«Человеческое поведение является наиболее общим и самым обязательным признаком любого преступления»[1].

В. Н. Кудрявцев определяет поведение «как человеческую активность, связанную с воздействием на внешнюю среду»[2]. Это очень обобщенное определение находит свою конкретизацию в различных науках: психологии, социологии, праве, биологии и др.

Уголовное право в трактовке поведения опирается, прежде всего, на психологическую и социологическую характеристику данного понятия, внося в его определение свою специфику.

В общей психологии поведение определяется «как присущее живым существам взаимодействие с окружающей средой, опосредованное их внешней (двигательной) и внутренней (психической) активностью»[3]. Здесь необходимо отметить, что в психологии советского периода, да и в настоящее время «поведение человека трактуется как имеющая природные предпосылки, но в своей основе социально обусловленная, опосредованная языком и другими знаково-смысловыми системами деятельность, типичной формой которой является труд, а атрибутом - общение»[4]. В основном предметом исследования психологии является внутренний мир человека, его мыслительная деятельность.

В социальной психологии поведение определяется как «превращение внутреннего состояния человека в действия по отношению к социально

значимым объектам. Оно представляет собой внешнюю наблюдаемую систему действий (поступков) людей, в которой реализуются внутренние побуждения человека»[5]. Поведение здесь рассматривается, прежде всего, как акт взаимодействия, обусловленный психическими отношениями субъектов.

В уголовном праве под поведением понимается «внешнее проявление человеческой воли, т.е. активные действия или воздержание от выполнения какой-то обязанности, выраженной в активных действиях»[6]. В этом главная специфика права, которое нейтрально по отношению к внутреннему миру человека и «бессильно повлиять на те формы человеческой активности, которые замыкаются в сознании человека»[7].

Таким образом, под преступным поведением в уголовном праве понимается «активное (действие) или пассивное (бездействие) проявление поведения человека во внешнем мире»[8], обладающее всеми теми признаками, которыми характеризуется любое человеческое поведение. «Внешнее поведение выражается в практических (физических) действиях людей или проявляется вербальным способом»[9].

С точки зрения уголовного права бездействие, как и самая активная деятельность, является поведением, так как при невыполнении правовой обязанности в определенной ситуации начинают действовать нежелательные естественные, физиологические, социальные силы и обстоятельства, вызывающие общественно опасные последствия. В данном случае «право не регулирует бездействие, оно предписывает или запрещает те или иные действия. При этом, естественно, оно рассматривает как поступок, но весьма специфический, как отсутствие поведения, предусмотренного законом»[10].

Уже в Дигестах Юстиниана (кн. 18, 48, 49) существовало положение римского права: «Cogitationis poenam nemo patitur» - никто не может быть наказан за мысли.

Это принцип лежит в основе уголовного права, подчеркивая, что основанием уголовной ответственности может быть только преступное поведение, выразившееся в конкретном деянии субъекта, а не антиобщественные свойства самой личности, ее помыслы и убеждения.

С внешней стороны преступное поведение в уголовном праве определяется вне зависимости от какой-либо классификации или уровня поведения11.

Уголовный закон упоминает такие выражения, как деяние, действие, деятельность, поведение, поступок, тем самым подчеркивается, что преступление могут образовывать все виды человеческой деятельности, независимо от их сложности.

Наиболее объемными из этих понятий является понятие поведения и понятие деятельности. Некоторые психологи утверждают, что понятие деятельности шире, чем понятие поведения. Другие наоборот полагают, что поведение - более широкая категория, а деятельность более узкая12. Такой же позиции придерживаются (В.Н. Кудрявцев, М.И. Ковалев и другие ученые.) В частности, В.Н. Кудрявцев пишет, что «это позволяет не только учитывать весь спектр видов и форм поведения..., но и классифицировать уровни поведения, среде которых человеческая деятельность будет наивысшим»13.

Деятельность же определяется В.Н. Кудрявцевым как «совокупность действий, операций, поступков, направленных к единой цели»[11]. Поступок как социальная характеристика поведения в уровни поведения В.Н. Кудрявцевым не включается. В психологии «поступок - сознательное

11 Кудрявцев В.Н. Указ. соч. С. 12-13.

12 Шибутана Т. Социальная психология. - М., 1969. С. 23.

13

Кудрявцев В.Н. Правовое поведение: нормы и патология - М., 1982, С.8.

действие, оцениваемое как акт нравственного самоопределения человека, в котором он утверждает себя как личность в своем отношении к другому человеку, себе самому, группе или обществу, к природе в целом. Поступок - это основная единица социального поведения человека»[12].

В теории уголовного права определенную дискуссию вызвало употребление при определении преступления в ст. 7 УК РСФСР (ст. 14 УК РФ) термина деяние[13] [14] [15]. В данном определении в буквальном смысле термин деяние употребляется для обозначения действия и бездействия. Помимо этого термин «деяние» используется и для обозначения преступления в целом. В этом значении термин «деяние» более всего соответствует психологическому толкованию: «Деяние - формы проявления активности субъекта, определяемые ее социально значимыми результатами, ответственность за которые несет сам субъект, даже в том случае, когда они выходят за рамки его намерений» . Далее систематическое толкование ст. 14 УК, норм Особенной части УК показывает, что «преступное деяние» включает не только действие и бездействие, но и преступные последствия. Н.Ф. Кузнецова пишет, что «с точки зрения морфологии слово «деяние» является отглагольным существительным от глагола «делать» и означает уже совершенное событие, совершившийся факт, которому предшествовало какое-то действие» . В связи с этим авторы теоретической модели УК предлагают определять понятие преступления как «действие и бездействие», посягающие на социалистические общественные отношения[16]. Интересно, что уже в УК РСФСР 1922 г. и в УК РСФСР 1926 г, преступление определялось как действие или бездействие. В уголовно-правовой литературе термин «деяние» используется как для обозначения внешних форм преступного поведения - действия и бездействия, так и для обозначения преступления в целом.

В отличие от действий сил природы, животных поступки человека носят осознанный, волевой характер. «Лицо подлежит уголовной ответственности и наказанию за причиненный его общественно опасными действиями вред только в том случае, если оно имело возможность осознавать смысл и объективную значимость совершаемых действий и было способно регулировать свое поведение, т.е. если в совершенных действиях нашли свое выражение сознание и воля»[17]. Таким образом, главным отличием человеческого поведения от поведения животных, и в частности, преступного поведения, является то, что «преступное действие и бездействие - это поступок человека, выражающий его волю»[18].

Причем атрибутом этой воли является свобода, что «свойственно лишь человеку, животному - нет, ибо действия животного есть следствие давления совершенно независимой от «сознания и воли» нужды, потребности»[19] [20]. «Волевой акт - это не просто сознательный акт внешнего поведения, но акт, свободно избираемый человеком в пределах своего сознания и в условиях конкретной обстановки» .

П. Сорокин, характеризуя понятие социального явления, писал по этому поводу: «под психологическим взаимодействием мы понимаем такой процесс, «материей» которого служат ощущения, восприятия, представления и понятия, страдание и наслаждение и волевые акты, в полном значении этих терминов, которое обязывает всегда считать эти элементы сознательными; обязывает потому, что не осознаваемое кем-либо ощущение или представление не есть ощущение и представление, не осознаваемая воля - не

есть воля... В самом деле раз я переживаю волевой акт (а не эмоциональный импульс или рефлекс), то понятие волевого акта как акта сознательно поставленного и выполненного уже имплицитно предполагает сознание»[21].

Отсюда, следовательно, все «не сознаваемые переживания», в частности «физиологические акты», бессознательные переживания и простейшие эмоции, а равно рефлексы, инстинкты, автоматические акты не могут служить «материей» психического воздействия. Это материя, если угодно, биологических процессов (физиологии и «психофизики»), а не психических»[22] [23].

Это положение, не вызывающее у нас в настоящее время каких-либо сомнений, ранее было весьма проблематичным.

Так, например, Геккель, Ле Дантек, Перти и другие, находят сознание и психическое не только у высших животных, но и у растений, и у всякой клетки («клеточное сознание», «атомная .душа» и т.д.) .

Еще древние греки Пифагор и Эмпидокл учили: животные имеют душу. Платон требовал формального возбуждения процесса против зверя, причинившего смерть человеку. В Афинах существовал особый государственный суд - эфеты, каравший бессловесных. Процессы над животными имели место вплоть до XX века.

Обязательными признаками преступного деяния, преступления, влекущими применение мер уголовной ответственности является сознание и воля.

Проблема воли является актуальной и так до конца не разрешенной до настоящего времени. В нашей психологической науке существует множество определений данного понятия. В частности, наиболее общее определение так или иначе признаваемое многими учеными дается в словаре «Психология»: «Воля - способность человека, проявляющаяся в самодетерминации и

саморегуляции им своей деятельности и различных психических процессов». • В качестве основных функций там же выделяют: «выбор мотивов и целей,

регуляцию побуждения к действиям при недостаточной или избыточной их мотивации, организацию психических процессов в адекватную выполняемой человеком деятельности систем...»[24] [25] [26] [27] [28]. В истории психологии существовало много различных трактовок понятия воли.

Как комплекс определенных ощущений, инстинктов, биологических потребностей рассматривает волю сенсуалистская психология. Воля объявлялась состоянием души, отношением между душой и ее идеями. При этом независимо от того, произойдет действие или нет, важно чтобы мысль ^ стала «стойко преобладающей в нашей душе» . В данном случае конечным

результатом воли, т.е. то к чему воля непосредственно прилагается, есть всегда идея. Воля рассматривается как свободный импульс к действию. Воля как импульс представляет собой хотение и желание и означает переход от влечений к действию. Н. Ланге полагал, что воля по существу бессознательна, а, следовательно, те психические процессы, которые мы называли волевыми, суть лишь ее второстепенные суррогаты. Воля, по его мнению, есть двигательный неосознанный импульс, возникающий из чувствований или влечений .

ф Воля определяется как «условная и срочная воля», «неопределенная

воля», «многократная воля», воля без действия, без мотивов, простая воля (инстинкты) . Существует понятие воли как феноменологично специфичного явления, несводимого к психическим переживаниям.

В настоящее время в связи с абстрактностью и сложностью определения воли в американской психологической школе существует попытка отказа от данной проблемы и замена ее проблемой мотивации. А немецкий психолог Мейман пришел к выводу о необходимости замены понятия «воля» понятием «мышления»31.

Во многих волевых теориях происходит разделение воли и действия, сведения ее то к чувству, то к аффекту.

Представители поведенческой психологии сводили волевое действие к простой сумме рефлексов, исключая из него всякую связь с сознанием32.

В нашей психологии воля определяется как преодоление препятствий, как усилие, воля как способность. «Воля - это способность избирательно реагировать на влияние воздействия»33, воля - причина, суммарный итог всех причин. В праве в большинстве случаев придерживаются концепции в понимании воли как желания, согласия. Данная концепция разрабатывалась еще в российской науке уголовного права до 1917 г. и процесс формирования желания рассматривался как совокупность следующих этапов: «1) ощущение определенной потребности; 2) превращение ее в побуждение к действию, т.е. в мотив преступления; 3) постановка цели, достижение которой должно прямо удовлетворить ощущаемую потребность или служить средством ее удовлетворения; 4) желание (хотение) достичь поставленной цели»[29]. В современной юриспруденции желание так же рассматривается как определенный процесс, проходящий в своем развитии несколько стадий, от осознания определенной потребности до воли, мобилизованной на достижение определенной цели. При этом желание может иметь различные оттенки. «Желаемыми следует считать не только последствия, доставляющие виновному внутреннее удовлетворение, вызывающие у него чувство

31 См.: Щербаков А.И. Волевые процессы и свойства личности. - Л., 1963. С. 15.

См.: Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. - М., 1946. С. 527-528.

'io

Щербаков А.И. Указ. соч. С. 6.

удовольствия. Желаемыми являются и такие последствия, которые при • внутреннем отрицательном эмоциональном отношении к ним виновного

представляются ему тем не менее нужными или неизбежными на пути к удовлетворению потребности, ставшей побудительным мотивом к действию»[30]. Некоторые ученые рассматривают волю как целенаправленность[31].

В большей части ведущим в определении воли является понимание ее как элемента психики, ее функции. Волевой процесс детерминирован, на его формирование оказывает действие и сознание и эмоции. Причем все так взаимосвязано и взаимообусловлено, что трудно выделить особое значение 9 тех или иных элементов психики в волевом процессе. С.Л. Рубинштейн по

этому поводу писал, что «воли во власти влечений еще нет, она возникает тогда, когда человек может оценить их, осознать себя, произвести выбор между влечениями, самоопределиться. Это позволяет сделать сознание»[32]. Воля - это деятельная сторона сознания, и как социальное новообразование психики «обусловлено развитием трудовой деятельности»[33]. Таким образом, воля может быть представлена либо как система различных психических процессов, либо как особое внутреннее действие, включающее различные внешние и внутренние средства.

т В психологии рассматривают волю и сознание не противопоставляя их

друг другу, но и не отождествляя как стороны психологического процесса. Взаимосвязь сознания и воли настолько велика, что признаком воли является сознание, а признаком сознания - воля. Как отмечают ученые, воля обеспечивает практическое действие, а сознание немыслимо без

„ 39

практической деятельности .

О.А. Красавчиков писал: «...давая поведению лица юридическую оценку, следует исходить не только из того, в чем выражено поведение - действие, но и из того, какова связь между действием и тем сознательным волевым процессом, который вызвал (обусловил) данное действие»[34] [35].

В уголовном праве различают понятие осознанность преступного деяния и волевой контроль. Осознанность и волевой контроль поступков имеют много ступеней и граней. Преступление бывает предумышленным, заранее продуманным во всех деталях и вариантах, деяние возможно в виде мгновенной реакции на какую-то определенную ситуацию, нередко оно выступает в виде аффектированного действия. Осознанность поведения может быть довольно поверхностной, а воля к его совершению весьма ослабленной привходящими факторами, повлиявшими на психику виновного. Деяние может быть и неосторожным, т.е. с определенным набором неосознанных элементов[36].

Можно еще раз подчеркнуть, что воля есть «психический процесс, категория, имеющая регулятивную природу, сознательно регулятивную... Волю можно определить как психическое регулирование поведения, заключающееся в детерминированном и мотивированном желании достижения поставленной цели в выборе решения, разработке путей, средств и применении усилий для их осуществления»[37]. Иными словами воля - это единый комплексный процесс психического регулирования поведения (действий, поступков) субъекта.

Лицо не может привлекаться к уголовной ответственности, если оно действует против своей собственной воли, под влиянием физического принуждения или непреодолимой силы. Отсутствует уголовно-правовое деяние и в том случае, когда лицо не выполняет лежащей на нем обязанности, если оно лишено физической возможности действовать. Физическое принуждение исключает уголовную ответственность только в том случае, если совершенное деяние ни в коей мере не является выражением воли лица.

А.Н. Игнатов справедливо отмечает, что лицо, которое под воздействием физического принуждения, не могло руководить своими действиями (бездействиями), не является невменяемым, так как отсутствует медицинский критерий, но в содеянном и нет признаков преступления (ст. 40 УК)[38] [39] [40].

Г.Б. Тимейко выделяет внутренние непреодолимые препятствия - душевные болезни, расстройство сознания, также подавляющие волю. Внутреннее непреодолимое принуждение может быть следствием таких болезненных состояний психики как галлюцинации, пиромания, клептомания

44

ит.д.

Некоторые вопросы возникают в случаях психического принуждения, которые по общему правилу не лишают принуждаемого способности осознавать свои действия и управлять ими.

«Психическое принуждение, - писала Т.В. Церетели, - не уничтожает

~ ~ ~ ~ 45

самого действия, а лишь создает сильнейший мотив в пользу действия» .

А.Н. Трайнин считал, что «лицо, действующее под непосредственной и явной угрозой смерти, может в некоторых случаях рассматриваться как механический исполнитель чужой воли»46.

Более правильным на наш взгляд является мнение о том, что психическое принуждение не устраняет волевого характера действия, «психическое принуждение лишь детерминирует» поведение принуждаемого47.

Однако психическое принуждение, так же как и физическое принуждение в тех случаях, когда оно не исключает возможности действовать по своей воле, может вызвать состояние крайней необходимости.

Помимо вышеуказанных условий выделяют и рефлекторные движения, которые не могут быть признаны действиями человека, так как рефлекторные

48

реакции, не могут подлежать контролю со стороны сознания» .

Вопрос о том, насколько и в какой степени свободна воля человека, в настоящее время остается дискуссионным.

Являясь важнейшей философской и правовой проблемой, и как считают многие западные ученые - самой запутанной, она является сплетением теории с постулатом.

Существует много теорий, позиций, взглядов по проблеме свободы

воли.

Так, античные философы отождествляли свободу воли со свободой действий, понимая под ней, как например Аристотель, такую волю, осуществлению которой не мешают препятствия. Свобода воли сводилась к беспричинности действия. Аристотель считал, что случайность и необходимость - взаимоисключающие понятия[41]. Эпикурейцы и стоики

46 Трайнин А.Н. Общее учение о составе преступления. С. 135.

47 Курс советского уголовного права. Часть Общая. Т. 1. -М., 1968. С. 320.

48

Пионтковский А, А. Указ. соч. С. 171.

считали, что воля человека подвластна року, он может избегать зла. Нет ничего выше человека, «смеющегося над судьбой», - говорил Эпикур[42].

Религиозные мыслители-философы Августин и Фома Аквинский характеризовали свободу воли как безраздельное подчинение велениям бога, в то же время признавали доминирующую силу воли, управляющую действиями души[43].

Христианское учение о боге «сосуществовало» со свободой воли человека. Все дает бог - постулирует христианская философия, но у человека есть рациональные способности, воля, которая, по Августину, «заключалась в неограниченной способности к совершению грехов»[44] [45].

Индетерминисты утверждают, что воля полностью свободна, не зависит от воздействия мотивов внешнего мира. Абсолютизируя свободу воли, они считают ее самопричиной поведения: только признание воли абсолютно свободной позволяет обосновывать ответственность, которую исключает неизбежность. В этом плане очень характерны взгляды Артура

ГЛ

Шопенгауэра . В своем главном философском сочинении «Мир как воля и представление» А. Шопенгауэр выделяет два раздельных мира. То, что мы называем действительностью, по утверждению А. Шопенгауэра не обладает подлинным объективным существованием, а существует лишь в нашем представлении, является игрой воображения. Истинный же мир - это мир скрытой, невидимой сущности, воли, понятной как кантовская «вещь в себе». Воля составляет потустороннее ядро оболочки жизни, а представления - объективация воли, ее проявления. К воле не приложимы понятия, выработанные нами в нашем иллюзорном мире, такие, как время, пространство, число, причинность. У воли нет ни прошлого, ни будущего, нет множественности, а значит, она дана вся и сразу как единая мировая воля. Так как воля не имеет никакой цели вне себя, она неизбежно направлена на себя, она только «хочет хотеть» и ничего более. И. Фихте считал волю практическим разумом, основой познания. Интеллект по И. Фихте определяется волей, в основе которой лежит закон долженствования, примат «нравственно-волевого «начала». 3. Фрейд утверждал, что воля и разум бессильны перед властным и могучим зовом биологического инстинкта. Над волей Фрейд ставил еще одну силу, силу бессознательного влечения. 3. Фрейд считал, что «человек не хозяин в собственном доме», поскольку сознательное в его психике подчинено бессознательному[46].

Особое место занимает трансцендентальная свобода И. Канта, на которой основывается практическая свобода. Сущность трансцендентальной свободы по И. Канту заключалась в допущении первопричины - абсолютной самоопределенности причин. Свобода несовместима с законом причинности, иначе она не была бы свободной. Свобода - способность самопроизвольно начинать состояние - является чисто трансцендентальной. Свобода не может быть познана - она вещь в себе, в нее можно только верить. Независимость воли от принуждения мотивами чувственности И. Кант определял как практическую свободу. Причинность и необходимость исключают свободу.

Г. Гегель, исследуя философские проблемы права, вообще не разделял понятия свободы и воли. «Воля без свободы - пустое слово, так же как свобода действительна лишь как воля, как субъект»[47]. Под свободой Г.Гегель не понимал ее полную независимость, в отличие от И. Канта, от всех причин. Он писал: «Когда говорят о свободе воли, то часто понимают под этим голый произвол, то есть волю в форме случайности. Но хотя произвол есть способность определять себя к тому или иному, несомненно есть существенный момент свободной по своему понятию воли, он однако отнюдь

не сама свобода, а есть только формальная свобода...»[48] [49].

Представители философского направления экзистенциализма (Сартр, Ясперс, Камю) полагали, что идея детерминизма, рассматривающая свободу как конкретное воплощение необходимости со случайными отклонениями от нее, полностью снимает ответственность человека и делает невозможной нравственную оценку его действий. Единственной основой человеческой ответственности, а, следовательно, и этики является ничем не ограниченная и безусловная свобода .

Противоположной позиции придерживались сторонники механистического детерминизма. Они отрицали свободу воли, мотивируя это тем, что действия и поступки человека во всех случаях определены внешними, не зависящими от него обстоятельствами[50].

Концепция свободы, основанная на диалектическом понимании природы социального детерминизма, противостоит как субъективноидеалистическим предпосылкам о свободе воли человека и отрицающим причинную обусловленность его поступков, так и механистическому сведению детерминизма к предопределенности, к фатализму. Отвергая, таким образом, противоречие между свободой и необходимостью, она исходит из определения свободы как процесса «познания необходимости», т.е. ее понимания и учета в деятельности.

В соответствии с этим определением свобода личности, коллектива, класса и общества в целом заключается в не воображаемой независимости «от объективных законов природы и общества, а в способности разумно выбирать свою линию поведения среди возможностей». Эта относительная исторически, но вместе с тем вполне реальная практическая свобода личности выбирать и определять свою линию поведения возлагает на нее

моральную и социальную ответственность, которая возрастает пропорционально ее свободе.

Однако необходимо отметить, что признание за свободой не «права выбора, а осознанной необходимости» на деле привела, в частности, в праве к урегулированности, регламентации как общественной, так и частной жизни индивида, подчиненной объективным законам общественного развития.

Из вышеизложенного следует еще один важнейший принцип - принцип единства объективных и субъективных свойств деяния, положенный в определение оснований уголовной ответственности, индивидуализации ответственности и оценки преступления[51]. Преступное поведение, таким образом, представляет собой: «а) сознательное поведение человека, отдающего себе отчет в своих поступках и обладающего способностью руководить ими; б) поведение внешнее, т.е. выраженное вовне и поэтому оказывающее то или иное воздействие на окружающие физические и социальные события, процессы и явления»[52].

В уголовном законодательстве и в теории уголовного права различаются две формы преступного поведения - действие и бездействие, являющиеся важнейшими элементами преступления и составляющие его ядро. Традиционно они рассматриваются в уголовном праве как активная и пассивная формы преступного поведения.

Однако проблема разграничения действия и бездействия существует и имеются различные точки зрения по этому вопросу. Это отмечали еще русские дореволюционные юристы, но к единому мнению они так и не пришли[53].

В настоящее время некоторые ученые-криминалисты полагают, что нет какой-либо существенной разницы между действием и бездействием как активной и пассивной формой преступного поведения. Для уголовноправовой нормы не имеет значения нарушена она действием или бездействием, главное - это сам факт ее нарушения. Отсюда форма преступного посягательства определяется конструкцией уголовно-правовой нормы. Так, А.Б. Сахаров, Т.В. Церетели и др. авторы разделяли все нормы на запрещающие и предписывающие. В связи с чем преступное нарушение их может выразиться либо в активном поведении - действии, либо в пассивном - бездействии[54].

Формы преступного поведения ставятся здесь в зависимость от формулировки, от законодательной техники.

Вместе с этим необходимо отметить, что А.Б. Сахаров подчеркивал относительный характер данной дифференциации уголовно-правовых норм.

Г.Р. Смолицкий ставил характер форм преступного поведения в зависимость от форм психического отношения к ним. Он полагал, что бездействие «теряет свой пассивный характер и приобретает характер активного посягательства», если невыполнение «требуемых законом действий допущено... умышленно»[55].

Ф. Полячек писал, что между этими формами поведения «нет никакого качественного различия, поскольку речь идет о вопросе, годится ли этот способ человеческого поведения для оказания человеком воздействия на окружающую обстановку». Ф. Полячек считал, что «бездействие лица носит весьма активный характер», «...если речь идет об умышленном невыполнении обязательного действия, причем сама активность поведения усматривается не в физических свойствах бездействия, а в его психических свойствах»[56].

В.Н. Кудрявцев отмечает что социальная сущность преступления не определяется формой преступного поведения. «Общность действия и бездействия определяется тем, что социальная сущность этих актов поведения зависит не от того, имеется или отсутствует в данном случае телодвижение, а от того, в каких условиях, в какой связи и взаимозависимости с окружающими явлениями и процессами совершается этот акт поведения. Поэтому уголовный закон объединяет эти термины в общем понятии преступного деяния, и в конкретных уголовных делах обычно «не возникает нужды проводить это тонкое различие между отдельными формами поведения»[57].

«Бездействие как акт внешнего поведения человека, - указывал Г.К. Матвеев, - с юридической точки зрения принципиально не отличается от действия»[58] [59].

Анализ точек зрения, фактически либо отрицающих, либо принижающих значение выделения форм преступного поведения «действия и бездействия, или же отрицающих бездействие как акт внешнего проявления преступления и сводящего его лишь к психическому акту, дал Г.В. Тимейко . В частности, он подчеркнул, что формы преступного поведения определяют прежде всего способ воздействия на внешний мир: «при действии используются естественные силы человеческого тела и природы, дающие толчок вредоносному событию, при бездействии человек находится в состоянии физического покоя, не вмешиваясь в общественные и естественные процессы, причиняющие вред». Следствием этого является прежде всего различный характер объективной связи поведения человека с общественно опасными последствиями. «В связи с этим возникают разные
условия уголовной противоправности... Вот почему мы можем сказать, что социальная оценка человеческого поведения определяется прежде всего тем, было ли это действие или бездействие»68.

Уголовное законодательство не содержит общего понятия действия и бездействия. Однако разграничение этих форм преступного поведения проводится.

Действие и бездействие как две разные формы уголовнопротивоправного поведения человека положены в основу конструкции конкретных видов преступлений, предусмотренных Особенной частью Уголовного кодекса.

Самую многочисленную группу преступлений, предусмотренных Особенной частью УК, образуют те, объективная сторона которых может быть выполнена только путем преступного действия. Такие преступления составляют примерно около 2/3. Вторую группу составляют преступные бездействия, т.е. деяния, объективная сторона которых, выражается в несовершении лицом того действия, которое надо было совершить. Число этих преступлений относительно невелико.

Третью группу составляют «смешанные преступления», то есть преступления, объективная сторона которых может состоять из совокупности действия и бездействия, или же выполнимы как путем действия, так и путем бездействия. Это, как правило, преступления, связанные с нарушением каких-либо правил.

Необходимо отметить, что в связи с развитием техники, усложнением жизни людей, связанной прежде всего с достижениями цивилизации, происходит сближение этих форм преступного поведения, степень тяжести преступного бездействия и преступного действия часто оказывается примерно равной. Однако традиционно принято считать, что степень тяжести действия значительно выше, чем бездействия.

Тимейко Г.В. - Указ. соч. С. 23.

Таким образом, как действие, так и бездействие представляют собой самостоятельные, автономные формы внешнего проявления преступного поведения, обладающие общими и специфическими признаками, позволяющими выделять их в объективном мире.

Как уже отмечалось выше, преступное действие как форма преступного поведения обладает всеми признаками, присущими человеческому действию в психологическом и физиологическом смысле. Помимо этого уголовноправовому понятию преступного действия присущи определенные специфические признаки. «В науке психологии действие определяется, главным образом, с точки зрения его внутреннего, субъективного содержания. Для анализа же действия как элемента объективной стороны преступления необходимо обратить внимание прежде всего на его внешнее проявление, на его формы»[60] [61].

Значение именно внешних форм преступного поведения в уголовном праве объясняется прежде всего спецификой права - регулирующего только внешнее поведение людей, в то время как «моральные и сходные с ними нормы... способны вторгаться в наиболее интимные стороны человеческой жизни и делать объектами нормирования не только внешние, но и внутренние действия, не только физическую, но и психическую

70

деятельность» .

Внешнее проявление всякого действия выражается в виде движения, преступное действие проявляется посредством отдельных телодвижений. «Действие с внешней стороны представляет собой такой акт человеческого поведения, который выражается в механических телодвижениях,

подчиненных естественным законам механики и вызывающих изменения во внешнем мире»[62]. Телодвижение может проявляться при малейшем

движении мысли человека мимикой, жестами, словами. При этом оно обычно охватывает совокупность движений, причем одинаковые по своему значению действия могут быть выполнены разными движениями. Здесь необходимо учитывать, что совокупность движений - наиболее распространенный вид внешнего проявления действия, не исключает уголовно-правового значения отдельного движения. Это может быть взмах руки, нажатие кнопки и т.д. Однако в большинстве случаев любое уголовно-правовое действие включает в себя ряд элементарных действий типа взял, открыл, вынес, бросил и т.д.

Уголовно-правовое действие имеет место, когда законодателем оно определяется как «деятельность», «неоднократность» и т.д.

Особую сложность представляет действие в составных, длящихся и продолжаемых преступлениях (о чем будет сказано во второй главе настоящей работы).

В теории уголовного права остается не решенным вопрос о границах преступного деяния.

Н.Д. Дурманов писал, что «действие охватывает собой не только телодвижение человека, но и те силы, которыми он пользуется, и те закономерности, которые он использует» . Аналогичное мнение высказывал А.А. Пионтковский .

Н.Ф. Кузнецова, В.Н. Кудрявцев, Т.В. Церетели, Г.Б. Тимейко придерживаются иной позиции. Так, Н.Ф. Кузнецова считает, что человеческое действие ограничивается сознательным телодвижением или воздержанием от определенного телодвижения (при бездействии) и поэтому неправильно включать в понятие действия силы, которые лицо использовало в своей деятельности, а тем более закономерности объективного мира[63] [64] [65]. В.Н. Кудрявцев полагает, что действие технических средств или иных сил,

использованных человеком, не входит в понятие действия. «Преступное действие заканчивается теми движениями, посредством которых человек воздействует на указанные силы и средства... дальнейшая же работа механизмов, действие сил природы или поведение третьих лиц, использованных преступником, являются продолжением объективной стороны преступления»[66].

Г.Б. Тимейко считает, что «телодвижения человека, направленные на причинение вреда объекту, всегда остаются собственным его действием, а те предметы, которые посредством этого телодвижения были использованы человеком для причинения вреда... лишь «присоединяются» к органам человека, но не становятся его частью»[67].

В.С. Прохоров, анализируя данную проблему, приходит к выводу, что нельзя принять однозначное решение. Уголовно-правовое действие всегда носит более сложный характер, чем элементарное человеческое действие, включая в себя обычно несколько движений, «вслед за которыми вступают в действие приведенные ими в движение силы и закономерности внешнего мира... последние лежат, за пределами действия человека, которое заканчивается с окончанием телодвижения. Однако это не значит, что понятие действия в уголовном праве всегда может быть сведено лишь к телодвижению, а используемые человеком силы и общественные закономерности всегда находятся за пределами деяния»[68].

В.С. Прохоров полагает, что в сложных действиях грань между телодвижением человека и действием объективных закономерностей исчезает. «Сложные формы поведения человека характерны тем, что входящие в него элементарные действия неразрывно связаны с действием внешних сил и закономерностей, которые не только приводятся в движение, но и сознательно направляются, изменяются и заменяются субъектом

преступления в процессе его деятельности. В этом случае использованные человеком внешние силы являются органической составной частью его

по

действия» . В качестве примера В.С. Прохоров приводит действия водителя, совершившего наезд со смертельным исходом.

Более конкретную позицию занимает в этом вопросе Б.С. Волков, который считает, что, ограничения действия человека только актом телодвижения, указывают лишь на «казусный характер действия и недостаточно подчеркивают его субъективный аспект, в частности, значение цели как результата поведения. Действия рассматриваются только как внешний фактор, способный начинать ряд явлений, развивающихся далее согласно законам природы» (Кант). Другими словами, в этом случае причинность и вина как признаки, характеризующие общественно-опасное действие, искусственно разгораживаются»[69] [70] [71] [72] [73].

«Действовать, - пишет Б.С. Волков, - значит не просто вносить

«изменения в существующий (объективный) ход событий, но вносить эти

80

изменения целенаправленно, преднамеренно» .

Понятно, что в данном случае и в других аналогичных происшествиях между действием, техническими средствами и наступившим результатом имеется тесная связь. Но это не означает, что автомашина, управляемая человеком, «есть часть его неправильных действий, то есть нарушений правил безопасности движения транспорта» .

Необходимо учитывать, что преступное «действие - это не все преступление, это даже не вся его объективная сторона . Установление начального и конечного моментов преступного действия имеет большое значение и определяет реализацию таких институтов уголовного права, как добровольный отказ от совершения преступления, соучастие в преступлении, прикосновенности, необходимой обороны, крайней необходимости и т.д.

Любое преступное действие обладает, несмотря на все многообразие, общими признаками (телодвижение, противоправность). Следовательно, начальным моментом любого преступного действия «будет тот момент, с которого оно обладает всеми этими признаками»[74] [75] [76]. Преступное действие отсутствует, если у лица только созрела решимость совершить преступление, но им еще не были предприняты какие-либо действия, направленные на осуществление преступной цели.

В умышленных преступлениях начальным моментом преступного действия являются телодвижения, направленные на создание условий для совершения преступления, либо непосредственно направленные на причинение вреда объекту посягательства.

В неосторожных преступлениях началом преступных действий считается тот момент, когда в объективной реальности возникла угроза причинения вреда или когда начал причиняться вред объекту. Для этих преступлений «последствие и есть воплощение действия (бездействия) в объективном мире, конечный результат его развития» . Эта особенность неосторожных преступлений обусловлена тем, что уголовный закон признает неосторожные действия уголовно-противоправными лишь в связи с причинением вреда.

«Конечный момент действия определяется наступлением преступного результата или отпадением хотя бы одного из указанных выше признаков» . Таким образом, конечным моментом преступного действия является наступление вредного последствия, указанного в законе, либо конечным моментом преступного действия «является последний акт телодвижений,

о/

совокупность которых образует его действие» .

В зависимости от отношения преступного действия к течению времени принято различать преступления: а) одномоментные; б) разномоментные; в) продолжаемые; г) длящиеся; д) преступные деяния с отдаленным результатом[77] [78].

В одномоментных преступлениях начало, и конец их практически совладают. Длительность таких действий по времени очень мала, их можно назвать мгновенными.

Разномоментные преступления характерны тем, что в них начало действия отдалено во времени от его окончания. Такое действие имеет место при совершении мошенничества и т.д.

В продолжаемых преступлениях первый акт телодвижения из общей совокупности телодвижений, образующих преступное действие, будет его началом, а последний - его концом.

В длящихся преступлениях начало, и конец преступного действия могут практически совпадать или быть отдалены во времени. Особенностью этих действий является то, что, осуществившись, они продолжают длиться до тех пор, пока не наступают обстоятельства, их прекращающие (о продолжаемых и длящихся преступлениях см. подробнее в главе второй настоящего исследования).

Начальным моментом действия соучастников (подстрекателей, организаторов, пособников) при совершении преступления в соучастии является момент совершения их собственных телодвижений с целью осуществления своей роли. Конечным моментом действия соучастников является момент совершения преступных действий исполнителем.

Формами внешнего выражения действия, используемыми законодателем, являются: физическое воздействие, слово и жест.

Наиболее распространенной формой преступного поведения является

физическое воздействие на охраняемый уголовным законом объект. Как отмечает Г.Б. Тимейко, они составляют более 80 % от общего числа преступлений . Обычно данная форма преступного действия описывается в диспозиции статьи Особенной части УК. Однако в ряде случаев закон запрещает только последствия, не описывая при этом способа воздействия на объект. Представляется, что в данном случае, «если уголовный закон запрещает причинение вреда без каких-либо оговорок, которые касались бы способов преступного действия, то мы должны признать все способы такого причинения имеющими одинаковое значение: запрещаются не сами по себе способы действия, а преступное последствие»89. Здесь, следовательно, способ действия, взятый вне связи с последствием, запрещенным уголовным законом, не имеет юридического значения.

Жест как форма преступного - действия встречается в уголовном законодательстве сравнительно редко. В основном такая форма преступного действия имеет место при соучастии в совершении преступления.

Следующей формой преступного действия является слово. Сила слова по своему воздействию в некоторых случаях во много раз превосходит физическое воздействие и может вызвать самые тяжкие последствия, вплоть до смерти. В уголовном законодательстве преступления, совершаемые путем произнесения или написания определенных фраз или речей, составляют менее 7% от общего числа преступных деяний, предусмотренных статьями Особенной части УК.

В теории уголовного права бездействие считается одной из форм преступного поведения - пассивной формой преступного поведения человека. «Бездействие правомерное или противоправное есть особая форма внешнего поведения, которая не сводится к внутренним психическим процессам, Социальное и юридически значимое бездействие - разновидность

gg

См.: Тимейко Г.Б. Общее учение об объективной стороне преступления. Ростов, 1977. С. 48.

89 Тимейко Г.Б. Указ. соч. С. 49.

вмешательства человека в объективные процессы: путем либо «развязывания» вредных сил природы, либо попустительства антиобщественным действиям других лиц, либо, наконец, использования технических средств»[79].

«Бездействие в мире осознанной человеческой деятельности есть тоже определенный поступок»[80], который существенно отличается от действия по характеру своего внешнего выражения вовне, по объективной связи, которая возникает между бездействием лица и наступившими общественно опасными последствиями, а также по особым условиям противоправности»[81].

Бездействие - это пассивная форма поведения, которая в отличии от действия, имеющего место при малейшем движении мускулами тела, заключается в воздержании от всякого движения. Бездействие представляет собой состояние противоположное движению, то есть состояние физического покоя по отношению к данным событиям. Здесь необходимо учитывать, что бездействие нельзя понять, основываясь только на законах механического телодвижения. «Бездействие человека - не нуль в мире действительности и не чисто внутренний акт психической деятельности, а материальный фактор, объективированное вовне пассивное поведение людей»[82].

Специфика бездействия заключается в том, что социальную ценность и значение оно имеет только в обществе людей, обладающих сознанием, волей, способных подчинять свое поведение определенным целям, согласовывать его с условиями места, времени, обстановки и другими обстоятельствами, «бездействие одного лица может определенным образом обуславливать поведение другого лица, заставлять его бездействовать или совершать какие- либо действия»[83]. Следовательно, преступное бездействие является причиной наступившего вредного результата. Преступное воздействие при бездействии выражается в том, что лицо «не совершает определенного действия, которое общественно необходимо для сохранения и укрепления охраняемого в качестве объекта... отношения и поэтому для преступника юридически обязательно»[84].

Таким образом, «бездействие человека - это не абсолютная бездеятельность, а конкретно занятая им позиция к происходящим событиям, нашедшая свое выражение вовне в воздержании от точно определенных, обязательных и необходимых телесных движений»[85]. Описать бездействие можно только через описание тех действий, которые данное лицо должно было совершить. Отсюда преступное бездействие можно определить как акт поведения, состоящий в несовершении лицом того действия, которое оно должно было и могло выполнить.

Преступное бездействие может выражаться в единичном акте воздержания от совершения определенных действий или же это может быть система пассивного поведения, заключающаяся в невыполнении юридически обязательных и объективно необходимых действий.

Б. оставляет открытым сейф, в котором находились секретные документы, тем самым способствует их хищению; К. не проверяет подлинность представленного к оплате банковского документа и т.д. Во всех этих случаях речь идет о невыполнении конкретно определенных актов, необходимых для защиты охраняемого законом объекта. Это, однако, не свидетельствует о том, что бездействие всегда состоит из единичного акта невыполнения требуемых действий.

Бездействие может выражаться в системе актов, что, например, имеет место при халатности, когда должностное лицо систематически не выполняет возложенных на него по службе обязанностей.

Исследование преступного бездействия основывается в значительной мере на изучении обстановки совершения преступления, которая характеризуется наличием определенного источника опасности. Это могут быть внешние силы природы и общества, предшествующие невиновные действия данного лица, создавшие опасность причинения вреда.

Внешними вредоносными факторами при преступном бездействии могут быть самые различные естественные, технические, общественные процессы, общественно опасная деятельность других людей.

Бездействие в силу своей специфики не может создать условия для действия грозы, лавины, землетрясения и т.д., наоборот, эти явления порождают условия, в которых может проявиться бездействие-неоказание помощи пострадавшим, непринятие мер ликвидации разрушений и т.д.

Бездействие может быть условием, способствующим вредоносному воздействию внешних сил лишь в том смысле, что неосуществление определенной общественно необходимой деятельности позволяет естественным, техническим или общественным процессам развивать ее до своего логического конца и привести к причинению вреда или созданию опасности причинения такого вреда.

Для наличия преступного бездействия необходимо, чтобы лицо было обязано действовать и имело возможность в данной обстановке совершить требуемое действие. Основанием же уголовной ответственности лица за бездействие является несовершение им в данный момент, в данных конкретных условиях таких действий, которые данное лицо должно было и могло совершить по определенным основаниям. Источником уголовноправового запрета бездействия могут быть не только уголовные законы.

В соответствии со ст. 59 Конституции Российской Федерации защита Отечества является долгом и обязанностью гражданина Российской

РОССИЙСКАЯ

государственна^

БИБЛИОт*

Федерации, и каждый гражданин обязан нести военную службу в соответствии с федеральным законом. А в ст. 328 УК предусмотрена уголовная ответственность за уклонение от прохождения военной и альтернативной гражданской службы.

Невыполнение обязанности уплачивать средства на содержание детей и нетрудоспособных родителей, вытекающее из решения суда, влечет ответственность по ст. 157 УК. Уголовный закон может непосредственно возлагать на граждан определенные обязанности, невыполнение которых образует преступные бездействия.

Обязанность совершать определенные действия может вытекать из профессиональных или служебных функций, из договорных отношений. Так, врач обязан оказывать помощь больному, и невыполнение этой обязанности образует преступное бездействие (ст. 124 УК); военнослужащий обязан выполнять приказы начальника, и отказ от исполнения этой обязанности влечет ответственность по ст. 332 УК; няня, взявшая на себя по договору обязанность присмотра за ребенком, отвечает за преступное бездействие, если она оставит без помощи ребенка, оказавшегося в опасном для жизни состоянии (ст. 125 УК).

Обязанность совершать определенные действия может вытекать из предшествующего поведения лица, создавшего угрозу причинения вреда каким-либо интересам. Так, пловец, пригласивший своего приятеля вместе переплыть реку и не оказавший ему помощи, когда тот стал тонуть, отвечает за преступное бездействие (ст. 121 УК).

Как уже отмечалось выше, помимо обязанности действовать для ответственности за преступное бездействие необходимо еще установить, имел ли виновный возможность совершить требуемые действия по своим объективным качествам и в данной конкретной обстановке. «Бездействие лица может рассматриваться как преступное при прочих равных условиях лишь в том случае, если это лицо имело возможность в данной обстановке

совершить требуемое действие» . В том случае, когда лицо объективно не имело возможности выполнить требуемое действие, то его бездействие, невмешательство было проявлением не его воли, а непреодолимой силы. При анализе возможностей лица следует исходить из лично присущих ему физических и психических качеств, его состояния в момент совершения поступка, уровня знаний, квалификации и т.д. Однако «какими бы личными качествами ни обладал данный индивид, какая бы необычайная проницательность или сообразительность его ни характеризовала, от него нельзя требовать больше той общеобязательной предусмотрительности, проявление которой ожидается от определенной категории лиц»98. Следовательно, в оценке возможностей лица по выполнению требуемого действия лежит субъективный критерий, опирающийся на индивидуальные психофизиологические особенности индивида, которые проецируются на данную обстановку, условия места, время и другие обстоятельства.

Для привлечения к уголовной ответственности за преступное бездействие необходимо устанавливать не только характер, но и содержание преступного поведения, но и точно определить границы бездействия, то есть его начальный и конечный моменты.

В.Н. Кудрявцев считает, что раз бездействие не имеет характерных внешних проявлений, то «его объективные границы во времени и пространстве не могут определяться теми же физическими признаками, что и границы действия. В основе определения границ бездействия лежат главным образом социальные признаки»[86].

Г.Б. Тимейко придерживается иного мнения, полагая, что преступное поведение в форме бездействия «имеет характерное внешнее проявление, а

97 Кудрявцев В.Н. Указ. соч. С. 87.

98

Макашвили В.Г. Уголовная ответственность за неосторожность. С. 143.

его границы определяются не только социальными, но и иными признаками»100.

«С физической стороны бездействие означает, - пишет Г.Б. Тимейко, - конкретно занятую виновным позицию, нашедшую свое проявление вовне в воздержании от точно определенных, обязательных и необходимых действий»101.

Для определения границ преступного бездействия В.Н. Кудрявцев называет три обстоятельства. Это, во-первых, обязанность лица выполнить определенное действие; во-вторых, возможность совершить его в данных условиях и, в-третьих, невыполнение лицом тех действий, которые от него требуются.

В теории уголовного права различают две формы преступного бездействия. Это «упущение» или «чистое бездействие» и «смешанное бездействие».

Под чистым бездействием понимается невыполнение указанных в законе действий, образующих само по себе преступление. «Чистым бездействием», например, считается уклонение от прохождения военной и альтернативной гражданской службы (ст. 328 УК), злостное уклонение от уплаты алиментов (ст. 157 УК) и другие преступления. В случае «чистого бездействия» достаточно установить сам факт несовершения действий, указанных в законе, независимо от вредных последствий, которые не были предотвращены виновным.

«Смешанное бездействие» имеет место в тех случаях, когда необходимо наступление предусмотренных законом последствий. Это, например, нарушение правил безопасности движения и эксплуатации транспорта (ст.ст. 263, 234) нарушение правил охраны труда (ст. 143 УК), нарушение правил безопасности на взрывоопасных объектах и другие. При «смешанном бездействии» субъект не вмешивается в течение естественных,

100 Тимейко Г.Б. Указ. соч. С. 62.

101 Тимейко Г.Б. Указ. соч. С. 62.

технических или общественных процессов и тем самым дает возможность им причинить вред или создать угрозу причинения вреда.

Это невмешательство подлежит уголовной ответственности лишь тогда, когда данное лицо было обязано воспрепятствовать наступлению преступного результата. Следовательно, «сущность «смешанного

бездействия» заключается в непредотвращении общественно опасных последствий лицом, которое должно было и могло это сделать. Закон карает в этих случаях не сам факт невыполнения специальной правовой обязанности, как это имеет место при «чистом бездействии», а непредотвращение вреда или опасности его наступления»[87].

Г.Б. Тимейко выделяет две разновидности «смешанного

бездействия»[88]. Это непредотвращение вреда, причиняемого внешними силами, возникшими самостоятельно и действующими независимо от виновного, и второй вид «смешанного бездействия» - непредотвращение вреда, причиняемого внешними силами, возникшими в результате предшествующих невиновных действий данного лица. В первом случае необходимо, чтобы внешние силы, возникшие самостоятельно и действующие независимо от виновного, были подвластны данному лицу; свободное их развитие завершалось причинением вреда; виновный не вмешивался в ход событий, не предотвращал последствий, хотя должен был и мог это сделать.

Для второго случая бездействия необходимо, чтобы субъект создал опасность своими предыдущими действиями, а затем не устранил эту опасность, хотя мог и должен был это сделать; далее субъект включается в какой-то процесс, а затем прекращает свое участие, которое необходимо для поддержания данного процесса; своим поведением субъект дал основания другим лицам, основываясь на обычном ходе вещей совершить действия, которые фактически влекут наступление вредных последствий. Таким

образом, «во втором случае «смешанного бездействия» предшествующими Ф невиновными действиями лицо возбуждает силы природы и общества, давая

толчок развитию событий, или побуждает других людей делать определенные вывода и предпринять определенные действия, приводящие к вредным последствиям. Уголовной ответственности в данном случае подлежит последующая виновная бездеятельность обязанного лица»[89].

Однако имеется и другое мнение, когда под понятием «смешанного бездействия» подразумеваются случаи совершения виновным действий, которые позволяют ему создать видимость правомерности преступного бездействия[90]. Например, лицо с целью уклониться от прохождения военной • службы использует подложные документы, либо иной обман, либо

причиняет себе повреждения. Указанные действия выступают здесь в качестве способа реализации преступного бездействия.

Сторонники данного понимания «смешанного бездействия» считают, что деление преступного бездействия на «чистое бездействие» и «смешанное бездействие» основывается не на характере самого бездействия, а на законодательных приемах описания последствий преступления.