Досудебное соглашение о сотрудничестве, как мы уже выяснили, имеет смешанную природу и сконструировано по договорной логике (несмотря на то, что в законе она не выстроена полноценным образом). В этой связи рассматриваемому соглашению также свойственна характеристика предмета. Предмет представляет собой основу конструирования договорных отношений в любой отрасли права.

Предмет досудебного соглашения о сотрудничестве является доктринальным понятием, не используемым в уголовно-процессуальном законодательстве. Несмотря на это определение понятия предмета соглашения и его наполнения является необходимым, поскольку оно предопределяет пределы возможного и допустимого сотрудничества как со стороны прокурора, так и со стороны подозреваемого (обвиняемого), что составляет смысл введения института досудебного соглашения о сотрудничестве.

Учитывая отсутствие законодательного определения предмета договора, обратимся к одному из его авторитетных доктринальных понятий: предмет договора представляет собой действия (или бездействие), которые должна совершить обязанная сторона (или соответственно воздержаться от их совершения). В досудебном соглашении о сотрудничестве, как отмечают многие исследователи, предметом являются совокупность обязанностей сторон, возникающих из соглашения . Как справедливо уточняет А.С. Каретников, обязательства - предмет договора, его стержень, а потому только они и имеют смысл для лиц, заключающих соглашение о сотрудничестве, так как их исполнение влечет за собой для каждой стороны позитивные последствия . Полагаем, что указанные определения, отражая наиболее сложный элемент предмета соглашения - обязанности его субъектов, - упускают при этом другую его неотъемлемую составляющую - права.

Содержание досудебного соглашения о сотрудничестве приведено в ч. 2 ст. 317.3 УПК РФ. Учитывая, что предмет соглашения является составной частью его содержания, выделим из перечня те сведения, которые образуют предмет соглашения, помня при этом о его двустороннем обязывающем характере. Очевидно, что предмет соглашения должны составлять действия обеих сторон, однако приведенная выше норма УПК указывает лишь на действия, которые подозреваемый или обвиняемый обязуется совершить в целях выполнения им принимае- [1] [2] [3]

мых на себя обязательств.

К обязанностям подозреваемого или обвиняемого, принимаемым им на себя согласно соглашению о сотрудничестве, относящимся к предмету соглашения, исследователи однозначно относят предоставление им информации или иную форму сотрудничества (п. 6 ч. 2 ст. 317.3 УПК РФ). . Детальное исследование этих обязательств не может быть осуществлено исключительно на основании закона, поскольку в действующем законодательстве отсутствует конкретный перечень возможных обязательств подозреваемого или обвиняемого, принимаемых им при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве. Данное решение представляется обоснованным ввиду бесконечного многообразия характеристик уголовных дел, в каждом из которых от сотрудничающего лица требуется совершение индивидуально определенных действий. Данное обстоятельство создает объективные трудности для их определения и группировки. Вместе с тем в отдельных нормах УПК РФ содержатся разнородные характеристики таких действий, которые в своей совокупности могут определить реальные границы возможного сотрудничества лица в рамках соглашения. Так, в ч. 2 ст. 317.1, ч. 1 ст. 317.5 УПК РФ есть указание, что такими обязательствами должны быть действия, совершаемые в целях содействия следствию в:

• раскрытии и расследовании преступления;

•изобличении и уголовном преследовании других соучастников преступления;

•розыске имущества, добытого в результате преступления.

При этом согласно ч. 4 ст. 317.6 и ч. 5 ст. 317.4 УПК РФ содействие не должно заключаться лишь в сообщении сведений о собственном участии в преступной деятельности. В ч. 5 ст. 317.4 УПК РФ, введенной в действие Федеральным законом от 03.06.2016 № 322-ФЗ, имеется еще одно требование - предоставляемые сведения должны быть неизвестны органам предварительного расследования.

Указанные нормы носят разобщенный характер, не представляют собой си- [4]

стему, хотя все они в той или иной степени регулируют границы важнейшего элемента досудебного соглашения о сотрудничестве - его предмета. Такой бессистемный характер изложения норм рождает немало сложностей при их исследовании и применении.

Значительную трудность для толкования представляет положение ч. 1 ст. 317.5 УПК РФ, согласно которому прокурор в своем представлении помимо прочего указывает преступления или уголовные дела, обнаруженные или возбужденные в результате сотрудничества с обвиняемым. Дело в том, что в представлении прокурор отражает результаты реализации обвиняемым своих обязательств, указанных в соглашении, являющихся его предметом, а не действия органов уголовного преследования, хотя бы и обусловленные взаимодействием с обвиняемым. Во всяком случае, обвиняемый не может нести ответственность за неэффективное распоряжение этими органами предоставленными им сведениями. Более того, из закона не ясно, является ли указанный результат сотрудничества обязательным условием соответствующего смягчения наказания или альтернативно возможным. Изучение материалов уголовных дел и приговоров по делам с заключенными соглашениями о сотрудничестве показало, что на практике исходят из альтернативного характера указанных признаков (результатом реализации 15,1 % соглашений было возбуждение новых уголовных дел, а 18,4 % делах показания обвиняемого, данные в рамках исполнения соглашения, легли в основу обвинения третьих лиц, не являвшихся соучастниками расследуемого преступления).

Кроме того, ч. 2 ст. 317.1 УПК РФ предполагает возможность содействия лишь в рамках совершенного преступления, поскольку речь идет о «соучастниках» и «преступление» упомянуто в единственном числе, но при этом содействие не должно заключаться лишь в сообщении сведений о собственном участии в преступной деятельности (ч. 4 ст. 317.6 УПК РФ). На указанные противоречия справедливо обращается внимание исследователями[5], и они влекут серьезные практические разночтения и нуждаются в устранении.

В ст.ст. 317.1, 317.5 УПК РФ содержится положение о необходимости получения от сотрудничающего лица содействия в раскрытии и расследовании преступления в результате заключения соглашения. Отдельными авторами при анализе данной нормы обращается внимание на то, что из ее буквального понимания, учитывая имеющийся в ней соединительный союз «и», объединяющий раскрытие и расследование преступления, следует, что содействие должно быть направлено на обе цели одновременно, что не всегда возможно , тем более учитывая, что цели этих действий определенно не совпадают. Так, под раскрытием преступления понимается установление события преступления и лиц, его совершивших, а расследование преступления - деятельность, направленная на собирание доказательств по установлению события преступления и лиц, его совершивших[6] [7]. Полагаем, что указанная законодательная неточность имеет место, однако не носит принципиального характера: в процессе расследования преступления преследуется цель его раскрытия. Деятельность и цель этой деятельности - категории неоднородные, разноуровневые, и в этой связи они не могут противопоставляться друг другу. В любом случае их объединение в законе при определении характера содействия по аналогичным причинам некорректно.

В целом основанием возникновения указанных дискуссий является нарушение законодателем принципов единообразия используемой терминологии и внутреннего соответствия норм друг другу. При описании норм, определяющих принимаемые подозреваемым (обвиняемым) обязательств, необходимо конкретно представлять возможные пределы такого сотрудничества и исходя из них, унифицировать и систематизировать указанные нормы. Учитывая важность определения предмета соглашения, в настоящем исследовании предпримем попытку к устранению указанных недостатков.

Определенно можно утверждать, что характер обязательств обвиняемого или подозреваемого индивидуален и не должен быть ограничен законом, в частности, указанием на сотрудничество относительно собственной преступной деятельности лица и его соучастников, а соответствующие отсылки в УПК РФ (ч. 2 ст. 317.3, п. 2 ч. 1 ст. 317.5) должны быть откорректированы.

При этом правоприменители, игнорируя наличие указанных противоречий, допускают максимально широкий круг возможных обязательств сотрудничающего лица, о чем свидетельствуют данные изученной судебной практики: в 10,8% дел предметом сотрудничества было предоставление информации о преступной деятельности третьих лиц, не являющихся соучастниками обвиняемого, а в 17,8 % дел - предоставление информации о преступлениях, ранее не известных правоохранительным органам. При этом по итогам реализации заключенных досудебных соглашений в 18,4 % случаях показания сотрудничающего лица легли в основу обвинения третьих лиц, не являвшихся соучастниками расследуемого преступления, а в 15,1 % случаях были возбуждены новые уголовные дела. Таким образом, законодательные неточности, ставящие под сомнение допустимость определения в качестве предмета соглашение представление информации о преступной деятельности третьих лиц, не являющихся соучастниками обвиняемого, представляются негативным явлением и должны быть устранены.

В любом случае, как представляется, эти или другие действия могут быть предметом соглашения в альтернативном порядке (не обязательно необходима их совокупность) в зависимости от конкретных обстоятельств дела, интересов стороны обвинения. Например, по ряду дел требование розыска добытого имущества, указанное в законе как однозначное, может быть неактуальным для данного преступления, что подтверждает необходимость применения альтернативной логики изложения способов содействия подозреваемого (обвиняемого). В соглашении может быть, в частности, оговорена возможность содействия обвиняемого в расследовании иных уголовных дел , но она не является обязательной.

Иных взглядов придерживаются исследователи, утверждающие, что согласно [8] ч. 2 ст. 317.1 УПК обвиняемый (подозреваемый) вправе заявить ходатайство о заключении соглашения о сотрудничестве в целях содействия следствию в раскрытии и расследовании преступления, изобличении и уголовном преследовании только других соучастников преступления. Следовательно, закон не предоставляет этим лицам право заявить ходатайство о заключении соглашения о сотрудничестве в связи с наличием информации по иным делам, не связанным с преступлениями, за которые они привлекаются к уголовной ответственности . Но указанный подход представляется излишне формальным. Повторимся, что нормы УПК РФ, регулирующие параметры сотрудничества, содержат внутренние противоречия. Кроме того, в ряде случаев необходимость содействия лица в расследовании и раскрытии иных преступлений может быть велика и исключительна в силу его преступной осведомленности. При этом не ясны причины, по которым прокурору следует отказаться от заключения с таким лицом соглашения, если он не может представить иной информации о своих соучастниках, но способен предоставить ценную информацию о третьих лицах или иных имевших место или готовящихся преступлениях. В этой связи полагаем, что УПК РФ нуждается в уточнении. В настоящее время в отсутствие соответствующих корректировок следует соблюдать прямую норму закона: объем обязательств обвиняемого (подозреваемого) всегда должен включать в себя как минимум один из трех вышеприведенных в законе параметров (содействие в раскрытии и расследовании преступления; изобличении и уголовном преследовании других соучастников преступления; розыске имущества, добытого в результате преступления). Иные обязательства носят факультативный характер и могут быть включены в соглашение по усмотрению сторон.

Таким образом, конкретные действия, перечисляемые в соглашениях в качестве обязательств подозреваемого или обвиняемого, должны подпадать хотя бы под одно из направлений содействия, описанных в ст.ст. 317.1, 317.5 УПК РФ, и не нарушать ограничений, установленных ч. 5 ст. 317.4 и ч. 4 ст. 317.6 УПК РФ. [9]

Других законных ориентиров при определении обязательств подозреваемого (обвиняемого) не имеется, вся широта полномочий по определению конкретных обязательств принадлежит лицам, участвующим в формировании проекта соглашения.

В этом отношении выражена оригинальная позиция о необходимости четкого детального закрепления всех возможных требований, предъявляемых к подозреваемому или обвиняемому при заключении соглашения о сотрудничестве, в п. 6 ч. 2 ст. 317.3 УПК РФ . По нашему мнению, такую идею вряд ли возможно реализовать в силу бесконечного разнообразия обстоятельств уголовных дел и возможных форм сотрудничества лица с государством, что обусловливает невозможность их конкретного перечисления, а необоснованное ограничение в законе форм сотрудничества не отвечает целям существования рассматриваемого института.

Отдельные возможные варианты конкретных действий, которые могут быть закреплены в досудебном соглашении о сотрудничестве в качестве обязательств подозреваемого (обвиняемого), приведены в ведомственных актах в форме неисчерпывающего перечня. Так, согласно пункту 1.5 приказа Генеральной прокуратуры Российской Федерации от 15.03.2010 № 107 «Об организации работы по реализации полномочий прокурора при заключении с подозреваемыми (обвиняемыми) досудебных соглашений о сотрудничестве по уголовным делам» в качестве таких обязательств могут быть установлены следующие действия: добровольно участвовать в следственных действиях, проводимых как по возбужденному в отношении лица уголовному делу, так и по другим уголовным делам, в проведении оперативно-розыскных мероприятий, способствующих выявлению готовящегося, совершаемого или совершенного преступления, а также сообщать о месте нахождения разыскиваемого лица, имуществе, добытом преступным путем, о структуре преступной организации, ее руководителях и др.

В целях исследования правоприменительных тенденций установления различных обязательств подозреваемых и обвиняемых в досудебных соглашениях о [10] сотрудничестве, нами было проведено исследование 185 решений, вынесенных судами Самарской области, в которых были отражены обязательства, принятые на себя подозреваемыми (обвиняемыми) при заключении досудебных соглашений о сотрудничестве.

В целях избежания бессистемного обширного перечисления выявленных обязательств, полагаем предпочтительным их изложение и группировку в форме классификаций. Это связано в первую очередь с познавательным значением классификации: устанавливая виды, роды, классы предметов и явлений той или иной области и приводя их в логический порядок, можно тем самым охватить все предметы и явления данной области. Это позволяет составить общее представление об изучаемой сфере явлений во всем их многообразии; охарактеризовать какой-либо отдельный предмет из выбранного круга явлений; ясно представить себе соотношение отдельных видов и родов явлений и на этой основе вскрыть некоторые закономерности данного соотношения; предвидеть главные направления развития явлений, находящихся на стадии становления.240

При этом, используя метод научной классификации, необходимо соблюдать один из важнейших его принципов - применение единого основания в рамках одного деления. В этой связи выделим ряд критериев и на их основе приведем несколько вариантов классификаций обязательств подозреваемого (обвиняемого), составляющих предмет досудебного соглашения о сотрудничестве.

В зависимости от характера активности содействия можно выделить две группы обязательств подозреваемого (обвиняемого) по оказанию: информационного содействия; деятельного содействия.

В рамках информационного содействия подозреваемый (обвиняемый) в ходе проведения допроса предоставляет следователю необходимую информацию в вербальной форме, которая составляет такой вид доказательства как показания. [11] [12]

В ходе деятельного содействия лицо обязуется принимать участие в иных следственных действиях (как правило, в предъявлении для опознания, очных ставках, проверке показаний на месте, осмотре, обыске) и оперативно-розыскных мероприятиях. Такие формы получения доказательств сопряжены с активным физическим участием лица, в частности, в проведении следственных действий - основанных на непосредственном наблюдении, сочетаемом с приемами активного воздействия на отображаемый объект - измерением, экспериментом, моделированием, а также основанных на сочетании методов расспроса и наблюдения. Либо в случае очной ставки, основанной, как и допрос, на методе расспроса, вместе с тем предполагающей усложненный одновременный расспрос двух субъектов при наличии существенных противоречий в их показаниях, и представляющее собой

- 242

т.н. «поверочное» следственное действие .

Помимо широкого, неопределенного указания на данное обязательство как на «участие в проводимых следственных действиях и оперативно-розыскных мероприятиях» (поскольку в условиях продолжения предварительного следствия не всегда возможно заранее определить рамки необходимого сотрудничества лица), иногда при необходимости оно конкретизируется в соглашении. В частности, участие в проводимых следственных действиях и оперативно-розыскных мероприятиях было предусмотрено в 86 (46,5 %) изученных случаях, из них: о в очных ставках: 38 (20,5 %) дел; о в предъявлении для опознания: 12 (6,5 %) дел; о в проверке показаний на месте: 16 (8,6 %) дел; о в осмотрах и обысках:2 (1,1 %) дел.

При этом наиболее часто встречающимся следственным действием, как видно из приведенных данных, обязательным к участию для сотрудничающего лица согласно условиям соглашения, является очная ставка. В рамках данного проверочного действия подозреваемый (обвиняемый) обязуется подтвердить свои показания: роль каждого члена преступной группы, планы ее деятельности, коррупци- [13] онные связи. Аналогичные цели, связанные с проверкой показаний лица, имеет включение в соглашение другого следственного действия - проверки показаний на месте. Участие в предъявлении для опознания включается в соглашение при необходимости опознания лиц (членов преступной группы), голоса и видеоряда на видео- и аудиозаписях; участие в осмотрах и обысках.

В зависимости от степени конкретизации формы содействия обязательства подозреваемого (обвиняемого) подразделяются на:

конкретные действия, которые подозреваемый (обвиняемый) должен совершить;

вопросы, в решении которых он должен содействовать в рамках исполнения соглашения.

В ряде соглашений о сотрудничестве перечисляются конкретные действия, которые обязуется совершить подозреваемый (обвиняемый). К числу таких действий относятся участие в проводимых следственных действиях и оперативнорозыскных мероприятиях, возмещение ущерба потерпевшему (отметим: одно из наиболее редко встречающихся обязательств: всего в 2 делах из 185 рассмотренных, что составляет 1,1 %), дача показаний относительно собственной преступной деятельности и о соучастниках совершенного преступления, предоставление сведений о преступной деятельности третьих лиц, не являющихся соучастниками обвиняемого.

Содействие в решении тех или иных вопросов представляет собой более широкий и абстрактный круг обязательств лица, когда возможность или необходимость в их излишней конкретизации отсутствует. В частности, к ним могут быть отнесены содействие в розыске имущества, связанного с совершением преступления (7 % - 13 случаев) содействие в розыске лиц, причастных к совершению преступления (2,7 % - 5 случаев). При этом широта подобных формулировок предполагает все возможные варианты сотрудничества по данным вопросам, которые при необходимости может потребовать следователь.

При этом последние вопросы могут быть уточнены в форме перечисление конкретных действий, которые подозреваемый (обвиняемый) обязуется совершить. Например, в рамках содействия в розыске лиц, причастных к совершению преступления, в некоторых соглашениях указывают конкретные действия, которые необходимо предпринять указанных целях: сообщение контактов соучастников, их описание, в ряде случаев требуется указать паспортные данные, места нахождения искомых лиц. Аналогичным образом формулируются обязательства по розыску имущества при возможности их конкретизации. В данном случае сотрудничающее лицо должно указать местоположение похищенных автомобилей, информацию о местах хранения наркотических средств, денег, полученных в результате совершения преступления и т.п.

Обязательства подозреваемого (обвиняемого) в зависимости от субъектов, с чьей преступной деятельностью связана предоставляемая информация, могут касаться:

сотрудничества, связанного с расследованием преступления, в совершении которого лицо подозревается (обвиняется);

сотрудничества, связанного с расследованием преступлений, совершенных соучастниками сотрудничающего лица;

сотрудничества относительно преступной деятельности третьих лиц, не являющихся соучастниками подозреваемого (обвиняемого).

Анализ изученных уголовных дел показал, что в 64,3 % (119) случаев в качестве обязательств сотрудничающего лица в соглашении указывалось предоставление информации о его собственной преступной деятельности; в 54,6 % (101) случаев - предоставление информации о соучастниках совершенного обвиняемым преступления; в 10,8 % (20) случаев - предоставление информации о преступной деятельности третьих лиц, не являющихся соучастниками обвиняемого.

В рамках предоставления информации о собственной преступной деятельности лица (как показало исследование, наиболее часто встречающейся в соглашениях), как правило, указывается на необходимость признания вины в совершении преступления, выражающееся в соответствующих показаниях, данных в ходе предварительного следствия и в суде. Иногда формы такого содействия в соглашениях указаны максимально конкретным образом: предоставление информации о приобретении взрывного устройства, оружия для совершения разбоя, об организации убийства, указании мест для отстоя угнанных автомобилей машин, указании мест сбыта похищенного, а также предоставление показаний об иных обстоятельствах содеянного.

Более чем в половине исследованных случаев при исполнении соглашения от лица требовалась предоставление информации о соучастниках совершенного обвиняемым преступления. Указанный вариант содействия выражается, например, в даче показаний о роли каждого члена преступной группы, составе группы и каналах поставки наркотических средств, раскрытия механизма взаимодействия между департаментом управления имуществом и организациями по коррупционным преступлениям и др. По общему правилу, такие показания даются на этапе досудебном производстве, иногда в соглашении оговаривается необходимость подтверждения показаний в суде.

Требование предоставления информации о преступной деятельности третьих лиц, не являющихся соучастниками обвиняемого, прокурор может включать в соглашение, в частности, в целях пресечения деятельности организованных групп и преступных сообществ: получения информации в сфере незаконного оборота наркотиков, о причастности сотрудников правоохранительных органов к преступлениям коррупционной направленности, о лицах, хранящих боеприпасы, лицах, занимающихся сбытом наркотиков и др.

Кроме того, согласно ч. 2.1 ст. 317.3 УПК РФ прокурор разъясняет подозреваемому (обвиняемому), заявившим ходатайство о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве, что после рассмотрения его уголовного дела, выделенного в отдельное производство, он может быть привлечен к участию в уголовном деле в отношении соучастников преступления и иных лиц, совершивших преступления. Таким образом, положение о необходимости участия сотрудничающего в уголовном деле в отношении соучастников и третьих лиц по требованию стороны обвинения носит не факультативный характер, предполагающий возможность сторон включать или не включать его в предмет сотрудничества, а является обязательным элементом соглашения. Учитывая официальный запрет ч. 4 ст. 317.6 УПК РФ на сотрудничество, предполагающее исключительно сообщение сведений о собственном участии в преступной деятельности, предметом соглашения обязательно должны являться обязательства, касающиеся расследования либо преступлений, совершенных соучастниками сотрудничающего лица, либо преступлений третьих лиц, не являющихся соучастниками подозреваемого (обвиняемого).

В ряде соглашений встречались обязательства, которые определялись не посредством их принадлежности к тем или иным субъектам, информация о которых интересует правоохранительные органы, а через объекты - преступления. Соответственно, основанием выделения данной классификации являются виды преступлений, информация о которых предоставляется в рамках сотрудничества. К обязательствам подозреваемого (обвиняемого) в данном случае относятся:

предоставление информации о преступлениях, ранее не известных правоохранительным органам;

предоставление дополнительной информации об известных преступлениях.

Первый вид обязательств был конкретно предусмотрен в 33 исследованных дел (17,8 %). Данное обязательство выражается в соглашении, например, в следующих формах: сообщение информации о неизвестных следствию тяжких и особо тяжких преступлениях, о коррупционных преступлениях и т.п. Однако включение подобных обязательств в соглашение и его последующее подписание сторонами предполагает наличие информации, в частности, оперативного характера, о реальности выполнения данного обязательства.

Второй вид обязательств очень широк и находит свое проявление фактически во всех соглашения в самых разнообразных формах. В частности, в них предусматривается участие в различных следственных действиях, дача показаний, предоставление информации о преступной группе и др.

Что касается предоставления информации о преступной группе (10 дел5,4 %), в составе которой лицом было совершено преступление, то в исследованных соглашениях встречались многочисленные способы выражения соответствующего обязательства. В ряде случаев уточняется определенный соучастник преступления (как правило, организатор), информация о котором представляется наиболее ценной для стороны обвинения: заказчик убийства, организатор банды, поставщик наркотических средств, сбытчики краденого. В некоторых соглашениях указывается на необходимость предоставления информации в целом о деятельности преступной группы, в том числе информации, касающейся связей соучастников между собой. В ряде соглашений также встречалось условие о предоставлении информации об используемых в группе средствах связи, наблюдения, готовящихся группой преступлениях.

Переходя к другой части предмета соглашения, связанной с определением взаимных обязательств, возникающих у прокурора в результате заключения досудебного соглашения о сотрудничестве, следует отметить ее значительно меньшую определенность и соответственно сложность реализации. Исходя из договорной основы соглашения, такие обязательства должны иметь место в любом случае. При этом следует отличать обязательства прокурора, имеющие своим правовым основанием закон , от обязательств, взятых им на себя в силу соглашения: они носят принципиально различный характер, что было отмечено в предыдущем параграфе. К предмету заключаемого соглашения могут быть отнесены исключительно договорные обязательства обеих сторон, в особенности - прокурора. Первые из обязательств ведут к пониманию соглашения лишь как смягчающего наказание обстоятельства, но цели гл. 40.1 УПК РФ другие - она предусматривает заключение договора. Поэтому законные обязательства не следует включать в текст соглашении - закон обязывает их применить в любом случае, при этом целесообразно разъяснить обвиняемому соответствующие положения закона при заключении соглашения.

Доминирующей в научной среде и наиболее очевидной позицией на этот счет является утверждение о полном отсутствии в существующей конструкции досудебного соглашения обязательств стороны обвинения (прокурора) . При выпол- [14] нении обвиняемым всех условий соглашения прокурор может лишь подтвердить выполнение им своих обязательств и при условии согласия обвиняемого с предъявленным вынести представление об особом порядке судебного разбирательства. Каких-либо реальных льгот обвиняемому он обещать не уполномочен. Привилегия рассмотрения дела в особом порядке весьма сомнительна для обвиняемого - она может быть достижима и без заключения соглашения о сотрудничестве, и вообще с ним не связана - ее основанием является согласие лица с предъявленным обвинением. Более того, суд может отклонить представление прокурора, если сочтет, что прокурор не смог подтвердить в нем активное содействие обвиняемого следствию в раскрытии и расследовании преступления, изобличении и уголовном преследовании других соучастников преступления и розыске имущества.

Действительно, об обязательствах прокурора в ст. 317.3 УПК РФ прямо не сказано. В этой связи, апеллируя к фактически одностороннему характеру соглашения о сотрудничестве, выраженному в форме закрепления обязательств обвиняемого (подозреваемого) и отсутствия корреспондирующих им прав и обязанностей противоположной стороны, в научной среде высказывается обоснованное предложение дополнить ч. 2 ст. 317.3 УПК РФ еще одним обязательным элементом содержания соглашения, а именно обязательствами должностного лица прокуратуры и условиями их исполнения[15]. Соглашаясь с исходными посылками указанного мнения об отсутствии четкого указания в законе на обязанности прокурора, которые он может на себя принять согласно соглашению, тем не менее, полагаем, что его процессуальный статус позволяет задействовать предоставленные прокурору законом полномочия (весьма значительные) при заключении соглашения о сотрудничества. Отсутствие в законе обязательств прокурора ликвидирует само соглашение, девальвирует его и, по сути, является обманом для обвиняемого.

По данному вопросу в науке выражается и иное мнение, согласно которому обязательства у прокурора и суда имеются (с точки зрения А.Г. Стовпового и В.И. Тюнина суд также является стороной соглашения), и они закреплены для прокурора в виде процессуальных обязанностей, указанных в УПК РФ, и для суда - в форме принятия решений, от исполнения которых суд и прокурор не вправе уклониться, если обвиняемым выполнены все условия соглашения. Неисполнение этих обязательств прокурором предоставляет обвиняемому право обжалования его действий и решений в порядке гл. 16 УПК РФ, а решений суда - в апелляционном, кассационном и надзорном порядке. К числу таких законных (то есть основанных на положениях закона) обязанностей прокурора относится оценка полноты исполнения обвиняемым принятых на себя обязательств, а также оценка значения его сотрудничества со следствием, которая дается при направлении дела в суд, а обязанность суда - затем исследовать эти обстоятельства в судебном заседании и дать им оценку в приговоре . Признавая объективную справедливость данного суждения, отметим, что вряд ли эти обязательства несут для подозреваемого (обвиняемого) какие-либо исключительные положительные последствия. Подозреваемый (обвиняемый), заключая соглашение, отказывается от целого ряда важнейших права: гарантированного ему ст. 51 Конституции Российской Федерации права не свидетельствовать против себя, и в целом права отказаться от дачи показаний (п. 2 ч. 4 ст.46, п. 3 ч. 4 ст. 47 УПК РФ), права на защиту (ст. 16 УПК РФ) и презумпции невиновности (в части отсутствия обязанности доказывать свою невиновность - ч. 2 ст. 14 УПК РФ). Учитывая взаимный характер заключенного соглашения, взамен ему должны быть предоставлены определенные привилегии. Однако назначение наказания в сниженных пределах не гарантируется вышеприведенными указанными в законе полномочиями прокурора и суда. В этой связи полагаем, что реальные обязательства стороны, заключающей соглашение - прокурора - должны носить иной характер и должны быть обеспечены наличием у него законных полномочий. Только данный подход позволит обеспе- [16] чить досудебному соглашению о сотрудничестве не только договорную форму, но и содержание.

Иногда к обязательствам стороны обвинения, составляющим предмет соглашения, относят смягчающие обстоятельства и нормы уголовного законодательства, которые могут быть (по нашему мнению, должны быть) применены к сотрудничающему при соблюдении им своих обязательств, указанных в соглашении о сотрудничестве [17] [18] (это условие, входящее в содержание соглашения согласно п. 7 ч. 2 ст. 317.3 УПК РФ). При буквальном толковании данной нормы следует, что нормы УК РФ, предусматривающие ответственность за преступление, то есть квалификация содеянного, может быть предметом соглашения. При этом данная норма не подлежит смешению с другим элементом содержания соглашения в ст. 317.3 УПК РФ, предусматривающим указание сведений о пункте, части, статье УК РФ, устанавливающих ответственность за преступление, которые в этой ситуации являются лишь возможной к моменту заключения соглашения с учетом уже установленных обстоятельств преступления констатацией. Иными словами, квалификация деяния, указанная с содержании соглашения, никоим образом не предопределяет юридической оценки деяния в том обвинении, с которым уголовное дело будет направлено в суд. Такая оценка осуществляется согласно другой квалификации, относящейся к п. 7 ч. 2 ст. 317.3 УПК РФ. Но подобное понимание указанных норм зачастую игнорируется в теории уголовного процесса.

Их оппоненты отмечают, что соответствующие положения прямо предусмотрены законом , а не условиями соглашения. В соглашении указанные обстоятельства, влияющие на назначение наказания, формально дублируют закон и не носят правоустанавливающего характера. Смягчение наказания, имеющее место в результате заключения соглашения о сотрудничестве, не является условием соглашения и его непосредственным результатом. Никто из сторон соглашения не уполномочен решать вопрос об обязательности применения тех или иных норм уголовного закона при выборе вида и размера наказания, соответственно, они не могут быть предметом договоренности[19]. Таким образом, в данном условии речь вновь идет не о понимании приведенной нормы как гарантированных обязанностях прокурора, относящихся к предмету соглашения, а об ином самостоятельном законоположении, отраженном в содержании соглашения.

Аналогичным образом решается вопрос о возможности отнесения к предмету соглашения назначения условного осуждения к лицу или освобождения его от отбывания наказания, то есть применения иных уголовно-правовых преференций. С учетом действующего законодательства исследователями отмечается, что эти обстоятельства всецело зависят от усмотрения суда, и поэтому они не могут являться предметом досудебного соглашения о сотрудничестве[20] [21], заключаемого на этапе предварительного расследования.

Несмотря на указанные положения, отдельные ученые к обязательствам прокурора относят указание в тексте соглашения возможности применения положений, содержащихся в ст. 62 УК РФ, и учета смягчающих обстоятельств, указанных в ст. 61 УК РФ, применения ст.ст. 316, 317.7 УПК РФ, а также правила, закрепленного в ч. 5 ст. 317.7 УПК РФ, согласно которому суд, руководствуясь ст.ст. 64, 73, 80.1 УК РФ, вправе назначить более мягкое наказание, чем предусмотренное соответствующей санкцией УК РФ за данное преступление, или условное осуждение, либо лицо может быть освобождено от отбывания наказания за данное преступление . Вновь уточним, что «возможность применения» по своему смыслу не является обязанностью и не влечет правовых последствий, что также подтверждается уточнением ч. 5 ст. 317.7 УПК РФ: суд применяет указанные нормы по своему усмотрению. Обязанность применения таких норм не может быть принята на себя прокурором ввиду отсутствия соответствующих полномочий. Описание прав подозреваемого (обвиняемого), перспектив разрешения его дела по существе не является реализацией каких-либо договорных обязательств прокурора.

Таким образом, возможность применения к сотрудничающему лицу привилегированных норм УК РФ хотя и предусмотрена в законе, но не обеспечена процессуальными гарантиями.

Об этом свидетельствуют, в частности, данные о влиянии досудебного соглашения о сотрудничестве на применение тех или иных положений УК РФ, полученные при анализе приговоров, вынесенных судами Самарской области по делам с заключенными досудебными соглашениями о сотрудничестве. Так, по результатам рассмотрения 185 таких приговоров при назначении наказания судами были применены следующие нормы уголовного права:

• учет пределов назначения наказания в связи с досудебным соглашением о сотрудничестве (ч. 2, 4 ст. 62 УК РФ) - в 129 (69,7 %) делах применено, в 56 (30,3 %) делах не применено ;

•назначение более мягкого наказания, чем предусмотрено за данное преступление (ст.64 УК РФ): 40 (21,6 %) дел;

•условное осуждение (ст. 73 УК РФ): 50 (27 %) дел;

•изменение категории преступления на менее тяжкую (ч. 6 ст. 15 УК РФ): 3 (1,6 %) дела;

•освобождение от наказания в связи с болезнью (ч. 1 ст. 81 УК РФ): 1 (0,5 %) дело;

•амнистия (ст. 84 УК РФ): 2 (1,1 %) дела;

•истечение сроков давности привлечения к уголовной ответственности (ст. 78 УК РФ): 1 (0,5 %) дело.

Учитывая, что даже положения ч. 2, 4 ст. 62 УК РФ, представляющие основной смысл заключения рассматриваемых соглашений, не применены в 100 % случаях, имеются серьезные основания для сомнений в соблюдении на практике законных интересов осужденных и справедливости института соглашения о сотрудничестве в целом. Представленные данные наглядно иллюстрируют отсутствие реальных гарантий для подозреваемого (обвиняемого) применения каких- либо конкретных привилегированных норм уголовного закона при выполнении соглашения о сотрудничестве, что вызывает сомнения в реализации на практике договорного потенциала данного института.

Тем не менее, юридическая возможность его существования как полноценного взаимного договора действующим законодательством предоставлена, хотя и не столь очевидно, за счет возможностей определения обязательств прокурора как предмета соглашения. Если исходить из того, что прокурор не вправе определять объем и квалификацию по своему усмотрению, то действующая форма гл. 40.1 УПК РФ имеет лишь видимость договорного характера. Чтобы ее привести в соответствие с правовой природой соглашения как договора, как это заложено в наименовании, форме, расположении данного института, обязательства прокурора в обязательном порядке должны быть предусмотрены в УПК РФ. И они должны иметь реальный договорный характер, обеспечивать действительные гарантированные преимущества для сотрудничающего лица.

В частности, к таким обязательствам относится применение мер безопасности. Согласно ч. 3 ст. 11 УПК РФ органы предварительного расследования, прокурор или суд обязаны применить к обвиняемому, заключившему досудебное соглашение о сотрудничестве, любые меры государственной защиты, предусмотренные законодательством Российской Федерации, при наличии достаточных данных о том, что подозреваемому (обвиняемому), а также его близким родственникам, родственникам или близким лицам угрожают убийством, применением насилия, уничтожением или повреждением их имущества либо иными опасными противоправными деяниями. Причем согласно пункту 17 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28.06.2012 № 16 «О практике применения судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве» в случае бездействия стороны обвинения такие меры могут быть приняты самим судом, если дело уже поступило в суд. Если в ходе исследования судом степени угрозы личной безопасности, которой подвергались подсудимый в результате сотрудничества со стороной обвинения, его близкие родственники, родственники и близкие лица (п. 4 ч. 4 ст. 317.7 УПК РФ), установлено наличие оснований, предусмотренных в ч. 3 ст. 11 УПК РФ, суд вправе применить к ним любые меры государственной защиты потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства, предусмотренные законодательством Российской Федерации, если такое решение не было принято органами предварительного расследования или прокурором[22] [23]. Согласимся, что это обязательство действительно является следствием заключения соглашения о сотрудничестве, однако оно носит законный, а не договорный характер, поскольку обусловлено не положениями договора, а наличием предписаний УПК РФ, обязательных к исполнению при определенных условиях. Тем не менее, учитывая оценочный характер формулировок закона, предусматривающих основания для применения мер безопасности, и тем самым подразумевающих значительную долю усмотрения правоприменителя при их определении, закрепление обязательности их применения прокурором в соглашении (который в силу ч. 3 ст. 11 УПК РФ правомочен принимать подобное решение) может считаться его договорным обязательством.

В числе бесспорных обязанностей стороны обвинения, вытекающих из ст. 317.5 УПК РФ, называют внесение в суд представления об особом порядке проведения судебного заседания и внесения судебного решения (на самом деле - преставление о выполнении обвиняемым условий досудебного соглашения о сотрудничестве; законодатель по неясным причинам ошибочно совместил его с предопределением прокурором порядка судебного разбирательства). Это обязательство следует из закона и из соглашения, однако именно в УПК РФ содержатся конкретные условия и порядок его реализации. Действительно, оно влечет гарантированную законом преференцию для сотрудничающего лица в виде заявления прокурора о соблюдении им своих обязательств. При выполнении лицом обязательств прокурор по закону обязан вынести представление как доказательство возможности смягчения наказания.

В доктрине в качестве потенциальных обязательств стороны обвинения также определяют возможность изменения меры пресечения на менее строгую или ее отмена . Вернее, как более точно указал О.Я. Баев, обязательство обозначить свою позицию в поддержку подозреваемого (обвиняемого) при отмене или изменении в строну смягчения избранной в отношении лица, с которым заключается досудебное соглашение о сотрудничестве, меры пресечения и других мер процессуального принуждения при рассмотрении этих вопросов в суде . Учитывая, что полномочия по отмене или установлению залога, домашнего ареста и заключения под стражу принадлежат суду, указанное уточнение О.Я. Баева представляется максимально корректным. В целом данная идея заслуживает внимания как весьма ценная, позволяющая обеспечить взаимный характер соглашения о сотрудничества. При этом анализ ряда материалов уголовных дел, рассмотренных судами Самарской области, дает основания полагать, что договоренности относительно данного предмета, хотя прямо не фиксируются в соглашениях, однако на практике заключаются в устном неофициальном порядке, поскольку нами замечены неоднократные случаи изменения меры пресечения на менее тяжкую, в частности, с [24] [25] заключения под стражу на домашний арест, непосредственно после заключения

255

соглашения о сотрудничестве .

Верховный суд Российской Федерации также придерживается мнения, что заключение с подозреваемым, обвиняемым досудебного соглашения о сотрудничестве, активное выполнение последним условий этого соглашения подлежат обязательному учету при решении вопроса о пересмотре меры пресечения, чему имеют место подтверждения на практике [26] [27]. Указанные обстоятельства могут быть учтены на законных основаниях: так, в силу ст. 99 УПК РФ при избрании меры пресечения (согласно ст. 110 УПК РФ - также при ее отмене или изменении) должны учитываться также тяжесть преступления, сведения о личности подозреваемого или обвиняемого и другие обстоятельства, перечень которых открыт, ввиду чего к ним может быть отнесена активности лица в рамках исполнения соглашения о сотрудничестве.

В целом содействие корректировке меры пресечения в рамках своих полномочий, в частности, при рассмотрении соответствующего вопроса судом, отвечает идее развития взаимных договорных начал в отношениях сторон в результате заключения досудебного соглашения о сотрудничестве. Указанные действия могут способствовать стимулированию подозреваемого (обвиняемого) к сотрудничеству и свидетельствуют о наличии определенной свободы сторон в определении условий соглашения, что является неотъемлемым признаком уголовно

процессуального договора, исходя из анализа зарубежных вариантов уголовнопроцессуальных сделок и российских процессуальных договоров.

Кроме того, к возможным обязательствам стороны обвинения О.Я. Баев предлагает относить обозначение прокурором своей позиции в отношении наказания, о применении которого подсудимому, с которым заключено досудебное

О ^7

соглашение о сотрудничестве, государственный обвинитель будет просить суд . Этот вид обязательств широко распространен в США, о чем было отмечено ранее при исследовании американской сделки об определении точного размера и вида наказания либо об ограничении срока или размера наказания (sentence bargaining). По нашему мнению, указанное предложение нуждается в реализации, оно может быть воплощено за счет имеющихся у прокурора полномочий и отвечает идее развития договорных начал в российском уголовном процессе. Однако каких- либо конкретных привилегий сотрудничающему оно не гарантирует - назначение наказания является исключительным полномочием суда, и действительная способность прокурора его обеспечить - определить объем обвинения, который ограничит пределы судебного разбирательства и будет гарантировать верхние пределы возможной санкции. Все иные обещания прокурора не имеют прямого влияния на фактически назначенное лицу наказание.

В целом предмет проведенный анализ выявил наличие сложного вопроса об отличии предмета соглашения от его содержания, указанного в ст. 317.3 УПК РФ. Содержанием соглашения являются все имеющиеся в нем данные, в том числе вводного, описательного характера, а также сведения о предмете соглашения. При этом статус сведений, относящихся к предмету, более весом по сравнению с остальной информацией, поскольку именно в них сконцентрирован смысл заключения соглашения и определены параметры сотрудничества.

В соответствии с ч. 2 ст. 317.3 УПК РФ в содержание досудебного соглашения о сотрудничестве входят:

вводная информация (дата и место составления; должностное лицо органа прокуратуры, заключающее соглашение со стороны обвинения; фамилия, имя и отчество подозреваемого или обвиняемого, заключающего соглашение со стороны защиты, дата и место его рождения); [28]

описание преступления с указанием времени, места его совершения, а также других обстоятельств, подлежащих доказыванию в соответствии с пп. 1 - 4 ч. 1 ст. 73 УПК РФ;

пункт, часть, статья УК РФ, предусматривающие ответственность за данное преступление;

действия, которые подозреваемый или обвиняемый обязуется совершить при выполнении им обязательств, указанных в досудебном соглашении о сотрудничестве;

смягчающие обстоятельства и нормы уголовного законодательства, которые могут быть применены в отношении подозреваемого или обвиняемого при соблюдении последним условий и выполнении обязательств, указанных в досудебном соглашении о сотрудничестве.

Исходя из буквального толкования данной нормы, перечень обстоятельств, подлежащих отражению в досудебном соглашении, изложенный в ст. 317.3 УПК РФ, является обязательным, но не исчерпывающим, на что обращается внимание Верховным Судом Российской Федерации . При этом им особо подчеркивается необходимость при отражении действий, которые подозреваемый или обвиняемый обязуется совершить при выполнении им обязательств из досудебного соглашения о сотрудничестве, конкретизировать и четко указывать характер и пределы содействия подозреваемого или обвиняемого в раскрытии и расследовании преступлений, изобличении и уголовном преследовании других соучастников, в розыске имущества, добытого в результате преступления.

Несмотря на указанные пояснения, в ходе изучения архивных уголовных дел, рассмотренных судами Самарской области, были установлены неоднократные случаи нарушения изложенных требований к содержанию досудебного соглашения о сотрудничестве, а именно его неполнота.

В частности, в отдельных соглашениях не указывались смягчающие обстоя- [29] тельства и нормы уголовного законодательства, которые могут быть применены в отношении подозреваемого или обвиняемого при соблюдении им условий и выполнении обязательств, указанных в досудебном соглашении о сотрудничестве . В ряде случаев эти положения были заменены общим указанием на применение норм гл. 40.1 УПК РФ[30] [31], что также не позволяет очертить реальный круг возможных позитивных последствий заключения соглашения для обвиняемого (подозреваемого).

Указанная тенденция формального недетализированного формулирования положений соглашения о сотрудничестве, тем более потенциально относящихся к его предмету, носит определенно негативный характер. Возможные смягчающие и отягчающие наказание обстоятельства, а также иные уголовно-правовые нормы, применимые при назначении наказания, должны быть выявлены при заключении соглашения и отражены в его содержании они должны быть выявлены в любом случае, поскольку входят в предмет доказывания согласно п. 6 ч. 1 ст. 73 УПК РФ). При этом они помогут подозреваемому (обвиняемому) спрогнозировать реальные перспективы выполнения им соглашения.

В этом отношении весьма показательны полученные нами статистические наблюдения. Так, в 30,3 % (56 из 185) изученных приговоров, постановленных судами Самарской области, положения ч.ч. 2, 4 ст. 62 УК РФ, устанавливающие пониженный предел назначаемого наказания для лиц, заключивших досудебное соглашение о сотрудничестве, не были применены. Практически в половине этих случаев - в 41,1 % (23 дела из 56) указанные положения не применялись в связи с наличием отягчающих наказание обстоятельств, поскольку в ч. 2 ст. 62 УК РФ прямо предусмотрен соответствующий запрет. В силу ч. 2 ст. 62 УК РФ наличие отягчающих наказание обстоятельств является препятствием к применению уголовно-правовых поощрений для лиц, заключивших досудебное соглашение о сотрудничестве. Поэтому предварительное уведомление подозреваемого (обвиняемого) о наличии отягчающего наказание обстоятельства и соответствующая фиксация этих сведений в соглашении о сотрудничестве являются обязательными. В ином случае лицо, заключив досудебное соглашение и фактически выполнив его условия, взамен никаких льгот не получает.

Вместе с тем неуказание в соглашении отягчающих наказание обстоятельств в нарушение требований УПК РФ в данных случаях не создавало препятствий для их рассмотрения судом. Подобный подход ошибочен как нарушающий нормы, устанавливающие содержание соглашения в ч. 2 ст. 317.3 УПК РФ. Полагаем, такая практическая тенденция обусловлена тем, что норма об обязательности отражения в соглашении отягчающих обстоятельств прямо не предусмотрена в ст. 317.3 УПК РФ, однако она находится в прямой и непосредственной связи с «нормами уголовного законодательства, которые могут быть применены в отношении подозреваемого или обвиняемого при соблюдении последним условий и выполнении обязательств, указанных в досудебном соглашении о сотрудничестве» (п. 7 ч. 2 ст. 317.3 УПК РФ).

В любом случае основная проблематика содержания досудебного соглашения сосредоточена в его предмете, к которому и закон, и теоретики уголовнопроцессуального права относят, как правило, именно обязанности сторон. Однако помимо исследованных обязанностей сторон, относящихся к предмету соглашения, оговоримся также о другой его неизбежной составляющей - возникающих у сторон правах.

Большая часть прав как подозреваемого (обвиняемого), так и прокурора предусмотрена в нормах УПК РФ, устанавливающих их процессуальный статус (ст.ст. 37, 46, 47 и др.) и предполагающим им те или иные возможности поведения в ходе предварительного расследования, рассмотрения дела судом и др. Такие права носят общий характер. Специальными правами указанных субъектов можно считать права, принадлежащие им именно в связи с заключением досудебного соглашения о сотрудничестве, в большей степени перечисленные в гл. 40.1 УПК РФ. Например, право подозреваемого (обвиняемого) подать ходатайство о заключении соглашения (ч. 1 ст. 317.1 УПК РФ), обжаловать отказ прокурора в удовлетворении ходатайства о заключении соглашения (ч. 2 ст. 317.2 УПК РФ), право прокурора привлечь сотрудничающее лицо после рассмотрения его дела судом к участию в деле в отношении соучастников преступления и иных лиц, совершивших преступление (ч. 2.1 ст. 317.3 УПК РФ) и др. Однако все эти права - и общие, и специальные - носят законный, а не договорный характер. То есть своим правовым основанием они имеют именно положения закона, а не соглашения, что не позволяет их отнести к предмету договора.

Помимо названных прав следует отдельно выделить права, корреспондирующие установленным в соглашении о сотрудничестве обязанностям - права требования выполнения указанных обязанностей, которые присущи любому договору. Как правило, в обязательственных отношениях они подкреплены гарантиями ответственности сторон за невыполнение условий договора. Эта концептуальная схема поддержана в действующем законодательстве применительно к неисполнению обвиняемым (подозреваемым) своих обязанностей. Согласно ч. 5 ст. 317. 4 УПК РФ при определенных обстоятельствах, свидетельствующих о невыполнении обвиняемым (подозреваемым) условий соглашения, прокурор вправе вынести постановление об изменении или прекращении действия соглашения. Кроме того, соответствующие нормы содержатся и в УК РФ: согласно ст. 63.1 УК РФ в случае если лицом, заключившим досудебное соглашение о сотрудничестве, были предоставлены ложные сведения или сокрыты от следователя либо прокурора какие- либо иные существенные обстоятельства совершения преступления, суд назначает ему наказание в общем порядке без применения положений ст. 62 УК РФ, касающихся срока и размера наказания, а также ст. 64 УК РФ. То есть помимо логичного лишения лиц, заключивших соглашение о сотрудничестве, ряда преференций, связанных непосредственно с соглашением, их лишают и права применения ст. 64 УК РФ - назначения наказания, более мягкого, чем предусмотрено за данное преступление. В законодательстве США, например, встречаются и другие негативные последствия: ложные показания подсудимого, данные им при условии заключенного соглашения, являются отягчающим вину обстоятельством, а также он может быть привлечен к уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний.[32] Полагаем, что введение такой формы ответственности адекватно правовой системе США, предполагающей широкую форму уступок в рамках соглашения со стороны государства и соответствующие этим рамкам сотрудничества риски. В российских же условиях действующее законодательство предусматривает ряд вариантов ответственности сотрудничающего лица за неисполнение условий соглашения, вопрос о расширении которых не может стоять до увеличения спектра возможных обязательств прокурора и обеспечения гарантий их исполнения.

Вместе с тем для прокурора никаких правовых последствий неисполнения своих обязательств в законодательстве не содержится, что также подчеркивает неравномерный характер обеспечения прав и интересов сторон соглашения. Полагаем, для прокурора такие последствия могут быть выражены, например, в официальном запрете обжаловать приговор по такому делу по причине его несправедливости - чрезмерной мягкости. Либо в качестве другой компенсационной меры за нарушенное прокурором соглашение возможно на данную ситуацию обязательно распространять действие ст. 64 УК РФ и назначать в подобных случаях наказание более мягкое, чем предусмотрено за данное преступление. Категорию «исключительных обстоятельств, связанных с поведением виновного после совершения преступления» можно истолковать широко и включить в нее сотрудничество с государством путем заключения и исполнения соглашения. Это решение послужит некой защитой прав обвиняемого при одностороннем нарушении условий соглашения о сотрудничестве прокурором.

Таким образом, предметом досудебного соглашения о сотрудничестве является совокупность прав и обязанностей обеих сторон, возникающих из соглашения. Обязанности сотрудничающего лица весьма разнообразны: на практике к ним относят предоставление информации о собственной преступной деятельности, о соучастниках совершенного обвиняемым преступления, о преступной деятельности третьих лиц, не являющихся соучастниками обвиняемого, участие в проводимых следственных действиях и оперативно-розыскных мероприятия и другие. В целом эти обязанности в наиболее общем виде урегулированы нормами УПК РФ, которые, тем не менее, содержат внутренние противоречия и не позволяют рассмотреть эту часть предмета соглашения системно.

Обязательства другой стороны - прокурора, в законе прямо не обозначены. В этой связи в целях усиления в соглашении договорного начала, которое было фрагментарно и непоследовательно воплощено законодателем в гл. 40.1 УПК РФ, данная часть предмета соглашения также нуждается в уточнении в законе как минимум указанием на ее наличие. В отсутствие соответствующих законодательных поправок данная ошибка может быть компенсирована правоприменителем за счет предлагаемых в науке не запрещенных законом средств: способствовать отмене или изменению в строну смягчения избранной в отношении лица, с которым заключается соглашение, меры пресечения и других мер процессуального принуждения при рассмотрении этих вопросов в суде, обозначение прокурором своей позиции в отношении наказания, о применении которого подсудимому, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, государственный обвинитель будет просить суд.

Тем не менее, указанные обязательства прокурора, предлагаемые к включению в соглашение о сотрудничестве, все равно имеют ограниченный потенциал действия для сотрудничающего лица: они не гарантируют ему какой-либо конкретной льготы при рассмотрении дела в суде. Значительно более перспективным в этом отношении представляется исследование возможности изменения прокурором квалификации преступления в качестве своего обязательства в соответствии с досудебным соглашением о сотрудничестве. Условие о переквалификации деяния на норму, предусматривающую ответственность за менее тяжкое преступление, является распространенным в США, где помимо сделки относительно наказания выделяют самостоятельный вид уголовно-процессуальной сделки - сделки, связанные с изменением объема обвинения (charge bargaining).