Присоединение Российской Федерации к Конвенции потребовало переосмысления процессуального законодательства, в частности, проверочных производств и приведения их в соответствие с требованиями стандарта справедливого судебного разбирательства, учитывая международные обязательства Российской Федерации и часть 4 статьи 15 Конституции России о том, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Однако прежде чем анализировать сущность критериев справедливого судебного разбирательства и сопоставить их с действующим правовым регулированием, а также оценивать эффективность механизма исправления судебной ошибки, необходимо отметить следующее.

При присоединении к Конвенции Россия не делала оговорок о принятии специальных правил рассмотрения дел и проверки судебных актов, что подразумевает признание государством их соответствующими. Этот же вывод следует из разъяснения Верховного Суда России о том, что общепризнанные принципы международных актов действуют в Российской Федерации непосредственно, а также из постановления Конституционного Суда России от 14 июля 2015 года № 21‑П.

Вместе с тем правоприменительная практика показывает, что в большинстве случаев при рассмотрении дел суды общей юрисдикции, а в последнее время и арбитражные суды, придерживаются правил, установленных в национальном законодательстве, и редко обращают внимание на стандарты справедливого судебного разбирательства. Причина такого положения дел видится в буквальном следовании императивным предписаниям процессуального законодательства, в котором воспроизведено положение пункта 1 статьи 120 Конституции России о том, что судьи независимы и подчиняются только Конституции и федеральному закону. Поскольку государство не вносило коррективы в свое правовое регулирование с учетом признанных общепризнанных принципов и норм международного права, то возникали коллизии, которые разрешались не в пользу граждан. Так, например, в постановлении по делу "Илюшкин и другие против Российской Федерации" от 17 апреля 2012 года, в котором заявители жаловались на длительное неисполнение решений судов о предоставлении им жилья, Европейский Суд по правам человека (далее – Европейский Суд) указал, что Закон о компенсации должен широко толковаться в свете обязательств, возложенных на государства в соответствии с Конвенцией, среди которых находится обязательство предотвращать нарушения Конвенции на национальном уровне. Но изучение практики Верховного Суда России, сложившейся со времени вступления названного закона в силу, действие названного Закона не распространяется на заявления о компенсации за неисполнение судебных актов, предписывающих предоставление жилья, а те немногие решения, которые и были вынесены в пользу заявителей последовательно отменялись Верховным Судом России.

Федеральный закон от 30.04.2010 № 68‑ФЗ "О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок" был принят после пилотного постановления Европейского Суда (по жалобе "Бурдов против Российской Федерации" (№ 2) от 15 января 2009 года), в котором указал на обязанность государства‑ответчика в течение шести месяцев предусмотреть эффективное внутреннее средство правовой защиты или комбинацию таких средств правовой защиты, которые обеспечат адекватное и достаточное возмещение вреда в связи с неисполнением или несвоевременным исполнением решений национальных судов с учетом конвенционных принципов, установленных в прецедентной практике Суда. Данный пример как нельзя лучше демонстрирует всю непосредственность действия международных принципов и норм права.

Процессуальное законодательство не в полной мере соответствует принципам справедливого судебного разбирательства, что предопределяет необходимость их осмысления и имплементации в процессуальное законодательство с целью обеспечения действенной защиты прав, свобод и законных интересов эффективными правовыми способами.

Стандарты соблюдения прав, свобод и законных интересов в судебных и несудебных процедурах установлены в других международных актах, таких как Всеобщая декларация прав человека, Конвенция о защите прав человека и основных свобод, Международный пакт о гражданских и политических правах, Конвенция Содружества Независимых Государств

0 правах и основных свободах человека, участницей которых является Россия. Однако они не оказали существенного влияния на правовое регулирование судебной процедуры рассмотрения споров и проверки судебных актов, поскольку отсутствовали действенные механизмы понуждения государства‑ответчика к устранению выявленных нарушений. Поэтому долгое время провозглашенные права и свободы человека в международных актах оставались лишь недостижимым ориентиром.

Картина кардинально изменилась с ратификацией Россией Конвенции, отличие которой от иных международных актов в области защиты прав человека заключается в том, что она обладает эффективным механизмом реализации судебных актов Европейского Суда и постоянно совершенствуется посредством выработки единых подходов к решению выявленных проблем в соблюдении, обеспечении и судебной защите прав, свобод и законных интересов. Свидетельством их эффективности могут служить громкие заявления некоторых представителей власти о денонсации Конвенции, высказанные на политических форумах после резонансных дел, а также запрос группы депутатов Государственной Думы в Конституционный Суд России о проверке конституционности положений статьи

1 Федерального закона "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней", пунктов 1 и 2 статьи 32 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации", частей 1 и 4 статьи 11, пункта 4 части 4 статьи 392 ГПК РФ, частей 1 и 4 статьи 13, пункта 4 части 3 статьи 311 АПК РФ, частей 1 и 4 статьи 15, пункта 4 части 1 статьи 350 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации и пункта 2 части 4 статьи 413 УПК РФ. Реализация названных предложений не снимает обязанности с российских судов следовать принципам стандарта справедливого судебного разбирательства, поскольку аналогичные положения (статьи 6 Конвенции) содержатся и в других вышеупомянутых международных актах, участницей которых является Россия.

Отказ от стремления приводить национальное законодательство в соответствие со стандартами справедливого судебного разбирательства вернет Россию на прежние позиции, когда права и свободы, законные интересы были декларацией.

Центральное место в Конвенции занимает статья 6, которая воспроизводит правовые гарантии судебного разбирательства любого демократического общества. Положения данной статьи распространяются как на гражданский процесс, так и на уголовный, а также на административные процедуры, поскольку они представляют собой декриминализованные процедуры рассмотрения публичного спора. Требования статьи 6 Конвенции также распространяются на все стадии судебного процесса: от суда первой инстанции до верховного суда государства, включая стадию исполнения судебного акта. Принципы справедливого судебного разбирательства обладают универсальностью и содержат как институциональные требования, так и функциональные (процедурные). В отечественной теории процессуального права к числу первых обычно относят положения: 1) об осуществлении правосудия только судом, 2) судом, созданным на основании закона, 3) единоличного и коллегиального рассмотрения дела, 4) независимости, 5) равенства всех перед законом и судом, 6) государственного языка, 7) гласности. Функциональные принципы – это законность, состязательность, диспозитивность, объективная истина, равноправие сторон, сочетание устности и письменности, непосредственность, непрерывность.

Вместе с тем стандарты справедливого судебного разбирательства в смысле перечня функциональных принципов намного шире. При этом положения частей 2 и 3 статьи 6 следует уяснять как дополнительные к тем, которые установлены в части 1 этой же статьи. Иными словами, цивилистический процесс априори предполагает все перечисленные гарантии справедливого судебного разбирательства, установленные в статье 6 Конвенции, а в уголовном (а равно и в административном) процессе справедливое судебное разбирательство должно исходить из презумпции невиновности (часть 2) и обеспечения минимального стандарта защиты (пункт 3) как гарантированный минимум прав.

Однако в теории гражданского процессуального права встречаются точки зрения, согласно которым названные правовые гарантии не воспринимаются целостно, а напротив – сугубо для гражданского (арбитражного) процесса предназначена часть 1, и для уголовного процесса предназначены части 2 и 3 статьи 6 Конвенции. Такое уяснение и применение норм и принципов Конвенции вступает в противоречие с целым рядом статей Конституции России.

Не разделяя такой подход, заметим, что функциональные принципы справедливого судебного разбирательства напрямую не вытекают из пункта 1 статьи 6 Конвенции, Европейский Суд их специально сформулировал с учетом идей Конвенции, содержащихся в иных частях статьи 6 Конвенции.

Согласно пункту 1 статьи 6 Конвенции право на справедливое судебное разбирательство подразумевает соблюдение следующих требований:

– публичное разбирательство дела судом;

– независимым и беспристрастным судом;

– судом, созданным на основании закона;

– рассмотрения дела судом в разумный срок;

– осведомленность в отношении дела, затрагивающего права и свободы;

– свободно осуществлять процессуальные права;

– пользоваться бесплатной помощью переводчика или защитника, в случае незнания языка, на котором осуществляется судопроизводство и/или отсутствия денежных средств;

– соблюдения баланса частных и публичных интересов;

– соблюдения принципа правовой определенности.

Минимальный стандарт защиты (пункт 3 статьи 6 Конвенции) состоит из следующих принципов:

– быть незамедлительно и подробно уведомленным на понятном ему языке о характере и основании предъявленного ему обвинения;

– иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты;

– защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия;

– допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и для свидетелей, показывающих против него;

– пользоваться бесплатной помощью переводчика, если он не понимает языка, используемого в суде, или не говорит на этом языке.

С учетом этого каждый из перечисленных принципов справедливого судебного разбирательства должен соблюдаться и обеспечиваться в российском процессуальном законодательстве, в том числе и на стадиях проверки вступивших в законную силу судебных актов. Кратко осветим, как понимаются названные принципы в практике Европейского Суда.

Не касаясь случаев, составляющих исключение из общего правила реализации принципа публичности судебного процесса, когда дело слушается в закрытом режиме, следует отметить, что он подразумевает как обеспечение доступа в суд, открытость судебных процессов, доступ общественности, так и осведомленность заинтересованных лиц о судебном процессе, доступ к документам дела, возможности их получения. Он реализуется посредством проведения комплекса мер по незамедлительному уведомлению заинтересованных лиц о имеющихся судебных документах по делу, затрагивающих их права и свободы, законные интересы, и их опубликованию, предоставления свободного доступа для ознакомления с ними. Извещение заинтересованных лиц посредством направления судебных документов и актов ставит их в равное процессуальное положение с лицом, подавшим процессуальное обращение. Это позволяет заинтересованным лицам реализовать процессуальные права по своему усмотрению и эффективно использовать средства судебной защиты, а именно представление отзыва, возражения, личное участие в процессе или через своего представителя и другие.

Принцип независимости и беспристрастности суда находится в тесной взаимосвязи с предоставлением равных процессуальных возможностей сторонам дела, а именно извещения всех заинтересованных лиц и право быть услышанным в суде, которое предполагает, в том числе анализ контрдоводов судом относительно заявленных требований и их изложение в судебном акте. Проявление принципа независимости и беспристрастности суда имеет как объективные, так и субъективные аспекты.

Как правило в юридической литературе категории независимости и беспристрастности суда рассматриваются как неотъемлемые части порядка избрания и назначения судьи, учреждения того или иного суда. Не умаляя важности этих аспектов, необходимо отметить, что важно обеспечить процедурный аспект этого принципа.

Независимость и беспристрастность следует рассматривать как процессуальный аспект – предоставление равных процессуальных возможностей на стадии проверки вступивших в законную силу судебных актов, что исключает нарушение принципа равноправия сторон в судебном процессе и содействует эффективной защите прав, свобод и законных интересов. В таком случае у другой стороны, участвующей в деле, у потенциальных участников споров, а также у общества, наблюдающему за ходом судебного разбирательства, не создается впечатления о заслушивании судом мнения лишь одной стороны дела. Практика Европейского Суда показывает, что этот принцип подразумевает отсутствие прекаризации, контроля со стороны должностных лиц и несудебных органов.

Принцип рассмотрения дела судом, созданным на основании закона, предполагает осуществление судопроизводства судом, учреждение которого было реализовано посредством принятия закона парламентом. Учреждение компетентного суда подразумевает разрешение им дел, подпадающих под его юрисдикцию (подведомственность, подсудность). Полномочия соответствующего суда реализовываются единоличного или коллегиально в зависимости от предусмотренной процедуры, круга правовых вопросов, разрешаемых на данной стадии процесса.

Требование статьи 6 Конвенции быть осведомленным в отношении дела предполагает привлечение к участию в деле лица, чьи права, свободы и законные интересы им затрагиваются. Независимо от их процессуального положения в деле такие лица должны извещаться судом о времени и месте рассмотрения спора и о поступивших в суд документах. Принцип осведомленности в отношении дела, затрагивающего права и свободы, также взаимосвязан с принципом публичности судебного разбирательства и свободного осуществления процессуальных прав. Осведомленность в отношении положения дела, о представленных доказательствах по делу или замечаниях на них, позволяет осуществлять процессуальные права и состязаться со стороной дела на равных.

Принцип свободного осуществления процессуальных прав касается правил поведения лиц, участвующих в деле, в суде. Правила должны обеспечивать равные процессуальные возможности и обязанности с лицом, инициировавшим судебный процесс, а также гарантировать на протяжении всего судебного разбирательства соблюдение данного требования. Свободное осуществление процессуальных прав и выполнение обязанностей возможно при наличии достаточного времени для подготовки к их реализации. Оперативное получение информации о состоянии дела, об аргументах другой стороны спора позволяет лицу надлежащим образом подготовиться к реализации своих процессуальных прав, дает ему свободу выбора правовых средств, которые он может использовать для своей защиты: участвовать в судебном процессе через представителя, которого надо выбрать, либо лично, либо подготовить процессуальный документ и так далее. Поэтому данный принцип тесно переплетается с базовым требованием иметь достаточное время и возможность для подготовки своей защиты.

Принцип соблюдения баланса частных и публичных интересов знаком российскому праву, но имеет иные формулировки: осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц (часть 3 статьи 17 Конституции России). Названный конституционный принцип воплощается и в процессуальном законодательстве, в том числе при определении процессуальных прав и условий обжалования (а равно оспаривания (нормативных) правовых актов) вынесенных судебных актов, полномочий суда, оснований для отмены или изменения судебных постановлений. Имплементация данного принципа зависит от реализации ранее изложенных способов воплощения в жизнь требований статьи 6 Конвенции, особенно в части создания равного процессуального положения в деле.

Принцип соблюдения баланса частных и публичных интересов, принцип рациональности решений и их обоснованности и законности составляют основу справедливости судебного разбирательства. Судебное решение как результат справедливого судебного разбирательства должно содержать его обоснование и решать все заявленные требования по делу. Аргументированное изложение мотивов судебного акта позволяет понять лицам, участвующим в деле, потенциальным участникам спора, обществу в целом, почему суд пришел к данному итогу слушаний, и на каких нормах права он основан. Европейский Суд в постановлении по жалобе

"Красуля против России" от 22 февраля 2007 года напомнил, что "пункт 1 статьи 6 Конвенции обязывает суды мотивировать свои решения". Комитет в приложении к Рекомендации R(84)5, принятой 28 февраля 1984 года, отметил, что в судебном решении должна быть ссылка на любую норму права, и в нем, безусловно, должны быть решены все вопросы, связанные с доводами сторон.

Принцип рассмотрения дела судом в разумный срок является сложным критерием справедливого судебного разбирательства, который состоит из следующих аспектов: сложность дела, собственное поведение заявителя, последствия несоблюдения разумного срока для заявителей, оперативность работы судебных органов, – в контексте которых Европейский Суд оценивает его соблюдение государством‑ответчиком. Требование соблюдения разумного срока рассмотрения дела охватывает общую продолжительность судебного разбирательства, включая стадию исполнения судебного акта и обжалование судебного акта в вышестоящем суде.

Принцип соблюдения правовой определенности предполагает создание адекватных санкционированных государством в законе правил защиты прав, свобод и законных интересов и стабильности результата судебного разбирательства. Имплементация данного принципа напрямую зависит от правового регулирования полномочий суда, в том числе проверяющих судебных инстанций, их количества, задач, которые стоят на каждой стадии процесса, содержания судебных актов.

Требование обеспечить бесплатной помощью переводчика или защитника, в случае незнания языка, на котором осуществляется судопроизводство и/или отсутствия денежных средств, означает реальную возможность осуществления процессуальных прав и выполнения обязанностей в процессе, понимая смысл правовой позиции по делу и действий других участников процесса.

Что касается минимального стандарта защиты, то его цель заключается в том, чтобы лицо не оставалось наедине с обвинением без средств защиты, но для его применения необходимо предъявление обвинения.

Сопоставление принципов процессуального законодательства и концепции справедливого судебного разбирательства позволяет сделать вывод, что часть принципов уже знакома национальному праву, а другая часть – лишь по постановлениям Европейского Суда по жалобам против Российской Федерации. С учетом необходимости приведения национального процессуального законодательства в соответствие с требованиями стандарта справедливого судебного разбирательства и проводимой унификации процессуального законодательства, следует имплантировать те принципы, которые еще не воспроизведены в процессуальном законодательстве, а уже имеющиеся – переосмыслить в свете прецедентной практики Европейского Суда. Воспроизведение уже закрепленных принципов судебного процесса в новом кодексе гражданского судопроизводства не будет соответствовать задачам и цели судопроизводства. Их необходимо осмыслить с учетом исторического опыта, сущности и динамичности их развития, судебной практики, в том числе Европейского Суда.

В последнем случае это способствовало бы выработке тех положений процессуального законодательства, которые не только отвечали бы потребностям современного демократичного общества, но и долго сохраняли свою актуальность. Такой подход используется в Рекомендации Rec (2004)5 Комитета по проверке совместимости законопроектов, действующих законов и правоприменительной практики со стандартами, установленными в Конвенции, принятой 12 мая 2004 года на 114‑ой сессии.

Требуется уяснение необходимости синхронизации извещения заинтересованных лиц о деле и размещения сведений о положении дела на официальных сайтах судов как гарантия обеспечения принципов справедливого судебного разбирательства: публичности судебного процесса, быть осведомленным в отношении своего дела, свободного осуществления процессуальных прав. В настоящее время, эти действия видятся властью как самостоятельные и обязанность их совершения лежит на разных работниках аппарата судов. При этом актуализация данных по делам, находящихся в производстве суда общей юрисдикции, осуществляется по остаточному принципу. Результатом такого понимания является неосведомленность лиц, участвующих в деле, ввиду несвоевременной отправке/доставке судебной корреспонденции, и отсутствия актуальной информации о положении дела на официальном сайте суда, особенно судов общей юрисдикции. Как следствие этого, лица, участвующие в деле, не имеют возможности свободно реализовывать процессуальные права в суде, в том числе в проверочной инстанции, которая не интерпретирует отсутствие информации на официальном сайте суда и судебного извещения в деле как нарушение фундаментального принципа судопроизводства. Между тем, размещение информации о положении дела и совершения судьей процессуальных действий на официальном сайте суда является проявление принципа публичности процесса, несоблюдение которого также должно оцениваться как основание для отмены судебных актов.

Также нужно переосмыслить используемые в процессуальном законодательстве термины. Употребление в Конвенции словосочетания "разумный срок" обусловлено наднациональным характером этого международного акта и правилами законодательной техники: применение приема абстрагирования при формулировании общего правила своевременности судебной защиты. Иначе Конвенция изобиловала бы казуистическими примерами национального регулирования процессуальных сроков рассмотрения и разрешения дел различных категорий стран – участниц Конвенции, что недопустимо.

Как отмечает Филатова М.А., обзор законодательства стран Европы позволяет прийти к выводу о том, что включение критерия разумного срока как составного элемента концепции справедливого судебного разбирательства "повлекло за собой пересмотр роли суда в управлении ходом судебного разбирательства" в странах‑участницах в сторону установления оптимальных сроков совершения процессуальных действий.

В России же процессуальные сроки рассмотрения и разрешения судом дела были установлены законодателем, полагающим их достаточно оптимальными для осуществления правосудия. Об этом свидетельствует стабильность норм гражданского процессуального законодательства в этой части.

Резонно осуществлять имплементацию норм и принципов международного права с учетом имеющихся общих подходов к решению проблем судебной системы, а именно следующих рекомендаций, принятых Комитетом на основании и во исполнение соблюдения Конвенции:

– Рекомендация R(84)5 относительно принципов гражданского судопроизводства, направленных на совершенствование судебной системы, принятая 28 февраля 1984 года;

– Рекомендация R(94)12 о независимости, эффективности и роли судей;

– Резолюция ResDH (2005/20) от 5 октября 2005 года;

– Промежуточная Резолюция ResDH (2006)1 от 8 февраля 2006 года.

При этом первые две Рекомендации носят общий характер для национальной судебной системы, что подразумевает учет выработанных европейских стандартов правосудия, поскольку они обязательны лишь в отношении государств – членов Европейского Союза. Российская Федерации не является его членом, но в рамках международных обязательств, принятых при ратификации названной Конвенции может лишь в качестве доброй воли учитывать предыдущий опыт европейских стран и предложения Комитета.

Относительно двух последних резолюций необходимо отметить, что они приняты касательно нарушений принципа правовой определенности надзорным производством в гражданском процессе Российской Федерации. В связи с этим требования Резолюции Комитета ResDH (2005/20) от 5 октября 2005 года и Промежуточной Резолюции Комитета ResDH (2006)1 от 8 февраля 2006 года носят обязательный характер в свете международных обязательств России. В данных документах сформулированы следующие требования к Российской Федерации по организации судебного процесса и органов судебной власти для соответствия европейским стандартам правосудия:

– соблюсти принцип правовой определенности;

– унифицировать процедуры и обеспечить их эффективность;

– сократить многоступенчатость проверок;

– устранить дискреционные полномочия;

– устранить неоднократность возобновления проверочных производств;

– сформулировать основания проверки судебных актов;

– ограничить срок на подачу надзорных жалоб;

– обеспечить соблюдение требований справедливого судебного разбирательства;

– препятствовать злоупотреблению правами и эффекту "скрытой апелляции";

– обеспечить исправление судебной ошибки до вступления в законную силу судебного акта.

Исходя из этого, применительно к проверочным производствам вступивших в законную силу судебных актов можно сделать следующие выводы.

Анализ действующего правового регулирования в части воспроизведения принципов справедливого судебного разбирательства и проверочных производств позволяет сделать вывод о том, что российское процессуальное законодательство не в полной мере соответствует стандарту справедливого судебного разбирательства, воспроизведенного в статье 6 Конвенции. Коллизии возникают из‑за правовых пробелов процессуальных кодексов как в части воспроизведения принципов судебного процесса, так и в правовом регулировании проверочных производств. Наиболее яркие противоречия обнаруживаются в производствах проверки вступивших в законную силу судебных актов.

Вследствие отсутствия в процессуальном законодательстве указанных принципов в контексте толкования Европейского Суда национальные правила проверочных производств нельзя считать эффективным правовым механизмом исправления судебной ошибки.

В целях устранения имеющихся коллизий и действенного обеспечения правосудием прав, свобод и законных интересов, повышения эффективности механизмов исправления судебной ошибки необходимо воспроизвести принципы справедливого судебного разбирательства в процессуальном законодательстве, в том числе обеспечить их реализацию на стадии проверки вступивших в законную силу судебных актов.

Алгоритм процессуальных действий, совершаемых судом (судьей) и лицами, участвующими в деле, должен обеспечивать реализацию всех принципов, которые составляют стандарт справедливого судебного разбирательства. Исходя из этого, проверка вступивших в законную силу судебных актов может быть выражена следующей последовательностью действий и им сопутствующих процессуальных прав и обязанностей.

По истечении установленного законом срока для проверки приемлемости поступившего процессуального обращения необходимо установить процессуальную обязанность (судьи) суда выносить судебный акт либо о принятии его к производству, либо о возвращении или об оставлении без движения. В первом случае копия судебного акта должна направляться лицам, участвующим в деле, в котором им сообщается право представления своих отзывов на жалобу до истечения установленного в законе срока (до рассмотрения дела проверочной инстанцией). А во втором случае исчерпывающим образом должны быть указаны причины возвращения или оставления без движения жалобы (представления) и правовые последствия неустранения причин, послуживших основаниями для изменения их статуса.

Судебный акт является результатом реагирования на процессуальные обращения граждан и организаций, который должен содержать обоснование того, почему суд пришел к именно к данному итогу слушания дела и на каких нормах права оно основано, а также исчерпывающим образом отвечать на поставленные правовые вопросы и возражения на каждом этапе разбирательства.

Срок направления судебных документов и судебных актов должен обеспечивать принципы равенства исходных условий и публичности, а также демонстрировать оперативность работы суда в целях соблюдения разумного срока рассмотрения дела. Важная роль отведена суду (судье) в процессе непосредственно управления ходом судебного разбирательства – он может предписывать совершать процессуальные действия в определенный срок не только для заинтересованных лиц, но и для нижестоящих судов.

Извещение заинтересованных лиц о поступлении в суд проверяющей инстанции процессуального обращения, оспаривающего вступивший в законную силу судебные акты, ставит их в равное положение с лицом, инициирующим проверку, и позволяет реализовывать процессуальные права и обязанности, заблаговременно и надлежащим образом подготовиться. Извещение также должно включать сообщение способов коммуникации с судом и порядок обеспечения доступа в суд, в том числе для ознакомления с делом и судебными документами, актами.

Поступившие отзывы и возражения относительно просьбы лица, инициировавшего проверку судебного акта, должны наравне с жалобой оцениваться судом и отражаться в судебных актах проверочной инстанции: краткого содержания отзывов и возражений, поступивших на жалобу (представление прокурора) – доводы и контрдоводы обращений.

Сочетание единоличного и коллегиального рассмотрения дела судом должно обеспечивать реальный доступ в компетентный суд. Единоличное рассмотрение процессуальных обращений, помимо рассмотрения дела, не должно подменять судебную инстанцию на этапах разрешения правового вопроса о наличии либо отсутствии оснований для отмены (изменения) вступившего в законную силу судебных актов на этапах изучения жалобы (представления прокурора).