Понятие коррупции трактуется учеными неоднозначно, принятие закона, раскрывающего данное понятие, дает лишь общее представление об этом негативном явлении.

В своих работах ученые юристы рассматривают коррупцию в узком смысле слова как подкуп, взяточничество1 либо в широком смысле как корыстные служебные злоупотребления, между тем все исследователи видят суть коррупции как негативного социально-политического и социальноэкономического явления, обладающего поражающим органы власти фактором.

Сторонники трактовки коррупции в узком смысле слова ссылаются на латинское происхождение слова «коррупция», означающего подкуп, и предостерегают от широкой трактовки, размывающей, по их мнению, сущность данного явления.

Так, А.И. Долгова пишет: «Чрезмерно широкое толкование коррупции практически означает объединение под одним термином очень разных по своей криминологической характеристике явлений: и хищений, и должностных преступлений, и подкупа-продажности (коррупции в собственном смысле слова). Если говорить о порче, разложении, то применительно к коррупции это не «саморазложение» и порча сами по себе, а разложение, порча одного субъекта другим, «совращение». Есть такое крылатое латинское выражение «corruptio optimi pessima», которое издавна переводится на русский язык как «совращение доброго — наибольший грех»[1].

В.А. Номоконов утверждает, что «коррупция, как представляется, это противоправная, осуществляемая вопреки интересам государства и общества, виновная деятельность, носящая характер подкупа-продажности, совершаемая лично или через посредников путем незаконного испрашивания, получения либо предоставления имущества, благ, услуг, а равно путем использования служебного положения, имеющегося статуса, возможностей и направленная на достижение указанными лицами своих личных, групповых или корпоративных целей»[2] [3] [4].

По мнению В.В. Астанина, коррупция - «социально-правовое явление такого разложения отношений в разных сферах управления, которое выражается в подкупе-продажности лиц, использующих служебное положение и

3

связанные с ним возможности» .

Данной точки зрения придерживается и Н.А. Лопашенко: «Подкуп является стержнем коррупции, присутствует в ней всегда, в обязательном порядке. Злоупотребления должностных лиц и иных служащих, даже носящие корыстный характер, с подкупом не связанные, на мой взгляд, не могут рас-

4

цениваться как коррупционные» .

Другие же авторы выражают иную точку зрения, определяя коррупцию шире, чем подкуп, признавая любое злоупотребление служебным положением коррупционным.

Так, по мнению С.В. Максимова: «Коррупция - это использование государственными, муниципальными или иными публичными служащими (в том числе депутатами и судьями) либо служащими коммерческих или иных организаций (в том числе международных) своего статуса для незаконного получения каких-либо благ (имущества, прав на него, услуг или льгот, в том числе неимущественного характера) либо предоставление последним таких преимуществ»[5].

Б.В. Волженкин под коррупцией понимал «социальное явление, заключающееся в разложении власти, когда государственные (муниципальные) служащие и иные лица, уполномоченные на выполнение государственных функций, используют свое служебное положение, статус и авторитет занимаемой должности в корыстных целях для личного обогащения или в групповых инте- ресах»[6] [7] [8].

Г.Н. Борзенков полагает, что «коррупция как социальное явление - это разложение управленческого аппарата, основанное на использовании чиновниками своего служебного положения в корыстных целях» .

С. Роуз-Аккерман представляет коррупцию как разновидность экономического поведения в условиях риска, обусловленного совершением пре-

4

ступления и возможным наказанием за него .

На наш взгляд, понимание коррупции в широком смысле слова правильнее как с теоретической, так и с законотворческой и правоприменительной точек зрения. Следует отметить, что исторически коррупция понималась как разложение власти. Параллельно с историческими изменениями формировалось общественное сознание, усложнялись формы управления, совершенствовались и формы проявления коррупции.

Несомненно, прав В.В. Лунеев, утверждая: «Коррупция не сводится к примитивному взяточничеству, особенно в условиях рыночной экономики, свободной торговли и демократии. Лоббизм, фаворитизм, протекционизм, взносы на политические цели, традиции перехода политических лидеров и государственных чиновников на должности почетных президентов корпораций и частных фирм, инвестирование коммерческих структур за счет госбюджета, перевод государственного имущества в акционерные общества, использование связей преступных сообществ и т.д. являются завуалированными формами коррупции»[9].

В основе коррупции лежит стремление непосредственных носителей власти к обладанию материальными благами и средствами их достижения, что является следствием сформировавшегося у них особого социального интереса, основанного на иных ценностях, чем те, которые служат обществу ориентиром желаемого поведения[10] [11].

Став фактически одним из элементов функционирования государства, неотъемлемой составляющей его взаимоотношений с гражданами, коррупция не только породила чудовищные диспропорции в системе управления и функционирования государственных институтов, но и привела к серьезным сдвигам в сознании граждан, которые все больше и больше утрачивают дове-

3

рие к власти и веру в справедливость .

Коррупция может проявляться в самых различных формах, подстраиваясь под изменения в экономическом и политическом секторах государства. Масштаб распространения коррупции наносит существенный ущерб авторитету нашей страны на мировой арене, что служит негативным фактором, влияющим на эффективность внешней политики государства, разлагает морально-нравственные основы общества, ведет к спаду в экономике и снижению инвестиционной привлекательности.

Коррупция приобрела всеобъемлющий системный характер, определяясь в большей степени неэффективностью государственного управления, особенностью российского менталитета, неразвитой политической культурой, а также благодаря отсутствию реально действующих гражданских институтов, призванных осуществлять контроль за деятельностью органов исполнительной власти, в том числе и за уголовно-исполнительной системой. Ситуация усугубляется перманентными социально-экономическими и политическими изменениями в условиях жизни россиян, тем самым порождая новые проявлении коррупции в различных отраслях государственного механизма.

Рост коррупции в РФ в последнее десятилетие обусловлен резкой сменой общественно-экономической модели государственного управления, повсеместным введением новых нравственных ценностей, ключевое место среди которых занимает культ личного обогащения, а деньги становятся эквивалентом жизненного благополучия.

Тем самым происходит отход от истинных ценностей, общественные отношения строятся и мотивируются лишь денежными факторами, в конечном итоге приводя к упадку экономики.

Еще одной проблемой остается связь коррупции и организованной преступности. Так А.Н. Волобуев полагает, что если при взяточничестве должностное лицо, совершая преступление, остается членом конкретной государственной системы, где оно занимает определенное положение, то при коррумпировании, регулярно получая определенное материальное вознаграждение от преступников, должностное лицо включается в систему организован-

ной преступности, не позволяющей ему односторонне отказаться от принятой на себя роли[12].

Коррупцию как свойство организованной преступности представляли также и И.И. Карпец, Г.М. Миньковский, А.И. Гуров, В.С. Овчинский, М.Н. Зацепин и другие.

Стоит признать, что коррупция, к сожалению, является важным условием существования организованной преступности в местах лишения свободы. Использование связей преступных сообществ в УИС вызывает у ученых и практиков наибольший интерес в процессе изучения проблемы коррупции в уголовно-исполнительной системе России. Мы полагаем, что организация преступных групп, концентрация их в замкнутом пространстве исправительного учреждения, совершение членами этих групп преступлений разного рода возможно лишь через подкуп должностных лиц учреждений, исполняющих наказание, и через злоупотребление ими своими должностными полномочиями.

Оказавшись в исправительном учреждении, человек испытывает отрицательное воздействие окружающей среды. Само лишение свободы негативно влияет на его психику, причиняя нравственные и физические страдания и неудобства. Долгое время человек не может находиться в таком состоянии и поэтому старается от этого бремени избавиться. Данные положения касаются как рядовых осужденных, так и их негласных лидеров. Последние, используя свое привилегированное положение, пытаются создать для себя наиболее комфортные условия жизнедеятельности в этих экстремальных условиях. В некоторых случаях представители этой группы осужденных создают преступные сообщества, используя при этом любые возможности незаконного обогащения, мотивом существования которых становится корыстный интерес.

По состоянию на 1 января 2012 г. в учреждениях уголовноисполнительной системы содержалось 85 так называемых «воров в законе» (43 из них находятся в исправительных колониях, 14 - в тюрьмах), 523 лидера уголовно-преступной среды, 1743 лидера и активных участника группировок отрицательной направленности[13].

Представляется, что в таких условиях увеличивается и активность криминальных лидеров в местах лишения свободы и вне их, пытающихся распространять так называемые «воровские традиции», организовывать и координировать противоправные действия осужденных. Подтверждением этого является то обстоятельство, что только в 2014 г. количество случаев применения насилия в отношении персонала учреждений возросло на 18% (со 115 до 136 случаев)[14]. Коррупция является своеобразной основой даже для такого преступления как насильственные действия в отношении работников ФСИН России.

Таким образом, из-за стремительно развивающихся коррупционных отношений в исправительных колониях распространяются различные виды преступной деятельности: нелегальная торговля, посредничество во взяточничестве, вымогательство, незаконная доставка в исправительные учреждения денег, наркотических веществ, алкогольной продукции и иных запрещенных предметов, и прочее.

За счет коррупции пополняются и «общезоновские общаки», которые в свою очередь, часто составляют бюджет преступной организации, позволяя тем самым в последующем удерживать и расширять коррупционные связи и рычаги влияния на должностных лиц исправительных учреждений.

Только путем введения действенных мер противодействия коррупции в исправительных учреждениях мы сможем ограничить увеличение количества организованных преступных групп в местах лишения свободы.

Проанализировав понятие коррупции с разных точек зрения, ее место в системе государственного механизма, сущность коррупции как социального явления, негативно влияющего на экономику государства, ее связь с организованной преступностью в исправительных учреждениях УИС России, на наш взгляд, необходимо дать определение коррупции в исправительных учреждениях уголовно-исполнительной системы, то есть пенитенциарной[15] коррупции. Для этого следует выделить и обобщить ее разновидности, выстроить систему, которая соответствует сегодняшнему состоянию коррупции в Российской Федерации. По нашему мнению, этому будет способствовать классификация коррупции, т.е. распределение ее по видам на основе различных признаков.

Прежде всего, рассмотрим разновидности коррупции

по масштабу территориального охвата[16]:

международная, где задействованы должностные лица международных организаций; она связана с коррумпированием должностных лиц иностранных государств; или это совместная коррупционная деятельность граждан и должностных лиц нескольких государств;

внутригосударственная, в которой задействованы должностные лица одной страны.

По территориальному масштабу, на наш взгляд, необходимо выделить внутриведомственную коррупцию, когда данное преступление совершается в отдельно взятом органе исполнительной власти.

по субъекту:

в государственном аппарате - коррупционные преступления совершаются должностными лицами, а именно, государственными служащими;

в частном секторе - в соответствии со ст. 201 УК РФ к преступлениям в этом секторе отнесены уголовно наказуемые деяния лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческих организациях независимо от форм собственности.

Можно классифицировать коррупцию и по другим признакам, например, ряд авторов выделяют[17]:

низовую - индивидуальную, мелкую, повседневную коррупцию;

вершинную (деловую) - институциональную, крупную, элитарную коррупцию.

Коррупция в системе исполнения наказаний относится к внутриведомственной коррупции, совершаемой должностными лицами УИС России, а также обладающей признаками одновременно и низовой, и деловой (вершинной) коррупции.

Таким образом, пенитенциарная коррупция есть общественно опасное явление, территориально ограниченное рамками исправительного учреждения, выражающееся в получении или даче взятки, посредничестве во взяточничестве, служебном подлоге, злоупотреблении должностными полномочиями или их превышении для незаконного получения каких-либо благ для себя либо своих близких, а также в незаконном предоставлении преимуществ осужденным, вне зависимости от совершения данных деяний лично или через посредников, вопреки законным интересам граждан, общества и государства.

Разумеется, что пенитенциарная, в том числе и коррупционная, преступность в уголовно-исполнительной системе, неразрывно связана с правонарушениями коррупционного характера. Это такие правонарушения, которые, по сути, не являются преступлениями, но имеют коррупционную направленность. Что касается коррупционных преступлений в уголовно - исполнительной системе, то их признаки определяются в уголовно-правовой литературе. У разных авторов их количество варьируется от 5 до 80[18] [19]. Что касается коррупционных правонарушений, то ситуация иная. Во-первых, нет четкой позиции законодателя в отношении данного вопроса. Достаточно сказать, что в КоАП РФ нет отдельной главы, включающей в себя коррупционные административные правонарушения.

Содержащиеся в законодательстве нормы позволяют сделать вывод о том, что отношения коррупционного характера могут быть квалифицированы как коррупционные преступления, коррупционные дисциплинарные проступки, коррупционные административные правонарушения, коррупционные гражданско-правовые деликты.

В связи с этим необходимо выяснить специфические признаки коррупционных преступлений, по которым они отличаются от иных коррупционных правонарушений.

Прежде всего, возникает необходимость отличать коррупционные преступления от такого вида коррупционных правонарушений, как административные коррупционные проступки.

Коррупционные правонарушения представляют собой административные правонарушения, обладающие признаками коррупции, но не содержащие в себе состава преступления . По мнению М.М. Полякова, к таким относятся 9 составов административных проступков (правонарушений). Большинство из них - это правонарушения, связанные с нарушением процедур референдума и выборов.

В Национальном плане противодействия коррупции под коррупционным правонарушением понимается отдельное проявление коррупции, влекущее за собой дисциплинарную, административную, уголовную или иную ответственность[20] [21].

Граждане, совершающие коррупционное правонарушение, а также иностранные граждане и лица без гражданства в соответствии со ст. 13 ФЗ «О противодействии коррупции» несут уголовную, административную, гражданско-правовую и дисциплинарную ответственность в соответствии с действующим законодательством РФ.

Все коррупционные правонарушения, включая преступления, обладают общими признаками: противоправность, виновность и наказуемость. Данные признаки прямо указаны как в уголовном, так и в административном законодательстве.

Отметим, что в юридической литературе существуют два подхода по вопросу отличия преступления от административного правонарушения.

С одной стороны, принято понимать, что преступление, также как и административное правонарушение, - это общественно опасные деяния, при этом отличие преступлений от правонарушений заключается в меньшей степени общественной опасности. Например, Н.Ф. Кузнецова определяла административное правонарушение как «общественно опасное деяние, нарушающее исполнительно-распорядительную деятельность органов государства, охраняемую советскими законами и иными нормативными актами, влекущее за собой административную ответственность или меры общественного воздействия»2.

А.Е. Лунев, поддерживая данную точку зрения, рассматривал административное правонарушение как «виновное общественно опасное действие или бездействие, нарушающее установленные полномочными органами государства правила и влекущее административную ответственность», и полагал, что решение вопроса об отнесении того или иного противоправного деяния к числу административных проступков или уголовных преступлений зависит от степени его общественной опасности[22].

Аналогичной точки зрения придерживаются В.К. Бабаев,

С.С. Алексеев, Ю.М. Козлов, М.К. Макарейко, М.В. Никифоров, И.А. Скляров и другие.

Вместе с тем, в теории как уголовного, так и административного права имеется и иная точка зрения, согласно которой преступления обладают общественной опасностью, а административные правонарушения представляют собой не общественно опасные деяния, а общественно вредные. Данное мнение разделяют А.М. Васильев, М.А. Шнейдер, О.М. Якуба, А.И. Марцев, Е.В. Львович и другие. Они считают, что при решении этого вопроса нужно исходить из позиции законодателя. Законодатель же исходит из того, что административные правонарушения не обладают общественной опасностью. Данное положение, по их мнению, подтверждается ч. 2 ст. 14 УК РФ, в которой сказано, что «не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного настоящим кодексом, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности». Таким образом, полагают они, законодатель только преступление считает общественно опасным деянием[23].

При всей, казалось бы, убедительности такой позиции вряд ли ее можно считать правильной. Мы полагаем, что правонарушения, как и преступления, могут обладать серьезной общественной опасностью, но последствия, наступающие после совершения противоправного деяния, отличаются. Законодатель, в свою очередь, дает общие понятия и определения, а отличия преступления от правонарушения закрепляются в каждой отдельно взятой статье с указанием необходимых условий и санкций за нарушения.

Следующий признак всех правонарушений, в том числе и преступлений, - противоправность.

Если говорить об административных правонарушениях, то под противоправностью в теории уголовного права принято понимать совершение деяния (действие или бездействие), которое обязательно нарушает нормы федерального или регионального административного законодательства, тем самым административные правонарушения характеризуются административной, а не уголовной противоправностью. Административная противоправность как формальный признак административного правонарушения заключается в том, что физическое или юридическое лицо своим действием или бездействием нарушает норму Особенной части КоАП РФ или законодательства об административных правонарушениях субъектов Российской Федерации[24].

Для административных правонарушений характерен и такой признак как виновность. Виновность означает, что являющееся административным правонарушением деяние совершается при наличии вины, и что при отсутствии вины физического или юридического лица административная ответственность применяться не может.

В то же время у рассматриваемых понятий есть не только общие, но и отличительные признаки.

Одним из важных отличий преступлений от административных правонарушений является наличие юридических последствий противоправных деяний. Как преступление, так и правонарушение в конечном итоге наказуемы. Совершая административное правонарушение, лицо наказывается мерой административной ответственности, а при совершении уголовного преступления лицо, его совершившее, наказывается мерой государственного принуждения, назначаемой по приговору суда.

Наказание, применяемое к лицу, признанному виновным в совершении преступления, значительно более строгое, чем административное взыскание. Так, по действующему административному законодательству к должностным лицам могут быть применены следующие виды взысканий: предупреждение, штраф, дисквалификация и конфискация орудия совершения преступления или предмета административного принуждения. В соответствии со ст. 285 УК к должностному лицу, совершившему злоупотребление должностными полномочиями, могут применяться штраф, лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, арест и, наконец, лишение свободы[25].

Существенным признаком, отграничивающим административное наказание от уголовного, является то, что первое не влечет судимости, отличается меньшей суровостью и более коротким сроком давности[26].

Рассмотренные нами критерии являются общими при решении вопроса

разграничении преступлений и административных правонарушений. Мы полагаем, что для полноты анализа отличий коррупционных преступлений от коррупционных правонарушений необходимо рассмотреть дополнительные критерии.

Федеральное административное законодательство (КоАП РФ) не содержит в себе близких по юридической природе составов коррупционных правонарушений, которые можно было бы соотнести с коррупционными преступлениями.

Специалисты в области административного права указывают на то, что коррупционными административными правонарушениями являются действия (бездействие), совершенные в сфере избирательного права и в области финансов, налогов, сборов и рынка ценных бумаг, за которые предусмотрена административная ответственность в ст.ст. 15.14, 5.16 - 5.20 КоАП РФ[27].

Обязательным элементом объективной стороны коррупционных преступлений является существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства. Умышленное же должностное правонарушение, не повлекшее за собой существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства, не будет коррупционным преступлением.

Коррупционное преступление отличается от коррупционного правонарушения тем, что к уголовной ответственности по соответствующим статьям УК РФ должностные лица привлекаются в связи с использованием ими своих служебных полномочий, т.е. прав и обязанностей, источником которых выступают законодательные акты, функционирующие в сфере деятельности того или иного органа государственной власти.

А в соответствии со ст. 2.4 КоАП РФ к административной ответственности могут быть привлечены должностные лица, не исполняющие свои служебные обязанности либо исполняющие свои служебные обязанности ненадлежащим образом, например, должностное лицо несет административную ответственность за то, что подчиненные этого должностного лица по причине его ненадлежащего контроля за ними или неправильной организации их работы нарушили те или иные правила.

Разграничение коррупционных преступлений и коррупционных административных правонарушений можно провести и по признакам субъективной стороны. Субъективная сторона коррупционных преступлений всегда характеризуется умышленной виной. Неосторожное должностное правонарушение не может являться должностным преступлением. К административной ответственности должностные лица также привлекаются только при условии вины. Однако, в отличие от злоупотребления должностными полномочиями, административное правонарушение должностное лицо может совершить как умышленно, так и по неосторожности.

Еще одним критерием отличия коррупционного преступления от коррупционного правонарушения может являться субъект противоправного деяния. Субъектами коррупционных административных правонарушений могут выступать и физические, и юридические лица, тогда как субъектом коррупционного преступления - только физическое лицо.

Также некоторые составы административных правонарушений содержат в себе такой признак, как специальный субъект (водитель транспортного средства, член избирательной комиссии и др.), однако ни одна норма административного или уголовного законодательства не предусматривает ответственности такого специального субъекта, как сотрудник уголовно-исполнительной системы.

Нередко в деятельности исправительных учреждений возникают вопросы разграничения преступлений от должностных проступков и административных правонарушений, формально содержащих признаки какого-либо уголовно наказуемого деяния, но в силу малозначительности не представляющих большой общественной опасности для интересов личности, общества и государства.

Немаловажным критерием, позволяющим разграничить коррупционное преступление по службе от должностных проступков и иных правонарушений, совершаемых персоналом исправительного учреждения, является объект преступления. Объектом коррупционных правоотношений в исправительных учреждениях является сфера исполнения своих должностных обязанностей.

Помимо этого, отличие коррупционных преступлений от коррупционных правонарушений заключается в наступивших последствиях совершенного деяния, величине причиненного ущерба, форме вины, мотивах и целях. Справедливо отмечал Б.В. Волженкин, что «именно оценка наступившего последствия как существенного или несущественного нарушения прав и законных интересов граждан, организаций, общества и государства является одним из основных критериев разграничения преступлений по службе (злоупотребление должностными полномочиями, превышение должностных полномочий, халатность) от служебных проступков, влекущих дисциплинарную или иную, но не уголовную ответственность»[28].

Исходя из этого причинение сотрудниками исправительного учреждения существенного вреда охраняемым законом правам и законным интересам осужденных, отдельных граждан либо интересам общества и государства является составной частью объективной стороны служебных преступлений. Отсутствие же этих последствий исключает уголовную ответственность.

При разграничении коррупционных преступлений от коррупционных правонарушений также необходимо не только определить совокупность всех элементов состава должностного преступления, но и выяснить, что представляет собой личность преступника. «Решить вопрос об уголовной ответственности - значит не только установить, наказуемо ли вообще совершенное деяние, но и определить, наказуемо ли оно в данном случае, и как именно следует наказать виновное в нем лицо. А для этого мало констатировать наличие в действиях виновного признаков состава преступления. Надо знать, что представляет собой сам виновный, почему он совершил данное преступление, насколько оно согласуется или, напротив, расходится со всем поведением, со всем строем данной личности, с ее взглядами, тенденциями, наклонностями и т.п.»[29].

Следует отметить, что критерии отличия коррупционного преступления от коррупционного правонарушения могут быть как общими - общественная вредность, противоправность, наказуемость, закрепленные в законе, так и специальными - объективные и субъективные признаки, а также субъект совершения противоправного деяния.

В ч. 8 ст. 82 УИК РФ не только указан перечень запрещенных предметов, обозначенных Правилами внутреннего распорядка исправительных учреждений[30], но и отмечено, какими способами они доставляются в учреждения уголовно-исполнительной системы: во время свидания, путем скрытого проноса (провоза) в жилую или производственную зону, «переброса» запрещенных предметов через ограждение на территорию исправительного учреждения или места содержания под стражей, путем передачи через осужденных, пользующихся правом «бесконвойного» передвижения и иными способами.

При этом отметим, что как способ, так и лицо, совершившее данное административное правонарушение, в законе конкретно не указываются. На наш взгляд, это - упущение законодательства. Совершение данного деяния работником исправительной колонии не исключается.

Мы полагаем, что общественная опасность, исходящая от работников исправительной колонии как субъектов административного правонарушения, на порядок выше опасности, исходящей от иных лиц, совершающих административное правонарушение против порядка управления. На наш взгляд, выражается это в следующем: во-первых, работник исправительной колонии непосредственно сталкивается с режимными ограничениями при осуществлении своих обязанностей, поэтому данные противоправные действия негативно влияют на оперативную обстановку всего исправительного учреждения. Во-вторых, он прекрасно осознает возможность наступления негативных последствий применения осужденными запрещенных предметов и вещей в своих противоправных целях в виде совершения новых противоправных деяний, вплоть до совершения уголовных преступлений, в том числе убийства.

В-третьих, у данного субъекта имеется больше возможностей в совершении данного административного правонарушения, так как он более осведомлен о методах противодействия проникновению запрещенных предметов в исправительное учреждение.

Однако действующая административно-правовая норма не учитывает всей опасности совершения данного деяния работниками исправительного учреждения. И в подобных случаях такой работник несет ответственность не за административное правонарушение, граничащее с преступлением, а за дисциплинарный проступок.

Минусом является то, что в соответствии с Указом Президента РФ от 8.11.1997 № 1100 «О реформировании уголовно-исполнительной системы Министерства внутренних дел Российской Федерации» и с Федеральным законом от 21.07.1998 № 117-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в законодательные акты Российской Федерации в связи с реформированием уголовно-исполнительной системы» работники уголовно-исполнительной системы за незаконную передачу запрещенных предметов несут ответственность лишь как за дисциплинарный проступок. Поэтому к ним применяются не административные наказания, а дисциплинарные взыскания, накладываемые на них начальниками учреждений.

Поэтому указанные законодательные акты противоречат основным принципам применения юридической ответственности, не служат эффективной мерой противодействия как административным правонарушениям, так и уголовным преступлениям.

Мы полагаем, что в уголовное законодательство России необходимо включить норму, регулирующую запрет передачи любым способом, либо попытки передачи, запрещенных предметов любым способом на территорию исправительной колонии работником УИС России.

На наш взгляд, данная мера повлияет, во-первых, на сокращение случаев проноса запрещенных предметов на территорию исправительного учреждения; во-вторых, это позволит сократить количество латентных преступлений;

в-третьих, будет являться превентивной мерой для совершения аналогичных правонарушений и преступлений, в том числе коррупционной направленности.

В научной литературе присутствуют аналогичные предложения, так О.В. Пенин в своей работе предлагает включить в УК РФ новую статью 3211 «Проникновение запрещенных предметов в места лишения свободы или содержания под стражей» и изложить ее в следующей редакции:

«Передача или попытка передачи любым способом лицам, находящимся под надзором учреждений уголовно-исполнительной системы, в следственных изоляторах или изоляторах временного содержания и иных местах содержания под стражей, предметов, веществ или продуктов питания, приобретение, хранение или использование которых запрещено законом, если это деяние совершено:

а) из корыстных побуждений;

б) лицом с использованием своего служебного положения или общественного статуса;

в) в течение одного года после наложения административного взыскания за такие же действия,

- наказываются штрафом в размере до двухсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до восемнадцати месяцев либо исправительными работами на срок до двух лет, либо ограничением свободы на срок до двух лет, либо арестом на срок до четырех месяцев, либо лишением свободы на срок до одного года»1.

Предлагаемая уголовно-правовая норма, устанавливающая уголовноправовой запрет всех видов обращения и передачи запрещенных для осужденных веществ, вещей и предметов, по мнению О.В. Пенина, способствует [31] [32] укреплению законности и правопорядка в местах лишения свободы и местах содержания под стражей[33].

Мы полагаем, что при всей, казалось бы, необходимости введения этой нормы в такой редакции она не приемлема, так как в предлагаемой норме слишком широко трактуется понятие учреждения УИС. У автора проекта этой нормы понятие уголовно-исполнительной системы охватывает как ее действительные учреждения, так и учреждения, которые в нее не входят. Например, федеральные государственные учреждения высшего образования (ведомственные вузы), научно-исследовательские учреждения, ведомственные санатории и т.д., в которые не запрещается проносить разрешенные в гражданском обороте вещи и предметы. Поэтому, на наш взгляд, необходимо конкретизировать список мест, в которых предполагается совершение указанного преступления.

Во-вторых, совершение преступления «из корыстных побуждений» подпадает под понятие взяточничества, и поэтому должно регулироваться соответствующими уголовно-правовыми нормами.

В-третьих, положение, регламентирующее совершение действий «в течение одного года после наложения административного взыскания», на наш взгляд, излишне, так как существующая административно-правовая норма регламентирует схожие деяния, что, по сути, дублирует уже имеющиеся.

В связи с вышеизложенным мы предлагаем:

исключить из КоАП РФ ст. 19.12 «Передача либо попытка передачи запрещенных предметов лицам, содержащимся в учреждениях уголовноисполнительной системы или изоляторах временного содержания»;

внести изменение в Главу 32 УК РФ «Преступления против порядка управления», дополнив ее статьей 3211 УК РФ «Передача либо попытка передачи запрещенных предметов лицам, содержащимся в исправительных учреждениях, следственных изоляторах, изоляторах временного содержания или в иных местах содержания под стражей», изложив ее в следующей редакции:

«Передача или попытка передачи осужденным, содержащимся в исправительных учреждениях, в следственных изоляторах, изоляторах временного содержания или в иных местах содержания под стражей, предметов, веществ или продуктов питания, приобретение, хранение или использование которых запрещено законом,

- наказываются штрафом в размере до двухсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до восемнадцати месяцев либо исправительными работами на срок до двух лет, либо ограничением свободы на срок до четырех лет, либо лишением свободы на срок до четырех лет».

[1] Криминология: учебник для вузов / под общ. ред. А.И. Долговой. - М., 2002. - С. 559.

Проблемы формирования и реализации антикоррупционной и антикриминальной политики: сборник по материалам 6-й сессии дальневосточной криминологической школы / отв. ред. В.А. Номоконов. - Владивосток, 2009. - С. 5.

[3] Астанин В.В. Коррупция и борьба с ней в России второй половины XVI - XX вв. (криминологическое исследование): дис. ... канд. юрид. наук. - М., 2001. - С. 9; Астанин В.В. Борьба с коррупцией в России XVI - XX веков: диалектика системного подхода.

М., 2003. - С. 4-5.

[4] Лопашенко Н.А. Противодействие российской коррупции: обоснованность и достаточность уголовно-правовых мер [Электронный ресурс] // Саратовский Центр по исследованию проблем организованной преступности и коррупции.

URL: http://sartraccc.ru/print.php7print file=Pub/lopashenko(18-03).htm (дата обращения: 13.02.2013).

[5] Максимов С.В. Коррупция. Закон. Ответственность. 2-е изд., перераб. и доп. - М.:

ЮрИнфоР, 2008. - С. 10.

[6]

Волженкин Б.В. Коррупция // Закон (интернет-журнал Ассоциации юристов Приморья): Режим доступа: http://law.vl.ru/analit/all_a.php ( дата обращения: 13.02.2013).

Борзенков Г.Н. Уголовно-правовые аспекты борьбы с коррупцией // Вестник Моск. унта. Серия 11. Право. - 1993. - № 1.

[8] См.: Роуз-Аккерман С. Коррупция и государство. Причины, следствия, реформы // пер. с англ. О.А. Алякринского. - 2-е изд. - М.: Логос, 2010. - С. 5.

[9] Лунеев В.В. Преступность ХХ века. - М., 1997. - С. 269.

[10] См.: Дзодзиева З.Б. Коррупция как социальное и экономическое явление: социологический анализ: автореф. дис. ... канд. соц. наук. - Владикавказ, 2006. - С. 4.

[11]

См.: Азовский С.Ю. Формирование организационно-экономического механизма противодействия коррупции как фактора обеспечения экономической безопасности: автореф. дис. ... канд. экон. наук. - М., 2009. - С. 11.

[12] См.: Волобуев А., Долгова А., Козлов Ю., Мурашов В. Что такое организованная преступность? // Социалистическая законность. - 1988. - № 9. - С. 15.

[13] См.: Выступление директора ФСИН России на расширенном заседании коллегии ФСИН России 9 февраля 2012 года [Электронный ресурс]. - URL:

http://www.fsin.su/news/index.php?ELEMENT_ID=28904 (дата обращения: 02.04.2014).

[14]

См.: Аналитические материалы о состоянии преступности, результатах оперативнослужебной деятельности отделов безопасности ИК, ЛИУ, ЛПУ и территориальных органов УИС за 9 месяцев 2014 года // Обзор Управления режима и надзора ФСИН России за 2014 год.

[15] Ср.- лат. poenitentiarius - исправительный/ Большой юридический словарь. 3-е изд., доп. и перераб. / под ред. проф. А.Я. Сухарева. - М.: ИНФРА-М, 2009. - Т. VI.

[16] См.: Максимов В.К. Понятие коррупции (криминологический аспект) и меры ее предупреждения в государственном аппарате: дис. ... канд. юрид. наук. - М., 2005. - С. 62.

[17] См.: Лунеев В.В. Коррупция: политические, экономические, организационные и правовые проблемы. - С.17; Мишин, Г.К. Коррупция: понятие, сущность меры ограничения. - С.18.; Кузьминов, Я. Россия и коррупция: кто кого? Коррупционное поведение в России стало нормой экономической и правовой культуры (взгляд из России) // Чистые руки: Будущее без коррупции. - С. 8; и др.

[18] См.: Бычков В.В. Проблемы относимости преступлений к коррупционным [Электронный

ресурс] // Челябинский юридический институт МВД России. URL:

www.chelurid.ru/sites/default/files/Bychkov_Chel.pdf (дата обращения: 2.03.2014).

[19] См.: Поляков М.М. Административно-правовые способы предупреждения

коррупционных правонарушений: дис. ... канд. юрид. наук. - М., 2009. - С. 94.

[20] См.: Национальный план противодействия коррупции // СЗ РФ. - 2010. - № 16, ст. 1875.

[21]

Кузнецова Н.Ф. Преступление и преступность. - М.: МГУ, 1969. - С.120.

[22] См.: Лунев А.Е. Административная ответственность за правонарушения. - М.:

Госюриздат, 1961. - С. 43-45.

[23]

См.: Львович Е.В. Должностное злоупотребление: проблема криминализации, квалификации и отграничения от правонарушений, не являющихся преступными: дис. ... канд. юрид. наук. - Саратов, 2004. - С. 136.

[24] См.: Львович Е.В. Указ. соч. - Саратов, 2004. - С. 137.

[25] См.: Львович Е.В. Указ. соч. - Саратов, 2004. - С. 138.

[26] См.: Марьина Е.В. Коррупционные преступления: отраслевое и межотраслевое согласование норм: дис. ... канд. юрид. наук. - Самара, 2010. - С.180.

[27] См.: Шевелевич А.А. Административно-правовые основы противодействия коррупции в системе государственной службы: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - М., 2008. - С. 13.

[28] Волженкин Б.В. Служебные преступления. - М.: Юристъ, 2000. - С. 130.

[29] См.: Сахаров А.Б. О личности преступника и причинах преступности в СССР. - М.: Госюриздат, 1961. - С.23.

[30] Приложение 1 Правил внутреннего распорядка / утв. приказом Минюста России от 3.11.2005 г. №205 [Электронный ресурс]. Доступ из СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 20.08.2015).

1 Пенин О.В. Совершение уголовно-правовых мер противодействия проникновению запрещенных предметов в учреждения, исполняющие наказания в виде лишения свободы // Уголовно-исполнительная система: право, экономика, управление. - 2013. - № 2. - С. 2

[32]

[33] Там же. С. 2-5.