Важнейшим нововведением Манифеста «Об учреждены в Москвъ Комиссш для сочинешя проэкта новаго Уложенья, и о выборе въ оную Депутатовъ»[1] от 14 декабря 1766 г. было законодательное закрепление статуса депутата выборного органа, что имеет важное значение для обеспечения эффективного представительства интересов избирателей.

Как отмечалось в предыдущем параграфе, основанием полномочий депутата Уложенной комиссии являлась либо занимаемая должность в центральном государственном учреждении, либо выборы избирателей. При изучении вопроса о возникновении депутатских полномочий особое значение имеет обладание кандидатом права быть избранным. Депутаты должны были соответствовать ряду условий (цензов), закрепленных в Обрядах выборов Манифеста 1766 г.

Прежде всего, следует отметить сословный и территориальный критерии. Выборный корпус Екатерининской комиссии включал представителей от различных сословий, а именно по одному депутату от дворян каждого уезда; от жителей городов; от однодворцев каждой провинции; от солдат и служилых людей; от «черносошныхъ и ясачныхъ» государственных крестьян каждой провинции; от некочующих народов; от казачьих войск[2]. Таким образом, в Комиссии были представлены правительственные учреждения и выборные от различных сословий в определенной пропорции от территорий. Депутатами не могли быть представители некоторых существовавших в Российской империи категорий населения: духовенство, владельческие крестьяне (вообще не обладавшие правовым статусом, приписанные законодательством к имуществу), армия и флот.

Не получили права представительства небольшие территориальные единицы - пристани, посады, слободы, примыкающие при организации выборов к соответствующим уездным городам. Просьбы об уравнении избирательных прав населения этих территорий с правами населения городов были отчасти удовлетворены. Так, например, депутаты избирались от Скопинской и Борисоглебской слобод, не имевших статуса города. Помимо этого, некоторые города, вопреки законодательно установленному порядку, выбирали по несколько депутатов: например, в Кизляре и Казани было избрано 2 депутата, а в Астрахани - 5[3]. Оружейники «в отступление от закона» получили разрешение направить в комиссию не только городского депутата, но и своего выборного[4].

Следует отметить, что в 1767 г. выборы в городах и провинциях осуществлялись среди лиц различных социальных групп, поэтому принадлежность к определенному сословию избранного лица было сложно прогнозировать. От города депутатом мог стать и дворянин, и посадский. На практике в столицах даже большинство поверенных были дворяне, а депутатами стали князь А. Голицын и граф А. Орлов[5].

Некоторые исследователи полагают, что сословный критерий имеет положительные стороны. Так, например, по мнению Б.Н. Чичерина, при сословных выборах народ «получает юридическую организацию, при которой интересы группируются в корпоративные союзы»[6]. Считается, что соединенные общественным положением лица связаны своими общими интересами. Эта связь должна служить интересам государства, или, другими словами «корпоративные интересы служат лучшей школой общественной жизни»[7].

В рассматриваемый период женщины не наделялись избирательными правами. Исключением стали дворяне. Екатерина II предоставила женщинам- дворянкам, если они соответствовали установленным требованиям, право участвовать в выборах наравне с мужчинами, даже с некоторыми привилегиями: дворянкам разрешалось голосовать по почте[8]. Подтверждением участия дворянок в выборах являются женские имена среди подписей избирателей в наказах депутатам. Вместе с тем женщины не наделялись правом быть избранными в депутаты Екатерининской комиссии.

Отдельно для каждого сословия устанавливались депутатские цензы, однако некоторые из них были одинаковы для всех. Среди общих условий можно выделить те, для которых не требовалось законодательного закрепления. К таким условиям относилась дееспособность лиц, избираемых депутатами, а также отсутствие заболеваний, препятствующих исполнению возложенных на них обязанностей.

К общим цензам можно отнести и морально-нравственный критерий. Манифест не допускал избрания лиц, которые были обвинены по постановлению духовных властей, суду, или общественному приговору. Депутатами от дворян

могли быть избраны лица обязательно «честного и незазорного поведения» и «ни в каких штрафах, ...и явных пороках не бывалые»[9]; депутатами от городских жителей - «не банкрутные»[10] и неимевшие штрафы, «добрые совести и незазорного поведения»[11]. Крестьянский депутат также должен был

соответствовать аналогичному требованию: «не быть в наказаниях, подозрениях и явных пороках, но доброго и незазорного поведения»[12]. Необходимо отметить, что если избранный депутат не соответствовал морально-нравственному цензу, то это являлось основанием отмены результатов выборов. Так, депутат Уложенной комиссии Одоевского уезда Н. И. Ботвинов, который избран от дворянства, по решению Сената не мог быть депутатом, поскольку в 1753 г. мать подала на него жалобу в юстиц-коллегию, в которой обвиняла в «непочтении к ней и разграблении пожитков». Кроме этого, в воеводскую канцелярию на него были поданы многочисленные жалобы. Несмотря на то, что он был прощен матерью и она забрала свою челобитную, а исковые челобитные дворян не были подтверждены, Сенат принял решение избрать дворянам Одоевского уезда другого депутата[13]. Следовательно, морально-нравственный критерий был одним из определяющих условий наделения депутатскими полномочиями.

В Обрядах выборов был установлен минимальный возраст, варьировавшийся в пределах 25-30 лет, по достижению которого лицо имело право быть избранным в депутаты. Максимальный возраст предусмотрен не был. В п. 9 Буквы А Манифеста закреплено, что «все депутаты должны быть не менее 25 лет»[14]. Погостные поверенные для выборов депутатов Комиссии не могли быть менее тридцати лет, кроме того, они должны были соответствовать еще одному условию: быть женатыми и иметь детей[15]. Это требование обеспечивало своеобразную гарантию «незазорного поведения». Сочетание норм, которые устанавливали конкретные требования к депутатам, с нормами, обеспечивающими данные требования, было характерной чертой Манифеста.

Наличие семьи и детей как обязательное условие, предусматривалось только для депутатов от провинции. Для депутатов от дворян и городского населения семейное положение являлось желательным условием, дававшим преимущество при избрании. Это следует из списка городских избирателей, в котором первенствующее положение занимали лица женатые и имеющие детей[16].

Обязательным требованием для наделения депутатскими полномочиями являлось наличие имущества. Так, в п. 4 Буквы В Манифеста указано, что дворянский депутат от уезда должен владеть в том уезде имением. При этом законодатель не устанавливал, какое поместье должен был иметь дворянин в собственности, его размер и количество поселенцев. Позже это требование было уточнено, и правом быть избранным обладал только дворянин, имевший доход с деревень не ниже ста рублей[17]. Аналогичные требования были и для городского населения. В соответствии с п. 5 Буквы Г Манифеста городской депутат должен был иметь дом, или «домъ и торгъ, или домъ и ремесло, или домъ и промыслъ в том городе»[18]. Подобные требования устанавливались и для крестьянского депутата. Он должен был иметь дом и землю в том погосте, от которого избирался[19]. Таким образом, имущественный ценз устанавливался достаточно высоким и зависел от величины налогов, уплачиваемых государству.

Существенным нововведением Манифеста 1766 г. стало закрепление ценза оседлости (Буква В П. 7). В рассматриваемый период ценз оседлости имел рекомендательный характер и заключался в требовании наличия постоянного места жительства на территории, от которой избирался депутат. При этом в законодательстве нет указания на то, в течение какого срока лицо должно проживать постоянно в конкретной местности для наделения его депутатскими полномочиями.

Рекомендательным было и условие грамотности (умение читать и писать). Вместе с тем подразумевалось, что депутаты не должны быть неграмотны. Так, в 1767 г. причиной неудачи выборов мосальский воевода назвал неграмотность потенциального кандидата в предводители дворянства[20]. Законодатель не закреплял требование грамотности, хотя оно являлось само собой разумеющимся для лиц, находящихся на службе. Что касается представителей крестьянского сословия, то на практике выбирали и неграмотных людей.

К числу требований к депутатам от дворян относился критерий несовместимости с должностями дворянского предводителя или городского головы. Так, согласно п. 28 Буквы В Манифеста 1766 г. депутатом Уложенной комиссии может быть избран дворянский предводитель, но в таком случае дворянам следовало избрать себе нового предводителя[21]. Другими словами, получив депутатское полномочие, избранный депутат должен был отказаться от вышеназванных должностей. Кроме этого, депутату нельзя было быть избранным от разных уездов. В таком случае он должен был оставить депутатское полномочие только от одного уезда, предъявив Сенату полномочия, полученные от других мест. И затем, после открытия Уложенной комиссии, с ее разрешения передать по своему усмотрению другому лицу, с условием, что оно соответствует всем требованиям к депутату.

Следует отметить, что депутатом мог быть как дворянин, находящийся на службе, так и не служивший. Вместе с тем архивные документы свидетельствуют о преимуществе должностных лиц. В частности, в Московской губернии из 49 уездов в 41 депутатами были избраны «личности, занимавшие видное место в служебной иерархии» и только в 8 уездах депутатами были отставные дворяне[22]. Для лиц, которые находились на службе, было затруднительно совмещать служебную деятельность с депутатской. В связи с невозможностью совмещения работы в Уложенной комиссии со служебными обязанностями, ряд депутатов были отстранены. Вместе с тем приоритет для служащих дворян объяснялся опытом в делах, для которых создавалась комиссия.

Таким образом, среди нормативно закрепляемых требований к депутатам Уложенной комиссии можно выделить сословный, территориальный, моральнонравственный, имущественный, возрастной и семейный цензы, а также ценз оседлости и ценз несовместимости с некоторыми должностями. При этом предполагалось, что депутатскими полномочиями должны быть наделены самые достойные кандидаты, которым могут доверять общество и государство.

Особенности правового статуса депутатов Уложенной комиссии были обусловлены тем, что в отличие от Земских соборов, созываемых в случаях необходимости для обсуждения важных государственных вопросов и совместной работы над законопроектами, перед Екатерининской комиссией, представлявшей собой периодически созываемый сословно-представительный орган, стояла конкретная государственная задача - разработать проект нового кодифицированного акта. Следуя традиции законотворческого процесса, законодатель сохранил представления о том, что единый кодифицированный акт должен являться основным сегментом системы российского законодательства[23] [24]. С учетом данной задачи определялся и статус депутатов Комиссии. Руководствуясь «Наказом комиссш о составлены проэкта новаго Уложешя»3 и основываясь на наказах избирателей, депутаты были призваны осуществить кодификацию законодательства.

В систему нормативных актов, определявших статус депутатов Уложенной Комиссии, входил «Обрядъ управлешя Комиссш о сочинены проэкта новаго

Уложешя», утвержденный Екатериной II 30 июля 1767 г.[25] (далее - Обряд управления). Этот документ выполнял функцию регламента Комиссии, определял основные элементы статуса депутатов (права, обязанности и гарантии осуществления деятельности), а также содержал ряд норм, регламентировавших этику служебных взаимоотношений депутатов.

Исследуя проблему возникновения депутатских полномочий и связывая ее с моментом возникновения полномочий Уложенной комиссии, можно предположить, что срок полномочий депутатов начинался с 30 июля 1767 г., когда они собрались в Успенском соборе Кремля на торжественной службе «к слушанию литургии» и принесению присяги[26] [27]. Причем в той же

последовательности, в которой депутаты входили в Успенский собор, они рассаживались на первом заседании Большого Собрания, состоявшемся 31 июля 1767 г. в Грановитой палате Кремля. Возглавлял шествие депутатов генерал- прокурор Сената, за ним шли по два представителя от правительства и присутственных мест, затем делегации от губерний, порядок которых определялся временем их явки в Сенат. Сначала проходили депутаты от дворян, за ними следовали депутаты от городов, однодворцев, служилых людей, государственных крестьян, от некочующих народов и от казачьих войск.

Удостоверялись полномочия депутатов наказами избирателей, в которых они поручали депутатам «общие челобитья и представления, общие недостатки и нужды представить где надлежит»3. Наказы избирателей, достаточно полно отражавшие состояние внутренней жизни Российской империи в соответствующий исторический период, содержали важный эмпирический материал для работы над новым Уложением. Манифест от 14 декабря 1766 г. ограничивается только самыми общими указаниями, посвящая порядку составления наказов несколько строк. По предписанию Обряда выборов избиратели, выбрав депутата на дворянских и городских выборах, «составляли из своей среды» комиссию, в количестве от трех до пяти человек. Выбор способа формирования такой комиссии законодатель предоставил избирателям: «выбирать сихъ дворян по баллам», или согласиться с предводителем дворянства «кому из нихъ при том находиться»[28]. Комиссия три дня заслушивала от избирателей заявления об их нуждах, а затем в течение трех следующих дней объединяла эти заявления в наказ, зачитывала его избирателям и с подписями избирателей передавала депутату[29]. При трехступенных выборах провинциальных депутатов погостовскими или приходскими избирателями составлялись «всенижайшее челобитье» о нуждах, которые их поверенные передавали уездному поверенному, а тот передавал своему депутату. Следовательно, провинциальные депутаты передавали в Екатерининскую комиссию столько наказов, сколько было погостов в представляемых ими провинциях[30]. В частности, крестьянский депутат Архангельской провинции представил в комиссию 195 погостовых наказов. Безусловно, круг авторов наказов не ограничивался только членами комиссий, созданными для их составления. В широком понимании составителями наказов можно считать всех лиц, участвующих в обсуждении содержания этих документов. Таковы были обязательные правила, которыми предстояло руководствоваться при составлении наказов. Эти правила не содержали никаких ограничений по обсуждаемым вопросам, за исключением одного, имеющего общий характер: в наказы запрещено было вносить частные претензии, следовало ограничиться только изложением «общественных нужд».

Наказы различных сословных групп в большинстве своем имели одинаковую структуру, состоящую из заголовка; указания имени и сословной принадлежности депутата, которому наказ составлен; основного содержания наказа, включающего от 1 до 14 пунктов; указания на предоставляемое депутату право делать к наказу дополнения; подписей избирателей и даты. Из архивных материалов следует сходство наказов не только по форме, но и по содержанию. А. А. Кизеветтер сходство многих наказов 1767 г. объясняет сходством текстов их источников, которыми являлись мирские челобитные как результат «совместной разработки насущных вопросов представителями различных общин»[31]. Встречаются и отступления от данного образца: отсутствует заголовок, нет даты, нумерации пунктов и др. К особенностям оформления наказов относятся и подписи избирателей, которые начинаются различными словами: «к сему письму руку приложил такой-то...», «к сему прошению...», «к сей записке...», «к симу изъяснению...», «к сие заручной...»[32]. Наказы были оформлены либо как письмо об избрании поверенного, включающее и наказ о нуждах и недостатках, либо как челобитные на имя Екатерины, либо как представление в Комиссию. Несмотря на различное оформление («выборы», челобитные, представления), все эти документы, являлись инструкциями избирателей своим депутатам и передавались в Уложенную комиссию как наказы. Таким образом, наказы имели некоторые основные элементы структуры, вместе с тем допускались и отступления от данного формата.

В наказах преобладали «нужды сословного характера»[33]. В них поднимались вопросы о снижении подушной подати, о земельных проблемах, об укреплении монополии купечества на торговлю и занятие ремеслом, о тяготах городских повинностей, о дороговизне хлеба, о тяжести трудовых повинностей. Сравнительный анализ текстов наказов городских депутатов, изданных Русским Историческим обществом, позволяет констатировать, что многие из них представляли собой дословное воспроизведение[34]. Отсутствие сведений о составлении наказов, популярное представление о низком уровне общественного развития в рассматриваемый период, сходство источников (мирских челобитных) позволяет объяснить текстуальное сходство наказов непониманием некоторыми городскими обществами стоявшей перед ними задачи и неспособностью сформулировать местные нужды. Это подтверждает и наказ города Дмитрова, включающий всего две статьи. Первая из них удостоверяет об отсутствии у дмитровских граждан общественных нужд, а во второй содержится предписание депутату явиться в Сенат с этим удостоверением. Этот наказ подписан 224 избирателями.

Депутаты несли ответственность за своевременное представление наказов избирателей. Кроме того, депутат имел право помимо наказа ходатайствовать «о чем он заблагорассудит, он не мог только противоречить наказу и в случае несогласия с ним должен был сложить с себя полученные полномочия»[35] [36]. Вместе с тем следует подчеркнуть, что наказы не имели обязательного характера для депутатов, не связывали их и не определяли линию их поведения при обсуждении законопроектов. Однако депутаты осознавали свою ответственность перед избирателями, стремясь убедить комиссию в необходимости учета пожеланий избирателей. Как справедливо отмечают В. И. Фадеев и М. В. Варлен, мандат депутата Уложенной комиссии имел элемент императивности, заключавшийся как в необходимости следовать предписаниям «Наказа комиссш о составлены проэкта новаго Уложешя»2, так и моральной ответственности перед избирателями за отстаивание их интересов при обсуждении законопроектов в комиссии [37].

Источники не позволяют четко ответить на вопрос о правах и обязанностях депутатов Уложенной комиссии. Как следует из Манифеста от 14 декабря 1766 г., Комиссия созывалась для решения двух взаимосвязанных задач: первая - выслушать от депутатов «нужды и недостатки каждого места», вторая - разработать проект нового Уложения. Обязанность депутата в отношении первой задачи заключается в передаче Комиссии данных ему наказов, содержащих местные нужды и присоединении к наказам тех дополнительных ходатайств, которые могли бы оказаться нужными в ходе работы комиссии. Однако главная обязанность депутата заключалась не в выполнении информационной роли об общественных нуждах, а была связана с законодательной деятельностью комиссии. Те депутаты, которые ограничили участие в работе Уложенной комиссии оглашением заявлений избирателей, лишались депутатских привилегий. Привилегии распространялись только на депутатов, активно участвующих в работе одной из частных комиссий, разрабатывающей законопроекты, «кои действительно при семъ деле трудились и коихъ имена в подписях той или другой части проекта найдутся»[38]. За применением этого ограничения на практике строго следил Сенат[39].

Члены частных комиссий, обязаны были присутствовать два раза в неделю (во вторник и четверг) на заседаниях Большого Собрания, на которых имели право высказывать по обсуждаемым вопросам свое мнение и выступать с замечаниями. Депутат, пожелавший высказать свое мнение по обсуждаемому вопросу, должен был встать и заявить находившемуся поблизости держателю дневных записок о своем желании возразить против конкретной статьи. Держатель делал об этом запись в журнале и докладывал маршалу, который предоставлял депутату возможность объяснить свои замечания. В случае если желающих было много, то они высказывались в порядке очереди. Если кто-то из депутатов перебивал говорящего, ему делали письменное замечание. Выступавший с речью депутат должен был говорить кратко и четко.

Анализ дневных записок Большою Собрания позволяет сделать вывод о хорошем профессиональном уровне депутатов, гибкости их действий и умении ориентироваться в сложной политической ситуации. Для отстаивания общих интересов при обсуждении вопросов, имеющих большое значение для многих сословий и этнических групп, депутаты имели право создавать депутатские блоки. Состав этих блоков динамично менялся в зависимости от обсуждаемого вопроса. Гибкой была и форма действий создаваемых блоков. Для подачи «мнения» первыми выступали наиболее образованные и компетентные депутаты. Остальные поддерживали их либо подачей своих «голосов» и «мнений», либо подписями под текстом выступления. При решении важных вопросов депутаты подчиняли этнические, социальные, религиозные различия интересам объединения для защиты своих сословных прав.

В работе Большого Собрания Уложенной комиссии ее маршал А. И. Бибиков добился жесткой дисциплины. Явка депутатов на заседания Собрания была строго обязательной. За неявку без уважительной причины назначался штраф, за опоздание или преждевременный уход маршал делал замечание. Заседания начинались с ударом маршальского жезла. Если после второго удара не воцарялась тишина, маршал покидал зал заседания. Аналогично он поступал и тогда, когда кто-то из депутатов нарушал тишину в ходе заседания. При отсутствии маршала и генерал-прокурора, который заменял маршала, заседание считалось неправомочным[40]. Такие же правила поведения распространялись и на губернаторов, имевших право не только присутствовать на заседаниях Большого Собрания, но и знакомиться с записями о запросах и нуждах по своей губернии.

В работе Екатерининской комиссии прослеживаются традиции единогласного принятия решений на Земских соборах. На Большом Собрании, после обсуждения законопроектов в частных комиссиях, вырабатывалось общее решение по конкретному законопроектному вопросу, которое должно было приниматься большинством голосов. Вместе с тем маршалу комиссии вменялось в обязанность стараться достигнуть «единогласия». Для этого он давал Собранию еще некоторое время «на соглашение», затем депутаты повторно голосовали словами «да» и «нет», после чего следовала баллотировка шарами.

Из вышесказанного следует, что выборные представители Уложенной комиссии играли активную роль в законодательном процессе, участвуя в заседаниях Большого Собрания, в работе частных комиссий, принятии законопроектов, имели право на законодательную инициативу в форме подачи наказов избирателей и ходатайств, содержащих предложения депутатов, подписывали те законопроекты, в разработке которых принимали участие.

Особенностью правового статуса депутатов стал впервые созданный институт депутатской неприкосновенности. В качестве привилегии депутаты

получили ограниченный иммунитет - неприкосновенность личности и имущества с освобождением от смертной казни и телесных наказаний. Они могли быть привлечены к ответственности только с санкции императрицы. Имения подлежали конфискации только за долги. Ограниченная неприкосновенность выборного лица, которая введена введенная Манифестом Екатерины II, впоследствии стала важнейшей гарантией обеспечения независимости осуществления депутатских полномочий[41]. За преступления против выборного лица Манифестом устанавливались более жесткие санкции: «Кто же на депутата нападет, ограбит, прибьет или убьет, тому учинить вдвое того, что в подобных случаях обыкновенно»[42]. Предоставляя депутатам большие преимущества, Манифест вместе с тем запрещал «употреблять мзду и лихоимство». Если данный запрет нарушался на депутатов, налагалось взыскание.

Депутатам Екатерининской комиссии было назначено жалование, выдававшееся сверх получаемого по службе: дворянам в размере 400 руб., депутатам от городских жителей по 122 руб., всем другим депутатам по 37 руб. в год[43]. Вознаграждение депутатов предназначалось для поощрения за выполнение депутатских функций. Для депутатов изготовлялись специальные знаки, выданные им 13 августа на 6-м заседании Большого Собрания и оставляемые на всю жизнь. Депутаты должны были носить этот золотой знак на золотой цепи «дабы члена Комиссии о Уложении узнать можно было». По окончанию полномочий дворянским депутатам разрешалось вставить депутатские знаки в свои гербы «дабы потомки узнать могли, какому великому делу они участниками были»[44].

Обряд управления выполнял роль основ этического кодекса деятельности депутатов Уложенной Комиссии. Он содержал обязательные нормы, определявшие служебные взаимоотношения депутатов: «Если депутат депутата

обидит во время собрания или прения о делах, бранью или иным непристойным образом, то депутаты пенею накажут виноватого по своему рассмотрению, или выключением из собрания на время, или вовсе. Кого депутаты выключат из собрания, тот лишался всех депутатских выгод и знака»[45]. Необходимо отметить, что контроль за этичностью поведения депутатов возлагалась на само депутатское сообщество, коллегиально принимавшее решение о санкциях. При этом штрафы, наложенные за «непристойное поведение», направлялись на цели

благотворительности - взятая с виновных пеня отсылалась в Воспитательный дом[46].

Проведенный анализ правового статуса депутатов Уложенной комиссии позволяет сделать следующие выводы.

Екатерининский Манифест от 14 декабря 1766 г. впервые законодательно закрепил систему требований к избираемым депутатам высшего

представительного органа государственной власти. К таким требованиям относились сословный, территориальный, морально-нравственный, имущественный, возрастной, семейный критерии, а также ценз оседлости и ценз несовместимости с некоторыми должностями. Большинство условий были универсальны и применялись к депутатам всех сословий.

Необходимо констатировать некоторую преемственность статуса депутата Уложенной Комиссии и делегата Земского собора. В то же время появление единого государственного акта, определявшего статус депутата, оказало влияние на уровень его детализации. Конкретизация требований, унаследованных от выборов делегатов Земских соборов, характеризуется переходом от социального ценза к сословному, указанием точного минимального возраста депутатов, конкретными критериями определения имущественного ценза, юридическим оформлением новых условий - семейного положения и оседлости.

Полномочия депутата Комиссии удостоверялись наказами его избирателей. Депутат допускался к присяге, с момента принятия которой начинались его полномочия, только по факту представления наказов избирателей. Это убедительно подтверждает наличие функции представительства интересов избирателей в деятельности депутатов Уложенной Комиссии.

Сущность депутатского статуса определяла законодательная функция Уложенной Комиссии. Важность данной функции определила желательность личного участия депутатов в разработке законопроектов, активно стимулирующегося законодательными нормами. Пассивность депутатов в выполнении данной функции приводила к утрате депутатских привилегий, распространяемых только на тех депутатов, которые активно участвовали в работе одной из частных комиссий по разработке законопроектов.

Полномочия выборных представителей Комиссии впервые были закреплены законодательным актом. Депутаты получили возможность активно участвовать в законодательном процессе на всех его стадиях, включая участие в заседаниях Большого Собрания, в работе частных комиссий, принятии законопроектов, право на законодательную инициативу в форме подачи наказов избирателей и ходатайств, содержащих предложения депутатов, подписание законопроектов, в разработке которых принимали участие.

Важнейшей особенностью правового статуса депутатов стал впервые введенный институт неприкосновенности. Данный институт предусматривал ограниченный иммунитет - неприкосновенность личности и имущества с освобождением от смертной казни и телесных наказаний. Депутаты могли быть привлечены к ответственности только с разрешения императрицы, за преступления в отношении депутатов устанавливалась более строгая ответственность. Ограниченная неприкосновенность выборного должностного лица впоследствии стала важнейшей гарантией обеспечения независимости осуществления депутатских полномочий.

Впервые для депутатов Комиссии были введены специальные стимулирующие привилегии, включающие дополнительное жалование, размер которого определялся сословной принадлежностью, а также специальные знаки, оставляемые на всю жизнь. Депутаты-дворяне получали дополнительную привилегию использовать данные знаки как элемент своих гербов.

Для депутатов Комиссии были введены обязательные этические нормы, выполнявшие роль основ этического кодекса. Контроль за этичностью поведения депутатов возлагался на само депутатское сообщество, коллегиально принимавшее решение о санкциях, к которым относились штраф, временное или постоянное лишение полномочий. Штрафы, наложенные на депутатов за «непристойное поведение», направлялись на цели благотворительности.

[1] ПСЗ. Т. XVII. № 12801

[2] ПСЗ. Т. XVII № 12801. Буква А.

[3] Кудряшов П. Отношение населения к выборам в Екатерининскую комиссию//Вестник Европы. 1909. Кн. 11. С 117.

[4] Там же. С. 122.

[5] Латкин В. Н. Законодательные комиссии в России в XVIII ст.: Историко-юридическое исследование. Т.1. 1887. С. 241.

[6] Чичерин Б. Н. Курс государственной науки. Т. 1. М., 1894. С. 497.

[7] Там же. С. 498.

[8] ПСЗ. Т. XVII № 12801. Буква В. П.7.

[9] ПСЗ. Т. XVII № 12801. Буква В. П.4.

[10] Банкрутный - неплательщик, несостоятельный / Толковый словарь великорускаго языка Владимира Даля. СПб., 1882. Т. 1. С. 46.

[11] ПСЗ. Т. XVII № 12801. Буква Г. П. 4.

[12] ПСЗ. Т. XVII № 12801. Буква Д. П. 9.

[13] Липинский М. А. Новые данные для истории Екатерининской комиссии о сочинении проекта нового уложения // Журнал Министерства народного просвещения. 1887. № 6. Ч. CCLI.

[14] ПСЗ. Т. XVII № 12801. Буква А.

[15] ПСЗ. Т. XVII № 12801. Буква Д. П.7.

[16] Веденеев Ю. А., Зайцев И. В., Луговой В. В. Институт выборов в истории России. Источники, свидетельства современников. Взгляды исследователей XIX - начала ХХ вв.: хрестоматия. М., 2001. С. 241.

[17] ПСЗ. Т. XXII № 16187.

[18] ПСЗ. Т. XVII № 12801. Буква В. П. 7.

3 ПСЗ. Т. XVII.I № 12801. Буква В. П. 4.

[19] ПСЗ. Т. XVII. № 12801. Буква Д. П. 7.

[20] Липинский М. А. Новые данные для истории Екатерининской комиссии о сочинении проекта нового уложения // Журнал министерства народного просвещения. 1887. № 6. Ч. CCLI.

[21] ПСЗ. Т. XVII. № 12801. Буква В. П. 28

[22] Брюллова С. К. Общественные идеалы в Екатерининскую эпоху // Вестник Европы. 1876. № 1. С. 53.

[23] Серов Д. О. Законотворческий процесс в России первой четверти XVIII в.: традиции и инновации // Актуальные проблемы российского права. 2013. № 8.

[24] ПСЗ. Т. XVIII № 12949.

[25] ПСЗ. Т. XVIII № 12949.

[26] ПСЗ. Т. XVIII № 12949. П. 3.

[27] ПСЗ. Т. XVII. № 12801. Буква В. П. 26.

[28] ПСЗ. Т. XVII. № 12801. Буква В. П. 25.

[29] Ключевский В. О. Курс русской истории. Ч. 5. М., 1989. С. 80.

[30] Верхогляд А. С. Общая характеристика высшего представительного органа власти во второй половине XVIII в. // Правовое государство: проблемы методологии, теории и истории : материалы IV Всерос. науч.-практ. конф. Краснодар. КрУ МВД России. 2015. С. 163.

[31] Кизеветтер А. А. Из истории политических идей // Русское богатство. 1898. № 11.

[32] РГАДА. Ф. 342. On. 1. Д. 109, ч. XI. Л. 189 об., 276, 277, 279, 283, 294, 298, 299, 318, 319.

[33] Попова Е. Э. Истоки становления общественного воздействия как основного средств исправления осужденных // Lex russica. 2014. № 5.

[34] Сборник Русского исторического общества. Т. 93. СПб. 1894.

[35] Ключевский В.О. Курс русской истории. Ч. 5. М., 1989. С. 81.

[36] ПСЗ. Т. XVIII № 12949.

[37] Фадеев В. И., Варлен М. В. Депутатский мандат в Российской Федерации: конституционно-правовые основы: учебное пособие. М., 2008. С. 150.

[38] ПСЗ. Т. XVII. № 12801. Буква А. П. 11.

[39] Липинский М. А. Новые данные для истории Екатерининской комиссии о сочинении проекта нового уложения // Журнал министерства народного просвещения. 1887. № 6. Ч. CCLI.

[40] ПСЗ. Т. XVIII № 12948. П. 17.

[41] Верхогляд А. С. Правовой статус депутатов «Комиссии об уложении» (1767) // Ленинградский юридический журнал. 2013. № 4 (34). С. 12.

[42] ПСЗ. Т. XVII. № 12801. Буква В. П. 7.

[43] ПСЗ. Т. XVII. № 12801. Буква А. П. 10.

[44] ПСЗ. Т. XVII. № 12801. Буква В. П. 6

[45] ПСЗ. Т. XVIII № 12948. П. 15.

[46] ПСЗ. Т. XVIII № 12948. П. 16.