В современном уголовном законодательстве слово «отказ», а также производные от него глаголы и причастия употребляются достаточно часто. По нашим подсчетам на сегодняшний день в Уголовном Кодексе РФ имеется 16 статей, содержащих исследуемое понятие . В данное число входят и те статьи, где отказ назван неоднократно. Например, в ч. 1 ст. 31 УК отказ фигурирует в форме существительного, в ч. 2 - в форме глагола, а в ч. 3 - в форме причастия. Множество подобных случаев встречается в Особенной части УК, когда диспозиция нормы сформулирована альтернативно. Скажем, статьей 169 УК объявлен преступным как неправомерный отказ в государственной регистрации индивидуального предпринимателя или юридического лица, так и неправомерный отказ в выдаче специального разрешения (лицензии) на осуществление определенной деятельности. Статья 185[1] [2] [3] УК устанавливает наказуемость и незаконного отказа в созыве общего собрания владельцев ценных бумаг, и, одновременно, незаконного отказа регистрировать для участия в таком собрании лиц, имеющих право на участие в нем.

Не лишним будет подметить, что в законодательстве об административных правонарушениях, отрасли, родственной по своей направленности уголовному законодательству, насчитывается куда большее количество упоминаний отказа. В главах 1 - 21 Кодекса РФ об административных правонарушениях нами найдено 48 таких статей. Последующие положения КоАП РФ сознательно не берутся в расчёт, так как все они по своей природе являются процессуальными нормами, регламентирующими процедуру производства по делам об административных правонарушениях. Поэтому в данной части проводить сравнение с УК, который охватывает лишь материальное право, представляется некорректным.

Столь внушительное число норм объясняется значительным превышением объема нормативного материала КоАП над УК. Более того, поскольку согласно п. «к» ч. 1 ст. 72 Конституции РФ административное законодательство находится в совместном ведении РФ и субъектов РФ, в каждом регионе имеется собственный законодательный акт об административных правонарушениях. Следовательно, не исключено, что и в административном законодательстве субъектов РФ тоже есть правовые нормы, где встречается слово «отказ». Например, в силу ч. 3 ст. 2.12. Кодекса города Москвы об административных правонарушениях[4] наказуемым признается отказ в предоставлении государственной услуги по основаниям, не предусмотренным административным регламентом.

История отечественного уголовного законодательства показывает, что сам термин «отказ» стал появляться в юридических источниках относительно недавно. В исторических памятниках русского права вплоть до Уложения о наказания уголовных и исправительных 1845 г. интересующее нас понятие практически не обнаруживается, хотя правовые феномены, которые мы в принципе могли бы сейчас обозначить через отказ, существовали и ранее. Полагаем, обращение к прошлому необходимо и полезно, ибо «догма права мертва без освещения её историей»[5]. При этом надо иметь в виду, что наш правопорядок многие века не знал деления на отрасли. Значит, мы должны вычленять нормы, относящиеся исключительно к уголовно-правовой сфере.

Так, в ст. 8 Русской правды (пространная редакция) говорилось: «если кто не вкладывался в платеж дикой виры за других, тому и община не помогает в уплате виры за него самого, и он сам ее платит»[6]. Очень похоже, что здесь заключено правило о правовых последствиях отказа лица от вклада в уплату дикой (повальной) виры, т.е. особого штрафа за убийство, взимаемого с общины .

Статьей 9 Устава князя Владимира (синодальная редакция) определялся перечень поступков, расцениваемых с точки зрения церковного права как преступления. Среди них такое деяние как избавление женщины от ребенка или плода. Однако соответствующую фразу «девка дитя повьржеть», по мнению

о

исследователей, допустимо понимать и в значении «бросит, покинет, оставит» . Если это верно, то перед нами уголовная ответственность за отказ от ребенка.

Весьма любопытна ст. 35 Устава князя Ярослава (пространная редакция). Данная норма посвящена нарушению соглашения о браке, выразившемся в невыполнении установленных обрядов. Историки права прямо называют это нарушение отказом жениха от невесты[7] [8] [9]. Он расценивался в качестве оскорбления невесты и причинения материального ущерба.

Псковской судной грамоте известен проступок, сутью которого является отказ участника спора от принесения присяги (ст. 99)[10] [11] [12] [13]. Поскольку к присяге чаще всего прибегали, когда других доказательств не имелось11, смысл существования названного законоположения вполне понятен.

В Судебнике 1497 г. никаких явлений, похожих на уголовно-правовой отказ, нам обнаружить не удалось. Зато таковые имеются в Судебнике 1550 г. Документ под страхом «государевой опалы» запрещает различным должностным лицам препятствовать рассмотрению жалоб (ст. 7). Данное правило, на наш взгляд, вполне обоснованно именуется учеными ответственностью за отказ в правосудии . Но самое важное для нас, что в той же статье 7 Судебника 1550 г. впервые прямо употреблен отказ: «а который жалобник бьет челом не по делу и бояре ему откажут, и тот жалобник учнет бить челом, докучать государю, и того жалобника вкинуть в тюрьму». По-видимому, изложенное здесь положение подразумевает запрет сутяжничества, а отказ по первой жалобе выступает условием наказуемости деяния.

Согласно ст. 14 гл. II Соборного Уложения 1649 г. подвергался торговой казни (избиению кнутом) любой, кто отрешился от сделанного доноса независимо от причин[14]. Интересно, что, судя по расположению статьи, обозначенное преступление относилось к числу политических, т.е. преступлений против государства и личности царя[15]. Статьи 15-16 гл. Х Соборного Уложения развивают предписания Судебника 1550 г. об ответственности за учинение препятствий правосудию и разного рода волокиту в делах[16] [17] [18]. Но в отличие от Судебника признаком состава этого преступления по Уложению являлся корыстный мотив, а именно желание чиновника получить посул (взятку). Кроме того, в Соборном Уложении ужесточается запрет необоснованных повторных жалоб в адрес чиновников (ст. 14 гл. X). Как и в ст. 7 Судебника 1550 г., отказ здесь тоже фигурирует прямо .

«Кто к свидетельству призван будет, тому не надлежит от того отрицаться. А ежели свидетельство добром принесть не похощет, то может от судьи к тому принужден и наказан быть ...» , - сказано в ст. 5 гл. III второй части Краткого изображения процессов или судебных тяжб 1715 г. Хотя Краткое изображение 1715 г. по своей природе является сводом процессуальных правил, в силу несовершенства юридической техники туда попадали и отдельные материальные нормы, к числу которых относится и приведенная выше. Нет сомнений, что в ней закреплена ответственность свидетеля за отказ от дачи показаний. Интересно подметить, что разработанные несколько десятилетий спустя проекты Уголовного Уложения 1754-1766 гг. (ст. 6 гл. 5) умалчивают о наказуемости такого отказа,

ограничиваясь указанием лишь на процессуальное последствие: допустимость

19

применения пытки к свидетелю .

В Артикуле Воинском 1715 г. обговаривалось, что не подлежит ответственности солдат, ослушавшийся приказа офицера (по сути - отказавшийся выполнять приказ), если он «к службе его величества не касается» (арт. 53) . По- видимому, здесь сформулировано особое обстоятельство, исключающее преступность деяния, ведь в остальных случаях прямое неподчинение приказу сурово наказывалось. Довольно удивительно, но почти век спустя подобному правилу не нашлось места в специальном военно-уголовном законе - Полевом Уголовном Уложении для Большой Действующей Армии 1812 г. .

Трудно согласиться с авторами, усматривающими институт добровольного отказа от преступления в арт. 96 Артикула Воинского . Указанная норма гласит: «ежели кто после своего побегу, раскаясь на дороге, сам возвратится, и добровольно у своего офицера явится, оный по правде живота лишен не имеет быть...». Думается, дезертирство признавалось оконченным преступлением уже в момент оставления места службы, поэтому последующий добровольный возврат военнослужащего имел куда больше общего с современным деятельным раскаянием, чем с добровольным отказом.

Скорее, зарождение представлений о добровольном отказе в отечественном уголовном праве следует связывать с Наказом Екатерины II, который, не будучи нормативным актом, тем не менее, повсеместно использовался в качестве правового источника. Статья 201 Наказа, чья суть заимствована из § 37 знаменитого труда Чезаре Беккариа «О преступлениях и наказаниях» , упоминала о побуждении к отвращению от начатого злодеяния, для чего исполненное преступление должно наказываться строже покушения . Чуть позже [19] [20] [21] [22] [23] [24] аналогичные воззрения с многочисленными ссылками на Наказ Екатерины II развивались в работах О. Горегляда[25] и П. Н. Гуляева[26] [27] [28] [29] [30] [31] [32] [33], которые по сути представляют собой блестяще продуманные неофициальные инкорпорации

27

российского уголовного законодательства .

Далее, уже в проекте Уголовного уложения Российской империи 1813 г. четко различалось покушение, которому воспрепятствовали посторонние, не

зависящие от виновного причины (§ 16) и покушение, оставленное по

2 0

собственной воле (§ 15) . Последнее, безусловно, есть ни что иное, как добровольный отказ от преступления. Хотя по проекту он всё равно влек уголовную ответственность, но в меньшем объеме . Вероятно, что на составителей проекта 1813 г. в определенной мере повлияли идеи П. А. Фейербаха . Видный немецкий криминалист обособлял деяние, прерванное «по свободной перемене воли» . Неудивительно, ведь даже Каролина 1532 г. (средневековый германский правовой документ) определяла покушение как

32

действия лица, выполнению которых помешали «вопреки его воле» .

Кстати, похожее решение затем было включено в Уголовное уложение Царства Польского 1818 г. (территория стала частью Российской империи при Александре I), где добровольное отступление от преступного намерения отнесено к смягчающим наказание обстоятельствам (п. «т» ст. 58) . Наконец, с изданием

Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года добровольно

34

оставленное покушение прочно закрепилось в отечественном законодательстве. Исходя из ст. 119 Уложения в случае остановки приготовления или покушения по собственной воле виновный подвергался наказанию не за то деяние, которое он намеревался учинить, а только если совершенное им само по себе является преступлением . Как видно, теперь по Уложению добровольно оставленное покушение не смягчало ответственность, а исключало ее[34] [35] [36] [37] [38]. Правотворец изменил природу института «дабы надеждою на помилование побудить виновного к раскаянию и тем остановить его от дальнейшего исполнения своего преступного намерения» . Несмотря на процитированное объяснение, вопрос о политикоправовых и специально-юридических основаниях безнаказанности добровольного отказа от преступления навсегда вошел в калейдоскоп научных проблем, не имеющих однозначного решения . Неудивительно, ведь даже принципиальная возможность наказуемости покушения тогда еще тщательно обсуждалась[39].

Однако в контексте нашей темы Уложение 1845 г. особенно примечательно тем, что в нем впервые начинает многократно использоваться искомое слово «отказ». Так, согласно ст. 127 пособники, отказавшиеся от способствования преступлению, подлежат наказанию за недоносительство, если они не сообщили об этом начальству[40]. Статья 261 говорит о наказуемости отказа от дачи присяги лицом, ранее объявившим о своем согласии принести таковую[41]. В соответствии со ст. 311 условием наступления уголовной ответственности за подачу повторных жалоб по тому же предмету было получение лицом отказа по первоначально

заявленной жалобе . Конечно, в Уложении 1845 г. и последующих источниках сохраняется множество положений, где отказ содержится не по букве, а только по смыслу, но с этого момента мы более не станем к ним обращаться.

В Уставе о наказаниях, налагаемых мировыми судьями 1864 г. имеется лишь одна норма, в которой фигурирует отказ. Статьей 143 предусмотрена ответственность детей, имеющих достаточные финансовые средства, за отказ в предоставлении пособий нуждающимся родителям[42] [43]. Данный состав по своей сути напоминает ч. 2 ст. 157 действующего УК РФ. Но современный уголовный закон признает преступным не отказ, а уклонение от уплаты алиментов, что, по нашему убеждению, далеко не одно и то же. О различиях между указанными понятиями будет сказано позже.

Согласно абз. 4 § 1 гл. 17 Уголовного Уложения Великого княжества Финляндского 1894 г. отказ клятвопреступника от произнесенных им ложных показаний расценивался в качестве смягчающего наказание обстоятельства[44]. Интересно, что некоторые иные правопорядки того времени признавали соответствующий отказ основанием для полного освобождения от наказания[45]. Весьма своеобразна норма Финляндского Уложения, признающая преступным действие, которое тесно граничит с гражданско-правовым деликтом (§ 7 гл. 38). Здесь криминализована недобросовестная попытка неосновательного обогащения, разновидностями которой считается отказ от собственной подписи на каком-либо документе или отказ от обязательства, оформленного письменно[46] [47].

По Уголовному Уложению 1903 г. освобождался от наказания соучастник, отказавшийся от участия в преступном деянии и своевременно принявший меры для его предотвращения (абз. 5 ст. 51)[48]. При этом отказ одного из соучастников не влиял на ответственность других49. По сравнению с Уложением 1845 г. речь здесь идет о любом отказавшемся соучастнике, а не только о пособнике. Обращает на себя внимание и появившийся признак своевременности. Если отказ последовал после совершения преступления или тогда, когда преступление нельзя было предотвратить, то он, по справедливому замечанию Н. С. Таганцева, не мог обусловить безнаказанности содеянного50. Кроме того, ст. 52 Уложения 1903 г. особо регламентировалось, что согласившийся принять участие в сообществе для учинения преступления и не отказавшийся от дальнейшего участия, но не бывший соучастником действительного совершенного преступления, отвечает только за участие в сообществе51.

Статья 172 Уложения 1903 г. запрещала свидетелю, понятому, сведущему лицу и переводчику без уважительной причины отказываться от исполнения своих процессуальных обязанностей . В отличие от нынешнего УК РФ (ст. 308) круг субъектов подобного отказа, с одной стороны, шире за счёт указания на понятого, эксперта и переводчика, а, с другой, уже по причине отсутствия потерпевшего в приведенном здесь перечне. Статья 507 Уложения 1903 г. устанавливала ответственность за принуждение к каким-либо действиям, отказу от осуществления права или исполнения обязанности . В рамках той же нормы названное деяние отграничивалось от самоуправства, при котором виновный добивается осуществления своего предполагаемого права54.

Проекту советского уголовного уложения 1918 г., поистине выдающаяся заслуга в открытии которого для широкой научной общественности принадлежит профессору А. И. Чучаеву, отказ был также известен. Насколько мы можем судить, до настоящего времени указанный проект прямо упоминался в юридической литературе лишь М. М. Исаевым55 и косвенно М. Н. Гернетом56,

См.: Колоколов Г. Е. Новое Уголовное Уложение. Толкование и критический разбор. М., 1904. С. 42.

См.: Таганцев Н. С. Уголовное Уложение 22 марта 1903 г. СПб., 1904. С. 112.

Уголовное Уложение, высочайше утвержденное 22 марта 1903 г. С. 26.

Там же. С. 69.

Там же. С. 161.

См. об этом: Познышев С. В. Особенная часть русского уголовного права. Сравнительный очерк важнейших отделов особенной части старого и нового Уложения. М., 1905. С. 128

55 Исаев М. М. Общая часть уголовного права РСФСР. Л., 1925. С. 81-82.

56 Гернет М. Н. Система карательных мер в Уголовном Кодексе РСФСР // Право и жизнь. 1922. кн. 1. С. 64.

причем в обоих случаях очень обтекаемо, туманно, без ссылок на конкретные положения правового акта.

Поскольку Советское уголовное уложение в основном представляет собой существенную переработку Уложения 1903 г., многие нормы в них совпадают дословно. Не стали исключением в этом плане и положения, касающиеся

57

уголовно-правового отказа. Так, ст. 39, 40, 101 Советского уголовного уложения абсолютно тождественны рассмотренным выше ст. 51, 52, 172 Уложения 1903 г. соответственно.

Некоторые правила Советского уголовного уложения хотя и не полностью повторяют, но имеют легко видимый невооруженным глазом источник заимствования в Уложении 1903 г. Например, ст. 208 Советского уголовного уложения об ответственности за принуждение к совершению действий, отказу от осуществления права либо исполнения обязанности[49] [50], очевидно, получена путем редукции ст. 507 Уложения 1903 г. Из текста нормы исчез самостоятельный состав самоуправства. Похожим образом дело обстоит и со ст. 240 Советского уголовного уложения, преследующей лиц, отказавшихся от предоставления содержания нуждающимся родителям[51]. Ее прообраз находится в ст. 419 Уложения 1903 г. и ранее упоминавшейся ст. 143 Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями 1864 г.

Конечно, учитывая исторические реалии того времени, Советское уголовное уложение содержало также и нормы, аналогов которым в дореволюционном законодательстве просто не могло быть. Сюда, например, следует отнести ст. 72, устанавливающую наказание за отказ или уклонение вопреки договору от исполнения обязанностей солдата в Красной Армии и Флоте[52].

Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 г.[53], ставшие первым систематизированным уголовно-правовым актом нового советского государства, термином «отказ» не оперировали вовсе. Ничего удивительного в этом нет, если учитывать краткость изложения документа и отсутствие в нем описания признаков составов конкретных преступных деяний. Ситуация понятна, ведь Руководящие начала 1919 г. предназначались для «формирования исходных юридических норм общей части уголовного права»[54].

Напротив, принятый вскоре УК РСФСР 1922 г.[55] упоминает отказ сразу в шести статьях (77, 78, 79, 130, 165, 211). Среди них такие характерные составы преступлений, как отказ прекратить угрожающее общественной безопасности скопление (ст. 77), отказ от платежа налогов, выполнения повинностей или производства работ (ст. 79) и т.п.

Похожая тенденция сохраняется и далее. Если в Основных началах уголовного законодательства Союза ССР и Союзных Республик 1924 г.[56] отказ не встречается ни разу, то в УК РСФСР 1926 г.[57] имеется восемь статей, содержащих рассматриваемое понятие. Причём у многих есть практически дословные сходства в УК 1922 г. Поэтому верно подчёркивается, что УК 1926 г. признал себя преемником прежнего Кодекса[58].

В Основах уголовного законодательства Союза ССР и Союзных Республик 1958 г. (в ред. от 08.04.1989)[59] отказу посвящена лишь одна статья 16. В ней находится предписание, связанное с добровольным отказом от преступления. Забегая чуть вперёд, отметим, что аналогичная картина наблюдается и в Основах уголовного законодательства 1991 г.[60] Единственная интересующая нас статья тоже касается добровольного отказа от преступления (ст. 18).

Иначе дело обстоит с УК РСФСР 1960 г. (в ред. от 30.07.1996). Мы насчитали в нем 13 статей, использующих слово «отказ». Большинство расположено в Особенной части Кодекса. Здесь отказ в основном выступает стандартно, т.е. формулирует само запрещенное деяние (отказ возвратиться из-за границы в СССР - ст. 64, отказ в приеме на работу - ст. 139, отказ от дачи показаний - ст. 182[61] [62]). Но теперь отказ начинает применяться и с целью описания поведения потерпевшего, которого пытается добиться виновный (принуждение к отказу от распространения информации - ст. 140.1, организация объединения, чья деятельность сопряжена с побуждением к отказу от исполнения гражданских обязанностей - ст. 143.1). Данная роль отказа впервые попалась нам в Уложении 1903 г. (ст. 507) и Советском уголовном уложении 1918 г. (ст. 208). Из кодексов 1922 г. и 1926 г. она исчезла, но, как видно, отыграла свои позиции и появилась вновь в обсуждаемом сейчас УК 1960 г.

Обращает на себя особое внимание довольно странная законодательная конструкция «уклонение родственников убитого от отказа применения кровной мести» (ст. 231). По-видимому, отказ тут предстает в качестве должного поступка, а вот уклонение от него уже образует соответствующий состав преступления. Неясно, для чего понадобилось изобретать столь необычное решение, ведь ранее (ст. 195 УК 1926 г.) законодатель легко обходился без лишней путаницы, попросту указав на «уклонение от примирения». Думается, совсем не случайно авторы, комментировавшие Кодекс 1960 г., по-прежнему продолжали говорить о том, что «сам факт уклонения от примирения образует оконченный состав

70

преступления» .

В Общей части УК 1960 г. появились новые сферы функционального назначения отказа. Во-первых, с его помощью строится основание к отмене отсрочки отбывания наказания (отказ от ребенка - ч. 8 ст. 46.2). Во-вторых, отказом именуется процессуальное действие суда (отказ в зачете срока наказания - ч. 10 ст. 46.2), а также общественной организации или трудового коллектива (отказ от поручительства - ч. 4 ст. 52).

• Итак, полагаем, что в историческом ключе все главные аспекты, касающиеся становления и развития уголовно-правового отказа, получили надлежащее освещение. Завершая наш ретроспективный анализ, хотелось бы отразить следующие выводы.

Отечественному уголовному законодательству категория «отказ» длительное время была неизвестна. Она стала активно использоваться в нормативных правовых актах лишь с середины XIX века, а до этого времени имелись только два единичных примера текстуального закрепления отказа (ст. 7 Судебника 1550 года, ст. 14 гл. X Соборного Уложения 1649 года). Однако исследование, проведённое с учётом смыслового наполнения юридических норм, позволяет и в более ранних источниках выявить массу явлений, представляющих собой ни что иное, как отказ. Следовательно, с точки зрения цели нашей работы логично выделять два основных периода:

- отказ присутствует в уголовном законе сущностно, а его текстуальное включение обнаруживается всего два раза (X век - 1845 год);

- буквальное широкое закрепление отказа в уголовном законе (1845 год - настоящее время).

В основном термин «отказ» служил для описания противоправного деяния субъекта. В то же время данный термин успешно выполнял и иные задачи. При этом в истории российского уголовного законодательства порою встречаются и такие функции отказа, которые не свойственны даже действующему УК РФ 1996 года. К числу подобных случаев следует отнести ст. 231 УК РСФСР 1960 года, где отказ выступает в качестве правомерного действия, несовершение которого влекло уголовную ответственность.

[1] Подсчет произведен на основании содержания норм, а не по заголовкам статей Кодекса, поскольку отказ в заголовках отражен далеко не всегда.

[2] Аналогичное число указывается и в ранее опубликованных трудах (см.: Купцова М. А. О возникновении и

развитии понятия уголовно-правового отказа // Актуальные проблемы уголовного права и криминологии на современном этапе (вопросы дифференциации ответственности и законодательной техники) / отв. ред. Л. Л. Кругликов. Вып. 1. Ярославль, 2012. С. 128). Правда, мы полагаем, что на момент издания цитируемой работы в УК РФ насчитывалось не 16, а 17 соответствующих статей. В действующей редакции указание на отказ изъято из ст. 178 (Федеральный закон от 08.03.2015 № 45-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 09.03.2015. № 10. ст. 1415).

[4] Закон города Москвы от 21.11.2007 № 45 (в ред. от 23.03.2016) // Доступ из СПС «Г арант».

[5] Егоров С. А. История отечественного государства и права: Вторая половина XIX - начало XX века: Опыт проблемного изложения: учеб. пособие. Ярославль, 2004. С. 4.

[6] Хрестоматия по истории государства и права России: учеб. пособие / сост. Ю. П. Титов. - 2-е изд., перераб. и доп. М., 2007. С. 10.

[7] См.: Ланге Н. И. Исследование об уголовном праве Русской Правды. СПб., 1860. С. 111-112; Беляев И. Д. Лекции по истории русского законодательства. М., 1879. С. 243.

[8] См.: Российское законодательство X-XX веков: В девяти томах. Т. 1. Законодательство Древней Руси / под общ. ред. О. И. Чистякова. М., 1984. С. 161.

[9] Там же. С. 202.

[10] Там же. С. 340.

[11] См.: История отечественного государства и права / под ред. Р. С. Мулукаева. М., 2012. С. 71.

[12] Российское законодательство X-XX веков. Т. 2. Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства. М., 1985. С. 54-62.

[13] Там же. С. 132.

[14] См.: Российское законодательство X-XX веков. Т. 3. Акты Земских соборов. М., 1985. С. 88.

[15] Составители Соборного Уложения 1649 г. впервые в нашей правовой истории предложили определенную классификацию преступлений. Поэтому по сравнению с предшествующим уголовным законодательством место размещения норм в Соборном Уложении создает благодатную почву для выводов о том, что сейчас принято называть родовым объектом преступления (см.: Маньков А. Г. Уложение 1649 года. Кодекс феодального права России. Л., 1980. С. 217-218).

[16] См.: Линовский В. Исследование начал уголовного права, изложенных в Уложении царя Алексея Михайловича. Одесса, 1847. С. 34-35.

[17] См.: Российское законодательство X-XX веков. Т. 3. С. 104.

[18] Камалова Г. Т. Хрестоматия по курсу «История отечественного государства и права». Челябинск, 2007. С. 108.

[19] См.: Проекты Уголовного Уложения 1754-1766 годов. Новоуложенной книги часть вторая / под ред. А. А. Востокова; предисл. Н. Д. Сергеевского. СПб., 1882. С. 16.

[20] См.: Российское законодательство X-XX веков. Т. 4. М., 1986. С. 337-338.

[21] Полное собрание законов Российской империи. Собрание 1-е. Т. 32. С. 80-84.

[22] Баранов В. М., Баранова М. В., Гладышева И. П. Юридический отказ (теория, практика, техника). Нижний Новгород, 2011. С. 387.

[23] См.: Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях / перевод и вступ. статья М. М. Исаева. М., 1939. С. 377-378.

[24] См.: Наказ императрицы Екатерины II, данный комиссии о сочинении проекта нового уложения / под ред. Н. Д. Чечулина. СПб., 1907. С. CXXXII, 57.

[25] См.: Горегляд О. Опыт начертания российского уголовного права. Часть I. О преступлениях и наказаниях вообще. СПб., 1815. С. 3, 94, 95.

[26] См.: Гуляев П. Н. Российское уголовное право, составленное из российских государственных узаконений. М., 1826. С. 18-19.

[27] Некоторые современные ученые называют работу О. Горегляда первым учебником российского уголовного права (см.: ГрачеваЮ. В., Чучаев А. И. Первый учебник российского уголовного права // Lex Russica. 2015. № 3. С. 112-124). Нам же видится, что обсуждаемый труд на учебник не похож ни капли. Это лишь прекрасная и удобная инкорпорация, что подтверждается словами самого автора: «сии причины заставили меня собрать и привести в некоторых порядок все российские уголовные законы...» (Горегляд О. Опыт начертания российского уголовного права. С. XXIV). Но как бы то ни было, мы сходимся в главном - положительной оценке сочинения.

[28] См.: Проект Уголовного уложения Российской империи. Часть первая. Основания уголовного права. СПб., 1813.

С. 6-7.

[29] На целесообразность уменьшения наказания при добровольно оставленном покушении обращалось внимание и авторами соответствующего периода времени (см. напр.: Нейман И. Начальные основания уголовного права. СПб., 1814. С. 62).

[30] П. А. Фейербах привлекался к работе над проектом (см.: Безверхов А. Г., Коростелев В. С. Проект Уголовного уложения Российской империи 1813 года. Самара, 2013. С. 8).

[31] См.: ФейербахП. А. Уголовное право. СПб., 1810. С. 40.

[32] См.: Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран. Т. 1 / сост. М. М. Борисевич. М., 2008. С. 109.

[33] См.: Уголовное уложение Царства Польского 1818 года. Общая часть книги о преступлениях / под ред. проф. В. Есипова; перевод Ф. Тарановского. СПб., 1895. С. 26.

[34] Лишь очень немногие исследователи в середине XIX века употребляли термин «добровольный отказ от преступления» (см. напр.: Гаер. Учебник уголовного права. Часть общая / перевод, просмотренный проф. А. М. Богдановским. Одесса, 1873. С. 30; Калмыков П. Д. Учебник уголовного права / сост. А. Любавский. СПб., 1866. С. 125-126; Чебышев-Дмитриев А. А. Опыты по уголовному праву. О покушении. СПб., 1866. С. 138-145). Он твёрдо вошел в научный оборот значительно позже (в советское время), заменив собою распространенный ранее термин «добровольно оставленное покушение».

[35] См.: Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. СПб.: Тип. 2-ого отд. имп. канцелярии, 1845. С. 38.

[36] Но в литературе, особенно изданной еще до принятия Уложения 1845 г., вопрос о наказуемости добровольно оставленного покушения вызывал ожесточенные диспуты (см.: Баршев С. Общие начала теории и законодательств о преступлениях и наказаниях: в 2-х разделах. М., 1841. Раздел II. С. 130-136).

[37] Проект Уложения о наказаниях уголовных и исправительных, внесенный в 1844 г. в Госсовет. СПб., 1871. С. 35.

[38] См: Круглевский А. Н. Учение о покушении на преступление. Т. 1. Петроград, 1917. С. 54-80.

[39] См.: Орлов А. Н. О покушении на преступление по началам науки и современным законодательствам. Вып. 1. М., 1868. С. 68-80.

[40] См.: Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. С. 40.

[41] Там же. С. 97.

[42] См.: Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. С. 125.

[43] См.: Российское законодательство X-XX веков. Т. 8. Судебная реформа. М., 1991. С. 412.

[44] См.: Финляндское Уголовное Уложение и относящиеся к нему узаконения / предисл. Н. Д. Сергеевского. СПб., 1907. С. 60-61.

[45] См.: Будзинский С. О преступлениях в особенности. Сравнительное исследование. М., 1887. С. 430-431.

[46] См.: Финляндское Уголовное Уложение и относящиеся к нему узаконения. С. 123.

[47] «Освобождающий от наказания характер отступления от покушения признается вообще всеми», - говорилось в одном из отзывов на проект Уложения 1903 г. (см.: фон-Лист Ф. Замечания на проект общей части русского уголовного уложения // Журнал гражданского и уголовного права. 1883. Кн. 7. С. 80).

[48] См.: Уголовное Уложение, высочайше утвержденное 22 марта 1903 г. С приложением предметного алфавитного указателя. СПб.: Изд. В. П. Анисимова, 1903. С. 26.

Грачева Ю. В., Маликов С. В., Чучаев А. И. Советское уголовное уложение (научный комментарий, текст, сравнительные таблицы) / под общ. ред. А. И. Чучаева. М., 2015. С. 164, 165, 177.

[50] Там же. С. 199-200.

[51] Там же. С. 207.

[52] Там же. С. 171.

[53] Собрание узаконений РСФСР. 1919. № 66. ст. 590.

[54] Герцензон A. A., Грингауз Ш. С., Дурманов Н. Д., Исаев М. М., Утевский Б. С. История советского уголовного права. М., 1948. С. 159.

[55] Собрание узаконений РСФСР. 1922. № 15. ст. 153.

[56] Собрание законодательства СССР. 1924. № 24. ст. 205.

[57] Собрание узаконений РСФСР. 1926. № 80. ст. 600.

[58] См.: Курс уголовного права: Учение о преступлении. Общая часть. Т. 1 / под ред. Н. Ф. Кузнецовой, И. М. Тяжковой. М., 1999. С. 37.

[59] Ведомости Верховного Совета СССР. 1959. № 1. ст. 6; 1989. № 15. ст. 106.

[60] Ведомости Совета народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР. 1991. № 30. ст. 862. Нормативный акт не вступил в силу в связи с распадом СССР.

[61] В отличие от действующего УК РФ (ст. 308) по ст. 182 УК РСФСР 1960 г. преступным признавался не только отказ, но и уклонение свидетеля или потерпевшего от дачи показаний. Однако в учебной литературе различие между обозначенными явлениями проводилось не всегда (см. напр.: Курс советского уголовного права. Часть особенная. Т. 4 / отв. ред. Н. А. Беляев. Л., 1978. С. 368-371).

[62] Комментарий к Уголовному Кодексу РСФСР 1960 года / под ред. М. Д. Шаргородского, Н. А. Беляева. Л., 1962. С. 385.