Отношение к детоубийству существенно отличалось в различные исторические эпохи и в различных странах. «Детоубийство, - писал в рецензии на одноименную книгу М.Н. Гернета С.В. Познышев, - пережило поучительную и интересную эволюцию: в одни эпохи и в одних местах оно не составляло преступления, в другие - попадало в квалифицированные виды убийства, в третьи - не выделялось из общего понятия убийства или становилось привилегированным видом убийства»[1] [2].
Детоубийство было широко распространено у разных племен в древности и обусловливалось преимущественно экономическими причинами и соображениями целесообразности. Воспитание детей представляло значительные трудности в условиях борьбы племени за существование, бедности, ограниченности ресурсов, сложности добычи средств пропитания, поэтому детоубийство не встречало у древних народов осуждения и не влекло наказания.
Однако, как отмечает М.Н. Гернет, детоубийство существовало и у тех древних народов, которые достигли высокой ступени развития. Например, древние египтяне считали, что родители не должны подлежать наказанию за убийство своих де-
- 3
тей, поскольку сами дали им жизнь .
В античную эпоху власть над детьми принадлежала отцу. Эта власть предполагала возможность распорядиться, в том числе, жизнью своего ребенка. Детоубийство допускали величайшие философы и мыслители античности (Платон, Аристотель, Цицерон, Сенека и др.).
С усилением позиций христианства ситуация кардинально меняется. Церковь видела в ребенке человека, наделенного душой. С точки зрения христианина, лишение жизни любого человеческого существа являлось тяжким нарушением заповеди «не убий». Благодаря христианству из детоубийства выделяется его особый вид - причинение смерти внебрачному ребенку. В убийстве незаконнорожденного некрещеного ребенка христианская церковь видела совокупность трех «смертных грехов»: 1) посягательство на жизнь; 2) лишение жертвы благодати крещения - нарушение одной из важнейших религиозных обязанностей; 3) сокрытие следов внебрачных половых отношений - преступление против нравственности. Поэтому детоубийство в эпоху господства христианства относилось к числу самых тяжких преступлений[3] [4] [5].
Взгляды канонического права нашли отражение в средневековом светском законодательстве, в частности, в Бамбергском уголовном уложении 1507 г. и эдикте Генриха II 1556 г. (Франция).
В России Соборное уложение 1649 г. устанавливало: «А будет которая жена учнет жити блудно и скверно и в блуд приживет с кем детей, и сама или по велению ее иной кто погубит, а сыщется про то допряма, и таких беззаконных жен, и кто по ее веленью детей ее погубит, казнить смертью безо всякой пощады, чтоб на то,
Л
смотря иные такова беззаконного и скверного дела не делали и от блуда унялися» . В то же время за убийство матерью или отцом «законного» ребенка Соборное уложение предписывало «их за то посадить в тюрьму на год, а, отсидев в тюрьме год, приходить им к церкви божьей... объявлять тот свой грех всем людям вслух. А смертью отца и матери за сына или дочь не казнить» . Из приведенных положений видно, что они были направлены не на охрану интересов новорожденных, а на охрану брачных отношений и половой морали.
В Европе вплоть до конца XVIII века законодательство об ответственности за детоубийство определялось отношением к этому преступлению церкви. С этого времени под влиянием идей Ч. Бекарриа, И. Бентама и других мыслителей наметился новый подход к ответственности за детоубийство[6] [7] [8]. Было обращено внимание на мотив, который толкал женщину на убийство своего внебрачного ребенка, - мотив стыда, страха общественного мнения, сложившегося под влиянием христианской религии. Боясь «грозного общественного суда», женщина стремилась скрыть позор внебрачной связи. Этот признанный извинительным мотив послужил основанием для смягчения ответственности детоубийцы.
Снисходительное отношение к убийству матерью внебрачного новорожденно-
Л
го ребенка в XIX в. теоретически обосновал немецкий философ Л. Фейербах .
Благодаря достижениям медицины в XVIII-XIX вв., появляется еще одно основание привилегированности детоубийства - ненормальное психическое состояние матери, обусловленное родами. Медицина обратила внимание на то, что процесс родов оказывает сильное влияние на весь организм женщины, вызывая сильное потрясение в ее нервной системе. Эти особенности соматического состояния роженицы отражаются на ее волевой деятельности, лишая ее возможности отдавать отчет в
3
своих поступках .
В XIX в. в большинстве государств Европы устанавливается более мягкая ответственность за детоубийство. Принятие законодателем за основу снисходительного отношения к детоубийству мотива страха и стыда означало смягчение наказания лишь за убийство матерью «незаконного» (внебрачного) ребенка. Такой подход был закреплен, например, в Прусском уголовном кодексе (Strafgesetzbuch) 1851 г., Саксонском уголовном кодексе 1855 г. Уголовный кодекс объединенной Германии 1871 г. также в привилегированный состав выделил убийство матерью внебрачного новорожденного ребенка. Напротив, придание привилегирующего значения болезненному психическому состоянию матери, вызванному родами, вело к признанию менее опасным любого убийства матерью новорожденного ребенка, в том числе рожденного в законном браке. Более мягкая ответственность за всякое убийство матерью новорожденного ребенка была установлена, например, в Баварском уголовном кодексе 1861 года.
Н.С. Таганцев, придавая значение как мотиву детоубийства, так и ненормальному психическому состоянию матери, вызванному родами, и полагая, что эти факторы дополняют и усугубляют друг друга, считал правильным третий подход: установление привилегированной наказуемости любого детоубийства исходя из обоих рассматриваемых оснований, но с более сильным смягчением наказания в случае, если ребенок был внебрачный (как, например, в Уголовном кодексе Австрии 1852 г.). Ученый отмечал, что «если у женщин, рождавших неоднократно, окруженных всевозможными попечениями и спокойствием во время беременности, пользующихся во время родов помощью лиц сведущих, это расстройство бывает так сильно, что ... заставляет отнестись к ним снисходительно, то, очевидно, все эти влияния получают еще большую силу в том случае, когда роды бывают в первый раз, у девушки, скрывавшей свое положение». «Это-то соединение в детоубийстве, - писал Н.С. Таганцев, - с одной стороны мотивов, заставляющих снисходительно отнестись к виновнице преступления, представляющейся большею частью жертвою неправильности общественного строя, с другой - особого соматического состояния, расстройства нервной системы, придающего особенную силу и значение этим психическим влияниям, и дает нам надлежащую точку зрения, с которой должен отнестись законодатель к преступлениям этого рода»[9].
Новые взгляды на детоубийство отразились и на русском уголовном законодательстве. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. и Уголовное уложение 1903 г. (полностью так и не вступившее в силу) к привилегированным составам убийства относили убийство матерью незаконнорожденного ребенка при его рождении. В то же время лишение жизни «законного» ребенка образовывало тяжкий вид убийства - родственное убийство.
Составители Уложения о наказаниях 1845 г. объясняли необходимость смягчения наказания тем, что «положение виновной в том женщины есть необыкновенное и часто она терзаемая стыдом, страхом, угрызениями совести и изнуренная телесными страданиями, почти лишается рассудка, следственно покушается на ужасное преступление без ясного об оном пред самой собой сознания. Смягчения сего рода допускаются во всех лучших иностранных кодексах»[10] [11].
Дореволюционные русские криминалисты основанием привилегированной наказуемости за детоубийство считали, как представляется, скорее ненормальное психическое состояние матери, вызванное родами, нежели мотив стыда и страха общественного мнения. Так, В.Д. Набоков указывал, что более мягкое отношение к детоубийству объясняется принятием во внимание угнетенного психического состо-
-5
яния родильницы . Л.С. Белогриц-Котляревский писал, что привилегию детоубийства создает ненормальное психическое состояние матери[12]. По словам Н.Н. Розина, основания смягченного наказания за детоубийство - «особое патологическое, в физическом и духовном смысле, состояние матери, только что разрешившейся от бремени незаконным ребенком»[13] [14] [15]. С.В. Познышев, объясняя привилегированность детоубийства, отмечал «особое положение родильницы, нарушающее душевное равнове-
Л
сие женщины и ослабляющее ее способность обдумывания и самообладания» .
Тем не менее, и Уложение о наказаниях 1845 г., и Уголовное уложение 1903 г. устанавливали привилегированную ответственность только за убийство внебрачного ребенка, тогда как убийство «законного» ребенка образовывало квалифицированный состав. В этой связи С.В. Познышев полагал, что с теоретической точки зрения «следовало бы считать привилегированным убийством вообще умышленное лишение жизни новорожденного младенца его матерью в период родов, под влиянием сильного душевного волнения». «Нет оснований, - писал ученый, - считать привилегированным лишь убийство родильницей ее незаконного ребенка, как это делают оба наши Уложения, хотя этот случай следовало бы оговорить, как особо мягко наказуемый. Несомненно, однако, что и лишение жизни законного ребенка, при указанных выше обстоятельствах, заслуживает выделения из общего понятия убийства. Основание привилегированной наказуемости — тяжелое душевное состояние матери, обусловленное с одной стороны родами, временно ослабляющими духовные силы женщины, ее способность владеть собой и взвешивать свои поступки, a с другой стороны — овладевшим родильницей волнением, проистекавшим от стыда, страха
3
или иных чувств» .
С установлением советской власти подход отечественного законодателя к детоубийству снова меняется. Уголовные кодексы РСФСР 1922 г. и 1926 г. относили убийство матерью новорожденного ребенка к квалифицированным убийствам. Причем детоубийство подпадало сразу под два квалифицированных состава: «убийство лицом, на обязанности которого лежала особая забота об убитом» (п. «д» ст. 142 УК
1922 г., ст. 136 УК 1926 г.) и «убийство с использованием беспомощного положения убитого» (п. «е» названных статей)[16] [17].
С. 19.
Вместе с тем Уголовно-кассационная коллегия Верховного суда РСФСР в Инструктивном письме № 2 от 1926 г. рекомендовала судам назначать за детоубийство лишение свободы на минимальные сроки или ставить вопрос об условном осуждении, если указанное преступление совершено впервые и явилось следствием: «1) острой материальной нужды матери, обрекающей ее и ребенка на голодное существование; 2) острого чувства стыда под давлением невежественной среды, создающей в будущем невыносимую жизнь матери и ребенку; 3) болезненной психики, безусловно расшатанной как самими родами, так, в особенности, и обычной в таких случаях обстановкой (роды без посторонней помощи, в одиночестве, часто в сарае или где-либо в этом роде и т. п.)». Если же, как указывала Уголовно-кассационная коллегия, детоубийство совершено «достаточно культурной матерью и притом при сравнительно благоприятных материальных условиях... или повторно...», то нет «никаких оснований для применения указанных выше мягких мер социальной защи- ты»2. Затем оценка общественной опасности детоубийства меняется. В специальном циркуляре Верховного суда и Наркомата юстиции РСФСР от 27 августа 1935 г. указывалось, что в новых условиях быта, возросшей материальной обеспеченности и культурности всех трудящихся Союза ССР является неправильным применение за детоубийство условного осуждения или иных мягких мер наказания по мотивам материальной нужды, низкого культурного уровня, нападок и издевательства со стороны родных и окружающих и т. п. Карательная политика судебных органов по борьбе с детоубийством, согласно названному циркуляру, должна идти «по линии общего усиления репрессии, т. е. применения безусловного лишения свободы (не ис
ключая и матери-детоубийцы), сопровождаясь одновременно развернутой, на основе судебных процессов, широкой разъяснительной и профилактической работой»[18] [19] [20].
В уголовных кодексах большинства союзных республик, принятых в 20 - 30-е годы XX в., убийство новорожденного ребенка рассматривалось как квалифициро-
л
ванное убийство . Исключением был УК Украинской ССР 1927 г., который относил «убийство матерью своего новорожденного ребенка тотчас или вскоре после родов» (ст. 142) к привилегированным составам, с санкцией до трех лет лишения свободы.
В рассматриваемый период вопрос о целесообразности смягчения ответственности за детоубийство был дискуссионным. В пользу смягчения высказывались ряд авторов . Так, М.Д. Шаргородский выступал за признание привилегированным убийством детоубийства в случаях, когда оно совершено матерью во время или непосредственно после родов, ссылаясь на то, что «медициной твердо установлено, что женщина в процессе родов не может рассматриваться как полностью отдающая себе отчет в своих действиях, как полностью владеющая собой»[21].
В то же время были и противники привилегизации детоубийства[22]. Например, А.А. Пионтковский в 1955 г. писал, что в СССР исчезли основные причины, могущие толкнуть женщину на совершение детоубийства, и поэтому оно должно рассматриваться как одно из самых тяжких преступлений против личности[23].
Небезынтересна точка зрения В.Д. Меньшагина, который рассматривал убийство матерью новорожденного ребенка как самостоятельную разновидность убийства (убийство sui generis), но относил его к менее наказуемым, чем простое и квалифицированное убийство[24].
Вопрос о выделении детоубийства в привилегированный состав обсуждался при кодификации советского уголовного законодательства 1958 - 1961 годов. Результатом дискуссии стало закрепление в УК десяти союзных республик (Украинской ССР, Молдавской ССР, Азербайджанской ССР, Узбекской ССР, Таджикской ССР, Туркменской ССР, Киргизской ССР, Литовской ССР, Латвийской ССР, Эстонской ССР) состава «умышленного убийства матерью своего новорожденного ребенка во время родов или непосредственно после родов» в качестве привилегированного вида убийства[25] [26].
В УК других союзных республик, в том числе РСФСР, детоубийство квалифицировалось по общим правилам, то есть чаще всего как простое убийство - без отягчающих и смягчающих обстоятельств (ст. 103 УК РСФСР 1960 г.). Такая оценка тяжести и общественной опасности детоубийства, при которой минимальный предел
наказания за названное преступление в одних союзных республиках являлся макси-5
мальным пределом в других, подвергался обоснованной критике в литературе .
В указанный период также были как сторонники[27], так и противники[28] отнесения детоубийства к числу привилегированных составов.
Однако, как отмечалось в юридической литературе, детоубийство было фактически, вопреки закону, превращено в привилегированное убийство судебной практикой, которая всегда относилась к детоубийству снисходительно1.
Детоубийство было предусмотрено в первом официальном проекте УК РФ (внесенном Президентом РФ в Верховный Совет в октябре 1992 г.). Статья 105 проекта устанавливала:
«Убийство матерью своего новорожденного ребенка во время родов или непосредственно после них -
наказывается исправительными работами на срок до двух лет, или ограничением свободы на срок до трех лет, либо лишением свободы на срок до четырех лет»[29] [30] [31].
Как видно, проект статьи совпадал с формулировкой детоубийства в УК названных выше десяти союзных республик. Авторы проекта, по их словам, согласились с господствовавшим в судебной практике и доктрине уголовного права подходом, в соответствии с которым детоубийство признавалось убийством со смягча-
-5
ющими обстоятельствами . При этом в ст. 102 проекта «Умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах» в качестве варианта предлагалось включить убийство малолетнего. Убийство малолетнего, с точки зрения сторонников такой позиции, свидетельствует об использовании беспомощного состояния жертвы, а также об особой жестокости виновного. На Пленуме Верховного Суда РФ при рассмотрении 22 декабря 1992 г. постановления «О судебной практике по делам об умышленных убийствах» обсуждался вопрос об отнесении этого признака к особой жестокости и было признано, что Пленум вышел бы в этом случае за пределы предоставленных ему законом полномочий. Однако, по мнению разработчиков проекта Уголовного кодекса, это не снимает необходимости отнесения данного признака к обстоятельству, отягчающему умышленное убийство, и не опровергает довода о жестокости и злостности такого убийства[32].
В проекте УК РФ, принятом Г осударственной Думой в первом чтении (декабрь 1994 г.), детоубийство предусмотрено не было[33] [34] [35].
В окончательной редакции УК РФ, вступившей в силу с 1 января 1997 г., понятие детоубийства сформулировано как «убийство матерью новорожденного ребенка во время или сразу же после родов, а равно убийство матерью новорожденного ребенка в условиях психотравмирующей ситуации или в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости» (ст. 106).
В настоящее время привилегированный состав детоубийства существует в уголовном законодательстве многих стран. В УК ряда государств - республик бывшего СССР статья о детоубийстве сформулирована так же, как в бывших УК десяти союзных республик.
В ст. 121 УК Азербайджана 1999 г. за «умышленное убийство матерью своего новорожденного ребенка во время или сразу же после родов» установлено наказание в виде лишения свободы на срок до трех лет . Согласно § 116 УК Эстонии 2001 г., убийство матерью своего новорожденного ребенка во время или сразу же после родов наказывается лишением свободы на срок до пяти лет . Текст ст. 100 УК Киргизии 1997 г. практически совпадает с текстом ст. 106 УК РФ[36]. Похожим образом сформулирована и ст. 106 УК Армении 2003 г[37].
Из стран дальнего зарубежья привилегированное наказание за детоубийство предусмотрено в большинстве немецкоязычных стран (Австрия, Швейцария, Лихтенштейн), странах бывшей Югославии (Сербия, Черногория, Хорватия, Словения и др.), скандинавских странах и т.д.
Что касается оснований привилегированности детоубийства, то мотив стыда, страха общественного мнения, избежания позора внебрачного рождения как приви- легирующий фактор утратил (пусть и не полностью) прежнее значение. В действующем зарубежном законодательстве детоубийство признается привилегированным, как правило, независимо от того, был ли ребенок внебрачным или нет. В большинстве случаев основанием смягчения ответственности служит особое психофизическое состояние матери, вызванное родами. Иногда на это обстоятельство указывается в законе. Так, ст. 119 УК Латвии 1998 г. предусматривает ответственность за «убийство матерью своего ребенка, совершенное во время родов или непосредственно после них под влиянием вызванного ими психического и физиологического состояния»[38] [39] [40]. В ст. 4 главы 21 УК Финляндии 1889 г. (в ред. 1995 г.) говорится о «состоянии изнеможения или расстройства, вызванном родами» («state of exhaustion or distress caused by childbirth») , в ст. 147 УК Молдавии 2002 г. - о «состоянии вызванного родами физического и психического расстройства с помрачением сознания» , в ст. 116 УК Сербии 2005 г. - о «состоянии расстройства, вызванном родоразрешением» («state of disorder caused by delivery»)[41]. В УК Австрии 1974 г. (§ 79) и УК Лихтенштейна 1987 г. (§ 79) установлена ответственность матери за причинение смерти ребенку «во время родов или в момент, когда она все еще находится под влиянием родового акта» («solange sie noch unter der Einwirkung des Geburtsvorgangs steht») (перевод с немецкого наш - Н. А.).
За последние 25 лет в регламентации ответственности за детоубийство произошли существенные изменения. В двух ведущих государствах континентальной системы права (во Франции и Г ермании) законодатель отказался от взгляда на рассматриваемое преступление как менее опасный вид убийства, исключив соответствующие нормы из уголовного законодательства.
Во французском уголовном законодательстве детоубийство претерпело небезынтересную эволюцию. В XIX в. во Франции детоубийство признавалось квалифицированным убийством. Этим Франция выделялась среди других европейских государств, предусматривавших в этот период привилегированное наказание за детоубийство. УК Франции 1810 г. относил детоубийство (субъектом данного преступления могли быть как мать, так и отец ребенка) к числу квалифицированных видов убийства исходя из предположения, что всякое детоубийство совершается предумышленно. Поскольку такой подход не всегда находил подтверждение в судебной практике и подвергался критике в доктрине уголовного права, в 1877 г. Сенат в кассационном решении дал другое объяснение усилению наказания за детоубийство, указав, что оно «определяется единственно положением дитяти, которое в момент рождения не пользуется еще общими гарантиями, так что для виновного легко изгладить самые следы его рождения»[42] [43].
Как следует из литературных источников, квалифицированная ответственность (смертная казнь) за детоубийство, предусмотренная УК Франции 1810 г., вызвала ожесточенные протесты еще на этапе обсуждения проекта Кодекса. Некоторые докладчики указывали, что в силу особого положения матери, убившей ребенка ради спасения себя от позора, «неумолимого и грозного общественного суда», ее нельзя приравнивать к обычным убийцам. Однако Г осударственный Совет Франции согласился с советником Наполеона де Камбасересом, что боязнь позора не может извинить столь ужасного преступления, что особенным покровительством закона должна пользоваться жизнь беззащитного существа . Это мнение де Камбасереса, представляющееся абсолютно справедливым сегодня, спустя 200 лет, тогда не нашло поддержки ни у населения, ни у ученых, ни у судебной практики. Большое количество оправдательных приговоров заставило французского законодателя пойти по пути смягчения наказания за детоубийство. Наказания были смягчены законами 1824 и 1832 гг., а в 1901 г. законодатель Франции, по сути, установил привилегированную наказуемость за детоубийство для матери.
До принятия нового УК Франции 1992 г. УК 1810 г. относил детоубийство, наказуемое заключением на срок от 10 до 20 лет, к привилегированным составам. После вступления в силу нового УК (с 1 марта 1994 г.) в связи с отказом от специальной нормы о детоубийстве оно фактически трансформировалось в квалифицированное убийство. По новому Кодексу детоубийство подпадает под убийство, совершенное в отношении «особо уязвимого лица в силу его возраста», и под убийство, совершенное в отношении несовершеннолетнего до 15 лет, за которые предусмотрено максимальное наказание - пожизненное заключение[44] [45]. В литературе отмечается, что повышенная уголовно-правовая защита несовершеннолетних до 15 лет и лиц, особо уязвимых в связи с их возрастом, явилась основной из концептуальных идей реформы французского уголовного законодательства. В этой идее нашла свое выражение гуманистическая направленность нового УК .
В Германии привилегированный состав детоубийства (§ 217) был исключен из Уголовного кодекса 1871 г. в 1998 году. Согласно немецкой уголовно-правовой доктрине, указанная норма была применима только к матерям, которые ни в момент зачатия, ни в момент рождения ребенка не состояли в браке с отцом ребенка, то есть сознавали внебрачность новорожденного. Если мать ребенка состояла в браке, то она, как правило, не могла нести ответственность по § 217[46] [47]. Законодатель и судебная практика обосновывали привилегированность состава детоубийства спецификой
4
психического состояния матери, вызванного родами .
Немецкие юристы объясняют решение своего законодателя отказаться от нормы о детоубийстве как привилегированном виде убийства тем, что рождение внебрачного ребенка современное общество не оценивает так негативно, как раньше, и что вне брака рождается значительное число детей[48]. Кроме того, немецкий законодатель руководствовался незначительным числом случаев применения данной нормы на практике (от 1 до 10 случаев в год), а также тем, что специфическое психическое состояние матери может подлежать уголовно-правовой оценке на основании другой нормы -- § 213 (менее тяжкий случай убийства)[49] [50] [51].
Новый Уголовный кодекс Испании 1995 г. также уже не предусматривает детоубийство в качестве привилегированного состава .
В Венгрии в 2012 г. был принят новый Уголовный кодекс, вступивший в силу с 1 июля 2013 года. По словам Государственного секретаря по вопросам юстиции Венгрии Р. Репашши, новый Кодекс направлен, в частности, на усиление защиты детей4. Венгерский уголовный кодекс относит убийство лица до 14 лет к квалифицированным составам (п. «i» ч. 2 § 160) и предусматривает за его совершение лишение свободы от 15 до 20 лет или пожизненное лишение свободы[52].
Таким образом, несмотря на то, что детоубийство как привилегированный состав сохраняется в ряде стран, за последние десятилетия во многих государствах произошло изменение уголовно-правовой оценки названного преступления, выразившееся в переводе детоубийства из привилегированного в простой или даже квалифицированный вид убийства, что в значительной степени служит отражением гуманистической тенденции усиления уголовно-правовой защиты несовершеннолетних от преступных посягательств.
[1] Познышев С.В. М.Н. Гернет. Детоубийство. М., 1911. 315 стр. // Вопросы права. Журнал научной юриспруденции. Книга IX (1). М, 1912. С. 186.
[2] Гернет М.Н. Детоубийство. М., 1911. С. 9.
[3] Боровитинов М.М. Детоубийство в уголовном праве. СПб., 1905. С. 5; Гернет М.Н. Указ. соч. С. 14, 20.
[4] Российское законодательство X-XX веков. В 9-ти томах / Под общ. ред. О.И. Чистякова. Том 3: Акты Земских соборов. М., 1984. С. 251.
С.В. Тасакова, что «детоубийство незаконнорожденного» по Соборному уложению 1649 относилось к привилегированным видам убийства (См.: Тасаков С.В. Ответственность за убийство при смягчающих обстоятельствах по уголовному праву России: дис. ... канд. юр. наук. Чебоксары, 2000. С. 159.).
[6] Гернет М.Н. Указ. соч. С. 20, 40.
[7] Фойницкий И.Я. Указ. соч. С. 46.
[8] Там же. С. 46-47; Таганцев Н.С. О преступлениях против жизни по русскому праву. СПб., 1871. С. 125.
[9] Таганцев Н.С. Указ. соч. С. 131-133.
[10] Неклюдов Н.А. Руководство к Особенной части русского уголовного права. Том I. Преступления и проступки против личности. СПб., 1876. С 316; Таганцев Н.С. Указ. соч. С. 135.
[11] Набоков В.Д. Элементарный учебник особенной части русского уголовного права. Книга I. СПб., 1903. С. 10.
[12] Белогриц-Котляревский Л.С. Очерки курса русского уголовного права. Общая и особенная части. Киев-Харьков, 1908. С. 345.
[13] Розин Н.Н. Конспект лекций по уголовному праву. СПб., 1904. С. 572.
[14] Познышев С.В. Особенная часть русского уголовного права. Сравнительный очерк важнейших отделов особенной части старого и нового уложений. М., 1912. С. 49.
[15] Там же. С. 49-50.
[16] Пионтковский А.А. Преступления против личности. М., 1938. С. 27.
[17] Мокринский С., Натансон В. Преступления против личности. Комментарий к VI главе // Уголовный кодекс УССР и РСФСР. Сравнительный текст и комментарий. Под ред. М.Е. Шаргея, С.А. Пригова и Ю.П. Мазуренко. Харьков, 1928.
[18] Пионтковский А.А. Указ. соч. С. 29.
[19] Глухарева Л.И. Уголовная ответственность за детоубийство. М., 1984. С. 10.
[20] См., напр: Гродзинский М.М. Преступления против личности (Текст и комментарий к статьям 142-165, 172-179 Уголовного Кодекса) // Уголовный Кодекс РСФСР. Практический комментарий. Под ред. М.Н. Гернета и А.Н. Трайнина. М., 1924. С. 12; Авдеева М. Детоубийство // Социалистическая законность, 1937, № 8. С. 67; Шаргородский М.Д. Указ. соч. С. 87-88, 94.
[21] Шаргородский М.Д. Указ. соч. С. 87-88, 94.
[22] См., напр.: Тадевосян В. Об уголовной ответственности за преступления против детей // Советское государство и право. 1940. № 8-9. С. 151-163; Пионтковский А.А., Меньшагин В.Д. Курс уголовного права. Особенная часть. Т. 1. М., 1955. С. 547-548 (автор - А.А. Пионтковский).
[23] Пионтковский А.А., Меньшагин В.Д. Указ. соч. С. 547-548; см. также: Рашковская Ш.С. Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности. М., 1956. С. 19.
[24] Меньшагин В. Преступления против личности по проекту Уголовного кодекса СССР // Соц. законность, 1937, № 9. С. 37. Ученый предложил включить в проект УК СССР статью о детоубийстве с санкцией в виде лишения свободы от 3 до 10 лет, тогда как простое и квалифицированное (совершенное с особой жестокостью или неоднократно) убийства в указанном проекте предполагалось карать заключением в тюрьму на срок не ниже 5 лет, причем за квалифицированное убийство наказание могло быть повышено до расстрела.
[25] Глухарева Л.И. Указ. соч. С. 12-13.
[26] См., напр.: Тимина Л.И. Ответственность за детоубийство по советскому уголовному праву: автореф. дис. ... канд. юр. наук. М., 1980. С. 9-10.
[27] Побегайло Э.Ф. Умышленные убийства и борьба с ними. Воронеж, 1965. С. 163; Наумов А.В. Мотивы убийств. Волгоград, 1969. С. 97-99; Тимина Л.И. Указ. соч. С. 8.
[28] Загородников Н.И. Преступления против жизни по советскому уголовному праву. М., 1961. С. 161-165; Бородин С.В. Квалификация убийства по действующему законодательству. М., 1966. С. 114.
[29] Тадевосян В. Указ. соч. С. 158; Аниянц М.К. Ответственность за преступления против жизни по действующему законодательству союзных республик. М., 1964. С. 130.
[30] Преступление и наказание: Комментарий к проекту Уголовного кодекса России / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой,
А.В. Наумова. М., 1993. С. 109.
[31] Там же. С. 109.
[32] Там же. С. 105-107.
[33] Борзенков Г.Н. Преступления против жизни и здоровья: закон и правоприменительная практика. С. 130.
[34] Уголовный кодекс Азербайджанской Республики (2000, с изменениями от 2013).
URL: http://www.legislationline.org/ru/documents/section/criminal-codes (дата обращения - 11.03.2017).
[35] Criminal Code of the Republic of Estonia (2001, amended 2017) (English version). URL: http://legislationline.org/documents/section/criminal-codes (дата обращения - 11.03.2017).
[36] Уголовный кодекс Кыргызской Республики (с изменениями и дополнениями по состоянию на 22.11.2016 г.). URL: http://www.legislationline.org/ru/documents/section/criminal-codes (дата обращения - 11.03.2017).
[37] http://www.parliament.am/legislation.php?sel=show&ID=1349&lang=rus (дата обращения - 11.03.2017).
[38] Criminal Law of the Republic of Latvia (2000, amended 2013) (English version).
URL: http://legislationline.org/documents/section/criminal-codes (дата обращения - 11.03.2017).
[39] Criminal Code of the Republic of Finland (1889, amended 2015) (English version).
URL: http://legislationline.org/documents/section/criminal-codes (дата обращения - 11.03.2017).
[40] Уголовный Кодекс Республики Молдова (2002, с изменениями от 2016).
URL: http://www.legislationline.org/ru/documents/section/criminal-codes (дата обращения - 11.03.2017).
[41] Criminal Code of the Republic of Serbia (2005, amended 2012) (English version).
URL: http://legislationline.org/documents/section/criminal-codes (дата обращения - 11.03.2017).
[42] Гернет М.Н. Указ. соч. С. 176-177.
[43] Боровитинов М.М. Указ. соч. С. 10.
[44] Крылова Н.Е. Основные черты нового Уголовного кодекса Франции. М., 1996. С. 86.
[45] Там же. С. 17, 83; Крылова Н.Е. Новый Уголовный кодекс Франции: Особенная часть // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. 1995, № 2. С. 72.
[46] Серебренникова А.В. Преступные деяния против жизни по УК ФРГ // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. 1997, № 3. С. 59.
[47] Там же. С. 60.
[48] Уголовное право зарубежных стран. Общая и Особенная части / под ред. Н.Е. Крыловой. М., 2013. С. 924 (автор - М.А. Игнатова).
[49] Серебренникова А.В. Основные черты Уголовного кодекса ФРГ. М., 1999. С. 66. Она же. Особенная часть Уголовного кодекса Германии. Общая характеристика. М, 2002. С. 25. См. также: Уголовное право зарубежных стран. Общая и Особенная части / под ред. Н.Е. Крыловой. М, 2013. С. 853 (автор - А.В. Серебренникова).
[50] Уголовный кодекс Испании. Под ред. и с предисл.: Кузнецова Н.Ф., Решетников Ф.М.; Пер.: Зырянова В.П., Шнайдер Л.Г. М., 1998.
[51] Парламент Венгрии принял новый уголовный кодекс. URL: http://www.hungarv-ru.com/?mode=news&id=4445 (дата обращения - 11.03.2017).
[52] Criminal Code of the Republic of Hungary (2012) (English version). URL: http://legislationline.org/documents/section/criminal-codes (дата обращения - 11.03.2017).
|