В трансграничных частноправовых отношениях неосновательное получение (приобретение или сбережение) имущества за счет другого лица без законного основания является основанием возникновения трансграничного обязательства из неосновательного обогащения. Можно выделить следующие черты рассматриваемых отношений:

Внедоговорный характер.

Регламент Рим II относит обязательства из неосновательного обогащения, вместе с обязательствами вследствие причинения вреда, действия в чужом интересе без поручения, «culpa in contrahendo» к числу

внедоговорных обязательств. При этом, ввиду того, что понятие внедоговорного обязательства является неодинаковым в разных

государствах, в Регламенте Рим II внедоговорное обязательство рассматривается как автономное понятие.

В Модели ГК РФ для государств-членов СНГ имеется специальный параграф 6 «Внедоговорные обязательства», включающий в числе прочих обязательства из неосновательного обогащения.

ГК РФ не содержит раздел «внедоговорные обязательства», поместив главу 60, посвященную обязательствам вследствие неосновательного обогащения, в раздел IV «Отдельные виды обязательств». Несмотря на отсутствие легального разделения обязательств на договорные и внедоговорные, для целей правильной квалификации и определения надлежащего применимого права важно проводить различие между этими двумя группами обязательств.

Проблема разграничения договорных и внедоговорных обязательств остается одной из наиболее дискуссионных и трудноразрешимых в

современной цивилистической доктрине. Выделяются следующие признаки

128

внедоговорных обязательств, позволяющие отграничивать их от договора:

■ возникают без согласования (или помимо) воли их участников;

■ наступают не по соглашению сторон, а в силу юридических фактов, установленных в законе; [1]

в качестве юридических фактов, порождающих внедоговорное обязательство, могут выступать как правомерные, так и неправомерные действия (правонарушения) их субъектов;

■ одностороннеобязывающий характер;

■ направленность на восстановление нарушенного права и компенсацию потерь;

■ содержание (права и обязанности сторон), их объем и характер определяются законом или волей субъекта этого обязательства, а и иногда лица, не являющегося участником данного обязательства.

Деление обязательств на договорные и внедоговорные по основаниям возникновения лежит в основе пандектной системы обязательственного права: договорные обязательства возникают на основе заключенного договора, а внедоговорные - из иных юридических фактов. Содержание договорных обязательств, главным образом, определяется соглашением лиц, участвующих в обязательстве и законом, содержание же внедоговорных

129

обязательств - только законом или волей одной из сторон в обязательстве. Иная классификация не на две, а на три группы предложена А.И. Масляевым: договорные, внедоговорные и возникающие из односторонних волевых актов. Е.А. Суханов делит обязательства на три группы: 1) обязательства из сделок (договорные обязательства и обязательства из односторонних сделок); 2) правоохранительные (внедоговорные) обязательства (обязательства из деликтов и из неосновательного обогащения); 3) иные обязательства (обязательства, возникающие из юридических поступков и из

1 Л 1

событий). [2] [3] [4]

С.Т. Максименко полагает, что в основе внедоговорных обязательств лежит не договор, а иной юридический факт: деликт, односторонняя сделка, административный акт, иные односторонние действия. Г.Д. Дмитриева отмечает, что возникновение внедоговорных обязательств не обусловлено соглашением между сторонами (договором); они возникают на основании

133

других юридических фактов.

По мнению Х.Д. Пирцхалавы, основным признаком, который отличает внедоговорные обязательства от договорных, является их одностороннеобязывающий характер. Полагаем, что данный признак характерен для деликтных обязательств, в котором на одну сторону (причинителя вреда) возлагается обязанность возместить причиненный вред, а другая сторона (потерпевший) обладает только правом требовать возмещения такого вреда, и не может быть применим в отношении всех внедоговорных обязательств, в том числе обязательств из неосновательного обогащения. В частности, приобретатель имущества, выступающий должником в обязательстве из неосновательного обогащения, имеет не только обязанность возвратить потерпевшему (кредитору) неосновательно приобретенное или сбереженное имущество либо возместить его стоимость вместе с доходами, которые оно извлекло или должно было извлечь из этого имущества, но и право требовать от потерпевшего возмещения понесенных затрат на содержание и сохранение такого имущества (статья 1108 ГК РФ).

В отличие от договорных, которые всегда являются результатом правомерных действий, внедоговорные обязательства могут возникать как в силу правомерных действий, так и в силу правонарушения. Вследствие этого, В.А. Носов считал, что внедоговорные обязательства могут быть как регулятивными, если такие обязательства не связаны с нарушением [5] [6]
субъективных прав, так и охранительными, направленные на восстановление имущественной сферы потерпевшего лицом, неосновательно сберегшим или приобретшим имущество в результате правонарушения.[7] [8] Данная позиция противоречила общепризнанному мнению советской доктрины, которая рассматривала внедоговорные обязательства, в том числе из неосновательного обогащения, как разновидность охранительных обязательств. О.С. Иоффе писал: «Обязательства же данной группы возникают вследствие неправомерных действий (например, причинение вреда) или отражают определенное объективно неправомерное состояние (например, неосновательное приобретение имущества, хотя бы и не в результате неправомерного поведения)». Несмотря на неправомерность действий или ситуации, приводящих к возникновению обязательств из причинения вреда и из неосновательного приобретения или сбережения имущества, сами эти обязательства служат правомерной цели — охране собственности, охране имущественных прав юридических и физических

135

лиц.

По нашему мнению, обязательства из неосновательного обогащения могут охватывать как охранительные, так и регулятивные правоотношения, поскольку основанием их возникновения могут выступать не только неправомерные действия, но и правомерное поведение обогатившегося, потерпевшего, третьих лиц, а иногда и события, не зависящие от воли участников (данный вывод следует из пункта 2 статьи 1102 ГК РФ). В связи с этим, можно согласиться с В.А. Канашевским, указывавшим в качестве основания их возникновения как неправомерные, так и правомерные действия.[9] Кроме того, несмотря на восстановительно-компенсационную направленность рассматриваемых обязательств - защиту имущественных
прав и интересов потерпевшего от посягательств на них со стороны обогатившегося, стороны обязательства из неосновательного обогащения могут самостоятельно регулировать взаимоотношения путем заключения соглашения о выборе права для установления своих прав и обязанностей (статья 1223.1 ГК РФ).

Помимо оснований возникновения, различия внедоговорной и договорной природы обязательств проявляются в вопросах о характере, объеме возмещаемых убытков, о формах и степени вины правонарушителя, значении вины потерпевшего. Регламент Рим II в качестве общего признака, объединяющего внедоговорные обязательства, определяет возмещение любого ущерба, являющегося результатом причинения вреда, неосновательного обогащения, действий в чужом интересе без поручения или «culpa in contrahendo».

Основным принципом договорной и внедоговорной ответственности является полное возмещение убытков, для взыскания которых требуется нарушение прав другого лица вне зависимости от договорного или внедоговорного основания иска. Вместе с тем, принципы, лежащие в основе возмещения таких убытков, в некоторых отношениях различны. При договорной ответственности возмещению подлежит «положительный» договорный интерес, предполагающий постановку потерпевшей стороны в

137

положение, в которой она находилась бы, если бы договор был исполнен. Напротив, внедоговорная ответственность направлена на восстановление имущественной сферы потерпевшего в том состоянии, в каком оно находилось до правонарушения. Внедоговорные обязательства возникают [10] [11]

в отсутствие договорной связи сторон и направлены, прежде всего, на привлечение правонарушителя к ответственности.

Вместе с тем, обязательства из неосновательного обогащения могут наступать в связи с договорными отношениями сторон как следствие отпадения основания в результате недействительности или незаключенности договора и поэтому могут носить смешанный характер: в случае ошибочного платежа недолжного «тяготеют» к договору, во всех иных случаях они направлены на защиту прав и интересов потерпевшей стороны от неправомерного перемещения имущественных благ, т.е. возникают вне зависимости от договорного основания, что сближает их с деликтом. Такая сложная природа отношений из неосновательного обогащения ведет свое начало к римско-правовой традиции, следуя которой законодательство некоторых стран романо-германской правовой системы (к примеру, Франции, Бельгии) именует обязательства из неосновательного обогащения квазидоговорными («как бы из договора» - quasi ex contractu). Сущность квазидоговорного обязательства определил американский профессор А.Л. Корбин как обязательства, которые не основаны ни на договоре, ни на деликте, приводимые в исполнение либо путем возврата в натуре либо путем возмещения стоимости неосновательного обогащения. При этом, отмечалось, что квазидоговор обладает двумя непременными признаками, отличающими его от договора и деликта: 1) отсутствие соглашения сторон (the lack of agreement); 2) характер возмещаемых убытков (the character of the remedy). Как считает А.Л. Корбин, объем возмещения по квазидоговорному обязательству включает не только возврат имущества в натуре, компенсационные убытки, но и иные способы защиты. Следовательно, в контексте традиционного деления убытков на реальный ущерб и упущенную выгоду по требованию о возврате неосновательного обогащения объем возмещения, на который вправе рассчитывать потерпевшая сторона, [12]

включает потери, которые были понесены в результате факта обогащения, в том числе расходы, направленные на компенсацию (восстановление) имущества потерпевшего до обогащения, а также полученные доходы, которые были извлечены из имущества обогатившимся лицом, т.е. представляет собой реальный ущерб.

Судебная практика Европейского союза влияет на формирование подходов к квалификации внедоговорных обязательств из неосновательного обогащения. Так, в деле Masdar (UK) Ltd. v. Commission of the European Communities субподрядчик подал против заказчика иск о возмещении убытков, понесенных вследствие не получения оплаты оказанных услуг и процентов, по правилам о внедоговорной ответственности. По материалам дела субподрядчик Masdar, не получив оплаты оказанных услуг от генподрядчика Helmico по двум субподрядным контрактам, обратился в Суд Европейских Сообществ к Комиссии, с которой договорные отношения отсутствовали. Основанием иска явилась внедоговорная ответственность, базировавшаяся на неосновательном обогащении (unjust enrichment - de in rem verso), действиях в чужом интересе без поручения (negotiorum gestio), неправомерном поведении Комиссии. При квалификации природы спорных правоотношений, суд пришел к выводу, что таковые действия не относятся к внедоговорным. Внедоговорные обязательства не во всех случаях требуют такого признака, как противоправность или вина в поведении ответчика. Признавая внедоговорную природу требований из неосновательного обогащения, при этом, суд постановил, что кондикционные требования не подпадают под действие правил о внедоговорной ответственности в строгом смысле, которые возникают при наличии следующих условий:

противоправность поведения Комиссии, предполагаемые убытки, причинноследственная связь между поведением Комиссии и убытками. По определению суда единственным признаком, необходимым для возникновения внедоговорного обязательства из неосновательного

обогащения, является отсутствие действительного правового основания для обогащения (no valid legal basis for the enrichment): лицо, которое понесло потери, на которые увеличились ценности другого лица в отсутствие правового основания для такого обогащения имеет право, по общему правилу, требовать от обогатившегося лица возврата суммы потерь. Поскольку между Комиссией и Хельмико, с одной стороны, и между Хельмико и Масдар, с другой стороны, имеются договорные правоотношения, суд квалифицировал спорные отношения как возникшие в рамках договора и не подпадающие под категорию неосновательного (unjust) обогащения.[13] [14] Таким образом, по мнению Суда Европейских Сообществ, необходимым условием внедоговорного обязательства из неосновательного обогащения является отсутствие действительного правового основания для обогащения.

Особое значение разграничение договорной и внедоговорной природы обязательства приобретает в свете отмеченной в Концепции развития гражданского законодательства необходимости расширения круга внедоговорных обязательств, в отношении которых ГК РФ

141

предусматривается коллизионное регулирование.

В последние годы отмечается распространение общих положений обязательственного права, ранее относимых исключительного к правовому режиму договорных обязательств, в частности, касающих уступки прав и передаче обязательств, зачета, исковой давности, на обязательства внедоговорного характера. Примером такого широкого толкования служат отдельные правила Принципов международных коммерческих договоров

2010 года. В качестве иллюстрации соотнесения Приниципов к «материи» внедоговорного обязательства В.П. Звеков приводит случай, связанный с различиями в применении срока исковой давности в зависимости от квалификации отношения (реституция или неосновательное обогащение): «Банк В дает кредит заемщику А, который не выплачивает долг в срок, предусмотренный в кредитном соглашении. Долг А был упущен из виду и забыт из-за бухгалтерской ошибки со стороны В. Через четыре года В обнаруживает ошибку и посылает А уведомление об уплате долга. А выполняет это требование, но позднее он узнает от адвоката, что мог бы отказаться платить в связи с пропуском срока исковой давности. А не может потребовать от В возврата платежа как неосновательного обогащения».[15] [16]

Восстановительная функция.

Функциональное предназначение обязательств из неосновательного обогащения состоит в восстановлении имущественной сферы потерпевшего лицом, обогатившимся за счет имущества без законного основания. Это связано с общепринятым суждением о том, что в основе института неосновательного обогащения лежат идеи справедливости, заложенные в римском частном праве (aequitas).[17] С учетом этого, данные обязательства в наибольшей степени связаны с такими оценочными категориями, как мораль, нравственность, справедливое распределение материальных благ,

равноценное возмещение.

Трансграничный характер (наличие иностранного элемента).

Ключевым признаком трансграничного обязательства из

неосновательного обогащения для целей коллизионного регулирования

является наличие в таком обязательстве иностранного элемента. Как отмечает авторитетный коллизионист В.П.Звеков, именно «наличие в частноправовом отношении, возникающем в международной жизни, иностранного элемента обуславливает постановку коллизионного вопроса»,[18] [19] [20] [21] подлежащего разрешению путем обращения к коллизионной норме, определяющей, праву какой страны подчиняется то или иное правоотношение. По мнению Г.К.Дмитриевой, именно иностранный элемент придает частноправовым отношениям новое сущностное качество, которое порождает потребность в особых приемах и средствах правовой

146

регламентации.

Для обозначения частноправовых отношений, выходящих за пределы юрисдикции одного государства и связанных по меньшей мере с двумя различными правопорядками, некоторыми авторами предлагается использовать критерий «трансграничности». При этом, подавляющее большинство представителей российской доктрины международного частного права сходятся во мнении о том, что использование термина «международное» для обознания отношений, составляющих предмет международного частного права, неудачно в силу его многозначности и, как следствие, вероятности смешения норм различной системной принадлежности: международного публичного права, направленного на регулирование межгосударственных отношений, и международного частного права, предметом которого служат имущественные и связанные с ними личные неимущественные отношения, с участием субъектов частного

права.

Представляется, что для научных целей использование термина «трансграничное обязательство из неосновательного обогащения» по аналогии с категорией «трансграничная сделка», «трансграничная несостоятельность», «трансграничное причинение вреда» вполне допустимо. В связи с этим важно определиться с понятийным аппаратом, для чего и предлагается дать определение и установить содержание понятия «трансграничное обязательства из неосновательного обогащения» с точки зрения международного частного права.

Само понятие «трансграничное обязательство из неосновательного обогащения» не вошло в научный оборот. В теории международного частного права специфика трансграничности данного вида обязательственных отношений подразумевается и поэтому для их обозначения используются существующие в материальном праве наименования: в западных изданиях - «реституционные или

квазидоговорные обязательства»,[22] в отечественной литературе встречается традиционное наименование «обязательства из неосновательного обогащения».[23]

Однако, для целей определения права, подлежащего применению, правильным и логичным было бы обращение к законодательному инструментарию и в соответствии со ст. 1186 ГК РФ именовать их обязательствами из неосновательного обогащения, осложненными иностранным элементом.

Как следует из анализа ст. 1186 ГК РФ, применительно к обязательствам вследствие неосновательного обогащения иностранный элемент может присутствовать в случаях, когда одной из сторон такого обязательства выступает иностранное физическое или юридическое лицо либо само неосновательное обогащение, выраженное в определенном имуществе или сумме денежных средств, находится за рубежом, либо действие или событие, повлекшее неосновательное обогащение, имело место за границей либо неосновательное обогащение связано с иным уже существующим или предполагаемым между сторонами правоотношением, подчиненным иностранному праву.

Как отмечается в доктрине, ни ГК РФ, ни иные акты российского законодательства не определяют понятие «иностранный элемент».[24] [25] [26] Содержание категории «иностранный элемент» остается дискуссионным в российской и зарубежной доктрине международного частного права. Некоторые отечественные авторы пытаются объяснить сущность категории «иностранный элемент» через связь отношения с различными правопорядками. Так, В.В.Кудашкин полагает, что критерием выделения иностранного элемента является такая связь отношения с несколькими правовыми системами, которая имеет направленность вовне одной правовой системы и независима от национально-правовых систем. Однако, представленная указанным автором точка зрения обоснованно критикуется в литературе в связи с допущенным смешением причин возникновения

153

иностранного элемента и иностранного элемента как правового понятия.

На сегодняшний день принято выделять три вида иностранного элемента в составе правоотношения:

субъект отношения - иностранное физическое или юридическое

лицо.

объект отношения - имущество, находящееся за рубежом.

юридический факт, имевший место за границей.[27]

Выше приведенные виды иностранного элемента относятся к наиболее распространенным на практике его проявлениям, поскольку ст. 1186 ГК РФ, предусматривая существование гражданско-правовых отношений с «иным иностранным элементом», закрепляет лишь примерный перечень возможных проявлений иностранного элемента. Гражданское-правовое отношение может содержать один и более иностранных элементов, при том, в любых их сочетаниях.[28] Поскольку закон не определяет, что следует понимать под «иным иностранным элементом», следует иметь в виду, что иной иностранный элемент должен отвечать критерию существенности, в противном случае отношение, полностью подпадающее под регулирование одного правоправопорядка, может быть признано осложненным иностранным элементом исключительно по формальному признаку: составление договора на иностранном языке или определение иностранной валюты долга/платежа.

Первый элемент - субъект правоотношения, когда одна из сторон отношения из неосновательного обогащения является иностранным физическим или юридическим лицом. Здесь иностранный элемент проявляется в зависимости от места жительства или место нахождения лица, вступающего в правоотношение.[29] Проявление иностранного элемента в субъекте традиционно встречается наиболее часто и, как правило, дополняет разнообразные случаи трансграничного неосновательного обогащения: к примеру, излишняя уплата, сделанная гражданином государства А при покупке какой-либо вещи на территории государства Б, платеж ненадлежащему лицу путем перечисления денежных средств со счета, открытого гражданином государства X, на банковский счет гражданина Y, возврат недолжно исполненного по недействительной сделке, заключенной с иностранным лицом.

Второй элемент - объект правоотношения, когда предметом является имущество, находящееся за границей. Иллюстрацией служат следующие примеры: возврат полученного вследствие невозможности исполнения (доктрина «тщетности» договора) или ненаступления отлагательного условия, возмещение потерь в связи с не завершением переговоров о заключении между гражданами одного государства договора купли-продажи недвижимого имущества, находящегося в другом государстве, либо изготовление вещи, находящейся в одной стране, из чужого материала (спецификация), поставляемого из другой страны. Если предметом тщетного договора или спецификации служит недвижимое имущество, при отсутствии соглашения стороне о выборе права законодательство подавляющего большинства государства подчиняет такое правоотношение закону

157

местонахождения имущества (lex rei sitae).

Третий элемент - юридический факт, с которым связано возникновение, изменение или прекращение правоотношения вследствие неосновательного обогащения. Здесь речь идет о месте совершения самого факта неосновательного обогащения, который может проявиться в месте получения недолжно уплаченного (платеж несуществующего долга либо ненадлежащему лицу) в одном государстве между гражданами другого государства в связи с платежной транзакцией в третьем государстве либо в месте одностороннего отказа от исполнения или заключения соглашения о расторжении договора, возврат ранее исполненного по которому определяется по закону страны, которому был подчинен договор. При этом, как будет показано в главе 3, привязка «закон места неосновательного обогащения» допускает неоднозначное толкование, когда под ним [30]

понимается не только место приращения имущества, но и место локализации

158

действия или события, повлекшее такое приращение.

Вышеизложенная модель опирается на выдвинутую Л.А.Лунцем концепцию гражданского правоотношения, осложненного иностранным элементом.[31] [32]

Однако, при обращении к истокам учения о правоотношении в международном частном праве, можно установить, что данная позиция разделялась не всеми авторами. Так, советский ученый А.А.Рубанов подверг критике теорию Л.А. Лунца, полагая, что иностранные элементы не входят в структуру правоотношения, а «лишь указывают на внешние связи с другими общественными отношениями».[33] Поэтому А.А.Рубанов предложил именовать отношения, составляющие предмет международного частного права, как «имущественные отношения, обладающие иностранной характеристикой».[34] На современном этапе в работах многих известных специалистов преобладает точка зрения, согласно которой категория «иностранный элемент» и элементы правоотношения, к которым относятся субъект, объект и содержание (права и обязанности сторон), образуют явления разного порядка и смешивать их неправильно.[35]

Как считает А.Л.Маковский, локализованный за границей юридический факт, не будучи вообще элементом правоотношения, тем не менее, может признаваться иностранным элементом, используемым в международном частном праве исключительно в прикладных целях - для «квалификации в законе той категории гражданских правоотношений, к которым можно применять не только отечественное, но и иностранное право».[36] [37] По мнению В.А. Канашевского, использование юридического факта как иностранного элемента допустимо в структуре отношения, а не правоотношения, подвергнутого регулированию нормами права, в противном случае, как считает указанный автор, искажается концепция

164

правоотношения.

Зарубежная доктрина определяет лишь случаи, когда иностранный элемент имеет место, подробно не раскрывая содержания данной категории. Так, М.Иссад пишет, что нормы международного частного права регулируют возникающее между двумя лицами правоотношение, имеющее связи с двумя и более странами.[38] Дж. Чешир считает, что иностранный элемент обнаруживается «когда рассматриваемый судом вопрос касается факта, события или сделки, находящихся в столь тесной связи с иностранной правовой системой, что возникает потребность обратиться к этой системе».[39] В некоторых зарубежных изданиях наряду с термином «иностранный элемент» встречается также понятие «международный элемент».[40]

На основании изложенного, трансграничные обязательства из неосновательного обогащения можно определить как возникающие не по воле их участников и осложненные иностранным элементом обязательства, в основании которых могут лежать как правомерные, так и неправомерные действия стороны (самого потерпевшего или обогатившегося лица), третьих лиц, либо не зависящие от воли его участников события, в силу которых одна сторона (обогатившееся лицо) обязана возвратить другой стороне (потерпевшему) неосновательно полученное за счет последнего без правового основания имущество, в частности, в случае, когда обогатившееся лицо и/или потерпевший является иностранным лицом; имущество, составляющее неосновательное обогащение, находится на территории иностранного государства; факт (результат) неосновательного обогащения либо действие или иное обстоятельство, повлекшее неосновательное обогащение, имеют место за границей; неосновательное обогащение связано с иным существующим или предполагаемым между сторонами правоотношением, подчиненным иностранному праву.

[1] Крюков В.С. Внедоговорные обязательства. М.: Лаборатория Книги. 2010. С. 7, 53. Носов В.А. Внедоговорные обязательства. Ярославль. 1987. С. 4, 10,11. Внедоговорные обязательства. Авторское, изобретательское и наследственное право. Отв. ред. В.А. Рясенцев. М.: ВЮЗИ. 1980. С.33. Михайлич А.М. Внедоговорные обязательства в советском гражданском праве. Краснодар. 1982. С. 13. Беспалов Ю.Ф., Егорова О.А., Якушев П.А. Договорное право. Под ред. Ю.Ф. Беспалова. М.: Закон и право. 2012. С. 503 - 525. Иоффе О.С. Обязательственное право. М.: Юрид. Лит. 1975. С. 21-22. Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Общее учение об обязательствах. М.: Юрид. лит. 1950. С. 381, 382. Российское гражданское право: Учебник. В 2 т. Том II: Обязательственное право / Отв. ред. Е.А. Суханов. 2-е изд. М.: Статут. 2011. С. 42, 1074-1075. Гражданское право. Учебник. В 3т. Том 1. 6-е изд. Отв. ред. А.П. Сергеев, Ю.К. Толстой. С. 575. Пирцхалава Х.Д. Правовое регулирование внедоговорных трансграничных обязательств (на примере Российской Федерации и Испании). Дис.канд. юрид. наук. М.,2013. С. 23.

[2] Гражданское право. В 4 т. Том 3: Обязательственное право. Учебник. Отв. ред. Е.А. Суханов. 3-е изд. М.: Волтерс Клувер. 2005. С. 22-23. Гражданское право. Учебник. В 3т. Том 1. 6-е изд. Отв. ред. А.П. Сергеев, Ю.К. Толстой. М.: Изд-во Проспект, 2005. С. 575. Носов В.А. Указ. Соч. С.11.

[3] Гражданское право. Часть первая: Учебник/ Отв. ред. В.П. Мозолин, А.И. Масляев. М.: Юристь. 2007. С. 539.

[4] Гражданское право. В 4 т. Том 3: Обязательственное право. Учебник. Отв. ред. Е.А. Суханова. С. 21.

[5] Максименко С.Т. Внедоговорные обязательства в международном частном праве//Современная юридическая наука и правоприменение (III Саратовские правовые чтения): Сборник тезисов докладов. г.Саратов, 3-4 июня 2010 г. С. 159.

[6] Дмитриева Г.К. Новые подходы в правовом регулировании трансграничных внедоговорных обязательств по международному частному праву России//Ьех Russica. 2006. № 6. С. 1106.

[7] Носов В.А. Указ. соч. С. 14, 30,31.

[8] Иоффе О.С. Указ. соч. С. 21-22.

[9] Канашевский В.А. Международное частное право. Учебник. 3-е изд. М.: Международные отношения. 2016. С. 770.

[10] Комаров А.С. Регулирование возмещения убытков при нарушении договора в коммерческом обороте стран с развитой рыночной экономикой и международной торговле:Состояние и тенденции: Дисс. на соискание ученой степени доктора юридических наук в форме научного доклада, выполняющего также функции автореферата. С.58,61.

[11] Сокрутова Т.Ю. Особенности правового регулирования внедоговорных обязательств в международном частном праве (коллизионные вопросы)//Вестник Саратовской государственной академии права. 2006. № 5. С. 143.

[12] Corbin A.L. Quasi-Contractual Obligations//The Yale Law Journal. Vol. 21, No. 7 (May 1912). P. 537, 550, 551.

73

[13] Решение суда первой инстанции от 16 ноября 2006 года по делу T-333/03 Masdar (UK) Ltd. v. Commission

of the European Communities. Решение Большой Палаты суда ЕС от 16 декабря 2008 года по делу C-47/07 P Masdar (UK) Ltd. v. Commission of the European Communities. URL: http://eur-lex.europa.eu/legal- content/EN/TXT/?qid=1451840815951&uri=CELEX:62003TJ0333; http://eur-lex.europa.eu/legal-

content/EN/TXT/?qid=1452190895358&uri=CELEX:62007CJ0047 (дата обращения: 19.01.2016).

[14] «Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации» (одобрена решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 07.10.2009) // Вестник ВАС РФ. № 11, ноябрь. 2009.

[15] Принципы УНИДРУА в первоначальной редакции были опубликованы в 1994 году. Вторая редакция, которая представляет новый, дополненный вариант Принципов 1994 года, была издана 2004 году. По состоянию на 2015 года действует третья редакция этого документа 2010 года. Текст Принципов УНИДРУА 2010 года на русском языке в переводе д.ю.н., профессора А.С. Комарова доступен на официальном сайте УНИДРУА: URL: http ://www.unidroit.org/english/principles/contracts/principles2010/translations/blackletter2010- russian.pdf (дата обращения: 19.01.2016).

[16] Приведен по кн. Звеков В.П. Отдельные виды обязательств в международном частном праве. Под ред. В.П. Звекова. Статут. 2008. СПС «КонсультантПлюс». См. комментарий к ст. 10.1 Принципов УНИДРУА 2010 г. С. 371-372.

[17] Новак Д.В. Указ. соч. С. 1-2.

[18] Международное частное право. Учебник. Отв. ред. Н.И.Марышева. 3-е изд. М.:Волтерс Клувер. 2011. (автор главы - В.П.Звеков). С.4.

[19] Международное частное право. Учебник. Отв. ред. Г.К. Дмитриева. 3-е изд. М.: Проспект. 2012. С. 11.

[20] Возможность использования терминологии «трансграничных отношений» допускает Г.К.Дмитриева. См.: Международное частное право. Учебник. 3-е изд. М.: Проспект. 2012. С. 11. Ранее В.П. Звеков называл такого рода отношения транснациональными.

[21] На указанное обстоятельство обращал внимание Л.А.Лунц. См.: Курс международного частного права. Общая часть. Изд-во «Юридическая литература». 1973. С.42.

[22] См. Dicey A. and Morris J. Conflict of laws. London. Stevens &Sons Limited. 1967. Ch.29. P. 903. Вольф М. Международное частное право.Под ред. Л.А.Лунц. Изд-во Иностранной литературы.1948.С.530. A.Ehrenzweig. Restitution in the Conflict of Laws. 36 N.Y.U. L. Rev. 1961. P.1297. Falconbridge J.D. Op.cit. P.356. Gutteridge H.C., Lipstein K. Op.cit. P.80. Иссад М. Международное частное право. Пер. с фр. Под ред. М.М.Богуславского. 1989. С.186.

[23] Лунц Л.А. Курс международного частного права. В 3-х томах. М.: Спарк, 2002. С.660. Макаров А.Н. Основные начала международного частного права. М.Юрид. изд-во НКЮ РСФСР.1924. С.94. Толстых В.Л. Международное частное право: коллизионное регулирование. С-Петербург. ЮрЦентр Пресс. 2004. С. 454.

[24] Комментарий к Гражданскому кодексу РФ части третьей. Под ред. Н.И. Марышева, К.Б. Ярошенко. 3-е издание. «КОНТРАКТ», «ИНФРА-М». 2010// СПС «КонсультантПлюс».

[25] Кудашкин В.В. К вопросу об иностранном элементе в гражданском отношении // СПС «КонсультантПлюс».

[26] Гафаров С.Э. Проблема иностранного элемента в международном гражданском процессе // Вестник ВГУ. Серия Право. №2.2007. С. 95.

[27] Канашевский В.А. Международное частное право. Учебник. 3-е изд. М. Международные отношения. 2016. С.15.

[28] Международное частное право. Учебник. Отв. ред. Н.И. Марышева. 3-е изд. М.: Волтерс Клувер, 2011 (автор главы - В.П. Звеков). С.2.

[29] Бендевский Траян. Международное частное право. Учебник. Пер. с македонского С.Ю.Клейн. Отв. ред. Е.А.Суханов. М.: Статут. 2005. С.188.

[30] Ст. 1213 ГК РФ, Ст. 119 Закона Швейцарии о международном частном праве, пар. 26 Указа Венгрии о международном частном праве, Ст. 19 Гражданского кодекса Египта (Вводный титул) и т.д.

8 Толстых В.Л. Указ. соч. С. 456.

[32] Лунц Л.А. Курс международного частного права. Общая часть. С. 26 - 27.

[33] Рубанов А.А. Имущественные отношения в международном частном праве // Правоведение. 1982. № 6. С. 32.

[34] Рубанов А.А. Там же.

[35] Звеков В.П. Коллизии законов в международном частном праве// СПС «КонсультантПлюс». Комментарий к Гражданскому кодексу РФ части третьей. Под ред. Н.И. Марышева, К.Б. Ярошенко. В.А. Канашевский. Внешнеэкономические сделки: материально-правовое и коллизионное регулирование. - М.: Волтерс Клувер, 2008. С. 32.

[36] Комментарий к Гражданскому кодексу РФ части третьей. Под ред. Н.И. Марышева, К.Б. Ярошенко // СПС «КонсультантПлюс».

[37] Канашевский В.А. Внешнеэкономические сделки: материально-правовое и коллизионное регулирование. - М.: Волтерс Клувер, 2008. С. 32.

[38] Иссад М. Указ. соч. С.14.

[39] Cheshire G.C. Private International Law. P.5.

[40] Бендевский Траян. Указ. соч. С. 187.