Сложность определения субъектного состава обязательства из причинения вреда в результате совершения террористического акта детерминируется, в первую очередь, тем, что он не может быть выявлен посредством использования общепринятой в гражданском праве схемы правоотношения «должник- кредитор». В данном случае один и тот же субъект правоотношения, будь то гражданин как физическое или юридическое лицо, государство и его структуры способны выступать как в роли причинителей вреда, так и потерпевших. Более того, субъектный состав анализируемого обязательства в процессе развития ситуации может претерпевать трансформацию в смысле потенциальной возможности замены как должника, так и кредитора. Например, замена кредитора и должника в обязательствах по возмещению вреда может произойти в порядке наследственного правопреемства: если имуществу гражданина был причинен вред, при этом и потерпевший, и причинитель умерли, а восстановление нарушенного права или блага не произошло, то в обязательстве по возмещению вреда на место кредитора и должника заступают их наследники, а также в иных случаях, предусмотренных законом (абз. 2 п. 4 ст. 1073, п. 3 ст. 1074, п. 3 ст. 1076 ГК РФ). Правом внесения корректив в субъектный состав обязательств по возмещению вреда обладают и судебные органы, от которых зачастую зависит и сам факт возникновения обязательства (ч. 2 ст. 1067 ГК РФ).

На наш взгляд, одной из актуальных проблем определения субъектного состава обязательства из причинения вреда террористическим актом, а также выработки действенного механизма возмещения вреда, причиненного террористическим актом, является отсутствие в современном международном, российском и зарубежном праве четкой дефиниции понятия «потерпевший от террористического акта». Как отмечает А.Т. Мальсагов, в научной литературе по цивилистике, как, впрочем, и в Гражданском кодексе РФ, единого мнения относительно определения дефиниендума «потерпевший» нет.

Исходя из общих правил гражданского законодательства, потерпевшим признается лицо, пострадавшее в результате причинения вреда. Следовательно, это может быть как гражданин, жизни, здоровью, имуществу которого причинен вред, так и организация, имущество которой пострадало в результате террористического акта. Однако судебная практика с участием юридических лиц на сегодняшний день весьма редкое явление, поэтому предметом нашего изучения в качестве потерпевших выступали только физические лица.

Безусловно, ситуации признания потерпевшим в результате террористического акта гражданина, здоровью которого нанесен физиологический или психический вред, представляются однозначными и не содержат в себе кардинально спорных моментов. Юридические коллизии возникают там, где речь идет об установлении потерпевшего в случае гибели или смерти пострадавшего лица, поскольку актуализируется необходимость ответа на вопрос, кто является потерпевшим: сам пострадавший или лицо (лица), которому причинен ущерб в результате его смерти (например, в ситуации потери кормильца).

На сегодняшний день цивилистика предлагает два варианта ответа на поставленный выше вопрос:

А.П. Сергеев, Е.А. Суханов, Ю.К. Толстой и др. считают, что потерпевшим является лицо, чье благо нарушено в результате деликта, то есть гражданин, потерявший жизнь, либо (и) утративший имущество или (и) здоровье;

В.М. Болдинов, Л.Д. Туршук и др. полагают, что поскольку вред - это возникшие в результате деликта имущественные и неимущественные потери, то они подлежат возмещению лицу, понесшему их в результате смерти кормильца (который в силу своего состояния уже ни в чем не нуждается), а следовательно, именно оно должно признаваться потерпевшим.

На наш взгляд, действующее гражданское законодательство безапелляционно указывает на то, что под потерпевшими от террористического акта должно понимать не только лиц, здоровью которых причинен вред в результате террористического акта или в связи с их участием в борьбе с терроризмом, а и лиц, имеющих право на возмещение вреда в связи со смертью кормильца (ст. 1088 ГК РФ), наступившей в результате указанных обстоятельств.

В числе лиц, имеющих право на возмещение вреда, причиненного террористическим актом, необходимо выделить специфическую группу, к которой относятся люди, погибшие или пострадавшие при исполнении своих профессиональных обязанностей, связанных с предотвращением или пресечением противоправной деятельности. На наш взгляд, возмещение вреда этой группе потерпевших должно производиться с учетом норм законодательства об обязательном страховании.

Таким образом, потерпевших физических лиц, имеющих право на возмещение вреда, причиненного террористическим актом, можно условно дифференцировать на две группы:

военнослужащие, как собирательная категория лиц, участвующих в борьбе с терроризмом;

гражданские лица.

Компаративный анализ действующего ФЗ «О противодействии терроризму» и ранее действовавшего ФЗ «О борьбе с терроризмом» показал, что законодатель исключил из категории потерпевших в результате террористического акта лиц иностранных граждан, что, по нашему мнению, несправедливо. По сути, имевшее место возмещение вреда, причиненного иностранным гражданам, за счет средств федерального бюджета с последующим взысканием сумм этого возмещения с причинителя вреда, никоим образом не изменяет сложившегося на сегодняшний день подхода к комплексному решению данной проблемы.

Исходя из сказанного выше, следует выделить четыре группы субъектов правоотношений, складывающихся в сфере обязательств, возникающих вследствие совершения террористического акта и причиненного им вреда:

причинители вреда: субъекты, связанные с подготовкой, финансированием и непосредственным осуществлением террористической деятельности, в том числе террорист, террористическая группа, террористическая организация, государство-террорист, а также государство в лице уполномоченных им структур и субъектов, имеющих право на причинение вреда при предотвращении, пресечении и ликвидации последствий террористического акта;

потерпевшие, имеющие право требовать возмещения вреда: лица, непосредственно пострадавшие от террористического акта, в ходе антитеррори- стических действий, а также лица, нарушение прав которых было вызвано смертью члена семьи, военнослужащие, принимавшие участие в ликвидации бандформирований и пресечении иной террористической деятельности;

лица, ответственные за возмещение вреда, причиненного вследствие совершения террористического акта, т.е. непосредственные причинители вреда: террорист, террористическая группа, террористическая организация, государство-террорист, государство;

лица, не являющиеся непосредственными причинителями вреда, но в силу закона несущие ответственность по обязательствам из такого причинения: близкие родственники, родственники и близкие лица террористов при наличии достаточных оснований полагать, что деньги, ценности и иное имущество получены ими в результате террористической деятельности и (или) являются доходом от такого имущества.

По факту выделения указанных категорий субъектов обязательства в силу причинения вреда террористическим актом считаем уместным упомянуть о существующей в теории гражданского права точке зрения относительно возложения обязанности по возмещению вреда на членов семьи террориста, выраженной Д.С. Сорокиным. На наш взгляд, солидаризующийся с мнением

В.М. Корякина, данная точка зрения вряд ли имеет право на существование и вот по каким основаниям.

Во-первых, понятие «члены семьи» в различных отраслях отечественного законодательства трактуется по-разному:жилищным законодательством к лицам указанной категории отнесены проживающие совместно с собственником жилого помещения его супруг(а), а также дети и родители (иные родственники - нетрудоспособные иждивенцы и в исключительных случаях другие граждане могут быть признаны членами семьи собственника, если они вселены им в качестве членов своей семьи (ч. 1 ст. 31 ЖК РФ));

- военным законодательством к членам семей военнослужащих и граждан, уволенных с военной службы, отнесены супруг (супруга), несовершеннолетние дети, дети старше 18 лет, ставшие инвалидами до достижения ими возраста 18 лет, дети в возрасте до 23 лет, обучающиеся в образовательных учреждениях по очной форме обучения, лица, находящиеся на иждивении военнослужащих (п. 5 ст. 2 Федерального закона от 27.05.1998 г. № 76-ФЗ «О статусе военнослужащих»);

- уголовным правом охватывается категория «близкие родственники», к которой отнесены супруг, супруга, родители, дети, усыновители, усыновленные, родные братья и родные сестры, дедушка, бабушка, внуки (ст. 5 УК РФ).

Во-вторых, вина физического лица в причинении вреда при террористическом акте носит умышленный характер и исключает определение вины в форме неосторожности.

В-третьих, родственники террориста не могут нести гражданско- правовую ответственность за вред, причиненный террористическим актом, обусловленную их знанием о данном акте и недонесением об этом в правоохранительные органы, поскольку существует конституционная норма (ч. 1 ст. 51 Конституции РФ) о том, что никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников, а также на основании п. 40 ст. 5 УПК РФ и ч. 4 ст. 69 ГПК РФ давать показания против себя и своих близких родственников.

В-четвертых, установление причинно-следственной связи между фактом причинения террористом вреда и фактом ненадлежащего исполнения родительской функции по его должному воспитанию членами семьи маловероятно. По большому счету, в отношении любого террориста можно утверждать, что родители далеко не надлежащим образом его воспитали, поскольку он встал на путь преступной деятельности.

Таким образом, принятие во внимание точки зрения Д.С. Сорокина законодателем может послужить детерминантой для возникновения в стране ситуации, напоминающей 30-е гг. прошлого века, когда в ходу была терминология «жена врага народа», «сын врага народа» и т.п.

Более актуальной нам представляется решение проблемы о привлечении к гражданско-правовой ответственности за вред, причиненный террористическим актом (кроме самого террориста) тех лиц, вина которых доказана относительно совершения ими преступлений, предусмотренных ст. 316 «Укрывательство преступлений» и ст. 205.1 «Содействие террористической деятельности» УК РФ. При квалификации данных преступных деяний факт родства этих лиц с террористом никакого правового значения не имеет. Также, на наш взгляд, гораздо продуктивнее было бы продолжить поиск способов решения проблемы полного возмещения вреда жертвам террористических актов посредством привлечения в качестве ответчика государства, особенно в тех случаях, когда непосредственный причинитель вреда уничтожен или установить его личность не представляется возможным. Как нами уже отмечалось ранее, государство в данной ситуации при помощи регламентированных законом денежных и других материальных компенсаций и льгот должно взять на себя функцию возмещения причиненного вреда как орган, действующий в публичных интересах, преследующий цели поддержания социальных связей и сохранения цивилизованного общества. Организуя систему таких компенсаций, оно будет выступать не как причинитель вреда и не как должник по деликтному обязательству, а как публичный орган.