В Гражданском Кодексе РФ (далее ГК) под договором хранения понимается соглашение сторона, при котором одна из них – поклажедатель, передает другой – хранителю предметы, обладающие для него ценностью, на хранение с последующим возвратом предметов в полном объеме и в первоначальном виде, без порчи и повреждений (п. 1 ст. 886).

Договор о хранении можно отнести к типу соглашений о предоставлении услуг. По мнению Шершеневича Г.Ф., которое стоит повторить «хранение вещи представляет особого рода услуги, личное действие, и с этой стороны поклажа[1] приближается к личному найму» [2]. Понимание договора о хранении, как разновидности платного оказания услуг надолго закрепилось в юридической науке и законодательстве. Такая норма содержалась в ГК 1964 г., до тех пора пока новый кодекс не вынес соглашения об оказании возмездных услуг в обособленный раздел (39), где фиксировались отдельные виды предоставления платных услуг и их правила. В числе этих услуг оказалось и хранение (п. 2 ст. 779 ГК).

Среди всего разнообразия услуг хранение можно причислить к наиболее востребованным, ведь его конченой целью является защита имущества от порчи и кражи. Подобные услуги необходимы всем слоям населения и организациям, поскольку отражают их имущественные интересы. В целом речь идет о гарантии и защите материальных прав физических и юридических лиц.

Порой хранитель имущества, обязующийся обеспечивать его безопасность, может заключить договор хранения данного имущества с третьей стороной, то есть, как бы перепоручить попечение о сохранности имущества. Происходит физическое движение вещей. Такие ситуации предусмотрены ст. 1003 и 1004 ГК, в которых указано, что комиссионер, у которого осталось имущество после аннулирования договора комиссии без распоряжений комитента по поводу данного имущества имеет право сдать его на хранение. Договор хранения будет подлежать урегулированию гл. 47 ГК. Соглашение о комиссии касается только материальных последствий подписания договора о хранении имущества для комитента. Комиссионеру возмещаются затраты на хранение имущества.

Для отношений хранения предметов присуща не только востребованность, но и многообразие. Журнал «Закон» представляет нашему вниманию свыше пяти десятков нормативно-правовых актов различного уровня, касающихся вопросов хранения товаров и пр. имущества. Они рассматривают как ситуации хранения материальных ценностей в экономической сфере, так и договоры хранения конкретных вещей или товаров. И этот список правовых источников, по мнению экспертов, является неполным. Договор о хранении в числе прочих типов договоров обладает наибольшим количеством видов соглашения специального урегулирования. Так в главе, посвященной характеристике соглашений о купле-продаже фугируют семь видов договоров, в главе о подряде – четыре вида, а в главе, описывающей правила предоставления услуг хранения, – восемь видов договоров.

В зависимости от того, какое место отводится хранению принято выделять также два типа смешанных договоров о предоставлении услуг одной стороной другой.

Первому типу присуще главенство отношений хранения согласно составленному договору. К.А. Графе отмечал, что «в подобных случаях обязанность одной стороны хранить имущество другой стороны возникает не как основная обязанность, составляющая цель самого договора, а лишь как сопутствующая, дополнительная обязанность» [3]. Например, при составлении договора об осуществлении транспортной экспедиции, в него может быть включен пункт о хранении перевозимых грузов (п. 1 ст. 801 ГК). Схожая ситуация может наблюдаться при подписании договоров о купле-продаже, подрядных работах, поручении, комиссии. В случае с подрядом имеет место хранение материально-технических ресурсов, владельцем которых является заказчик.

Но на практике складываются и абсолютные иные обстоятельства. Например, иногда хранитель, как одна из стороны правовых отношений обязуется выполнять действия по выполнению условий иных договоров. Так, хранитель по условиям договора может принять на себя обязанности подрядчика при организации работ по сохранению полученных ценностей, перевозчика, экспедитора при транспортировке грузов, принятых на хранение, а также при доставке имущества поклажедателю по истечению договора о хранении. На таможенном складе по условиям договора о хранении могут осуществляться девять операций для сохранения имущества и около тринадцати операций по подготовке имущества к транспортировке и продаже.

Но, т.к. гл. 47 ГК основана на принципе субсидиарности в подобных случаях, нормы основного договора действуют лишь тогда, когда имеет место хранение имущества как таковое. В качестве примера приведем дело, рассмотренное Высшим Арбитражным Судом РФ. От заказчика, передавшего материалы, необходимые для проведения работ, подрядчик стал требовать плату за их хранение в размере их стоимости. При выяснении всех обстоятельств дела действительно был подтверждён факт передачи материалов от заказчика к подрядчику, но последний не обеспечил их сохранности и они были уничтожены во время пожара в помещениях, принадлежащих подрядчику. По решению арбитражного суда первой инстанции, сославшегося на ст. 714 ГК вина в гибели имущества была возложена на подрядчика. Кассационная инстанция не согласилась с решением суда. По ее мнению норма о риске случайного уничтожения, содержащаяся в ст. 705 и 714 ГК не применима в данном случае потому что «по поводу переданных для переработки подрядчику материалов у подрядчика и заказчика возникли обязательства, связанные с хранением, которые регулируются нормами, содержащимися в гл. 47 ГК». Подразумевалось, что хранитель, в отличие подрядчика не несет ответственности за случайное уничтожение переданного на хранение имущества. С этой точкой зрения согласился и Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ[4].

Нормы, аналогичные данной, содержаться в 63 АПК РФ. Данные юридические директивы делают акцент на том, что хранитель обязан предпринимать все возможные меры для сохранения вещественных доказательств, наряду с судебными органами[5]. Сохранность ведомственных актов относительного ведения уголовного дела регулируется ст. 82 Уголовно-процессуального кодекса РФ, а также нормативно-правовыми актами Правительства РФ, развивающими и дополняющими ее положения.

Единство целей заключения соглашений о хранении и охране, а, значит, и возможность использованию по отношению к ним стандартизированных норм, подкрепляются указанием в ГК РФ в качестве особого вида хранения – сбережение материальных ценностей в банковских сейфах для индивидуальных клиентов. То есть пользователи получают в распоряжении отдельный сейф с гарантией того, что посторонние лица не смогут проникнуть в него, похитить или испортить, находящиеся в нем вещи. Также можно отметить, что договора хранения могут быть направлены на защиту как движимого имущества, так и недвижимости. Например, секвестр, как особый договор предполагает, что в качестве предмета хранения может выступать и движимое и недвижимое имущество (п. 3 ст. 926 ГК).

Нередко возникает вопрос о том, какие нормы права могут быть применены для отношений по охране имущества, пока на правовом уровне не закреплен соответствующий вид соглашений о хранении. Мы полагаем, что необходимо использовать нормы о хранении, не вступающие в противоречие с особенностями охранных правоотношений.

Нерегулярное хранение вещей призвано оказать услуги поклажедателю, а вот заем имущества направлен на обеспечение интересов стороны, принимающей имущество, то есть хранителя - заемщика, получающего право на отсрочку ответного предоставления имущества[6]. Даже если при обезличенном хранении возвращается не то же самое, а подобное имущество, радикальное отличие между отношениями хранения и займа не исчезают. Если хранитель вещей сберегает их на праве обезличенного хранения, он все равно не может извлекать выгоду от находящегося у него имущества. В противном случае оплату за акт хранения производил бы не поклажедатель, а сам хранитель. Обезличение вещей предоставляет хранителю только право смешивать одни предметы с другими предметами подобного класса, качества, что принадлежат иным поклажедателям, если от смешения имущества поклажедатели не понесут ущерб.

Даже наличие в ст. 918 ГК нормы о том, что хранитель в некоторых случаях может распоряжаться переданными ему вещами не нарушает общего правила о невозможности извлечением выгоды хранителем. В данном случае право распоряжение возникает в результате заключения смешанного договора на хранение и заем имущества. При этом акцент делается именно на заемных обязательствах, поскольку хранитель получает экономическую пользу от передачи имущества. Поэтому ст. 918 ГК предполагает применение в случае возникновения таких правовых отношений указаний гл. 42 ГК о займе. Особенности хранения вещей на товарном складе нуждаются в применении норм о хранении только для установления сроков и места обратной передачи товаров.

В ином случае к хранителю со стороны поклажедателя был выдвинут иск с требованием возместить ущерб, причиненный потерей переданных на хранение предметов. Размер убытков определялся как совокупность стоимости предметов и суммы неполученной экономической выгоды. Хранитель оспаривал возмещение размера утраченной выгоды, т.к. по его мнению, в договоре хранения не была указана платность предоставления услуги, то есть хранение можно было считать безвозмездным. А по условиям п. 2 ст. 902 ГК возмещение ущерба при утрате имущества хранимого безвозмездного осуществляется лишь в сумме стоимости потерянных ценностей. Но суд отклонил доводы хранителя, ведь согласно ст. ст. 896, 897 ГК соглашение о хранении имущества, когда в качестве его сторон выступают предприниматели, предполагает возмездное хранение. На хранителя возлагается бремя доказывания безвозмездности. Так как в этом случае хранитель не смог доказать обратное, договор был признан возмездным и хранитель обязан возместить ущерб в полном размере по требованию поклажедателя (п. 1 ст. 902 ГК)[7].

Тот факт, что хранение относится к юридическим отношениям по оказанию услуг, предоставляет возможность выделить договор хранения из группы соглашений иной направленности. На это следует обратить особое внимание, ведь при определенном сходстве с другими обязательствами хранение предопределяет принципиально иной механизм правового регулирования. Например, хранение похоже на аренду, ведь в обоих случаях имущество передается во временно владение с последующим возвратом. Но при составлении договора аренды основное договорное действие осуществляет арендодатель, а при составлении договора хранения – хранитель, то есть лицо не передающее, а получающее во владение имущество.

При изучении хранения выделяется и объем полномочий хранителя по отношению к полученному им имуществу. Он имеет право владеть им, но не распоряжаться. Право распоряжения предоставляется лишь как исключительное, когда оно является средством обеспечения сохранности имущества (ст. 892 ГК).

При практической реализации отношений хранения поклажедатель может предоставлять хранителю право распоряжения имущества даже, если от этого не зависит его сохранность. Фактически право пользования выходит за пределы института хранения. В данном случае сложно определить нормы, регулирующие подобные отношения. При решении вопроса о выборе норм регулирования, следует помнить, что имеет место смешанный договор с элементами хранения и аренды, а возможно и ссуды, в случае бесплатного предоставления услуг. Соответственно выбираются нормы, регулирующие институт хранения, аренды или ссуды (п. 3 ст. 421 ГК).

Некоторые товары, в меру их специфических качеств при обезличенном хранении предполагает распоряжение ими со стороны хранителя. Но так как распоряжение имуществом невозможно по договору хранения, то обязательство хранения исключается. Например, если хранителю переданы деньги, которые не могут храниться иначе, как обезличено, он может ими распоряжаться, а, значит, нивелируются сама сущность услуги хранения. Поэтому в правовой литературе указано, что «деньги могут быть предметом договора хранения, если они не обезличиваются. В противном случае правильнее определять соглашение как договор займа (гл. 42) или договор банковского вклада (гл. 44)»[8].

Если рассматривать хранение вещей, как обязательства по выполнению работ, то и в этом случае мы увидим их коренное отличие от юридической ответственности обязательств этого типа. Причина отличия кроется в специфическом характере операций, направленных на сохранение имущества, а значит, и в специфике конечно результата соглашения о хранении.

Характерной чертой хранения является то обстоятельство, что хоть услуга и потребляется в процессе ее предоставления, все равно сам процесс нацелен на конечный результат – возвращение сохраненного имущества его владельцу в соответствующем состоянии в сроки, указанные в договоре. Если хранитель не обеспечил сохранность имущества, он должен нести ответственность, невзирая на то, до какого срока имущество оставалось сохранным, и как долго хранитель добросовестно оказывал услугу хранения. Для поклажедателя важен конечный результат[9]. Поэтому в абз. 2 п. 3 ст. 896 ГК содержится положение о том, что при досрочном прекращении действия договора хранения хранитель не имеет права требовать оплаты за оставшийся неиспользованный срок хранения. А если вознаграждение было получено им ранее, то часть суммы за время неиспользованной услуги должна быть возвращена поклажедателю.

С сожалением можно констатировать, что на практике эта специфика договора хранения не всегда учитывается.

Так, по одному из судебных разбирательств суд удовлетворил требования хранителя о получении оплаты за хранение автомобиля за период, пока он не был угнан, хотя кража произошла по вине хранителя, и этот фак был установлен. По воле кассационного суда предыдущее решение было отменено, поскольку результат договора хранения (получение владельцем автомобиля в установленное время) не был достигнут, а значит, его не обеспечил истец, не имеющий права на вознаграждение вследствие не выполнения условий договора.

К тому же услуга по обеспечению сохранности имущества обладает спецификой, что должна быть отражена на законодательном уровне.

Хранение, как услуга, может предоставляться не только владельцу имущества, но и другим лицам, выступающим в качестве поклажедателя, если это не противоречит закону.

Между Главным управлением Министерства юстиции РФ и ООО (исполнителем) был заключен договор о сотрудничестве, согласно которому исполнитель взял на себя обязанности по перевозке, хранению, сбору и продаже имущества, что было арестовано органами Министерства, а именно службой судебных приставов. По условиям договора все средства, полученные от продажи арестованного имущества, за исключением вознаграждения, причитающегося исполнителю, на протяжении трех банковских дней с момента реализации вещей зачисляются на депозитный счет одного из подразделений службы судебных приставов. Арестованное имущество, которое приставы изъяли у должников было передано ООО, составлены акты хранения. Но переданное исполнителю имущество не было возвращено по требованию работников службы судебных приставов. Главное управление Федеральной службы судебных приставов было вынуждено подать иск в арбитражный суд на возмещение убытков со стороны ООО.

Суд первой инстанции удовлетворил иск, а апелляционный орган оставил его без изменений. Оба суда основывали свои решения на том факте, что между ООО и службой приставов, как представителем Министерства юстиции установились отношения хранения. Согласно ст. 886, 900 - 902 ГК хранитель должен обеспечивать сохранность имущества, а в случае его порчи или гибели – возместитель поклажедателю убытки. Но оба решения были отменены кассационным судом, а иск оставлен без удовлетворения. При этом кассационный суд исходил из норм, закрепленных в ст. 53 Федерального закона от 2 октября 2007 г. N 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» и ст. 906 ГК, согласно которым обязательства по хранению имущества после его передачи исполнителю возникли по отношению к обеим сторонам. Право владеть, распоряжаться, пользоваться имущество является прерогативой его владельца, поэтому и сам владелец отвечает за его сохранность.

Кассационное постановление было аннулировано Президиумом ВАС РФ на основании норм закона от 21 июля 1997 г. N 118-ФЗ «О судебных приставах». В нем указано, что судебные приставы обязаны исполнять судебные акты и др. постановления государственных органов, что предусмотрено Федеральным законом «Об исполнительном производстве». Имущество, изъятое у должников, было передано ООО на основании соглашения о сотрудничестве, включавшего и оказание услуг по его хранению. При этом поклажедателем может выступать, как мы уже отметили, не только собственник имущества. В данном случае поклажедателем являлась служба судебных приставов, осуществляющая свои полномочия согласно Федеральным законам «О судебных приставах» и «Об исполнительном производстве». И если в договоре или законе не было предусмотрено иное, хранитель должен возместить ущерб от порчи или гибели переданного на хранение имущества (ст. 902 ГК)[10].

[1] Даль В. Толковый словарь живого русского языка. Т. III. М., 1955. С. 241

[2] Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. Т. II. СПб., 1910. С. 240.

[3] Отдельные виды обязательств. М.: Госюриздат, 1954. С. 323. Коммерческое право: Учебник / Под ред. В.Ф. Попондопуло и В.Ф. Яковлевой. Ч. II. СПб., 2015. С. 359.

[4] Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1998. N 11. С. 152.

[5] Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу РФ. М., 1995. С. 148 - 149.

[6] Римское частное право: Учебник / Под ред. И.Б. Новицкого и И.С. Перетерского. М., 2011. С. 418, 419.

[7] дело Федерального арбитражного суда Северо-Кавказского округа N Ф08-210/2000.

[8] Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй (постатейный) / Под ред. О.Н. Садикова. М., 2015. С. 468 (автор комментария - М.Г. Масевич).

[9] Из этого исходил Президиум ВАС РФ при вынесении Постановления от 23 августа 2005 г. N 1928/2005.

[10] Постановление Президиума ВАС РФ от 17 октября 2006 г. N 7074/06.