Выбор концепции формы государства, в соответствии с которой можно сформировать ту или иную типологию общественного правосознания, всегда так или иначе зависит от того, в рамках какой концепции типов государства она будет формироваться, а также какие свойства при осуществлении типо- логизации государства будут приниматься во внимание.

Без общей характеристики концепции формы государства, которая является, по нашему мнению, базовой для решения целого ряда исследовательских задач, и не только поставленной в диссертации, не обойтись, но она, конечно, должна носить вспомогательный, а не самостоятельный характер. Г лавное, чтобы она позволила выявить роль и характер правосознания в его связи с той или иной формой государства.

Понятие формы имеет целый ряд значений, различение которых обязательно для организации исследования той или иной проблемы. Среди этого ряда применительно к нашему предмету адекватным будет понимание формы в двух смыслах - как выражения содержания в явлениях, в видимости, в определенном порядке (внешняя форма) и как способа существования, строения, структуры, архитектоники содержания (внутренняя форма).

Оба эти смысла являются общефилософскими, но применимыми в теории права и государства. Вследствие этого форма не должна рассматриваться вне диалектической связи с содержанием и не может быть понята вне этой связи. В связи с содержанием форма, во-первых, не случайна, а закономерна, во-вторых, внутренняя и внешняя форма находятся в единстве, в-третьих, она является органичной для того или иного образования (в нашем случае - государства).

К. Маркс в своей работе «К критике гегелевской философии права», рассуждая о форме государства и его сущности, писал: «...форма без содержания неизбежно является бесформенной. Форма, приобретаемая всеобщим делом в таком государстве, которое не является государством всеобщего дела, может быть только бесформенной, обманывающей самое себя, противоречащей самой себе формой, призрачной формой, которая и разоблачит себя как эту призрачность»[1].

Учет связи формы и содержания принципиально важен для решения поставленной в диссертации общей проблемы. В связи государства и права (а значит, и правосознания), в которой государство, его жизнь есть содержание, получающее правовое оформление, или соответствующее существу конкретного государства и потому являющееся внутренней формой государства, или только обозначающее нечто как то, что является пока деятельной установкой или простой идеологемой, и потому есть не что иное, как форма внешняя. Пока еще содержательно государство не таково, каким оно стремится быть, путь к нему как к реальности прокладывается правовой формой, порядком процессов, приводящих к желаемому. Этот процесс, правовые условия его протекания по идее проектируется конституцией страны. В качестве примера может служить положение, фиксированное в Конституции России, о том, что Россия - правовое, демократическое, социальное государство. Это положение не является констатацией реального состояния государства, оно - стратегическая установка всей государственной деятельности, осуществление которой призвана обеспечить и оформить система закрепленных целым рядом статей Конституции мер и средств правового характера.

Рассматриваемая в данном параграфе концепция формы государства традиционна по крайней мере для отечественной теории права и государства и является базовой потому, что строится на основании тех признаков (элементов) государства, которые непосредственно и полно выражают его природу и сущность. Все иные концепции в этом случае логично будут носить производный, вторичный характер, поскольку так или иначе лишь конкретизируют, дифференцируют формы, выделяемые в рамках базовой концепции.

Принимаемая для теоретического анализа концепция формы государства вполне достаточна для адекватной характеристики связи государства с правосознанием; всякая иная детализация формы государства ничего принципиально нового в эту характеристику не внесет.

Чтобы эта связь была выявлена и понята, следует прежде всего установить связь политической и правовой формы.

Прежде всего, следует сказать, что нельзя подходить к различению политической и правовой формы как к различению одних форм государства как политических, а других - как правовых, например, к политическим формам государства относить монархию, тоталитарное или авторитарное государство, а к правовым - республику, федерацию, демократию. Конечно, роль права в каждой из этих форм неодинакова, но на этом основании проводить указанный «водораздел» в корне неверно[2].

Политическая и правовая форма должны пониматься как стороны, моменты характеристики одного и того же состояния предмета.

Различение политической и правовой формы государства следует производить, во-первых, в контексте диалектики сущности и существования. С этой точки зрения, следует говорить о политической сущности государства и его правовом существовании. От того, какова правовая форма государства, сущность его не меняется. Правовой сущности у государства нет, но государство всегда имеет определенную правовую форму существования. При этом она может носить и произвольный, не адекватный той или иной политической форме государства характер.

Во-вторых, политическая форма государства всегда только внутренняя, правовая же форма в связи с государством - внешняя. Вне этой связи право выступает не только внешней, но прежде всего внутренней формой общественных отношений, а не абстрактного всеобъемлющего отношения между государством и обществом. Отношение между государством и обществом является по природе не правовым, а политическим, и правовое оформление этого отношения может носить произвольный характер.

Следует отметить, что сложность анализа политических и правовых форм государства в их единстве и различиях обусловлена специфическими чертами взаимосвязи права и политики как форм общественной жизни и сознания.

Г осударство по своей природе выступает способом организации жизни общества, а не его частью. В своем же существовании оно предстает именно как обособленная часть общества, живущая по законам, не совпадающим с законами общественной, в том числе и политической, жизни.

Если для общества право - форма прежде всего частной жизни, то в контексте его связи с государством оно превращается преимущественно в форму публичной жизни[3]. Это сближает право с политикой и тем самым - с государством. Публичная жизнь существует далеко не только по правовым законам, в отличие от частной жизни. Поэтому право в его связи с государством тяготеет к существованию во внешней форме публичной жизни.

Таким образом, форма государства представляет собой институционально и нормативно организованную систему государственной власти. Рассматривая правовое и политическое в форме государства, необходимо признать, что все процессы, происходящие в государстве, носят в первую очередь политический характер, а правовая форма государства, по сути, представлена лишь государственным правом, т.е. правом, «что само себя так называло, было издано за счет государства и... пришло «сверху вниз»»[4].

В связи с этим необходимо отметить, что юридическое правопонимание является результатом верховенства государства в политическом смысле, что не позволяет в достаточной мере понять правовую природу государства. «Утверждение о существовании значимого права только в юридической форме ведет и в теории, и на практике к гипертрофии роли и функций государства, к видимости существования ... гражданского общества..., но это не отрицание роли права в его строгом юридическом понимании и особенно не отрицание его главенствующей роли в современных различных странах»[5]. При рассмотрении правовых форм государства необходимо учитывать, что государственное право - не единственная форма права, что государственное право существует наряду с негосударственным правом (в научной литературе оно получает разное обозначение, например социальное, общественное, общее).

Для полноценного развития государства необходим баланс формы и содержания, политического и правового. Правовые формы государства призваны, среди прочего, быть средствами сдерживания органов государственной власти от возможного проявления произвола. Они также являются связующим звеном между человеком, государством и международным сообществом.

Следует отметить, что взаимосвязь политического и правового моментов определяет не только форму государства, но и тип правосознания в государствах с определенной формой.

В научной литературе представлен широкий спектр мнений относительно существа и связи политических и правовых форм государства, но общим мнением является признание, что определяет форму государства в первую очередь способ организации государственной власти. Выделяемые в принятой нами концепции элементы формы государства - форма правления, форма государственно-территориального устройства и форма государственного режима - в своей совокупности и в полном объеме выражают существо способа организации государственной власти.

В современной теории государства и права, а также в истории политической и правовой мысли наиболее широко представлена точка зрения, согласно которой триединство формы государства раскрывают политическую суть формы государства[6]. Но существуют и иные подходы к проблеме. Например, Г. Еллинек считал, что научно оправданной может быть только правовая классификация форм государства, и она тождественна вопросу о правовых различиях конституций[7].

На наш взгляд, указанное триединство формы государства раскрывает не только политическую суть государства, но и его правовую определенность.

Анализируемая здесь концепция формы государства представляет собой прежде всего некую формальную модель государства, которая в полной мере и всегда заложена в законодательстве (что подтверждает тезис о единстве политической и правовой формы государства). В большинстве конституций, а также в конституционных законах, констатируется форма государства, аккумулирующая в себе различные аспекты государственной жизни.

Например, Конституция Российской Федерации от 12 декабря 1993 года в части 1 статьи 1 провозглашает: «Российская Федерация - Россия есть демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления». Однако, следует заметить, что при этом законодатель, указывая на то, что Россия есть государство с «республиканской формой

-5

правления» не уточняет ее разновидность . И.Г. Шаблинский, в частности, объясняет это тем, что в ходе разработки проекта Конституции большинство участников Конституционного Совещания «смутно представляло себе то, какой должна быть проектируемая форма с точки зрения классической теории конституционного права»[8] [9] [10].

В известной мере эта разновидность обозначена в статье 3 Конституции РФ, которая гласит: «1. Носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ. 2. Народ осуществляет свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и органы местного самоуправления. 3. Высшим непосредственным выражением власти народа являются референдум и свободные выборы. 4. Никто не может присваивать власть в Российской Федерации. Захват власти или присвоение властных полномочий преследуются по

Л

федеральному закону» . Однако вопрос, достаточно ли этих признаков для характеристики республиканской формы правления, принятой в РФ, является открытым для юридической теории, прежде всего для конституционного права.

Устанавливая ту или иную форму государства, правительство, парламент или правящая партия путем издания основного закона определяет цели, задачи и функции государства, что свидетельствует о таком понимании государства, которое в своей форме является больше целью, нежели отражением действительности. Иными словами, форма государства в решающей степени определяется носителями государственной власти, и это определение осуществляется именно в правовой форме. Эта правовая форма характеризует государство со стороны его существования, но не в состоянии сама по себе от-

-5

разить сущность формы государства .

Форма государства не должна быть только законодательно закрепленной моделью. Необходимо единство формальной модели государства и его фактически сложившейся формы. При этом, конечно, модель формы государства и его фактическая форма никогда полностью не совпадают. В рамках модели индивидуальные особенности государства с трудом различимы, и это порождает опасность поддержания формы лишь за счет принудительных мер.

На конкретное государство формы не накладываются как на нечто неоформленное, до поры бесформенное. Они должны быть органичными для культур, ментальности, истории каждого народа, объединенного в общество.

В связи со сказанным интересно замечание Ю.Ф. Самарина относительно вопроса «Какая форма правления есть лучшая?». Он сравнил его с вопросом «По какой мерке всего лучше кроить платье?». По мнению Ю.Ф. Самарина, портной ответил бы, что «такой мерки нет и не может быть, а нужно кроить по росту и складу того, на кого шьется платье»[11] [12] [13]. Иными словами, достоинство всякой формы заключается в полнейшей ее гармонии с содержани- ем2, а «.. .каждый народ создает себе власть по своим потребностям и убеждениям, и эта власть, им поставленная, получает значение власти, обязатель-

- 3

ной для каждого лица, к тому народу принадлежащего» .

И.А. Ильин также отмечал, что «государственная форма есть не «отвлеченное понятие» и не «политическая схема», безразличная к жизни народов, а строй жизни и живая организация народа»[14]. Он считал неприемлемым механический перенос формы правления с одного государства на другое, указывая на недопустимость перенимания индивидуальных характеристик формы правления конкретного государства без соответствующего анализа относительно своего народа; государственная форма в первую очередь зависит от уровня народного правосознания, от самости каждого народа; как отсутствуют одинаковые народы, так нет и однотипных государственных форм[15].

Именно при условии органичности формы государства для сложившейся политико-правовой культуры общества правосознание является своеобразной смычкой между государством и правом, между содержанием и формой, между сущностью и существованием государства.

Следует отметить, что выделение форм государства в научной литературе осуществляется на основании весьма разнородных и не всегда четких объяснений необходимости введения того или иного критерия. Критериями выступают различные признаки государства, при этом каждая из форм выделяется на основании характеризующего только ее признака. Например, те или иные высшие органы государственной власти является основой для различения форм правления, территория государства является признаком, существенным для характеристики формы государственного устройства, политико-правовой (государственный) режим определяется посредством указания на систему приемов и методов действия органов государства по отношению к обществу. При таком подходе не возникает сознания системности и полноты различения форм государства. Такое различение производится не на формально-логической, а на чисто содержательной основе, т.е. признать это различение научной процедурой типологизации невозможно. Поскольку за пределами выбора критериев остается еще множество весьма существенных признаков государства, возникает сомнение в том, что разделение форм государства, а в рамках каждой из базовых форм - их видов является исчерпывающим. Не случайно в научной литературе предлагается множество вариантов различения форм государства на основании введения в анализ новых, дополнительных сущностных характеристик.

Однако мы полагаем, что концепцию формы государства в ее классическом варианте на самом деле можно считать типологией формы государства, поскольку хотя и не проговоренным в теории, но фактически присутствующим является общий критерий различения форм государства, что и позволяет считать это деление типологией, а выделение конкретных видов государств - типами. Этим критерием является определенность власти в ее связи с обществом. Исходя из него, можно выделить три формы, в совокупности и взаимосвязи исчерпывающие моменты этой определенности: 1) властное наделение, завладение и обладание суверенностью, 2) распоряжение властью с целью распределения ее и управления на ее основе, 3) установленный (узаконенный, с одной стороны, и признанный - с другой) порядок осуществления власти.

Перейдем к краткой характеристике существа политико-правовых форм государства. Анализ не должен быть самодостаточным, но выступать средством для того, чтобы обнаруживать влияние их своеобразия на содержание и, в известной степени, на логику правосознания. Для этого подробный анализ не обязателен.

Под формой правления, как известно, понимается система формирования и организации верховной власти в государстве, включающая порядок взаимодействия и распределения властных полномочий между собой.

В научной литературе выделяют две основные формы правления - монархическую и республиканскую. В основу такого деления положены порядок избрания и замещения главы государства и принадлежность высшей государственной власти одному или многим лицам. На наш взгляд, этот критерий является формальным, ограничивает различение форм правления уровнем явлений, за которыми их сущность плохо различима. Но такова сложившаяся традиция понимания форм правления, и мы будем ее придерживаться, если она не будет затруднять анализ связи типов правосознания с формой государства.

Следует обратить внимание на то, что понятия «монархия» и «республика» стали некой словесной оболочкой формальной юридической конструкции, не наполненной сущностными характеристиками, они недостаточны для анализа содержания, ценностный характер которого обнаруживается только в исторической ретроспективе, при описании эволюции политических институтов[16]. Вне учета этого подход к определению конкретных форм не только правления, но и государственного устройства и режима неадекватен как историческому, так и современному опыту.

Тем не менее, по поводу понимания формы правления у ученых в принципе нет разногласий. Различия в позициях обнаруживаются на стадии определения видов форм правления (и форм государства в целом). Так, А.Б. Венгеров выделял на основе главных признаков формы правления три ее вида: 1) монократический (единовластный); 2) сегментарный (смешанный); и 3) поликратический (многовластный)[17].

В. Иванов выделяет девять форм правления: 1) деспотическая (ОАЭ, Бахрейн, Катар, Оман); 2) тираническая (Ньянма); 3) парламентскоправительственная (Испания, Малайзия, Таиланд, Япония); 4) парламентская (Швейцария); 5) президентская (США, Российская Федерация); 6) президентско-парламентская (Франция, Польша); 7) централистская (Вьетнам, Северная Корея, Куба, Лаос, Китай); 8) богословская (Иран); 9) «народная» (Ливия)[18].

И.Н. Гомеров предлагает следующую классификацию форм правления: 1) парламентская (Австрия, Греция, Португалия); 2) президентская (США, Мексика, Сирия); 3) полу-президентская (Франция); 4) сверх-президентская (Российская Федерация); 5) военно-полицейская (ряд государств Африки, Латинской Америки); 6) псевдо-парламентская (СССР до 1989 года); 7) монархическая (Кувейт, Саудовская Аравия)[19].

Заслуживает внимания классификация форм правления, предложенная К.А. Писаренко. По его мнению, монархия, так сказать, «вообще» не является формой правления, а выступает лишь базовым элементом подлинных форм правления, где их классификация не сводится к определению числа правящих лиц. Автор выделяет четыре основные формы правления: абсолютно-наследственная монархия, конституционно-наследственная монархия, конституционно-выборная монархия и абсолютно-однопартийная монархия[20] [21].

Свой подход к классифицированию республики обосновывает О.И. За- знаев. По его мнению, в парламентской республике глава государства не избирается всенародно, правительство ответственно перед парламентом. Президентская республика - это та, в которой глава государства избирается всенародно, и правительство не несет ответственности перед парламентом. В свою очередь, полу-президентская республика характеризуется тем, что глава государства избирается всенародно, и правительство ответственно перед парламентом, а для полу-парламентской республики свойственно неизбрание главы государства всенародно, и правительство не несет ответственности пе-

3

ред парламентом .

В.С. Нерсесянц выделял две республики: президентскую и парламентскую, представляющие собой различные варианты реализации принципа разделения властей в государстве[22].

А.С. Автономов классифицирует все республики на парламентарные, президентские (дуалистические), республики со смешанной формой правления полу-президентские (в настоящее время существует достаточно большое число государств, в которых форма правления представлена в виде смешанной республики) и монократические[23].

Есть и более ценностно ориентированные теоретические позиции относительно различий между формами правления. Так, еще в XVIII веке немецкий правовед Д. Неттелблат относительно республики писал в своей работе «Начальное основание всеобщей естественной юриспруденции, принаправ- ленное к употреблению основания положительной юриспруденции и переведенное с латинского языка»: «Форма республики есть определенный способ управлять правлением, и называется правильною... и неправильною»; «к неправильным республикам особливо принадлежит сложная республика, то есть такая, которой члены суть такие меньшие республики, коих правление подчинено правлению большей республики, из которых члены оных находятся»[24] [25].

Такая позиция далеко не утратила своей привлекательности. Приведенный ход мысли, по сути, воспроизвел Б.А. Осипян, который полагает возможным говорить о правомерных и неправомерных типах государства (с точки зрения формы правления): «все правомерные и неправомерные типы государства можно условно подразделить на монархии и парламентские республики, которые, в свою очередь, подразделяются на соответствующие им

3

разновидности» .

По нашему мнению, однако, говорить о неправомерных формах правления - значит абсолютизировать ценностную характеристику данной формы. Но правление не может осуществляться вне правовой формы, и в таком случае любая форма правления хотя бы в формальном смысле, но правомерна.

Следует обратить внимание на то, что многие авторы не концентрируют свое внимание на монархии как форме правления и не придают ей должного значения, хотя в современном мире государства с указанной формой правления, в той или иной ее модификации, - не уникальное явление. Если сегодня республики относят к прогрессивной и современной форме, а монархию, скорее, к историческому продукту, а иногда и реликту, тем не менее анализ монархий позволяет выявить глубинные пласты в конкретной форме правления, характерной для современных государств. Монархия или ее аналоги были не просто распространенными, но доминирующими государствами в довольно недалекой истории, и опыт правления в данной форме бесценен для решения проблемы преемственности, культурных традиций и т.д. в организации правления в современных государствах.

На основании краткого анализа теории, касающейся формы правления, можно утверждать о высокой популярности дифференцирования учеными форм правления по тем или иным основаниям. В значительной степени, однако, это представляет собой самодостаточную задачу, потому что, строго говоря, в каждом конкретном государстве на определенном историческом этапе его существования форма правления носит, в сущности, индивидуальный характер. И именно на уровне этой индивидуальности связь с правосознанием проявляется наиболее явственно и адекватно.

Другая из форм государства - форма государственного устройства. Под ней в теории понимается система способов распределения государственной власти между центральными, региональными и местными органами государственной власти, определяющая строение государства по национальному, территориальному или смешанному принципу, включающая в себя систему взаимосвязей между административными единицами государства.

Традиционно выделяются две формы государственно устройства - унитарную и федеративную. Но, как и с формами правления, в теории обосновываются и формы устройства, отличающиеся более дифференцированными характеристиками, чем характеристики унитарности или федерализма. Так, например, В. Иванов рассматривает устройство государства через призму территориальных образований, включающих в себя: 1) население или части населения государства; 2) территорию или совокупность частей территории государства; 3) публичную власть. Территориальные образования можно разделить

на: 1) государственные, т.е. территории, пользующиеся всей полнотой государственной власти вне пределов прямого ведения государства; 2) автономные, т.е. являющиеся самостоятельными в пределах четко установленных конституционными актами государства; 3) административные, статус которых определяется только актами государства, но отсутствуют свои конституционные акты.

Анализ государственного устройства Италии и Испании позволил В. Иванову выделить новую государственную форму устройства - регионали- стическую, которая является временным этапом на пути к федерации. Кроме того, для характеристики современных государств он выделяет централизованные и децентрализованные субформы унитарного и федеративного устройства[26].

А.В. Баранов, помимо традиционно выделяемых унитарного и федеративного государств, а также конфедерации, относит к формам государственного устройства и иные формы межгосударственных объединений: 1) содружество - объединение государств, обладающих независимостью, но, тем не менее, находящихся в такой экономической зависимости друг от друга, которая практически лишает их способности самостоятельно существовать по крайней мере в этом плане (например, ряд стран СНГ); 2) сообщество государств, являющимся переходной формой государственных союзов, создаваемых, как правило, с целью подъема своего экономического потенциала и закрепляющих межгосударственными договорами деятельность в общем направлении (например, ЕЭС); 3) протекторат; 4) унию, т.е. объединение, как правило, феодальных государств на основе междинастических браков либо отношений вассалитета и представляющую собой соглашение между государствами, позволяющих им оставаться независимыми; 5) фузию, т.е. объединение государств путем их слияния и добровольного вхождения одного государства в состав другого (например, объединение ФРГ и ГДР); 6) инкорпорацию, т.е. объединение государств путем насильственного поглощения одного государства другим (например, присоединение прибалтийских государств к СССР в 1940 г.); 7) империю - сложносоединенное государство, как правило, создаваемое насильственным путем и имеющее колониальные владения[27].

Высказанная позиция автора, безусловно, представляет научный интерес. В ней принимаются во внимание не типологические, а именно классификационные характеристики форм государственного устройства, что позволяет придать каждой из этих форм строгую правовую форму. Однако правовая форма не будет определяющей в характеристике конкретной формы устройства. Как известно, чем строже правовая форма, тем формальнее право. Иными словами, связь государства с правом в аспекте формы государственного устройства опосредованная и условная. Это во-первых.

Во-вторых, в приведенной, да практически и во всех иных классификациях формы устройства, существенные различия между формой государственного устройства и формой межгосударственного устройства не усматриваются. Так, конфедерация, содружество, сообщество - не формы организации управления (а таковой является форма государственного устройства), а лишь юридические формы взаимоотношений[28].

Поскольку форма устройства гораздо менее нуждается во внутренней правовой форме, различия в формах устройства мало сказываются на общественном правосознании.

И последнее: выбор той или иной формы государственного устройства зависит от множества факторов, таких как размер территории, этнический состав нации, исторически обусловленная специфика государства, наличная политическая ситуация и т.д. В связи с этим возникает вопрос, насколько закономерен или произволен выбор той или иной формы государственного устройства. В качестве примера приведем исторический процесс смены формы устройства в России. Традиционно Россия была унитарным государством, но после революции 1917 года она обрела, на основании соответствующих декретов, республиканскую форму правления, которая объективно тяготеет к федеральному устройству государства. Федеративной в течение всего советского периода истории страны и оставалась Россия. Но если в советский период федерация оставалась преимущественно формальным образованием, то в первые постсоветские годы формальность этого устройства перестала быть достаточной. И началась так называемая «борьба суверенитетов», когда решение проблемы устройства власти объективно вело к распаду государства, а косвенно - к восстановлению на измененной основе унитарных традиций, с которыми более тесно связаны, условно говоря, моменты монархизма.

Иными словами, роль традиций в выборе формы устройства напрямую обеспечивает эффективность и стабильность конкретной формы. И хотя история знает исключения в этом вопросе, они не обесценивают закономерную связь формы устройства с формой правления.

Переходя к анализу режима как формы государства, следует отметить, что нередко в научной литературе речь идет о политическом или о государственном режиме. На наш взгляд, понятия политического и государственного режима не синонимичны. В противном случае происходит отождествление политологической и юридической интерпретации режима как формы государства, что не отражает реальности. В государственном режиме политический и правовой моменты четко скоррелированы, и различия между формами государственного режима кроются главным образом в характере связи политического и правового моментов, «доли» и значимости правовой составляющей в осуществлении государственной власти ее субъектами.

Существуют иные подходы к определению режима. Так, в настоящее время нередко встречается понимание режима, сформированное еще в советское время, как характеризующего не форму, а сущность государства[29]. Как известно ,сущность государства политическая, но это не означает, что способ осуществления государственной власти - чисто политический процесс. Если режим в действительности становится таковым, тогда право в контексте характеристики режима предстает только как внешняя форма, произвольная по отношению к этой сущности.

Неудачным представляется также использование понятия государственного режима, поскольку указание на государственный режим избыточно - негосударственных режимов нет. Поэтому, исходя из сказанного ранее о единстве политического и правового в характеристике формы государства, наиболее точным обозначением режима в рамках юридической теории будет понятие политико-правового режима. И основная теоретическая проблема в данном случае - выявить правовую составляющую процесса властвования (осуществления власти) и выразить ее адекватным правовым языком. Как следствие, этот вопрос решается только при условии выхода на проблему правосознания.

Политико-правовой режим - совокупность методов и способов осуществления государственной власти реальными, а не абстрактными ее субъектами.

Традиционно сложившимся является дихотомическое деление режимов на демократические и недемократические. В рамках данного деления конструируются более детальные классификации. Так, Л.А. Морозова пишет о демократическом (либерально-демократическом, собственно демократическом) и антидемократическом (тоталитарном - левом, коммунистическом, фашистском; религиозном, исламском и авторитарном) режимах[30]. О.О. Миронов и В.Л. Кулапов определяют демократический и авторитарный (конституционно-авторитарный, тоталитарный) государственно-правовые режимы[31] [32].

В.В. Оксамытный расширил традиционную классификацию государственных (политических) режимов, добавив либеральный (переходный) режим, который характерен для стран, покончивших с антидемократическим правлением, проводящих либеральные реформы в экономике, в политической системе общества, в методах и способах осуществления государственной

-5

власти (например, участники СНГ в постсоветский период) .

Заслуживает внимания позиция, согласно которой в сложившуюся классификацию режимов входит идеократический государственный режим, при котором фактически правят не люди, а система идей (идеология), следование которым обеспечивается силой государственного принуждения[33].

Западные политологи и юристы также предлагают различные классификации государственных (политических) режимов. Например, М. Дюверже различает: либеральный и авторитарный; демократический, автократический, смешанный, монократический (диктаторский) комбинированный режимы и режим директории (коллективное правление). Рассматривая форму государства и партийную систему, он также различает английский, американский и

русский режимы \

Как можно заметить, все приведенные классификации составлены на основе употребления политологического словаря, адекватно не отражающего правовую составляющую режима. Фактически принятие словесных обозначений политической и правовой форм режима как синонимов неизбежно ведет к фактическому отождествлению политического и правового режима (в пользу первого), а это, в свою очередь, ведет к тому, что роль права и правосознания в осуществлении государственной власти становится минимальной.

Необходимо еще раз подчеркнуть, что важной особенностью всех форм государства является их взаимообусловленность. Дать полноценную характеристику каждой формы государства можно только в ее единстве с другими формами. В связи с этим согласимся с Г.Н. Мановым, который полагает, что политический режим является такой общей категорией, которая включает, как свой составной элемент, форму правления и форму государственного устройства2.

Элементы, составляющие форму государства, находятся в непосредственной взаимозависимости, но их значимость в этом триединстве неодинакова. Наиболее значимой и определяющей форму государства является форма правления, наименее значимой представляется форма государственнотерриториального устройства публичной власти. Именно форма правления и форма режима позволяют определить уровень и степень концентрации властных полномочий и способы, используемые при организации и осуществлении власти, именно они оказывает существенное влияние на форму государственно-территориального устройства, но не наоборот.

Завершая параграф, особо подчеркнем, что при исследовании в рамках [34] [35] теории государства и права режимов как формы государства первостепенным является именно выявление значения и особенностей в них права. Реализуя данную установку, выделим ряд принципиально важных моментов.

Во-первых, для демократических режимов характерно функционирование формального права (как доминирующего для государства) в той или иной степени сочетаемости с социальным правом (негосударственным); для недемократических режимов характерно право содержательное, ситуативное, в той или иной мере допускающее действие права негосударственного, но действия подконтрольного, несамостоятельного, лишь в отдельных сферах общественной жизни. Кроме того, в разных режимах системообразующими является разные типы права (что будет подробнее исследовано в следующем параграфе).

Во-вторых, с правовой точки зрения следует различать формальноправовые, деперсонифицированные, однородные для власти и общества режимы (демократический и близко к нему примыкающие) и волевые, персонифицированные, двойственные правовые режимы - для власти и для общества (недемократические режимы).

В-третьих, степень значимости правовой формы государства хорошо выявляется через характеристику общественного правосознания. В демократических режимах правосознание позитивное, некритичное, в недемократических режимах существенно расслоение правосознания, при этом массовое правосознание становится критическим и даже нигилистическим.

В-четвертых, если форма правления невозможна вне адекватной правовой формы, то государственно-территориальное устройство и режим не столь нуждаются в правовом обрамлении, а точнее, действующее право носит более формальный характер.

В-пятых, каждая из форм государства характеризуется преимущественной формой реализации права: форма правления связана с правоустановлением (в форме законотворчества), правовой суверенностью власти, форма устройства - с правоисполнением, форма осуществления власти - с правоприменением.

Наконец, в-шестых, важно отметить, что, с одной стороны, любое конкретное государство в каждой из форм всегда принадлежит к какому-то одному типу государств, и потому типология правосознания конструируется в рамках общего метода. С другой стороны, любое конкретное государство характеризуется индивидуальным сочетанием обозначенных форм. В этом сочетании заключается понимание государственности. В данной связи значимым является решение проблемы сочетаемых и несочетаемых форм государства как предпосылки для понимания сложного структурного состава правосознания конкретного общества.

Обобщая все сказанное, сформулируем следующие выводы:

В контексте связи с государством форма и содержание в праве обретают относительную, но явную самостоятельность. Правовая форма становится оформлением политической формы государства, содержание же, сосредоточенное в правосознании, не ограничивается функцией простого отражения государственной жизни, государственности и имеет критический заряд.

Связь правовой формы с государством неодинакова в разных формах государства. Как следствие, и роль правосознания в разных формах государства неодинакова.

Посредством правосознания связь права с государством становится содержательной, правовая форма перестает быть чисто внешней.

[1] Маркс К. К критике гегелевской философии права // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2е изд. Т. 1. М.: Гос. Изд. Политической литературы, 1955. С. 291.

[2] См. Ивлева Н.Ю. К вопросу о правовой форме существования государства // Вестник Орловского государственного университета. 2015. № 3 (44). С. 414-416.

[3] Малахов В.П. Философия права. Идеи и предположения. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2008. С. 346.

Фуллер Л.Л. Позитивизм и верность праву: ответ профессору Харту // Харт Г.Л.А. Философия и язык права. М.: Канон+, 2017. С. 317.

[5] Малахов В.П. Концепция философии права. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2007. С. 370.

[6] См., например: Сперанский М.М. Записка «Об образе правления» // Конституционные проекты XVIII - начала XX вв. М.: Институт российской истории РАН, 2000. С. 347-348; Шмитт К. Государство и политическая форма. М.: Изд. Дом Гос. Ун-та - Высшей школы экономики, 2010. С. 33-34; Иванов В. К критике современной теории государства. М.: Территория будущего, 2008. С. 7-8.

[7] Еллинек Г. Общее учение о государстве. СПб.: Юридический центр Пресс, 2004. С. 635.

Авдеев Д.А. Республиканский монократизм или конституционализация российской формы правления // Вестник Тюменского государственного университета. Право. 2014. № 3. С. 55.

[8] Шаблинский И.Г. К истории рождения современной российской формы правления // Г о- сударство и право. 2008. № 6. С. 111.

[9] Конституция Российской Федерации: (принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г.: по состоянию на 21 июля 2014 г.) // Собрание законодательства РФ. 2014. № 31. Ст. 4398.

[10] См. Ивлева Н.Ю. К вопросу о правовой форме существования государства // Вестник Орловского государственного университета. 2015. № 3 (44). С. 414-416.

[11] Самарин Ю.Ф. Избранные труды. М.: РОССПЭН, 2010. С. 351.

[12] Там же. С. 352.

[13] Там же. С. 442.

[14] Ильин И.А. Почему мы верим в Россию / Сочинения. М.: Эксмо, 2006. С. 30.

[15] Зернов И.Н. Иван Ильин. Монархия и будущее России. М.: Алгоритм, 2007. С.12.

[16] См.: Кушхов И.Р. Соотношение элементов формы государства // Государственная власть и местное самоуправление. 2011. № 6. С. 12.

у

Теория государства и права / Под ред. М.М. Рассолова, В.О. Лучина, Б.С. Эбзеева. М., 2000. С. 76-78.

Иванов В. К критике современной теории государства. М.: Территория будущего, 2008. С. 37-57.

[19] Гомеров И.Н. Государство и государственная власть: предпосылки, особенности, структура. М.: ЮКЭА, 2002. С. 740-750.

[20] См.: Писаренко К.А. Об эволюции форм правления европейских государств в Новое и Новейшее время (конец XVI - XX век). М.: Археогр. центр, 1998. С. 21-27.

[21]

Зазнаев О.И. Полупрезидентская система: теоретические и прикладные аспекты. Казань: Казанский гос. ун-т, 2006. С 367.

[22] Нерсесянц В.С. Общая теория права и государства. М.: Юстиция, 2016. С. 248.

[23] Автономов А.С. Конституционное (государственное) право зарубежных стран. М.: ТК Велби; Проспект, 2005. С. 252-256.

[24] Кожевина М.А. «Неттелбладтова система», или Чему учили первых российских правоведов // Научный вестник Омской академии МВД России. 2008. № 1(28). С. 38.

[25] Осипян Б.А. Причины разнообразия форм государственного правления и устройства // Современное право. 2009. № 1. С. 45.

[26] См.: Иванов В. К критике современной теории государства. М.: Территория будущего, 2008. С. 61-85.

[27] Баранов А.В. Теория государства и права. Ч. I: Теория государства. Томск: Эль Контент, 2012. С. 91-96.

См., например: Договор между Российской Федерацией и Республикой Беларусь от 8 декабря 1999 г. «О создании Союзного государства» // Российская газета. 2000. № 21.

[29] См., например: Денисов И.А. Сущность и формы государства. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1960; Лашин А.Г. Возникновение и развитие социалистического государства. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1965.

[30] Морозова Л.А. Теория государства и права. М.: Юристъ, 2002. С. 75.

[31]

Протасов В.Н. Теория права и государства. Проблемы теории права и государства. М.: Юрайт, 2001. С. 64.

о

Оксамытный В.В. Общая теория государства и права. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2012. С. 220.

[33] Рассолов М.М., Малахов В.П., Иванов А.А. Актуальные проблемы теории государства и права. М.: ЮНИТИ-ДАНА; Закон и право, 2010. С. 102.

1 Кудрявцев Ю.А. Государственные режимы. СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2012. С. 49.

Манов Г.Н. О понятии формы государства // Ученые записки Таджикского государственного университета. Т. IX. Труды юридического факультета. 1987. Вып. 4. С.

[35]