В древних законах индивидуальное обладание вещами было подчинено общественным интересам настолько сильно, что большинство конкретных предписаний посвящалось не тому, что можно делать с вещами, а многочисленным запретам. Это была весьма своеобразная черта древнейшего права, и только в исключительных случаях оно положительно регулировало права обладателя.[1]

Землю, например можно было приобрести в семейное обладание и через своеобразную аренду, которую под поручительство полноправных граждан разрешали цензоры. Никаких сделок с общественной землей совершать было нельзя, ничего в Законах не говорилось и о возможности наследственных распоряжений ею: она переходила безусловно в дальнейшее пользование семьи как особо «огороженное место».

Значительна была категория вещей, которые ни в коем случае не могли быть ни в родовом, ни в семейном, ни тем более в индивидуальном обладании. Это были вещи божественного права, подразделявшиеся на несколько категорий: священные (храмы, особые рощи и деревья), религиозные (души умерших, места погребения) и нерушимые (стены и ворота города). Всякое посягательство на них рассматривалось как святотатство и вызов народу Рима. Все эти вещи были вещами вне коммерческого оборота, т. е. всякое прикладное использование их, тем более сделки с ними изначально исключались.

Соседское право (требования учитывать интересы соседей) вмешивалось и в пользование участком земли. Необходимо было оставлять нетронутыми определенные участки между владениями – межи, запрещалось претендовать на приобретение этих меж в силу того, что граница давно нарушена (т.е. по давности). Следовало соблюдать границы общественных дорог, подрезать ветви деревьев, чтобы они не затеняли соседского участка. Предписывались конкретные ограничения по рытью канав, постановке заборов и т. д., подобно тем, какие были в свое время установлены Солоном в Афинах.

В Законах содержались правила, согласно которым можно было безвозмездно пользоваться чужим участком в конкретных полезных целях, не спрашивая согласия обладателя: он был, как бы обязан услужить тебе своим участком – это было начало сервитутного права (servitus – услуга). Древние сервитуты были всецело связаны только с сельским земельным участком: разрешалось проводить воду через землю соседа, провозить повозки, прогонять скот. Попытки запретить пользоваться сервитутом, можно было обжаловать в суде. [2]

Земля, рабочий скот, рабы, строения считались достоянием фамилии, которым распоряжался (управлял) глава семейства. Наряду с этим древнейшее право знает уже и единоличное – домашнее имущество (pecunia), куда прежде всего входили домашние животные (стадо), а потом так же стали означаться и деньги, прочие ценности в доме. Различие было существенным. Первыми можно было распорядиться (со всеми прочими ограничениями) только в особой правовой процедуре – манципации; поэтому и сами фамильные вещи составляли особую категорию требующих манципаций (res mancipi). Отчуждение других не требовало манципации (res nec mancipi).[3]

По описанию Гая, «манципация состоит в воображаемой продаже... Пригласив не менее пяти совершеннолетних граждан в качестве свидетелей и еще одного, кто держал бы весы... покупатель, еще держа медь, говорил: «Утверждаю, что этот раб по праву квиритов мой и что он считается купленным мною за этот металл и посредством этих медных весов». В условной и жесткой форме манципации как бы сохранялся контроль фамилии (а возможно, и рода) за отчуждением наиболее важных для древней общины вещей.

В условиях таких ограничений древнейшее главное имущественное право еще нельзя назвать завершенной собственностью. Это было особое обладание (mancipium), оно не носило вполне вещного характера и было неразрывно с положением обладателя как главы семейства. Приобрести такое обладание в древнее время можно было строго ограниченными путями: или по наследству в семье, или через обряд манципации (либо заменявший его судебный обряд отказа от прав на вещь), или посредством соединения чьей-то менее важной вещи с твоей главной (например, при использовании чужого бревна на постройку своего дома).[4]

В большинстве норм гражданского законодательства РФ настоящего времени понятие «имущественное право» употребляется в значении обязательственного имущественного права, обладающего определенной ценностью и способного участвовать в гражданском обороте. Обязательственное имущественное право обладает рядом признаков, присущих и более традиционным объектам гражданских правоотношений, таким, как вещи.

Во-первых, оборотное субъективное обязательственное право должно быть отчуждаемо, т.е. оно не должно быть неразрывно связано с личностью своего носителя. Поэтому не могут стать объектами гражданского оборота в смысле ст. 128 ГК РФ права на получение алиментов, права на компенсацию морального вреда и иные права, вытекающие из обязательств личного характера. Однако перечисленные субъективные права, безусловно, носят имущественный характер и могут быть отнесены к субъективным имущественным правам в широком смысле.

Во-вторых, имущественные права как объекты оборота должны обладать экономической ценностью. Этот признак косвенно присутствует в Гражданском кодексе РФ. На основании толкования п. 6 ст. 66 ГК РФ, который гласит, что "вкладом в имущество хозяйственного товарищества или общества могут быть деньги, ценные бумаги, другие вещи или имущественные права либо иные права, имеющие денежную оценку"[5], можно сформулировать основной признак субъективного права, говорящий о его имущественном характере, - это, прежде всего возможность денежной оценки.

По словам В.А. Тархова, отношения, предметом которых не выступают вещи, носят имущественный характер только в тех случаях, когда они направлены на получение экономических ценностей: платы за совершенное деяние, возмещение убытков, имущественных санкций. Сюда относятся также уступки требований и переводы долгов, имеющие своей целью перемещение материальных благ. Таким образом, имущественные отношения - это отношения по поводу вещей и иных материальных благ, как наличествующих, так и безналичных.[6] Отношения по поводу действий, не связанных с передачей вещей и иных материальных благ, имеющих денежное выражение, представляют собой неимущественные отношения.

На имущественный характер обязательственных прав в свое время обращал внимание и Д.И. Мейер. В работе «Русское гражданское право» он писал, что обязательственное право «имеет именно имущественный характер, представляет аналогию с вещным правом - это господство над действием другого лица, такое же господство, как и господство над вещью, отчего и действие другого лица, предмет обязательственного права, на юридическом языке называется также вещью (res incorporalis)».[7] Однако, несмотря на это, Мейер четко провел границу между вещными и обязательственными правами. По его словам, «вещное право не предполагает волю объекта и даже не признает воли за людьми, когда они являются объектами вещного права», в то время как «обязательственное право как право на действие необходимо предполагает волю в лице, подлежащем праву, ибо действие есть произведение воли, а если нет воли, нет и действия, нет и объекта права».

В силу некоторых особенностей имущественные права занимают промежуточное место между вещными и обязательственными правами. Эти особенности заключаются в самой природе субъективного имущественного права, которому во всех случаях противостоит соответствующая имущественная обязанность другой стороны правоотношения. Исходя из этого, можно сделать вывод о том, что имущественные права имеют обязательственную природу, так как являются частью относительного гражданского правоотношения, в котором субъективному гражданскому праву противостоит имущественная обязанность строго определенного лица или нескольких лиц.

Явления, перечисленные в ст. 128 ГК РФ, потенциально оборотоспособны, что означает допустимость совершения по поводу их юридически значимых действий, в том числе сделок. Буквальное толкование ст. 128 ГК РФ приводит к небесспорному выводу о возможности установления «права на право», т.е. признания субъективного права объектом другого субъективного права. Проблема юридического оформления вовлечения в гражданский оборот субъективных прав требует, таким образом, дополнительного исследования. При этом логические препятствия для рассмотрения в качестве «бестелесных вещей» как абсолютных (исключительных), так и обязательственных прав отсутствуют.[8]

Сделка по определению - это действия, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. На практике возникает вопрос: возможно ли установить иное субъективное право относительно имущественного права либо совершением сделки можно, лишь изменить и прекратить уже существующее право? Иными словами, может ли имущественное право, принадлежащее субъекту, стать предметом предоставления, в отношении которого субъект выступает как лицо обязанное, т.е. могут ли сделки как действия повлечь такой правовой результат, вследствие которого новое имущественное право, приобретенное по сделке, имело бы своим объектом прежнее имущественное право?

Эта проблема обсуждается в юридической литературе, и делаются выводы, что право может обладать качеством меновой стоимости (имущества) и что имущественные права - это права, являющиеся объектом оборота, т.е. оборотные права.[9] Объясняется это тем, что динамика вещных прав может приводить к самостоятельному имущественному праву, если происходит его «отрыв» от вещи. «Отрыв» от вещи, по мнению авторов идеи, имеет место тогда, когда право перестает характеризовать вещь как потребительную стоимость. Однако оно остается имущественным правом (хотя уже и не вещным), так как сохраняет за собой стоимостный критерий. В таком качестве оно может стать предметом определенных сделок, а в общем плане - объектом гражданских прав.

Как выраженная вовне в виде каких-либо материализующих ее характеристик данная субстанция не существует и отдельной (обособленной от субъекта) социальной ценности не представляет, следовательно, и «польза» от нее может быть получена только субъектом принадлежности. И польза эта может быть только такой, какую способно обеспечить субъективное право, являющееся видом и мерой поведения, и не более того.

Социальные блага, пригодные быть объектами имущественных прав, современная цивилистическая наука подразделяет на две группы:

1) материализованная субстанция, имеющая вещественную форму;

2) иные материальные блага в форме действий.

К числу первых относятся вещи, к числу вторых - результаты работ в материализованной, вещественной форме (результаты строительства или ремонта какого-либо материального объекта) и услуги (совокупность операций-действий, имеющих полезный эффект.[10]

Возможность использования имущественных прав в качестве самостоятельного объекта гражданских прав определяется и спецификой имущественного правоотношения. Имущественное право может быть объектом гражданских прав только тогда, когда оно перестает выполнять функцию эквивалента товара, приобретая тем самым способность существовать отдельно от него и, следовательно, представлять самостоятельную имущественную ценность. Такая ценность может быть констатирована лишь в случае отсутствия тесной неразрывной связи с вещью, определяющей особенности ее правового режима, и обусловлена возможностью отчуждения самого имущественного права как самостоятельного объекта гражданских прав.[11] Конституироваться подобным образом имущественное право способно только в рамках обязательственных правоотношений.

Отнесение имущественных прав к объектам гражданских прав в обязательственных отношениях затрагивает сложный теоретический вопрос о понятии объекта обязательства. С учетом различных точек зрения по данному вопросу имущественные права в обязательственном правоотношении можно определить либо как объект, либо как предмет обязательств. В первом случае имущественные права представляют собой блага, «на которые направлены субъективные права и юридические обязанности»[12] участников обязательства. Во втором случае имущественные права являются тем благом, по поводу которого кредитор приобретает «право на чужие действия».[13] Это важно именно для характеристики обязательственного правоотношения, поскольку независимо от того, является ли имущественное право объектом или предметом обязательства, эти блага имеют непосредственное отношение к гражданским правам в подобных имущественных отношениях, а потому и должны рассматриваться в качестве объектов таких прав.[14]

Наличие у объекта права требования имущественной ценности делает обязательственное право субъекта явлением той же природы, что и вещное право: придает ему имущественный характер. Однако имущественное право не способно к отчуждению само по себе в любом правоотношении - отчуждается либо вещь, служащая объектом вещного права, либо предоставление, выступающее объектом обязательственного права.

Важно и то, что физическая гибель объекта вещного права, например, уничтожение предмета, влечет безусловное прекращение субъективного вещного права. Подобное невозможно в обязательственном отношении: даже смерть субъекта обязанности не лишает правомочное лицо права на предоставление, к которому становятся обязанными наследники (правопреемники).

В подобных ситуациях, по мнению Д.И. Мейера, объектом гражданских прав следует признавать не отвлеченное право, а чужое действие, оформляемое с помощью права. Покупатель получает в собственность вещь после того, как в пределах обязательственной конструкции приобретает право на чужое действие посредством индивидуализации его в качестве требования (долга) и реализует его в системе обязательства. В этом случае объект права не материализован, но материален, поскольку подобное требование всегда может быть оценено, выражено в деньгах, и, стало быть, объект права - имущество, а само право имеет имущественный характер.

Вместе с тем оценке подлежит не право как таковое, а его объект - требование кредитора как предмет обязанности должника: «только то может быть предметом обязательства, что может быть выплачено деньгами». Право как явление идеальное само по себе ничего не стоит, его нельзя «сосчитать», но можно выразить в денежных единицах требование кредитора в обязательстве, например стоимость работ и услуг, подлежащих выполнению должником.[15] При этом, однако, следует обратить внимание на то обстоятельство, что легальный объем понятия имущества, как это вытекает из буквального толкования ст. 128 ГК РФ, вмещает в себя достаточно разнородные объекты. С одной стороны, это вещи, а также деньги и ценные бумаги, характеризуемые в качестве объектов гражданских прав объективностью своего существования и относительной автономностью по отношению к носителю соответствующего субъективного вещного права. Именно эта автономность и позволяет включать данные объекты как таковые в содержание понятия "имущество" безотносительно к существующим субъективным правам на них. С другой стороны, в имущество включаются и имущественные права, которые по указанным причинам не совпадают с абсолютными по характеру правами (правом собственности, производными вещными правами) на вещи, деньги и ценные бумаги. В настоящее время практически общепризнано, что термин «имущественные права» не равнозначен выражению «права на имущество» и обладает собственным содержанием.

Имущественные права как объекты субъективных гражданских прав не могут рассматриваться в качестве имущества в отрыве от их юридической принадлежности тем или иным конкретным субъектам (кредиторам) в обязательственных правоотношениях с конкретными должниками, а также иных факторов, прямо или косвенно влияющих на само существование (действительность) требования, его параметры и пределы, осуществимость требования и т.п. В силу этого обстоятельства определение имущественного права в качестве объекта гражданских прав всегда включает в себя сочетание признаков как требования самого по себе, так и субъектных его характеристик. Так, существенное значение для имущественного требования имеет степень исполнения обязательства должником, его экономическое положение, наличие и обоснованность возражений против требования кредитора.

Юридическое своеобразие имущественных прав состоит в том, что они являются предметами сделок. Этим они и отличаются от личных неимущественных прав, которые предметами не являются. Сделка не может быть основанием ни их возникновения, ни их переноса. Имущественные права оборотоспособны, личные неимущественные права необоротоспособны.

Вопрос о том, является ли то или иное право имущественным, совпадает с вопросом, является ли данное право предметом в смысле гражданского законодательства.

Исходя из традиционной для гражданского права классификации прав, можно сделать вывод, что, за исключением личных неимущественных прав, все права предполагаются имущественными, так как неимущественные права (и личные имущественные) вообще не способны выступать самостоятельным объектом оборота.

Имущественное право может быть объектом гражданского права в чистом виде лишь тогда, когда оно приобретает способность существовать отдельно от вещи и представляет самостоятельную ценность. Невещественный характер имущественных прав как критерий их самостоятельного правового положения является основой для регулирования их оборота в качестве объектов гражданских прав.

В древних законах чертой древнего права было индивидуальное обладание вещами подчиненное общественным интересам настолько, что большинство предписаний посвящалось не тому, что можно делать с вещами, а многочисленным запретам. Обязательственное имущественное право обладает рядом признаков, присущих и более традиционным объектам гражданских правоотношений, таким, как вещи. Это право должно быть отчуждаемо, т.е. оно не должно быть неразрывно связано с личностью своего носителя. Однако субъективные права, безусловно, носят имущественный характер и могут быть отнесены к субъективным имущественным правам в широком смысле.

[1] Рыбаков В. В. Имущественные права. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Науч. рук. С. Н. Бакунин. -М.,2006. - 28 с.- Библиогр. : с. 26-27.

[2] Рыбаков В. В. Имущественные права. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Науч. рук. С. Н. Бакунин. -М.,2006. -28 с.-Библиогр. с. 36.

[3] Там же с. 42.

[4] Рыбаков В. В. Имущественные права. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Науч. рук. С. Н. Бакунин. -М.,2006. -28 с.-Библиогр. : с. 36

[5] Гражданский кодекс Российской Федерации: Часть первая, - М. : Издательство «Омега-Л», 2011. – 478с.

[6] Тархов В.А. Гражданское право. Общая часть. испр. Уфа: Уфим. юрид. ин-т МВД РФ, 2000. С. 38.

[7] Мейер Д.И. Русское гражданское право: В 2 ч. 2-е изд., испр. М., 2000. С. 139.

[8] Мейер Д.И. Русское гражданское право: В 2 ч. 2-е изд., испр. М., 2000. С. 166.

[9] Туктаров Ю.Е. Имущественные права как объекты гражданско-правового оборота // Актуальные проблемы гражданского права: Сб. ст. Вып. 6 / Под ред. О.Ю. Шилохвоста. М., 2003. С. 58.

[10] Чеговадзе Л.А. Структура и состояние гражданского правоотношения. М.: Статут, 2004.С. 78

[11] Федоренко Н.В., Лапач Л.В. Особенности оборота имущественных прав//Хозяйство и право.2001. N 11. С. 12.

[12] Матузов Н.И., Малько А.В. Теория государства и права. М., 2000. С. 66.

[13] Мейер Д.И. Русское гражданское право. Ч. 2. М., 2000. С. 34.

[14] Порошков В. Специфика имущественных прав // Российская юстиция. 2000. N 5. С. 15.

[15] Чеговадзе Л.А. К дискуссии о природе имущественного права // Законодательство. 2008. N 11. С. 14.