Для характеристики развития правового статуса депутатов Г осударственной Думы 1905-1917 гг. требуется определение статуса депутатов и его изменений с учетом политической ситуации сложнейшего периода в истории российского парламентаризма; сравнения статуса депутатов Государственной Думы 19051917 гг. со статусом членов Государственного совета; сопоставления по ряду позиций с правовым статусом депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации.

Система нормативных актов, которые определили правовой статус депутатов Государственной Думы 1905-1917 гг. включает: главу X «О Г осударственном Совете и Г осударственной Думе и образе их действий» «Свода Основных Государственных Законов Российской империи»[1], содержащую ряд основных норм о статусе депутатов Госдумы и членов Госсовета; Учреждение Г осударственной Думы[2], Учреждение Г осударственного Совета[3] и Приложения к некоторым статьям вышеназванных Учреждений. В систему этих актов входит также документ, являвшийся регламентом Государственной Думы в 1906-1917 гг. - Наказ. Необходимость Наказа была установлена ст. 62 «Учреждения Государственной Думы». Работавшие в течение короткого периода депутаты I и II созывов Думы не успели разработать и принять полный текст Наказа. Депутаты I созыва Думы приняли первые три главы Наказа, в том числе регламентирующие открытие Думы и проверку полномочий депутатов. Представители II созыва руководствовались главами Наказа, принятыми их предшественниками, и активно работали над нормами Наказа, посвященными порядку привлечения депутатов к уголовной ответственности. Лишь депутаты III созыва Думы приняли Наказ из 8 глав и 238 параграфов. Правительствующий Сенат посчитал обнародование Наказа в виде постановления невозможным в силу несоответствия семнадцати параграфов этого документа «Учреждению Государственной Думы». Последний в истории Думы Наказ официально вступил в силу для Государственной Думы только 14 апреля 1914 г. Как отмечает в своем диссертационном исследовании А.

Ф. Саврасов, рассмотрение вопроса об апробации думского Наказа в Первом департаменте правительствующего Сената состоялось только 16 декабря 1916 г., т. е. спустя два года после принятия Наказа IV Думой. Таким образом, все время своего существования Дума проработала с регламентом, который так и не стал законом в формальном смысле[4]. Следует отметить, что динамика правового статуса депутата Г осударственной Думы соответствующего периода

раскрывается главным образом по материалам Наказа, в связи с отсутствием значимых изменений Основных Законов и «Учреждения Государственной Думы».

Необходимо уточнить некоторые особенности использования терминологии. В нормативных документах периода формирования и деятельности Государственной Думы 1906-1917 гг. депутаты назывались членами. Однако в целях сохранения единообразия терминологии имперского и современного периодов, автор применяет по отношению к членам Госдумы времен империи термин «депутат».

Условия приобретения статуса депутата Государственной Думы определяла система избирательных цензов. Свидетельством этому является п. 2 ст. 18 «Учреждения Государственной Думы», которым установлено, что депутат исключается из состава депутатов Думы в случае утраты ценза, который давал право участвовать в выборах[5]. С 1905 по 1917 гг. система избирательных цензов изменялась, однако все основные изменения были осуществлены в ходе изменения избирательного законодательства в 1907 г. принятием Положения о выборах в Государственную Думу от 3 июня 1907 г.[6] Уточнения и конкретизация избирательного законодательства, в том числе правил определения избирательных цензов, происходили достаточно часто. Уже в 1908 г., по оценке правоведа Н. И. Лазаревского, источниками применявшихся на выборах в Государственную Думу правил служили 23 законодательных акта[7]. Однако эти изменения не влекли за собой существенных изменений условий приобретения статуса депутата, установленных в 1905 г.

Осуществленный нами анализ избирательного законодательства, регламентирующего порядок организации и проведения выборов в Государственную Думу рассматриваемого периода, позволяет констатировать, что к условиям приобретения статуса депутата Госдумы относились цензы, устанавливаемые для осуществления активного избирательного права, поскольку выборщикам в избирательных собраниях предоставлялось право избирать депутатов из своей среды. Г олосовать избиратели могли только за лиц, давших на то свое согласие. Динамика была характерна только для имущественного ценза, измененного в 1907 г. в пользу крупных собственников. Следовательно, дополнительно к цензам активного избирательного прав можно выделить только один ценз реализации пассивного избирательного права, и, соответственно, условие приобретения статуса депутата. Это условие было установлено ст. 55 Положения о выборах в Госдуму 1905 г. и может быть охарактеризовано как ценз знания русского языка - лица, не владеющие государственным языком, не могли быть избраны депутатами[8].

Нормативными актами не был однозначно установлен момент приобретения полномочий депутатами Госдумы. По нашему мнению, это не являлось ошибкой законодателя, а определялось процедурой подтверждения полномочий, которая осуществлялась каждым составом депутатов Думы после их избрания. Данная процедура была достаточно длительной, поэтому во избежание затягивания начала законотворческой деятельности органы управления Государственной Думы формировались до установления законности избрания всех депутатов. По результатам проверки депутат мог быть лишен статуса депутата. В соответствии с Наказом II созыва Государственной Думы, до принятия решения Госдумой об отмене результатов выборов, избранное лицо сохраняло право участвовать в заседаниях со всеми правами, принадлежащими депутатам Госдумы[9]. Следует отметить, что в Наказе I созыва Государственной Думы (1906 г.) для депутатов, в отношении которых проводилась проверка о правомерности избрания, полномочия ограничивались - они были не вправе вносить законодательные предложения[10]. Однако депутаты II созыва Думы отказалась от этой нормы, это свидетельствует о позитивной динамике статуса депутата в направлении улучшения условий для осуществления ими своих полномочий. Депутаты Госдумы, таким образом, со времени II созыва Думы обладали всеми полномочиями до окончания проверки правильности их избрания.

Для депутатов Государственной Думы предусматривалась еще одна важная процедура, проанализировав которую можно попытаться ответить на вопрос о моменте приобретения депутатских полномочий. Депутаты, как и члены Госсовета, вступая в должность, должны были подтвердить свои обязательства добросовестно исполнять депутатские обязанности. Для должностных лиц Российской империи присяга была традиционным актом, обязательным для наделения полномочиями. Для депутатов Государственной Думы не был предусмотрен сколько-нибудь торжественный ритуал принятия присяги, как для членов Уложенной Комиссии. Они лишь должны были подписать документ, который назывался «Торжественное обещание»[11]. Для членов Государственного совета, также не предусматривалась торжественная процедура, они подписывали документ, официально названный в ст. 4 «Учреждения Г осударственного Совета» присягой[12]. Мы полагаем, что подобное терминологическое различие было вызвано необходимостью избежать символико-юридические противоречия для членов Госсовета, около половины из которых составляли государственные служащие, уже принявшие ранее присягу при поступлении на госслужбу. Присяга для депутатов Госдумы была нецелесообразна, поскольку они не были государственными служащими в полном смысле этого понятия, и новый термин «Торжественное обещание» подчеркивал особенность их статуса.

Текст «Торжественного обещания» имел характер религиозной клятвы хранить «верность Его Императорскому Величеству Государю императору и Самодержцу Всероссийскому». Можно уверенно утверждать, что «Торжественное обещание» было не только символическим, но и правовым документом. Так, в отношении членов социал-демократической фракции II созыва Государственной Думы в 1907 г. не случайно было выдвинуто обвинение в заговоре не против правительства или власти в целом, а против императора. Подобная формулировка обвинения делала этих депутатов нарушителями нормы, составляющей не только статус подданного, но и статус депутата. В этом случае отказ Государственной Думы лишить обвиняемых депутатского статуса давал исполнительной власти моральное право требовать роспуска Госдумы.

Депутат Госдумы, который отказывался дать торжественное обещание при вступлении в должность, считался «сложившим с себя звание» депутата. Указанная норма «Учреждения Государственной Думы» подчеркивала важность «Торжественного обещания» в процедуре вступления депутата в должность и позволяла использовать «Торжественное обещание» как основание для санкций в отношении депутата Госдумы. Ни документы того периода, ни мемуарная литература не сохранили указаний на отказ кого-либо из депутатов от подписания обещания, несмотря на присутствие среди них атеистов. Отметим, что «Торжественное обещание» подписывалось до проверки законности избрания депутатов на первом заседании Государственной Думы[13]. С учетом этого, а также формулировки ст. 17 «Учреждения Государственной Думы» о том, что депутат, отказавшийся подписать «Торжественное обещание», считается «сложившим звание», можно утверждать, что к моменту подписания «Обещания» депутаты уже обладали статусом. В тоже время дата процедуры голосования за депутата, проходившего по различным категориям, не определена в нормативных документах как момент приобретения полномочий. Можно предположить, что с учетом предстоящей процедуры проверки законности избрания дата голосования не могла быть таким моментом. Кроме того, для законодательства изучаемого периода характерна высокая значимость символических актов (принятие присяги, участие в коллективных действиях и др.) для приобретения полномочий. Первым таким символическим актом для депутатов было первое заседание Государственной Думы, на котором происходило подписание «Торжественного обещания». Из изложенного выше можно сделать вывод о том, что моментом приобретения депутатских полномочий являлось первое заседание Госдумы.

Депутаты Г осударственной Думы и члены Совета Федерации Федерального Собрания РФ при вступлении в должность не приносят присягу[14]. Момент наделения полномочиями депутатов современной Госдумы установлен федеральным законом и отнесен ко дню избрания. Такая определенность стала возможна в результате того, что в настоящее время правомерность избрания депутатов устанавливается не Государственной Думой, а Центральной избирательной комиссией до начала работы Госдумы. Для членов Совета Федерации сроки начала и окончания полномочий определены федеральным законодательством[15]. Учитывая, что члены Совета Федерации наделяются полномочиями органами государственной власти субъектов федерации в разное время, момент наделения их полномочиями, в отличие от депутатов Госдумы, не является единым. В этом заключается сходство Совета Федерации и Государственного Совета 1906-1917 гг., формируемого по смешанной системе, из избираемых и назначаемых членов, приобретающих полномочия в разное время

Депутаты Государственной Думы 1906-1917 гг. наделялись достаточно широкими правами. Депутаты были наделены индемнитетом, т. е. имели свободу мнений и высказываний по вопросам ведения Госдумы, и свободный мандат - они не получали наказов избирателей и не были обязаны перед ними отчетами[16]. Индемнитетом предоставлялась полная свобода слова только по вопросам депутатской деятельности. Аналогичная норма в 1906 г. была введена для выборных членов Г осударственного совета. Можно констатировать, что правовой статус депутатов Государственной Думы оказал влияние на изменение статуса членов Г оссовета. Равенство Г оссовета и Г осдумы, закрепленное законодательно, определяло выравнивание статусов их членов.

В соответствие со ст. 15 «Учреждения Государственной Думы» от 20 февраля 1906 г. депутаты получали иммунитет в следующей форме: без судебного решения они не могли подвергаться лишению или ограничению свободы. Эта норма, вне связи с другими нормами, не предоставляла депутатам дополнительные по сравнению с остальными подданными права, поскольку Манифестом от 17 октября 1905 г. уже была гарантирована всем «действительная неприкосновенность личности». Вместе с тем вывод о действенности нормы права можно сделать только на основании изучения практики ее реализации. Закрепленные Манифестом 17 октября свободы для большинства населения были ограничены режимом исключительного положения, при котором

распространенной практикой стал административный арест без судебных решений. Такой режим существовал в течение почти всего периода деятельности Госдумы. В этих условиях ст. 15 «Учреждения Государственной Думы», устанавливающей возможность ограничения или лишения свободы только по суду, депутаты были фактически выделены среди другого населения. Иммунитет в понимании данного термина, которое было характерно для стран зарубежной демократии, все-таки был установлен, поскольку для привлечения депутата к ответственности в соответствие со ст. 16 «Учреждения Государственной Думы» Госдума должна была дать разрешение на лишение депутатского статуса. Такое разрешение не требовалось в случае совершения депутатом преступления, связанного с исполнением им депутатских обязанностей, а также в случае задержания депутата на месте преступления или на следующий день после его совершения.

Важность вопроса о детализации норм «Учреждения», регулирующих депутатский иммунитет, очевидна по попыткам Г осударственной Думы конкретизировать эти нормы в Наказе, а также по разногласиям с исполнительной властью. В частности, 30 марта 1907 г. состоялась дискуссия по вопросу привлечения к ответственности депутатов Геруса, Купстаса и Кузнецова[17]. Министром юстиции было заявлено, что исключение, находящегося под следствием депутата «составляет не право, а обязанность Думы»[18]. Для исполнительной власти Российской империи был характерен подход, заключавшийся в минимизации законодательно закрепленных прав депутатов. На последнем заседании комиссии II созыва Государственной Думы 2 июня 1907 г. был внесен Особый отдел Наказа, регулирующий порядок рассмотрения вопросов, предусмотренных ст. 16 и 20 «Учреждения Государственной Думы», т. е. процедуру исключения из ее состава депутатов, которые привлечены к следствию[19]. Госдума была распущена на следующий день, а депутаты социал- демократической фракции арестованы. Динамику такого элемента статуса депутатов Госдумы, как иммунитет, можно объяснить противостоянием Думы и исполнительной власти, которая стремилась снизить влияние представительного органа.

Выборные члены Государственного совета впервые в 1906 г. были наделены ограниченной неприкосновенностью, так же как депутаты Государственной Думы, которые могли быть подвергнуты ограничению или лишению свободы только по решению суда. Следует подчеркнуть, что положения о неприкосновенности не распространялись на назначаемых членов Г оссовета[20].

К правам депутатов Государственной Думы в сфере законодательной деятельности относилось право внесения законодательных предложений. Попытки I Г осдумы ограничить данное право для тех депутатов, в отношении которых проводилось разбирательство по вопросу правомерности избрания, были достаточно быстро пресечены - наличие такой ограничительной нормы было одним из оснований отказа Сената утвердить первые три главы Наказа Г осдумы. Депутаты имели право требовать поименного голосования, однако заявление о таком голосовании должно быть коллективным и исходить не менее чем от 30 депутатов. В случае такого заявления решение вопроса о поименном голосовании не требовало большинства голосов - было достаточно, чтобы «против» высказалось не более 100 депутатов.

Следует отметить, что депутаты имели достаточно широкие полномочия в законодательной сфере. Вместе с тем права депутатов, обеспечивающие реализацию представительной функции Г осударственной Думы, имели некоторые ограничения. В частности, ст. 61 «Учреждения Государственной Думы» устанавливала запрет являться в Госдуму «депутациями», а также подавать заявления и ходатайства. Право на контроль деятельностью исполнительной власти было минимально. Депутаты Госдумы имели право на коллективное заявление по поводу незаконных действий должностных лиц исполнительной власти. Однако это право было сложно реализовать на практике: заявление должны были подписать не менее 30 депутатов, затем оно рассматривалось Думой и после одобрения его большинством направлялось соответствующему министру. В течение месяца министр либо предоставлял Думе требуемые в заявлении сведения, либо сообщал причину, по которой он не может этого сделать. Если Думу не устраивал ответ министра, решение об этом должно было приниматься квалифицированным большинством в две трети депутатов. В этом случае заявление Думы докладывалось императору председателем Государственного совета. Важно подчеркнуть, что представительная функция, таким образом, принадлежала не каждому депутату индивидуально, а Государственной Думе в целом. Этот вывод развивает результаты исследований отечественных юристов, осуществленных в течение последних лет. Как утверждает М. В. Варлен, на основе принятых в 1906 г. манифестов можно утверждать, что в дореволюционной России была принята доктрина национального представительства, предусматривающей представительство депутатами не избирателей своего округа, а народ в целом. Это подтверждается, например, тем, что избиратели не могли давать депутатам Госдумы наказы и отзывать их[21]. Члены Госсовета, наряду с депутатами Думы, не должны были отчитываться перед избирателями о своих действиях.

«Учреждение Государственной Думы» не содержало каких-либо норм, регламентирующих право депутата на объединение с единомышленниками во фракцию. Естественный мотив подобного игнорирования заключался в рассмотрении авторами реформ 1905-1906 гг. Госдумы в качестве внепартийного органа общенационального представительства. Однако фракции, как партийные, так и не основанные на членстве в партиях, были созданы уже в составе I созыва Думы и продолжали действовать весь период существования нижней палаты парламента до 1917 г.

Права выборных членов Госсовета регламентировались в соответствии со ст. 26 «Учреждения Государственного совета» нормами, установленными для депутатов Учреждением Государственной Думы от 6 августа 1905 года[22]. «Учреждение» о Госсовете установило, что к его членам применяются нормы ст. 17 и 19 «Учреждения» о Государственной Думе, пунктов «а» и «б» ст. 7 Положения о выборах в Государственную Думу. Статус депутатов Госдумы и членов Госсовета был несовместим с отсутствием российского подданства, а также с утратой цензов, дающих право участвовать в выборах. Вместе с тем выборные члены Госсовета, в отличие от депутатов Госдумы, были вправе состоять на военной службе и на государственной гражданской службе по должности, предусматривающей денежное вознаграждение. Различие состояло также в том, что депутат Госдумы мог лишиться статуса в случае, если он без уважительной причины не посетил ни одного заседания в течение года. Очевидно, что названные различия определялись функциями палат российского парламента. Госдума олицетворяла широкое народное представительство, и в силу этого ее депутаты не могли совмещать статус депутата и государственную службу. В то же время у представителей народа могли отсутствовать дисциплинарные мотивы к исполнению своих обязанностей. У членов Г оссовета такая мотивация определялась их основным местом службы или социальным статусом.

Для депутатов Госдумы и членов Госсовета была предусмотрена такая санкция, как удаление из заседания при нарушении порядка, временное отстранение от должности в случае привлечения к следствию и суду по обвинению в совершении ряда преступлений, а также в случае объявления несостоятельным должником. В то же время для депутатов Госдумы как постоянное исключение из ее состава, так и временное отстранение были возможны лишь на основании решения Думы. С заседания комиссии депутат мог быть удален лишь на основании коллегиального решения, которое в данном случае принимала комиссия. Коллегиальный характер принятия решений по данным вопросам необходимо отнести к гарантиям деятельности депутатов.

Элементом системы гарантий депутатов Госдумы, обеспечивающим их иммунитет, являлся запрет личного задержания депутата за долги. Безусловно, личные долги не могли быть связаны с депутатской деятельностью. Однако задержание за долги было широко распространенной практикой. Применение ее в отношении депутатов, с учетом незначительности нарушения, могло трактоваться как попытка оказать давление. Члены Г оссовета, также как и депутаты Г осдумы, не подлежали личному задержанию за долги.

Социальные гарантии депутатов Госдумы имперского периода рассматривались в неразрывной связи с их обязанностями и санкциями за неисполнение этих обязанностей. Следует отметить отсутствие систематизированного нормативного закрепления социальных гарантий, в отличие от действующего законодательства, регламентирующего статус депутатов

Государственной Думы и членов Совета Федерации. Глава Наказа Г осударственной Думы «Личное положение депутатов» была посвящена обязанностям, ответственности и социальным гарантиям.

В июле 1908 г. депутаты Госдумы были наделены правом на ежегодное жалованье, которое в соответствии с приложением II (к ст. 23 «Учреждения») было установлено в размере 4200 руб. Депутаты, принимавшие участие в работе комиссий, дополнительно получали 10 руб. в день, это свидетельствует о стимулировании депутатской деятельности.

Члены Госсовета после его реформы в 1905-1906 гг. не получали жалованья. В соответствии с «Учреждением» 1906 г. они имели право на компенсацию за участие в сессиях - 25 руб. в день. Денежное содержание члена Госсовета выплачивалось за эти дни по месту постоянной работы только, если он отказывался от суточного довольствия. Члены Госсовета и депутаты Госдумы один раз в год могли получать компенсацию за проезд от места жительства в Санкт-Петербург и обратно[23].

Обязанности депутатов Госдумы не были законодательно закреплены и могут быть выявлены, главным образом, по формулировкам санкций. Депутаты имели обязанности: присутствовать на заседаниях Думы; на заседаниях комиссии, в работе которой участвовали; соблюдать порядок в ходе заседаний Госдумы; принимать участие в поименных голосованиях; уведомлять председателя Думы об отпуске и соблюдать его продолжительность. К обязанностям следует отнести и требования, несоблюдение которых вело к лишению статуса депутата: подписание «Торжественного обещания» на первом заседании Думы; сохранение российского подданства.

С обязанностями депутатов связана и их ответственность. Важнейшим видом ответственности как депутатов Г осдумы, так и членов Г оссовета являлась дисциплинарная ответственность за нарушение порядка в процессе заседаний. Как отмечалось выше, за такие нарушения депутаты удалялись с заседания. В соответствии с Наказом использовались и финансовые санкции: за отсутствие на заседании без уважительной причины из денежного довольствия вычиталось 25 руб. за каждый день.

Е. А. Юртаева к дисциплинарным взысканиям, налагавшимся на членов Г оссовета, относит: замечание, лишение слова; временное отстранение от участия общих в собраниях. По ее мнению, дисциплинарная ответственность, не исключая уголовное наказание члену Г оссовета, снижала вероятность применения уголовной ответственности. Уголовное законодательство не применялось, если резкие заявления адресовались общему собранию или его отдельным членам и не относились к другим лицам, не являвшимся членами Госсовета[24]. Следовательно, иммунитет распространялся на дисциплинарные правонарушения, которые были связаны со свободой слова.

Следует отметить, что Регламент Государственной Думы Российской Федерации содержит иные виды санкций к депутатам и порядок их применения. В частности, предусмотрено, что выступающий в Госдуме не должен нарушать правила депутатской этики. Данные правила устанавливают запрет на употребление оскорбительных выражений, унижающих честь и достоинство депутатов и иных лиц; на необоснованные обвинения; на заведомо ложную информацию; на призывы к незаконным действиям. За нарушения установленных запретов предусматривались следующие санкции: предупреждение

председательствующим; лишение председательствующим в случае повторного нарушения права выступления в течение всего дня заседания; лишение права выступления на срок до одного месяца. Решение о применении последней санкции принималось большинством голосов от общего числа депутатов Госдумы[25].

По мнению И. А. Кравца, необходимость создания особых правовых гарантий депутатской деятельности во многом диктовалась потребностью обеспечить независимость депутатов представительных учреждений в условиях политической борьбы с монархией, нередко осложненной социальным взрывом[26]. Важной гарантией обеспечения депутатской деятельности было введение уголовной ответственности за недопущение его к исполнению обязанностей, если оно было совершено путем злоупотребления властью, угроз или насилия[27]. Особая ответственность за преступления, совершенные в отношении депутата, была характерна еще для статуса депутатов Уложенной комиссии в XVIII в. Однако в случае с депутатами Госдумы в первом десятилетии XX в. в специальный состав преступления впервые было выделено недопущение к исполнению обязанностей.

В случае совершения преступления, связанного с исполнением обязанностей выборного должностного лица, депутаты Государственной Думы должны были привлекаться к ответственности на основаниях и в порядке, установленном для высших чинов государственного управления Российской империи. Данная норма, устанавливавшая для депутатов особый порядок привлечения к ответственности за должностные преступления, впервые появилась в «Учреждении Государственной Думы» 20 февраля 1906 г., ее не было в аналогичном документе от 6 августа 1905 г. Данное изменение является одним из немногих проявлений динамики правового статуса депутатов Госдумы в 1905— 1917 гг.

Порядок привлечения к ответственности, предусмотренный для высших чинов государственного управления и распространенный на депутатов Госдумы, формально нужно рассматривать как одну из гарантий осуществления депутатской деятельности, поскольку этот порядок предполагал личное участие монарха в принятии решения: жалоба на депутата представлялась на рассмотрение императора, который мог отклонить ее, т. е. фактически прекратить дело. Если он признавал жалобу подлежащей дальнейшему рассмотрению, она направлялась в уполномоченный государственный орган - Первый департамент Государственного совета. Департамент принимал одно из четырех возможных решений: прекратить дело; назначить следствие; назначить наказание без суда; предать обвиняемого суду. Любое из решений департамента передавалось на утверждение императора[28]. Таким образом, фактически решение о привлечении к ответственности высших должностных лиц принимал монарх, вынужденный действовать в рамках сложившейся со времен Екатерины II традиции императорского милосердия[29].

Порядок, предусматривающий принятие решения о привлечении к ответственности высших должностных лиц лично императором, защищал высших чинов империи от преследований, вызванных борьбой между ведомствами, и другими субъективными причинами. В то же время этот порядок фактически ничего не гарантировал депутатам Госдумы, ставшей центром легальной оппозиции самодержавию. Кроме того, как указывал исследователь-современник В. М. Грибовский, подобный порядок определил одну из особенностей русского представительского строя - фактическую зависимость народных представителей от императора и частично от административного учреждения, а именно Первого департамента Г оссовета[30].

Необходимо согласиться с А. Т. Карасевым в том, что с формированием Государственной Думы в России не только было создано законодательное учреждение, процедура деятельности которого в целом соответствовала процедуре европейских парламентов, но и депутаты Госдумы имели правовой статус, приближающийся к статусу депутатов этих парламентов[31]. Вместе с тем динамика правового статуса депутатов Госдумы в 1906-1917 гг. была незначительна[32]. Но это не означало статичности фактического статуса депутата. Он был подвержен изменениям, о чем говорит, например, создание на неофициальном заседании 27 февраля 1917 г., после роспуска императором Госдумы, Временного комитета Государственной Думы из 12 ее членов[33], на основе которого несколько позже сформировалось Временное правительство. Г осударственная Дума к этому времени как легитимный законодательный орган уже не существовала, что предполагает отсутствие у бывших депутатов соответствующего статуса, кроме ряда социальных гарантий. Фактически несколько депутатов Госдумы, основываясь на депутатском статусе, выступили как носители властных полномочий в качестве основы новой власти, приняв на себя функции власти исполнительной. Однако названное и подобные ему изменения не закреплялись нормами права и в силу этого не могут рассматриваться в ходе исследования динамики правового статуса депутата.

Изучение динамики правового статуса депутатов Г осударственной Думы в 1906-1917 гг. позволило сформулировать следующие выводы.

Условия приобретения статуса депутата Государственной Думы определялись системой цензов, предоставляющих активное избирательное право, и дополнительным цензом знания русского языка для реализации пассивного избирательного права. Момент приобретения полномочий депутатами Государственной Думы периода империи в нормативных актах однозначно не определен. В данном аспекте статус депутата Госдумы был близок статусу депутата Уложенной комиссии. Учитывая содержание норм «Учреждения Государственной Думы» и подписываемого депутатами «Торжественного обещания», а также наличие процедуры проверки правомерности избрания депутатов Думой, можно утверждать, что моментом приобретения депутатских полномочий являлось первое заседание нижней палаты российского парламента.

Депутаты Госдумы, начиная с ее первого созыва, наделялись достаточно широкими для того периода развития парламентаризма правами. В систему этих прав входили право законодательной инициативы; участия в заседаниях палаты и работе комиссий; индемнитет, понимаемый как полная свобода мнений и высказываний по вопросам ведения палаты; получения по запросу «оперативной информации от правительства о происходящем в стране»[34]. Такие же в целом нормы действовали для выборных членов Государственного совета. Статус депутатов нового законодательного органа - Г осдумы способствовал изменению статуса членов существовавшего уже около столетия Г оссовета.

Представительская функция в соответствие с нормами законодательства и практикой деятельности принадлежала не каждому депутату индивидуально, а Государственной Думе в целом. В отличие от депутатов Уложенной комиссии, депутаты Госдумы имели свободный мандат - необязательность отчета перед избирателями.

Обязанности депутата Госдумы могут быть разделены на две группы по критерию применяемых за их невыполнение санкций. К первой группе необходимо отнести обязанности, которые предусматривали дисциплинарные или финансовые санкции: присутствовать на заседаниях Думы и комиссии; соблюдать порядок в процессе заседаний Г осдумы; принимать участие в поименных голосованиях; уведомлять председателя Думы об отпуске и соблюдать его продолжительность. Ко второй группе относятся обязанности, несоблюдение которых предполагало лишение статуса депутата: подписание «Торжественного обещания» в ходе первого заседания Думы; сохранение соответствия цензам, в соответствие с которыми депутат был избран.

Гарантии депутатов Госдумы имперского периода составляли: депутатский иммунитет, предусматривавший привлечение к ответственности депутата только на основании судебного решения и невозможность личного задержания за долги; уголовную ответственность за воспрепятствование депутату в исполнении обязанностей, если оно было совершено путем злоупотребления властью, угроз или насилия; материальное обеспечение, включающее денежное содержание и компенсацию стоимости проезда. Как и для депутатов Уложенной комиссии, для депутатов Г осдумы были предусмотрены выплаты за работу в комиссиях.

Динамика правового статуса депутатов Г осдумы в имперский период была незначительной и определялась главным образом изменениями регламентирующего документа, принимаемого самой Госдумой - Наказа Г осударственной Думы. Изменения были характерны для таких аспектов статуса депутата, как права (в частности, депутатский индемнитет, право законодательной инициативы), социальные гарантии деятельности (введение стимулирующего денежного содержания), дисциплинарная ответственность (детализация форм и размеров санкций за нарушения обязанностей).

Депутаты Госдумы исследуемого периода были обязаны соблюдать этические нормы лишь в части сохранения порядка на заседаниях. Можно констатировать преемственность с этическими нормами и санкциями за их нарушение, установленными для депутатов Уложенной комиссии. Для депутатов Государственной Думы Российского Федерации по сравнению с депутатами Госдумы имперского периода понижен уровень дисциплинарных санкций, а также изменена процедура применения такой санкции, как лишение права - данная санкция применяется по единоличному решению председательствующего.

Сравнительный анализ правового статуса депутатов Г осударственной Думы 1906-1917 гг. и депутатов Государственной Думы Российской Федерации позволяет сформулировать вывод о существенной динамике в современный период норм, устанавливающих представительную, контрольную функции депутата, право на объединение во фракции, социальные гарантии депутатской деятельности. Вместе с тем сократилось количество и значимость дисциплинарных санкций, которые предусматривают ответственность за невыполнение обязанностей депутата, допущено отступление от принципа коллегиального принятия решений о применении дисциплинарных санкций.

[1] Свод Законов Российской империи. Кн. 1. Т. I. Ч. 2. СПб., 1912. С. 7-8.

[2] Там же. С. 42-48.

[3] Там же. С. 29-41.

[4] Саврасов А. Ф. Наказ Государственной Думы (1906-1917 гг.): история создания и применения : дис. ... канд. ист. наук. Воронеж, 2010. С. 136.

[5] Учреждение Государственной Думы // Свод Законов Российской империи. Кн. 1. Т. I. Ч. 2. СПб., 1912. С. 43.

[6]3 ПСЗ. Т. XXVII. № 29242.

[7] Лазаревский Н. И. Лекции по русскому государственному праву. СПб., 1908. С. 280-284.

[8] 3 ПСЗ. Т. XXV. № 26662.

Наказ Государственной Думы (по работам 2-й Государственной Думы) с

объяснениями / сост. В. А. Маклаков и О. Я. Пергамент. СПб., 1907. С. 12.

Наказ Государственной Думы (по работам 2-й Государственной Думы) с

объяснениями / сост. В. А. Маклаков и О. Я. Пергамент. СПб., 1907. C. 5.

[11] Торжественное Обещание членов Государственной Думы. Приложение I к статье 13 // Свод Законов Российской империи. Кн. 1. Т. I. Ч. 2. СПб., 1912. С. 46.

[12] Свод Законов Российской империи. Кн. 1. Т. I. Ч. 2. СПб., 1912. С. 29.

[13] Наказ Государственной Думы (по работам 2-й Государственной Думы) с объяснениями / сост. В. А. Маклаков и О. Я. Пергамент. СПб., 1907. С. 8.

[14] О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации : федер. закон № 3-ФЗ от 08.05.1994; ред. от 19.12.2016 // Рос. газ. - 1994. - 12 мая.

[15] О порядке формирования Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации : федер. закон № 229-ФЗ от 03.12.2012; ред. от 03.07.2016 // Рос. газ. - 2012. - 7 дек.

[16] Тихомиров Л.А. Руководящие идеи русской жизни. М., 2008. С. 441.

[17] РГИА. Ф. 1278. Оп. 1 Д. 556. Л. 7.

[18] Наказ Государственной Думы (по работам 2-й Государственной Думы) с объяснениями / сост. В. А. Маклаков и О. Я. Пергамент. СПб., 1907. С. 39-40.

[19] Наказ Государственной Думы (по работам 2-й Государственной Думы) с объяснениями / сост. В. А. Маклаков и О. Я. Пергамент. СПб., 1907. С. 39-40.

[20] Верхогляд А. С. Динамика правового статуса депутатов Государственной Думы и членов Государственного совета (1906-1917 гг.) // Ленинградский юридический журнал. 2015. № 1 (39). С. 36.

[21] Варлен М. В. Институт депутатского мандата в теории и практике народного представительства в России : дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2012. С. 28.

[22] Учреждение Государственной Думы // Свод Законов Российской империи. Кн. 1. Т. I. Ч. 2. СПб., 1912. С. 42-48.

[23] Верхогляд А. С. Динамика правового статуса депутатов Государственной Думы и членов Государственного совета (1906-1917 гг.) // Ленинградский юридический журнал. 2015. № 1 (39). С. 37.

[24] Юртаева Е. А. Преобразованный Государственный совет в системе органов власти Российской империи 1906-1917 гг. : дис. ... канд. юрид. наук. М., 1995. С. 12-13.

[25] Регламент Государственной Думы. Приложение к постановлению Государственной Думы Федерального Собрания РФ от 22.01.1998 № 2134-II ГД // http://duma2.garant.ru/- reglam/index2.htm.

[26] Кравец И. А. Правовой статус «народных представителей» в думский период российской истории (1906 - февраль 1907 г.) // Правоведение. 2001. № 1. С. 196.

[27] Коркунов Н. М. Русское государство и право. СПб., 1913. С. 204.

[28] Грибовский В. М. Государственное устройство и управление Российской империи. Одесса. 1912. С. 88.

[29] Верхогляд А. С. Гарантии деятельности и ответственность депутатов Государственной Думы Российской империи // Юристъ-Правоведъ. 2015. № 1(68). С. 104.

[30] Грибовский В. М. Государственное устройство и управление Российской империи. Одесса. 1912. С. 88.

[31] Карасев А. Т. Особенности правового статуса депутатов первого российского парламента (1905-1917 гг.) // Вестник ЮУрГУ. 2006. № 13. С. 98.

[32] Hosking G. A. The Russian constitutional experiment. Government and Duma, 1907-1914. Cambridge. 1973. С. 205.

[33] Глушаченко С. Б. К 95-летию февральского переворота 1917 г. // Право в современном мире: история, теория, практика : материалы Междунар. науч.-практ. конф., посвященной 215- летию РИГУ им. А. И. Герцена и 10-летию образования юридического факультета в его составе. - СПб. : РГИУ им. А. И. Герцена, 2012.

[34] Рябухин И. В. Депутатский запрос как инструмент политического давления // Первая мировая война и Государственная Дума : материалы Междунар. науч. конф. Казань, 17-18 октября 2014 года. М., 2015. С. 178.