Определяемое на основании коллизионной нормы право, подлежащее применению к правоотношению из неосновательного обогащения, именуется статутом обязательства из неосновательного обогащения.

В международном частном праве основная функция категории «статут» состоит в четком разграничении круга отношений, к которым подлежит применению коллизионная норма (установление объема коллизионной нормы), и определении вопросов, которые входят в сферу действия статута. Как отмечает И.С.Зыкин, успешное функционирование механизма коллизионного регулирования в целом зависит от успешного разрешения проблемы разграничения соответствующих статутов (личного, вещного, договорного, деликтного и т.д.) на основе установления сферы их действия. Уяснение предмета регулирования статута обязательства из неосновательного обогащения приобретает особое значение в свете сохраняющейся проблемы соотношения кондикционных требований с иными гражданско-правовыми требованиями (см. подробнее параграф 3.2).

Современное российское законодательство определяет статут обязательства из неосновательного обогащения с помощью совокупности коллизионных норм: генеральная привязка «закон места обогащения» (lex loci condictionis) и субсидиарные правила - право, регулирующее существо правоотношения (lex causae condictionis), автономия воли сторон (lex voluntatis).

По сравнению с законодательством прошлых лет, раздел VI ГК РФ «Международное частное право» устанавливает более сложную и [1]
разветвленную систему коллизионных норм в области кондикционных обязательств. Так, если статья 168 Основ ГЗ 1991 года предписывала применение закона места обогащения к любому кондикционному обязательству, независимо от того, сопровождается ли неосновательное обогащение каким-либо иным правоотношением сторон, статья 1223 ГК РФ предусматривает дифференцированный коллизионный режим для двух категорий случаев:

■ когда неосновательное обогащение возникает в связи с существующим или предполагаемым правоотношением сторон;

■ когда неосновательное обогащение возникает при отсутствии правоотношения между сторонами.

Соответственно, в первом случае правом, подлежащим применению, будет закон страны, которому подчинено такое правоотношение (lex causae condictionis), во втором случае - закон места неосновательного обогащения (lex loci condictionis).

Объем коллизионной нормы п.1 статьи 1223 ГК РФ включает любые кондикционные требования, не связанные какими-либо существующими или предполагаемыми правоотношениями сторон. Как правило, в таких случаях обязанность возврата неосновательно полученного возникает в силу закона или вследствие несоблюдения публично-правовых обязательств и преследует цель восстановления нарушенного обмена материальных благ (взыскание излишне уплаченных налоговых платежей, истребование имущества, неправомерно изъятого для нужд государства, получение денежных средств при превышении или злоупотреблении своими должностными обязанностями (подкуп, взятка), ошибочное перечисление денежных средств на цели пожертвования и т.п.).

Объем коллизионной нормы п.2 данной статьи охватывает как существующее, так и предполагаемое правоотношение. Наиболее типичными примерами существующего правоотношения, в рамках которого возникают кондикционные обязательства, являются случаи уплаты недолжного контрагенту по договору (переплата цены, оплата того, что не было исполнено другой стороной, поставка товара сверх обусловленного количества, перебор провозной платы и т.п.).[2] [3] Соответственно, в подобных случаях применимое право определяется по правилам статей 1210-1215 ГК РФ о праве, подлежащем применению к договору. Сюда можно отнести также агентские отношения, когда поверенный выходит за пределы предоставленных ему полномочий, совершая в пользу доверителя сделки или исполнения за него обязательства, не предусмотренные поручением (действия в чужом интересе без поручения).

Предполагаемое правоотношение охватывает ситуации, когда потерпевший действовал, исходя из предположения о существовании правоотношения (между ним и приобретателем или между третьим лицом и приобретателем), которого в действительности вообще не было (примеры: перечисление предоплаты по договору, который он полагал заключенным, но который так и не был заключен), либо основания для существования которого уже отпали (к примеру, получение исполнения по договору, который был признан недействительным, или по договору, заключенному

370

под отлагательным условием, в случае не наступления такого условия).

Представляется, что в свете новой статьи 1222.1 ГК РФ, посвященной обязательствам, возникающим вследствие недобросовестного ведения переговоров о заключении договора, по такой же логике должно определяться право, подлежащее применению к требованиям о возврате перечисленной денежной суммы в счет оплаты по договору, который не был заключен.

По смыслу п.1 статьи 1223 ГК РФ право страны, где имело место обогащение, следует воспринимать как основное правило в области

кондикционных обязательства, норму п.2 указанной статьи - как субсидиарную по отношению к генеральной привязке п.1. Как отмечают многие представители отечественной доктрины международного частного права, в действительности правило пункта 1 ст. 1223 оказывается практически невостребованным, поскольку «обязательства из неосновательного обогащения возникают сравнительно редко вне связи с какими-либо предшествующими правовыми отношениями между

371

приобретателем и потерпевшим».

Встречаются в литературе взгляды, характеризующие правило п.2 ст. 1223 ГК РФ для случаев, когда неосновательное обогащение возникает в связи с существующим или предполагаемым правоотношением сторон, как специальную коллизионную норму по отношению к общей коллизионной привязке п.1 указанной статьи. При этом, М.П. Шестакова отмечает, что специальное правило не обладает тем приоритетом специального закона в силу его диспозитивного характера.

Предложенная система дифференциации коллизионных привязок статьи 1223 ГК РФ не встречает возражений принципиального характера, хотя и представляется не совсем точной, поскольку право страны, где неосновательное обогащение имеет место (п.1 ст. 1223 ГК РФ), на практике не обладает свойством коллизионной нормы общего характера, предназначенной для обязательств из неосновательного обогащения вообще, и может, в равной мере, применяться, в том числе, в отношении отдельных [4] [5] видов кондикционных обязательств, норма, отсылающая к праву страны, которому было или могло быть подчинено правоотношение сторон, в связи с которым возникло обогащение (п.2 ст. 1223 ГК РФ), не во всех случаях является специальной. Следует обратить внимание, что общая коллизионная норма устанавливается в виде дополнительного (субсидиарного) положения, подлежащего применению, если специальная коллизионная норма не может быть использована или является недостаточной для решения вопроса выбора права.

Таким образом, в отличие от статьи 128 Швейцарского закона о международном частном праве, по модели которой была сформулирована статья 1223 ГК РФ, в основе определения статута обязательства из неосновательного обогащения по российскому праву лежит коллизионный принцип «закон места неосновательного обогащения» (lex loci condictionis) (п.1 ст. 1223 ГК РФ), а закон, регулирующий существо правоотношения (lex causae condictionis), применяется в качестве субсидиарной нормы (п.2 ст. 1223 ГК РФ).

Среди иных отличий коллизионного регулирования обязательств из неосновательного обогащения на современном этапе можно отметить диспозитивность при определении права в области неосновательного обогащения путем предоставления сторонам возможности выбора сторонами права страны суда для регулирования вопросов неосновательного обогащения, что ранее исключалось в силу действия императивного правила статьи 168 Основ ГЗ, которое не могло быть изменено или отменено соглашением сторон.

Укрепление диспозитивных начал при выборе применимого права преследует принятая в развитие общей тенденции расширения доктрины автономии воли сторон применительно к трансграничным внедоговорным [6]

обязательствам новая статья 1223.1 ГК РФ, которая не ограничивает выбор сторонами права, подлежащего применению к обязательству вследствие причинения вреда или неосновательного обогащения, правом страны суда, как это было предусмотрено в старой (ранее действовавшей) редакции статьи 1223 ГК РФ. Как и в Регламенте Рим II, применение избранного сторонами права допускается при условии отсутствия ущерба для прав третьих лиц. Думается, ввиду отсутствия специального указания относительно избираемого правопорядка, воля сторон в выборе права, подлежащего применению, не имеет пространственные пределы: таковым может быть право любой страны, как связанное, так и не связанное с правоотношением. Однако, здесь следует учитывать ограничение, предусмотренное п. 2 статьи 1223.1 ГК РФ, согласно которому выбор сторонами права другой страны не может затрагивать действие императивных норм права той страны, с которой связаны все касающиеся существа отношений сторон обстоятельства. Поскольку закон не раскрывает, что следует понимать под такими обстоятельствами, их определение остается на усмотрение суда. Следует отметить, что изначально законопроект содержал иную формулировку: «...выбор сторонами права другой страны не может затрагивать действие императивных норм страны, с которой такое обязательство [вследствие причинения вреда или неосновательного обогащения] реально связано». В ходе обсуждения законопроекта некоторыми учеными отмечались возможные сложности использования категории «реальная связь» ввиду ее неопределенности, отсутствия в доктрине и практике однозначно выработанных подходов к ее толкованию,[7] [8] [9] и в итоге законодатель отказался от такой расплывчатой формулировки.

Пункт 1 ст. 1223.1 ГК РФ устанавливает строгие временные рамки для заключения соглашения о применимом праве - после совершения действия или наступления иного обстоятельства, повлекших неосновательное

"КПП

обогащение.

На наш взгляд, установление такого временного ограничения для выбора права сторонами не совсем оправданно в случае, когда стороны заранее намерены определиться с выбором права не только в отношении договора, но и вытекающих в связи с ним внедоговорных требований, в том числе о взыскании неосновательного обогащения в случае прекращения договора. Из этого следует, что реализация права сторон заранее выбрать применимое право формально ставится в зависимость от характера требования (договорного или внедоговорного). Впрочем, в литературе применение права, ранее выбранного для договорных обязательств, неисполнение которых привело к появлению обязательств из неосновательного обогащения, рассматривается в качестве «косвенного» выбора права, когда избранное к договору право одновременно распространяется на любые возникшие из такого договора внедоговорные

378

требования, в частности и о возврате неосновательного обогащения.

Возможность «косвенного» выбора права в отношении связанных с договором требований о возврате неосновательно полученного

непосредственно при заключении договора была признана в практике МКАС при ТПП РФ.[10] [11] [12]

Следует отметить, что по сравнению с Регламентом Рим II, которым равно признается как прямо выраженный, так и подразумеваемый выбор права (должен определенно вытекать из обстоятельств дела), статья 1223.1 ГК РФ не содержит уточнений относительно способа выражения соглашения о выборе права, что может усложнить процесс определения подлежащего применению права в случаях, когда выбор права сторонами не столь очевиден, к примеру, между сторонами не заключено соглашение о выборе права. Для устранения такой неопределенности считаем необходимым предусмотреть возможность установления воли сторон о выборе права исходя из совокупности обстоятельства дела, дополнив п.1 ст. 1223.1 следующим абзацем: «Соглашение сторон о выборе права, подлежащего применению к обязательству, возникающему вследствие причинения вреда или вследствие неосновательного обогащения, должно быть прямо выражено или должно определенно вытекать из всей совокупности обстоятельств дела».

Несмотря на широкое распространение закона места неосновательного обогащения в законодательстве большинства зарубежных стран (Венгрия, Лихтенштейн, Болгария, Куба, КНР, Эстония, страны-члены СНГ - Узбекистан, Киргизия, Казахстан), в последние годы в практике международного коммерческого арбитража прослеживается тенденция подчинения обязательств из неосновательного обогащения статуту правоотношения, в связи с которым возникает неосновательное обогащение.

Об укреплении данной тенденции на законодательном уровне также свидетельствует пункт 3 статьи 1219 ГК РФ в редакции Федерального закона от 30.09.2013 № 260-ФЗ, который устанавливает применение к обязательству [13] из причинения вреда права, применимого к договору, в случаях, когда обязательство тесно связано с договором между причинителем вреда и потерпевшим, заключенным при осуществлении этими сторонами предпринимательской деятельности (lex causae).

Иллюстрацией такого подхода является решение Международного коммерческого арбитражного суда (МКАС) при ТПП РФ от 06 июля 2011 г. по делу №221/2010 по иску компании «Б», имеющей местонахождение на территории России, к компании «Ф», имеющей местонахождение на территории Австрии, о признании договора на проведение обучения от 14 мая 2008 г. незаключенным и взыскании полученной ответчиком суммы предоплаты в качестве неосновательного обогащения. Руководствуясь положениями п.2 ст. 1223 ГК РФ, арбитры пришли к выводу о применении российского материального права как права страны, которому подчинено правоотношение сторон, возникшее из Договора, исходя из анализа

381

совокупности обстоятельств дела.

Другим примером из практики МКАС при ТПП РФ является дело о взыскании неправомерно удерживаемых ответчиком денежных средств ввиду недопоставки товара ответчиком и последующего расторжения истцом договора поставки №28/05-МИ, в котором состав арбитров также счел необходимым применение статута договора к внедоговорным требованиям о взыскании неосновательного обогащения. Интерес также представляет затронутый при рассмотрении данного дела вопрос о компетенции арбитража в отношении требования о возврате неосновательного обогащения при наличии заключенной между сторонами арбитражной оговорки. Состав арбитража постановил, что такие внедоговорные требования полностью охватываются арбитражной оговоркой, поскольку относятся к вопросам, [14] [15] касающимся его нарушения и прекращения; внедоговорной характер требования сам по себе не служит препятствием для возможности его рассмотрения в МКАС при ТПП РФ ввиду отсутствия установленных ограничений в отношении допустимости заключения арбитражных соглашении, охватывающих как договорные требования, так и требования из

383

внедоговорных оснований.

В решении по делу №60/2005 от 05.07.2006 г. по иску администрации российского города к турецкой фирме с требованием о возврате неотработанных авансовых платежей, уплаченных подрядчику заказчиком на основании договора строительного подряда, МКАС при ТПП РФ применил положения российского законодательства, которому был подчинен договор, в

384

связи с которым возникло неосновательное обогащение.

Напротив, в российской судебно-арбитражной практике обращение к lex causae condictionis в качестве права, подлежащего применению к неосновательному обогащению, встречается сравнительно редко. При этом, даже в тех случаях, когда неосновательное обогащение наступило в связи с предполагаемым договорным правоотношением, суд предпочитает руководствоваться п.1 ст.1223 ГК РФ (закон места обогащения). Это отчасти объясняется тем, что разъяснения, содержащиеся в Информационном письме Президиума ВАС РФ от 16 февраля 1998 г. № 29 «Обзор судебноарбитражной практики разрешения споров по делам с участием иностранных лиц», утратили свою актуальность, поскольку отраженные в нем подходы были сформулированы исходя из ранее действовавшего законодательства [16] [17] [18] (Основы ГЗ 1991 г.), предусматривавшего императивное правило о применении права страны, где обогащение имело место.

Рассмотрим, как разрешаются коллизионные вопросы по требованиям, вытекающим из неосновательного обогащения с иностранным элементом, на примерах из судебной практики российских арбитражных судов:

i. Применение права страны, где обогащение имело место (п.1 ст.1223 ГК РФ):

Так, в деле по иску корейской компании к российскому обществу о взыскании неосновательного обогащения, вызванного неоплатой ремонта и освидетельствованием принадлежащего ответчику судна т/х «Заречье», Арбитражный суд Дальневосточного округа при исследовании вопроса о применимом праве пришел к выводу о том, что для решения данного спора должно применяться право республики Корея, где производились ремонтные работы и освидетельствование судна, т.е. где имело место обогащение

386

ответчика.

В другом деле о возврате принадлежащих истцу денежных средств, неправомерно присвоенных бывшим директором венгерской компании в период действия своих полномочий, Арбитражный суд Алтайского края применил нормы законодательства Венгерской Республики, на территории которой произошло обогащение, в частности, была зарегистрирована и

387

имела местонахождение компания.

Еще одним примером применения «закона места обогащения» может служить дело между компанией “INTERASCO (GENEVA) SA INC” (Швейцария) и ОАО «Маклаковский лесопильно-деревоперерабатывающий комбинат». Спор был связан с неосновательным приобретением пиломатериала, приемка и отгрузка которого производилась компанией [19] [20] “Interasco UK” на территории завода ответчика в адрес истца приобретенного пиломатериала согласно контракту с компанией “Interasco UK”. Руководствуясь правилом ст. 1223 ГК РФ, Арбитражный суд Красноярского края применил законодательство РФ, где имело место обогащение ответчика (Общество зарегистрировано и имеет местонахождение на территории РФ), и признал необоснованным требования компании о взыскании неосновательного обогащения.[21]

ii. Применение права страны, которое регулирует существующее или предполагаемое правоотношение, в связи с которым возникло неосновательное обогащение (п.2 ст.1223 ГК РФ):

В качестве примера обращения к данной привязке можно привести дело по иску ОАО «Корпорация Югранефть» к компании «Норекс Петролеум Лимитед» о взыскании неосновательного обогащения и процентов за пользование чужими денежными средствами в связи с признанием сделки по внесению ответчиком в уставной капитал истца вклада в виде интеллектуальной собственности недействительной. Арбитражный суд Ханты-Мансийского автономного округа указал на применение права Российской Федерации, поскольку неосновательное обогащение в виде полученных ответчиком дивидендов возникло в связи с ранее существующими правоотношениями по созданию ОАО «Корпорация Югранефть» и получению дивидендов. При этом, суд кассационной инстанции подтвердил несостоятельность довода ответчика о необходимости применения нормы п.1 ст.1223 ГК РФ, отсылающей к закону места обогащения, и признал правомерным применение норм российского законодательства, регулирующих такое правоотношение сторон из неосновательного обогащения.[22]

По делу о возврате суммы, перечисленной во исполнение контракта, который впоследствии был расторгнут сторонами, в соответствии с положениями п.1 ст.1210, п.1, 3 ст.1211 ГК РФ арбитражный суд квалифицировал перечисленную денежную сумму как неосновательное обогащение ответчика и применил нормы гражданского права Германии как закона страны продавца (lex venditoris) ввиду отсутствия соглашения

390

сторон о применимом праве.

Таким образом, практика российских государственных судов, подход которой сложился, главным образом, на основе разъяснений Информационного письма Президиума ВАС РФ от 16 февраля 1998 г. № 29 «Обзор судебно-арбитражной практики разрешения споров по делам с участием иностранных лиц», последовательна в приверженности принципу закон места обогащения (lex loci condictionis). Тем не менее, будучи распространенной, привязка к закону места обогащения не встречает безусловной поддержки со стороны МКАС при ТПП РФ, который зачастую занимает позицию в пользу статута правоотношения, с которым связано возникновение неосновательного обогащения (lex causae condictionis).

с тем, в доктрине до сих пор нет единого мнения по вопросу о толковании понятия «места неосновательного обогащения». По аналогии с законом места совершения деликта (lex loci delicti) возникает

неопределенность, что следует понимать под locus condictionis (местом наступления неосновательного обогащения), место, где имели место действия или события, повлекшие само обогащение, либо место, где получено вызванное ими обогащение. Можно выделить три основных подхода к определению места неосновательного обогащения.

Согласно первому подходу, автором которого является А.Л.Маковский, «местом неосновательного обогащения» следует считать место, где неосновательно обогатившимся лицом было в действительности, фактически [23]

приобретено или сбережено имущество. При этом, для целей выбора права то обстоятельство, что действия, результатом которых стало обогащение

391

приобретателя, были совершены в другой стране, значения не имеет.

Данный подход был известен российской судебно-арбитражной практике еще до принятия части третьей раздела VI ГК РФ. Так, в Информационном письме Президиума ВАС РФ от 16 февраля 1998 г. № 29 «Обзор судебно-арбитражной практики разрешения споров по делам с участием иностранных лиц» приводится дело по иску российского акционерного общества к рижской фирме о взыскании ошибочно перечисленных денежных средств. В связи с изменением реквизитов латвийского фермерского хозяйства, с которым сотрудничало российское общество, истец произвел ошибочный платеж на прежний счет, который принадлежал иному лицу - рижской фирме, в отсутствие каких-либо договорных отношений, в связи с чем произошло неосновательное обогащение на стороне ответчика. При разрешении спора суд, руководствуясь ст. 168 Основ ГЗ 1991 года, в соответствии с которой применяется право страны, где неосновательное обогащение имело место, применил латвийское право. Таким образом, место неосновательного обогащения судами было квалифицировано как место поступления ошибочно перечисленных денежных средств.

Вторая группа авторов придерживается мнения, что «место неосновательного обогащения» должно определяться по месту совершения действия или события, приведшего к возникновению неосновательного обогащения. Обстоятельная аргументация в обоснование ущербности привязки к месту обогащения как места непосредственного его получения дана Л.А.Лунцем, согласно которому локализации поддается одно лишь указанное действие или событие (уплата недолжного, переработка чужого [24] материала и т.п.), но не эффект (результат), т.е. не само неосновательное обогащение.[25]

Анализируя проблему квалификации «места обогащения» применительно к гражданско-правовым отношениям, возникающим в сфере электронного взаимодействия, А.С.Мальцев приходит к выводу, что для целей определения подлежащего применению права понятие «место неосновательного обогащения» шире, чем место фактического получения суммы денежных средств и поэтому реализация первого подхода сопровождается дополнительными трудностями, связанными с установлением содержания законодательства третьей страны, невозможностью локализации счета при использовании некоторых виртуальных платежных систем, сложностями при локализации места нахождения носителя информации.[26]

Следует отметить, что обозначенные недостатки касаются безналичных денежных средств, нематериальных объектов и не распространяются на иные виды имущества (к примеру, вещи, установить место получения которых сравнительно просто). В связи с этим можно полностью согласиться с точкой зрения авторов Челышева М.Ю. и Д.В.Огородова, которые считают, что практическая сложность локализации места обогащения существенно различается в зависимости от характера и вида имущества (вещи либо же, напротив, безналичные денежные средства и иные имущественные права).[27] Если следовать такой логике, проблема локализации места обогащения для целей коллизионного регулирования должна решаться дифференцированно с учетом вида и характера имущества: если предметом обогащения выступают вещи, работы, наличные деньги, местом обогащения следует считать место приобретения или сбережения имущества, получения результата работ, передачи наличных, т.е. место получения неосновательного обогащения как результата вне зависимости от действий, повлекших за собой возникновение обязательства из неосновательного обогащения; если предмет обогащения - безналичные денежные средства, бездокументарные ценные бумаги, имущественные права требования, информация и иные нематериальные объекты, местом обогащения может быть как место наступления обогащения (место приобретения или сбережения имущества, место банковского счета), так и место совершения действия или события, послужившего основанием для возникновения неосновательного обогащения, и подлежит установлению с учетом всех конкретных обстоятельств дела.

Такие утверждения в отношении бездокументарных ценных бумаг или безналичных денежных средств разделяются не всеми учеными. Так, по мнению М.П.Шестаковой, оснований для принципиальных расхождений в позициях сторонников одной и другой точек зрения при выборе коллизионной привязки мало, поскольку и в первом и во втором случае локализация неосновательного обогащения связывается с совершением завершающей операции - зачислением средств на счет приобретателя. На примере, приведенном Л.А. Лунцем, показано, что в случае ошибочных безналичных платежей действие по внесению в банк денег потерпевшим в Париже является лишь первичным - причиной, обусловившей последующие операции, приводящие к неосновательному обогащению приобретателя в Лондоне, где имело место кредитование по счету. Применительно к бездокументарным ценным бумагам данный автор предлагает осуществлять локализацию неосновательного обогащения по месту проведения регистрации операций с такими ценными бумагами держателем реестра их владельцев. Указывается, в частности, что последующие операции с ценными бумагами, неосновательно зачисленными на счет приобретателя, не могут [28] оказывать влияние на состоявшуюся локализацию места возникновения неосновательного обогащения; внесение учетной записи о зачислении их на счет приобретателя в реестре равнозначно передаче соответствующих объектов в фактическое владение обогатившегося лица.[29] [30] [31]

Однако, с данными выводами полностью согласиться нельзя. Во- первых, международные безналичные расчеты предполагают разнообразные формы (не только платежными поручениями, но и с использованием аккредитива, инкассо), которые характеризуются множественностью участников (плательщик, получатель, банки), как правило, оформляются не одной, а рядом последовательно заключаемых между ними сделок, а, значит, квалификация действий, входящих в состав платежей в международном обороте, требует установления совокупности не только платежных операций, совершаемых в разных странах, но и иных контактов, к примеру, право места открытия аккредитива, право места нахождения авизующего банка. Во- вторых, предложенный подход к определению места наступления обогащения бездокументарных ценных бумаг (локализация места обогащения ценных бумаг к месту регистрации прав на них в книгах учета) не применим к случаям, когда владение ценными бумагами осуществляется посредством счетов ценных бумаг, которые от имени клиентов ведут их посредники, как правило, это цепочка депозитариев нескольких уровней

398

(система так называемого опосредованного владения ценными бумагами).

Иначе предлагает решать проблему толкования «места обогащения» Ю.М.Монастырский, который указывает, что местом обогащения должника, неосновательно приобретшего право требования, следует считать место его (должника) основной деятельности, где имущество, приобретенное или сбереженное, становится реальным активом должника, т.е. де-факто становится или остается его имуществом.[32] Позиция Ю.М.Монастырского нашла поддержку в работе А.С.Мальцева.[33]

В настоящее время закон места действия/события или фактов, явившихся причиной возникновения таких обязательств, воспринят законодательством ряда стран (Венесуэла, Перу, Италия, Япония, Канада (провинция Квебек), Тунис, Египет).[34] Регламент Рим II прямо не предусматривает применение аналогичной привязки, но косвенно «место юридического факта, повлекшего неосновательное обогащение» используется в параграфе 2 статьи 10 Регламента в качестве дополнительного условия для применения закона совместного места жительства сторон, в частности, стороны должны иметь совместное место жительства в одной и той же стране не в любое время, а именно в момент совершения такого юридического факта.

В качестве примера отражения такого подхода в литературе приводится решение Международного коммерческого арбитражного суда (МКАС) при ТПП РФ по делу № 451/1991 от 25.01.1995 года. Квалифицировав возникшие отношения сторон в связи с

недействительностью заключенного между ними контракта как вытекающие из неосновательного обогащения, арбитраж посчитал применимым право Белоруссии, где имели место действия, вызвавшие возникновение обязательства из неосновательного обогащения. Действовавшие на момент заключения контракта Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г. не содержали коллизионной нормы, определяющей право, подлежащее применению к обязательствам из неосновательного обогащения. При этом, арбитраж исходил из того, что заключенный договор не содержал оговорку о применимом праве.[35]

Аналогичную позицию можно встретить в работе В.Л.Тостых, который предлагает решить проблему с локализацией места обогащения путем расширительного толкования термина «право страны, где обогащение имело место», понимая под ним не место приращения имущества, а место совершения действий, повлекших за собой обогащение.[36]

На наш взгляд, с учетом того, что вопрос определения «места неосновательного обогащения» не имеет единообразного решения не только в отечественном праве, но и в зарубежных правовых системах, представляется верной позиция о том, что в случаях обращения к закону места неосновательного обогащения выбор применимого права во многом зависит от интерпретации судом «места обогащения». В связи с этим, полагаем, что место наступления неосновательного обогащения в каждом отдельном случае следует определять на основании исследования совокупности всех обстоятельств дела.

Для преодоления сложностей с локализацией места обогащения в случае невозможности или затруднительности определения места его наступления, в частности, в случаях, когда предметом обогащения являются безналичные денежные средства или бездокументарные ценные бумаги, следует предусмотреть применение «права страны, в которой имело место действие или иное обстоятельство, повлекшее неосновательное обогащение» в качестве субсидиарного (дополнительного) правила наряду с законом места обогащения. Такой подход позволяет установить справедливый баланс между интересами обогатившегося лица и потерпевшего, обращаясь сначала к общему правилу, отсылающему к праву страны, на территории которой получено имущество (обогащение), независимо от права страны, на территории которой имело место событие или действие, послужившее основанием для требования о возврате неосновательного обогащения, и лишь в случае наиболее тесной связи с другой страной, например, когда право страны места открытия аккредитива, направления ошибочного платежного поручения, допустимо применение права этой страны.

Как справедливо пишет М.П. Шестакова, в современных условиях интенсивного развития многообраных видов международных связей в гражданской и торговой сферах значительно усложнилась локализация гражданских правоотношений с помощью традиционных «жестких» формул прикрепления.[37] Проявление данной тенденции обусловлено тем, что право, определенное в соответствии с жесткой коллизионной нормой «закон места обогащения», сравнительно редко имеет связь с обстоятельствами, составляющими существо дела, что делает применение правопорядка, определенного на основании такой привязки, безосновательным, «случайным».[38] По этим соображениям авторы-разработчики Регламента Рим II в конечном итоге отказались от данной привязки в роли главенствующей в пользу lex causae.

Наиболее целесообразным с помощью закона наиболее тесной связи определять применимое право к отношениям из неосновательного обогащения, возникающим в связи с появлением современных технологий (Интернет, электронная коммерция, виртуальные платежные системы). Это обусловлено тем, что специфика данной сферы значительно затрудняет и иногда не позволяет «локализовать» место обогащения, а применение права страны, где произошло обогащение, в таких случаях может привести к «случайному», не имеющему никакой связи с правоотношением сторон, результату. В частности, в сфере международных расчетов проблема локализации усложняется тем, что место непосредственного обогащения (place of immediate enrichment) может не совпадать с местом конечного обогащения (place of ultimate enrichment).[39]

В связи с этим, на данном этапе применение традиционного подхода на основе закона места обогащения к такого рода отношениям не обеспечивает адекватное коллизионное регулирование рассматриваемых обязательств в данной сфере. Возможное решение видится в закреплении закона наиболее тесной связи в качестве субсидиарного коллизионного правила в сочетании с действующими коллизионными привязками с применением следующих возможных критериев: место совершения действия или наступления обстоятельства, приведшего к возникновению обогащения, место жительство, место нахождения или основное место деятельности сторон либо обогатившегося лица.

Присущие закону места обогащения недостатки можно было бы преодолеть, включив по аналогии с параграфом 4 статьи 10 Регламента Рим II в статью 1223 ГК РФ специальное правило о субсидиарном применении закона наиболее тесной связи. В частности, статью 1223 ГК РФ предлагается дополнить пунктом в следующей редакции: «Если из закона, существа обязательства либо совокупности обстоятельств дела явно вытекает, что обязательство из неосновательного обогащения более тесно связано с правом иной страны, чем та, которая указана в пунктах 1, 2 названной статьи, подлежит применению право страны, с которой обязательство более тесно связано».

Необходимость закрепления подобного специального правила объясняется тем, что предусмотренное общими положениями правило п.2 ст. 1186 ГК РФ,[40] рассчитано лишь на случаи невозможности определения права и, соответственно, не позволяет обеспечить надлежащую гибкость при выборе права в случае, когда компетентный правопорядок уже определен на основании применимых коллизионных норм.

Российское законодательство не восприняло закрепленное в параграфе 2 статьи 10 Регламента Рим II субсидиарное правило о применении закона страны совместного места жительства сторон. Следует сказать, что применение личного закона для целей поиска подлежащего применению права в области неосновательного обогащения практически не встречается в зарубежном законодательстве и в доктрине оценивается неоднозначно: с одной стороны, применение закона общего места жительства в наибольшей степени отвечает совместным интересам сторон, в том числе по соображениям применения известного им права и удобства рассмотрения дела в суде страны своего места жительства, с другой стороны, - отмечается непредсказуемость результата его применения.[41]

Таким образом, предусмотренное действующим российским законодательством коллизионное регулирование устанавливает иерархию коллизионных привязок: генеральная привязка - закон места неосновательного обогащения и субсидиарные привязки, применяемые при наличии специальных условий (существующее или предполагаемое правоотношение сторон, автономия воли сторон). Вместе с тем, обращение к закону страны места неосновательного обогащения при рассмотрении дел о взыскании неосновательного обогащения с иностранным элементом не всегда оправданно и целесообразно, поскольку не позволяет охватить все разнообразие случаев неосновательного обогащения. На наш взгляд, обеспечить наиболее оптимальное и адекватное сложившейся современной международной практике регулирование смогло бы закрепление по аналогии с Регламентом Рим II и Швейцарским законом о международном частном праве в качестве ведущего (основного) коллизионного правила в области неосновательного обогащения права страны, которому подчинено существующее или предполагаемое правоотношение, с которым связано кондикционное обязательство (lex causae condictionis). Возможным способом «смягчения» закона места неосновательного обогащения и придания большей гибкости подходу к определению подлежащего применению права на основании учета совокупности обстоятельств дела стало бы закрепление закона наиболее тесной связи в качестве дополнительного критерия, которому должен соответствовать статут обязательства из неосновательного обогащения.

[1] Зыкин И.С. К вопросу о соотношении вещного и обязательственного статутов. М.: Статут. 2008. СПС «КонсультантПлюс». Звеков В.П. Коллизии законов в международном частном праве. М.: Волтерс Клувер,

[2] Там же.

[3] Комментарий к части третьей Гражданского кодекса РФ. Под ред. А.Л.Маковского и Е.А.Суханова. Подготовлен Исследовательским центром частного права. См. также Комментарий к Гражданскому кодексу РФ, части третьей (постатейный). 3-е изд. Под ред. Н.И.Марышевой, К.Б.Ярошенко. «КОНТРАКТ». «ИНФРА-М». 2010. СПС «КонсультантПлюс».

[4] Комментарий к части третьей Гражданского кодекса РФ. Под ред. А.Л.Маковского и Е.А.Суханова. Подготовлен Исследовательским центром частного права. СПС «КонсультантПлюс». Такую же позицию занимает В.П.Звеков (автор главы) в кн.: Международное частное право. Учебник. Отв. ред. Н.И. Марышева. 3-е изд. М.: Волтерс Клувер, 2011. С. 650. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть третья. Учебно-практический комментарий (постатейный). Под ред. А.П.Сергеева. М.Проспект. 2011. СПС «КонсультантПлюс». Постатейный комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей. Под ред. П.В.Крашенинникова. М.: Статут.2011. СПС «КонсультантПлюс».

[5] См: Внедоговорные обязательства в международном частном праве: монография / отв. ред. И.О.Хлестова. - М.: Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ: Норма: Инфра-М, 2017. С. 88, 97 (автор главы - М.П. Шестакова). Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть третья. Учебно-практический комментарий (постатейный). Под ред. А.П.Сергеева. М.Проспект. 2011 (автор комментария - М.Ю. Челышев в соавторстве с Д.В.Огородовым) // СПС «КонсультантПлюс».

[6] На сходство статьи 1223 ГК РФ с законодательством Швейцарии указывает М.П.Бардина. См.: Комментарий к Гражданскому кодексу РФ, части третьей (постатейный). 3-е изд. Под ред. Н.И.Марышевой, К.Б.Ярошенко. «КОНТРАКТ». «ИНФРА-М». 2010. СПС «КонсультантПлюс».

[7] Федеральный закон от 30.09.2013 № 260-ФЗ «О внесении изменений в часть третью Гражданского кодекса Российской Федерации» // «Российская газета», № 223, 04.10.2013. Закон вступил в силу с 1 ноября 2013 года.

[8] Проект Федерального закона № 47538-6 «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации».

[9] Кабатова Е.В. Предлагаемые новеллы в раздел VI части третьей ГК РФ. С. 8.

[10] Полагаем, что ограничения во времени для достижения соглашения об избранном праве не в полной мере соответствует статье 14 Регламента Рим II, допускающей возможность заключения соглашения о выборе права до совершения юридического факта, повлекшего неосновательное обогащение при условии, что стороны занимаются предпринимательской деятельностью. На данное обстоятельство также обращает внимание Е.В.Кабатова. См.: «Предлагаемые новеллы в раздел VI части третьей ГК РФ» // Вопросы международного частного, сравнительного и гражданского права, международного коммерческого арбитража: Сборник статей Liber Amicorum в честь А.А. Костина, О.Н. Зименковой, Н.Г. Елисеева. - М.: Статут, 2013. С. 7.

[11] Современное международное частное право в России и Евросоюзе: Монография. (Книга 1). Под ред. М.М.Богуславского, А.Г.Лисицына-Светланова, А.Трунка. М.Норма,2013. СПС «КонсультантПлюс».

[12] Решение МКАС при ТПП РФ от 31.08.2011 по делу №252/2010 // Вестник международного коммерческого арбитража 2011. № 2. С. 202-225.

[13] Международное частное право. Иностранное законодательство// Предисл.: А.Л. Маковский; Сост.: А.Н. Жильцов, А.И. Муранов. - М.: Статут, 2001. § 35 Указа Венгрии 1979 г. № 13 о международном частном праве. С. 238. Ст. 111 (1-4) Кодекса международного частного права Болгарии 2005 г. [Электронный ресурс URL: http://www.ifrc.org/Docs/idrl/868EN.pdf (дата обращения: 16.01.2016). Ст. 50 Закона Лихтенштейна 1996 г. о МЧП. С. 415. Ст. 16 ГК Кубы 1987 г. С. 389. § 168 Закона Эстонии 1994 г. об общих принципах гражданского кодекса (часть 5). С. 684. Ст. 1196 ГК Узбекистана 1996 г. С. 138. Ст. 1205 ГК Киргизии. С. 129. Ст. 1119 ГК Казахстан. С.117. А.А.Рягузов. Новый закон КНР о международном частном праве//Международное публичное и частное право. 2011. № 5. СПС «КонсультантПлюс».

[14] Решение МКАС при ТПП РФ от 06.07.2011 по делу №221/2010 // Вестник международного коммерческого арбитража № 2. 2011. С. 192-200.

[15] Решение МКАС при ТПП РФ от 31.08.2011 по делу №252/2010 // Вестник международного коммерческого арбитража № 2. 2011. С. 202-225.

[16] Вестник международного коммерческого арбитража № 2. 2011. С. 218.

[17] Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2006 г. / Сост. М.Г.Розенберг. М.: Статут,2008. С.212-215. Привод. по материалам Комментария к Гражданскому кодексу РФ, части третьей (постатейный). 3-е изд. Под ред. Н.И.Марышевой, К.Б.Ярошенко. «КОНТРАКТ». «ИНФРА-М». 2010. СПС «КонсультантПлюс».

[18] Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 9 декабря 2010 № 09АП 29002/2010-ГК по делу № А40-51414/10-141-423. Спор касался договора подряда, который был признан судом незаключенным, однако, несмотря на ранее существующие договорные правоотношения, в связи с которыми возникло неосновательное обогащение в виде неоплаченных , суд разрешил вопрос о применимом праве на основании п.1 ст.1223 ГК РФ. Хотя, в силу совпадения права, применимого к договору, и права места обогащения (Россия) неправильное определение применимого права не повлияло на рассмотрение дела по существу.

[19] Постановление ФАС Дальневосточного округа от 19.11.2008 № Ф03-А59/08-1/3979 по делу № А59- 1356/07-С17, установленные обстоятельства по которому имели преюдициальное значение по другому делу между теми же сторонами, о том же предмета (Постановление ФАС Дальневосточного округа от 14.09.2009 № Ф03-3921/2009 по делу № А59-2582/2008).

[20] Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 29.05.2012 по делу № А03-775/2011, оставлено в силу Определением ВАС РФ от 22.08.2011 №ВАС-10557/12 об отказе в передаче дела в Президиум ВАС РФ.

[21] Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 18.05.2011 по делу №А33-9570/2009.

[22] Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 17.02.2004 по делу №Ф04/820-64/А75-2004.

[23] Постановление ФАС Поволжского округа от 08.09.2011 по делу №А55-4678/2010.

170

Комментарий к части третьей Гражданского кодекса РФ. Под ред. А.Л.Маковского и Е.А.Суханова. Подготовлен Исследовательским центром частного права. СПС «КонсультантПлюс».

[25] Лунц Л.А. Курс международного частного права. В 3-х томах. М.: Спарк, 2002. С. 661.

[26] Мальцев А.С. Коллизионно-правовое регулирование трансграничных гражданско-правовых отношений, возникающих в процессе электронного взаимодействия. Дис...канд. юрид. наук. М.2006. С. 139.

[27] Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть третья. Учебно-практический комментарий (постатейный). Под ред. А.П.Сергеева. М.Проспект. 2011. СПС «КонсультантПлюс».

[28] Внедоговорные обязательства в международном частном праве: монография / отв. ред. И.О.Хлестова. - М.: Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ: Норма: Инфра-М, 2017. С. 84 (автор главы - М.П. Шестакова).

[29] Там же. С. 82-83.

[30] См.: Международное частное право: учебник / Отв. ред. Н.И.Марышева. 3-е изд. М.:Волтерс Клувер. 2011. (автор главы - Т.П. Лазарева). С. 565-566. Шамраев А.В. Правовое регулирование международных банковских сделок и сделок на международных финансовых рынках. М., 2009. С. 49.

[31] Коллизионные нормы, применимые к сделкам с ценными бумагами, находящимися во владении посредника, содержатся в Гаагской конвенции о праве, применимом к определенным правам на ценные бумаги, находящиеся во владении посредника (Гаагская конвенция по ценным бумагам) 2006 года. Текст Гаагской конвенции по ценным бумагам размещен на сайте Гаагской конференции по международному частному праву URL: https://assets.hcch.net/docs/3afb8418-7eb7-4a0c-af85-c4f35995bb8a.pdf. (дата обращения - 16.01.2017).

[32] Автор комментария к ст. 1223 ГК РФ - Ю.М.Монастырский. См.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей (постатейный) / Т.Е.Абова, А.В.Банковский, М.П.Бардина и др. Под ред. Т.Е.Абовой, М.М.Богуславского, А.Г.Светланова. М.: Юрайт.2004. СПС «КонсультантПлюс».

[33] Мальцев А.С. Указ. соч. С. 153.

[34] Международное частное право. Иностранное законодательство// Предисл.: А.Л. Маковский; Сост.: А.Н. Жильцов, А.И. Муранов. - М.: Статут, 2001. Ст. 33 Закона Венесуэлы 1998 г. о МЧП. С. 255. Ст. 2098 ГК Перу 1984 г. С. 463. Ст. 61 Закона 1995 г. №218 «Реформа итальянской системы международного частного права». С. 337. Ст. 11 Закона Японии 1898 г. №10 о применении законов. С. 739. С. 475. Ст. 3125 ГК Квебека 1991 г. Книга 10. С. 357. Ст. 76 Кодекса международного частного права Туниса 1998 г. С. 572. Ст. 21 ГК Египта 1948 г. С. 297.

[35] См. Практика Международного коммерческого арбитражного суда: Научно-практический комментарий // Авт. и сост. М.Г. Розенберг. М., 1997. С. 20, 21.

[36] Толстых В.Л. Коллизионное регулирование в международном частном праве: проблемы толкования и применения раздела VI части третьей ГК РФ.М.Спарк.2002. С. 181-182.

[37] См.: Международное частное право: учебник: 2 т./ отв. ред. С.Н.Лебедев, Е.В.Кабатова. Т.2. С. 460. Привод. по кн.: Внедоговорные обязательства в международном частном праве: монография / отв. ред. И.О.Хлестова. С. 86 (автор главы - М.П. Шестакова).

[38] Virgo G. То the Regulation on Law Applicable to Non-Contractual Obligations. [Электронный ресурс] URL:http://www.parliament.the-stationery-office.co.uk/pa/Idselect/ldeuconi/66/66we 19.htm (дата обращения: 28.11.2014).

[39] В литературе приводится известный казус ошибочного платежа: внесение г-ном A денежных средств в парижское отделение банка в целях кредитования на данную сумму текущего счета г-на B в лондонском отделении этого же банка. Наиболее тесную связь имеет место конечного обогащения в лондонском отделении банка. Panagopoulos G. Restitution in Private International Law. Hart Publishing. Oxford Portland- Oregon.2000. P. 138. Лунц Л.А. Курс международного частного права. В 3-х томах. М.: Спарк, 2002. С.661.

7 в силу п.2 ст. 1186 ГК РФ при невозможности определения применимого права применяется право страны, с которой гражданско-правовое отношение, осложненное иностранным элементом, наиболее тесно связано.

[41] Chong Adeline. Choice of Law for Unjust Enrichment/Restitution and the Rome II Regulation// International and Comparative Law Quartely. Vol. 57. Issue 04. 2008. P.881-882.