Любое преступное деяние - это совокупность объективных и субъективных его характеристик. В отличие от объективной стороны, отражающей внешнюю сторону преступления, его субъективная сторона - это психическое отношение виновного к совершаемому преступлению. Субъективная сторона является обязательным элементом состава преступления. В научных трудах по уголовному праву субъективная сторона раскрыта достаточно полно[1].

Содержание субъективной стороны раскрывается через следующие признаки - вина, мотив и цель преступления. Каждый из данных признаков характеризует психическое содержание преступления. Под психикой (от греч. psychikos- душевный) понимается душевная организация жизни человека, совокупность его душевных переживаний, состояний сознания, сил и способностей[2]. Как правило, содержание психики выражается через мысли, чувства, желания, волю человека. Психические процессы принято разделять на интеллектуальные, эмоциональные и волевые.

Отечественное уголовное право основывается на принципе субъективного вменения, который нашел свое законодательное закрепление в ст. 5 УК РФ. В соответствии с ней лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина, а, значит, уголовная ответственность за невиновное причинение вреда (объективное вменение) не допускается.

Таким образом, под понятием «вина», понимается психическое отношение лица к совершенному им общественно опасному деянию (действию или бездействию) и к его общественно опасным последствиям.

Вина является основным, обязательным признаком субъективной стороны преступления. При этом в уголовно-правовой литературе отмечается, что при конструировании как умышленной, так и неосторожной вины законодателем используются лишь интеллектуальный и волевой элементы психики, в то время как эмоциональное содержание психических процессов не учитывается. В то же время эмоциональные процессы, происходящие в психике лица, могут явиться мотивом преступления, выступить в качестве побудительной причины преступного деяния[3].

В соответствии с ч. 1 ст. 24 УК РФ виновным в преступлении признается лишь лицо, совершившее деяние умышленно или по неосторожности. Согласно ч. 1 ст. 25 УК РФ умысел бывает прямым и косвенным. В соответствии с ч. 2 данной статьи преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления.

Преступление признается совершенным с косвенным умыслом в случае, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность наступления общественно опасных последствий, не желало, но сознательно допускало эти последствия, либо относилось к ним безразлично (ч. 3 ст. 25 УК РФ).

Каждому из указанных выше видов умысла присущи интеллектуальный и волевой моменты. Так, интеллектуальный момент выражается в осознании лицом общественно опасного характера своих действий (бездействия) и в предвидении его общественно опасных последствий (при прямом умысле - возможности или неизбежности их наступления, а при косвенном - только возможности). При прямом умысле волевой момент выражается в желании наступления общественно опасных последствий, а при косвенном умысле - в нежелании, но сознательном допущении этих последствий или безразличном отношении к ним.

Форма вины в составе дачи взятки характеризуется только прямым умыслом. При этом возникает некое противоречие ввиду того, что прямой умысел предполагает психическое отношение лица к общественно опасным последствиям. В формальных же составах (коим является дача взятки) последствия не учитываются и выводятся за рамки объективной стороны состава преступления. Так, П.С. Дагель считал, что в преступлениях с формальным составом волевой момент умысла можно вынести «за скобки», ограничиваясь лишь интеллектуальным моментом: «В формальных составах форма вины определяется психическим отношением к деянию, и для характеристики преступления как умышленного достаточно сознание лицом общественно опасного характера своего действия или бездействия»[4]. Критикуя данную позицию, В.Д. Кириченко отмечал: «Отсутствие в составе преступления указания на последствия не может исключить необходимости определения всех признаков умысла и, тем более, совсем снять вопрос о волевом моменте. О каком бы материальном или формальном составе преступления ни шла речь, для констатации умысла необходимо установить наличие всех его признаков, а не одного из них»[5].

Таким образом, интеллектуальный и волевой моменты проявляются в отношении виновного к совершаемому преступлению, иными словами, он должен осознавать, что совершает подкуп должностного лица. Учитывая, что умысел взяткодателя, как правило, охватывает не только состав получения, но и дачи взятки, в литературе высказывается мнение, что умысел дающего охватывает причинную зависимость между дачей взятки и обусловленными последней действиями должностного лица. Взяткодатель понимает, что должностное лицо принимает вознаграждение за действия, которые оно может выполнить только лишь вследствие своего должностного положения. А, следовательно, необусловленное вознаграждение не может квалифицироваться как дача взятки[6]. Данная точка зрения представляется не совсем верной. Прежде всего, взяткодатель осознает, что взятка-вознаграждение, даже необусловленная, является незаконной. Также взяткодатель понимает, что законные действия, совершаемые должностным лицом в его пользу, являются не возмездным актом, а прямыми обязанностями должностного лица, за которые он получает зарплату от государства.

В случае если взяткодатель, передавая деньги ила иные ценности, считает, что должностное лицо имеет на это право, его действия не могут признаваться преступными. Когда лицо добросовестно заблуждается относительно оснований передачи выгоды, считая, что это не взятка, и не осознает неправомерности ее передачи, состав дачи взятки отсутствует.

Так, Е. была признана виновной в даче взятки начальнику ЖКО Кохтла-Ярвеского стройтреста М. за оказание содействия в незаконном получении квартиры в доме ведомственного жилищного фонда. Предметом взятки была бутылка водки. Е. имела право на получение жилой площади в ведомственном доме, поскольку работала в детском саду этого ведомства. Как было установлено, Е. принесла в жилищно-коммунальный отдел бутылку водки, которая по случаю получения квартиры была распита вместе с работниками ЖКО с участием М. Е. и М. не рассматривали данное угощение как дачу-получение взятки за служебные действия М. При таких обстоятельствах, как указала Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда СССР, факт угощения М. и других путем совместного распития водки не может рассматриваться как дача взятки[7].

Представляет интерес точка зрения, в соответствии с которой предлагается дифференцировать степень осознанности взяткодателя по отношению к действиям взяткополучателя в том случае, если взятка дается за совершение незаконных действий по службе. Так, С.В. Семин предлагает три возможных варианта психического отношения взяткодателя к совершаемому деянию. Первый из них заключается в том, что взяткодатель, подкупая должностное лицо, может предвидеть противоправность обусловленных взяткой действий и желать их совершения. Во втором случае взяткодатель может предвидеть, не желать, но сознательно допускать противоправный характер данных действий. И в третьем случае взяткодатель может вообще не предвидеть характер совершаемых в его интересах действий[8]. Далее автор предлагает дифференцированно подходить к формам психического отношения взяткодателя, поскольку дача взятки с прямым умыслом на совершение взяткополучателем незаконных действий свидетельствует о большей степени общественной опасности. На наш взгляд, данные предложения представляются правильными. На практике чаще встречается первый и второй варианты, поскольку, когда взяткодатель обращается к должностному лицу, предлагая оплатить его услуги, то он уже имеет некоторое представление о должностных полномочиях и возможностях должностного лица. Однако вполне вероятен вариант, при котором для разрешения определенного вопроса, используя свое служебное положение, должностное лицо обращается к другому лицу, и в данном случае взяткодатель не предвидит характер совершаемых в его интересах действий.

Под мотивом преступления понимаются потребности и интересы, побуждающие лицо совершить преступление. Иными словами, мотив является психологической причиной, внутренне побуждающей человека к совершению преступления. Мотив тесно связан с целью преступления, поскольку для того, чтобы мотив вызвал деятельность лица, необходима постановка соответствующей мотиву цели. «От мотива зависит, как человек формирует цель, цель же определяет, каким способом будет осуществлено возникшее намерение»[9]. Целью преступления является результат, идеальная модель данного результата, которого стремится достигнуть лицо, совершающее преступление.

Мотивы дачи взятки могут быть различными, это и личные интересы, желание уйти от ответственности либо просто «отблагодарить» должностное лицо. Так, например, дача взятки за уклонение от службы в армии или поступление в вуз мотивируется личной заинтересованностью. В литературе отмечается, что взятка берется и дается за служебные действия (бездействие) должностного лица в интересах как самого взяткодателя, так и представляемых им физических или юридических лиц. Сюда могут относиться интересы членов семьи взяткодателя, других его родственников, а также интересы коммерческих и некоммерческих организаций, государственных или муниципальных органов или учреждений, которыми руководит или доверенным лицом которых является взяткодатель.

Цели могут быть также самыми разнообразными, однако, среди изученных автором уголовных дел целью дачи взятки всегда было освобождение от административной или уголовной ответственности.

В уголовном праве серьезное влияние на установление субъективной стороны преступления, а значит и на решение вопроса об уголовной ответственности оказывает ошибка. Под ошибкой понимается «заблуждение лица относительно объективных свойств общественно опасного деяния, которые характеризуют его как преступление. Иначе говоря, это заблуждение лица относительно характера и степени общественной опасности совершаемого деяния и его противоправности»[10]. В зависимости от характера заблуждения субъекта различают юридическую и фактическую ошибки.

Под юридической ошибкой понимается неправильное представление субъекта о преступности или непреступности совершаемого им деяния и его последствий, а также о виде и размере наказания, которое может быть назначено за совершение данного деяния. В случае, если взяткодатель передает взятку частному лицу, полагая, что данное лицо является должностным, или в случае передачи взятки должностному лицу, которое объективно не может выполнить действия, за которые, ему дается взятка, будет иметь место фактическая ошибка. Данные действия будут квалифицироваться как покушение на дачу взятки, поскольку результат, к которому стремился взяткодатель, не был достигнут по причинам, от него не зависящим, ввиду того, что отсутствовали признаки, относящиеся к объективной стороне получения взятки.

Субъект преступления - еще один элемент состава преступления. В теории уголовного права вопросам субъекта преступления и его признакам посвящен целый ряд трудов[11]. В соответствии с отечественной доктриной уголовного права субъектом преступления признается лицо, совершившее запрещенное уголовным законом общественно опасное деяние (действие или бездействие) и способное нести за него уголовную ответственность. В соответствии с положением ст. 11-13 УК РФ субъектами преступления и уголовной ответственности могут быть граждане РФ, иностранные граждане и лица без гражданства, то есть только физические лица.

Основными признаками субъекта преступления являются вменяемость и достижение лицом установленного законом возраста. Данные признаки раскрываются в ст. 19 - 21 УК РФ. Субъект преступления, характеризуемый только этими признаками, принято именовать общим субъектом преступления. В тех случаях, когда субъекту преступления присущи не только эти признаки, но также признаки, определенные для конкретного состава преступления, содержащегося в Особенной части УК, данный субъект принято называть специальным.

Заметим, что, находясь в гл. 30 УК РФ, где почти всем преступлениям присущ специальный субъект, состав дачи взятки выделяется тем, что субъектом данного преступления может быть любое физическое вменяемое лицо, достигшее шестнадцатилетнего возраста. В тоже время взяткодателем может быть и должностное лицо.

В заключении следует подчеркнуть, что форма вины в составе дачи взятки характеризуется только прямым умыслом, субъектом же данного преступления является любое физическое вменяемое лицо, достигшее шестнадцатилетнего возраста.

[1] Уголовное право. Особенная часть: учебник / отв. ред. И.Я. Козаченко, З.А. Незнамова, Г.П. Новоселов. М., 2011. С 45.

[2] Ушаков Д.М. Большой толковый словарь современного русского языка. М., 2005. С. 828.

[3] Наумов А.В. Российское уголовное право: курс лекций. М., 2005. С. 145.

[4] Семин С.В. Ответственность за дачу взятки. Ашхабад, 1987. С. 47.

[5] Там же С. 45.

[6] Там же. С. 48.

[7] О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях: постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 09.07.2013 № 24 (ред. от 03.12.2013 г.) // Российская газета. 2013. № 6130. Ст. 1321.

[8] Семин С.В. Ответственность за дачу взятки (уголовно-правовые и криминологические аспекты). Ашхабад, 1987. С. 50.

[9] Попков Б.С. Мотивы преступлений. Уголовно-правовое и социально-психологическое исследование / Науч. ред. М.Д. Лысов Казань, 1982. С. 7.

[10] Уголовное право России. Особенная часть: учебник / под ред. А.И. Рарога. М., 2013. С. 112.

[11] Уголовное право. Особенная часть: учебник / отв. ред. И.Я. Козаченко, З.А. Незнамова, Г.П. Новоселов. М., 2011. С. 211.