В следственной и судебной практике возникает немало проблем, связанных с отграничением состава преступления, предусмотренного ст. 201 «Злоупотребление полномочиями» УК РФ, от смежных составов преступлений.

С позиции теории уголовного права обособление свойств преступления от признаков смежных составов является частью процесса квалификации преступления. По этому поводу В.Н. Кудрявцев отмечал: «Разграничение преступлений есть обратная сторона квалификации»[1].

Смежные нормы характеризуются тем, что они по одному или нескольким признакам отличаются при совпадении остальных. Отличающийся признак обязательно должен быть разного значения, несовпадающим, при этом отличающийся признак не должен находиться в соотношении части и целого либо общей и специальной норм. В противном случае будут конкурирующие нормы, а не смежные[2].

Думается, смежными являются такие преступления, при совершении которых в качестве непосредственного дополнительного объекта выступает порядок службы в той или иной организации или органе государственной или муниципальной власти.

Рассмотрим наиболее актуальные вопросы обособления положения о злоупотреблении полномочиями от норм смежных составов преступлений.

Особенно сложно отграничить злоупотребление полномочиями от хищения чужого имущества, совершенного лицом, выполняющим управленческие функции, в виде мошенничества (ст. 159 УК РФ), присвоения или растраты (ст. 160 УК РФ). Сравнительный анализ указанных положений показывает, что они имеют некоторые общие признаки: преступления, подлежащие разбирательству по этим нормам, совершаются умышленно из корыстных побуждений, с использованием служебного положения и с причинением ущерба.

В этой связи верно заметил А.С. Горелик, утверждавший, что отличительным в данных деяниях является то, что хищение совершается безвозмездно и с нанесением прямого вреда, а при злоупотреблении полномочиями происходит временное «заимствование» вещи и ущерб причиняется в виде недополучения должного, упущенной выгоды[3]. Недостаточное внимание к вопросу разграничения приводит подчас к тому, что по законам об ответственности за хищения осуждаются лица, совершившие служебное преступление, и наоборот[4].

Таким образом, можно сказать, что критерии отграничения налицо; вместе с тем суды допускают ошибки при определении в содеянном признаков составов хищения или злоупотребления полномочиями.

Смежными также являются нормы о злоупотреблении полномочиями и злоупотреблении должностными полномочиями. Злоупотребление должностными полномочиями — это одно из наиболее распространенных должностных преступлений. Согласно уголовному законодательству злоупотребление должностными полномочиями квалифицируется как преступление должностных лиц против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления.

Юридически ст. 285 УК РФ построена по типу ст. 201 УК РФ, а отличаются они по объекту преступления, т. е. по характеру защищаемых интересов, и субъекту преступления. И также есть некоторые несхожести в объективной и субъективной сторонах преступления.

Объектом злоупотребления должностными полномочиями является нормальная деятельность государственного органа, учреждения, предприятия или органа местного самоуправления, а объектом злоупотребления полномочиями в коммерческих и иных организациях выступают общественные отношения по нормальному функционированию коммерческих и иных организаций в целях осуществления задач, стоящих перед ними.

Итак, можно сказать, что по основному объекту злоупотребление полномочиями отличается от злоупотребления должностными полномочиями по характеру защищаемых интересов. В первом случае это будут интересы негосударственных предприятий и организаций, а во втором — исключительно государственных и муниципальных органов и учреждений.

В юридической литературе высказывается мнение относительно того, что в качестве главного отличия смежных составов преступлений, помещенных в главы 23 и 30 УК РФ, выступают признаки субъекта[5]. Следует согласиться с данной точкой зрения в той части, что признак субъекта имеет одно из важных значений в отграничении указанных составов.

Субъектами злоупотребления должностными полномочиями согласно примечанию к ст. 285 УК РФ являются лица, постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющие функции представителя власти либо выполняющие организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, государственных корпорациях, а также в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации.

Таким образом, указанное лицо является должностным лицом органа государственной власти или органа местного самоуправления. Оно обладает соответствующим статусом, правами и реализует государственное управление, т. е. призвано обеспечить публичные интересы[6].

Имеется и ряд различий в субъективной стороне данных преступлений. Так, мотив преступления — корыстная или иная личная заинтересованность — является обязательным признаком состава преступления, предусмотренного ст. 285 УК РФ, тогда как цель преступления может быть любая. А в статье 201 УК РФ, наоборот, цель преступления — извлечение выгод и преимуществ для себя или других лиц либо нанесение вреда другим лицам — это обязательный признак, тогда как мотив преступления может быть любой.

Кроме того, при совершении злоупотребления должностными полномочиями возможно неосторожное отношение к последствиям, тогда как преступление, предусмотренное ст. 201 УК РФ, предполагает умысел по отношению как к деянию, так и к последствиям.

В связи с изложенным можно сделать вывод о том, что указанные нормы построены идентично, но все же дифференцируются по объекту и субъекту преступления, а также по объективной и субъективной сторонам преступления.

На основании изложенного можно сделать вывод: отграничение состава преступления, предусмотренного ст. 201 УК РФ, от смежных составов преступлений представляет процесс мыслительной деятельности дознавателя, следователя, судьи. Его следует рассматривать в аспекте правильной квалификации преступления. Такая квалификация, безусловно, будет способствовать обоснованному привлечению к уголовной ответственности виновных лиц, назначению им справедливого наказания и предупреждению совершения новых преступлений.

Содержащиеся в первом абзаце п. 19 Постановления 2009 г. критерии разграничения должностного злоупотребления (ст. 285 УК) и превышения должностных полномочий (ст. 286 УК) могут применяться не во всех случаях, названных в абзаце втором названного пункта, а только при совершении должностным лицом при исполнении служебных обязанностей действий, которые:

а) относятся к полномочиям другого должностного лица (вышестоящего или равного по статусу);

б) совершаются должностным лицом единолично, однако могут быть произведены только коллегиально либо в соответствии с порядком, установленным законом, по согласованию с другим должностным лицом или органом;

в) никто и ни при каких обстоятельствах не вправе совершать.

Эти действия должностного лица не создают проблему конкуренции названных признаков превышения должностных полномочий с признаками объективной стороны злоупотребления должностными полномочиями.

Однако если умышленное должностное преступление состоит в совершении действий, входящих в круг служебных полномочий должностного лица, в отсутствие оснований или условий для их совершения и в результате данного нарушения оказались существенно нарушены права и законные интересы граждан, организаций, интересы общества или государства, то разграничение между ст. ст. 285 и 286 УК проводится по иным критериям[7].

Данную ситуацию хорошо иллюстрируют следующие примеры.

1. Сотрудники полиции А. и Р. осуждены, в частности, по ст. 285 УК РФ за то, что, участвуя в похищении Б., предъявив удостоверение, задержали Б., поместили в автомашину Р. и привезли к месту последующего незаконного удержания. Как указано в определении судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ, приведенные данные свидетельствуют о том, что А. и Р., являясь представителями власти, использовали свои служебные полномочия вопреки интересам службы и похитили Б. за денежное вознаграждение, существенно нарушив его права и причинив существенный вред авторитету правоохранительных органов и интересам государства[8].

2. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ согласилась с обвинительным приговором, которым 3. признан виновным в том, что он, работая в должности следователя по особо важным делам Следственного комитета при МВД России, т.е. являясь должностным лицом - представителем власти, при расследовании уголовного дела совершил из ложно понятых интересов службы действия, явно выходящие за пределы его полномочий, что повлекло существенное нарушение прав и законных интересов граждан, а также охраняемых законом интересов общества и государства. Не имея достаточных оснований для производства обысков, 3. провел обыски в квартирах нескольких граждан без санкции прокурора, хотя предусмотренных законом особых условий, позволяющих следователю производить обыски без санкции прокурора, не было[9].

Как видно, в обоих случаях должностные лица совершали действия, входящие в круг их должностных полномочий, однако без предусмотренных законом оснований для их (этих полномочий) реализации. Эти действия повлекли указанные как в ст. 285 УК РФ, так и в ст. 286 УК РФ общественно опасные последствия в виде существенного нарушения прав и интересов граждан и т.д., но деяния квалифицированы по-разному.

Верховный Суд РФ в приведенных примерах ясно указал на критерий разграничения составов должностных преступлений в подобных случаях, т.е. когда должностное лицо использует свои права, выполняет обязанности без предусмотренных для этого оснований. И критерий этот - мотив преступного деяния. В первом из приведенных случаев сотрудники полиции действовали за взятку, т.е. из корыстных побуждений, во втором случае – следователь руководствовался ложно понятыми интересами службы[10].

Здесь стоит уточнить, что сами по себе ложно понятые интересы службы не могут отождествляться с мотивом в виде иной личной заинтересованности, поскольку он представляет собой желание извлечь выгоду неимущественного характера, обусловленное различными низменными, аморальными устремлениями, а, действуя из ложно понятых интересов службы, лицо стремится совершить полезное, по его мнению и исходя из предполагаемого им результата, действие, хотя очевидно незаконным путем. Указанные мотивы могут сопутствовать друг другу и часто вменяются одновременно, во всяком случае когда наличие мотива не влияет на квалификацию деяния[11].

В вынесенном на рассмотрение Пленума последнем варианте проекта Постановления № 19 предлагалось сохранить прежний подход к разграничению должностного злоупотребления и превышения должностных полномочий: объективной стороной должностного злоупотребления (за исключением последствий) в проекте признавалось совершение должностным лицом действий (бездействия) в пределах своей компетенции вопреки интересам службы. Увы, эта формулировка сохранилась в п. 19 Постановления № 19; неточность же ее в том, что совершение должностным лицом незаконных действий по самому содержанию термина «компетенция» не может быть отнесено к служебной компетенции этого лица.

Не выполняло функцию разграничительного критерия и предлагавшееся в проекте определение злоупотребления должностными полномочиями как совершения таких деяний, которые хотя и были непосредственно связаны с осуществлением должностным лицом своих прав и обязанностей, однако не вызывались служебной необходимостью и объективно противоречили как общим задачам и требованиям, предъявляемым к государственному аппарату и аппарату органов местного самоуправления, так и тем целям и задачам, для исполнения которых должностное лицо было наделено соответствующими должностными полномочиями. Это определение не несет содержательной нагрузки, поскольку им в полной мере охватывается и такой вид превышения должностных полномочий, как совершение должностным лицом при исполнении служебных обязанностей действий, которые могут быть совершены только при наличии особых обстоятельств, указанных в законе или подзаконном акте, - означенные действия как разновидность превышения должностных полномочий названы в п. 19 Постановления № 19.

Руководствуясь результатами проведенного незадолго до того анализа судебной практики по делам об укрытии преступлений от учета и регистрации, которое большей частью квалифицируется по ст. 285 УК РФ, Генеральная прокуратура РФ предложила закрепить в Постановлении Пленума более четкое определение должностного злоупотребления.

Соответствующие дополнения Пленумом были поддержаны, и в результате согласно п. 15 Постановления № 19 после приведенной выше дефиниции весьма общего свойства указано: «В частности, как злоупотребление должностными полномочиями должны квалифицироваться действия должностного лица, которое из корыстной или иной личной заинтересованности совершает входящие в круг его должностных полномочий действия при отсутствии обязательных условий или оснований для их совершения».

Таким образом, Пленум заключил, что всякое злоупотребление должностными полномочиями в форме действия следует рассматривать в качестве специального случая превышения должностных полномочий, поскольку одна из форм превышения - совершение действий, которые могли быть совершены самим должностным лицом только при наличии особых обстоятельств, указанных в законе или подзаконном акте, - специализирована в ст. 285 УК РФ путем выделения такого признака субъективной стороны должностного злоупотребления, как мотив в виде корыстной или иной личной заинтересованности.

Это означает, что если должностное лицо совершает входящие в круг его должностных полномочий действия без обязательных условий или оснований для их совершения (п. 15 Постановления № 19) или, что тоже самое, совершает при исполнении служебных обязанностей действия, которые могут быть совершены только при наличии особых обстоятельств, указанных в законе или подзаконном акте (п. 19 Постановления № 19), и эти действия влекут наступление общественно опасных последствий, указанных как в ст. 285 УК РФ, так и в ст. 286 УК РФ, то содеянное квалифицируется как злоупотребление должностными полномочиями либо как превышение должностных полномочий в зависимости от наличия, в первом случае, либо отсутствия, во втором, мотива корыстной либо иной личной заинтересованности[12].

Должностное злоупотребление разграничивается с превышением должностных полномочий по объективной стороне, если преступление, предусмотренное ст. 286 УК РФ, совершено в трех иных, названных в п. 19 Постановления № 19 видах, т.е. при совершении должностным лицом при исполнении служебных обязанностей действий, которые: а) относятся к полномочиям другого должностного лица (вышестоящего или равного по статусу); б) совершаются должностным лицом единолично, однако могут быть произведены только коллегиально либо в соответствии с порядком, установленным законом, по согласованию с другим должностным лицом или органом; в) никто и ни при каких обстоятельствах не вправе совершать. Эти действия с признаками объективной стороны злоупотребления должностными полномочиями не конкурируют.

Не возникает проблема конкуренции рассматриваемых преступлений по признакам объективной стороны и когда должностное лицо преступно бездействует: в ст. 286 УК РФ к признакам состава отнесено только деяние в форме действия. По ч. 1 ст. 285 УК РФ лицо осуждено за то, что из корыстных побуждений систематически использовало свои служебные полномочия вопреки интересам службы, предоставив лицам возможность проживать в общежитии и присваивая денежные средства, полученные от них в качестве оплаты за проживание в общежитии[13].

Как следует из абз. 2 п. 17, квалификация мошенничества либо присвоения или растраты вверенного имущества по признаку совершения преступления с использованием служебного положения виновного исключает идеальную совокупность содеянного с составом должностного злоупотребления. Данное правило постоянно применяется Верховным Судом РФ, изменяющим решения нижестоящих судов и прекращающим дело в части обвинения по ст. 285 УК РФ[14]. Следует заметить, что подобные разъяснения давались Пленумом в связи с квалификацией и иных преступлений – п. 3 Постановления от 18 октября 2012 г. № 21 «О применении судами законодательства об ответственности за нарушения в области охраны окружающей среды и природопользования», п. 17 утратившего силу Постановления от 27 мая 2008 г. № 6 «О судебной практике по делам о контрабанде».

Однако, указывается в абз. 3 п. 17, реальная совокупность названных преступлений возможна: «В тех случаях, когда должностное лицо, используя свои служебные полномочия, наряду с хищением чужого имущества, совершило другие незаконные действия, связанные со злоупотреблением должностными полномочиями из корыстной или иной личной заинтересованности, содеянное им надлежит квалифицировать по совокупности указанных преступлений».

Что же касается разграничения действия ст. 285 и 292 УК РФ на основании той точки зрения, что служебный подлог является специальным случаем должностного злоупотребления (абз. 4 п. 17 Постановления № 19), то данное правило находит применение в судебной практике[15]. Наряду, однако, с правилом квалификации, основанном на ином подходе, согласно которому норма об ответственности за служебный подлог является специальной по отношению не к ст. 285, а к ст. 286 УК РФ[16].

Часть 2 ст. 285 УК РФ предусматривает квалифицированный состав злоупотребления полномочиями, отличающийся от основного состава преступления особым статусом субъекта. Здесь субъектом является должностное лицо, занимающее государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта РФ, а также глава органа местного самоуправления.

Особо квалифицированным видом злоупотребления полномочиями (ч. 3 ст. 285 УК РФ) является совершение деяния, предусмотренного ч. 1 или ч. 2 ст. 285 УК РФ, повлекшее тяжкие последствия. Данный признак является оценочным и устанавливается с учетом конкретных обстоятельств совершения преступления. В п. 21 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 г. N 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» к числу тяжких рекомендуется относить такие последствия, как крупные аварии, длительная остановка транспорта или производственного процесса, иное нарушение деятельности организации, причинение значительного материального ущерба, причинение смерти по неосторожности, самоубийство или покушение на самоубийство потерпевшего и т.п.

Особой актуальностью обладают вопросы, связанные с квалификацией злоупотребления должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ), так как при квалификации данного преступления, правоприменители испытывают определенные сложности и допускают ряд ошибок.

[1] Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. — М., 2014. С. 23.

[2] Иногамова-Хегай Л.В. Конкуренция уголовно-правовых норм. — М., 2012. С. 160

[3] Полный курс уголовного права: В 5 т. Т. 3: Преступления в сфере экономики / Под ред. А.И. Коробеева. — СПб., 2008. С. 760

[4] Волженкин Б.В. Служебные преступления. — М., 2010. С. 151—153.

[5] Мазур С.Ф. Уголовно-правовая охрана экономической деятельности. — М., 2014. С. 69.

[6] Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации // Под ред. Ю.И. Скуратова и В.М. Лебедева. 4-е изд., перераб. и доп. — М., 2012. С. 451.

[7] Борков В.Н. Отграничение халатности от умышленных должностных преступлений // Современное право. - 2014. - № 10. - С. 105.

[8] Определение Верховного Суда РФ от 18 марта 2014 г. № 78-О03-221 [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс»

[9] Определение Верховного Суда РФ от 10 августа 2012 г. № 5-О04-34 [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс».

[10] Яни П.С. Вопросы квалификации должностных преступлений в постановлении Пленума и судебной практике // Законность. - 2014. - № 4 (954). - С. 31.

[11] Определение Верховного Суда РФ от 20 сентября 2011 г. № 88-О08-39 [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс».

[12] Тыняная М.А. Отграничение должностных преступлений // Вестник Томского государственного университета. Право. - 2016. - № 1 (19). - С. 52.

[13] Кассационное определение Московского городского суда от 11 октября 2010 г. № 22-12866 [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс».

[14] Определение Верховного Суда РФ от 9 сентября 2010 г. № 70-Д10-16 [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс», Определение Верховного Суда РФ от 2 июня 2011 г. № 5-Д11-33 [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс».

[15] Надзорное определение Верховного Суда РФ от 16 апреля 2012 г. № 33-Д12-2 [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс», Определение Верховного Суда РФ от 31 июля 2007 г. № 48-О07-46сп [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс».

[16] Яни П.С. Квалифицированный состав служебного подлога: проблемы вменения // Законность. - 2010. - № 12. – С. 12.