Процедура досудебного соглашения о сотрудничестве и его реализации носит длительный характер. Следуя ее хронологии, отметим, что квалификация преступлений прежде всего учитывается на первоначальном этапе этой процедуры - при принятии решения об удовлетворении ходатайства подозреваемого (обвиняемого) о заключении соглашения - ввиду ограниченности круга преступлений, при расследовании которых может быть заключено досудебное соглашение о сотрудничестве. Квалификация преступлений в этом смысле может считаться одним из условий заключения соглашения о сотрудничестве. Потому необходимо исследовать вопрос, по каким уголовным делам может быть заключено досудебное соглашение о сотрудничестве и какие существуют в этой связи ограничения.

Рассуждая о круге преступлений, по которым могут быть заключены соглашения о сотрудничестве, следует исходить из того, что такие соглашения с подозреваемым (обвиняемым) - это не обязанность прокурора, а его право. И всякий раз при получении ходатайства лица, прежде чем принять соответствующее решение, прокурор оценивает совокупность факторов: насколько велика ценность дополнительной информации о тех или иных преступлениях, возможно ли ее получить из иных источников, действительно ли подозреваемый (обвиняемый) владеет данной информацией, и другие. При принятии решения должны учитываться и уголовно-правовые характеристики совершенного преступления, прежде всего, категория преступления, тяжесть его последствий, групповой характер преступления и др. Указанная деятельность прокурора носит тактический характер. И ее законодательная конкретизация невозможна (и не нужна) ввиду бесконечного разнообразия обстоятельств, способных повлиять на принятие решения. Вместе с тем установление пределов усмотрения прокурора, в частности, путем обозначения видов преступлений, при расследовании которых допустимо сотрудничество с подозреваемым (обвиняемым) необходимо.

Во многих зарубежных странах существует практика законодательного ограничения дел, по которым возможно сотрудничество с обвиняемым в обмен на снижение ему наказания. Так, во Франции обвинитель предлагает заключить сделку подозреваемым по нетяжким преступлениям . В ФРГ (§153а УПК) прямо предусмотрено, что снижение наказания в обмен на сотрудничество может быть

304

предложено лишь при совершении уголовных проступков , представляющих со- [1] [2] бой наименее серьезные преступления. В Италии сокращенная процедура patteggiamento - «ходатайство о наказании по просьбе сторон» - применяется по преступлениям, за которые могло быть назначено наказание не более 5 лет, однако в исключительных случаях подобные соглашения с pentito (членами организованных преступных групп) могут быть заключены по любым категориям дел . В государствах восточной Европы подход аналогичен. Например, в Польше практикуются сделки с правосудием в ограниченной форме, в случаях незначительных преступлений, наказуемых тюремным заключением на срок не более трех лет. В Эстонии сделки допустимы для преступлений, караемых тюремным заключением на срок не более четырех лет[3] [4] [5].

Даже в юго-восточном регионе, несмотря на принципиальные различия в правовых традициях и в целом в построении правовой системы, введены подобные ограничения. Например, согласно законодательству Индии сделки применимы только к случаям, по которым максимальное наказание - это тюремное заключение на семь лет. Преступления, наносящие ущерб социально-экономическому состоянию страны, или преступления, совершенные против женщины или ребенка младше 14 лет, исключаются из сферы применения данного института .

На основании изложенного можно сделать вывод, что в мировой практике (за исключаем стран англо-американской правовой системы, в которой роль института сделки весьма значительна и об ограничениях речи не идет вовсе) преимущественно существует следующий подход: уголовно-правовые поощрения, в частности, смягчение наказания, даже в обмен на определенную полезную информацию, допустимо лишь по нетяжким преступлениям, а либеральные тенденции в отношении серьезных преступлений недопустимы.

Отметим сразу, что в российском законодательстве нет нормы, устанавливающей виды или категории преступлений, при расследовании дел о совершении которых может быть заключено соглашение. То есть, на первый взгляд, эта компромиссная процедура доступна подозреваемым и обвиняемым во всех преступлениях. Как поясняет Д.Т. Арабули, решение вопроса об определении уголовных дел о преступлениях, в производстве по которым надлежит заключать соглашения о сотрудничестве, отдано на усмотрение правоприменителя308. Аналогичным образом к этому вопросу подходят суды. Как видно по данным судебной статистики, досудебные соглашения о сотрудничестве в настоящее время заключаются по всем категориям дел (см. таблицу 2).

Таблица 2 - Статистические данные о рассмотренных уголовных делах

с заключенными досудебными соглашениями о сотрудничестве в РФ с по различным категориям преступлений в 2011-2016 г.309

Категории пре- ступле- ний/ Всего

Число рассмотренных уголовных дел по гл. 40.1 УПК в 2011 году

Число рассмотренных уголовных дел по гл. 40.1 УПК в 2012 году

Число рассмотренных уголовных дел по гл. 40.1 УПК в 2013 году

Число рассмотренных уголовных дел по гл. 40.1 УПК в 2014 году

Число рассмотренных уголовных дел по гл. 40.1 УПК в 2015 году

Число рассмотренных уголовных дел по гл. 40.1 УПК в 1 полугодии 2016 года

Преступления небольшой тяжести

1614 (54,3 %)

671

(29,3 %)

688

(21 %)

1152 (27,2 %)

1287 (26,7 %)

569

(26,3 %)

Преступ

ления

средней

тяжести

478 (16 %)

259

(11,3 %)

526

(16,1 %)

607

(14,3 %)

685

(26,5 %)

301

(13,9 %)

Тяжкие

преступ

ления

461

(15,5 %)

647

(28,2 %)

864

(26,5 %)

1070 (25,2 %)

1167 (26,5 %)

494

(22,9 %)

Особо

тяжкие

416 (14 %)

712

(31,1 %)

1183 (36,3 %)

1412 (33,2 %)

1404 (30 %)

703

(32,5 %)

308 Арабули Д.Т. Исследование отдельных полномочий участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве // Мировой судья. 2009. № 9. С. 9 - 13.

309 Судебная статистика. Официальный сайт Судебного Департамента при Верховном Суде Российской Федерации // URL: http://www.cdep.ru/rndex.php?id=79 (дата обращения: 30.03.2017).

преступ

ления

Всего

2969

2289

3261

4241

4543

2067

Аналогично сложно выделить группы конкретных преступления, при расследовании которых имели место ограничения при заключении соглашений о сотрудничестве на практике. В частности, изученные приговоры судов Самарской области предусматривают осуждение по следующим составам преступлений (из 325):

Преступления против жизни и здоровья (19; 5,8 %): ст. 105 УК РФ - 14; ст. 111 УК РФ - 3; ст. 112 УК РФ - 1; ст. 116 УК РФ - 1;

Преступления против свободы, чести и достоинства личности (4; 1,2 %): ст. 126 УК РФ - 3; ст. 127.1 УК РФ - 1;

Преступления против собственности (109; 33,5 %): ст. 158 УК РФ - 24; ст. 159 УК РФ - 43; ст. 159.1, 159.5 УК РФ - 5; ст. 160 УК РФ -3; ст. 161 УК РФ - 2; ст. 162 УК РФ - 22; ст. 163 УК РФ - 5; ст. 166 УК РФ - 2; ст. 167 УК РФ - 3;

Преступления в сфере экономической деятельности (11; 3,4 %): ст.171.2 УК РФ -1; ст. 171 УК РФ - 7; ст. 186 УК РФ - 3;

Преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях (1; 0,3 %): ст. 204 УК РФ - 1;

Преступления против общественной безопасности (20; 6,2 %): ст. 209 УК РФ - 5; ст. 210 УК РФ - 4; ст. 222 УК РФ - 13;

Преступления против здоровья населения и общественной нравственности (148; 45,5 %): ст. 228 УК РФ - 17; ст. 228.1 УК РФ - 119; ст. 229.1 УК РФ - 9; ст.241 УК РФ - 3;

Преступления против государственной службы, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления (8; 2,5 %): ст. 286 УК РФ - 1; ст. 290 УК РФ - 6; ст. 291.1 УК РФ - 1;

Преступления против правосудия (1; 0,3 %): ст. 316 УК РФ - 1;

Преступления против порядка управления (4; 1,2 %): ст. 322.1 УК РФ - 1; ст. 325-327 УК РФ - 3.

Представленные данные позволяют определить преступления, при расследовании которых наиболее часто заключаются соглашения о сотрудничестве - кража, мошенничество, разбой, незаконные приобретение, хранение, перевозка, изготовление, переработка, производство, сбыт или пересылка наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества. Однако, как показывают представленные данные, в практической деятельности в настоящее время перспективы заключения соглашения ограничены разве что субъективными желаниями сторон. Полагаем, что такая тенденция не вполне отвечает нормам уголовнопроцессуального закона и идеям, заложенным в нем. Системное толкование положений УПК РФ позволяет сделать вывод, что некоторые косвенные ограничения сферы применения досудебных соглашений о сотрудничестве, незамеченные многими исследователями и практиками, в законодательстве имеются.

Российский законодатель пошел по пути, принципиально отличающемуся от континентального направления. Этому есть несколько подтверждений. В первую очередь, идея ограничения круга преступлений, при расследовании которых возможно заключение соглашения, отражена в пояснительной записке к проекту Федерального закона, которым введен институт досудебного соглашения о сотрудничестве. Там отмечено, что в целях раскрытия и расследования «заказных» убийств, фактов бандитизма, наркопреступлений, коррупционных проявлений важно предоставлять правоохранительным органам возможность привлекать к сотрудничеству лиц, состоящих в организованных группах и преступных сообществах, при условии значительного сокращения таким лицам уголовного наказания и распространения на них мер государственной защиты потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства . Таким образом, целью [6] рассматриваемого института является борьба с тяжкими и особо тяжкими преступлениями, совершенными в соучастии. Тем не менее, содержание пояснительной записки - это не правовая норма, и ее можно использовать только для осознания идейного наполнения вводимых правил. Поэтому предпримем попытку найти похожие положения непосредственно в законе.

Отдельные ученые, проанализировав гл. 40.1 УПК РФ, обнаружили некоторые нормы, ограничивающие круг преступлений, по которым возможно сотрудничество с подозреваемым (обвиняемым). Они безусловно подтверждают возможность заключения соглашения о сотрудничестве только в групповых преступлениях, аргументируя это наличием ч. 4 ст. 317.6 УПК РФ, согласно которой положения главы 40.1 УПК РФ не применяются, если содействие подозреваемого или обвиняемого следствию заключалось лишь в сообщении сведений о его собственном участии в преступной деятельности. Ю.Г. Овчинников отмечает, что термин «преступная деятельность» однозначно указывает на групповой характер преступлений . Д.П. Великий трактует норму похожим образом, указывая, что данная формулировка весьма неопределенна и ее следует толковать в комплексе с п. 1 ч. 2 этой же статьи, согласно которому обвиняемый должен активно содействовать следствию в раскрытии и расследовании преступления, изобличении и уголовном преследовании соучастников преступления . Аналогичной позиции придерживается А.Л. Карлов . Соответственно данная группа авторов делает вывод, что гл. 40.1 УПК РФ применяется только по делам о преступлениях, совершенных группой лиц в широком смысле слова. Следует отметить, что данная позиция усилена поддержкой Верховного Суда РФ, который, признавая, что в законе нет прямых ограничений для применения института соглашения о сотрудничестве в зависимости от категории преступлений либо от того, в какой форме [7] [8] [9] осуществляется по этим делам предварительное расследование (в форме дознания или предварительного следствия), тем не менее, однозначно заявляет, что рассматриваемый институт может быть применен лишь при расследовании преступ-

- 314

лений, совершенных не одним, а несколькими лицами .

В этом отношении имеется рекомендация более категоричного характера - ограничить область применения данного института исключительно расследованием преступлений, совершенных организованными группами . Мотивы такого предложения понятны, однако они не оправдывают сложностей, с которыми будет сопряжена реализация данного предложения. Решить сложную квалификационную задачу отграничения организованной группы от смежных форм группового совершения преступления, указанных в ст. 35 УК РФ, на этапе заключения соглашения, то есть в любом случае до окончания предварительного расследования, иногда даже до предъявления обвинения, весьма затруднительно. Кроме того, неясны последствия реализации соглашения в случае дальнейшего изменения квалификации деяния с вменением признака совершения преступления группой лиц по предварительному сговору.

Ни с одной из указанных позиций в полной мере согласиться не можем. Преступная деятельность, которая упоминается в УПК РФ - термин незнакомый уголовному и уголовно-процессуальному законодательству и говорить о его тождественности соучастию нельзя. Совершение одного или множественности преступлений одним лицом - тоже деятельность, исходя из лексического толкования данного словосочетания. Положение п. 1 ч. 2 ст. 317.6 УПК РФ, предусматривающее одно из условий применения особого порядка судебного разбирательства при наличии соглашения о сотрудничестве, также сформулировано грамматически не вполне корректно: оно предполагает не совокупность указанных обстоятельств, выполнение которых подтверждает государственный обвинитель, а их [10] [11] альтернативность, о чем велась речь при рассмотрении вопроса об обязательствах подозреваемого (обвиняемого), входящих в предмет соглашения о сотрудничестве. Например, в этом законодательном предписании, в том числе идет речь о подтверждении обвинителем активного содействия лица в розыске имущества, добытого в результате преступления. Следуя иному толкованию данной нормы, если в таком преступлении нет получения преступником чужого имущества, заключать досудебное соглашение о сотрудничестве недопустимо? Тогда из сферы применения главы 40.1 УПК РФ исключаются, в частности, отдельные случаи бандитизма, преступлений террористической направленности, что явно не отвечает заявленным целям и задачам рассматриваемого института. Поэтому мы исходим из того, что обязательства сотрудничающего лица, составляющие предмет досудебного соглашения о сотрудничестве, могут быть весьма разнообразными и не обязательно касаются изобличения соучастников. Приведенные рассуждения вновь подтверждают: закон в рассматриваемой части императивных норм не содержит. Если подозреваемый (обвиняемый) в рамках сотрудничества предлагает, например, информацию, касающуюся совершения преступлений иными лицами (не в соучастии с желающим сотрудничать), закон подобному развитию отношений не препятствует. Таким образом, требование совершения преступления в групповой форме формально не является условием заключения соглашения о сотрудничестве.

Другим проявлением воли законодателя ограничить круг уголовных дел, по которым допустимо заключение соглашения, является прямое установление единственно допустимой в этом случае формы предварительного расследования - предварительное следствие. Об этом свидетельствует многократное указание в гл. 40.1 УПК РФ на действия следователя и прямое упоминание предварительного следствия как единственно возможной формы предварительного расследования, при которой может быть заключено соглашение о сотрудничестве, в п. 3 вышеупомянутого постановления Пленума Верховного Суда РФ. Однако указанное ограничение может быть снято. В настоящее время существует проект Федерального закона[12] [13] [14], предлагающий обеспечить возможность заключения досудебного соглашения о сотрудничестве при производстве предварительного расследования в форме дознания, но он до сих пор не принят.

Продолжая анализировать положения УПК РФ, можно обнаружить еще одно ограничение по категории преступлений применительно к возможности заключения соглашений о сотрудничестве (более близкое к вышеприведенной европейской практике). Так, в настоящее время гл. 40.1 УПК РФ предполагает проведение судебного заседания в особом порядке по делам с заключенным соглашением о сотрудничестве. Согласно ч. 1 ст. 314 УПК РФ особый порядок судебного разбирательства возможен лишь по делам о преступлениях, наказание за которые, предусмотренное УК РФ, не превышает 10 лет лишения свободы, то есть по всем категориям преступлений, кроме особо тяжких . Сложность в том, что многие преступления, ради расследования которых введен институт сотрудничества, являются особо тяжкими. На это противоречие уже было обращено внимание в научной среде . Тем не менее, данная проблема разрешится, есть учитывать, что особый порядок судебного разбирательства не всегда должен являться обязательным следствием заключения соглашения, что должно быть однозначно заявлено в УПК РФ.

К реализации этого предложения уже предприняты определенные попытки: Федеральным законом от 03.07.2016 № 322-ФЗ ст. 317.5 УПК РФ была дополнена указанием на необходимость получения согласия обвиняемого с предъявленным обвинением при вынесении прокурором представления об особом порядке проведения судебного заседания и вынесения судебного решения. Это дополнение было ожидаемо, поскольку единственное основание рассмотрения дела в особом порядке согласно ст. 314 УПК РФ - согласие с обвинением, а не заключение соглашения, как это следовало из предыдущей редакции указанной статьи. Однако корректировка закона 2016 году не лишена недостатков: следуя буквально логике законодателя, прокурор выносит представление, основную суть которого составляет подтверждение выполнения обвиняемым условий соглашения, лишь при согласии лица с предъявленным обвинением. В противном случае представление, по всей видимости, не выносится. Решение вопросов о том, каким образом в дальнейшем подтверждается содействие обвиняемого при его несогласии с обвинением и учитывается ли исполнение им соглашения при рассмотрении дела судом, закон оставляет без внимания.

Указанные проблемы, непосредственно связанные с определением допустимости сотрудничества с лицами, подозреваемыми или обвиняемыми в совершении особо тяжких преступлений, путем заключения соглашений, требуют определения соотношения особого порядка судебного разбирательства при согласии лица с предъявленным обвинением, предусмотренного в гл. 40 УПК РФ, и особого порядка, о котором идет речь в гл. 40.1 УПК РФ.

В целом институт гл. 40.1 УПК РФ назван в законе как «особый порядок принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве» по аналогии с главой 40 УПК РФ, акцентируя внимание на схожести данных процедур. Однако, исследовав его содержание, приходим к выводу о несоответствии столь узкому заглавию. Кроме того, остается без ответа вопрос, почему, предложив свою помощь следствию в обмен на снижение наказания, лицо обязательно утрачивает право оспаривать обвинение и вынуждается к рассмотрению дела в упрощенном порядке. Получается, что обвиняемого без его волеизъявления лишают права на защиту и неразрывно связанного с ним права считаться невиновным - презумпция невиновности при таком законодательном регулировании рассматриваемого института нарушается, и мы имеем дело с презумпцией вины. Такая ситуация недопустима и нуждается в переосмыслении и последующей корректировке.

В этой связи зададимся вопросом: почему этот институт нужно рассматривать как единый и неделимый? Ведь он представляет собой смесь двух хотя и взаимосвязанных, но самостоятельных субинститутов: сотрудничество с обвинением и особый порядок судебного разбирательства. Разделив их таким образом, мы сможем выявить основания возникновения каждого из них, их последствия по отдельности и во взаимосвязи, что позволит нам разрешить многие сложности и противоречия, которыми наполнена гл. 40.1 УПК РФ.

Что касается особого порядка судебного разбирательства, действительно, и при заключении соглашения он может быть применен. Однако отношения этих субинститутов не носят характер «причина - следствие». Основания упрощения судебной процедуры принципиально отличаются от оснований снижения наказания при сотрудничестве обвиняемого, поскольку они обусловлены отказом обвиняемого от своих конституционных прав. Отношение «особых порядков», установленных гл. 40 и 40.1 УПК РФ, можно расценить как отношение общего и специального. Соответственно для правильного понимания характеристик специального нужно первоначально установить основания применения общего.

Реализация положений гл. 40 УПК РФ допустима при определенных условиях, никак не связанных с сотрудничеством. Соответствующая процедура обусловлена позицией обвиняемого, выраженной в форме ходатайства о согласии с обвинением и рассмотрении его дела в сокращенном порядке. Соответственно признание вины является единственным условием, позволяющим применить данную упрощенную форму судопроизводства. Эта закономерность совершенно справедлива. Признание обвиняемым вины как проявление диспозитивности, свойственной состязательному уголовному процессу, означает отсутствие спора о виновности и, таким образом, устраняет необходимость ее доказывания, поэтому в структуре такого судебного разбирательства нет судебного следствия. Когда обвиняемый, отказываясь от предоставляемых презумпцией невиновности гарантий, признает свою вину, она не прекращает действие, а определенным образом модифицирует соответствующие обязанности органов, осуществляющих уголовное преследование . В этой связи особое внимание и правоприменителя, и законодателя в [15] упрощенном судопроизводстве, основанном на признании вины, должно быть уделено своевременному разъяснению правовых последствий применения той или иной процедуры, выяснению добровольности заявленного ходатайства, признания вины, обеспечению проведения предварительных консультаций с защитником.

Таким образом, указанное условие - признание вины - необходимо для любой подобной сокращенной судебной процедуры. Тем не менее, в настоящее время, учитывая установленное в гл. 40.1 УПК РФ обязательное последствие в виде сокращения судебного разбирательства, имеют место масса нарушений, связанных с игнорированием указанного основания. В частности, нет речи не только об испрашивании согласия обвиняемого на такой порядок, но даже о его предварительном уведомлении.

Что касается необходимости признания вины или согласия с предъявленным обвинением в таких делах, в доктрине сформировано определенное мнение на этот счет. Так, большинство авторов высказываются в поддержку обязательности признания вины обвиняемым при заключении соглашения о сотрудничестве . Присоединиться к этой позиции можем лишь со следующей оговоркой. Если речь идет об особом порядке судебного разбирательства, то, действительно, признание вины здесь необходимо. Вместе с тем обвиняемый может изъявить желание пойти на сотрудничество и получить льготу при назначении наказания, однако быть категорически не согласным с предъявленным ему обвинением. Очевидно, что принуждать его к признанию вины в таком случае недопустимо, а отказываться от взаимовыгодного сотрудничества - нецелесообразно. Получается замкнутый круг, из которого необходимо найти выход. И он весьма прост - указанные субинституты нуждаются в законодательном разграничении.

В этом смысле прогрессивна и полезна мысль высшего судебного органа, выраженная в п. 15 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2012 № 16 [16]

«О практике применения судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве». В нем разъяснено, если подсудимый не согласен с предъявленным обвинением, суд принимает решение о прекращении особого порядка судебного разбирательства и назначает судебное заседание в общем порядке. Речь идет о праве безболезненного перехода в обычную судебную процедуру при отсутствии указанного согласия подсудимого, заключившего соглашение о сотрудничестве. При этом, несмотря на рассмотрение дела в общем порядке льготы, предусмотренные уголовным законодательством за сотрудничество, сохраняются и соглашение не аннулируется. В аналогичном ключе нуждается в корректировке и гл. 40.1 УПК РФ. Исключением из ее содержания указания об особом порядке принятия судебного решения, будут устранены ненужные ассоциации с его обязательностью и неизбежностью в рамках данного института.

Таким образом, полагаем, что препятствия к заключению соглашения о сотрудничестве по делам об особо тяжких преступлениях отсутствуют, но судебное заседание в таком случае надлежит проводить в общем порядке, если законодатель не сочтет возможным распространить допустимость действия положений гл. 40 УПК РФ и на дела об особо тяжких преступлениях. Кроме того, однозначной поддержкой идеи недопустимости изъятия особо тяжких преступлений из сферы применения соглашения о сотрудничества являются нормы уголовного закона. Так, в ч. 4 ст. 62 УК РФ отмечено, что в случае заключения досудебного соглашения о сотрудничестве, если статьей УК РФ предусмотрены пожизненное лишение свободы или смертная казнь (имеющие место только в особо тяжких преступлениях), эти виды наказания не применяются. Указанное наблюдение дополнительно убеждает нас в правильности ранее избранной позиции.

Таким образом, можно заключить, что действующий закон не содержит норм, прямо и непосредственно определяющих, по каким уголовным делам недопустимо заключение досудебного соглашения о сотрудничестве, что является его существенным недостатком. В выше приведенных нами примерах отдельные положения УПК РФ и УК РФ являются косвенными регуляторами, вместе с тем их невозможно истолковать однозначно, они не образуют системы. В этой связи в отсутствие «буквы» закона мы вынуждены ориентироваться на его «дух», который обусловлен целями существования института соглашения о сотрудничестве.

С учетом сложившихся российских правовых реалий (отличающихся от европейских тенденций) и исходя из юридической целесообразности, предлагаем исключить зависимость сферы применения главы 40.1 УПК РФ от ограничений, установленных в главе 40 УПК РФ, поскольку именно на борьбу с тяжкими и особо тяжкими преступлениями в большей степени сориентирован институт сотрудничества. Справедливой в этой связи представляется позиция Качаловой О.В., по мнению которой, институт досудебного соглашения о сотрудничестве должен быть приведен в соответствие с принципом публичности уголовного судопроизводства путем ограничения круга дел о преступлениях, при расследовании которых возможно заключение досудебного соглашения о сотрудничестве. Это должны быть дела о тяжких и особо тяжких преступлениях, представляющих значительную общественную опасность и сложность в раскрытии и расследовании (преступления коррупционной направленности, террористического характера, преступления в сфере незаконного оборота оружия и наркотических средств, торговля людьми, бандитизм, ряд преступлений экономического характера (в том числе легализация денежных средств, добытых преступным путем), преступления, посягающие на конституционный строй России, преступления, совершенные

321

организованными группами, и т. п. .

Вместе с тем приведенные в таблице 2 данные судебной статистики показывают, что соответствующий вектор ограничений учитывается правоприменителями в незначительной степени - относительное большинство соглашений заключается при расследовании особо тяжких преступлениям, однако сопоставимая с этим числом доля соглашений приходится и на все остальные категории преступлений. Более того, в первые годы существования института он применялся в большинстве своем по делам о преступлениях небольшой тяжести (например, в [17] 2011 году более 50 % дел с соглашениями о сотрудничестве, рассмотренных в судах, были преступлениями небольшой тяжести), что не совсем корректно с позиции целей института - борьбы со сложными множественными групповыми преступлениями.

Полагаем, что заключение соглашений о сотрудничестве с лицами, подозреваемыми (обвиняемыми) в совершении преступлений небольшой и средней тяжести, в большинстве случаев нецелесообразно и их следует исключить из сферы допустимого сотрудничества посредством заключения соглашений.

При этом не отрицаем, что в ряде ситуаций сотрудничество с подозреваемыми (обвиняемыми) в таких преступлениях может быть эффективным, но такие случаи должны быть исключительными. Оценка полезности такого сотрудничества требует предварительной проверки и выявления обязательных дополнительных условий. Нельзя забывать, что уголовно-процессуальные механизмы заключения и последующей реализации соглашения о сотрудничестве непросты, здесь задействован значительный круг субъектов, а прокурор принимает на себя взаимные обязательства, и есть обоснованные сомнения, нужно ли «запускать» эту сложную процедуру (по сравнению с возможностями других компромиссных упрощенных, а не усложненных процедур для соответствующих категорий преступлений) ради получения информации, обещаемой лицом, подозреваемым (обвиняемым) в совершении преступления небольшой или средней тяжести. Для большинства преступлений небольшой и средней тяжести механизм сотрудничества с обвиняемым является неадекватно сложным и затратным, в том числе для прокурора, принимающего определенные обязательства при заключении соглашения, поэтому при принятии решений по ходатайствам таких лиц следует обязательно располагать доказательствами их осведомленности в интересных прокурору преступных проявлениях, в частности, связанных с рассмотрением тяжких и особо тяжких групповых преступлений. Это должно быть условием допустимости заключения с ними соглашения. Следует отметить, что в этом направлении ведется законотворческая деятельность. Так, в 2015 году в Государственную Думу РФ внесен законопроект, предлагающий подробно определить содержание ходатай
ства о заключении соглашения, с целью предварительного понимания осведомленности подозреваемого или обвиняемого и целесообразности сотрудничества с

.322

ним

Кроме того, для смягчения меры ответственности по делам о преступлениях небольшой и средней тяжести существуют иные компромиссные процедуры, более простые и не обязывающие для стороны обвинения (деятельное раскаяние, примирение с потерпевшим, особый порядок судебного разбирательства при согласии с предъявленным обвинением). В любом случае их помощь стороне обвинения является смягчающим наказание обстоятельством (п. «и» ч. 1 ст. 61 УК РФ) и при определенных условиях может повлечь применение наказания более мягкого, чем предусмотрено за данное преступление.

[1] Ахмедов Ш.М. Межотраслевой институт досудебного соглашения о сотрудничестве в законодательстве зарубежных стран // Международное публичное и частное право. 2010. № 4. С. 28 - 31.

[2] Головенков П.В, Спица Н. Уголовно-процессуальный кодекс Федеративной Республики Германия. Научнопрактический комментарий и перевод текста закона. Potsdam: Universitatsverlag Potsdam, 2012. С. 229-230.

[3] Пиюк А.В. Типология современного уголовного процесса и проблемы применения упрощенных форм разрешения уголовных дел в судопроизводстве Российской Федерации: монография. М.: Юрлитинформ, 2013. С. 119-120.

[4] Ахмедов Ш.М. Межотраслевой институт досудебного соглашения о сотрудничестве в законодательстве зарубежных стран // Международное публичное и частное право. 2010. № 4. С. 28 - 31.

[5] Там же.

[6] Пояснительная записка к проекту Федерального закона № 485937-4 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» (о введении особого порядка вынесения судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве) // Доступ из СПС «КонсультантПлюс»

[7] Овчинников Ю.Г. Процессуальный порядок разъяснения прав подозреваемому или обвиняемому на заключение досудебного соглашения о сотрудничестве // Российский следователь. 2011. № 15. С. 30.

[8] Великий Д.П. Досудебное соглашение о сотрудничестве в российском уголовном процессе // Журнал российского права. 2010. № 2. С. 84 - 90; Карлов А.Л. Преюдиция и досудебное соглашение о сотрудничестве: проблемы взаимодействия при рассмотрении уголовных дел // Современное право. 2012. № 10. С. 80 - 83.

[9] Карлов А.Л. Указ. соч. С. 80 - 83.

[10] Практика применения Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Актуальные вопросы судебной практики, рекомендации судей Верховного Суда РФ по применению уголовно-процессуального законодательства на основе новейшей судебной практики / под ред. В.М. Лебедева. 6-е изд. М.: Юрайт, 2013// Доступ из СПС «Ко нсультантПлюс».

[11] Дудина Н.А. К вопросу о предназначении института досудебного соглашения о сотрудничестве // Российский судья. 2014. № 4. С. 8 - 10.

[12] Пояснительная записка к проекту Федерального закона № 485937-4 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» (о введении особого порядка вынесения судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве) // Доступ из СПС «Ко нсультантПлюс».

[13] О данном ограничении см.: Трубникова Т.В. Пределы упрощения уголовного процесса // Актуальные проблемы российского права. 2015. № 12. С. 136; Якимович Ю.К. Дифференциация уголовного судопроизводства должна иметь разумные пределы и не приводить к упрощенчеству // Вест- ник ТГУ. Право. 2014. № 2 (12). С. 107.

[14] Овсянников И.В., Тенишев А.П. Проблемы обеспечения прав потерпевшего и обвиняемого при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве // Юридический мир. 2012. № 5. С. 46 - 47.

[15] Кирьянов А.Ю. Проблемы реализации презумпции невиновности в современном уголовном процессе России: автореф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.09 / Кирьянов Алексей Юрьевич. - Самара, 2012. С. 16; Лазарева В.А. Новый УПК: особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвине- нием//Уголовное право. 2002. № 2. С. 67-69.

[16] Александров А.С., Колесник В.В. Порядок заключения досудебного соглашения о сотрудничестве: правовые позиции высших судов России. Российский следователь. 2013. № 19. С. 16 - 22; Баев О.Я. Досудебное соглашение о сотрудничестве: правовые и криминалистические проблемы, возможные направления их решения: монография. М.: Норма: ИНФРА-М, 2013. С. 76; Мартыненко Н.Э. Досудебное соглашение о сотрудничестве как средство защиты интересов потерпевшего. Российский следователь. 2011. № 22. С. 13 - 15.

[17] Качалова О. В. Ускоренное производство в российском уголовном процессе: дис. ... докт. юрид. наук. М., 2016. С. 196-199.