Возбуждение уголовного дела является самостоятельной стадией уголовного процесса, в которой компетентный государственный орган в установленном законом порядке, получив информацию о деянии, содержащем признаки преступления, принимает решение о начале производства по уголовному делу.

Впервые эта процессуальная фигура была закреплена в УПК РСФСР 31 августа 1966 года Указом Президиума Верховного Совета РСФСР в ст.ст. 66.1, 133.1, 253.1, 275.1. Кодекс предусматривал конкретные случаи, когда следователь мог пригласить специалиста для оказания помощи при проведении следственного действия.

УПК РФ расширил возможности привлечения специалиста к расследованию. Следователь может использовать помощь специалиста при проведении любого следственного действия. Закон увеличил и диапазон его возможностей. Согласно ч. 1 ст. 58 УПК, специалист привлекается для содействия в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов, применении технических средств в исследовании материалов уголовного дела, для постановки вопросов эксперту, а также для разъяснения сторонам и суду вопросов, входящих в его компетенцию. Однако процессуальный порядок такой деятельности не регламентирован.

Согласно словарю русского языка термин специальный используется в двух вариантах: «1) предназначенный для кого-, чего-либо; 2) относящийся к какой-либо отдельной отрасли науки, техники, искусства...»[1]. Таким образом, специальными знаниями принято считать знания из какой-либо отрасли науки, техники, искусства или ремесла, потребовавшиеся при расследовании конкретного уголовного дела.

В научной литературе предлагается использование термина «специалиста» в узком, широком и предельно широком смысле слова.

Узкое понятие специалисту дается в ч. 1 ст. 58 УПК РФ. Некоторые ученые считают, что специалист — это всегда обладающее определёнными, выходящими за пределы общеизвестных для следователя (дознавателя и др.) знаниями физическое лицо, вызванное (приглашенное) уполномоченным на то должностным лицом (органом) для оказания помощи при производстве и (или) подготовке к проведению процессуального действия, а равно оказывающее такую помощь. В этом определении специалист — это лицо не привлекаемое, а вызванное (приглашенное). По-другому говоря, специалистом лицо является не только в момент его привлечения к уголовно-процессуальной деятельности, но и после такового. Эти обстоятельства позволяют говорить о понятии специалиста в широком смысле слова.

Так, А. П. Рыжаков с учетом формулировки ч. 1 ст. 168 УПК РФ предлагает еще более широкое понимание термина специалист, включая в данное понятие «не вызванное (приглашенное) лицо, обладающее специальными знаниями, а лицо, которое в связи с наличием у него указанных знаний может быть вызвано (приглашено) для оказания помощи следователю (дознавателю и др.) или защитнику при производстве и (или) подготовке к проведению следственного действия, а равно вызванное (приглашенное) в этих целях и осуществляющее указанную помощь лицо»[2] .

Напрашивается вопрос, с какого момента возникает статус специалиста у лиц, обладающих необходимыми специальными знаниями. Как представляется нам, с момента возникновения уголовно-процессуальных прав и обязанностей, соответственно, и ответственности специалиста. Поэтому мы разделяем позицию О.В. Качаловой, которая утверждает, что «лицо, обладающее специальными знаниями и привлекаемое для участия в деле в качестве специалиста, приобретает соответствующий процессуальный статус с момента разъяснения ему прав и ответственности, предусмотренных данной статьей перед началом следственного действия, для участия в котором привлекается специалист»[3]. Подобное представление о специалисте имеет реальное практическое значение.

Представляется весьма спорной позиция А. Соловьёва, считающего, что, прежде всего, необходимо уяснить, как должен поступить обладающий со- ответствующими специальными познаниями следователь в случаях, пред- усмотренных ч. 1 ст. 58 УПК РФ. ...Поэтому наличие у сторон и суда достаточных, на их взгляд, специальных познаний даёт им возможность не прибегать в этих случаях к помощи специалиста»[4] .

На наш взгляд, ни о каких специальных знаниях следователя не может идти речь, поскольку специалист, являясь процессуальной фигурой, привлекается к участию в следственных действиях. Поэтому невозможно представить, что следователь привлек свои специальные знания и указал себя как специалиста в протоколе следственного действия. Нам представляется, что знания, которыми обладают следователи, судьи, являются их профессиональными, а соответственно, субъект расследования не является процессуальным носителем именно специальных знаний.

Некоторые авторы полагают, что указание на «специалистов» в контексте непроцессуального характера проверочных мероприятий ошибочно, т. к. специалисты в уголовном судопроизводстве участвуют согласно ст. 58 УПК РФ в проведении процессуальных и следственных действий. Ревизоры, сотрудники экспертных подразделений, осуществляющие предварительные исследования, и судебно-медицинские эксперты бюро СМЭ, проводящие судебно-медицинские исследования трупов до возбуждения уголовного дела не выполняют в этом случае процессуальные функции специалистов. Деятельность указанных лиц регламентируется в связи с проверочными мероприятиями не УПК РФ, а различными федеральными законами и подзаконными актами[5][6][7] . Однако следует отметить, что специалисты в соответствии со ст.58 и ст.80 УПК РФ могут проводить исследования в процессуальной форме.

Пытаясь, вероятно, разрешить данную проблему, ч. 1 ст. 144 УПК РФ в редакции Федерального закона от 4 марта 2013 г. No 23-ФЗ законодателем была дополнена. В этой редакции «... При проверке сообщения о преступлении дознаватель, орган дознания, следователь, руководитель следственного органа вправе получать объяснения, образцы для сравнительного исследования, истребовать документы и предметы, изымать их в порядке, установленном настоящим Кодексом, назначать судебную экспертизу, принимать участие в ее производстве и получать заключение эксперта в разумный срок, производить осмотр места происшествия, документов, предметов, трупов, освидетельствование, требовать производства документальных проверок, ревизий, исследований документов, предметов, трупов, привлекать к участию в этих действиях специалистов, давать органу дознания обязательное для исполнения письменное поручение о проведении оперативно-розыскных мероприятий».

Законодатель данной новеллой закрепил возможность осуществления исследований не только экспертом, но и специалистом в стадии возбуждения уголовного дела. Однако такое решение законодателя продолжает оставаться половинчатым и даже порождает новые вопросы. Дело в том, что, несмотря на то, что закон в указанной редакции прямо предусматривает возможность при проверке сообщения о преступлении проводить исследования специалистом, с точки зрения допустимости данное доказательство продолжает оставаться весьма сомнительным в силу того, что отсутствует процедура его получения.

Проблема правовой регламентации предварительных исследований в уголовном процессе давно и очень активно обсуждается в научных кругах.

Безусловно, данное нововведение в законодательстве можно рассматривать как прогрессивное. Но оно, к сожалению, не снимает всего комплекса проблем, связанных с использованием предварительных исследований.

Категория «предварительное» трактуется в двух аспектах: 1) предшествующее чему-нибудь; 2) неоконченное, такое, после которого последует еще что-нибудь[8]. Применительно к уголовно- процессуальному законодательству термин «предварительное» означает произведенное до возбуждения уголовного дела. Такое исследование некоторые авторы (Е.П. Гришина, С.А. Саушкин и др.) иногда именуют экспресс — методом, считая, что особенностью указанных действий специалиста является то, что результатом их будет фиксация визуальной, общедоступной информации о фактах и событиях объективной действительности. Экспрессный характер исследований подчеркивает и В.А. Снетков, указывающий на возможность выделения их в «особую форму исследований, проводимых специалистом» и уточняет, что они направлены на получение информации о существенных для следствия объектах, их сущности, возможности использования в розыске и установлении преступников и других объектов [9].

Считаем такое мнение авторов не совсем корректным. На практике специалистом фиксируются не только легкодоступные сведения, но также проводится исследование, направленное на получение скрытой, недоступной для визуального обнаружения информации. Так, например, для возбуждения уголовного дела по факту контрабанды наркотических средств необходимо установление принадлежности вещества к наркотическому путем проведения физических и химических методов исследования. Да и законодатель в ст. 58 и 144 УПК РФ указывает на необходимость проведения исследований специалистами.

Следует отметить, что законодатель, включив в перечень исследуемых объектов документы, предметы и трупы (ч. 1 ст. 144 УПК) не обозначил воз- можность исследования веществ, что является несомненным упущением действующего законодательства.

Таким образом, следуя букве закона предварительное исследование наркотических, взрывчатых, ядовитых и других веществ невозможно, а результаты их исследований не могут быть положены в основу принятия решения о возбуждении уголовного дела. Данные упущения следует относить к терминологическим, так как зачастую законодатель, не занимаясь научной деятельностью и не специализируясь в области криминалистики и судебной экспертизы, не видит разницы между объектами, предметами, веществами и другой профессиональной терминологией, порождая при этом процессуальные коллизии на долгие годы. Не спасают от этого вносимые изменения и дополнения, которые имеют ту же не компетентную терминологическую природу.

К сожалению, механизм придания определенной формы полученной в ходе предварительного исследования от специалиста информации в УПК РФ отсутствует. Частично это упущение восполняют ведомственные подзаконные акты. Так, в п. 37.1, 39.2, п. 55 Наставления по организации экспертно- криминалистической деятельности в системе МВД России35 отмечается, что результаты исследования оформляются в виде справки об исследовании, которая подписывается сотрудником, его проводившим, и руководителем экспертно-криминалистического подразделения. Кроме того, в этом же Наставлении перечисляются требования, предъявляемые к справке. В ней должно указываться:

- описание упаковки объектов, перечень и описание объектов, представленных на исследование;

- сведения о разрешении на использование в ходе предварительного исследования видоизменяющих (разрушающих) методов;

- вопросы, поставленные перед специалистом;

- ответы на поставленные вопросы;

- должность, фамилия и инициалы специалиста, проводившего

- предварительное исследование.

Таким образом, в качестве сотрудника, проводившего исследование, выступает ни кто иной, как специалист. Однако, изучение практики производства предварительных исследований (в частности, в экспертных подразделениях Федеральной службы РФ по контролю за оборотом наркотиков) показало, что справку подписывает эксперт. В других ведомствах ситуация аналогична.

На наш взгляд, такая ситуация является следствием того, что в Инструкции о порядке организации и производства исследований и судебных экспертиз в экспертно-криминалистических подразделениях органов по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ[10] справка об исследовании фактически приравнивается к заключению эксперта. В частности, в п. 18 Инструкции указываются 3 составные части этих документов: вводная, исследовательская и выводы.

Закономерно возникает вопрос, каков же правовой статус справки о предварительном исследовании. Следует согласиться с Е.А.Зайцевой, что такие исследования не носят процессуального характера, а регламентируются нормами административного права, т.е. ведомственными документами, например, Наставлениями по организации экспертно-криминалистической деятельности в системе МВД России.

С.И. Земцова и В.В. Зарянов считают целесообразным осуществить перевод «справки о предварительном исследовании» в статус «заключения специалиста», мотивируя свою точку зрения возможностью избежать повторного исследования, проводимого уже экспертом в рамках судебной экспертизы. С подобными утверждениями можно было бы согласиться, если избежать некоторых терминологических неточностей.

В частности, законодатель в определении заключения специалиста допустил неточности, породив тем самым многообразие толкований его содержания. Так, п.3 ст.80 УПК определяет, что «заключение специалиста — это представленное в письменном виде суждение по вопросам, поставленным перед специалистом сторонами». Всех взбудоражила фраза «суждение», которое породило выводы о том, что заключение специалиста не является исследованием, носит поверхностный консультативный характер и т.п.

К сожалению, указание в законе на возможность проведения предварительного исследования не снимает проблему его дублирования судебной экспертизой. Даже если согласиться с мнением Е.П. Гришиной и Н.Н. Лысова о том, что «справке о предварительном исследовании» следует придать статус «иного документа» [11], то эта точка зрения будет не вполне целесообразна. Безусловно, в соответствии с ч. 1 ст. 84 УПК РФ иные документы допускаются в качестве доказательств, если изложенные в них сведения имеют значение для установления обстоятельств, указанных в ст. 73 УПК РФ (т. е. обстоятельств, подлежащих доказыванию).

В то же время, результаты предварительного исследования должны обладать присущим доказательствам «единством формы и содержания»[12]. Бесспорно, результаты предварительного исследования имеют значение для установления обстоятельств, указанных в ст. 73 УПК РФ, форма этого документа на практике фактически определена. Однако справка о предварительном исследовании по своему содержанию не может быть равнозначной заключению эксперта, так как в ней отсутствует описание проводимого исследования, а, следовательно, отсутствует возможность полноценной ее оценки.

Кроме того, рассматривая возможность использования результатов предварительного исследования в качестве доказательства в уголовном судопроизводстве, необходимо проанализировать и правовой статус специалиста, как лица, осуществляющего это исследование. Так, в действующем законодательстве достаточно четко прописан механизм привлечения к уголовной ответственности эксперта за дачу заведомо ложного заключения, аналогичная ответственность специалиста в УК РФ не предусмотрена. Законодатель предпринял попытку урегулирования данного вопроса. В ст. 270 УПК РФ специалист дает подписку, касающуюся разъясненных ему прав и обязанностей. Однако это касается участия специалиста в судебном процессе вообще, а не достоверности его показаний, заключения и сведений, данных им в ходе предварительного исследования. Очевидно, правильнее было бы внести изменения в ст. 307 УК РФ, указав в не й ответственность специалиста за дачу заведомо ложных сведений.

[1] Словарь русского языка. 4-е издание, стереотипное. М. 1999. Том. 4

[2] Рыжаков А. П. Специалист в уголовном процессе. М., 2007.

[3] Качалова О. В. Глава 8. Иные участники уголовного судопроизводства

// Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. Новая редакция. М., 2002.

[4] Соловьёв А. Использование специальных познаний при доказывании по УПК РФ // Уголовное право. 2007. No 2. С. 96-97.

[5] Федеральный закон от 30.12.2008 N 307-ФЗ (ред. от 01.12.2014) «Об аудиторской деятельности» (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.08.2015) // Собрание законодательства РФ, 05.01.2009, N 1, ст. 15

[6] Постановление Правительства РФ от 04.02.2014 N 77 (ред. от 25.12.2015) «О Федеральной службе финансово-бюджетного надзора» (вместе с «Положением о Федеральной службе финансово-бюджетного надзора») // Собрание законодательства РФ, 10.02.2014, N 6, ст. 591.

[7] Приказ МВД РФ от 11.01.2009 N 7 «Об утверждении Наставления по организации экспертно-криминалистической деятельности в системе МВД России» // СПС «КонсультантПлюс»

[8] Ожегов СИ. Словарь русского языка / Под ред. Н. Ю. Шведовой. М., 1988.

[9] Снетков В. А. Основы деятельности специалиста экспертно- криминалистических подразделений органов внутренних дел. М., 2001.

[10] Приказ МВД России от 29.06.2005 N 511 (ред. от 27.10.2015) «Вопросы организации производства судебных экспертиз в экспертно- криминалистических подразделениях органов внутренних дел Российской Федерации» //Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти, N 35, 29.08.2005

[11] Гришина Е.П. Непроцессуальные формы использования специальных познаний в раскрытии и расследовании уголовных дел (актуальные проблемы теории и практики) // Право и политика. 2007. No 1. С. 96-102.

[12] Шейфер С.А. Понятие доказательства как предмет учебной дискуссии //Вестник Омского университета. Серия «Право». 2008. No1. С. 14.