Любое субъективное право возникает, чтобы быть осуществлённым. Правовое состояние как таковое, по известной мысли И. Канта, есть взаимоотношение, содержащее условия, при которых всякий может пользоваться своим правом[1].

Осуществлением права достигается его цель. Как справедливо отмечал профессор В.П. Грибанов, «всякое субъективное право представляет собой социальную ценность лишь постольку, поскольку его можно реализовать»[2]. Закономерно поэтому и то огромное значение, которое придаётся юридической наукой, в том числе цивилистикой, проблеме осуществления субъективных прав.

Согласно одному из классических определений, субъективное право является закреплённой за управомоченным в целях удовлетворения его интересов мерой возможного поведения в данном правоотношении, обеспеченной возложением обязанностей на других лиц[3]. Осуществить субъективное право, таким образом, значит реализовать возможность, составляющую его содержание[4], - то есть претворить подобную санкционированную правовой нормой возможность (лично или через представителя) в реальное действие, в котором выражается воля управомоченного лица.

Конкретные правомерные действия (бездействие), которые составляют содержание процесса осуществления субъективных прав, в свою очередь также могут иметь правовые последствия либо же являются юридически безразличными фактами. В соответствии с этим, как писал Ю.С. Гамбаров, предметом «отправления субъективного права» служат как фактические, так и юридические действия[5]. В современной учебной литературе по гражданскому праву также выделяются юридические и фактические способы осуществления субъективных гражданских прав[6].

Характеризуя существо юридических способов, В.С. Ем отмечает, что под таковыми понимаются «действия, обладающие признаками сделок, а также иных юридически значимых действий, не являющихся сделками». Определяющим признаком фактических способов осуществления субъективных гражданских прав учёный называет отсутствие юридических целей при совершении действий управомоченным лицом[7].

Несколько иной точки зрения придерживается В.А. Белов, по мнению которого «действия по осуществлению прав могут быть только юридическими»[8]. Такой взгляд основывается на особом понимании данным автором категории «правомерные действия». Последние определяются как «действия, совершаемые в рамках признанных за частными лицами юридических способностей и возможностей и имеющие (по этой причине) юридические последствия позитивного ха- рактера»[9]. Позитивный характер этих последствий определяется как желательность для лица, совершившего правомерное действие. Вывод учёного подкрепляется также аргументом о том, что даже действия по осуществлению права собственности, нередко приводимые в качестве примеров фактических способов осуществления гражданских прав, имеют «вполне осязаемые гражданско-правовые последствия» (возможность присвоения продукции, плодов, извлечения других полезных свойств).

Приведённое обобщение профессора В.А. Белова, вместе с тем, не может быть поддержано. Во-первых, автор исходит из того, что юридический характер совершения правомерных действий следует из того, что сами эти действия являются реализацией юридических способностей и возможностей. Между тем, обыкновенно о юридическом характере факта судят по значению для права его последствий, а не предпосылок. Во-вторых, возражение о том, что отдельные случаи осуществления права собственности имеют гражданско-правовые последствия, не может служить доказательством утверждения о юридическом характере всякого действия по осуществлению гражданских прав вообще.

Соглашаясь с различием фактических и юридических способов осуществления гражданских прав, стоит отметить не совсем корректный выбор признаков для такого деления, предложенный В.С. Емом.

Во-первых, как видим, оно произведено по различным основаниям: критерием для выделения юридических способов выступает «юридическая значимость действия», а для выделения фактических способов - неимение у управомоченного «юридических целей» при их совершении. Во-вторых, члены деления, разграниченные по таким признакам, могут частично совпадать. Например, не совсем ясно к какому способу осуществления прав следует отнести совершение юридических поступков, с которыми, по определению того же автора, «закон связывает определённые юридические последствия независимо от того, была ли у субъектов цель достижения того или иного результата»[10]. Для целей деления способов осуществления субъективных гражданских прав, достаточным, на наш взгляд, является критерий наличия либо отсутствия юридических последствий совершения действия или воздержания от такового.

Среди юридических способов осуществления гражданских прав важнейшее место занимают волевые акты субъектов гражданского права, которые обладают признаками сделок. Совершение сделки может стать следствием реализации правоспособности субъекта гражданского права, либо осуществления конкретного принадлежащего ему права.

Понятие сделки является одной из фундаментальных категорий науки гражданского права. Содержание данного понятия составляет предмет изучения многих поколений цивилистов: достаточно сказать, что уже к концу XIX столетия количество работ, посвящённых учению о юридической сделке, Н.Л. Дювернуа оценивал как «неисчерпаемое»[11].

В рамках настоящего исследования нами не ставится задача сколько-нибудь полного и комплексного анализа категории гражданско-правовых сделок вообще. Однако представляется необходимым предпринять общий обзор научных дефиниций данного понятия, чтобы дать общее определение, подходящее для достижения поставленных нами целей и задач.

Вся современная теория о природе юридической сделки (Rechtsgeschaft; acte juridique), по утверждению Д.Д. Гримма, берёт начало с определения, предложенного Ф.К. Савиньи[12]. Последний в своём фундаментальном труде «Система современного римского права» указал, что «под волеизъявлениями или юридическими сделками следует понимать такие юридические факты, которые являются не просто свободными действиями, но такими действиями, в которых вместе с тем воля действующего лица нацелена непосредственно на возникновение или прекращение какого-либо правоотношения»[13].

Большинство последующих определений сделки так или иначе охватывали собой характеристику данного юридического действия, в том числе его волевую природу, а также направленность сделки на известные юридические последствия. Таковы, например, определения Г.Ф. Пухты, называвшего сделками «юридические действия, совершаемые с целью породить то или другое юридическое последствие»[14], а также Г.Ф. Шершеневича, определявшего это понятие как «выражение воли, которое непосредственно направлено на определённое юридическое последствие, т.е. на установление, изменение или прекращение юридических отношений»[15].

Другая группа определений уточняет понятие указанием на личность и признаки субъекта, совершающего сделку. В частности, Г. Дернбург называет сделкой «изъявление воли, направленное на регулирование юридических отношений лица, изъявляющего эту волю»[16]. Сделка, по определению Н.Л. Дювернуа - «такое волеизъявление лица или такое его деяние, коим, в пределах его гражданской дееспособности, достигаются изменения правоотношения, на которое волеизъявление направлено»[17].

Кроме того, Ю. Барон указывает на правомерность (дозволенность) сделки и детализирует виды последствий, которые влечёт совершаемое действие. Юридическая сделка, таким образом, есть «дозволенное изъявление воли стороны, направленное непосредственно на какое-либо юридическое последствие (возникновение, перенесение, прекращение, изменение, сохранение права)»[18].

В.М. Хвостов уточняет определение в части количественного состава лиц, изъявляющих волю (например, в случае многосторонних сделок), а также связывает желаемые последствия с интересами субъектов сделки. Под сделкой в соответствии с этим понимается «дозволенное действие одного или нескольких частных лиц, посредством которого эти лица желают вызвать юридические последствия, соответствующие их интересам»[19].

Ряд авторов обращает внимание на характер последствий, возникающих вследствие совершения сделки. Так, например, Ю.С. Гамбаров указывает, что сделкой следует называть не всякое частное волеизъявление, которое направлено на юридические последствия, но лишь такое, «которое имеет целью произвести то или другое отношение вместе с признанными за ним объективным правом по- следствиями»[20]. По словам Р. Зома сделкой называется «исходящее от частного лица волеизъявление, которому право сообщает последствия, соответствующие выраженному желанию»[21]. Сходным образом высказался К.Ф. Чиларж, определивший сделки как «действия, которые правовой порядок снабжает юридическими последствиями с той целью, чтобы дать сторонам средство самостоятельно устраивать свои юридические отношения: основывать, прекращать или изменять их»[22].

В советской науке гражданского права серьёзное внимание проблемам учения о сделке уделено М.М. Агарковым, определявшим их как «правомерные юридические действия, совершаемые одним или несколькими лицами, выступающими в качестве субъектов имущественных (гражданских) прав, и устанавливающие, изменяющие или прекращающие гражданские правоотношения, на установление, изменение или прекращение которых они направлены»[23].

Другое классическое определение сделки, - как «правомерного юридического действия, совершённого дееспособным лицом и направленного на установление, изменение или прекращение гражданско-правовых последствий», - дано О.А. Красавчиковым в работе «Юридические факты в советском гражданском праве»[24].

Результатом содержательного научного анализа является также дефиниция профессора И.Б. Новицкого, который определял сделку как «правомерное юридическое действие, совершаемое одним или несколькими дееспособными лицами, выступающими в качестве субъектов имущественных (гражданских) прав, направленное на установление, изменение или прекращение гражданских право- отношений»[25].

Стоит отметить, что и в современной российской цивилистике не прекращён поиск наиболее точного и полного определения сделки. В частности, заслуживает внимания дефиниция сделок, предложенная В.А. Беловым, - как «основательных и правомерных действий частных лиц индивидуалистической гражданско-правовой направленности» или же, в более подробном варианте авторского определения - как «действий частных лиц, направленных (судя по их внешним признакам) на правовую оценку (правовое регулирование) общественных отношений с их участием»[26].

Учитывая изложенное, понятие сделки, как юридического способа осуществления гражданских прав должно включать в себя, по меньшей мере:

1) характеристику сделки в качестве юридического факта - осознанного правомерного изъявления воли посредством совершения действия (бездействия), имеющего гражданско-правовые последствия. Данные признаки позволяют отграничить сделки от источников объективного права, от юридически безразличных фактов, а также от правонарушений и событий, влекущих движение гражданско-правовых отношений. Кроме того, невозможность наступления гражданско-правовых последствий при отсутствии на то воли всех участников сделки позволяет провести различие между гражданско-правовыми сделками и решениями собраний, с которыми закон связывает гражданско-правовые последствия[27], а также избежать включения в понятие сделки несколько неопределённого признака индивидуалистической направленности;

указание на признаки, отражающие состав и правовое положение лиц, совершающих сделку. Таковыми выступают один или несколько субъектов гражданских правоотношений, управомоченных (легитимированных) в пределах своей гражданской дееспособности на распоряжение объектом сделки. Данная характеристика прежде всего позволяет отграничить сделки от административных актов - властных актов субъектов публичного права, реализующих собственную компетенцию, что исключает какое-либо равенство в отношениях сто- рон[28]. Излишним видится указание на то, что сделка во всех случаях непосредственно выражает интерес совершающего её лица, поскольку такое утверждение применимо не ко всем разновидностям сделок (ср., например, сделки, совершаемые в рамках института представительства, при исполнении договоров комиссии, агентирования, доверительного управления и пр.);

указание на непосредственную направленность на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей и фактическое возникновение тех правовых последствий, которые преследовали лица, совершающие сделку. Названный признак даёт возможность разграничить сделки, а также юридические поступки и правонарушения, юридический эффект которых не зависит от целей, которые преследовали субъекты[29].

Правовые последствия в виде перенесения или сохранения прав, включённые в определение сделки Ю. Бароном, по существу могут быть выражены в тех или иных сочетаниях установления, изменения, прекращения прав и обязанностей, поэтому их особое выделение представляется избыточным.

Обобщение указанных выше признаков приводит к определению гражданско-правовой сделки как юридического способа осуществления гражданских прав, представляющего собой осознанное правомерное волеизъявление (действие или бездействие) одного или нескольких легитимированных участников гражданских правоотношений, совершаемое в пределах объёма их гражданской дееспособности и устанавливающее, изменяющее или прекращающее гражданские права и обязанности, на установление, изменение или прекращение которых оно непосредственно обращено.

Таким образом, гражданско-правовые сделки, в частности рассматриваемые в рамках настоящего исследования сделки в отношении государственного и муниципального имущества, являются правомерными изъявлениями воли управомоченных лиц. Порядок заключения, содержание, а также последствия совершения гражданско-правовых сделок должны соответствовать закону, в том числе не должны оказывать негативного эффекта на состояние рыночной конкуренции, а в ряде случаев - содействовать её развитию.

Применительно к настоящему исследованию важнейшее значение приобретает понятие антиконкурентной сделки[30]. Содержание последнего охватывает содержание понятия сделки, определённое выше, а также дополняется существенным признаком, относящимся к фактическим следствиям совершения сделки, а именно: указанное волеизъявление участников гражданских правоотношений признаётся антиконкурентной сделкой, в случае оно фактически приводит или потенциально может привести к ограничению конкуренции (результат сделки). Антиконкурентная сделка, таким образом, может быть как возмездной, так и безвозмездной, односторонней или двусторонней, консенсуальной либо реальной и т.д.

Следует иметь в виду, что не всякая антиконкурентная сделка правообладателя публичного имущества незаконна. Речь идёт о случаях, когда в отношении ряда действий, негативно влияющих на состояние конкуренции, применение отдельных положений антимонопольного законодательства исключается в силу прямого указания международных договоров Российской Федерации (ч. 3 ст. 2, п. 1 ч. 1 ст. 17.1 Федерального закона от 26.07.2006 № 135-ФЗ «О защите конкуренции»[31]); федеральных законов (ст. 15; п. 1 ст. 16; п. 1 и 2 ч. 1, ч. 2 ст. 17; п. 1 ч. 1 ст. 17.1 ЗоЗК); иных нормативных правовых актов (ч. 2 ст. 17 ЗоЗК), в том числе нормативных правовых актов Президента Российской Федерации и Правительства России (ч. 3 ст. 15; п. 1 ст. 16; п. 1 ч. 1 ст. 17.1 ЗоЗК).

Указанные случаи, вместе с тем, носят характер исключений из основополагающего правила о запрете совершения антиконкурентных сделок. Таким образом, последствия в виде ограничения конкуренции (угрозы такового) в общем виде означают утрату сделкой признаков правомерности, а также соответствия наступающих гражданско-правовых последствий с теми, которых желали стороны сделки. Нарушение требований антимонопольного законодательства в этих случаях является основанием для признания соответствующих сделок недействительными.

Вид недействительности в науке определяется неоднозначно. На ничтожность сделок, нарушающих антимонопольное законодательство, указывает, например, И.А. Ульянов[32], на оспоримость - Н.В. Васильева[33].

Представляется, что первая позиция может быть поддержана только к применительно к сделкам, нарушающим обязывающие нормы Закона о защите конкуренции (например, в случае непроведения торгов при заключении договора в отношении публичного имущества, если их проведение является обязательным), поскольку, как правило, противоречие подобных сделок закону, сопряжённое с

посягательством на публичные интересы и права третьих лиц (п. 2 ст. 168 ГК РФ) усматривается непосредственно, а негативные для конкуренции последствия - предполагаются.

Однако, когда самый факт ограничения конкуренции подлежит установлению антимонопольным органом (решение которого в свою очередь также является оспоримым актом) в рамках специальной процедуры анализа состояния конкуренции, тезис об абсолютной недействительности сделки весьма проблемати- чен[34], ввиду чего более обоснованным представляется подход об оспоримости антиконкурентных сделок в указанных случаях.

Отметим, что наступление указанных выше негативных последствий для конкуренции может выступать результатом совершения любого юридически значимого действия - как правомерного, так и незаконного. Таким образом, антиконкурентная сделка должна быть признана видовым понятием и частным случаем по отношению к понятию антиконкурентного действия вообще.

Выделенные выше признаки, характеризующие правовую природу гражданско-правовой сделки, могут быть использованы и для разграничения антиконкурентных сделок со смежными правовыми понятиями. Поскольку наличие последствий ограничения конкуренции (устанавливаемых или предполагаемых) является квалифицирующим (необходимым) признаком для вывода о нарушении антимонопольного законодательства, антиконкурентная сделка в строгом смысле представляет собой своеобразный юридический состав, включающий собственно сделку (которая может быть связана также с передачей определённого имущества), а также факт ограничения (угрозы ограничения) конкуренции. Сделка и её результат связаны между собой как причина и следствие.

Резюмируя сказанное, укажем следующее.

Под антиконкурентной сделкой понимается осознанное волеизъявление (действие или бездействие) одного или нескольких легитимированных участников гражданских правоотношений, совершаемое в пределах объёма их гражданской дееспособности и направленное на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей, а также приводящее (способное привести) к последствиям в виде ограничения конкуренции. Последние по общему правилу обусловливают недействительность сделки. Антиконкурентная сделка является оспоримой, в случае, когда её недействительность зависит от факта признания судом наличия последствий сделки в виде ограничения или угрозы ограничения конкуренции; и ничтожной - когда наличие таких последствий предполагается при нарушении обязывающих норм антимонопольного законодательства.

В исключительных случаях, непосредственно предусмотренных законом, антиконкурентная сделка может выступать юридическим способом осуществления гражданских прав и являться правомерным действием, устанавливающим, изменяющим или прекращающим гражданские права и обязанности, на установление, изменение или прекращение которых оно непосредственно обращено.

[1] Кант И. Сочинения в шести томах. Т. 4. Ч. 2. / под. общ. ред. В.Ф. Асмуса, А.В. Гулыги, Т.И. Ойзермана. М. : Мысль, 1965. С. 224.

[2] Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. М. : Статут, 2001. С. 22.

[3] Толстой Ю.К. К теории правоотношения. Л. : Изд-во ЛГУ, 1959. С. 45-46.

[4] Неиспользование права, когда закон предоставляет субъекту этим правом воспользоваться, также является его осуществлением. См.: АгарковМ.М. Проблема злоупотребления правом в советском гражданском праве // Избранные труды. В 2 т. Т. 1. М. : 2012. С.163.

[5] Гамбаров Ю.С. Гражданское право. Общая часть / под ред. и с предисл. В.А. Томсинова. М. : Зерцало, 2003. С. 405.

[6] См., например: Гражданское право. В 3 т. Т. 1. / Е.Н. Абрамова, Н.Н. Аверченко, Ю.В. Бай- гушева [и др.]; под ред. А.П. Сергеева. М. : РГ Пресс, 2010 г. (глава 15; автор - А.П. Сергеев) // СПС КонсультантПлюс.

[7] Российское гражданское право. В 2 т. Т. I. / отв. ред. Е.А. Суханов. М. : Статут, 2011. С. 395. (автор главы - В.С. Ем).

[8] Белов В.А. Гражданское право. Т. II. Общая часть. Лица, блага, факты. М. : Изд-во Юрайт, 2012. С. 529.

[9] Там же. С. 519.

[10] Российское гражданское право. Т. I. С. 336. (автор главы - В.С. Ем).

[11] Дювернуа Н.Л. Чтения по гражданскому праву. Т. 2: Учение о вещах. Учение о юридической сделке / под ред. и с предисл. В.А. Томсинова. М. : Зерцало, 2004. С. 76.

[12] Гримм Д.Д. Основы учения о юридической сделке в современной немецкой доктрине пан- дектного права. Пролегомены к общей теории гражданского права. Т. I. СПб. : Типография М.М. Стасюлевича, 1900. С. 3.

[13] Савиньи Ф.К. фон. Система современного римского права. В 8 т. Т. II / под ред. О. Кутате- ладзе, В. Зубаря. М. : Статут ; Одесса : Центр исследования права им. Савиньи, 2012. С. 266.

[14] Пухта Г.Ф. Курс римского гражданского права. Перевод с последнего нем. издания проф. Рудорффа. Т. I / издание Ф.Н. Плевако. М. : Типография «Соврем. Изв.», 1874. С. 131-132.

[15] Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. Изд. 9-ое. М. : Издание Бр. Башма- ковых, 1911. С. 158.

[16] Дернбург Г. Пандекты. Т. I. Общая часть / пер. Г. фон Рехенберга ; под рук. и ред. П. Соколовского. М. : Университетская типография, 1906. С. 248.

[17] Дювернуа Н.Л. Указ. соч. С. 78.

[18] Барон Ю. Система римского гражданского права. В 6 кн. / предисл. В.В. Байбака. СПб. : Изд- во Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2005. С. 154.

[19] Хвостов В.М. Система римского права. Общая часть / просм. А.Э. Вормсом. Изд. 4-ое. М., 1908. С. 126.

[20] Гамбаров Ю.С. Указ. соч. С. 689.

[21] Зом Р. Институции. История и система римского гражданского права (Ч. 2. Система). Вып. I. Общая часть и вещное право / пер. Н. Кесслер. Сергиев Посад : Типография И.И. Иванова, 1916. С. 68.

[22] Чиларж К.Ф. Учебник институций римского права / под ред. проф. В.А. Юшкевича. Изд. 2ое. М. : Печатня А.И. Снегиревой, 1906. С. 42.

[23] Агарков М.М. Понятие сделки по советскому гражданскому праву // Избранные труды. В 2 т. Т. 1. М. : Статут, 2012. С. 229.

[24] Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве // Категории науки гражданского права. Избранные труды: В 2 т. Т. 2. М.: Статут, 2005. С. 172.

[25] Новицкий И.Б. Сделки. Исковая давность // Избранные труды по гражданскому праву. Т. I. М. : Статут, 2006. С. 191 - 192.

[26] Белов В.А. Указ. соч. С. 620 - 621.

[27] См.: Гражданское право. В 2 т. Т. 1 / под ред. С.А. Степанова. М. : Проспект, 2016. С. 236.

[28] Новицкий И.Б. Указ. соч. С. 187-188.

[29] АгарковМ.М. Понятие сделки по советскому гражданскому праву. С. 222.

[30] Термины «антиконкурентная сделка» и «сделка, направленная на ограничение конкуренции» употребляются в настоящей работе в качестве синонимов.

[31] СЗ РФ. 2006. № 31 (1 ч.). Ст. 3434. (Далее также - Закон о защите конкуренции; ЗоЗК).

[32] Ульянов И.А. Влияние законодательства о защите конкуренции на гражданско-правовые сделки : дис. ... канд. юрид. наук. М. : 2010. С. 43

[33] Васильева Н.В. Контроль антимонопольных органов за гражданско-правовыми сделками : дис. ... канд. юрид. наук. М., 2001. С. 8

[34] См. Борзило Е.Ю. Вопросы недействительности сделок, совершенных с нарушением антимонопольного законодательства // Законы России: опыт, анализ, практика. 2014. № 2. С. 38 -