Политический фактор является решающим при характеристике форм правления, но в вопросе о формах осуществления власти - о режимах - он имеет не меньшее значение. Вообще проблема формы государства является по своему существу политологической. Особенно это верно в случае обращения к проблеме режима, и даже больше, чем при обращении к проблеме формы правления. Не случайно немалое число ученых, в том числе и правоведов, употребляют термин «политический режим».

Однако, повторим, формы государства отличаются друг от друга своеобразным сочетанием политического и правового элементов, и приоритетным остается выяснение роли и характера права, действующего в условиях того или иного режима, а значит - роли и характера правосознания, с одной стороны, «сопровождающего» осуществление государственной власти определенными субъектами, а с другой - выполняющего по отношению к режиму творческую функцию.

Разница в этом плане между формой правления и формой режима, на наш взгляд, обнаруживается в степени и характере связанности в них политического и правового компонентов. Если в первой форме право - атрибут власти, универсальная форма ее организации, то во второй форме право не является уже атрибутивной, универсальной формой осуществления власти (независимо от того, каково по существу это право), и значимость права варьируется в зависимости от конкретной формы режима. Роль неправовых факторов в осуществлении власти гораздо выше, чем в любой форме правления.

Анализ политической составляющей и в этом параграфе будет сведен к минимуму и интересует нас только в контексте связи ее с правовой составляющей формы режима, с выяснением роли и характера права, действующего в условиях той или иной формы режима.

Режим - это условия, определенные деятельностью государственной власти, с помощью которых создается и оформляется политико-правовое состояние общества. Если субъектом правления является монарх или высший государственный орган, т.е. единственный субъект, то субъектов осуществления власти больше - это не только государство, но и негосударственные субъекты, например, органы местного самоуправления. Поэтому режим представляет собой также структурные и функциональные связи реальных властных субъектов, установленные государственной властью.

Любой режим предполагает действие права, а каково его содержание, принципы и функции - вопрос другой: таким правом может быть и нормативное, и указно-распорядительное, директивное право. Тем не менее, одни режимы могут быть охарактеризованы как правовые, а другие - нет. Все зависит от того, какова действительная роль права, помимо указанных здесь модификаций. В правовых режимах право неотделимо от осуществления политических целей и задач государства, в неправовых режимах право служит лишь внешней формой политической деятельности, никак не влияющей на нее; право при таких режимах - своеобразный язык общения власти с обществом.

Рассматривая государство с позиции установленной формы политикоправового режима, следует отметить, что в рамках исследования типов правосознания достаточно различать демократические и недемократические режимы. Обстоятельной дифференциации режимов для решения проблемы диссертационного исследования не требуется, хотя, конечно, нельзя не учитывать в анализе определенные различия не только в содержании, но и в характере правосознания, свойственные тому или иному политико-правовому режиму. Но их можно далее лишь обозначить, не занимаясь их подробным изучением.

Характеризуя в общих чертах демократические режимы, следует прежде всего отметить, что это осуществление политической власти не только государством, но и, вследствие способности различных групп политически организованного общества реализовывать свои интересы[1] [2], в той или иной степени не совпадающие с общими интересами государства и общества (как общенародными), осуществлять свое влияние, если не давление, на государственную власть.

Далее, с точки зрения анализа правовой составляющей демократического режима, важно обратить внимание на то, что демократия является самой динамичной формой организации и осуществления власти, гораздо более динамичной, чем недемократические режимы. В силу этого, достижение и поддержание стабильного общественного и государственного состояния осуществляется, как справедливо считает А.С. Ахиезер, по принципу «маят-

Л

ника» (по крайней мере, в России): получение оптимального состояния в каждом отдельном случае требует новых усилий со стороны и общества, и государства, связанных с постоянными общественными изменениями, вынужденно или непроизвольно их вызывающими.

Наконец, в полном смысле слова демократическим может считаться государство, при котором общество выступает как гражданское[3] [4] [5]. Демократия всегда граждански персонифицирована, при этом к гражданам, по крайней мере, в классическом понимании, относятся только те, кто способен принимать самостоятельные политически (вообще социально) значимые решения. Г ражданское общество - политически организованное общество, и в известном смысле демократическое государство - порождение именно гражданского общества.

В контексте настоящего исследования важным является указание на то, что гражданское общество - феномен правовой, оно имеет и привходящие в историко-культурном развитии конкретных обществ свойства, но главное - ему присущи имманентные правовые свойства2. Иными словами, демократические режимы - режимы, политический и правовой элементы которого находятся в органичной связи, правовая сторона осуществления власти имеет чрезвычайно важно значение.

К правозначимым принципам осуществления власти в условиях демо-

3

кратии можно отнести в первую очередь следующие .

Во-первых, это принцип верховенства права как в организации, так и в осуществлении власти на всех уровнях и всеми субъектами без исключения. При этом важным является не само по себе действующее право, а его характер и содержание (так, различение правового и неправового закона, по мнению В.С. Нерсесянца, вообще является исходным моментом для философии права[6]), но главное - наличие органичной связи государственного и общественного права, т.е. не только государственная необходимость, но и социальная целесообразность и разумность действующего права.

Во-вторых, это принцип разделения властей не в организационно - функциональном, а социально-политическом плане. В классическом буржуазном смысле, который одним из первых определил Ш.-Л. Монтескье, разделение властей является распределением основных типов власти по относительно самостоятельным большим социально-классовым образованиям вследствие признания и государством, и обществом наличия не совпадающих и не всегда согласующихся социально-классовых интересов, требующих хотя бы их частичного осуществления на властной основе.

В современном обществе данный смысл принципа разделения властей утрачен, и преобладает именно организационно-функциональное (компетенционное) разделение власти по типу общественного разделения труда. Как следствие, теоретиками стали выделяться все новые и новые «ветви» власти, например, контрольная, прокурорская и т.п. власть, чем подчеркивается прежде всего необходимость поддержания независимости, самостоятельности в принятии решений, находящихся в рамках присущей ветви власти компетенции. Тем не менее, и в данной исторической модификации разделение властей в основе своей выполняет одну из своих основных задач - выступать сдерживающим фактором при попытках монополизации властных возможностей и полномочий какой-либо ветвью власти, в особенности исполнительной.

В-третьих, к основным демократическим принципам необходимо отнести принцип политического плюрализма. К общеизвестным характеристикам данного принципа считаем важным добавить следующее. В силу неразрывной связанности в демократическом режиме политического и правового элементов политический плюрализм невозможен или только ограничен, даже формален (процессуален), если при этом не признается существование права в разных его формах, а не только в государственной. В рамках монополии юридического права реализация принципа политического плюрализма будет в той или иной степени всегда находиться в поле дозволенного властью.

В-четвертых, к правозначимым следует отнести принцип публичного обсуждения[7]. Помимо всего прочего, процедуры публичного обсуждения являются правотворческим процессом и выражением одного из основополагающих правовых механизмов - состязательности. В публичном обсуждении политический и правовой процессы связаны наиболее тесно.

В-пятых, весьма существенным является принцип соблюдения прав меньшинства. Для демократического общества и государства чрезвычайно важно существование и активность именно частного интереса, который нечасто бывает интересом большинства. Частные интересы обслуживает право в разных его видах и формах - как корпоративное, муниципальное, предпринимательское и т.п. Прежде всего, на защите частного интереса стоит гражданское право, которое по определению иным не в состоянии заниматься. Его огосударствление в настоящее время закономерно ведет к превращению его из регулятивной системы частноправовых отношений в систему их ограничений.

Наконец, соблюдение прав меньшинства - дело не только государства и общества в целом, но также и самого этого меньшинства (этнического, профессионального, даже политического). И оно невозможно без наличия права этого меньшинства, формируемого не на государственной, а на обычно-традиционной основе.

В известной степени обобщая сказанное, право в условиях демократических режимов можно охарактеризовать как право, в котором не нормативно-регулятивный строй подчинены системе принуждения, а наоборот, система принуждения носит вспомогательный характер, нормативно- регулятивный строй формируется и воспроизводится с целью решения прежде всего социальных задач, организации общественной жизни на основе ее внутренних закономерностей. Право в условиях демократических режимов отличается высокой содержательностью и целесообразностью, его природа не искажена монополией государственных установок.

Характеризуя общественное сознание в условиях действия демократического режима, представляется не вполне удачным и адекватным обозначать его как демократическое. Но как бы ни называть его, всегда имеется в виду, что это сознание общества демократического типа, сознание демократичное, либеральное, толерантное, неидеологизированное и т.п. По своему существу оно представляет собой сочетание политического и правового сознания; иных «примесей», вроде элементов религиозного и нравственного сознания, нет. Особенно это важно для характеристики правосознания общества данного типа. Будучи лишенным существенной связи, например, с нравственными соображениями, оно существует в развитой и самодостаточной рациональной форме, что сближает его разве что с экономическим сознанием. К слову, все это можно отнести к существу гражданско-правового сознания.

Как следствие, верным будет утверждение, что сознание демократического типа в своем существе представлено в его основополагающих идеях свободы, личности и сотрудничества.

Свобода, прежде всего в ее политической и экономических формах, является незыблемой ценностью и установкой сознания демократического типа. Свобода связана с возможностью и способностью действовать на основе разумных начал[8] и самостоятельно, а в случае необходимости выходить за рамки установленных правил. Свобода понимается как основа права, одно из условий его развертывания[9].

Действительная свобода не может быть результатом провозглашения (как в эпохи буржуазных и социалистических революций) или допущения, но может только произрасти на определенной почве, тем более, если мы говорим о свободе в полноте смысла этого слова. Конечно, в действительности она бывает неограниченной только случайно и эпизодически и тогда неотличима от произвола. Свобода всегда самоопределение человеком границ своих возможностей и способностей, сначала в мыслях, затем - в действиях.

Свобода - объективная характеристика общества определенного историко-культурного типа, сформировавшегося и развивающегося на своей собственной основе (общества самоорганизующегося)[10].

Различные моменты содержания идеи свободы в обществах демократического типа синтезированы в форме гражданской свободы, или свободы граждан. Свободное общество - свобода в переносном смысле, потому что в прямом смысле свобода всегда принадлежит человеку. Для сознания демократического типа свободный человек есть личность.

В идее личности, в контексте характеристики сознания демократического типа, сконцентрированы такие элементы ее содержания, как: ценность человека для общества; роль духовно-волевого фактора в общественной деятельности; различимость и значимость частной (индивидуальной) жизни как сферы повседневного существования человека; значимость способности человека к самостоятельности; направленность государственной и общественной деятельности на человека в его конкретности; неравенство как следствие индивидуальных усилий, способностей и привилегий; индивидуализация многих компонентов политической жизни общества; роль личности в решении вопроса о наделении властью; сопоставимость личности с социальными образованиями (выраженная, например, в принципе взаимной ответственности государства и личности); различимость правовой величины человека.

Общество понимается как совокупность индивидов, неразрывно связанных между собой вследствие имманентно присущего их жизни разделения труда.

В идее сотрудничества, в ее тесной связи с идеями свободы и личности, отражены: социальная значимость особенностей, свойственных членам общества; разносторонняя зависимость граждан друг от друга вследствие указанного общественного разделения труда, необходимости их друг в друге; ценность консенсуального мышления; устойчивое гражданское согласие, построение и осуществление власти на его основе; оппозиционность, цивилизованная политическая борьба как форма сотрудничества; подчиненность государства и общества общим интересам, общественному благу. Сотрудничество воспринимается как важная форма проявления демократии.

Перейдем к краткой характеристике недемократических режимов и связанных с ними особенностей общественного сознания.

Недемократические режимы имеют широкий диапазон своего существования. В литературе, особенно политологической, они хорошо представлены, но в рамках данного исследования не требуют самостоятельного анализа; достаточно выявить общие черты всех недемократических режимов, которые в целом могут охарактеризовать общественное сознание в их условиях, в том числе и общественное правосознание.

За недемократическими режимами закрепилась в общем негативная оценка, особенно на фоне общепризнанных преимуществ демократического режима. Однако наличие недемократических форм осуществления власти является далеко не всегда результатом насильственного воздействия государства на общество; недемократические формы осуществления власти имеют не менее древнюю традицию, чем демократические. Более того, географические ареалы существования государств без демократии гораздо более обширные. Демократия, в сущности - культурный продукт западной, а именно, древнегреческой цивилизации, которая еще в древности обнаружила некоторые свои негативные черты. Так, Платон и Аристотель полагали, что демократия - наихудшая в сравнении с другими формами государства форма существования власти. Свидетельства тому существуют и по сей день. Например, это кризис современных демократических ценностей в новых глобальных реалиях, вообще кризис западной демократии, особенно ярко выраженный в избирательных системах. «Раковой опухолью» демократии можно считать бюрократизацию государственной жизни и общественных отношений.

Демократия не может быть просто импортирована (в этом случае она становится чисто формальной, декоративной), для нее нужны свои традиции, чего большинство стран до сих пор не имеют. Тяготение к недемократическим режимам является часто следствием не недостатка демократии, а специфики социально-классового строения общества и культурно-исторических традиций. Однако все это вопросы не юридические, и на них останавливаться не следует.

К правозначимым минусам недемократических режимов можно отнести: тенденцию к обособлению власти от народа (в случае, если связь власти с народом вообще существовала); отстраненность народа от реализации власти; олигархизацию власти; подмену общественных интересов групповыми; тенденцию к неправовым способам реализации власти или сведению правовых способов к минимуму и формальности; превращение законодательной власти во вторичную по отношению к исполнительной власти; воспроизводство легализованными и произвольными средствами социального неравенства; легализацию волевого начала в принятии решений; более или менее значительную маргинализацию, а при определенных условиях - и люмпенизацию населения.

Недемократический режим, в сущности, не оставляет для гражданского общества пространства деятельности или превращает это общество в совокупность негосударственных, политически незначимых (нейтральных) организаций; гражданское общество практически поглощается государством. При этом следует заметить, что там, где эти организации имеют правовые регуляторы, они обретают хотя и не первостепенные, но все же реальные черты гражданского общества.

К принципам осуществления власти на недемократической основе можно отнести, как минимум, принципы порядка, приверженности праву большинства и формального разделения властей.

Существо принципа порядка состоит в следующем. Под порядком понимается такое устойчивое состояние общественных отношений, которое не является результатом действия правовых механизмов, а результатом властнопринудительной деятельности государства. Он существует и действует независимо от того, соответствует ли особенностям конкретного общества или просто насильно привносится в него; реальность и действенность его не находятся в определяющей зависимости от того, органичны ли государственные установления для общества или нет. Порядок является не целью, а условием монопольного положения государства.

Принцип, согласно которому для государства, а за ним и общества значимость имеет только большинство, предполагает, что, во-первых, это большинство предварительно создается за счет различных средств минимизации социальных различий между членами общества; при этом, во-вторых, такое большинство представляет собой нивелированную, однородную массу, объединенную элементарными повседневными потребностями и интересами; в- третьих, оно полностью подконтрольно, управляемо, зависимо от власти; в- четвертых, оно имеет в общем-то негативные установки по отношению к различным меньшинствам.

Принципом недемократического осуществления власти следует также считать формальное разделение властей, а именно, разделение властей на организационно-функциональной основе[11]. Скажем больше: там, где разделение властей приобретает организационно-функциональный характер, создаются реальные условия для проявлений недемократического осуществления власти. Формальное разделение властей не просто не противоречит, но соответствует фактическому единству власти, ее неразделенности с обществом.

В условиях недемократических режимов в целом право как способ организации общественных отношений гораздо менее значимо, чем при демократических режимах. Но главное - его отличают следующие черты. Во- первых, право государства (юридическое право) является единственной формой действующего права. Все остальные возможные формы, прежде всего обычное право, не поддерживаются, отрицаются и даже, при определенных условиях, криминализуются (в качестве примера можно привести стихийно действовавшее в советское время предпринимательское право, обеспечивавшее предпринимательские отношения, которые, как известно, преследовались в уголовном порядке).

Во-вторых, в действующем праве первостепенное значение имеет формальная сторона, проявляющаяся и в формальности состязательности (например, в правосудной сфере), и в сложнейшей процессуальной составляющей правоприменительной деятельности, и в формальном отношении (на основе формальной же законности) к действительным отношениям и конкретным людям.

В-третьих, действующее право тяготеет к трансформации в указнораспорядительное, директивное, к превращению в искусственную конструкцию, функции которой исчерпываются обслуживанием интересов государственной власти.

В-четвертых, действующее право опирается не на нормативнорегулятивный строй, а на систему принуждения и вне последней немыслимо. На имманентность принуждения праву и его неэффективность вне действия данной системы указывается в немалом числе научной литературы.

При недемократических режимах нередко допускается использование элементов, присущих и демократическим режимам, а также элементов как

республиканского, так и монархического сознания.

Наибольшую распространенность среди стран с недемократическим режимами имеют авторитарный и тоталитарный режимы. Но характеризовать господствующие в них типы сознания как, соответственно, авторитарное и тоталитарное представляется неверным потому, что, скорее, это сознание, присущее властным структурам, но не обществу. Исходя из особенностей социальных структур и положения их в обществах, подвластных этим типам режима, правильнее было бы говорить о люмпенизированном, или маргинализованном, общественном сознании. При этом такое общественное сознание не может однозначно оцениваться как, например, регрессивное, негативное и т.п. Но совершенно точно, что оно деполитизированное и обывательское.

Сознание недемократического типа отличают пассивность, политическая индифферентность, отсутствие критического отношения к неправовым действиям государственной власти, податливость манипулятивному воздействию со стороны государства, несопротивляемость силе субъектов правления.

По нашему мнению, обусловленному сказанным ранее, наиболее характерными и определяющими существо сознания указанного типа, выражают идеи авторитета, общественной необходимости и защищенности.

В идее авторитета выражена общественная ценность неформального признания роли отдельной личности или какой-либо государственной или общественной организации в позитивном воздействии на государственную и общественную жизнь. Авторитет напрямую не зависит от того, действует ли его носитель на основе и в рамках права или осуществляет свою власть и в неправовых формах; важен устойчивый позитивный общезначимый результат.

Наличие у представителя или обладателя власти авторитета способствует эффективному действию разнообразных государственно-правовых механизмов функционирования государства и без непременного применения

мер принуждения, а тем более - насилия.

Однако сила авторитета, на которую опираются, как правило, отношения в обществе, в конкретных общностях, будучи принадлежащей государственной власти, имеет тенденцию, как писал Ф. Энгельс, к преобразованию в «авторитет силы»[12], из чего и вырастают авторитарные отношения, а из них - недемократический режим.

Идея общественной необходимости выполняет в общественном сознании рассматриваемого типа в основной компенсационную функцию, а именно, позволяет власти действовать в неопределенно широком диапазоне направлений и средств, а обществу соглашаться на временные ограничения, даже жертвы; она позволяет подчинять волю и интересы народа общей цели, провозглашаемой властью; она является идейной основой для придания деятельности государства целесообразности и разумности, а также оправдания узких рамок свободы и прав человека или даже вовсе фактического бесправия.

В идее защищенности отражен, с одной стороны, основной интерес общества в государстве, в его политической ли, правовой ли деятельности, и устойчивая вера в то, что только государство может успешно выполнить задачу по защите населения от угроз, бедствий и т.п. Еще Т. Г оббс отмечал, что большинство людей стремятся не к счастью, свободе и справедливости, а прежде всего к безопасности, и готовы принести свою свободу на алтарь сильного государства в надежде, что оно обеспечит безопасность их жизни и собственности[13].

В XXI веке актуальность проблемы надежной защищенности общества, правом или силой, резко возросла. Общие для многих обществ угрозы - терроризм, вооруженные конфликты, дефицит природных ресурсов и среды обитания и т.д. - являются мощными питательными «соками» для воспроизводства острой необходимости в защищенности повседневной жизни людей от трудностей и проблем.

С другой стороны, в идее защищенности преломлено позитивное отношение к власти, готовность передать ей полномочия в решении всех общественных проблем, в том числе и посредством законотворчества.

Далее, определив общий смысловой фон общественного сознания, связанный с демократической и недемократической формами осуществления власти, необходимо выявить основы идейного строя общественного сознания в его правовой форме. Логика раскрытия проблемы та же, что и в предыдущем параграфе; как и раньше, первый шаг связан с выявлением конкретизаций исходных идей первого порядка - закона, ответственности, равенства, права человека, порядка, - обусловленных особенностями политикоправового режима как формы государства.

Идея закона в контексте формы осуществления власти конкретизируется в идее правосудия. Данное смыслозамещение нуждается в пояснении.

Существуют две формы осуществления власти - руководство (неправовая форма) и правосудие (правовая форма). Как известно, по крайней мере, на примере европейской и отечественной истории, правосудная функция государства была начальной, наряду с функцией защиты (функции неправовой). Именно в этом своем воплощении государство было потребно обществу; режим правосудия, в сущности, и был формой непосредственного осуществления власти. Роль арбитра в разрешении социальных и межличностных конфликтов государство всегда брало на себя, берет и сейчас, стараясь сохранять свою монополию в этом деле. Для этого оно обладает мощным аппаратом контроля и принуждения (служба безопасности, армия, полиция и т.д.) и неуклонно наращивает его потенциал. Не случайно проблема независимости правосудной системы до сих пор является одной из самых серьезных проблем современной общественной жизни.

Вследствие сказанного, правосудие является смыслозамещением закона, по крайней мере, поскольку, во-первых, носит внешний по отношению к любому отношению и человеку характер, во-вторых, равно реализуется по отношению ко всем (пусть даже и неравным образом), в-третьих, символизирует неотвратимость, неумолимость своих проявлений, в-четвертых, является воплощением священности закона, сообщающего суду независимость и непредвзятость. Правосудие - форма приложения закона к человеку.

Как следствие, идея ответственности конкретизируется в идее подсудности, т.е. полной подвластности суду. Иными словами, в рассматриваемом контексте ответственность, с одной стороны, сужается до неизбежных последствий в виде законной и потому правомерной реакции государства на конкретные деяния, содержанием которой являются неблагоприятные и ущемленные условия дальнейшей жизни на определенный срок и с определенной мерой. Подсудность, с другой стороны, является формой защищенности человека от произвольной ответственности (например, вследствие расправы). Важно отметить, что подсудность, понимаемая в таком смысле, характерна не только в обществах с демократическим режимом, но и, с известными видоизменениями, и в недемократических обществах.

Идея равенства трансформируется в идею законности. Эта переакцентировка, с одной стороны, совершается стихийно, под влиянием объективной связи существования права с установленным (или сложившимся) политикоправовым режимом, а с другой стороны - вследствие трансляции на общество одного из центральных идеологических постулатов любого режима, а именно, объективно присущей государству объединяющей, консолидирующей роли и силы, способности снимать социальные противоречия и конфликты, нивелировать социально-классовые и иные различия между членами общества. Посредством такой переакцентировки праву, правоотношениям, а вследствие этого и правосознанию придается высокая степень формальности, придающей, в конце концов, человеку индивидуально не различимые черты гражданина, физического лица, подданного, избирателя и т.д. Равенство между людьми становится последовательно формальным, а реальное неравенство фактически оказывается вне поля действия права, в силу чего общественное правосознание теряет свою активность, а его критический потенциал возрастает.

Идея права человека ассоциируется с субъективным правом и потому находит свое выражение в идее дозволенного. В рассматриваемом контексте дозволенное предстает в явлении как условие существования права человека, а в сущности - как форма его ограничения[14].

Ограничение не носит однозначно негативного характера, хотя и сужает саму идею права человека. Позитивным в таком ограничении можно считать то, что оно отражает, во-первых, необходимость и неизбежность для людей считаться с правами друг друга, во-вторых - всегда сообразовывать свои действия с правовыми требованиями и правилами. В этом взаимоограничении подавляющее большинство мыслителей, особенно буржуазной эпохи (Ш.-Л. Монтескье, И. Кант, К. Маркс и другие), а среди современных правоведов, например, С.С. Алексеев, В.С. Нерсесянц, Р. Дворкин, Б. Леони, вообще полагают отражение сущности права. Тем мне менее, значимость человека в правовом смысле, несмотря на повсеместность конституционного утверждения о его высшей для общества ценности, фактически уменьшается.

Идея порядка закономерно и логично получает свою смысловую конкретизацию в идее легального правопорядка. В этой идее важным моментом является, во-первых, то, что независимо от способа его формирования оно поддерживается силой и средствами государства или государство не препятствует его существованию. Во-вторых, как следствие, именно в качестве легального правопорядок непременно включает в себя правосудную систему и систему правоприменения; они - неотъемлемый признак легальности правопорядка. В-третьих, в идее легального правопорядка скрыто содержится признание существования правопорядка нелегального, а потому поддерживающие его правосудная и правоприменительная система содержат в себе элементы репрессивности, более или менее существенные в зависимости от той или иной формы политико-правового режима.

После выявления совокупности узловых идей, характеризующих правосознание в его связи с формой политико-правового режима, перейдем к выявлению и краткому анализу правовых идей, наиболее полно выражающих существо демократических и недемократических режимов, идей, которые напрямую определяют типологические характеристики правосознания демократического и недемократического типа.

В правосознании демократического типа рассмотренные идеи так называемого второго порядка конкретизируются следующим образом.

Идея правосудия в рассматриваемом контексте сводится к идее независимого правосудия. Независимость - определяющая черта для характеристики действительного, подлинного правосудия. При этом независимость имеет два аспекта: во-первых, независимость от государства и, во-вторых, самостоятельность, т.е. независимость вообще от внешнего влияния, воздействия в осуществлении правосудной функции.

Речь не идет о том, что любой суд в принципе должен быть независимым от государства, а о том, что правосудие не должно быть только государственным. Ясно, что правосудие, опирающееся на право государства, тем самым является государственным, судебная власть является ветвью государственной власти. Но поскольку помимо юридического права существует право социальное, постольку правосудная функция объективно присуща также обществу. Более того, именно при наличии такой функции и такого права общество является гражданским.

Наконец, моментом содержания идеи независимого правосудия следует считать его опору на верховенство права как того, что не исчерпано верховенством закона.

Идея подсудности, будучи не связанной существенным образом с субъективными характеристиками человека, отражает объективное для каждого члена общества состояние, находящее свое воплощение в идее равенства перед законом.

Как было ранее установлено, равенство является одной из центральных проблем осуществления демократии, средоточием многих аспектов связи государства с обществом.

В идее равенства перед законом как выражении идеи подсудности сконцентрированы следующие аспекты ее содержания. Во-первых, в равенстве перед законом акцентирована его направленность в интересах слабого. Равенство слабого перед законом расширяет его возможности, равенство сильного перед законом ограничивает его возможности. Во-вторых, в данной идее выражена мысль о необходимости и возможности существования единой меры приложения права ко всем членам общества, условием которой является добровольный гражданский отказ от признания существенным различий между людьми по их личностным качествам. В-третьих, равенство перед законом предполагает не только и даже не столько принцип ответственности, сколько равенство в возможностях выступать реальным, а не формальным субъектом права. В-четвертых, это равенство в проявлениях гражданственности и правового достоинства.

В идее законности доминирующим является момент ее содержания, который можно обозначить как идею имманентности законности осуществлению власти, сформированной, конечно, на демократической основе. Понятно, что на практике такая имманентная связь законности с осуществлением власти встречается не всегда. Более того, в современных, повсеместно пораженных в той или иной степени коррупцией государствах заложенная в данной идее презумпция является важным основанием для ухода коррупционера и вообще государственного функционера от ответственности. Однако там, где эта презумпция исчезает, законность быстро превращается в инструмент давления на представителей власти и нагнетания их ответственности.

Здесь следует подчеркнуть особую важность органичной связанности данной идеи с только что рассмотренной идеей равенства перед законом; смысл и той, и другой идеи адекватно проступает только в их взаимной связи.

Идея дозволенного находит своеобразное воплощение в идее индивидуального права[15], отличного от права юридического и социального (понятия, введенного в научный оборот Г.Д. Гурвичем и которого мы здесь придержи-

Л

ваемся ) и реально значимого. Как известно, дозволения, в отличие от запретов и обязываний, всегда обращены только к физическим лицам, ибо только они являются носителями субъективных прав в прямом и точном смысле этого слова. В контексте правосознания демократического типа дозволенное не может мыслиться как то, что задается субъекту извне, наличным объективным правом, оно также должно мыслиться как форма проявления субъектом своей свободы. Поэтому признание индивидуального права является базовым условием для понимания дозволенного как формы проявления субъектом своей правовой активности и самостоятельности. При таком понимании идеи дозволенного человек предстает как реальный субъект права. Это касается и индивидуального права представителя власти, являющегося одним из важных условий оправданности и квалифицированности усмотрений в его деятельности.

В идее легального правопорядка смыслоопределяющим является аспект, который можно обозначить как идея самоорганизующегося правопорядка[16]. Данная идея компонуется из следующих существенных моментов. Во-первых, такой правопорядок формируется на основе общественной практики, за счет своих внутренних движущих сил и закономерностей. Иными словами, в условиях демократического режима правопорядок целесообразным образом может складываться и без направляющего, а тем более принудительного воздействия государства. Во всяком случае, влияние государства на правопорядок в существенных чертах согласуется с объективными процессами, в результате которых формируется общественный правопорядок. Во-вторых, самоорганизующимся является правопорядок жизни гражданского общества на основе внутриобщественных отношений и в их согласованной, неконфликтной связи с юридическим правом. В-третьих, идея самоорганизующегося правопорядка предполагает признание имманентного выражения в нем природы социального права, отличного от права государства.

В правосознании недемократического типа идеи второго порядка приобретают существенно иные конкретизации.

Так, смысловая нагрузка идеи правосудия концентрируется в идее государственного правосудия. Моментами, определяющими существо данной идеи, можно считать следующие. Во-первых, это правосудие (правосудная, или судебная, система) является ветвью государственной власти, оно стоит над обществом, но не над государством, независимо от первого и во власти второго. Во-вторых, государственное правосудие носит монопольный характер. В-третьих, опорой государственного правосудия является верховенство действующего закона. В-четвертых, эта правосудная система в своем действии характеризуется вторичностью по отношению к исполнительной власти. В-пятых, для такого правосудия первичным условием объективности и законности выступает формальность, воплощенная в процессуальном характере его действия.

Идея подсудности по существу равноценна идее правовой зависимости. В таком преломлении подсудность предстает как внешняя сила, совокупность обстоятельств, а не как способность самого субъекта, влекущая к позитивной ответственности. Тем самым она свидетельствует о полной подвластности всегда существующей формальной возможности подвергнуться суду и наказанию против воли и при полном неведении юридических оснований для этого, возможности, не зависящей от характера деяния или вообще от его наличия. Будучи безразличной к равенству или неравенству перед законом, правовая зависимость имеет тенденцию к превращению в бесправность перед законом и судом.

Идея законности в рассматриваемом аспекте приобретает смысл идеи безусловного следования закону в формально определенных рамках, установленных и санкционированных государственной властью для себя же самой. Закон при этом имеет самодостаточный, самоценный характер, и следование ему, в сущности, не связывается необходимым образом ни с какими практическими соображениями. Как следствие, закон принципиально противопоставлен реальности как ее масштаб и является важным легальным средством обособления в правовом плане государственной власти от общества. Закон обретает самостоятельность существования и довлеет над действительными отношениями.

Безусловное следование закону является однозначно позитивным только в формальном смысле. В действительности же полнота и безусловность следования закону является только презумпцией, которая с реальным правоприменением не связана исключительно необходимым образом.

Идея дозволенного, в контексте сознания демократического типа выражающая правовую активность членов общества, в контексте сознания недемократического типа как раз выражает пассивное отношение субъекта к жизни в правовой форме. Именно этот содержательный момент идеи дозволенного сконцентрирован в идее необязательного. В самом слове «необязательное» заложен негативный аспект дозволенного для субъекта, а именно, необязательное - лишь внешнее дозволение определенных действий, не влекущее за них ответственности. Указанной идеей обозначена область действий и отношений, являющаяся своеобразным остатком от полностью определенной государством (посредством юридического права) области обязываний и запретов; необязательно то, что не запрещено или не вменяется в качестве обязанности.

Наконец, идея легального правопорядка ассоциируется с идеей принудительного правопорядка[17]. Такой правопорядок, во-первых, не обязательно нуждается в легитимности, а точнее, легитимность и легальность, по сути, совпадают. Как следствие, принудительный правопорядок всегда самообоснован, не требует внешних по отношению к нему оснований. Во-вторых, принудительный правопорядок всегда существует и поддерживается в интересах и в понимании власти, и отличен от правопорядка, целесообразного с точки зрения общественного правосознания, хотя вовсе не обязательно противоречащего государственному правопорядку (а это, в сущности, синоним принудительного правопорядка). В-третьих, вне принуждения такой правопорядок приобретает неустойчивый характер и потому требует для своего обеспечения организованную и выделенную государством силу, действующую на основе формальной законности.

Завершая краткую характеристику типов правосознания в аспекте формы осуществления власти - политико-правового режима, - как и в предыдущем параграфе, остановимся на функциональной направленности идейного строя каждого из выделенных типов, придающей узловым идеям общий смысловой контекст и сообщающей им системную связанность.

Как представляется, правосознание и демократического, и недемократического типа связаны также с двумя системообразующими (и типологизирующими) функциями - с функцией принуждения и с функцией упорядочения.

Функция принуждения имманентна любому политико-правовому режиму, поскольку по определению всякое властное отношение является проявлением неравновесности его сторон; преимущество всегда находится на одной его стороне. Поэтому различия между правосознанием демократического и недемократического типа кроются не в наличии или отсутствии возможностей, практики и механизмов принуждения, а в целевой установке принуждения и в различии пределов его осуществления.

Исходя из указанного, можно утверждать, что в контексте правосознания демократического типа целевой установкой принуждения является поддержание общественного порядка, стимулирование согласия общества и государства, достижения консенсусов по широкому спектру общественных проблем и успешное выполнение всего набора программ развития общества в их видении государством. Пределы же принуждению определяются возможностью и способностью общества к самостоятельному развитию и фундаментальным согласием общества на руководящую роль государства, имеющем конституционное закрепление.

Как следствие, функция принуждения в данном случае осуществляется на основе совокупности общеобязательных требований и правил и при наличии равной, обязательной и неукоснительной ответственности как членов общества, так и представителей государства.

В контексте правосознания недемократического типа целевой установкой принуждения всегда, в конце концов (а в сущности - и в первую очередь), является обеспечение монопольной господствующей роли государства во всех сферах общественной жизни и поддержание узаконенного государством правопорядка. Пределы принуждению определяются также самой государственной властью, сообразно ее пониманию необходимости принуждения. При этом подвижность пределов зависит от конкретной социальнополитической ситуации, от соображений государственной безопасности т.п.

Как следствие, принуждение опирается при таких условиях на государственную волю и в своих наиболее активных формах - на репрессию, лишь формально, поверхностно и искусственно связанную с правом.

Функция упорядочения при демократических режимах осуществляется через организацию и управление, т.е. через процессы, в которых доминируют рациональное, целесообразное, технико-организующее начало, и целью опять же является эффективная деятельность государства в интересах общества.

Функция упорядочения при недемократических режимах осуществляется преимущественно через распоряжение, т.е. через процесс, в котором доминирует ситуативно-волевое, не организующее, а директивное начало, и бюрократизацию, т.е. через процесс подмены осуществления государственных функций по существу, содержательно, сообразно конкретной обстановке формализацией, искусственным усложнением правовых средств, лишь обособляющим государственные органы от общества, выключающим общественное правосознание из процессов упорядочивания совокупности общественных отношений.

Раскрытие содержания рассмотренных ранее идей через призму обозначенных системообразующих функций политико-правовых режимов разных типов не входит в круг задач данного исследования. Но оно, вследствие проведенного анализа содержания узловых идей общественного правосознания и функциональной направленности режимов, по нашему мнению, становится задачей в основном технического плана, исчерпывается выведением всех возможных следствий чисто логическим путем и может быть направлением дальнейшего исследования проблемы типологизации правосознания.

Рассмотрение проблемы в контексте формы политико-правового режима позволяет сделать следующие выводы сравнительного характера.

Различия между правосознанием демократического и недемократического типа в их идейном строе существенно более контрастные, чем различия, существующие между типами правосознания, выделенными в контексте форм правления.

Для правосознания, определенного связью с конкретными политикоправовыми режимами, характерно преобладание регулятивной системы, а не нормативно-ценностной системы, что характерно для правосознания, определенного связью с формами правления.

В целом правосознание в рассмотренном контексте проявляет самую высокую степень связанности с политическим сознанием, но обособлено от иных форм общественного сознания, прежде всего от нравственного сознания.

[1] Цыганков А. Современные политические режимы: структура, типология, динамика // Режим доступа: http://www.textfighter.org/raznoe/Polit/Cigank/demokratiya_demokratiya_ interesov.php (дата обращения 02.09.2016).

[2] См.: Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта (Социокультурная динамика России). Том I. От прошлого к будущему. Новосибирск, «Сибирский хронограф», 1997.

[3] См.: Гражданское общество. М.: МГИМО-Университет, 2016.

[4] Гражданское общество в правовом аспекте обстоятельно рассмотрено, например, в следующей статье: Малахов В.П. Правовые свойства гражданского общества // История государства и права. 2010. № 4.

[5] Всесторонний анализ принципов демократии во всей их полноте не входит в задачу данного исследования и не составляет предмета юридической теории.

[6] См., в частности: Нерсесянц В.С. Философия права. М.: НОРМА, 2006.

[7] Данный принцип обстоятельно описан в следующей работе: Сен А. Идея справедливости. М.: Изд-во Института Гайдара; Фонд «Либеральная Миссия», 2016.

[8] См., например: Алексеев С.С. Самое святое, что есть у Бога на земле. Иммануил Кант и проблемы права в современную эпоху. М.: НОРМА, 1998; Ильин И.А. О сущности

правосознания. М.: Рарогъ, 1993.

[9]

Малахов В.П. Природа, содержание и логика правосознания. Дисс. ... д-ра юрид. наук. М., 2001. С. 327.

[10] Подробнее этот вопрос будет раскрыт в заключительном параграфе главы, посвященном проблеме формы государства как историко-культурного феномена.

[11] Ранее мы уже останавливались на анализе содержания принципа разделения властей, что считаем вполне достаточным в данном пункте исследования.

[12] См.: Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства / Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. Т. 21. М.: Гос. изд-во политической литературы, 1961.

[13] См.: Гоббс Т. Левиафан, или материя, форма и власть государства церковного и гражданского // Избранные произведения в 2-х томах. Т. 2. М.: Мысль, 1965.

[14] Содержание идеи дозволенного как характеризующей правосознание с точки зрения его природы см.: Малахов В.П. Право в контексте форм общественного сознания. Принцип правопонимания. М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2015. С. 99-106.

[15] О содержании понятия индивидуального права см.: Малахов В.П. Общая теории права и государства. К проблеме правопонимания. М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2013. С. 68-69.

См.: Гурвич Г.Д. Идея социального права // Гурвич Г.Д. Философия и социология права. Избранные произведения. СПб.: Изд-во юридического факультета С.-Петерб. гос. ун-та, 2004.

[16] О сущности процессов самоорганизации, в том числе в применении к правопорядку, см.: Пышьева Е.А. Право как самоорганизующаяся система. Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. М., 2016 .

[17] По данному вопросу см., например: Юдин А.В. Формы правопорядка в современном обществе. Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. М., 2009.