Условия взросления человека зависят от специфики среды, в которую он включен.

Психологический механизм влияния жизненной среды на развитие человека подробно описан Л.С. Выготским. Он показал, что «…психическая природа человека – это совокупность общественных отношений, перенесенных внутрь и ставших функциями личности, динамическими частями ее структуры. Перенесение внутрь внешних социальных отношений между людьми является основой построения личности» [6].

Социальная среда нами понимается как многомерное иерархически построенное системное образование, включающее в себя следующие компоненты: физический мир и природно-географические условия; систему существующих отношений между людьми и общественными институтами; культуру, традиции и обычаи; информационное наполнение; «пространство» или «набор» возможных и доступных деятельностей; условия непосредственной жизнедеятельности, временную организацию жизни (хронотоп) и характеристику исторического времени, в котором происходит личностное развитие.

Для обеспечения нормальной жизнедеятельности человека и успешной социализации личности важно единство основных функций социальной среды. Так, по целям (направленности) она должна быть одновременно адаптирующей (стабилизирующей, аккумулирующей) и развивающей (ориентирующей на цели развития, инновационной). По масштабу влияния функции должны быть одновременно локальными, т.е. обеспечивающими потребности определенных индивидов, групп и поселений в целом, и всеобщими, универсальными, т.е. социально значимыми для развития общества в целом. По типу организации среда одновременно есть объект, который управляется обществом и самоорганизуется, самоуправляется населением. По предметному, ресурсному содержанию среда непосредственной жизнедеятельности есть разнокачественная совокупность - от внешних материальных и социальных предметов до субъективной (внутренней) среды индивида ее глубинных социальных, психологических и духовных смыслов.[18]

Психологический анализ ситуации взросления детей в сегодняшнее время дан в блестящей статье Б.Д. Эльконина [39], в которой он развивает идею кризиса детства как кризиса событийности и посредничества и связанную с ним потерю идеальной формы.

Б.Д. Эльконин пишет в статье о том, что в традиционных обществах культура существует как возрастная культура и социум – как возрастной социум. В них возрастные нормы и формы обязательны для всех и представлены всем. Для неё характерны возрастная стратификация и возрастная символизация. «Очень важно, – отмечает Б.Д. Эльконин, что в таких сообществах каждый возраст представлен предыдущему и последующему, причем для предыдущего он выступает как ступень взрослости и зрелости, а для последующего, наоборот, – как незрелость, несовершенство. Последовательная трансляция взрослости во времени онтогенеза, трансляция событий взросления по схеме «абсолютный взрослый – относительный взрослый – ребенок» задает ясность для представителей каждого возраста того, что такое взрослость, т.е. понятность того, что такое самостоятельность и ответственность и каковы их границы» [39].

В современном обществе этого нет. Из-за социальных и технологических изменений жизнь детей и взрослых оказалась «разорванной»: детям не представлены взрослые в их трудовой деятельности; стиль современной жизни таков, что родителям просто нет возможности предъявлять детям свою «взрослость» и предъявлять требования на взросление – детям. А, как показано в работах психологов культурно-исторической традиции, вне образа взрослости нет авторитета взрослого – опоры его власти; власть становится формальной, ни на чем не основанной и вырождается в агрессию. Таким образом, взрослые теряют все средства воздействия на собственных детей.

Таким образом, Б.Д. Эльконин полагает, что если кризис детства понять как потерю представленности взрослости, то необходимо окажется, что его корни – в потере событийности самой взрослой жизни, утрате её собственной идеальной формы. Взрослое функционирование, например профессиональное, технологизируется, теряет событийное значение в самом взрослом сообществе.

С другой стороны, по-видимому, появляется или будет появляться новая взрослая событийность, новый способ жизни, связанный с необходимостью развития, а не только функционирования. Таковы требования нового типа цивилизации, в котором профессиональное функционирование уже не является достаточным. Взрослый отчасти теряет определение и образ сложившегося индивида. Но его новый способ жизни, каковым является посредничество, пока никак не представлен ни ему самому, ни детям.[18]

При ближайшем рассмотрении среды жизнедеятельности современного ребенка помимо отсутствия образа взрослости как механизма обуславливающего формирование межпоколенных связей, можно выделить еще несколько процессов препятствующих успешной социализации индивида. Одним из основных является сведение к минимуму в жизни детей – «реальных» взаимоотношений. Сегодняшние дети растут в мире, где происходят процессы глобальной информатизации, в «виртуальном мире».

Именно в настоящее время предельно остро встают вопросы о последствиях влияния экрана – его физических, эстетических, психологических и других параметров, во-первых, на соматическое развитие ребенка, во-вторых, на его ментальное развитие и, в-третьих, на его нравственное (духовное) становление. Основные тенденции подобного влияния представляются в следующем.[1]

Преобладание визуальной информации, идущей от плоского теле-, видео- и компьютерного экрана, не может не вызывать определенные деформации в складывающейся сенсорной системе ребенка, в процессах его восприятия и понятийного мышления.

Формирующаяся у ребенка психологическая зависимость от экрана отчуждает его от живого общения со взрослыми и сверстниками, сужает сферу совместной деятельности ребенка и взрослого в семье. Знаменателен в этой связи анализ детских рисунков «Моя семья», центральным мотивом которых за последние годы становятся телевизор и «видак» - именно они, любовно прорисованные детьми, в основном занимают центральное место в рисунке, как бы символизируя «домашний очаг» или «членов семьи». При этом технократическое зачастую вытесняет человеческое - реальных членов семьи, людей вообще.

Экран вытесняет традиционную игру, в том числе коллективную игру со сверстниками, столь необходимую для его психического развития и личностного становления.

Экранные образы, запечатлеваясь в сознании, из источника информации превратились в источник трансформации картины мира современного ребенка, знаменуя собой переоценку традиционной системы ценностей и образа жизни. Это следующие духовные подмены:

мозаичность, «распадаемость» образов как агрессия по отношению к живым существам и материальным предметам - вместо ценности живого и целостного мира;

конвейер шаблонных приемов и образов порождает китч вместо высокой эстетической потребности ребенка в прекрасном;

облегченное отношение к жизни и смерти вместо благоговения перед их тайной; размывание границ дозволенного в представлениях о моральном поведении вместо четкой системы заповедей («если Бога нет, то все дозволено»);

ранняя сексологизация и эротизация детского сознания вместо целомудренного отношения к интимной сфере жизни;

инокультурные нормы и образцы вместо национальных традиций и ритуалов.

Экран для современного ребенка является не столько информатором и источником построения картины мира, сколько ее конструктором, агрессивно программирующим образ жизни, «новую мораль» и систему ценностей.

На основании проведенного В.В.Абраменковой исследования влияния теле-, видео- и компьютерного экрана на психоэмоциональное состояние детей и их родителей (социально-психологическая анкета) и визуализации детской картины мира (рисунки «Моя семья», «Мой класс» и «Наше будущее») можно подвести некоторые итоги. Они свидетельствуют об очевидных трансформациях картины мира в детской субкультуре. В ней появились сдвиги в сторону:

меркантилизации детского сознания, выражающегося в преувеличенном отношении к деньгам, желании обогащаться любыми способами, не только заниматься бизнесом в будущем, но «работать в мафии»;

вестернизации, за которой стоит культ силы, экспансии агрессии в сочетании с романтизацией криминальной жизни, с подавляющим преобладанием западных образов и моделей;

танатизации - мотивам смерти, гибели всего живого на земле, уничтожения природы, экологической катастрофы, но и собственной смерти - как о чем-то обыденном;

сексуализации как циничном отношении к интимной стороне жизни взрослых, преждевременной озабоченности вопросами секса;

порнографизации языка;

демонизации детского сознания (через все органы чувств) - его раздвоение и растроение, приучение и приручение к бесовским образам [1, 18].

В результате ребенок попадает в открытое информационное пространство, которое задает большое количество разных образов возможной действительности. В этой ситуации взрослый должен обеспечивать конфигурацию этих действительностей, задавая собой идеальный образ взрослости.