На современном этапе международные договоры, содержащие единообразные коллизионные и материальные правовые нормы, играют ключевую роль в процессе унификации международного частного права, поскольку позволяют устранить имеющиеся различия в национальном материальном праве и коллизионном праве, разрешить проблемы, связанные с квалификацией правоотношения, достичь единообразия при применении и толковании таких унифицированных норм. На сегодняшний день не существует универсального унифицированного международно-правового акта, который объединил бы все существующие коллизионные нормы в области внедоговорных обязательств, в том числе из неосновательного обогащения. В связи с этим, международное регулирование внедоговорных обязательств, осложненных иностранным элементом, осуществляется, главным образом, посредством региональной унификации коллизионных правил в рамках интеграционных объединений (ЕС, СНГ).

Принятие Европейским Парламентом и Советом Регламента «О праве, подлежащем применению к внедоговорным обязательствам» (Рим II) явилось важным шагом в процессе унификации коллизионных норм международного частного права государств-членов Европейского Союза в области внедоговорных обязательств.[1] [2] В настоящее время Регламент применяется

327

на территории всех государств-членов ЕС, за исключением Дании.

В отличие от директивы ЕС, опосредующей процесс гармонизации (сближения) национальных законодательств европейских государств, Регламент как форма унификации представляет собой акт ЕС, содержащий единообразные правила, подлежащие обязательному и прямому применению на территории всех государств-членов ЕС в силу самого факта членства государства, т.е. отдельного волеизъявления (согласия) государства на обязательность изложенных в нем правил путем ратификации или имплементации (трансформации) в национальное законодательство не

требуется. Кроме того, Регламент имеет некоторые преимущества перед конвенционным методом регулирования, поскольку является актом прямого действия, обеспечивающим более эффективное и непосредственное применение закрепленных в нем положений на территории всех стран ЕС. Так, Е.В. Кабатова отмечает, что «с точки зрения унификации форма

~ 329

регламента предпочтительнее международной конвенции».

Регламент Рим II содержит единообразные коллизионные нормы, применимые к деликтным обязательствам, в том числе специальным деликтным требованиям (причинение вреда окружающей среде, вследствие недобросовестной конкуренций, нарушения прав интеллектуальной собственности, недостатков товаров/работ/услуг, забастовки или локаута) и иным внедоговорным обязательствам, возникающим вследствие неосновательного обогащения, недобросовестного ведения переговоров о заключении договора (culpa in contrahendo), ведения чужих дел без поручения (negotiorum gestio). В соответствии со статьей 1 под действие Регламента подпадают осложненные иностранным элементом, т.е. связанные с правопорядками нескольких государств, внедоговорные обязательства в гражданской и торговой сфере с учетом исключений, предусмотренных в параграфе 2 данной статьи. Таким образом, Регламент заменил коллизионное право государств-членов ЕС, что позволило устранить существовавшие различия в национальном коллизионном праве европейских стран. Регламент, будучи актом региональной унификации, при этом, в силу прямого указания в самом Регламенте носит универсальный характер в отношении применимого материального права, т.е. право, определяемое в соответствии с положениями Регламента, подлежит применению независимо от того, является оно правом государства-члена ЕС (статья 3(1). [3] [4]

Правила определения права, подлежащего применению к

обязательствам вследствие неосновательного обогащения, установлены в

статье 10 Регламента Европейского Парламента и Совета «О праве,

330

подлежащем применению к внедоговорным обязательствам» (Рим II):

Если внедоговорное обязательство, возникающее вследствие неосновательного обогащения (включая получение ненадлежащего платежа), затрагивает существующее отношение между сторонами, такое как обязательство из договора или вследствие причинения вреда, тесно связанное с этим неосновательным обогащением, то правом, подлежащим применению, является право, которое регулирует данное отношение.

В случае, если право, подлежащее применению, не может быть определено на основании параграфа 1, и стороны имеют свое обычное место жительства в одной и той же стране в момент, когда происходит юридический факт, влекущий неосновательное обогащение, то правом, подлежащим применению, является право этой страны.

В случае, если право, подлежащее применению, не может быть определено на основании параграфов 1 или 2, то правом, подлежащим применению, является право страны, где произошло неосновательное обогащение.

В случае, если из всех обстоятельств дела вытекает, что внедоговорное обязательство, возникающее вследствие неосновательного обогащения, имеет явно более тесные связи с другой страной чем та, которая указана в параграфах 1, 2 или 3, то применяется право этой другой страны. [5]

Можно выделить следующие основные коллизионные привязки, используемые в статье 10 для определения права, применимого к неосновательному обогащению:

право, регулирующее существующее между сторонами правоотношение, в связи с которым возникло обязательство из неосновательного обогащения, включая получение ненадлежащего платежа (параграф 1 статьи 10 - law of

the underlying relationship);

право страны совместного местожительства сторон на момент совершения юридического факта, повлекшего неосновательное обогащение (параграф 2 статьи 10 - law of joint habitual residence);

закон места неосновательного обогащения (параграф 3 статьи 10 - law of

the place of unjust enrichment).

Параграф 1 статьи 10 Регламента Рим II определяет генеральный статут обязательства из неосновательного обогащения по праву, которое регламентирует существующее правоотношение сторон (law of the underlying relationship). В доктрине существует иное наименование данного правила lex causae condictionis, когда право, подлежащее применению, определяется по праву, регулирующему существо правоотношения (cause of action), в английском праве получившее воплощение в концепции ‘proper law of the

о oo

obligation’. Что касается подхода Restatement (Second) “the most significant approach”, то последний не совсем укладывается в рамки law of the underlying relationship, включая, помимо собственно выбора права, также соображения публичного интереса, которыми руководствуется суд при выборе надлежащего правопорядка.[6] [7] [8]

В случае невозможности определения применимого права на основе генеральной привязки, в частности в случае отсутствия какого-либо правоотношения между сторонами или недостаточности связи правоотношения с неосновательным обогащением, следует руководствоваться субсидиарными привязками, изложенными в параграфе 2 и 3 Регламента Рим II (право совместного местожительства сторон, закон места неосновательного обогащения).

В зарубежной литературе подход, изложенный в статье 10 Регламента Рим II, относят к традиционному коллизионному методу определения применимого права (traditional choice of law method), когда с помощью коллизионной привязки, отсылающей к определенному правопорядку, правоотношение прикрепляется к правовой системе конкретного государства, материальное право которого подлежит применению.[9] [10] Вместе с тем, статья 10 в параграфе 4 предусматривает исключение из жестких коллизионных норм исходя из критерия наиболее тесной связи с правоотношением сторон, предписывая применение права другой страны, нежели правопорядок, определяемый в соответствии с рассмотренными коллизионными привязками, если из совокупности всех обстоятельств будет следовать, что право такой другой страны имеет более тесную связь с правоотношением. В связи с этим статья 10 позволяет найти более гибкий подход при решении вопроса о выборе права, отвечающий современным тенденциям развития международного частного права. Таким образом, общая презумпция применения права страны, которой подчинено существующее правоотношение сторон, может быть опровергнута в случае, если обстоятельства дела свидетельствует о более тесной связи обязательства из неосновательного обогащения с другим правопорядком.

Отличительной чертой Регламента Рим II является распространение доктрины автономии воли сторон на сферу внедоговорных обязательств. Традиционно доктрина автономии воли сторон рассматривалась

в контексте консенсуально-договорных обязательств и не применялась к внедоговорным обязательствам, возникающим помимо воли сторон в силу закона. Стороны могут выбрать право любой страны, как страны-члена ЕС, так и страны, не являющейся таковой, вне зависимости от того, имеет ли выбранное право объективную и реальную связь с обстоятельствами дела.[11] Соглашение о выборе права может быть заключено, по общему правилу, после наступления юридического факта, повлекшего неосновательное обогащение. Исключением являются

обязательства, стороны которых осуществляют предпринимательскую деятельность, в этом случае стороны могут договориться об избранном праве заранее до наступления такого обстоятельства. В случае если не все стороны обязательства занимаются предпринимательской деятельностью, выбор права до наступления обстоятельства, которым вызвано обогащение, невозможен. При этом, Регламент Рим II оставляет неразрешенным вопрос о юридической силе соглашения о выборе применимого права, заранее заключенного в отсутствие между сторонами какого-либо правоотношения. Полагаем, что если речь идет об обязательстве между сторонами- предпринимателями, заранее сделанный выбор права будет действительным в любом случае в силу предпринимательского статуса сторон, вне зависимости от наличия или отсутствия между ними такого правоотношения, и, соответственно, не будет иметь силу применительно к обязательству между сторонами, не занимающимися предпринимательской деятельностью, даже если такое обязательство возникло в связи с существующим правоотношением сторон. При выборе применимого права следует учитывать установленные Регламентом Рим II условия допустимости выбора сторонами применимого права: во-первых, такой выбор должен быть прямо выражен или определенно вытекать из обстоятельств дела, во-вторых, не должен наносить ущерба правам третьих лиц.

Кроме того, избранный правопорядок не должен затрагивать действие внутригосударственных императивных норм права страны (internal mandatory rules), в которой сосредоточены все иные элементы правоотношения (статья 14.2). Стороны также не могут отступить от применения императивных положений права Сообщества в случае локализации всех элементов правоотношения на территории одного или нескольких государств-членов, несмотря на выбор в пользу права третьего

337

государства.

В доктрине все случаи неосновательного обогащения, к которым применима статья 10, разделяются на две категории: те, которые возникают в связи с существующим правоотношением сторон (existing relationship), и те, которые возникают самостоятельно, при отсутствии правоотношения между сторонами (no pre-existing relationship).

Первая категория охватывает случаи получения неосновательного обогащения в рамках договорных правоотношений сторон, в частности в связи с расторжением, признанием незаключенным или недействительным договора, в рамках отношений из деликта и прочих отношений. Иные отношения, в связи с которым могут наступить обязательства из неосновательного обогащения, могут составлять агентские отношения, [12] [13]

отношения из траста (доверительной собственности), отношения по

- 339

ответственному хранению, отношения между компанией и директором.

Важным является вопрос о соотношении статьи 10 Регламента Рим II и статьи 12 Регламента Рим I, посвященной вопросам права, применимого к договорным обязательствам, так как зачастую неосновательное обогащение возникает как следствие недействительности договора. В частности, речь идет о статье 12 (1) (c) и (e), определяющей право, применимое к «последствиям нарушения договора» и «последствиям недействительности договора» соответственно. По мнению Э.Бэрроуза, поскольку сфера применения этих двух коллизионных норм может совпадать, остается неясность относительно того, какими же правилами следует руководствоваться в первую очередь в случае конфликта между ними. [14] [15] [16] [17] По мнению П.Стоуна, угроза конфликта положений Регламентов Рим II и Рим I возможна лишь в части ст. 12 (1) (e), касающейся последствий недействительности договора, напротив, отнесение вопроса о последствиях

- 341

нарушения договора к статуту договора не вызывает сомнений.

П.Стоун также указывает на возможность применения статьи 10 Регламента Рим II к случаям неосновательного обогащения в связи с нарушением вещных прав, к примеру, в рамках виндикационного иска, предлагая в таких ситуациях применять закон места нахождения вещи (lex situs). Как отмечает Питер Хабер, при применении Регламента Рим II по спорам, связанным с истребованием своего имущества, следует разграничивать вопросы существования титула на имущество, к которым Регламент Рим II не применим, и подпадающие под сферу его действия вопросы возмещения убытков, вызванных неправомерным вмешательством в имущественную сферу другого лица.[18]

Ко второй категории случаев неосновательного обогащения относят, в частности, ситуации, связанные с ошибочной уплатой налогов в казну, ошибочное перечисление средств на цели пожертвования или исполнение обязательства другого лица по принуждению.[19] [20] Думается, что в таких случаях правом, подлежащим применению, скорее всего, будет закон места неосновательного обогащения.

Как ранее отмечалось, закон места неосновательного обогащения не получил поддержки в качестве ведущего правила для определения права, подлежащего применению, в силу сложностей, связанных с локализацией места обогащения, а также недостаточной связи с обстоятельствами дела.

Основная цель привязки «закон места совместного местожительства сторон» состоит в недопустимости применения иностранного права к внутренним отношениям между лицами, являющимися гражданами одной

345

страны или имеющими место жительство в одном и том же государстве. Кроме того, применение личного закона сторон находит подкрепление в американском Restatement (Second), которым предусмотрены «домициль, национальность, место инкорпорации и место ведения бизнеса сторон» в числе контактов, которые должны быть приняты во внимание судом при определении права, подлежащего применению.

Согласно господствующему мнению в доктрине европейского международного частного права из сферы применения статьи 10 исключены вопросы неосновательного обогащения, возникающего в результате нарушения прав на интеллектуальную собственность (статья 8), в порядке суброгации (статья 19), а также вследствие ведения чужих дел без поручения (статья 11) либо в рамках преддоговорной ответственности (статья 12),

поскольку данные правоотношения полностью охватываются специальными

346

коллизионными правилами.

Применение статьи 10 Регламента осложняется различиями в определении зарубежными правовыми системы понятия «неосновательное обогащение». Как было рассмотрено в главе 1 диссертации, отсутствие единой терминологии, используемой для обозначения обязательства из неосновательного обогащения в странах общего права (термин “restitution”) и континентального права (термин “unjust enrichment”), затрудняет разрешение проблемы квалификации понятия «неосновательное обогащение». На основе анализа содержания данной категории в национальном законодательстве различных стран А.Чонг приходит к выводу о целесообразности использования в статье 10 термина “unjust enrichment” как понятия универсального характера, охватывающего практически все случаи неосновательного обогащения, по сравнению с категорий “restitution”, свойственной, прежде всего, странам англо-саксонской правовой системы и

348

не имеющей определенной сферы применения.

Регламент Рим II не содержит специальной нормы о сфере действия статута обязательства из неосновательного обогащения, по аналогии с Регламентом Рим I в отношении договорных обязательств.[21] [22] [23] [24] Статья 15 Регламента Рим II устанавливает общую сферу действия права, применимого ко всем внедоговорным обязательствам (обязательства из причинения вреда, обязательства в чужом интересе без поручения, преддоговорная ответственность (culpa in contrahendo). Круг вопросов, перечисленных в статье 15 Регламента Рим II, ориентирован, прежде всего, на деликтные обязательства и не позволяет учитывать специфику и правовую природу иных внедоговорных обязательств, в том числе в области неосновательного обогащения. Подробнее вопрос о сфере действия статута обязательства вследствие неосновательного обогащения будет рассмотрен далее в контексте их российского коллизионного регулирования (глава 3).

Согласно статье 24 Регламента Рим II не допустима обратная отсылка (renvoi). Это означает, что применимое право, определенное на основании Регламента, не включает нормы международного частного права. Отказ в применении права, к которому отсылает Регламент Рим II, возможен лишь в случае явной несовместимости применения такого права публичному порядку страны суда, что отличается от российской модели оговорки о публичном порядке (статья 1193 ГК РФ), когда для отказа в применении иностранного права необходимо противоречие последствий (результата) применения иностранного права публичному порядку. Представляется, что российский закон предлагает более взвешенный подход.

В условиях сохраняющихся различий в подходах к регулированию внедоговорных обязательств, в том числе вследствие неосновательного обогащения, важное значение приобретает процесс гармонизации национального законодательства стран-членов ЕС в области неосновательного обогащения. Итогом работы группы европейских экспертов явилась подготовка Принципов европейского права в области неосновательного обогащения (European Principles on Unjustified Enrichment) в составе Проекта общей справочной схемы. Проект включает в себя принципы, определения, типовые нормы, применимые как для отдельных [25]

видов договоров, так и для внедоговорных обязательств. Данный документ относится к актам негосударственного регулирования, поэтому не обладает обязательной юридической силой и не является источником права.

В рамках стран СНГ процессы материально-правовой и коллизионной унификации частноправовых отношений, осложненных иностранным элементом, опосредуются в форме международного договора. Действующие международные договоры, применяемые на территории государств- участников СНГ, не предусматривают специальных коллизионных норм в области обязательств из неосновательного обогащения. Минская конвенция 1993 года устанавливает правила определения права, применимого к обязательствам о возмещении вреда, по законодательству страны, на территории которой имело место действие или событие, послужившее основанием для требования о возмещении вреда. В субсидиарном порядке может быть применено право страны совместного гражданства сторон. Аналогичные положения закреплены в Киевском соглашении 1992 года «О порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности», за исключением привязки к праву страны общего гражданства причинителя вреда и потерпевшего.

Своебразной формой гармонизации законодательства стран СНГ является Модельный гражданский кодекс для государств-участников Содружества, который «не является юридически обязательным документом и служит лишь основой для национальных правовых актов (гражданских кодексов)». Статья 1231 Модели ГК для стран СНГ содержит следующие [26] [27] [28]

положения о праве, подлежащем применению к обязательствам из неосновательного обогащения:[29]

по общему правило, применяется право страны, где обогащение имело место;

если неосновательное обогащение возникает вследствие отпадения основания, по которому приобретено или сбережено имущество, применимым является право страны, которому было подчинено это основание;

отдельная норма установлена для целей квалификации понятия «неосновательного обогащения».

Сравнивая положения статьи 1231 Модели ГК для стран СНГ с соответствующими нормами российского ГК РФ можно заключить, что статья 1223 ГК РФ восприняла общую привязку к праву страны, где обогащение имело место, но имеются и различия: так, отсутствует включенная в статью 1231 Модели ГК для стран СНГ отдельная коллизионная норма для целей толкования понятия неосновательного обогащения. В отличие от российского права, Модель ГК РФ для стран СНГ закрепляет иную формулировку коллизионной привязки lex causae condictionis: право страны, которому было подчинено основание, вследствие отпадения которого возникает неосновательное обогащение, что, на наш взгляд, неоправданно ограничивает сферу применения данной привязки, поскольку неосновательное обогащение может возникнуть не только вследствие последующего отпадения правового основания (недействительность или расторжение договора), но и в случаях, когда правовое основание (causa) отсутствовало изначально в предполагаемых отношениях между потерпевшим и приобретателем (незаключенность договора, приобретение имущества по незаконному основанию, например,

вследствие недобросовестного поведения в ходе переговоров о заключении договора).

В странах Латинской Америки неизменным авторитетом продолжает пользоваться Кодекс Бустаманте. Данный документ предусматривает отдельный раздел для квазидоговорных обязательств, к которым отнесены обязательства о возврате недолжно уплаченного. Согласно статье 221 Кодекса Бустаманте такие обязательства подчинены личному закону сторон, а в случае отсутствия такого закона - закону места платежа. Иные виды обязательств вследствие неосновательного обогащения, не связанные с недолжным платежом, к примеру, неправомерное сбережение или присвоение чужого имущества, не подпадают по сферу действия статьи; применимое к ним право должно определяться по закону, регулирующему юридический институт, их породивший, согласно статье 222 Кодекса. Думается, что для целей отыскания надлежащего правопорядка можно обратиться к статье 165 Кодекса, поскольку обязательства из

неосновательного обогащения возникают в силу закона, либо к статье 168 документа, отсылающей к закону места, где были учинены вина или небрежность, которыми эти обязательства были порождены. Очевидно, что нормы Кодекса Бустаманте не отвечают современным тенденциям коллизионного регулирования внедоговорных обязательств. Однако, этот акт региональной унификации представляет значительный интерес с точки зрения развития теории и практики применения международного частного права латиноамериканских государств в вопросе о неосновательном обогащении.

Рассмотренные международные документы представляют серьезный научно-практический интерес с точки зрения возможного использования заложенных в них подходов в ГК РФ в целях учета новых тенденций в [30] развитии коллизионного регулирования, сближения и поддержания единообразия в регламентации трансграничных гражданско-правовых отношений, на что обращалось внимание в Концепции развития гражданского законодательства и Указе Президента РФ от 18 июля 2008 года №1108.

Резюмируя изложенное, можно выделить следующие тенденции коллизионного регулирования обязательств из неосновательного обогащения:

❖ дифференциация и конкретизация коллизионных норм, что проявилось в закреплении наряду с общей коллизионной привязкой - закон, которому подчинено существующее правоотношение сторон (lex causae condictionis или law of the underlying relationship), ряда дополнительных специальных коллизионных привязок (закон совместного местожительства сторон, закон места неосновательного обогащения);

❖ «смягчение» жесткой коллизионной привязки «закон места неосновательного обогащения», гибкость коллизионного регулирования в целях достижения результата, в наибольшей степени отвечающего обстоятельствам дела. Учет совокупности всех обстоятельств дела обеспечивается путем применения закона наиболее тесной связи (proper law). Он необходим для того, чтобы не допустить применение «случайного» материального права страны, никаким образом не связанного с правоотношением сторон.

❖ расширение сферы применения принципа автономии воли сторон на внедоговорные обязательства, что направлено на достижение справедливого и оптимального для сторон исхода дела.

Таким образом, предусмотренный в Регламенте Рим II смешанный подход (применение традиционных коллизионных норм в сочетании с принципом наиболее тесной связи) позволяет найти наиболее оптимальное и гибкое решение при определении подлежащего применению права с учетом разнообразия случаев неосновательного обогащения. Доктринальные разработки и правоприменительная практика, которые лежат в основе Регламента Рим II, могут быть использованы в качестве ориентира в целях совершенствования российских коллизионных норм об обязательствах из неосновательного обогащения, изложенных в статье 1223 ГК РФ.

[1] Official Journal of the European Union, L 1999, 31 July 2007. Регламент Рим II вступил в силу 11 января 2009 года. Примечательно, что изначально вопросы применимого права в области внедоговорных обязательств предполагалось регламентировать в рамках Европейской конвенции о праве, применимом к внедоговорным обязательствам (по аналогии с Римской конвенцией 1980 г. именуемой также Конвенция Рим II), которая разрабатывалась Европейской группой по международному частному праву в сентябре 1998 года. Подробнее об этом см. Panagopolous G. Restitution in Private International Law. Hart Publishing. Oxford Portland-Oregon.2000.P.155-158.

[2] Соединенное Королевство и Ирландия выразили согласие на применение Регламента на основании статьи 3 Протокола о позиции Соединенного Королевства и Ирландии, прилагаемого к Договору о Европейском Союзе и Договору об учреждении Европейского сообщества. Дания не участвовала в принятии Регламента и поэтому положения Регламента к данной стране не применимы.

[3] Леанович Е., Гаспаревич И. Роль права Европейского Союза в процессе унификации коллизионных норм, применимых к внедоговорным обязательствам//Журнал международного права и международных отношений. №3.2010. С.23.

[4] Кабатова Е.В. Модернизация коллизионного регулирования деликтов//Хозяйство и право. 2004. № 1. С.114.

[5] Четвериков А. О. Предисловие к Регламенту (ЕС) № 864/2007 Европейского парламента и Совета от 11 июля 2007 г.о праве, подлежащем применению к внедоговорным обязательствам («Рим II») [Электронный ресурс] // Кафедра права Европейского союза Московской государственной юридической академии. Ссылка на ресурс: URL: http://eulaw.edu.rU/documents/legislation/collision/vnedogovomoe.htm# ftnl (дата обращения: 17.02.2015). Текст неофициального перевода Регламента Рим II с французского языка приводится по материалам СПС «КонсультантПлюс».

[6] The European Legal Forum. The Rome II Regulation: On the way towards a European Private International Law Code. P. 1-82.

[7] Zhang Mo. “Party Autonomy in Non-Contractual Obligations: Rome II and its Impact on Choice of Law” // Seton Hall Law Review. Vol.39. Issue 3. Article 4. P.888.

[8] Pitel S. Rome II and Choice of Law for Unjust Enrichment // The Rome II Regulation on the Law Applicable to Non-Contractual Obligations. 235-236.

[9] Ahem John, Binchy William. The Rome Regulation on the Law Applicable to Non-Contractual Obligations: A New International Litigation Regime. 2009. P.233-234. Автор главы Pitel S. Rome II and Choice of Law for Unjust Enrichment.

[10] Rushworth A. and Scott A. ‘Rome II: Choice of Law for Non-Contractual Obligations’. 2009. LMCLQ 274, 285. Привод. по кн. Burrows A. The Law of Restitution. P.717. S. Pitel. Op.cit. P.235.

[11] The European Legal Forum. The Rome II Regulation: On the way towards a European Private International Law Code. P. 1-82.

[12] The European Legal Forum. The Rome II Regulation: On the way towards a European Private International Law Code. P. 1-79. Zhang Mo.Op.cit. P.893-894.

[13] Stone Peter. EU Private International Law. P.413. Burrows A. Op.cit. P.717, 720. Питер Хабер отмечает, что такое правоотношение должно уже существовать между сторонами на момент неосновательного обогащения, приставка “pre-“ (означающая ранее сложившиеся отношения) была случайно утеряна разработчиками при составлении Регламента. См. Huber P. Rome II Regulation: Pocket Commentary. P. 294.

[14] Ahem John, Binchy William. The Rome Regulation on the Law Applicable to Non-Contractual Obligations: A New International Litigation Regime. 2009. Автор главы Pitel S. P. 244.

[15] Burrows A. Op.cit. P. 718.

[16] Stone Peter. EU Private International Law. P.413.

[17] Burrows A. Op.cit. P. 720.

[18] Huber Peter.Op.cit. P. 291.

[19] Burrows A. Op.cit. P.717.

[20] Pitel S. Op.cit. P. 246.

6 Burrows A. Ibid. Stone Peter. Op.cit. P. 412-413.

[22] Zhang Mo. Op.cit. P.887.

[23] Chong Adeline. Choice of Law for Unjust Enrichment/Restitution and the Rome II Regulation // International and Comparative Law Quartely. Vol. 57. Issue 04. 2008. P.864-869, 872.

[24] Ст. 12 Регламента (ЕС) № 593/2008 Европейского парламента и Совета от 17 июня 2008 г. о праве, подлежащем применению к договорным обязательствам. Текст неофициального перевода Регламента Рим I приведен в СПС «КонсультантПлюс».

[25] Principles, Definitions and Model Rules of European Private Law. Draft Common Frame of Reference (DCFR). Interim Outline Edition (Sellier European Law Publishers), Munich 2008. Положения об обязательствам вследствие неосновательного обогащения содержатся в книге 7 Проекта. Текст Проекта был представлен Европейской Комиссией 28 декабря 2007 года. Подробнее см. Jan M.Smits. “A European Law on Unjustified Enrichment? A critical view of the Law of Restitution in Draft Common Frame of Reference”.

[26] Унификация международного частного права в современном мире: сборник статей / Отв. ред. И.О. Хлестова. М: Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ.ИНФРА- М.2013. С. 48.

[27] Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам (заключена в Минске 22.01.1993, вступила в силу 19.05.1994, для Российской Федерации 10.12.1994). Статья 42 «Возмещение вреда». Источник: СПС «КонсультантПлюс».

[28] См. Дмитриева Г.К. Общие вопросы унификации права// Унификация международного частного права в современном мире: сборник статей. Отв. ред. И.О. Хлестова. - М.: Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ: ИНФРА-М, 2013.С.19.

[29] Текст Модели ГК для стран СНГ приводится по материалам СПС «КонсультантПлюс».

149

[30] Принят 20 февраля 1928 года на Международной конференции американских государств. Текст документа приведен в кн: Международное частное право. Иностранное законодательство// Предисл.: А.Л. Маковский; Сост.: А.Н. Жильцов, А.И. Муранов. - М.: Статут, 2001. С. 748-798.