Теоретический постулат, сущность которого заключается в том, что противоправность поведения должника (причинителя вреда) входит в число условий ГПО, утвердился в отечественной цивилистике давно и прочно.

Н.С. Малеин писал, что основанием применения ответственности является правонарушение.

В одном из современных учебников по гражданскому праву читаем: «Противоправность поведения, привлекаемого к гражданско-правовой ответственности лица - обязательное условие для ее применения... Противоправным поведением в конкретных ситуациях может являться как действие, так и бездействие лица (при неисполнении прямо предусмотренной законом или договором обязанности совершить определенные действия)».

Определение из другого известного учебника по гражданскому праву гласит: «Противоправное поведение. Указанное условие относится к числу объективных предпосылок гражданско-правовой ответственности. Противоправным признается такое поведение, которое нарушает норму права независимо от того, знал или не знал правонарушитель о неправомерности своего поведения. Иными словами, в понятии противоправности находит отражение только факт объективного несоответствия поведения участника гражданского оборота требованиям законодательства».[1]

Естественно, негативная оценка и квалификация в качестве условия ГПО распространяется и на противоправное поведение участников предпринимательской сферы имущественного (экономического) гражданского оборота.

В учебнике по предпринимательскому праву читаем: «В масштабах страны ежедневно совершается в урегулированной правом сфере общественных отношений бесчисленное множество самых разнообразных поведенческих актов. По различным причинам далеко не все они согласуются с теми моделями, которые закреплены или допускаются правом. Вместе с тем, требования законности, и система их экономических, политических, социальных и юридических гарантий призваны служить тому, чтобы каждый поведенческий акт соответствовал праву...».[2]

Из числа всех отечественных ученых-исследователей в области гражданского права, насколько нам известно, почти один В.А. Хохлов отрицает вышеуказанный постулат и утверждает, что противоправность поведения должника (причинителя вреда) не входит в число условий ГПО. Он пишет: «Думаю, что есть основания говорить лишь о трех стабильных (постоянных) условиях, которые законодатель предусматривает для применения мер ответственности:

а) ответственность (т.е. к этому моменту ответственность уже должна существовать);

б) вина;

в) возможность определить (по законодательству или в ином порядке) ответственное лицо.[3] Кавычки здесь должны закрываться? Или где?

Противоправность как несоответствие реального поведения требованиям нормы права не может входить в число условий применения санкций - мер ответственности. Если считать иначе, нарушаются требования логики и, в известном смысле, законности. Противоправность выступает квалифицирующим элементом самого противоправного действия, которое вызывает ответственность, а последняя предшествует применению ее мер.

Далее В.А. Хохлов привел действительно неубедительную позицию С.Н. Братуся, связывавшего ГПО с наличием решения юрисдикционного органа, и четко опроверг эту позицию, указав, что «во-первых, решения суда не выполняют функции санкционирования ранее совершенных деяний ни в каком смысле; назначение судебного решения в анализируемом плане - признать или не признать правомерность деяний, которая была или не была исходно (в момент совершения таковых).[4]

Во-вторых, ответственность здесь рассматривается как нечто, рождаемое в силу акта юрисдикционного органа. А если суд первой инстанции признает неправомерность и тем самым якобы установит ответственность, далее апелляционная инстанция примет противоположное решение, которое в последующем будет отменено на стадии кассации, то неужели вначале ответственность возникнет, затем исчезнет, а потом вновь появится?! Конечно, все не так. Если совершенное действие было противоправным - налицо правонарушение, влекущее ответственность, существование которой совершенно не зависит от последующих, в том числе законных и незаконных, решений суда. Вопрос о введении (применении) мер ответственности, может быть определяем судебным решением, но ответственность и ее меры так же, как явление и формы его существования, - разные вещи».

Признавая справедливой критику В.А. Хохловым позиции С.Н. Братуся, предполагавшего за актом юрисдикционного органа некие особые достоинства, монопольно порождающие ГПО, нельзя согласиться с некоторыми его суждениями.

Как отмечается, «противоправным в строгом смысле слова признается поведение, нарушающее предписания правовых норм. Но не всякое отступление от норм гражданского права противоправно. Оно становится таковым лишь при нарушении прямых запретов или императивных правил закона. В гражданском праве имеется большое число диспозитивных норм, допускающих определение прав и обязанностей участников имущественного оборота по их выбору, обычно в результате соглашения (договора) сторон. Тем самым закон не только разрешает известное отступление от предусмотренных им правил, но и придает обязательное значение согласованным участниками условиям договоров. Следовательно, противоправным считается нарушение не противоречащих законодательным запретам договорных условий».[5]

Определяя место противоправности в системе ГПО И.В. Маштаков приходит к выводу, что «противоправным в гражданском праве считается такое поведение, которое нарушает императивные нормы права, либо санкционированные законом условия договоров, в том числе и прямо не предусмотренные правом, но не противоречащие общим началам и смыслу гражданского законодательства».[6]

В учебнике по предпринимательскому праву, между тем, утверждается:

«В предпринимательских же отношениях конкретный нормативно-правовой акт, который должник нарушает своим действием, может отсутствовать. Должник чаще нарушает то или иное условие договора, выработанное самими сторонами. Поэтому более точно говорить о неправомерности действий неисправного должника, а не об их противоправности. Неправомерные действия должника не основаны на законе или договоре, разрешающем должнику не исполнять обязательство или нарушать чужое право. В законе содержится исчерпывающий перечень случаев, когда должнику дозволяется действовать ненадлежащим образом. Таковы действия при осуществлении мер самозащиты от нарушения (ст. 14 ГК РФ), в состоянии необходимой обороны, крайней необходимости и т.п. В перечисленных случаях действия должника будут правомерными, поскольку разрешены ему законом».[7]

Полагаем необходимым сопроводить данную цитату следующим комментарием:

Во-первых, по нашему мнению, использованный здесь термин «неправомерно» с юридической точки зрения (оставляя в стороне незначительные филологические нюансы) аналогичен (или почти аналогичен) термину «противоправно». Разница совершенно несущественна.

Во-вторых, вместо словосочетания «должнику дозволяется действовать ненадлежащим образом» мы поместили бы словосочетание «должнику дозволяется действовать нестандартным образом» либо иное равнозначное.[8]

Действия в состоянии необходимой обороны и т.п. правомерны. Ненадлежащий образ действий - надо бы оставить нарушителю.

В-третьих, в учебнике по предпринимательскому праву не менее (а, пожалуй, даже более), чем пример с необходимой обороной, были бы уместны примеры с задержкой встречного предоставления (ст. 328 ПС) и удержанием (ст. 359-360 ГК).

Здесь, однако, представляется необходимым ответить на аргументы в пользу исключения условия противоправности из перечня необходимых условий применения мер ГПО, приведенные Е.Б. Осиповым.[9]

У указанного автора читаем: «В ряде случаев, прямо предусмотренных законодательством, возложение гражданско-правовой ответственности возможно и без наличия такого условия, как противоправность. Например, при нанесении вреда источником повышенной опасности ответственность возлагается на собственника.

Примерами возложения ответственности на какого-либо субъекта, чье поведение нельзя отнести к противоправному, являются также случаи ответственности должника за действия своих работников и за действия третьих лиц, а также некоторые случаи ответственности предпринимателя за нарушение обязательств, связанных с осуществляемой им предпринимательской деятельностью (ответственность, основанная на принципе причинения)». Что можно здесь возразить?

Во-первых, как отмечает и сам Е.Б. Осипов, «противоправным является поведение, не отвечающее требованиям основных начал гражданского законодательства».[10] Причинение вреда источником повышенной опасности, влекущее возложение ГПО на собственника, и ответственность предпринимателя, основанная на принципе причинения - это, конечно, проявления безвиновной ГПО. Но в обоих случаях налицо поведение с противоправным результатом.

Во-вторых, должник отвечает за действия своих работников в силу законодательно установленных юридических норм (ст. 402, 1068 ГК), согласно которым эти действия считаются действиями самого должника, и противоправность таких действий есть обычное условие возложения ГПО на должника.

В-третьих, ответственность должника за действия иного лица, на которого должник возложил исполнение своего обязательства, в том числе за вред, причиненный таким лицом (ст. 403, 1073 - 1076, 1078 ГК и т.д.), тоже рассматривается теорией и законодательством как следствие противоправного поведения самого должника.[11]

Далее. Противоправность поведения как условие наступления ГПО связана с рядом актуальных проблем, среди которых выделяется проблема признания или непризнания существующей возможности злоупотребления субъективным гражданским правом (абз.1 п. 1 ст. 10 ГК). Как представляется, прав В.П.Грибанов и другие исследователи, которые признают возможность злоупотребления правом. Злоупотребление правом есть деликт и в этом качестве является проявлением противоправности как условия возложения ГПО.

В заключение настоящего параграфа отметим, что противоправность поведения должника (причинителя вреда) является необходимым условием наступления ГПО, за исключением случая, предусмотренного ст. 1079 ГК, но в этом последнем случае, думается, справедливее было бы говорить об обязанности «невольного» причинителя вреда загладить (компенсировать) вред, нежели чем о ГПО.[12]

[1] Рыжаков А. П., Комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Российской Федерации, 2013. - 134 с.

[2] Нохрина М.Л. К вопросу о предмете гражданского права и личных неимущественных отношениях, не связанных с имущественными // Известия высших учебных заведений. Правоведение. – 2011. - № 6. –66 с.

[3] Жилинский С.Э. Предпринимательское право: Учебник для вузов. 4-е изд. М., 2012. – С.16.

[4] Смушкин А. Б., Гражданский процесс. Учебное пособие, 2012. - 143 с.

[5] Смушкин А. Б., Гражданский процесс. Учебное пособие, 2012. - 143 с.

[6] Коршунова Н.М., Андреева Ю.Н., Эриашвили Н.Д., Актуальные проблемы гражданского права: учебное пособие: ЮНИТИ-ДАНА; Закон и право, 2010. - 240 с.

[7] Васильев В.В. Сущность метода гражданско-правового регулирования в современных реалиях // Юридическая наука. – 2012. - № 2.– 65 с.

[8] Эриашвили Н.Д., Гражданское процессуальное право России. Учебник для студентов вузов, обучающихся по специальности 030501 «Юриспруденция». Гриф МО РФ, 2013. - 128 с.

[9] Рыжаков А. П., Комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Российской Федерации, 2013. - 134 с.

[10] Смушкин А. Б., Гражданский процесс. Учебное пособие, 2012. - 143 с.

[11] Зенин И.А.. Гражданское право. – М.: Юрайт, 2012. – 784 с.

[12] Рассолова М.М., Алексия П.В., Кузбагарова А.Н., Гражданское право: учебник: Юнити-Дана, 2011. - 245 с.