституционного Суда РФ, требующих законодательного либо подзаконного решения. ФКЗ «О Конституционном Суде РФ» к компетенции Конституционного Суда РФ не отнес непосредственное обеспечение исполнения своих решений. Большинство исследователей сходятся в том, что конституционные суды не имеют механизма, способного принудить к исполнению своих решений, и что очень трудно создать подобные правовые механизмы. Некоторые исследователи считают, что принудительное исполнение решений подорвет авторитет конституционных судов. Сила их решений должна основываться на силе их аргументов[11]. В Государственную Думу Федерального Собрания РФ дважды в год направляется обновленный Перечень решений конституционного Суда РФ, предполагающих изменение федерального регулирования. Депутаты Госдумы не всегда проявляют инициативу по разработке поправок в федеральные законы, положения которых признаны неконституционными, а органы исполнительной власти не всегда отменяют в установленном порядке положения нормативных актов, основанных на признанных неконституциоными законах, крайне редки инициативы Правительства РФ, направленные на исполнений решений Конституционного Суда. Изначально срок, отведенный на «допарламентскую работу над проектом, составлял три месяца с даты опубликования решения суда. Этот срок был, очевидно, слишком коротким, в 2013 году в Закон № 1-ФКЗ[12] были внесены поправки, которыми этот срок увеличен до полугода. Помимо сроков, указанными поправками также был расширен перечень лиц, которые могут выступать с законодательной инициативой в целях приведения в исполнение решения Конституционного Суда РФ, однако никто из новых участников активности в разработке законопроектов на основе позиций Конституционный Суд РФ не проявил. Также не всегда законодатель учитывает правовые позиции Конституционного Суда РФ при разработке новых законов. Таким образом, для гармонизации и укрепления единого правового пространства Российской Федерации необходимо усовершенствовать, а в чем-то изменить существующий механизм исполнения решений Конституционного Суда РФ, основанный на их непосредственном действии и авторитете судебного органа[13].

Существуют особые ситуации, связанные с определением законодателем содержания правового регулирования, требуемого для исполнения решения Конституционного Суда. К ним относится, в частности, признание не соответствующим Конституции Российской Федерации сложного по своему нормативному содержанию положения, установленного разными, в том числе бланкетными, но действующими в системном единстве, нормами одного нормативного акта либо несколькими актами. При этом если в одних случаях для восстановления конституционности нормативного регулирования достаточно внести изменения в отдельные нормативные элементы некоторых из проверенных актов, то в других требуется изменение (отмена) всех нормативных актов, о которых шла речь в решении Конституционного Суда. Следует отдельно выделить категорию тех решений Конституционного Суда, в которых, несмотря на итоговую резолюцию о соответствии Конституции Российской Федерации проверенных нормоположений, указывается также на необходимость осуществления дополнительного правового регулирования. Как правило, в подобных решениях констатируется законодательный пробел, т.е. отсутствие надлежащего специально- правового воздействия на соответствующие отношения.

По мнению Н. В. Витрука, вопрос ответственности за неисполнение, ненадлежащее исполнение либо воспрепятствование исполнению решения Конституционного Суда в достаточной мере не урегулирован.

Для разрешения проблемы исполнения решений Конституционного Суда Российской Федерации необходимо:

ввести институт конституционно-исполнительного производства, для принудительного исполнения решений;

установить срок исполнения решений Конституционного Суда РФ для Государственной Думы РФ;

ввести в федеральное законодательство меру ответственности для каждого органа за неисполнение решений Конституционного Суда[14].

В частности, Н.Н. Ковтун отмечает, что довольно значительная часть актов конституционного правосудия не удостоилась внимания законодателя. Во многом такое положение дел обусловлено тем, что ответственность за неисполнение, ненадлежащее исполнение либо воспрепятствование исполнению решения Конституционного Суда РФ, носит чисто декларативный характер.

На проблему неукоснительного исполнения решений судебных органов Конституционный Суд обратил особое внимание в Определении от 31 марта 2016 года № 449-О-Р[15]; он подчеркнул, что неукоснительное исполнение актов правосудия, обязательных в равной мере для органов всех ветвей государственной власти, приобретает значение императива правового государства, в котором любые споры о праве разрешаются правовыми средствами. Неисполнение либо ненадлежащее исполнение судебных решений не только наносит ущерб интересам правосудия, но и подрывает доверие граждан к судам и в целом - к государству, обязанному признавать и защищать права и свободы человека и гражданина.

Принимая решения о проверке конституционности норм федерального законодательства по вопросам совместного ведения, Конституционный Суд нередко формулирует правовые позиции, подлежащие учету и исполнению региональными законодателями. В целях надлежащего учета и своевременного исполнения таких решений Секретариатом Конституционного Суда РФ осуществляется подготовка перечней актов, предполагающих изменение регионального регулирования. Данный Перечень направляется в Совет Федерации и Генеральную прокуратуру Российской Федерации. Например, в целях приведения в соответствие с Постановлением Конституционного Суда от 16 декабря 2014 года № 33-П[16] прокуратурой Ленинградской области в феврале 2015 года направлена информация председателю Избирательной комиссии Ленинградской области о необходимости корректировки положений областного закона во исполнение указанного решения Конституционного Суда. Законом Ленинградской области от 13 апреля 2015 года № 25-ОЗ были внесены необходимые изменения.

Также существует проблема ненадлежащего осуществления законодательного регулирования исполнения решений Конституционного Суда РФ, которая проявляется в неполном учете содержания выраженных правовых позиций, однако совершенствование законодательных изменений, внесенных во исполнение решений Конституционного Суда РФ, возможно посредством механизма конституционно-судебной проверки нового нормативного регулирования, так как Минюст России не уполномочен самостоятельно инициировать процесс внесения поправок в уже принятые во исполнение актов Конституционного Суда законы.

Также отмечается такой недостаток законотворческой деятельности, как несистемный подход к содержанию разрабатываемых во исполнение конституционно-судебных актов законопроектов. Исполняя решение Конституционного Суда, законодатель зачастую ограничивается буквальным воспроизведением правовых позиций, выраженных в резолютивной части решения. Однако без системного анализа содержания правовой позиции, выраженной в тексте конституционно-судебного акта, без учета иных ранее сформулированных правовых позиций, конкретных фактических обстоятельств, без комплексного учета иных факторов, характеризующих дело о проверке конституционности соответствующих законоположений, включая прогнозирование оптимального регулирования схожих ситуаций, без направленных действий на исключение возможности повторных обращений - достаточно сложно добиться такого законотворческого результата, который может быть признан осуществлением надлежащего законодательного регулирования.

В 2014 году Конституционный Суд дважды сталкивался с ситуацией, когда игнорирование выраженной им правовой позиции привело к нарушению конституционных прав. В постановлениях Конституционного Суда от 25 февраля 2014 года N° 4-П[17] и от 8 апреля 2014 года №2 10-П[18] была вновь отмечена проблема отсутствия в системе действующего правового регулирования возможности назначения административного наказания ниже низшего предела, установленного соответствующей санкцией, что не позволяет правоприменителю во всех случаях надлежащим образом учесть характер и последствия совершенного административного правонарушения, степень вины привлекаемого к административной ответственности лица, его имущественное и финансовое положение, а также иные имеющие существенное значение для индивидуализации административной ответственности обстоятельства и тем самым обеспечить назначение справедливого и соразмерного административного наказания.

Указанная проблема решена принятием Федерального закона от 31 декабря 2014 года № 515-ФЗ.

Как на проблему неисполнения решений Конституционного Суда РФ смотрят сами судьи Конституционного Суда РФ? Например, как указывает В.Д. Зорькин, «накоплено много материалов по неисполнению решений Конституционного Суда всеми уровнями власти, в том числе и законодательной. Есть примеры, когда в течение двух лет законодатель не реагировал на решения Суда. Наше решение по большому счету, не требует подтверждения каких-либо других органов, оно должно быть исполнено»[19]. А.Н. Кокотов отмечает, что, несмотря на сформированность механизма исполнения решений

Конституционного Суда РФ, существуют проблемы, связанные с длительным

~227

неисполнением таких решений[20].

По сведениям, опубликованным на официальном сайте Министерства юстиции РФ по состоянию на 10 июня 2016 г. находится 26 решений Конституционного Суда Российской Федерации, начиная с января 2008 года, во исполнение которых законопроекты внесены в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации; 157 решений Конституционного Суда РФ, начиная с 1992 года, во исполнение которых приняты нормативные правовые акты и 11 решений Конституционного Суда РФ, принятые в 2015-2016 году, требующих принятия нормативных правовых актов, в отношении которых федеральными органами исполнительной власти ведется работа по их выполнению. Таким образом, Министерству юстиции РФ необходимо обеспечить учет и систематизацию правовых позиций Конституционного Суда РФ, касающихся пробельности и на этой основе организовать работу по подготовке законопроектов, чтобы выявленный ранее Конституционным Судом РФ пробел в законодательстве не приобрел длящийся, устойчивый характер, который впоследствии приведет к нарушениям прав граждан[21].

Однако необходимо учитывать не только поручения законодателю, но и непосредственно сами решения Конституционного Суда РФ, которые тоже не всегда бывают идеальными. Например, анализ судебной практики Конституционного Суда РФ в сфере проверки на соответствие Конституции РФ и толкования норм уголовно-процессуального законодательства показывает, что в решениях Конституционного Суда РФ очень часто отсутствует конкретный процессуальный механизм их реализации. Как отмечает М.Л. Поздняков «уместно говорить, что Конституционный Суд РФ выбрасывает в практику правовые формулы, не задаваясь вопросом о деталях их реализации»[22]. На данную проблему обратил внимание и сами судьи Конституционного Суда РФ. В частности, как указал в особом мнении к Постановлению Конституционного Суда РФ от 14 ноября 2005 года № 10-П[23] судья Н.С. Бондарь, «резолютивная часть Постановления не содержит ясного порядка исполнения решения, создавая угрозу произвольного применения и нарушения конституционных прав и свобод граждан». В качестве другого примера, можно привести Постановление Конституционного Суда РФ от 18 февраля 2000 года № 3-П[24], в котором сформулирована правовая позиция, в соответствии с которой лица, чьи права и свободы затрагиваются решением следственных органов об отказе в возбуждении уголовного дела, имеют право на ознакомление с материалами предварительной проверки. Однако оставленные без надлежаще проработанной Конституционным Судом РФ процедуры предъявления для ознакомления и, не будучи восприняты в ходе кодификации, названные правовые позиции-нормы, как отмечает Ковтун Н.Н., в силу пробельности соответствующих норм УПК РФ все также вызывают конфликты между заявителями и правоохранительными органами, отказывающими со ссылками на нормы глав 19-20 УПК РФ в обеспечении данного права[25]. Аналогичным образом отсутствует механизм реализации правовых формул, заложенных в Постановлении Конституционного Суда РФ от 20 апреля 2006 года[26].

Конституционный Суд РФ может давать поручения не только законодателю, но также считает важным обращать внимание участников соответствующих правоотношений, например, на необходимость учета в правоприменительной практике, в том числе судебной, ранее сформулированных им подходов относительно правовых последствий принятия Конституционным Судом Российской Федерации решения, в котором проверяемая норма закона, не признанная не соответствующей Конституции Российской Федерации, подвергается конституционно-правовому истолкованию[27].

Признание конституционности оспариваемых положений сопряжено с исходящей от Конституционного Суда и адресованной законодателю рекомендацией по оптимизации действующего регулирования, в том числе посредством устранения его неопределенности и несогласованности, преодоления имеющих место правовых пробелов. При этом, исходя из принципиальной приверженности фундаментальному принципу разделения властей Конституционный Суд иногда считает целесообразным изложить свои позиции о рекомендуемом регулировании в мотивировочной части выносимого им решения, что должно рассматриваться в качестве ориентира для законодательной деятельности. Рекомендации законодателю представляют собой одну из относительно самостоятельных разновидностей правовых позиций Конституционного Суда, в которых конституционно-доктринальные начала превалируют над нормативными. Но от этого их значение в системе судебного конституционализма не уменьшается.

Таким образом, в целях устранения правовых пробелов Конституционный Суд РФ может обращаться к законодателю с конституционно-судебными поручениями, которые возможны как в императивной, так и в рекомендательной форме. Поручения Конституционного Суда РФ ориентируют законодателя на последовательную реализацию конституционных принципов и норм в текущем законодательстве, поэтому их игнорирование может влечь нарушение прав и свобод граждан. Важно, однако, выработать более четкие критерии разграничения императивных и рекомендательных обращений к законодателю, а сами обращения должны носить ясный, определенный характер. На этой основе могут ставиться вопросы о необходимости более последовательного их исполнения и возможных мерах ответственности за неисполнение законодателем решений Конституционного Суда РФ.

[1] Гриценко Е.В. Пределы нормотворчества Конституционного Суда России // Вестник Санкт-Петербургского университета. 2012. Выпуск 2. Сер. 14. С. 25-26.

[2] Постановление Конституционного Суда РФ от 24 апреля 2003 года № 7-П // СЗ РФ, 05.05.2003, № 18, ст. 1748.

[3] Постановление Конституционного Суда РФ от 05 февраля 2007 года № 2-П // СЗ РФ, 12.02.2007, № 7, ст. 932.

[4] Постановление Конституционного Суда РФ от 25 декабря 2007 года № 14-П [Электронный ресурс] // СПС «Консультант плюс».

[5] Постановление Конституционного Суда РФ от 14 марта 2002 года № 6-П // СЗ РФ, 25.03.2002, № 12, ст. 1178.

[6] Постановление Конституционного Суда РФ от 24 апреля 2003 г. № 7-П // СЗ РФ, 05.05.2003, № 18, ст. 1748.

[7] Постановление Конституционного Суда РФ от 15 марта 2005 года № 3-П // СЗ РФ, 28.03.2005, № 13, ст. 1209.

[8] Постановление Конституционного Суда РФ от 20 апреля 2006 года № 4-П // СЗ РФ, 01.05.2006, № 18, ст. 2058.

[9] Постановление Конституционного Суда РФ от 5 апреля 2007 года № 5-П // СЗ РФ, 09.04.2007, № 15, ст. 1820.

[10] Постановление Конституционного Суда РФ от 5 апреля 2007 года № 5-П // СЗ РФ, 09.04.2007, № 15, ст. 1820.

[11] Кальяк А.М. Проблемы обеспечения исполнения решений Конституционного Суда России // Вестник Томского государственного университета. 2006. Выпуск 292.

[12] Федеральный конституционный закон «О внесении изменения в статью 80 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» от 05.04.2013 № 1-ФКЗ // СЗ РФ, 08.04.2013, № 14, ст. 1637.

[13] Митюков М.А. Как исполняются решения Конституционного Суда Российской Федерации и конституционных (уставных) судов субъектов Федерации // Журнал российского права. 2001. № 8. С. 3-14.

[14] Маркова А. Ю. Исполнение решений Конституционного суда Российской Федерации: проблемы и ответственность за их неисполнение // Молодой ученый. 2015. №11. С. 1080-1082.

[15] Определение Конституционного Суда РФ от 31 марта 2016 года № 449-О-Р // СЗ РФ, 11.04.2016, № 15, ст. 2153.

[16] Постановление Конституционного Суда РФ от 16 декабря 2014 года № 33-П [Электронный ресурс] // СПС «Консультант плюс».

[17] Постановление Конституционного Суда РФ от 25 февраля 2014 года № 4-П // СЗ РФ, 10.03.2014, № 10, ст. 1087.

[18] Постановление Конституционного Суда РФ от 8 апреля 2014 года № 10-П [Электронный ресурс] // СПС «Консультант плюс».

[19] Зорькин В.Д. Россия и Конституция в XXI веке, Взгляд с Ильинки. М., 2007, С. 101.

[20] Кокотов А.Н. Исполнение решений Конституционного Суда Российской Федерации // Журнал российского права. 2013. № 5. С. 90.

[21] Определение Конституционного Суда от 26 января 2017 года № 203-О [Электронный ресурс] // СПС «Консультант плюс».

[22] Поздняков М.Л. Судебная реформа: пациент скорее жив, чем мертв? // Адвокат. 2006. № 12.

[23] Постановление Конституционного Суда РФ от 14 ноября 2005 года № 10-П // СЗ РФ, 21.11.2005, № 47, ст. 4968.

[24] Постановление Конституционного Суда РФ от 18 февраля 2000 года № 3-П // СЗ РФ, 28.02.2000, № 9, ст. 1066.

[25] Францифоров Ю.В., Пронин К.А. Дискреционные полномочия Конституционного Суда РФ как средство преодоления пробелов законодательства в сфере уголовного судопроизводства // Практическое законоискусство: Научно-практический журнал. 2008. № 2. С. 61.

[26] Постановление Конституционного Суда РФ от 20 апреля 2006 года № 4-П // СЗ РФ, 01.05.2006, № 18, ст. 2058.

[27] Постановление Конституционного Суда РФ от 26 апреля 2016 года № 13-П // СЗ РФ, 09.05.2016, № 19, ст. 2774.