Категория особых производств в юридическом процессе является весьма важным и актуальным вопросом для современной теории права, от ее содержания существенно зависит надлежащая защита прав и свобод субъектов права, а также реализация конституционных и отраслевых принципов права.

Необходимо отойти от ранее существовавших отраслевой концепций понимания особого производства и его содержания, сводящихся к автономному определению в рамках отдельных видов юридического процесса, а зачастую лишь в гражданском процессе.

Относительно определения понятия особого производства в юридическом процессе нет единого подхода.

Часто встречающиеся предложения о выделении особого производства в самостоятельный вид гражданского судебного производства, в отсутствие общих начал данного правового явления, нецелесообразны ни для юридической практики, ни для последующего его научного осмысления. Подобная разновидность судопроизводства не имеет перспективы развития. В рассматриваемой плоскости явствует тот факт, что законодательное закрепление какой-либо категории дел в особом производстве происходит, дела указанной категории не вошли по определенным причинам в состав других видов гражданского судопроизводства (искового, административного). Другими словами, наличие определенных особенностей в отдельно взятой категории дел исключает возможность рассмотрение данных дел по общим правилам судопроизводства. Такая своеобразная традиция бессистемности относительно регулирования судопроизводства по отдельным категориям дел по правилам особого производства берет свое начало еще в советский период[1].

Особые правовые процедуры как особое процессуальное производство не чужды и неюрисдикционному процессу. Большое количество особых процедур установлено действующим законодательством для реализации прав субъектами вне судебных споров[2].

Отсутствие системного представления об особом производстве как о правовом явлении в целом, а не только как о виде производства в гражданском процессе, необходимость дальнейшего осмысления теоретических научных представлений о сущности и правовой природе особого производства, оптимизация практического правоприменения и совершенствование процессуального законодательства ставят задачу по выявлению признаков особого производства и его определения. Полагаем при этом, что исследование особых производств в качестве базовой общеправовой категории юридического процесса следует проводить в двух аспектах:

а) раскрытие категории особых производств с содержательной стороны, т.е. установление элементов, составляющих его основу, и признаков особого производства;

б) раскрытие категории особых производств с функциональной точки зрения, т.е. выявление функций особого производства в юридическом процессе, его ценности и роли в нем.

Как представляется, только подобный подход позволит отразить все грани данного правового явления.

Исходя из содержательного аспекта категории особых производств можно сформулировать следующие признаки особого производства в юридическом процессе, при этом для признания производства особым достаточно одного или нескольких признаков, не требуется наличия всех признаков в совокупности.

1. Отсутствие спора о праве.

Следовательно, основанием возбуждения особого производства является не спор о праве, а необходимость совершения определенного ряда правовых процедур. Например, производство по делам об установлении факта, имеющего юридическое значение[3].

Таким образом, в особом производстве отсутствует спор о праве в виде конфликта; у лица, обратившегося в суд в порядке особого производства, может иметься интерес или нарушенное право, но если другая сторона в правоотношении не возражает или открыто не выражает свое отрицание, то в этой ситуации можно говорить об особом производстве без конфликта.

Наличие особого субъектного состава. Особое производство всегда характеризуется особым субъектным составом вне зависимости от вида юридического процесса, поскольку один из участников особого производства может иметь определенные льготы, преференции по отношению к иным участникам, к нему могут предъявляться дополнительные требования[4].

Например, совершение сделки несовершеннолетним в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет является особым производством по отношению к общему порядку заключения сделок, регулирующему гражданским законодательством.

В соответствии с частью 1 статьи 26 Гражданского кодекса Российской Федерации субъекты правоотношений несовершеннолетнего возраста от четырнадцати до восемнадцати лет могут совершать гражданско-правовые сделки, за исключением перечисленных в пункте 2 указанной нормы права, только с соответствующего согласия своего законного представителя (родителей, усыновителей или попечителя), выраженного в письменной форма[5].

Сделки, совершенные либо заключенные несовершеннолетними в указанном выше возрасте, действительны также при последующем письменном одобрении данных сделок полномочными представителями: родителями, усыновителями или попечителем.

При этом, согласно статье 175 Гражданского кодекса Российской Федерации гражданско-правовые сделки, совершенные несовершеннолетними (в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет) вопреки требованиям статьи 26 названного нормативно-правового акта без соответствующего согласия законного представителя: родителей, усыновителей, а также попечителя, могут быть признаны недействительными судом по иску кого-либо из законных представителей[6].

Таким образом, несоблюдение требований особого производства может повлечь за собой порочность действий субъектов правоотношений.

Наличие в правоотношениях подобного специального субъекта может являться ограничителем свободы договора[7].

Кроме того, в содержательном аспекте категории особых производств в юридическом процессе следует рассматривать как систему по следующим основаниям:

1) в особом производстве участником всегда выступает субъект права;

2) особое производство реализуется посредством разнообразных источников права процессуального характера либо через специальные процессуальные формы выражения воли участников юридического процесса;

3) особое производство является регулятором различных общественных правоотношений, поскольку рассматриваемая категория основана на праве в целом, не представляется возможным его существование вне рамок правового поля, что в свою очередь определяет среди его признаком – направленность на урегулирование правоотношений;

4) особое производство характеризуется формализованностью, поскольку результат рассмотрения правового вопроса с применением данного института вне зависимости от категории и вида юридического процесса формулируется посредством специальной процессуальной формы (например, судебный акт, исполнительный лист, гражданско-правовой договор, соглашение, акт прокурорского реагирования и т.д.);

особое производство как продукт социума ориентировано на формирование и поддержание надлежащих условий развития правовых отношений, в целях соблюдения баланса частных и публичных интересов.

Определив содержательную составляющую категории особого производства в рамках юридического процесса, следует обратиться к функциональной составляющей рассматриваемого явления. Названная составляющая, иллюстрируется посредством специфической роли, характерной для рассматриваемой категории, а также через призму специальных функций и определенной ценности особого производства в юридическом процессе.

Понятие ценности характеризует те явления объективной действительности, которые способны удовлетворять определенные потребности субъекта права, необходимые, полезные для его существования и развития.

Следовательно, понятие ценности особого производства призвано раскрыть его положительную роль для юридического процесса и его субъектов.

Отсюда ценность особого производства – это способность служить средством для удовлетворения потребностей и интересов субъектов права, общества.

Можно отметить следующие основные проявления ценности особого производства.

1. Особое производство обладает, прежде всего, инструментальной ценностью. А именно, особое производство включает в себя определенный правовой механизм, инструментарий, с помощью которых действиям субъектов юридического процесса в процедуре особого производства обеспечиваются устойчивость, организованность, согласованность, подконтрольность.

2. Ценность особого производства заключается в том, что оно воплощает общую волю, интересы субъектов юридического процесса, способствует развитию тех отношений, в которых заинтересованы как отдельные субъекты права, так и государство в целом. Общественная ценность особого производства заключается в том, что оно оказывает воздействие на поведение и деятельность субъектов права посредством аккумуляции их специфических интересов.

3. Ценность особого производства заключается и в том, что оно выступает упрощенным средством и способом защиты интересов сторон процесса.

Кроме того, роль особого производства в правообразовательном процессе сложно переоценить, поскольку оно делает доступным право законодательной инициативы для отдельных категорий субъектов права, позволяя в упрощенном порядке принимать определенные категории нормативных правовых актов.

Результатом правообразовательного процесса является возникновение того или иного источника права[8], при этом процедура особого производства в правотворческом процессе дает возможность реализовать право законодательной инициативы субъектам правоотношений в особом порядке (например, Конституционный Суд Российской Федерации[9]).

Определив роль особого производства, необходимо выделить его функции в процессуальном праве и юридическом процессе.

Самостоятельным атрибутом является функциональный процесс, осуществляемый особым производством.

Функция (от лат. functio) – это совершение, исполнение, отношение двух (группы) объектов, в котором изменение одного из них ведет к изменению другого[10].

При функционировании любых систем существует обратная связь с окружающим ее миром. По мнению П.П. Баранова, обратная связь усиливает регулирующее воздействие правовых ценностей на всю стратегию решения правоохранительных задач.

Под функцией того или иного явления (или предмета) понимают его значение и роль в рамках системы (определенного целого), которой оно (он) принадлежит. Здесь методологически важно установить параметры исследуемого феномена по отношению к другому явлению или предмету[11].

Применительно к роли особого производства в юридическом процессе в целом, а также в отдельных его классификациях можно выделить следующие функции:

1) коордионационная. В любом особом производстве явствует координация норм права, с помощью которых происходит установление баланса интересов различных субъектов в праве, определяющих их процессуальный и материально-правовой интерес;

2) унификационная (посредством данной функции обеспечивается единообразный подход урегулирования отдельных правоотношений в эквивалентных с юридической стороны ситуациях). При этом следует отметить, что данная функция свойственна правореализационному процессу в целом, поскольку унификация представляет собой свойство фактического действия права, в обратном случае предписание нормативно-правового акта теряет смысловое значение, вкладываемое в него законодателем в целях наиболее эффективного регулирования общественных правоотношений;

3) правозащитная (выступает упрощенным либо наиболее охраняемым средством и способом защиты прав и законных интересов заинтересованных лиц. Другими словами посредством данной функции позволительно в особым порядке защитить свои права и законные интересы с учетом экстраординарности (особой ценности) правоотношений либо необходимости упрощения процедурно-процессуальных мероприятий при осуществлении отдельной юридической деятельности).

Как уже отмечалось ранее, категория особых производств в юридическом процессе имеет межотраслевой характер. Наличием особого производства может похвастаться не только гражданский процесс, но и иные процессы, в том числе и уголовный.

Идеи расширения диспозитивности в уголовном процессе и дифференцированного подхода к формам судопроизводства, активно обсуждаемые в юридической литературе[12], нашли свое реальное воплощение в главе 40 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации[13].

Например, сущность особого порядка принятия приговора суда в уголовном процессе выражается в том, что при данной упрощенной процедуре процессуальная экономия достигается посредством отказа от судебного разбирательства, исследовании доказательств и установления фактических обстоятельств произошедшего, а приговор основывается на материалах предварительного следствия.

Кроме того, часть 4 указанного процессуального Кодекса устанавливает особый порядок уголовного судопроизводства по отдельным категориям уголовных дел в зависимости от лица (субъекта), привлекаемого к уголовной ответственности.

Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации[14], в свою очередь, помимо общих правил процесса в главах 21 - 32 (раздел IV) также устанавливает положения, регулирующие особенности производств по отдельным категориям административных дел.

Например, главой 23 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации предусмотрено рассмотрение особой категории дел со специальным субъектным составом, а именно: производство по административным делам, подлежащим рассмотрению дисциплинарной коллегией Верховного Суда Российской Федерации. Например, споры о привлечении судей к дисциплинарной ответственности, о восстановлении утраченного статуса судьи и т. д.[15]

соответствии со статьей 230 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации бывший судья, полномочия которого прекращены досрочно по соответствующему решению Высшей квалификационной коллегии судей Российской Федерации либо по решению квалификационной коллегии судей субъекта Российской Федерации за совершенный дисциплинарный проступок, несовместимый со статусом судьи, имеет право обжаловать указанные решения квалификационных коллегий судей в Дисциплинарную коллегию Верховного Суда Российской Федерации[16]. Также правом обращения в указанную инстанцию ерховного Суда Российской Федерации обладает Председатель Верховного Суда Российской Федерации по вопросу о досрочном прекращении полномочий судьи за совершенный последним дисциплинарный проступок при условии, если Высшей квалификационной коллегией судей или квалификационной коллегией судей субъекта Российской Федерации отказано в удовлетворении соответствующего представления о прекращении полномочий судьи. Кроме того в Дисциплинарную коллегию Верховного суда Российской Федерации могут быть обжалованы также решения Высшей квалификационной коллегии судей о наложении дисциплинарных взысканий на судей, и решения Высшей квалификационной коллегии судей о результатах квалификационной аттестации судей.

В том числе существуют особые основания для привлечения судей к дисциплинарной ответственности, что еще раз подчеркивает особый порядок данной процедуры.

Так, например, Квалификационная коллегия судей Челябинской области своим решением прекратила досрочно полномочия мирового судьи П., с одновременным лишением данного судьи квалификационного класса в качестве меры ответственности за совершенный дисциплинарный проступок. Не согласившись с принятым решением квалификационной коллегии П. применительно к положениям статьи 230 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации обратилась с соответствующей жалобой.

По итогам рассмотрения жалобы П. на решение Квалификационной коллегии судей Челябинской области решением Дисциплинарной коллегии Верховного Суда Российской Федерации оставлена без удовлетворения, исходя из следующих обстоятельств.

Дисциплинарная коллегия при этом отметила следующие обстоятельства. В частности судья П. при разрешении гражданских дел допускала существенные нарушения гражданского процессуального законодательства, в том числе: изготовление и вручение лицам, участвующим в деле, разных по содержанию судебных актов, отличных от принятого ранее и оглашенного в судебном заседании по результатам разрешения дела.

В частности, судья П., рассмотрев по существу гражданское дело по иску К. к Л. и ООО «Беркут-2», объявила резолютивную часть решения, в которой указала об удовлетворении исковых требований К. о взыскании с Л. в ее пользу процентов за неправомерное удержание денежных средств. По истечение времени судья П. указанную резолютивную часть судебного акта изъяла из материалов дела, взамен которой была изготовлена другая по содержанию, в которой указано о взыскании с Л. и ООО «Беркут-2» в пользу К. процентов за неправомерное удержание денежных средств. На основании уже измененной резолютивной части судебного акта было изготовлено мотивированное решение в полном объеме.

Согласно требованиям части 1 статьи 200 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации[17] суд, рассматривающий гражданское дело, после оглашения итогового судебного акта, не вправе отменять или изменять вынесенный акт.

Вопреки вышеизложенному, судья П. без учета положений пункта 1 части 1 статьи 201 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, а именно: без проведения судебного заседания внесла изменения в изначально принятый судебный акт по делу, грубо нарушив тем самым права участвующих в деле лиц.

Так же, судья П. при рассмотрении гражданского дела по иску о взыскании алиментов вынесла определение о восстановлении С. срока для предъявления возражений относительно судебного приказа, об отмене судебного приказа и о прекращении исполнительного производства. Кроме того в указанном определении судьей было разъяснена норма, о наличии у заявителя права на обращение в компетентный суд с требованием о взыскании алиментов в общеисковом порядке.

По истечении определенного времени в нарушение процессуального законодательства судья П. вынесла иной по содержанию судебный акт, которым С. Было отказано в восстановлении пропущенного срока для отмены судебного приказа по данному делу.

Верховный суд Российской Федерации в лице дисциплинарной коллегии согласился с позицией квалификационной коллегии судей субъекта о том, что допущенные судьей П. нарушения процессуального законодательства по характеру и последствиям являются виновными и существенными. Подобные нарушения однозначно не могут трактоваться как ошибки в толковании и применении норм права, т.е. не являются судебными ошибками по своей сути, так как носят очевидный характер и свидетельствуют о халатном отношении П. к исполнению положений процессуального закона, что не отвечает требованиям судейской этики, а также умаляют авторитет судебной власти и в силу неоднократности и исключительности не дают оснований рассчитывать на добросовестное выполнение П. обязанностей судьи в будущем.

С учетом приведенных выше обстоятельств дисциплинарное взыскание в виде досрочного прекращения полномочий судьи П. признано Верховным Судом Российской Федерации соразмерным тяжести допущенных ею нарушений[18].

Особые правовые процедуры как особое процессуальное производство не чужды и неюрисдикционному процессу. Большое количество особых процедур установлено действующим законодательством для реализации прав субъектами вне судебных споров.

Особое производство является гарантией соблюдения прав и законных интересов участников общественных отношений, направлено на достижение определенного правового результата.

порядок реализации имущества должника в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) регулируется Федеральным законом от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)»[19].

Указанный в статье 139 Федерального закона от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)»[20] порядок имеет целью защиту и охрану интересов как самого должника, как и конкурсных кредиторов.

Несоблюдение положений правовой процедуры участниками правоотношения для них влечет за собой негативные последствия, юридическую ответственность.

Например, положения части 4 статьи 131 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации устанавливают такие последствия. В случае если ответчик не представил отзыв на иск, предусматривается отнесение судебных расходов на ответчика (часть 2 статьи 111 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации[21]).

За нарушение части 3 статьи 131 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, также предусмотрены специальные правовые последствия, что исключает применение части 4 статьи 119 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, поскольку в данном конкретном случае такое действие не может расцениваться как неуважение к арбитражному суду.

Или, например, часть 7 статьи 45 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации указывает, что неаргументированное обращение в компетентный суд с неосновательным административным иском, а также противодействие, в том числе систематическое, со стороны недобросовестных лиц, участвующих в деле, правильному и своевременному разрешению и рассмотрению спора, а также злоупотребление процессуальными правами в иной форме влекут за собой наступление для указанных лиц негативных последствий, предусмотренных Кодексом административного судопроизводства Российской Федерации[22].

Из приведенных выше примеров следует, что особое производство подразумевает порядок (систему) осуществления юридически значимых действий.

Исходя из понимания особого производства как категории юридического процесса полагаем, что в рамках юрисдикционного юридического процесса особое производство выступает в качестве вида процессуального производства, в рамках которого рассматриваются отдельные категории дел, а в позитивном юридическом процессе – в качестве особых процессуальных процедур правореализации, применимых в силу прямого указания в законе (например, процедуры одобрения сделки по продаже акций публичного общества, заключения государственного контракта, реализации конкурсной массы должника (банкрота)).

Особое производство объединяет категории производств (правовых процедур), обладающих единым системообразующим признаком – наличием в правоотношениях индивидуальных особенностей, исключающих возможность праворегулирования указанных правоотношений только по общим правилам. К подобным индивидуальным особенностям следует относить бесспорность отдельных производств, наличие особого субъекта в правоотношениях, одновременное сочетание в правоотношениях элементов юрисдикционного и позитивного процессов, экстраординарность позитивного процесса, упрощенное производство.

Таким образом, особое производство (совокупность экстраординарных правовых процедур) – это нормативно установленный особый порядок осуществления юридической деятельности субъектов юридического процесса, направленный на достижение конкретного юридически значимого результата, выступающий и в качестве самостоятельного вида процессуального производства, и в качестве особых процессуальных процедур правореализации в рамках процесса позитивного.

[1] Научное наследие кафедры гражданского и административного судопроизводства (гражданского процесса) : сборник научных трудов. М. : Проспект, 2017. С. 688.

[2] См. : Севастьянов Г.В. Правовая природа третейского разбирательства как института альтернативного разрешения споров (частного процессуального права). СПб. : Редакция журнала «Третейский суд», Статут, 2015. С.449; Талыкин Е.А. Цивилистический процесс как категория перспективного развития правовой системы // Современное право, 2016. №4. С.49-53.

[3] Францифоров А.Ю. Сущность особого производства (теоретические и практические аспекты): дис. … канд. юрид. наук. Саратов, 2009. С. 60.

[4] Там же. С.109.

[5] «Собрание законодательства РФ». 05.12.1994, № 32. Ст. 3301.

[6] Там же.

[7] См.: Забоев К.И. Правовые и философские аспекты гражданско-правового договора. СПБ. : Издательство «Юридический центр Пресс», 2003. С. 278; Пугинский Б.И. Теория и практика договорного регулирования. М. : ИКД «Зерцало-М», 2008. С. 224.

[8] Радько Т.Н. Проблемы теории государства и права: учебник. М. : Проспект, 2017. С. 338.

[9] См. например, Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации» от 21.07.1994 №1-ФКЗ / «Собрание законодательства РФ». 25.07.1994, №13. Ст. 1447.

[10] Советский энциклопедический словарь / гл. ред. А.М. Прохоров. 4-е изд. М. : Сов. энцикл., 1987. С. 141.

[11] См. : Философский словарь / под ред. И.Т. Фролова. М.: Республика, 2001. С. 503; Философская энциклопедия: В 5 т. / гл. ред. Ф.В. Константинов. М., 1970. Т. 5. С. 419.

[12] Уголовный процесс: учебник / коллектив авторов; под ред. В.А. Лазаревой. М. : Юстиция, 2017. С. 368.

[13] «Парламентская газета». 22 декабря 2001. № 241-242.

[14] «Российская газета». 11 марта 2015. № 49.

[15] Там же.

[16] Тамже.

[17] «Российская газета». 20 ноября 2002. № 220.

[18] Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации №1 (2016) // Бюллетень Верховного Суда РФ. №№11-12. 2016.

[19] «Российская газета». 2 ноября 2002. № 209-210.

[20] Там же.

[21] «Российская газета». 27 июля 2002. № 137.

[22] «Собрание законодательства РФ». 09.03.2015, № 10. Ст. 1391.