Формулировка добровольного отказа организатора и подстрекателя заложена в ч. 4 ст. 31 УК. Организатор и подстрекатель не подлежат уголовной ответственности, если они своевременным сообщением органам власти или иными предпринятыми мерами предотвратили доведение преступления исполнителем до конца.

Предписания о добровольном отказе этих соучастников объединены в рамках одной правовой нормы. Соответствующее расположение объясняется сходностью действий, которые они должны совершить для признания добровольного отказа.

В период действия УК 1960 г. П. Ф. Тельнов отстаивал мнение, согласно которому добровольный отказ организатора и подстрекателя заключается в ликвидации созданного ими преступного замысла у исполнителя, а нейтрализация преступления иным путем (собственное вмешательство, подключение органов власти) не признается добровольным отказом[1] [2]. По действующему УК для наличия добровольного отказа у подстрекателя и организатора не обязательно, чтобы их действия привели к добровольному отказу исполнителя. Верно и другое: если добровольно отказался исполнитель, это автоматически не означает, что соучастники тоже добровольно отказались.

Еще раньше (при действии УК 1926 г.) И. И. Слуцкий утверждал, что добровольный отказ исполнителя есть следствие недостаточной активности подстрекателя. Поэтому ученый заключал, что добровольный отказ исполнителя будет смягчающим обстоятельством по отношению к подстрекателю .

Действительно, вопрос об ответственности организатора и подстрекателя, в случае, когда исполнитель добровольно отказался, не так уж и прост. Правило о неудавшемся подстрекательстве, закрепленное во втором предложении ч. 5 ст. 34

УК, не имеет прямого отношения к проблеме, т.к. склоняемое лицо может просто не согласиться стать исполнителем. Коль скоро склоняемый не приступал к осуществлению преступного замысла, то его отрицательный ответ, адресованный подстрекателю, не является добровольным отказом от преступления в смысле ст. 31 УК. Так, Ярославский областной суд признал Коскова виновным в приготовлении к разбою в связи с тем, что Косков в течение нескольких дней уговаривал К. принять участие в преступлении, но К. не поддался убеждениям, сообщил о намерениях Коскова потерпевшей и подал заявление в милицию . Решение достаточно очевидно, поскольку действия виновного с точностью подпали под ч. 5 ст. 34 УК.

По мнению В. В. Питецкого, при добровольном отказе исполнителя другие соучастники несут ответственность за приготовление . Д. Д. Сулаквелидзе указывает, что если исполнитель отказался на стадии непосредственного совершения преступления, то соучастникам следует вменить соучастие в покушении . Л. Д. Гаухман полагает, что ответственность соучастников коррелирует со стадией, на которой прекратил свою деятельность исполнитель . Последней позиции придерживаются и авторы более поздней работы, специально посвященной ответственности соучастников преступления . Аналогичную идею применительно к подстрекателю чуть ранее высказывала А. А. Шакирова .

На наш взгляд, при добровольном отказе исполнителя содеянное другими соучастниками необходимо квалифицировать исключительно как приготовление к преступлению, причем без ссылки на соответствующую часть ст. 33 УК. Даже если исполнитель отказался на стадии исполнения, ошибочно вменять покушение остальным соучастникам. Это означало бы искусственное увеличение пределов их ответственность лишь по той причине, что исполнитель продвинулся немного [3] [4] [5] [6] [7] [8] дальше в реализации преступного замысла. В свою очередь ссылка на ст. 33 УК при квалификации преступления есть своеобразный маркер, знак соучастия. Таким образом, отсутствие ссылки на ст. 33 УК объясняется тем, что невозможно быть соучастником непреступного поведения, коим и является добровольный отказ . Отсюда вытекает наше несогласие с квалификацией по ч. 4 ст. 33, ч. 1 ст. 30, п. «з» ч. 2 ст. 105 УК поведения заказчика убийства, в случаях, когда лицо, приступившее к подготовке убийства, затем отказывается от его доведения до конца . Полагаем, ссылаться нужно только на ч. 1 ст. 30 УК.

В уголовно-правовой теории выделяют несколько способов добровольного отказа организатора и подстрекателя . При интеллектуальном способе организатор и подстрекатель путем воздействия на сознание исполнителя вызывают со стороны последнего добровольное либо вынужденное прекращение создания условий для совершения преступления либо действий, непосредственно направленных на достижение преступного результата. К интеллектуальному способу относятся разного рода предостережения, уговоры, заверения не претворять в жизнь высказанную угрозу, отзыв ранее сделанного обещания уплатить вознаграждение исполнителю и т.п.

Физический способ характеризуется использованием физической силы, ограничением свободы исполнителя, иногда даже причинением вреда его здоровью. В науке справедливо поднимается проблема применения к субъектам, добровольно отказавшимся при помощи физического способа, норм о необходимой обороне . На наш взгляд, для этого нет преград. Однако в случае превышения пределов необходимой обороны лицо надлежит привлечь к ответственности за преступление в отношении исполнителя, совершенное при превышении необходимой обороны.

Еще один способ добровольного отказа - своевременное сообщение органам власти о готовящемся преступлении. Под ним следует понимать [9] [10] [11] [12] заявление, сделанное как в устной, так и в письменной форме, как в личной беседе с представителем власти, так и с использованием средств связи.

«Сообщение органам власти зачастую является единственно возможным способом добровольного отказа, поскольку на определенном этапе развития преступной деятельности организатор и иные соучастники при всем желании самостоятельно уже не могут предотвратить преступление» , - верно замечает А. А. Тер-Акопов. Иногда в литературе встречается суждение о том, что для признания добровольного отказа организатор и подстрекатель сначала должны попытаться отговорить исполнителя, а сообщать в органы власти, только если это не удалось . Конечно, нужно учитывать, что здесь мы ссылаемся на работу белорусского автора. Но регламентация добровольного отказа соучастников в УК РФ и УК Республики Беларусь идентична, поэтому мы вправе говорить об уязвимости подобной позиции, ведь из закона она совсем не вытекает.

По мнению А. И. Орловой, признак своевременности сообщения является излишним, поскольку если преступление в итоге было пресечено, то сообщение всегда должно признаваться своевременным[13] [14] [15] [16]. В сущности, это действительно так, ведь практически своевременность определяется через фактическое положение дел: удалось предотвратить преступление или нет.

В науке остался без всякого внимания вопрос об органах власти, упомянутых в ч. 4 ст. 31 УК. По буквальному смыслу нормы это могут быть любые органы. Правда, большинство из них не уполномочены на пресечение преступлений и не имеют соответствующего аппарата. Так, представительные (законодательные) органы вряд ли способны каким-либо образом отреагировать на сообщение обратившегося лица.

Даже правоохранительные органы далеко не всегда имеют необходимую компетенцию (суды, адвокатура, нотариат) . Аналогично дело обстоит и со многими органами исполнительной власти федерального и регионального уровня (министерства, департаменты, службы, агентства, инспекции), а уж тем более с органами местного самоуправления. Сообщение, адресованное вышеназванным органам, скорее всего, окажется бесполезным.

Реальный эффект возникает лишь от сообщения, направленного в органы, специально уполномоченные на проведение проверки в порядке ст. 144-145 УПК (структуры МВД, Следственный Комитет, ФСБ и некоторые другие). Кроме того, результативным может стать и обращение в прокуратуру, которая является органом, надзирающим за законностью процедуры учёта и проверки сообщений о преступлениях.

Действующий уголовный закон описывает несколько разновидностей поведения, совершая которые лицо признается организатором преступления. Исходя из ч. 3 ст. 33 УК организатором является лицо: а) организовавшее совершение преступления; б) руководившее его исполнением; в) создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее ими. Соответственно, в зависимости от выполняемых функций добровольный отказ организатора преступления может иметь определенную специфику. Как правило, для добровольного отказа организатора необходимы только действия. Однако возможно и бездействие, о чем будет сказано ниже.

1. В случае, если лицо организовало совершение преступления или осуществляло руководство исполнением, то добровольный отказ организатора выражается в непосредственном вмешательстве в деятельность исполнителя. Действия организатора должны привести к добровольному отказу исполнителя либо к созданию устойчивых препятствий на пути исполнителя, которые последний будет не в состоянии преодолеть без руководящей роли организатора. Обращение к органам власти в данной ситуации в принципе допустимо, но не всегда продуктивно в связи с коротким временным периодом существования возможности указанного вмешательства.

Интересен вопрос о том, свидетельствует ли о добровольном отказе неявка на место предполагаемого преступления того организатора, который должен был
руководить совершением преступления. По нашему мнению, при разрешении данного вопроса необходимо учитывать, в силу каких причин организатор не прибыл к обусловленному месту. Если это вызвано объективными препятствиями (дорожные пробки, поломка транспортного средства, задержание в пути следования), то, разумеется, о добровольном отказе не может идти речи, поскольку отсутствуют такие признаки как свобода и осознание возможности довести преступление до конца. Когда же неявка организатора связана с субъективными причинами (осознание незаконности задуманного, боязнь разоблачения, неуверенность в соучастниках и т.п.), то решение выглядит следующим образом.

Закон требует, чтобы организатор предотвратил доведение преступления до конца. Такое словоупотребление, на первый взгляд, вызывает впечатление о том, что отказ может выражаться только в действиях, т.к. «предотвратить»

292

означает «устранить», «отвести» .

Однако если руководящая роль организатора в совершении преступления предполагалась столь существенной, что вследствие его отсутствия на месте остальные соучастники оказались фактически лишены возможности совершить намеченное преступление, то неприбытие организатора (бездействие) означает предотвращение преступления. Например, исполнитель не может совершить разбой в силу отсутствия у него указаний о внешности предполагаемого потерпевшего, о наиболее благоприятном моменте нападения, о возможных путях отхода, которые в соответствии с достигнутой договоренностью организатор должен был ему выдать лишь на месте преступления. Если в сложившейся ситуации исполнитель совершает нападение на случайного прохожего, то это должно расцениваться как эксцесс исполнителя (ст. 36 УК).

2. Что касается лица, создавшего организованную группу или преступное сообщество либо руководившего ими, то разрешение вопроса о его добровольном отказе стоит особняком. Несмотря на то, что ч. 3 ст. 33 УК прямо называет организатором лицо, создавшее или руководившее преступным сообществом,

Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. С. 539.

фактически данное положение закона страдает известной декларативностью. В действительности же любой, кто создал преступное сообщество или руководил им, признается исполнителем самостоятельного преступления (ст. 210, 2054, 2821 УК). Никаких преступных сообществ, специально не упомянутых в Особенной части УК РФ, попросту нет.

Вдобавок, исходя из разъяснений, содержащихся в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10.06.2010 г. № 12 «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участии в нем (ней)» поведение лица, связанное с отдельными преступлениями, совершенными в рамках деятельности преступного сообщества, всегда квалифицируется как исполнительство без ссылки на ст. 33 УК. Причем такая квалификация не зависит от распределения ролей в конкретном преступлении.

Во многих случаях то же самое правомерно сказать и о лице, создавшем организованную группу. Виновный будет считаться исполнителем преступлений, предусмотренных ст. 208 или ст. 209 УК.

Поэтому все перечисленные субъекты могут добровольно отказаться по правилам, установленным не для организатора, а для исполнителя преступления. Они должны прекратить свои действия, направленные на образование соответствующих преступных формирований, до того момента, когда последние считаются созданными. Добровольный отказ от преступления, совершаемого в форме руководства преступным сообществом, по-видимому, мыслим только до момента «вступления в должность» руководителя.

Другое дело, когда действия по созданию организованной группы нельзя квалифицировать как отдельное преступление (например, организованная группа предназначена для совершения мошенничеств). Тогда превалирующее значение имеет добровольный отказ не от создания самой группы, а от совершения конкретного преступления. Организатор должен предотвратить совершение этого преступления исполнителями. Разница здесь весьма значительна, поскольку

Бюллетень Верховного Суда РФ. 2010. № 8. С. 3-8.

возможность добровольного отказа организатора при таких условиях существует и после учреждения организованной группы. Разумеется, если виновные не смогли ничего совершить по не зависящим от них обстоятельствам, то они привлекаются к ответственности за приготовление (ч. 6 ст. 35 УК).

Подстрекателем является лицо, склонившее иных лиц к совершению преступления путем уговора, угрозы, подкупа или другим способом (ч. 4 ст. 33 УК). Сущность подстрекательства состоит в поведении, которое направлено на возбуждение у другого человека намерения совершить преступление. Усилия подстрекателя производят изменения в психической сфере исполнителя. Поэтому действия подстрекателя по отношению к поведению исполнителя и возможному преступному результату носит особенный детерминирующий характер, который

294

иногда называют инспирирующей связью .

Соответственно, при добровольном отказе подстрекатель сводит на нет, разрывает инспирирующую связь. Он совершает действия, противоположные ранее содеянному, например, убеждает исполнителя не совершать преступление, воздействует на его нравственные качества, взывает к благоразумию и т.д. Если подстрекатель склонял исполнителя путем угрозы или подкупа, он также должен заверить, что не собирается осуществлять высказанную угрозу, аннулировать свое обещание заплатить вознаграждение либо потребовать возврата уже переданной оплаты. Поскольку перечень способов подстрекательства не является закрытым, постольку не представляется возможным дать исчерпывающий перечень способов добровольного отказа подстрекателя. Самое главное, чтобы в конечном итоге исполнитель под воздействием подстрекателя не совершил преступление.

Что касается добровольного отказа подстрекателя путем сообщения органам власти, то наиболее наглядной иллюстрацией послужит пример из актуальной судебной практики.

Искандарян, отбывающий наказание в исправительной колонии, получив по телефону предложение за денежное вознаграждение найти исполнителя убийства К,. склонил другое лицо, отбывающее наказание в колонии, к

См.: Уголовное право России. Часть общая / отв. ред. Л. Л. Кругликов. - 3-е изд. М., 2012. С. 170.

приисканию последним исполнителя убийства по найму. Получив от этого лица сведения о приискании им исполнителя убийства, Искандарян через своего знакомого передал исполнителю убийства денежное вознаграждение в качестве аванса за убийство и сведения о потерпевшем К. Исполнитель убийства с другими лицами выехал в назначенное место для убийства К.

Правоохранительным органам стала известна информация о готовящемся преступлении. В оперативную часть колонии был вызван Искандарян, которому была сообщена вся известная информация о готовящемся убийстве, и предложено сотрудничество. Приняв предложение, Искандарян сообщил данные о потерпевшем, показав на своем телефоне схему его места жительства и регистрационный знак автомобиля. Информация была передана сотрудникам уголовного розыска, которыми во дворе дома потерпевшего был задержан исполнитель убийства М. и его друзья П. и Ж.

Оценивая действия Искандаряна, суд обоснованно исходил из того, имелась ли у него свобода выбора поведения после предложения сотрудников уголовного розыска, а также из того, имел ли он возможность довести преступление до конца. Из показаний допрошенных в качестве свидетелей сотрудников уголовного розыска П. и К. следует, что на момент беседы с Искандаряном им было известно лишь о готовящемся утром 27 июля 2011 года убийстве, фамилия исполнителя преступления и номер его телефона. Данные о потерпевшем, о месте совершения преступления, о месте нахождения исполнителя убийства им не были известны.

Представленные доказательства свидетельствуют о том, что сведения о готовящемся преступлении, которыми располагали сотрудники полиции, наличие возможности задержать Искандаряна в рамках дела о преступлении в отношении К., не препятствовали Искандаряну продолжить совершение преступления. Искандарян, осведомленный о том, что правоохранительным органам стало известно о его причастности к преступлению, тем не менее, сохранял реальную возможность довести начатое преступление по лишению жизни К. до конца и осознавал, что его отказ сообщить правоохранительным органам сведения о потерпевшем и месте преступления приведет к тому, что исполнители совершат оконченное убийство.

Искандарян, как подстрекатель убийства, находясь в исправительном учреждении, имея возможность предотвратить совершение убийства путем сообщения органам власти необходимой информации для задержания исполнителя, реализовал имевшуюся у него возможность. Действия Искандаряна, выразившиеся в своевременном сообщении органам власти сведений о месте убийства и сведений о потерпевшем, которые дали положительный результат и привели к предотвращению доведения убийства исполнителем до конца, правильно расценены судом первой инстанции как добровольный отказ .

В приведенном судебном акте сделан обоснованный вывод об отсутствии юридического значения того факта, что инициатива в сообщении информации о готовящемся преступлении исходила не от подстрекателя, а от правоохранительных органов. Кроме того, дана абсолютно верная оценка тому, что опасность привлечения подсудимого к уголовной ответственности за подстрекательство к убийству не повлияла ни на осознание им возможности довести преступление до конца, ни на свободный характер отказа. Учет данных факторов позволил суду вынести приговор, правосудность которого была подтверждена Верховным Судом РФ.

В науке уголовного права выделяют весьма сходную с подстрекателем фигуру - провокатора преступления[17] [18] [19]. Еще А. А. Пионтковский писал, что «провокатор руководствуется не стремлением в своей деятельности причинить вред объекту, на который направлено действие исполнителя, а стремлением изобличить преступника и передать его в руки органов государственной власти» . Несмотря на различие целей деятельности подстрекателя и провокатора, при наличии иных необходимых оснований содеянное провокатором

подлежит квалификации по правилам о подстрекательстве . Соответственно, нельзя исключать и допустимость добровольного отказа провокатора[20] [21]. Однако он никогда не может выражаться в сообщении о готовящемся преступлении органам власти, поскольку такое сообщение и является конечной целью провокации. Поэтому мы не можем согласиться с А. А. Арутюновым, когда он пишет: «если сообщение провокатора привело к предотвращению последствий, то он не подлежит уголовной ответственности»[22] [23].

По мнению А. А. Шакировой, добровольный отказ провокатора возможен только в случае успешного побуждения спровоцированного на совершение преступления лица к добровольному отказу с его стороны . Указанная позиция нам представляется не вполне точной, потому что не просматривается оснований для исключения добровольного отказа провокатора при использовании им физического способа.

Следует также обратить внимание на то, что в УК существует самостоятельный состав, устанавливающий ответственность за провокацию (ст. 304 УК - провокация взятки либо коммерческого подкупа). На самом деле он имеет мало общего с деянием провокатора, о котором речь шла выше. При провокации взятки сам провокатор является исполнителем преступления, предусмотренного ст. 304 УК РФ. При его совершении никакого соучастия не образуется.

Добровольный отказ от совершения этого преступления будет считаться добровольным отказом исполнителя преступления. Выражаться он будет не в активном воздействии на лицо, которому предполагалось передать взятку, а в пассивном поведении, т.е. воздержании от действий, способных создать искусственные доказательства получения взятки.

Возникает довольно-таки интересная ситуация, если подстрекательство осуществлялось в отношении несовершеннолетнего. В этом случае виновный, как
правило, становится не только соучастником того преступления, к которому он склонял, но и исполнителем другого преступления - вовлечения (ст. 150 УК). Согласно абз. 5 п. 42 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 01.02.2011 № 1 (в ред. от 02.04.2013) «О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания

302

несовершеннолетних» вовлечение считается оконченным с момента совершения несовершеннолетним оконченного преступления, приготовления к преступлению или покушения на преступление. Приведенное разъяснение создает трудности в применении норм о добровольном отказе.

Допустим, несовершеннолетний приступил к созданию условий, (изготовил орудия, приискал соучастников и т.п.). Окончено ли вовлечение? Если ответить положительно, то добровольно отказавшийся подстрекатель, предотвративший совершение несовершеннолетним преступления (например, отговоривший несовершеннолетнего учинять преступление), не подлежит ответственности за подстрекательство, но будет отвечать за вовлечение. Думается, это очень плохое решение. Оно вряд ли соответствует общему смыслу уголовно-правового регулирования. Зачем, с какой целью подвергать наказанию такое лицо? Неужели только из-за криминальной направленности предшествующего поведения?

Предпочтительным представляется иной вариант. Приготовление и покушение характеризуются признаком незавершенности по не зависящим от виновного обстоятельствам. Если строго буквально интерпретировать разъяснение Пленума Верховного Суда РФ, то вовлечение следует признавать оконченным с момента, когда действия несовершеннолетнего по созданию условий или действия по непосредственному исполнению преступления были прерваны по не зависящим от несовершеннолетнего обстоятельствам.

При таком понимании в разрешении вопроса о добровольном отказе появится четкая логика. Тогда подстрекатель, предотвративший совершение несовершеннолетним преступления, не будет подлежать ответственности ни за подстрекательство, ни за вовлечение. [24]

Условием, при котором исключается ответственность добровольно отказавшихся организатора и подстрекателя, является предотвращение доведения преступления исполнителем до конца. В литературе данное положение закона иногда подвергается критике. Так, А. П. Козлов полагает, что если инициатива учинения преступления исходит не от организатора, то у него нет обязанности

303

предотвращать преступление .

Подобное утверждение небесспорно. Независимо от того, кто проявляет инициативу, организатор вносит свою лепту в преступление путем координации действий, разработки планов, распределения ролей и т.д. Столь значительное участие сводится на нет, только если преступление удастся предотвратить. Кроме того, по нашему мнению, весьма сомнительно, что организатор, не проявлявший инициативу, становится существенно менее опасной фигурой, чем организатор, проявлявший таковую.

Н. Ф. Кузнецова придерживалась позиции о том, что даже если исполнитель все же совершит преступление, то подстрекатель не должен привлекаться к ответственности при условии сообщения органам власти до начала реализации плана[25] [26] [27]. Сейчас похожий взгляд разделяет А. А. Клюев. Автор указывает, что действия организатора и подстрекателя могут не привести к предотвращению преступления не по его вине, а в связи с нерасторопностью правоохранительных органов . Как уже отмечалось, своевременность сообщения определяется через фактическое положение дел - удалось предотвратить преступление или нет. Иной подход привел бы к необоснованной необходимости оценки судами при рассмотрении уголовных дел причин, в силу которых органы власти не предотвратили преступление. Кроме того, медлительность компетентных органов не препятствует соучастникам принять самостоятельные меры к недопущению совершения преступления. Сказанное, однако, совсем не исключает возможность привлечения виновных в непринятии необходимых мер должностных лиц уполномоченных органов к дисциплинарной, административной или уголовной ответственности.

В ч. 5 ст. 31 УК говорится, что если действия организатора или подстрекателя, не привели к предотвращению совершения преступления исполнителем, то предпринятые ими меры могут быть признаны судом смягчающими обстоятельствами при назначении наказания. Следует поддержать мнение, согласно которому данному нормативному предписанию избрано ненадлежащее место, ибо смягчающие обстоятельства, должны быть особо названы в ст. 61 УК[28] [29] [30].

Указанная идея учитывается и в новейших диссертациях по теме добровольного отказа. Т. Н. Дронова предлагает дополнить ч. 1 ст. 61 УК РФ специальным пунктом следующего содержания: «неудавшаяся попытка добровольного отказа от доведения преступления до конца» . Хотелось бы также отметить, что мы отрицательно относимся к употреблению в ч. 5 ст. 31 УК идентификатора диспозитивной модальности. Попытка добровольного отказа соучастников не может, а должна учитываться судом в качестве смягчающего обстоятельства. Вот, кстати, и ещё один аргумент в пользу включения этого обстоятельства в ст. 61 УК РФ. Ведь перечни смягчающих и отягчающих обстоятельств выполняют в уголовном законе не только ориентирующую, но и обязывающую функцию .

[1] См.: ТельновП. Ф. Ответственность за соучастие в преступлении. М., 1974. С. 160.

[2] См.: Слуцкий И. И. Обстоятельства, исключающие уголовную ответственность. С. 35.

[3] См.: Определение Верховного Суда РФ от 29.07.1999 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. № 5. С. 6-7.

[4] См.: Питецкий В. Неудавшееся соучастие в преступлении // Российская юстиция. 2003. № 4. С. 51.

[5] См.: Сулаквелидзе Д. Д. Добровольный отказ от совершения преступления: дисс. вестник ... канд. юрид наук. Тбилиси, 1993. С. 21.

[6] См.: Гаухман Л. Д. Квалификация преступлений: закон, теория, практика. М., 2001. С. 231.

[7] См.: Павлухин А. Н., Рыжов Р. С., Эриашвили Н. Д. Виды и ответственность соучастников преступления. М., 2007. С. 112.

[8] См.: Шакирова А. А. Добровольный отказ о преступления соучастников: дис. ... канд. юрид наук. М., 2006. С. 137-138.

[9] См.: Плаксина Т. Неудавшееся подстрекательство // Уголовное право. 2011. № 4. С. 51.

[10] См. напр.: Кассационное определение Верховного Суда РФ от 14.05.2003 г. № 67-О03-25 // Доступ из СПС «Г арант».

[11] См.: Орлова А. И. Добровольный отказ от преступления: проблемы теории и практики. С. 17.

[12] Питецкий В. Добровольный отказ соучастников преступления // Российская юстиция. 2000. № 10. С. 38.

[13] Тер-Акопов А. А. Добровольный отказ от совершения преступления. С. 69.

[14] См.: Бабий Н. А. Уголовное право Республики Беларусь. Общая часть. Минск, 2010. С. 315.

[15] См.: Орлова А. И. Добровольный отказ от преступления: проблемы теории и практики. С. 18.

[16] Тем более, что само понятие и круг правоохранительных органов вызывает споры (см. об этом: Чувилев А. А., Чувилев Ан. А. Правоохранительные органы: учеб пособие. М., 2000. С. 5-6).

[17] Кассационное Определение Верховного Суда РФ от 09.01.2013 г. № 33-012-36 // Доступ из СПС «Ко нсультантПлюс».

[18] Подробнее о провокаторе см.: Волженкин Б. В. Служебные преступления: комментарий законодательства и судебной практики. СПб., 2005. С. 316; Гришаев П. И., Кригер Г. А. Соучастие по советскому уголовному праву. М., 1959. С. 148.

[19] Пионтковский А. А. Курс советского уголовного права: в 6 т. Т. 2. С. 474.

[20] См.: Ковалев М. И. Соучастие в преступлении. Екатеринбург, 1999. С. 151; Познышев С. В. Основные начала науки уголовного права. М., 1912. С. 392; Трайнин А. Н. Учение о соучастии. М., 1941. С. 105.

[21] Противоположную позицию см.: Комментарий к Уголовному Кодексу Российской Федерации / отв. ред. А. И. Бойко. Ростов-на-Дону, 1996. С. 112-113.

[22] Арутюнов А. А. Соучастие в преступлении. М., 2013 // Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

[23] Шакирова А. А. Добровольный отказ от преступления соучастников. С. 133.

Бюллетень Верховного Суда РФ. 2011. № 4. С. 2-10; Бюллетень Верховного Суда РФ. 2013. № 6. С. 1-4.

[25] Козлов А. П. Учение о стадиях преступления. С. 321.

[26] См.: Кузнецова Н. Ф. Избранные труды. С. 389-390.

[27] См.: Клюев А. А. Особенности добровольного отказа от совершения преступления в неоконченном посягательстве и в соучастии. С. 25.

[28] См.: БлаговЕ. В. Актуальные проблемы уголовного права. С. 68-69.

[29] Дронова Т. Н. Добровольный отказ от преступления: теория, закон и правоприменение: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Рязань, 2012. С. 22.

[30] См.: Кругликов Л. Л., Васильевский А. В. Дифференциация ответственности в уголовном праве. С. 141, 143.