Анализ дознания в сокращенной форме сквозь призму доказательственного права выявил проблемы теории и практики, которые не вписываются в традиционные представления об институтах доказательственного права. Для того, чтобы снять эти противоречия, необходимо понять природу сокращенного дознания и обратиться в этих целях к его историческим предшественникам. Определившись с местом сокращенного дознания в системе уголовного судопроизводства, мы получим возможность встроить и особенности доказывания в общую систему доказательственного права, не разрушая его теоретических основ.

В литературе, посвященной дознанию в сокращенной форме, иногда отмечается отсутствие его аналогов в истории отечественного уголовнопроцессуального законодательства . Некоторые авторы сравнивают сокращенную форму дознания с внесудебными процедурами применения уголовной репрессии 30-х гг XX века, и отмечают риск возврата к репрессивно-карательной уголовной политике[1] [2] [3] [4].

Другая часть ученых находит в сокращенном дознании современный аналог ранее существовавших институтов ускоренного производства по определенной, но массовой категории уголовных дел . А.М. Панокин отмечает схожесть современного сокращенного дознания с той моделью дознания, которая была

Л с-5

предусмотрена в первоначальной редакции УПК РФ . В.А. Лазарева, Ю.А. Ку-
валдина отмечают связь упрощенной процедуры с дознанием по Уставу уголов-
ного судопроизводства 1864 года и советской протокольной формой досудебной

254

подготовки материалов уголовного дела .

Третьи, соглашаясь с уместностью таких аналогий, отмечают, что «дознание в сокращенной форме заметно отличается и от дознания в период между 2002 и 2007 гг. и от протокольной формы досудебной подготовки материалов. Профессор Л.В. Головко напоминает, что задача упрощения уголовного процесса была принята как основное направление уголовной политики еще на V Всероссийском съезде деятелей советской юстиции, состоявшемся в 1924 г. Решение этой задачи связывалось, в частности, с усилением единства работы следственных и розыскных органов, но «чем заканчивается такое упрощение уголовного процесса, отечественная история очень ярко продемонстрировала в 30-е годы прошлого столетия. Поэтому любое упрощение, ускорение или сокращение должно иметь четкие пределы»[5] [6].

Возникает закономерный вопрос: почему ученые так по-разному оценивают дознание в сокращенной форме с точки зрения его исторической преемственности? Мы согласны с мнением В.С. Шадрина, что «ни при каком реформировании нельзя рассчитывать на положительные результаты без знания и учета истории объекта реформирования, условий и этапов пути, приведшего его к существующему состоянию»[7], а потому попробуем проследить историю появления современного дознания в сокращенной форме.

Следует отметить, что само дознание возникло как упрощенная форма уголовного судопроизводства наряду с предварительным следствием во времена Судебной реформы 1860-х годов. Однако и до этого по очевидным преступлениям процедура разбирательства всегда отличалась более простыми формами.

Так, например, в древнерусском процессе при наличии явного подозрения собственник вещи мог лично найти ее у подозреваемого, и с этого момента лицо признавалось татем (лицом, совершившим кражу), в отличие от более сложной
процедуры расследования, применявшейся при отсутствии «налицо вора» - пострадавший призывал окружающих вместе с ним «след гнать», то есть идти по следу, искать вора всей общиной . При задержании с поличным лицо, не отрицающее свою вину, при подозрении, что оно может впоследствии скрыться, могло быть доставлено незамедлительно в суд «для ответа». В суд его доставлял ответственный за производство следствия - сами судьи, истец или доносчик и специально назначенные лица . По Судебнику 1497 г. если ответчик, присягая во время судебного поединка, признавал требования истца (Ст. 48), то последний выигрывал процесс, а сам ответчик освобождался от дополнительных наказаний и пошлин . Согласно Московскому законодательству XVI-XVII вв. в случае задержания с поличным, должностное лицо, производящее расследование, тут же опрашивало очевидцев, и если его «называли лихим человеком», а задержанный признавался в совершении преступления, то его вслед за этим подвергали наказанию. В остальных случаях производилось полноценное разбирательство с поиском следов преступления, очными ставками («с очей на очи») и т.д.[8] [9] [10] [11]. В Петровские и Екатерининские времена, как отмечается в литературе, расследование очевидных незначительных уголовных дел осуществлялось в соответствии с правилами и традициями, выработанными еще в эпоху Московского царства; дальнейшее развитие и совершенствование уголовно-процессуального законодательства в основном касалось наиболее «значимых» уголовных дел (например, государственные преступления против царской власти)[12]. Особая процедура судопроизводства по уголовным делам об очевидных малозначительных преступлениях, по которым полиция расследовала в полном объеме уголовное дело, выносила приговор по нему и приводила его в исполнение предусматривалась и Сводом зако
нов Российской империи 1832 года [13]. Процедура расследования малозначительных преступлений описывалась так: ««словесный разбор» мелких споров, с запиской жалоб и решений по ним в особую книгу»[14].

Наряду с полицейским расследованием, по Своду законов все следствие подразделялось на предварительное и формальное, которые стали базисами для соответственно дознания и предварительного следствия при разработке Устава уголовного судопроизводства 1864 года. А. Квачевский в разделе о «предварительном исследовании» своего сочинения тогда указывал: «В самом законе (XV т. кн. II разделы II и III) различается предварительное следствие от формального: под первым разумеется ряд следственных действий, относящихся к исследованию преступления и к открытию виновного; под вторым разумеются такие следственные действия, которыми собираются и устанавливаются доказательства, необходимые для суда и облеченные в указанные законом формы»[15]. У Я.И. Баршева находим следующее: предварительным следствием назывался «объем всех тех действий относительно исследования уголовных дел, которые предпринимались для уяснения поводов к уголовному суду, для приведения в возможную известность состава преступления и для раскрытия тех причин, которые на какое-либо лицо указывают, как на вероятного виновника преступления»[16] [17], а формальным следствием - «объем всех действий, которые направляются против известного лица, поставленного в состояние обвинения по причине известного преступления, чтобы иметь возможность окончательно решить, действительно ли и в каком виде и степени учинило оно рассматриваемое преступление и достойно ли оно наказа-

ния»

Предварительное следствие по Своду законов выступало первоначальным этапом производства по уголовному делу. Оно производилось как в письменной, так и в устной форме, без соблюдения процессуальной формы, не ограничивалось какими-либо сроками и заканчивалось появлением в деле обвиняемого, результаты предварительного следствия в суде доказательственного значения не имели[18] [19]. Формальное следствие производилось в течение месяца для окончательного установления обстоятельств дела во всей их полноте, то есть чтобы привести «в совершенную известность, над каким лицом или имуществом преступление учинено, в каком действии состояло, каким способом или орудием, когда, где, с намерением или без намерения произведено и вообще должно быть открыто все то, что может служить к пояснению обстоятельств преступления или вины обвиняемого» (ст. 1015 т. XV Свода Законов). Результаты формального следствия высту-

268

пали доказательствами по уголовному делу в суде .

Однако на практике предварительное и формальное следствие нередко путали - расследование в полном объеме часто производила полиция, «поэтому даже эти два периода следствия сливались»[20] [21]. Как отмечают дореволюционные процессуалисты, запутавшись в установленных законом моментах перехода от предварительного следствия к формальному, полиция по маловажным делам нередко ограничивалась производством только предварительного исследования, в остальных случаях - сразу переходила к формальному следствию. При этом разделение следствия на важное и маловажное зависело от усмотрения самой полиции, «от желания и возможности выполнять все формы следствия или только некоторых, более легких, сподручных» .

В силу того, что нас непосредственно интересует история дознания как формы досудебного производства по малозначительным преступлениям, остановимся на моменте, с которым связано «отделение следственного и судебного видов

производств» , когда появилась возможность говорить о предварительном расследовании в его современном понимании и о дознании как более простой форме установления обстоятельств преступного деяния, то есть на Судебной реформе 1860-х гг.

Расследование преступлений «в широком смысле ... состояло из трех последовательных стадий - дознания, предварительного следствия и судебного следствия», деятельность на которых (стадиях) осуществлялась соответственно полицией, новой процессуальной фигурой - судебным следователем и судом при участии прокурора . Наряду с полицией, дознание осуществляли также отдельные должностные лица: военное начальство (как сухопутное, так и морское); гражданское начальство и чины административных ведомств; духовенство; чины казенного управления; жандармский корпус; начальники сыскных отделений и их помощники . В ситуациях, когда очевидцами противоправных деяний становились «чины судебного ведомства» дознание, наряду с полицией, проводили судебный следовать, мировой судья и коллегиальный суд.

Анализируя положения ст.ст. 250-256 УУС, С.Л. Лонь и М.В. Мочекова выделяют три вида дознания: а) дознание по установлению оснований к возбуждению уголовного дела (проверка); б) дознание по собиранию следов преступления в начальной стадии в отсутствие следователя; в) дознание по проступкам, подсудным мировым судьям . Этой же классификации в своем диссертационном исследование придерживается и М.В. Цукрук .

Однако, на наш взгляд, не следует таким образом «дробить» дознание - все эти виды дознания были взаимосвязаны и представляли собой единое целое. Проверка оснований для начала уголовного преследования чаще всего плавно переходила в собирание следов преступления и заканчивалась по незначительным [22] [23] [24] [25] [26] преступлениям направлением материалов уголовного дела мировому судье, а по остальным категориям дел судебному следователю.

Чтобы лучше понять значение термина «дознание», обратимся к его этимологии. В первом отечественном словаре академии Российской 1809 года можно встретить следующие определение понятия «дознаваться» - «доведываться, догадываться, допытываться, доходить до сведения»[27]. В словаре В.И. Даля находим: « в деловом порядке дознание разнится от следствия тем, что делается для предварительного удостоверения, есть ли основание приступить к следствию; посему строгий порядок последнего и не соблюдается при дознании, а делает одни расспросы, без присяги»[28] [29] [30]. Таким образом, дознание производилось для выяснения первичной информации о происшествии, осуществлялось вне строгих рамок закона путем «допытывания», «догадок». Полученная информация носила вероятный характер, которой еще предстояло стать «достоверным знанием» в процессе дальнейшего судебного производства (предварительного и судебного следствия).

Современники Судебной реформы определяли дознание как «первоначальные изыскания, производимые полицией для обнаружения справедливости или несправедливости дошедших до нее слухов и сведений о преступлении или о таких происшествиях, о которых без розысканий нельзя определить, заключается или не заключается в них преступление» . Профессор С.В. Познышев писал: «Дознание необходимо для того, чтобы щадить силы и время органов судебной власти (предварительного и судебного следствия). Поэтому закон возлагает на полицию предварительное выяснение оснований для начатия судебного производства» . «Дознание вырабатывает только сведения и указания, которые не имеют судебного характера; вся роль его ограничивается изысканием данных для деятельности следователя, содействием ей, облегчением ее; оно не имеет дела с судебными формами и обрядами, не оценивает фактов, не постановляет никаких определений о них, не делает из них никаких решительных выводов и потому

280

представляет деятельность несудебную» . Причем под судебным производством понималась деятельность судебных следователей по производству предварительного следствия путем осуществления следственных действий, его результаты становились доказательствами по уголовному делу; и непосредственно само судебное разбирательство, осуществляемое судом.

От предварительного следствия дознание отличалось допустимыми средствами проверки преступного деяния. Получение знаний (дознание) осуществлялось непроцессуальными способами с запретом проводить любые следственные действия, не прибегая, по общему правилу, ни к каким принудительным мерам. Основными средствами проверки сообщений о преступлении выступали розыски, словесные расспросы и негласное наблюдение, при этом не проводилось ни обысков, ни выемок в домах (ст. 254 УУС). Розыски включали в себя как указанные в Уставе методы сбора сведений - словесные расспросы и негласное наблюдение, так и в нем прямо не закрепленные - «осмотры местности, осмотры потерпевшего и всякого рода предметов (орудий преступления, рвоты, экскрементов), даже при участии экспертов, меры для отыскания и хранения таких предметов, для определения вероятного виновника и его нахождения», «исследования вещей, оставленных на месте преступления вероятными виновниками, сношения с иными полицейскими установлениями, публикации в газетах, обходы ночлежных приютов и т.п.» . Другим методом собирания сведений были словесные расспросы, кото

рые отличались от «формальных» допросов более простой процедурой получения сведений у опрашиваемых лиц. Результаты проведенных расспросов не требовалось подробно фиксировать в письменном документе, отсюда и название - «словесные расспросы», они отбирались для выяснения самой общей информации о происшествии. По общему правилу, полиции запрещалось производить допросы лиц, однако, в строго определенных Уставом случаях их производство допускалось: если до прибытия судебного следователя на место происшествия обвиняе- [31] [32] мый, либо свидетель оказался тяжело больным, и возникло бы опасение, что он умрет до прибытия следователя (ст. 258 УУС). Также ст. 400 УУС содержит оговорку, что «если следователь в течение суток после привода обвиняемого не прибудет для снятия допроса, то полиция составляет о том протокол, приобщаемый к делу, и объявляет обвиняемому, насколько ей известно, о причинах ее задержания» . Допрос лица, в отношении которого имелись подозрения, полиция проводила с соблюдением все требований, установленных для этого законодательством для судебного следователя. Однако и проводимый полицией допрос был направлен не на получение достоверных сведений от допрашиваемого лица, а на «извещение допрашиваемого о причинах задержания» и «сообщение ему возможности

283

своевременно, если он задержан неправильно, разъяснить эту неправильность» . Запрет производить формальные допросы полицией был обусловлен важностью формальных допросов и отсутствием у полицейских чиновников необходимых для судьи качеств[33] [34] [35] [36] [37] [38]. Еще одним способом проверки сообщения о преступлении для полиции выступало негласное наблюдение. Производимые в процессе осуществления наблюдения мероприятия в силу их скрытности не должны были «переходить в какое-нибудь стеснение личности» .

Закон ограничивается указанием лишь самых общих положений о проверке полицией факта преступления, избегая с точностью регламентировать ее деятельность. Объяснение этому ученые видели в нежелании «стеснить полицию в этой деятельности, по существу своему требующей быстроты и целесообразности соответственно изменяющимся обстоятельствам» . Составители УУС считали, что «...успех дознания обеспечивается всего более возможностью производить его быстро и безостановочно, поэтому установление разных формальных требований в этой стадии было бы не только бесполезно, но даже вредно для интересов уго-

287

ловного правосудия» .

Следует отметить, что в дознании по Уставу Уголовного Судопроизводства 1864 года ряд ученых видит современную проверку сообщения о преступлении в стадии возбуждения уголовного дела и оперативно-розыскную деятельность , которые существовали как единое целое и проводились одним и тем же органом - полицией.

Объем разрешенных полиции способов проверки сообщений о преступлении значительно расширяется, когда полицией застигнуто совершающееся или только что совершившееся преступление, а также когда следы преступления могут быть уничтожены до прибытия на место происшествия судебного следователя; в этом случае полиция заменяет судебного следователя во всех следственных действиях, не терпящих отлагательства (ст. 258). «Этим действиям свойственны и формальности следственного производства»[39] [40] [41] [42] [43] [44].

Анализ положений Устава показывает, что для начала дознания не требовалось вынесения акта о возбуждении уголовного преследования. Фиксировался непосредственно только ход дознания и его результат. В частности, по уголовным делам о преступлениях и проступках, подсудных мировым судьям, письменные сообщения полиции о преступлении оформлялись либо в виде единого документа (в дореволюционной литературе встречается его название «Акт») «за подписью

291

только одного должностного лица, производившего дознание» с приложением к нему всего собранного в результате дознания материала в виде вещественных доказательств, справок, иных документов - «не следует писать раздельно того, что усмотрено лично или узнано через расспросы разных лиц в виде осмотров, показаний» . Однако, как отмечает П.В. Макалинский, полиция стремилась к составлению протоколов, подписанных свидетелями и иными лицами, «для того, чтобы оградить себя от нареканий или обвинений в неправильности действий» . Показания, записанные в таких протоколах, нередко опровергались на следствии и на суде, поскольку «полиция, считая подписи расспрошенных ею лиц и посторонних свидетелей достаточной для себя гарантией, не особенно заботится о правильном изложении дознания»[45]. Поэтому с этой практикой безуспешно боролись работники прокуратуры. По уголовным делам, отнесенным к компетенции мировых судей, акты, составленные полицией в процессе дознания, могли быть положены в основу судебного приговора[46].

Как видим, описанная процедура дознания по установлению обстоятельств малозначительных преступлений имеет немало общего с современным дознанием в сокращенной форме. Основу доказательственной базы составляют результаты неследственных действий, полученные вне формальных процедурных рамок, за счет чего и достигается упрощение порядка расследования.

Наряду с письменной формой сообщения полиции о преступлении, ст.50 УУС указывает на возможность передачи мировому судье сообщения и в устной форме. Устная форма сообщения была предусмотрена для ситуации, когда требовалось немедленное разрешение дела мировым судьей. Уставом предусматривалась возможность при сообщении мировому судье о преступном деянии одновременный немедленный привод обвиняемого полицией в случае: 1) когда застигнутый при совершении проступка неизвестен полиции и не представил удостоверения о своем имени, фамилии и месте жительства и 2) когда по делам о преступных действиях, за которые в законе положено заключение в тюрьму или наказание более строгое, есть повод опасаться, что обвиняемый скроется или уничтожит следы преступного действия (ст.51 УУС). Словесное сообщение в этом случае допускается «потому, что может быть занесено в протокол самим мировым судьею», а также есть возможность получения разъяснений от сотрудников полиции и явившихся свидетелей по делу[47]. Фактически указанная процедура передачи устного сообщения полиции с приводом свидетелей и подозреваемого лица непосредственно к мировому судье представляла собой еще более простую форму уголовного судопроизводства, минуя предварительную проверку в виде дознания в связи с отсутствием такой необходимости и очевидностью преступления.

Для передачи материалов дела мировому судье полиция ограничивалась сбором самых общих сведений о том: 1) когда и где преступление совершено, 2) на кого падает подозрение и какие на то есть обстоятельства, 3) имеются ли в виду гражданский истец или свидетели, 4) место жительства всех указанных лиц (ст. 50). Отмечается, что «распространять сведения далее тех пределов, которые означены в 50 ст., нет надобности, потому что подробности будут разъяснены при мировом разбирательстве. Назначение его состоит в том, чтобы оно служило поводом к начатию дела у мирового судьи, ручательству, что в сообщаемом действии заключаются признаки преступления или проступка, подсудного тому мировому судье, которому сообщается, что в нем есть лицо обвиняемое и есть доказательства виновности, и что за истину собранных сведений ручается лицо, сообщающее о них» . Полиция передавала сообщение о случившемся мировому судье только убедившись, что преступление действительно имело место, и подозрение падает на конкретное лицо. По уголовным делам, отнесенным к компетенции мировых судей, Устав предъявлял следующие требования к письменному или устному сообщению :1) в нем должны заключаться все сведения, о которых упоминается в ст. 50 УУС; 2) сообщение должно было содержать последовательное изложение «всего виденного и слышанного» должностным лицом; 3)действительность сообщения должна быть подтверждена тем должностным лицом, которое передает его мировому судье (подпись и т.д.); 4) деятельность лица, сообщающего о преступлении мировому судье, должна быть поспешной не только в том смысле, чтобы не было упущено время удобное для собирания сведений по горячим следам, но чтобы самое дело получило свой естественный ход, судебный разбор как можно скорее .

Закон не содержит указания на сроки дознания, проводимого полицией по делам, отнесенным к компетенции мировых судей. Однако в нем подчеркивается [48] [49] необходимость проводить дознания быстро, и безотлагательно передавать сведения о совершенном преступлении и проступке прокурору и мировому судье - «о всяком происшествии, заключающем в себе признаки преступления или проступка, полиция незамедлительно и никак не позже суток по получении о том сведения сообщает ... прокурору или его товарищу; ... мировым судьям ... по принадлежности» (ст.ст. 250-251 УУС).

По мелким незначительным уголовным делам мировой судья после передачи ему материалов дела единолично решал вопрос о предании суду. Судебная процедура также отличалась относительно простыми формами. Встречается такое описание данной процедуры: «Судебное разбирательство в самом начале реформы производилось с поражающей после старых судов быстротой. Разбор дела назначался сплошь и рядом в два-три дня после поступления дела в суд. Очень часты случаи явки истцов и ответной стороны в камеру и немедленного разбора дела. Свидетели являлись вместе с тяжущимися, иногда судьи отсрочивали разбор дела на час, два и тем давали возможность сторонам в тот же день доставить свидетелей или принести нужные доказательства. Часто, в случаях особой экстренности, судьи посылали из заседания за свидетелями рассыльных, а иногда даже и канцелярских писцов»[50]. Согласно ст.88 Устава, порядок судебного разбирательства был устным и публичным. После объявления подсудимому существа и оснований обвинения, мировой судья уточнял, признает ли лицо свою вину. В случае признания вины, судья переходил сразу к исследованию имеющихся в деле доказательств. Если подсудимый отказывался признавать вину, происходил допрос свидетелей со стороны обвинения и защиты, допрос самого подсудимого. Затем суд переходил к исследованию других доказательств, имеющихся в материалах дела. Мировой судья лично производил осмотры, освидетельствования, обыски; производство следственных действий в крайних случаях, когда мировой судья собственнолично не мог их произвести (ст.91,92,105,106 УУС), поручалось полиции. Судебная процедура не предусматривала прений сторон. Для дел, рассматриваемых мировым судьей, не требовалось немедленного составления приговора в окончательной форме. Достаточно было лишь краткого его изложения. Объявлялся такой приговор в том судебном заседании, в котором было закончено судебное разбирательство. Приговор в окончательной форме должен был быть составлен не позднее трех дней со дня окончания разбирательства и записывался либо в протоколе, либо в общей книге. При этом приговор мирового судьи не содержал мотивированной части. Мировым судьям рекомендовалось по возможности рассматривать уголовные дела в одном судебном заседании (ст. 116 УУС).

К компетенции мирового судьи относились проступки, санкция за которые по Уставу о наказаниях, налагаемых этими судьями[51] [52] [53] [54], предусматривалась в виде: 1) выговора, замечания, внушения; 2) денежные взыскания не свыше трехсот рублей; 3) арест не свыше трех месяцев; 4) заключение в тюрьму не свыше одного года.

Анализ Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями , показывает, что по значительной массе мелких преступлений и проступков в качестве основной или альтернативной меры наказания применялся штраф или денежное взыскание, которые не могли превышать трехсот рублей. В случае невозможности выплаты назначенного судом штрафа, осужденный мог быть подвергнут аресту до трех месяцев или общественным работам . Заключение под стражу как наиболее серьезная санкция по делам, подведомственным мировым судьям, предусматри-

303

валось, как правило, «за воровство» ; прошение милостыни «по лени и привычке к праздности», «с употреблением обманов» или же на постоянной основе (ст.49-51), продажу ядовитых и сильнодействующих веществ без рецепта (ст.104.1), умышленное повреждение рабочими станков на фабриках, повлекшее остановку работы (ст.153.2), повреждение и уничтожение лесных угодий (ст.154- 155), кражу (ст.169), мошенничество (ст.173), присвоение и растрату чужого имущества (ст.177, 178), преступления в экономической сфере (ст.180.2-180.4).

Если возможная за преступление санкция превышала год лишения свободы, то органы дознания направляли полученные материалы прокурору, который решал вопрос о предании суду. Устав предусматривал определенное упрощение процедуры расследования и по данным категориям дел.

Согласно положениям Устава (ст. 545), если поступившие к прокурору от полиции сведения о преступлении окажутся достаточными для предъявления лицу обвинения, и дело может быть разрешено без участия присяжных заседателей, прокурор, не передавая поступившие материалы судебному следователю для производства предварительного следствия, мог «предложить суду обвинительный акт, и если суд и со своей стороны не усмотрит надобности в предварительном следствии», он мог приступить к его рассмотрению[55]. Именно в связи с максимальной рационализацией процесса и стремлением уйти от ненужных формальностей закон обязывал полицию о всяком происшествии с преступным характером незамедлительно и никак не позже суток по получении об этом сведений доводить до сведения как прокурора, так и следователя (ст.250 УУС). В дореволюционных источниках также указывалось, что «предварительное следствие может быть особенно обойдено по преступлениям, совершенным в присутствии суда и засвидетельствованным протоколами судебных установлений

(ст.142,144,170,467,475,835 и 845)»[56].

Таким образом, в дознании по Уставу Уголовного Судопроизводства 1864 года как досудебном («доследственном») производстве по уголовному делу отчетливо видны черты современной стадии возбуждения уголовного дела с ее «доследственной» проверкой, а также признаки оперативно-розыскной и административной деятельности, которые существовали как единое целое и проводились одним и тем же органом - полицией.

Следующий виток развития уголовного судопроизводства России был вызван преобразованиями в общественной и политической жизни страны, последовавшими после событий октября 1917 года. Этот период характеризуется отказом от достижений «буржуазной» юридической науки и практики и поиском путей создания нового порядка судопроизводства. Реформа досудебного производства в начальный советский период проходила под лозунгом максимального сближения дознания и предварительного следствия; придания дознанию формальности, свойственной предварительному следствию; оформления стадии возбуждения уголовного дела. В теорию и практику внедрялось убеждение, что предварительное следствие, которое уже не являлось судебным, и дознание не имеют органических различий[57] [58].

Принятый в 1922 году первый советский УПК пока еще сохранял дознание как начальный неформальный этап предварительного следствия с возможностью передачи материалов уголовного дела непосредственно в суд по малозначительным преступлениям, максимальное наказание за которые не превышало одного года лишения свободы (ст. 103, 107, 111 УПК 1922г.). Закон ограничивался лишь общими указаниями о производстве дознания, избегая подробной регламентации этой деятельности . При производстве дознания могли быть опрашиваемы подозреваемые лица и свидетели, у которых отбиралось лишь объяснение; выемки, обыски, осмотры и освидетельствования могли быть производимы только в тех случаях, когда имеются достаточные основания полагать, что следы преступления и другие вещественные доказательства могут быть уничтожены или скрыты (ст. 104).

УПК РСФСР 1923 года распространил на дознание ряд правил, регулирующих производство предварительного следствия, и несколько расширил полномочия органов дознания по сравнению с ранее действующим законодательством, предоставив им право производства ряда следственных действий по собиранию и исследованию доказательств, по результатам которых акты дознания имели одинаковую с материалами предварительного следствия доказательственную силу - «на дознание были перенесены все те процессуальные формы, которые были установлены для предварительного следствия» . По тем делам, по которым обязательно производство предварительного следствия, органы дознания имели право допрашивать подозреваемых лиц и свидетелей; производить выемки, обыски, осмотры и освидетельствования в тех случаях, когда имеются достаточные основания полагать, что следы преступления и другие вещественные доказательства могут быть уничтожены или скрыты. О предпринятых действиях органы дознания должны немедленно сообщать прокурору и следователю.

По делам, по которым производство предварительного следствия было необязательно, органам дознания предписывалось руководствоваться правилами, изложенными в ст. ст. 111 - 115, 117, 162 - 174, 175 - 188, 189 - 195 Уголовнопроцессуального кодекса, регулирующих деятельность органов следствия. Первое - обязательность установления всех имеющих значение для дела обстоятельств (ст.1П-П3 УПК РСФСР). Второе - недопустимость «публичного оглашения» добытых дознанием данных без разрешения (ст.115 УПК РСФСР). Третье - возможность соединения в одном производстве дел (ст.117 УПК РСФСР). Дознавателям рекомендовалось соблюдать установленный УПК РСФСР порядок допроса свидетелей, вызова и допроса эксперта (ст. 162-174), обыска и выемки (ст.175- 188), осмотра и освидетельствования (ст. 189-195). Что касается иных следственных действий, то также «в случае необходимости их производства» органы дознания должны были испрашивать «разрешение следователя или прокурора, если по каким-либо причинам разрешение следователем дано быть не может (ст.101 УПК РСФСР).

Таким образом, можно сказать, что именно с УПК РСФСР 1923 года начинается формирование дознания как самостоятельной формы предварительного рас- [59] следования и сохранившееся на долгие годы разделение дознания на два вида - дознание по делам, по которым предварительное следствие является обязательным, и дознание по делам, по которым оно не обязательно. Дознание приобрело процессуальные процедуры, которые традиционно устанавливались для предварительного следствия[60] [61]. Однако потребность в выявлении признаков преступления до начала сложной процессуальной деятельности привела к тому, что в этот период начинает формироваться как самостоятельная стадия возбуждение уголовного дела с более простыми (непроцессуальными) средствами проверки сообщения о преступлении. Хотя в УПК еще не содержалось каких-либо указаний на проведение предварительных проверок, на практике они проводились повсеместно. Так в директивном письме НКЮ и Верховного Суда РСФСР от 20 августа 1928 г. дается «решительная установка» на то, «чтобы привлекать и вести расследование только в тех случаях, когда налицо имеется в достаточной степени очевидное преступление... Поэтому всякое заявление, поступившее к прокурору, в суд или органам расследования, прежде всего должно быть рассмотрено с точки зрения состава преступления, а также с точки зрения возможности применения ст.ст. 6 и 8 УК. Прежде чем приступить к расследованию, необходимо использовать все прочие возможности для уяснения дела -запросы, затребования объяснений и т.д. . Во всех тех случаях, когда состав преступления явно отсутствует, нужно отказываться в производстве расследования в порядке ст.95 УПК . По сути, именно предварительная проверка и представляла собой то дознание, которое предусматривал Устав 1864 года, дознание же по новым советским УПК РФ приобрело черты предварительного следствия со свойственной ему «обрядностью». При этом предварительные проверки стали проводиться как по уголовным делам, расследуемым в форме советского дознания, так и в форме советского предварительного следствия. Если по Уставу дознанием в соответствии с этимологическим значением данного слова, называли получение предварительных сведений, которым еще предстояло стать достоверными «знаниями» на судебном этапе уголовного судопроизводства, то в советский период под дознанием уже стало пониматься полноценное предварительное расследование.

Потребности в более простых формах расследования и разрешения уголовных дел не были чужды практике и в советский период времени. Так, в УПК 1922, 1923 гг. предусматривалась особая процедура расследования уголовных дел, по которым предварительное следствие было обязательно. Следователь, получив материалы дознания и признавая его достаточно полным, а дело достаточно разъясненным, мог не производить предварительного следствия или ограничиться производством отдельных следственных действий. При этом следователю вменялось в обязанность предъявить обвинение, допросить обвиняемого и составить обвинительное заключение (ст.111 УПК 1922 года, ст.109 УПК 1923 года). Прокурор мог направить поступившее заявление или сообщение о преступлении, не требовавшем, по его мнению, расследования, в суд для его рассмотрения по существу (ст.101 УПК РСФСР 1922 г., ст. 96 УПК РСФСР 1923 г.). Как отмечается, это было предусмотрено не только в отношении дел частного обвинения. Судья, не усмотрев необходимости в предварительном расследовании, назначал такое дело к слушанию . Упрощение досудебного этапа расследования было и в таком особом производстве как дежурная камера народного суда (ст.ст. 361-364 УПК РСФСР), которое по своей сути представляло собой институт «судебного разбирательства дел в порядке неотложности», или «немедленного привода» . В дежурной камере суда уголовные дела рассматривались независимо от тяжести совершенного преступления. Основными условиями были очевидность обстоятельств совершенного деяния и признание обвиняемым своей вины. Все участники преступного деяния, потерпевшие и очевидцы сразу же доставлялись в суд, туда же представлялись протоколы задержания и вещественные доказательства, если они имелись, например, были получены при задержании с поличным. Судебное разбирательство осуществлялось коллегиально с участием двух народных заседателей, в обычном режиме, а определения и приговоры могли обжаловать в общем [62] [63]
(кассационном) порядке в губернский суд. При недостаточности материалов для рассмотрения дела оно направлялось для расследования в общем порядке. При этом подсудимому обеспечивалось право представлять доказательства, опровергающие обвинение, и если суд не мог их рассмотреть в том же заседании, то слушание прерывалось и дело передавалось на рассмотрение в общем порядке.

313

314

Манова Н.С. Указ. соч. С.42.

Тарасов-Родионов П.И. Предварительное следствие. 2-е изд. М.,

1948. С.59-60.

Упрощение уголовного судопроизводства достигло своего апогея в период сталинских реформ 30-х годов XX века -«уголовное судопроизводство по делам «классово чуждых элементов» упрощалось, сокращались его сроки, и эта скорость и простота зачастую превращали в ничто права обвиняемого, а сам процесс становился упрощенной судебной расправой» . Постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 10 декабря 1934 года УПК был дополнен главой 33, в соответствии с которой следствие по делам о террористических организациях и террористических актах должно было проводиться в срок не более 10 дней, обвинительное заключение вручалось обвиняемому за одни сутки до рассмотрения уголовного дела в суде, дело слушалось в суде без участия сторон. Кассационное обжалование приговора и подача ходатайства о помиловании не допускалось, приговор к высшей мере наказания приводился в исполнении немедленно. Такой порядок производства по делам данной категории существовал до 1956 года. Сокращенные сроки производства были установлены и по иным категориям уголовных дел, и делалось это не путем принятия законов о внесении изменений и дополнений в уголовно-процессуальные кодексы, а обычными инструкциями или циркулярами соответствующих должностных лиц: инструкцией Прокуроров СССР и Наркомата юстиции СССР по делам о хищениях и растратах был установлен 20-дневный срок расследования, циркуляром Прокурора СССР по ряду других дел срок предварительного расследования устанавливался от 5 до 20 дней314. 1 февраля 1938 года Постановлением ВЦИК и СНК РСФСР в УПК была включена глава 34, содержавшая по делам о вредительстве и диверсиях почти те же изъятия из общего порядка расследования и судебного разбирательства. Впоследствии перечень этих

процедур дополнился созданием внесудебных органов: «двоек», «троек», «особого совещания при НКВД СССР», рассматривавших уголовные дела без соблюдения законной процедуры. Страну накрыла волна необоснованных репрессий, беззакония и произвола в отношении ни в чем неповинных граждан.

Дознание и предварительное следствие продолжали сближаться. В связи с расширением подследственности органов дознания за счет сокращения перечня дел, подлежащих обязательному предварительному следствию, на задний план стали отодвигаться функции органов дознания по производству неотложных следственных действий, а их место заняло расследование большого числа уголовных дел, круг которых из года в год неуклонно расширялся . В свою очередь и одновременно с этим деятельность следователя все более зримо приобретала черты деятельности органов дознания. Результатом этого стало введение в УПК собирательного термина «предварительное расследование» и превращение предварительного расследования в полностью розыскную деятельность[64] [65] [66] [67] [68]. Предварительная проверка сообщения о преступлении стала представлять собой настоящее следствие, с допросами, обысками, выемками . Следствие фактически начиналось до возбуждения уголовного дела, и если собранный материал показывал, что расследование будет результативным, то оно возбуждалось. Как показывает на конкретных примерах Р.Д.Рахунов, проверка могла длиться до 1 года .

Конец 50-х гг. прошлого века ознаменовался стремлением государства устранить последствия беззаконий и произвола периода культа личности. Принятые в 1958 году Основы уголовного судопроизводства , затем УПК РСФСР (1960 г.) ликвидировали «множественность» форм уголовного процесса. Для многих ученых, бывших очевидцами дифференциации процесса «по-советски», этот термин стал сродни понятию «процессуальное упрощенчество», и любые предложения о необходимости разнообразить формы современного уголовного судопроизводства воспринимались ими как отход от основополагающего принципа единства осуществления уголовно-процессуальной деятельности, обеспечивающего ее

320

законность и гарантирующего права и интересы личности .

Были сделаны попытки провести более четкие процессуальные границы между дознанием и предварительным следствием, однако дознанию и по новому УПК РСФСРг. придали процессуальные формы, свойственные предварительному следствию . Не допускалась подмена второго первым, дознанию отводилась вспомогательная роль путем производства «неотложных» следственных действий (ст.119 УПК), а также производство расследования в полном объеме по уголовным делам небольшой и средней тяжести в процессуальных формах, закрепленных в УПК (ст.120 УПК). В обязанности органов дознания входили также традиционные оперативно-розыскные мероприятия. Таким образом, если до советского периода изначально дознание дало название органам его осуществляющим, но впоследствии под дознанием стала пониматься всякая деятельность, осуществляемая органами дознания как непроцессуального, так и процессуального характера.

Ч.1 ст.126 УПК РСФСР определяла ряд преступлений (более 50 составов), подследственных органам дознания, предварительное следствие по ним было не обязательно. Как отмечается в литературе, анализ данных составов показывает, что уголовные дела по этим преступлениям зачастую были очевидны, не представляли собой сложности для расследования и не влекли за собой в качестве санкции мер, связанных с длительным сроком лишения свободы[69] [70] [71] [72]. По форме дознание практически не отличалось от следствия . Однако понимание того, что для малозначительных преступлений объективно не требуются столь сложные формы расследования из предварительного следствия, проявилось в установлении в законе некоторых исключений из общих правил расследования: 1) при произ-

водстве дознания защитник не участвовал ; 2) потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик и их представители не ознакамливались с материалами дела, а только извещались об окончании дознания и направлении дела прокурору; 3) на органы дознания не распространялись правила, установленные для следователя

ч.2 ст. 127 УПК. При несогласии с указаниями прокурора орган дознания вправе обжаловать их вышестоящему прокурору, не приостанавливая выполнение этих указаний.

Для данной формы расследования отводился месячный срок со дня возбуждения уголовного дела, с возможностью его продления прокурором (ст. 133 УПК). При этом возбуждение уголовного дела окончательно оформилось в самостоятельную стадию уголовного процесса. УПК 1960 года определил срок для рассмотрения заявления или сообщения и указал на необходимость проверки содержащихся в них сведений. По поступившим заявлениям и сообщениям могли быть истребованы необходимые (письменные) материалы и получены объяснения, но без производства следственных действий, предусмотренных УПК. Закрепление правила о недопустимости производства следственных действий до возбуждения уголовного дела означало прекращение существовавшей выше описанной незаконной практики. Получение объяснений не могло проводиться в форме допросов, а каких-либо иных материалов - при помощи обысков, выемок, экспертиз. Предметы и документы можно было получить путем их истребования (запроса) и принятия от граждан, учреждений, организаций, правда, порядок представления и истребования как и сейчас, не был урегулирован. Единственное следственное действие, которое допускалось до возбуждения уголовного дела,- осмотр места происшествия, без которого зачастую невозможно определить само наличие или отсутствие признаков преступления, да и то только в случаях, не терпящих отлагательства (ст. 178 УПК). Закон устанавливал, что о возбуждении уголовного дела прокурор, следователь, орган дознания и судья выносят постановление, суд - определение, в которых следовало указать время и место его составления, дан- [73]
ные о лице, которым оно составлено, повод и основание к возбуждению дела, статью уголовного закона, по признакам которого оно возбуждается, а также дальнейшее направление дела. Данный акт определял грань между непроцессуальной и процессуальной деятельностью по уголовному делу.

Практическая потребность в более простых формах расследования незначительных и очевидных преступлений в очередной раз привела к появлению упрощенного производства уже в 1966 году. Указом Верховного Совета РСФСР от 24.08.1966 г. в УПК РСФСР 1960 г. была введена глава 34, закрепившая протокольную форму досудебной подготовки материалов уголовного дела, которая просуществовала в измененном виде вплоть до 2001 года, когда она была упразднена Федеральным законом от 18.12.2001 г. № 177-ФЗ.

Глава 34 УПК РСФСР 1960 г. в редакции Указа от 24.01.1985 г. предусматривала процедуру, особенности которой заключались в полной деформализации досудебного производства. Подготовка материалов осуществлялась традиционными для стадии возбуждения уголовного дела способами без проведения следственных действий, кроме осмотра места происшествия. Весь собранный органами дознания материал по окончании досудебной подготовки материалов включался в один документ (протокол), включавший сведения обо всех значимых для возбуждения дела и предъявления лицу обвинения обстоятельствах. Уголовное дело рассматривалось судом в общем порядке.

Начавшиеся в начале 90-х годов преобразования в общественной жизни и коренное изменение общественного сознания привели к пересмотру взгляда на дознание. По мнению разработчиков в Концепции судебной реформы , ориентирующихся на либеральные положения судебной реформы 1860-1864 гг., до сих пор вызывающей ностальгические настроения в среде процессуалистов, дознание как самостоятельная форма расследования уголовных дел исчерпало себя, поскольку не обеспечивало полноты, всесторонности и объективности исследования обстоятельств уголовного дела, надлежащей защиты прав и законных интересов участников процесса. Административную по своей природе доследственную про- [74]
верку заявлений и сообщений о преступлении, противоречащую начавшимся демократическим преобразованиям в сфере уголовного судопроизводства и предлагалось упразднить, уголовное дело возбуждать по любому сообщению о преступлении, если не очевидна его ложность.

Разработчики УПК РФ 2001 г. не восприняли идею ликвидации дознания как самостоятельного вида расследования, тем не менее, осознавая необходимость оптимизации досудебного производства, попытались ее упростить. Дознание было сохранено и как начальный этап предварительного следствия и как вторая форма предварительного расследования, которая, как отмечается, фактически заменила «дискредитированную» протокольную форму досудебное подготовки материалов[75].

Первоначально дознание, как форма предварительного расследования (глава 32 УПК РФ), в значительной степени отличалось от следствия сокращенным сроком (15 суток с возможностью продления только до 10 суток) и производством по делам, возбужденным только в отношении конкретных лиц. Почти сразу это повлекло нарекания со стороны практических работников (подследственность органов дознания существенно сократилась, органов следствия, наоборот, возросла), в связи с чем федеральным законом от 6 июня 2007 года №90-ФЗ в УПК РФ были внесены изменения, вновь повлекшие за собой исчезновение принципиальных отличий между дознанием и предварительным следствием. В частности были увеличены сроки дознания до 30 суток с возможностью продления их прокурором еще на 30 суток и более. Органы дознания получили право возбуждать и расследовать уголовные дела о неочевидных преступлениях.

В очередной раз законодатель попытался развести данные процедуры, в результате чего в 2013 году в УПК РФ была включена глава 32.1, подробно проанализированная выше. Вводя эту, законодатель не придумал, по большому счету, ничего нового, возвратившись к историческим прототипам дознания в сокращенной форме - досудебной подготовке материалов уголовного дела в протокольной форме и положениям Устава 1864 года о процедуре производства по делам о малозначительных преступлениях. Однако, сформировавшаяся за прошедший период стадия возбуждения уголовного дела, развившаяся теория доказательств, разросшиеся гарантии прав личности не позволили использовать описанный исторический опыт без ущерба для уже устоявшихся теоретических конструкций, что и обусловило широкую научную дискуссию по вопросу как о самой возможности, так и о перспективах упрощенного дознания в РФ. Это обуславливает интерес к зарубежному опыту производства по делам о малозначительных преступлениях.

[1] Арестова Е.Н. Особенности производства дознания в сокращенной форме // СПС «КонсультантПлюс».

[2] См., например: Сумин А.А. Указ. соч. С. 38-41; Шейфер С.А., Кошелева М.А. Указ. соч. С.58.

[3] Гирько С.И. Производство по уголовному делу дознания в сокращенной форме: прогнозы и суждения // Российский следователь. 2013. N 21. С. 2 - 5; Киселев А. А. Положение потерпевшего в рамках сокращенного досудебного и упрощенного судебного производства уголовного процесса России // Среднерусский вестник общественных наук. 2014. № 1. С. 107-113.

[4] Панокин А.М. Дознание в сокращенной форме // Актуальные проблемы российского права. 2014. N 5. С. 914 - 918.

4 Лазарева В.А., Кувалдина Ю.В. Сокращенное дознание: соответствует ли процедура назначению уголовного судопроизводства // Вестник Самарского государственного университета. 2014. № 11-1 (122). С. 50-61

[6] Головко Л.В. Курс уголовного процесса. М.: Статус, 2016. // СПС «КонсультантПлюс».

[7] Шадрин B.C. Обеспечение прав личности при расследовании преступлений. Волгоград: следст. шк. МВД России, 1997. С. 50.

[8] Косарев С.Ю. История и теория криминалистических методик расследования преступлений / Под ред. В.И. Рохлина. СПб.: Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2008. С. 26.

[9] См.: Куницын А. Историческое изображение древнего судопроизводства в России. СПб., 1843. С.98.

[10] Российское законодательство X-XX веков: в 9 т./ под общ. ред. О.И. Чистякова. Т.2. Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства. М.: Юрид. лит., 1985. С. 85.

[11] Косарев С.Ю. Указ. соч. С.43.

[12] Косарев С.Ю. Указ. соч. С.56.

[13] См. об этом также: Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. СПб., 1995. - С. 736; Колда- ев А.В. Следствие и полицейское дознание по Своду Законов Российской Империи 1857 г.// Известия вузов: Правоведение. - 1988. - №1.- С.90-96.

[14] Джаншиев Г.А. Эпоха Великих Реформ. Исторические справки. 8-е дополненное издание. Москва. 1900. С. 433435.

[15] Квачевский А.А. Об уголовном преследовании, дознании и предварительном исследовании преступлений по Судебным уставам 1864 года. Ч. 2. СПб, 1867. - С. 100.

[16] Баршев Я.И. Основания уголовного судопроизводства с применением к российскому уголовному судопроизводству. М., 2001. С. 74.

[17] Баршев Я.И. Указ. соч. С. 94.

[18] Цукрук М.В. Процессуальная деятельность органов дознания в российском уголовном судопроизводстве: дис. ... канд. юрид. наук. Иркутск, 2004. С.16.; Мичурина О.В. Концепция дознания в уголовном процессе России и проблемы ее реализации в органах внутренних дел: дис. ... д-ра юрид. М., 2008. С.87 и другие.

[19] Головко Л.В. Указ. соч. С.17.

[20] Квачевский А.А. Указ. соч. С. 100.

[21] Квачевский А.А. Указ. соч. С. 102.

Цукрук М.В. Указ. соч. С.22.

[23] Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. I. .СПб, 1996.

[24] См., например: Чельцов-Бебутов М.А. Указ. соч. С. 736.

[25] См.: Лонь С.Л., Мочекова М.В. Дознание: сущность, понятие, виды - теоретические вопросы // Правовые проблемы укрепления российской государственности. Ч. 10: Проблемы уголовного процесса в свете нового Уголовнопроцессуального кодекса Российской Федерации. Томск, 2002. С.97-98.

[26] Цукрук М.В. Указ. соч. С. 27.

[27] См.: Словарь академии Российской, по азбучному порядку расположенный. (в СПб., при императорской академии наук). Часть 2 (д-к), 1809. С. 135.

[28] Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Современное написание. Том 1. Москва, Астреть АСТ 2001. С.752 - 753.

[29] Судебные уставы 20 ноября 1864 г. с изложением рассуждений, на коих очи основаны, изданные государственной канцелярией. 4.2 . СПб., 1867. С. 112-113.

[30] Познышев С.В. Элементарный учебник русского уголовного процесса. М. 1913. С. 229.

[31] Фойницкий И.Я. Указ. соч. С. 374.

[32] Фойницкий И.Я. Указ. соч. С. 381.

[33] Устав уголовного судопроизводства // СПС «КонсультантПлюс»

[34] Цит. по: Фойницкий И.Я. Указ. соч. С. 382.

[35] Объяснит. зап. к проекту УУС 1863 г. С. 144.

[36] Фойницкий И.Я. Указ. соч. С. 382.

[37] Фойницкий И.Я. Указ. соч. С. 379-380.

[38] Фойницкий И.Я. Указ. соч. С.385.

[39] См, например: Головко Л.В. Указ. соч. С.17.

[40] См., например: Мичурина О.В. Указ. соч. С. 95.

[41] Квачевский А.А. Указ. соч. С. 261.

[42] Муравьев П.В. Инструкция чинам полиции округа С.-Петербургской судебной палаты. СП6.1Ш.С.5.

[43] Квачевский А.А. Указ. соч. С.267.

[44] Макалинский П.В. Практическое руководство для судебных следователей. Изл.б-е, СПб, 1907.С.ЗО.

[45]Квачевский А.А. Указ. соч. С. 156.

[46] Чельцов-Бебутов М.А. Указ. соч. С. 777.

[47] Квачевский А.А. Указ. соч. С. 263.

[48] Квачевский А.А. Указ. соч. С. 262, 264.

[49] Квачевский А.А. Указ. соч. С. 263-266.

[50] Петроградский мировой суд за пятьдесят лет 1866-1916. Том 1. Петроград. 1916. С.259-260.

[51] Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, в основе своей имеет проект устава о сельских гминных судах в Царстве Польском, прежнее законодательство о проступках, относящихся к судебно-полицейскому ведению, которое было выделено в виде приложения к статье 4133 губернского учреждения т.П чЗ свода 1857 года, в котором были перечислены 55 статей уложения о наказаниях за малозначительные проступки.

[52] См.: Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями. (XV св. зак. по продолж. 1895 г.) С подробным алфавитным указателем. Составил кандидат прав Л.М. Ротенберг. Екатеринославль. Типография Л.М. Ротенбер- га. 1902.

[53] См.: Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями. (XV св. зак. по продолж. 1895 г.) С подробным алфавитным указателем. Составил кандидат прав Л.М. Ротенберг. Екатеринославль. Типография Л.М. Ротенберга. 1902. С.2-3.

[54] См.: Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями с дополнениями по 1 января 1879 года. С приложением мотивов и извлечений из решений уголовного кассационного департамента сената. Составлен профессором С.Петербургского университета Н.С. Таганцевым. Издание второе, переработанное и дополненное. Типография М. Стасюлевича, Вас. Остр., 2 линия,7. Спб., 1879. С.4.

[55] Судебный журнал. Ежемесячное приложение к «Судебному вестнику». №1. январь 1869. СПб.. В типографии Н.Н. Михайлова. 1869. С. 78.

[56] Судебный журнал. Ежемесячное приложение к «Судебному вестнику». №1. январь 1869. СПб.. В типографии Н.Н. Михайлова. 1869. С. 78.

[57] См.: Материалы 5-го Всероссийского съезда деятелей юстиции // История советской прокуратуры в важнейших документах. М., 1947. С.334.

[58] Манова Н.С. Досудебное и судебное производство: сущность и проблемы дифференциации процессуальных форм / Под ред. В.М. Корнукова. Саратов: Изд-во ГОУ ВПО «Саратовская государственная академия права», 2003. С. 34.

[59] Чельцов М.А. Советский уголовный процесс. Госюриздат. 1951. С.229.

[60] Мичурина О.В. Указ. соч. С. 102.

[61] «Еженедельник советской юстиции» Президиума ВЦИК за ЦГ А ТАССР, 1925 г., Ивоблгосархив, 1926 г., 1928 г. №33. С. 219.

[62] Манова Н.С. Указ.соч.. С.35.

[63] См., например: Лонь С.Л. Протокольное производства в уголовном процессе: исследование по материалам Западной Сибири / ред. Ю.К. Якимович. Томск: Изд-во Томского университета, 1996. С. 157.

[64] Мичурина О.В. Указ. соч. С. 103.

[65] Манова Н.С. Досудебное и судебное производство: сущность и проблемы дифференциации процессуальных форм / Под ред. В.М. Корнукова. Саратов: Изд-во ГОУ ВПО «Саратовская государственная академия права», 2003. С.36.

[66] Рахунов Р.Д. Возбуждение уголовного дела в советском уголовном процессе. М. Госюриздат. 1954. С.63.

[67] См.: Рахунов Р.Д. Возбуждение уголовного дела в советском уголовном процессе. М. Госюриздат. 1954. С. 6465.

[68] См.: Ведомости Верховного Совета СССР. 1959. №1. Ст.15.

[69] Манова Н.С. Указ. соч. С.43.

[70] Николаева Т.Г. Правовое регулирование деятельности органов дознания. дис. ... д-ра юрид. Наук. СПб, 2006. С.33.

[71] Николаева Т.Г. Указ. соч. С.38.

[72] См. об этом: Памятники российского права. Учебно-научное пособие. В 35 томах. Т. ХХ1Х Уголовнопроцессуальные кодексы РСФСР / под общ. ред. В.А. Лазаревой. Р.Л.Хачатурова.М.:Юрлитинформ.2016.

[73] В 1992 году Законом от 23 мая «О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР» п. 1 ст. 120 УПК РСФСР был исключен.

Концепция судебной реформы в Российской Федерации. М.: Республика, 1992. С. 16.

[75] Николаева Т.Г. Указ. соч. С.45.