Особенная часть Уголовного кодекса Российской Федерации содержит две главы, включающие нормы о преступлениях, основным объектом которых являются интересы службы: главу 23 («Преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях») и главу 30 («Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления»). Сравнительный анализ уголовно-правовых норм, содержащихся в указанных главах, свидетельствует о наличии пробелов уголовного законодательства. В частности, это касается уголовной ответственности лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческих и иных организациях, за превышение полномочий и за невыполнение либо ненадлежащее выполнение служебных обязанностей, повлекшее существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства. Не урегулирован также вопрос о квалификации действий указанных лиц в случае подделки ими официальных документов, находящихся в их ведении в связи со служебной деятельностью.

Глава 30 УК РФ включает две самостоятельных уголовно-правовых нормы, предусматривающих ответственность за злоупотребление должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ) и за превышение должностных полномочий (ст. 286 УК РФ). Эти нормы не соотносятся друг с другом как общая и специальная, хотя в литературе высказана и иная точка зрения. Причем одни авторы полагают, что превышение должностных полномочий — вид злоупотребления должностными полномочиями[1], а по мнению других, всякое злоупотребление должностными полномочиями в форме действия следует рассматривать в качестве специального случая превышения должностных полномочий.

На наш взгляд, критерий разграничения злоупотребления должностными полномочиями и превышения должностных полномочий заключается в содержании правовых предписаний, тех требований, которые предъявляются к служебному поведению должностного лица и которые должностное лицо нарушает при злоупотреблении должностными полномочиями и при превышении должностных полномочий. При злоупотреблении должностными полномочиями нарушается требование использовать предоставленное должностному лицу конкретное полномочие в соответствии с правовыми предписаниями относительно порядка совершения действия и соответствия его закону по содержанию. При превышении должностных полномочий — требование в своей служебной деятельности использовать только те полномочия, которыми должностное лицо наделено, т. е. не выходить за пределы своей компетенции (совокупности полномочий)[2].

В главе 23 Особенной части УК РФ отсутствует норма, устанавливающая уголовную ответственность за превышение полномочий лицами, выполняющими управленческие функции в коммерческих и иных организациях, что, на наш взгляд, не способствует единообразному применению уголовного закона. Как позиции ученых, так и судебные решения при юридической оценке превышения служебных полномочий лицами, выполняющими управленческие функции в коммерческих и иных организациях, расходятся.

Б. В. Волженкин полагал, что превышение полномочий является разновидностью злоупотребления полномочиями, поэтому состав преступления, предусмотренного ст. 201 УК РФ, охватывает и случаи превышения лицом, выполняющим управленческие функции, своих полномочий.

Однако это мнение сложилось в период действия УК РСФСР 1960 г., когда редакция статей, предусматривающих ответственность за аналогичные преступления, была иной. В статье 170 УК РСФСР говорилось о злоупотреблении властью или служебным положением, а в ст. 171 УК РСФСР — о превышении власти или служебных полномочий. При такой формулировке, действительно, норма о превышении власти или служебных полномочий могла рассматриваться как специальная по отношению к общей норме о злоупотреблении властью или служебным положением, так как понятие «служебное положение» шире понятия «служебные полномочия». При превышении служебных полномочий должностное лицо всегда использует свое служебное положение. В Уголовном кодексе Российской Федерации 1996 г. ст. 285 предусматривает ответственность за злоупотребление должностными полномочиями, т. е. за использование ненадлежащим образом тех полномочий, которыми субъект наделен, а ст. 286 — за превышение полномочий, т. е. за осуществление действий, для совершения которых у субъекта в принципе отсутствуют полномочия. Таким образом, превышение должностных полномочий не может рассматриваться как частный случай злоупотребления должностными полномочиями. В равной степени это относится к злоупотреблению полномочиями лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, и превышению им своих полномочий.

По мнению А. В. Бриллиантова, поскольку уголовным законом не предусмотрен состав превышения полномочий применительно к преступлениям против интересов службы в коммерческих и иных организациях, превышение полномочий охватывается составом злоупотребления полномочиями[3].

Но применение уголовного закона по аналогии недопустимо.

Некоторые правоприменители склоняются к тому, что поскольку в уголовном законе существует пробел, привлечение к уголовной ответственности при превышении полномочий лицами, выполняющими управленческие функции в коммерческих и иных организациях, исключается полностью.

Анализ практики показывает, что квалификация действий, связанных с превышением полномочий лицами, выполняющими управленческие функции в коммерческих и иных организациях, вызывает затруднения.

Так, Е. был признан виновным в том, что он, являясь лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой организации, использовал свои полномочия вопреки законным интересам этой организации и в целях извлечения выгод и преимуществ для себя и других лиц, что повлекло причинение существенного вреда законным интересам организации.

Е. выполнял управленческие функции в ООО «Т» в должности начальника отдела по расчетам за газ. Одновременно он являлся учредителем и фактическим руководителем ООО «А» и ОАО «Ц». Имея доверенность на проведение операций с векселями, Е. использовал векселя ООО «А» для проведения взаиморасчетов между дебиторами и кредиторами ООО «Т», подписывая гарантийные письма от имени ООО «Т» о приеме указанных векселей. Таким образом, он создал искусственную ликвидность данных векселей. Впоследствии использовал векселя ООО «А» при расчетах со сторонними организациями за полученные товарно-материальные ценности в целях извлечения выгод для себя, ООО «А» и ОАО «Ц».

Верховный Суд Российской Федерации приговор и судебные акты по делу отменил и направил дело на новое судебное рассмотрение, указав, что из приговора не видно, использовал ли осужденный служебные полномочия или же вышел за пределы представленных ему полномочий, между тем выяснение данного обстоятельства имеет существенное значение для принятия по делу правильного решения.

Представляется, что отсутствие нормы, устанавливающей ответственность за превышение полномочий лицами, выполняющими управленческие функции в коммерческих и иных организациях, не исключает их ответственность в тех случаях, когда деяние содержит признаки иных составов преступлений, в том числе самоуправства, причинения имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием, причинения вреда жизни или здоровью по неосторожности и т. д. Вместе с тем привлечение к уголовной ответственности указанных лиц за совершение общеуголовных преступлений иногда весьма проблематично[4].

Так, по ч. 1 ст. 330 УК РФ был осужден Н., который, работая генеральным директором филиала ЗАО НПФ, действуя без каких-либо полномочий со стороны надлежащего органа — собрания акционеров ЗАО, в нарушение Федерального закона «Об акционерных обществах», Положения о филиале, издал приказ о выделении себе ссуды. На основании этого приказа он по договору от 23 февраля 1996 г. получил ссуду, а 27 января 1997 г. без разрешения собрания акционеров и правления ЗАО издал приказ о ее погашении, после чего указанная сумма была списана как убытки прошлых лет.

Аналогичным способом вопреки установленному порядку он оплатил своей жене, главному эксперту филиала, стоимость путевки в санаторий за счет средств филиала, а затем списал как убытки.

Помимо этого, Н., не имея полномочий от собрания акционеров ЗАО, выдал ссуды сотрудникам филиала Ф. и Х.

Заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации в протесте поставил вопрос об отмене приговора районного суда и определения судебной коллегии областного суда и прекращении дела за отсутствием в действиях Н. состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 330 УК РФ. Президиум Липецкого областного суда протест удовлетворил по тем основаниям, что в соответствии с показаниями свидетеля В. (первый вице-президент данной фирмы) рублей для ЗАО небольшая сумма, существенного вреда интересам организации причинено не было.

Вместе с тем анализируемая ситуация не столь однозначна.

Во-первых, в ходе следствия необходимо было установить, не было ли Н. совершено хищение в виде присвоения и растраты вверенного имущества, так как речь идет о ссудах, т. е. о возмездном получении денег, а полученные деньги впоследствии были списаны. Действия Н. не будут содержать признаков хищения, если получение и списание ссуды в принципе было возможно, но был нарушен установленный порядок совершения таких действий.

Во-вторых, признаки самоуправства могут отсутствовать не только потому, что ущерб не признан значительным, но и потому, что Н. мог заведомо сознавать отсутствие у него права на совершение указанных действий. Таким образом, с одной стороны, судебная практика констатирует, что ст. 201 УК РФ не охватывает случаи превышения полномочий, с другой стороны, возникают проблемы квалификации деяний лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческих и иных организациях, если общественно опасные последствия явились результатом именно превышения служебных полномочий.

Превышение служебных полномочий, на наш взгляд, отличается повышенной общественной опасностью по сравнению со злоупотреблением полномочиями, что должно найти отражение в уголовном законе. Соответствующую норму необходимо включить в главу 23 «Преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях».

Вторая проблема связана с ответственностью лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческих и иных организациях, за деяния, повлекшие общественно опасные последствия по неосторожности.

Существенный вред правам и законным интересам граждан или организаций, охраняемым законом интересам общества или государства, а также различного рода тяжкие последствия могут быть следствием неисполнения или ненадлежащего исполнения лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, своих обязанностей в связи с недобросовестным или небрежным отношением к службе.

Если установлена неосторожная форма вины (самонадеянность или преступная небрежность), квалификация по ст. 201 УК РФ исключается, так как это преступление может быть совершено только умышленно.

В главе 30 УК РФ предусмотрена ответственность должностных лиц за халатность. Самостоятельный аналогичный состав преступления в отношении лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческих и иных организациях, в Уголовном кодексе Российской Федерации отсутствует. Привлечение указанных субъектов к уголовной ответственности по ст. 292 УК РФ недопустимо, так как это есть применение закона по аналогии, что категорически запрещается.

По приговору Курганского областного суда К., И., Т., В., М. и Ч. осуждены за злоупотребление полномочиями, а также за другие преступления, относящиеся к гл. 30 УК РФ «Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления». Все осужденные являлись работниками отделения Южно-Уральской железной дороги. Обосновывая переквалификацию содеянного на ст. 201 УК РФ, суд указал, что их действия не могут быть квалифицированы по статьям гл. 30 УК РФ, поскольку отделение Южно-Уральской железной дороги является государственным предприятием, действующим как коммерческая организация в форме государственного унитарного предприятия. Несмотря на такой вывод, суд признал И., Т., Ч. и В. виновными по ст. 292 УК РФ, а К. и М. — по ч. 1 ст. 293 УК РФ, т. е. признал их виновными в совершении преступлений, входящих в гл. 30 УК РФ. Приговор в этой части отменен, а дело прекращено производством в связи с отсутствием в действиях, осужденных состава преступления.

В связи с отсутствием уголовно-правовой нормы, предусматривающей ответственность лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческих и иных организациях, за халатность, некоторыми исследователями делается вывод о том, что халатность руководителя может повлечь дисциплинарную и (или) гражданско-правовую, но не уголовную ответственность.

На наш взгляд, это не совсем так. Если по отношению к последствиям установлена неосторожная вина лица, выполняющего управленческие функции, то ответственность может наступить за неосторожные преступления против личности, неосторожное уничтожение или повреждение чужого имущества, нарушение правил охраны труда или правил безопасности и т. д.

По мнению некоторых авторов, при ненадлежащем исполнении служебных обязанностей управленческим работником коммерческой или иной организации, повлекшем по неосторожности тяжкие последствия, основным объектом преступления выступает личность, общественная безопасность, здоровье населения и другие объекты, поэтому законодатель прав, не установив ответственность указанных лиц за деяние, соответствующее халатности должностных лиц.

Вместе с тем известны случаи, когда в результате халатного отношения к службе лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческих организациях, в том числе в государственных или муниципальных, причинялся многомиллионный ущерб государственной или муниципальной собственности либо существенно нарушались права и законные интересы граждан, но виновные лица понесли лишь дисциплинарную ответственность. Поэтому полагаем необходимым включить в гл. 23 УК РФ норму, аналогичную ст. 293 УК РФ.

И третья проблема связана с квалификацией изготовления или использования поддельного официального документа.

Юридическая оценка служебного подлога, совершаемого лицами, выполняющими управленческие функции в коммерческих и иных организациях, также не однозначна как в теории, так и в правоприменительной деятельности.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в одном из определений указала, что официальные документы — это такие документы, которые удостоверяют события или факты, имеющие юридическое значение и влекущие соответствующие юридические последствия, либо предоставляют права, возлагают обязанности или освобождают от них.

Таким образом, по содержанию можно выделить две группы официальных документов:

1) официальные документы, предоставляющие права, возлагающие обязанности или освобождающие от них;

2) официальные документы, не обладающие такими признаками, но удостоверяющие события или факты, имеющие юридическое значение.

В большинстве случаев подделываемые официальные документы относятся к первой группе (например, уставные и учредительные документы, договоры и др.). Иногда документами, предоставляющими права, возлагающими обязанности или освобождающими от них, признаются протоколы общих собраний, заседаний других руководящих или управляющих органов коммерческих и некоммерческих организаций, выписки из протоколов.

Так, судом были признаны официальными документами протокол общего собрания акционеров и устав ЗАО, поскольку устав носит нормативный характер, а протокол собрания акционеров и выписка из него предоставляют право Межрайонной инспекции Министерства по налогам и сборам оформить государственную регистрацию организации. Указанные документы подделывались с целью их использования и фактически использовались. Все эти документы являются официальными, поскольку предусмотрены Федеральным законом «Об акционерных обществах» и предоставляют права.

При решении вопроса о квалификации подделки и использования официального документа лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, необходимо установить:

1) относится ли работа с указанными документами к сфере служебной деятельности управленца;

2) к какой группе документов относится подделанный официальный документ.

В зависимости от сочетания указанных обстоятельств и вида официального документа возможны несколько вариантов квалификации:

а) по своим служебным полномочиям лицо не имеет отношения к тем документам, которые подделывает и в дальнейшем использует. Если это официальный документ, предоставляющий права, возлагающий обязанности или освобождающий от них, то субъект несет ответственность по ст. 327 УК РФ. Если же это официальный документ, не обладающий указанными признаками, то отсутствуют признаки как состава преступления, предусмотренного ст. 327 УК РФ (нет предмета преступления), так и состава преступления, предусмотренного ст. 201 УК РФ (нет использования полномочий);

б) принятие, издание или другая работа с официальным документом входит в служебные полномочия лица, выполняющего управленческие функции. Если данное лицо подделывает официальный документ, удостоверяющий юридический факт, но не связанный с предоставлением прав, возложением обязанностей или освобождением от них (например, заключение по результатам ведомственной проверки), то его действия, при наличии всех признаков преступления, квалифицируются только по ст. 201 УК РФ, так как ст. 327 УК РФ предусматривает ответственность не просто за подделку и использование официального документа, но за подделку и использование официального документа, предоставляющего права или освобождающего от обязанностей;

в) подделка и использование официальных документов, предоставляющих права, возлагающих обязанности или освобождающих от них, осуществляются управленцем, в чьи служебные полномочия входит работа с этими документами. В научной литературе встречаются два подхода к решению вопроса о квалификации:

- действия по подделке официального документа и его использованию охватываются ст. 201 УК РФ;

- действия по подделке официального документа и его использованию необходимо квалифицировать по ст. 327 УК РФ.

Представляется, что при квалификации таких ситуаций только по ст. 327 УК РФ не находит отражения такой объект посягательства, как интересы службы. Квалификация по ст. 201 УК РФ учитывает признаки посягательства как на основной непосредственный объект — интересы службы, так и на дополнительный объект — порядок управления (существенный вред интересам государства). Однако квалификация по ст. 201 УК РФ возможна, если установлены все объективные и субъективные признаки злоупотребления полномочиями. Если не установлена предусмотренная в составе злоупотребления полномочиями цель совершения преступления или не наступили последствия, предусмотренные в ст. 201 УК РФ, то квалификация по данной статье исключается, но это не освобождает лицо от уголовной ответственности по ст. 327 УК РФ.

Квалификация по совокупности преступлений, предусмотренных ст.ст. 201 и 327 УК РФ, возможна, если имеет место реальная совокупность преступлений. Например, сначала лицо злоупотребляет полномочиями, а затем подделывает официальный документ, предоставляющий права или освобождающий от обязанностей, чтобы скрыть факт злоупотребления.

Таким образом, квалификация подлога официальных документов, совершаемого лицами, выполняющими управленческие функции в коммерческих и иных организациях, сопряжена со значительными трудностями, а в некоторых случаях уголовная ответственность указанных лиц невозможна, в связи с чем, на наш взгляд, также требуется дополнение гл. 23 УК РФ соответствующей уголовно-правовой нормой, устанавливающей ответственность за служебный подлог, совершаемый лицами, выполняющими управленческие функции в коммерческих и иных организациях.

[1] Волженкин Б. В. Служебные преступления. СПб., 2014. С. 154.

[2] Яни П. Разграничение должностного злоупотребления и превышения должностных полномочий // Законность. 2015. № 12. С. 11—14.

[3] Любавина М. А. Квалификация преступлений, предусмотренных статьями 285, 286, 292 и 293 УК РФ : учеб. пособие. СПб., 2010. С. 118—132.

[4] Максимов С. Уголовная ответственность за злоупотребление полномочиями лицами, выполняющими управленческие функции в коммерческих и иных организациях, коммерческий подкуп // Уголовное право. 2009. № 1. С. 10.