Глобализация мировой экономики настоятельно требует решения проблем гармонизации российского и зарубежного законодательства. И хотя в последнее время усилились тенденции сближения правовых систем, отражающие интеграционные процессы в экономике, существенные различия между системами права (в том числе применительно к противодействию служебно-экономической преступности в коммерческих и иных организациях) все еще сохраняются. Однако, несмотря на это, использование опыта государств с развивающейся и развитой экономикой является одним из эффективных направлений решения проблемы устранения пробелов в российском законодательстве.

Анализируя нормы американского уголовного законодательства, регулирующие ответственность за отдельные виды экономических преступлений (в том числе служебных преступлений управленческого персонала коммерческих и иных организаций), основное внимание необходимо сосредоточить на правовом регулировании тех отношений, которые складываются при совершении деяний, причиняющих наиболее значительный ущерб, и которые оказывают существенное влияние на общую картину экономической преступности. К числу таких видов преступлений ученые-криминологи США относят: взяточничество, мошеннические махинации «белых воротничков» (в том числе преступления, совершаемые ими с использованием служебного положения), налоговые преступления, нарушения законодательства в области охраны окружающей среды и др. Для нас наибольший интерес представляют, прежде всего, первые две группы преступлений.

Наиболее подробно в американском законодательстве изложены нормы, регулирующие ответственность за взяточничество в сфере деятельности публичной администрации.

УК штата Техас также содержит статью об ответственности за коммерческий подкуп. Она располагается в подглаве D («Иные виды обманной практики») главы 32 («Мошенничество») раздела 7 («Посягательства против собственности») Особенной части названного источника. Часть первая ст. 32.43 («Коммерческий подкуп») устанавливает ответственность субъекта, получающего незаконное вознаграждение: Лицо, являющееся поверенным, совершает посягательство, если без надлежащего согласия выгодоприобретателя намеренно или осознанно просит, принимает или соглашается принять любое благо от другого лица по соглашению или осознавая, что такое благо окажет влияние на поведение поверенного по отношению к делам выгодоприобретателя, а часть вторая предусматривает ответственность субъекта, передающего предмет подкупа: Лицо совершает посягательство, если оно предлагает, предоставляет или соглашается предоставить любое благо, принятие которого составляет посягательство, предусмотренное частью первой настоящей статьи.

Как видим, технико-юридическая конструкция данной нормы напоминает ст. 204 УК РФ, в которой так же, как и в УК штата Техас, преступления, предусматривающие ответственность за дачу и за получение коммерческого подкупа, объединены в одной норме[1].

Однако, в отличие от законодательных установлений российского УК, определяющих ответственность за взяточничество и подкуп, в которых содержится указание на то, что может выступать в качестве предмета данных преступлений, в нормах американского уголовного законодательства не дается определения предмета коммерческой взятки. По сложившейся в США практике предметом коммерческого подкупа (взятки) могут выступать деньги, имущество, услуги и «что-нибудь, имеющее ценность». Для того чтобы подкуп был признан незаконным, не обязательно установление наличия денежной стоимости предмета подкупа. Здесь является важным, что этот предмет ценен для того, кому он передается, и взятка может повлиять на его поведение.

В современной Англии основными источниками права, в том числе уголовного, являются статуты (парламентское законодательство) и судебные прецеденты. Отсутствие в этой стране уголовного кодекса является специфической особенностью уголовного права, вытекающей из всего хода исторического развития английского права.

Основными источниками права, содержащими нормы об экономических преступлениях (в том числе совершаемых в коммерческих и иных организациях), являются статуты.

Исследователи отмечают, что за последнее время в Англии усилилась тенденция криминализации некоторых актов экономического поведения, ранее рассматриваемых в качестве традиционных видов бизнеса, и отражения этого процесса в самостоятельных статутах. Обилие законов, регулирующих экономическую сферу деятельности, создает серьезные проблемы для правоприменителей, вынужденных согласовывать огромное количество положений статутов во избежание юридических ошибок. В связи с этим, а также в соответствии с требованиями Евросоюза стал актуальным вопрос о кодификации английского уголовного законодательства, что нашло отражение в целом ряде правительственных документов, излагающих, в том числе, предположительную структуру уголовного кодекса («Уголовное правосудие. Путь вперед», 2001 г.; «Правосудие для всех», 2002 г.).

В уголовном законодательстве Англии, так же как и в ряде других зарубежных стран, различаются должностные преступления публичных служащих и деяния, совершаемые служащими коммерческих и иных организаций. Нормы о должностных преступлениях приведены в «Собрании законов Англии». Особое место в этом источнике занимают деяния, совершаемые посредством подкупа. В главе о должностных преступлениях содержатся такие составы, как взяточничество, продажа должностей, обструкция должностных лиц и др.

Особенностью английского уголовного законодательства является то, что действия лиц, передающих незаконное вознаграждение при взяточничестве, а также лиц, принимающих предмет подкупа, квалифицируются по одной и той же статье уголовного закона, устанавливающей одинаковое наказание как для дающего, так и подкупаемого лица. Следует также отметить, что при назначении наказания за данное преступление может применяться дополнительное наказание - запрет занимать публичные должности в будущем. Причем при повторном совершении такого должностного преступления этот запрет становится пожизненным и не может быть отменен погашением судимости или истечением сроков давности.

К преступлениям, совершаемым в сфере деятельности коммерческих организаций, в английском уголовном праве относятся, как правило, деяния, направленные против интересов торговли и промышленности. Во многих случаях к ответственности за посягательства в сфере экономики могут быть привлечены лица, обладающие специальными признаками – выполнение управленческих функций. К числу таких преступлений В. Харрис относит (offences against public trade): банкротство и другие преступления кредиторов, преступления, совершаемые директорами и иными управленческими работниками, нарушающие установленный порядок ведения хозяйственной деятельности, подделку торговых марок, нарушение правил о торговле продуктами питания и преступления, сопутствующие промышленным конфликтам.

В настоящее время в английском уголовном праве применяются две доктрины, в соответствии с которыми компании могут быть привлечены к уголовной ответственности: доктрина «опосредованной» ответственности (vicarious liability) и доктрина идентификации (doctrine of identification).

История кодификации голландского уголовного законодательства ведет свой отсчет с 1875 г. и связывается с вводом французских войск в эту страну. Процесс кодификации был завершен через десять лет, и с 1 сентября 1886 г. Голландский Уголовный кодекс вступил в силу[2].

Преступления, совершаемые служащими коммерческих и иных организаций, в том числе лицами, выполняющими в них управленческие функции, не обособляются в каких-либо структурных образованиях Особенной части Кодекса. Вместе с тем упоминание о преступлениях, которые условно можно отнести к исследуемым деяниям, в нем все же присутствует.

Так, например, в разделе XXV «Обман» Книги второй «Преступления» в ст. 328 ter предусматривается ответственность лица, занимающего любую должность, кроме должности публичного служащего, либо действующего как агент, за принятие дара или обещания дара в связи с тем, что он сделал или воздержался сделать. В ст. 336 наказуемыми признаются действия предпринимателя, директора, члена товарищества, являющегося его исполнительным лицом, члена наблюдательного совета юридического лица, которые умышленно предоставляют обществу ложные расчеты.

Имеется также ряд специальных норм об ответственности за преступления управленцев, не исполняющих публичных функций, в других разделах Кодекса. Так, указанные лица могут быть субъектами банкротских преступлений (раздел XXVI «Причинение ущерба кредиторам или управомоченным лицам»), общественно опасных деяний, посягающих на собственность (например, ст. 322, 323 раздела XXIV «Присвоение») и т. п.

Ответственность публичных служащих устанавливается в соответствии со статьями раздела XXVIII УК Голландии «Преступления, связанные со злоупотреблениями по должности».

Особый интерес вызывает законодательство тех стран, где были разработаны и сравнительно недавно приняты новые уголовные кодексы.

Уголовный кодекс Австрии (официальное название этого документа – Федеральный закон о деяниях, находящихся под угрозой наказания, назначаемого судом) был принят 23 января 1974 г. и вступил в силу 1 января 1975 г. Понятие руководящего должностного лица сформулировано в ч. 2 § 309 УК Австрии. Таковым признается служащий предприятия, оказывающий значительное влияние на ведение предприятием дел: руководитель предприятия, член правления или наблюдательного совета и доверенное лицо, не обладающее правами служащего.

Следует согласиться с мнением А. В. Шнитенкова о том, что понятие руководящего должностного лица в австрийском уголовном законе в большей степени соответствует российскому уголовно-правовому определению управленца коммерческих и иных организаций. Необходимо также отметить, что и этой дефиниции присуща широта определения круга субъектов, подпадающих под него.

Особенностью австрийского УК является то, что за схожие по своей сути преступления по службе чиновники и руководящие должностные лица привлекаются к уголовной ответственности по различным статьям, предусмотренным разделом XXII «Преступные нарушения должностных обязанностей и связанные с ними деяния». Так, если чиновники, требующие, принимающие или дающие обещание принимать подарки, подвергаются уголовному наказанию на основании положений, закрепленных в § 304 УК Австрии, то руководящие должностные лица общественного учреждения за совершение аналогичного деяния привлекаются к ответственности в соответствии с § 305. При этом если в первом случае совершение изложенных в диспозиции нормы действий за исполнение чиновником обязанностей, противоречащих службе, влечет более строгое наказание по сравнению с исполнением полномочий, входящих в его компетенцию, то в § 305 наказание в зависимости от данных обстоятельств не различается. Таким образом, руководящие должностные лица находятся в более привилегированном положении, чем чиновники.

Уголовный кодекс в этой стране был принят 6 июня 1997 г. и действует вот уже более десяти лет. Необходимо отметить, что УК Польши явился одним из первых новых уголовных кодексов, принятых в последние годы в странах Восточной Европы, и фактически ознаменовал начало реформирования уголовного законодательства этих стран, в процессе которого преуспели также государства СНГ и Балтии.

Наряду с УК в Польше применяются и другие законы, предусматривающие уголовную ответственность. При этом такие законы, по смыслу ст. 116 УК (гл. XV «Отношение к отдельным законам»), могут содержать нормы, которые отменяют применение положений Общей части УК.

Нормы об ответственности управленцев, исполняющих свои служебные обязанности в негосударственных структурах, хотя и присутствуют в польском УК, однако, в отличие от статей, предусматривающих уголовные наказания за общественно опасные деяния, совершаемые публичными должностными лицами, в самостоятельные главы не выделяются.

Среди норм об ответственности служащих негосударственных структур можно, в частности, выделить ст. 296 и 297 УК, расположенные в главе XXXVI «Преступления против хозяйственного оборота». Первая из них определяет наказуемость для лица, занимающегося имущественными делами или хозяйственной деятельностью, злоупотребившего присущими ему правами и обязанностями и причинившего в результате этого значительный ущерб физическому, юридическому лицу либо организационной единице без образования юридического лица; вторая – устанавливает ответственность субъекта за незаконное получение кредита, банковской ссуды, кредитного поручительства, дотации, субвенции или публичного заказа.

Особенностью этих норм является наличие в них специальных положений, предусматривающих освобождение от уголовного наказания в случаях, если виновный до начала уголовного преследования возмещает причиненный им ущерб (см., например, § 5 ст. 296; § 3 ст. 297).

Что касается уголовного законодательства других развитых капиталистических стран, то вопрос о разграничении преступлений, совершаемых должностными лицами коммерческих и иных организаций и служащими государственного аппарата, решается тоже далеко не однозначно.

Во-первых, зарубежное законодательство в странах с развитой рыночной экономикой различает коммерческих (частных) и публичных служащих.

Во-вторых, нормы об ответственности за преступления, совершаемые лицами, выполняющими управленческие функции в коммерческих и иных организациях, в большинстве стран дальнего зарубежья не выделяются в рамках самостоятельной главы, раздела или както иначе. За злоупотребления по службе они обычно привлекаются к ответственности по общей норме о злоупотреблении доверием (например, во Франции, Польше) или по другим статьям (например, в Голландии), в зависимости от объекта преступления (например, за мошенничество и примыкающие к нему деяния, преступления, посягающие на частную жизнь, профессиональную тайну и т. п.).

В-третьих, в некоторых государствах (например, в США) ответственность за рассматриваемые преступления установлена в различных законодательных актах, регулирующих деятельность коммерческих и иных организаций.

В-четвертых, в отдельных странах (например, в Англии) ответственность за действия работника, выполняющего управленческие функции в коммерческой организации (компании), несет сама организация (компания).

В-пятых, в ряде государств управленческие работники коммерческих и иных организаций несут ответственность за злоупотребления по службе по нормам о должностных преступлениях. При этом в одних странах (например, в Италии) они приравниваются по своему статусу к должностным лицам, в других – дифференциация ответственности данных категорий субъектов достигается путем установления различных видов и размеров наказаний за соответствующие преступления по службе (например, в Австрии).

[1] Шнитенков А.Н. Ответственность за преступления против интересов государственной службы и интересов службы в коммерческих и иных организациях. – СПб., 2016.С. 95

[2] Шнитенков А.Н. Ответственность за преступления против интересов государственной службы и интересов службы в коммерческих и иных организациях. – СПб., 2016. С. 101