Признаки продолжаемых преступлений в русском уголовном праве зафиксированы в первой половине XVIII века. В работе «Обзор истории русского права» проф. М.Ф. Владимирский-Буданов пишет: «Относительно имущественных преступлений петровское законодательство исключает в себе важное отличие от предшествующего русского права, вводя в оценку преступлений (по образцу немецкого права) цену вещи (при краже). В Воинских Артикулах не отличено стечение преступлений от рецидива. Но в проекте Елизаветской комиссии (на основании ук. 1726 г. июля 18) эти два понятия различены ясно: а именно за все случаи кражи, если они в совокупности не превышают 40 р., полагается наказание, как за воровство в первый раз: «ибо и за те первые кражи наказания, отчего бы было можно им воздержатся, не было»[1] [2].

В XIX веке словосочетание «продолжаемое преступление» уже широко применяется в науке уголовного права и в законодательстве ряда государств Европы. Как писал С.В. Познышев, «продолжаемые преступления очень близки к случаям реальной совокупности преступлений, от которых отличаются своим объектом и единством направленной на этот объект вины. Некоторые кодексы (например, голландское уложение § 56; итальянское § 79) содержат особые постановления о продолжаемых преступлениях: итальянское уложение позволяет в этих случаях усиливать наказание в размере от 1/6 до 1/2. Особые постановления об этих преступлениях существовали также в некоторых германских партикулярных кодексах (например, саксонском, вюртембергском и др.) .

Следует отметить, что в данном случае под продолжаемым преступлением понимается единое преступное поведение, единое преступное

деяние»336.

В наше время понятие продолжаемого преступления широко используется в науке уголовного права учеными юристами многих государств, а в некоторых из них и в уголовном законодательстве (например, в УК Болгарии и Румынии). Но независимо от того, как решается вопрос о законодательном определении продолжаемого преступления (есть такое определение в законе или нет) в уголовных кодексах всех стран СНГ, стран Восточной Европы, ряде государств Азии и Америки конструкции продолжаемых преступлений применяются. В уголовных кодексах стран СНГ содержится примерно 13% преступлений, которые могут совершаться как продолжаемые.

В действующем уголовном законодательстве Российской Федерации понятия продолжаемого преступления не дается. Определение продолжаемого преступления дано в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 4 марта 1929 года (в редакции Пленума Верховного Суда СССР 1963 года) «Об условиях применения давности и амнистии к длящимся и продолжаемым преступлениям». В названном постановлении Пленума Верховного Суда СССР указывается, что «весьма сходны с длящимися преступлениями преступления продолжаемые, т.е. преступления,

складывающиеся из ряда тождественных преступных действий, направленных к общей цели и составляющих в своей совокупности единое преступление» . В качестве примера Пленум Верховного Суда СССР приводит истязание, выражающееся в систематическом нанесении побоев.

Определение продолжаемого преступления, выработанное судебной практикой, без существенных изменений воспроизводится в учебниках по уголовному праву и авторами тех работ, которые в какой-то степени касались 11/

Там же. С.638; Сергеевский Н.Д, Русское уголовное право. Часть общая. С. 329-332 [3]

рассмотрения вопроса о продолжаемых преступлениях[4] [5]. Почти дословно оно воспроизведено, например, в УК Монголии .

С точки зрения А.М. Яковлева определение продолжаемого преступления, которое содержится в постановлении Пленума Верховного Суда СССР, является неточным и неполным. По его мнению, определение должно быть дополнено следующими признаками: продолжаемое преступление может слагаться из двух и более не только тождественных, но и однородных действий, которые причиняют однородные последствия, действия виновного должны содержать признаки одного и того же состава преступления, действия и последствия должны объединяться единой формой вины и, наконец, продолжаемое преступление должно быть совершено последовательно как в смысле совершения действий, так и наступления последствий, ибо оно есть вид единого преступления, последовательно возобновляемого во времени. С учетом предложенных уточнений и дополнений А.М. Яковлев дает свое определение продолжаемого преступления как последовательно продолжаемое во времени совершение лицом ряда однородных действий, приведших к наступлению ряда однородных последствий в рамках единой формы вины (умысла или неосторожности)[6].

Определение продолжаемого преступления, данное А.М. Яковлевым, расширяет совокупность признаков продолжаемого преступления и заслуживает внимания, поскольку допускается возможность совершения продолжаемого преступления не только путем повторения тождественных

действий, но и путем повторения однородных действий, как умышленно, так и по неосторожности, хотя эта мысль высказывалась Н.А. Стручковым

341

несколькими годами раньше .

науке уголовного права имеются и другие определения продолжаемого преступления. Так, А. А. Пионтковский считает

продолжаемыми преступлениями те, которые слагаются из двух или нескольких преступных действий, каждое из которых заключает в себе признаки одного в того же преступления и которые образуют вместе одно преступление вследствие единства конечного результата[7] [8]. Такая трактовка продолжаемого преступления в определенной мере не отвечает воле законодателя, судебной практике и теории уголовного права. Несоответствие выражается в том, что в действующем уголовном законе, судебной практике и теории уголовного права преступные действия, из которых слагается продолжаемое преступление, не обязательно должны заключать в себе признаки одного и того же преступления. Так, при совершении хищения могут совершаться разные по уголовно-правовой природе действия, каждое из которых в отдельности содержит в себе признаки самостоятельных преступлений.

Продолжаемые преступления, как и длящиеся, характеризуется продолжительностью совершения действий: во-первых, совершаются разрозненными по времени действиями, во-вторых, эти действия не носят, как правило, характера самостоятельного преступления (за исключением случаев хищения).

Согласно определения продолжаемого преступления, которое дано Пленумом Верховного Суда СССР в постановлении от 4 марта 1929 года, объективную сторону его образуют юридически тождественные действия. Фактически же действия могут быть не только тождественными, но и однородными. Объективная сторона, например, обмана потребителей (ст. 200

УК) при совершении как продолжаемого преступления может выражаться в осуществлении однородных действий - в превышении цен, обвешивании и обсчете покупателей и заказчиков.

Буквальное толкование определения продолжаемого преступления, данного Пленумом Верховного Суда СССР, позволяет сделать вывод о том, что отдельные преступные действия в продолжаемых преступлениях не получают самостоятельной квалификации и только в своей совокупности рассматривается как единое преступление. Носят ли отдельные действия продолжаемого преступления характер самостоятельного преступления или нет, такой вывод сделать не представляется возможным.

В связи с этим в теории уголовного права высказано несколько разных мнений. Так, А.А. Герцензон еще в 1947 году обращал внимание на то, что каждый из актов, входящих в продолжаемое преступление, «образует

- 343

законченный состав того же преступления, но в меньшем размере» , а несколькими годами позже А.А. Пионтковский высказал мнение о том, что каждое действие в продолжаемом преступлении заключает в себе признаки одного и того же состава преступления, которые и образуют вместе один состав преступления вследствие единства конечного преступного

344

результата .

При буквальном толковании этих мнений напрашивается один вывод о том, что А.А. Герцензон и А.А. Пионтковский не считают отдельные действия в продолжаемом преступления оконченными самостоятельными преступлениями.

По мнению других авторов, каждое деяние, составляющее продолжаемое преступление, может рассматриваться в качестве самостоятельного преступления[9] [10] [11]. Так, при обмане покупателей и заказчиков, по мнению Г.Г. Криволапова, любой эпизод обвешивания или

обсчета покупателей или заказчиков образует состав преступления, предусмотренного ст. 200 УК.

Признанием отдельных действий продолжаемого преступления самостоятельными преступлениями стираются грани между преступлениями, совершенными неоднократно, и продолжаемыми преступлениями, своеобразие которых и состоит в том, что отдельные действия, входящие в преступления такого рода, являются (признаются) только этапами (звеньями) в достижении (реализации) преступной цели.

В продолжаемых преступлениях, совершаемых по неосторожности, отдельные действия тем более не могут рассматриваться в качестве самостоятельных преступлений, поскольку уголовная ответственность за такие преступления наступает только при наличии существенного нарушения законных интересов граждан, государственных или общественных интересов (ст. 293 УК). Разумеется, невыполнение или ненадлежащее выполнение должностных обязанностей может рассматриваться как продолжаемое преступление, если оно совершается систематически, т.е. характеризует определенную линию поведения виновного, результатом которого и является существенный вред, слагающийся из нескольких несущественных ущербов.

Отдельные действия продолжаемого преступления только в их совокупности и при достижении преследуемой виновным цели признаются оконченным преступлением. Когда преследуемая виновным цель не реализовалась, отдельные действия могут быть квалифицированы только как покушение на совершение преступления. Такие действия могут быть признаны оконченным продолжаемым преступлением, если цель не конкретизирована.

Не могут получить самостоятельной квалификации отдельные действия как покушение на совершение продолжаемого преступления при неосторожной форме вины, поскольку покушение возможно только в преступлениях, совершаемых с прямым умыслом.

В юридической литературе Н.Ф. Кузнецовой и А.М. Яковлевым высказано мнение о том, что в продолжаемых преступлениях единый ущерб представляет собой сумму отдельных мелких однородных ущербов, которые причиняются отдельными, также однородными действиями. Эта особенность продолжаемых преступлений порождает в судебной и следственной практике трудности в отграничении продолжаемых преступлений от неоднократности[12]. По данным интервьюирования работников правоохранительных органов, 23,5% испытывают трудности при отграничении продолжаемых преступлений от неоднократности преступлений; 21,2% - при отграничении продолжаемых преступлений от совокупности преступлений; 55,3% не испытывают затруднений при отграничении продолжаемых преступлений от иных форм множественности преступлений.

Особую актуальность проблема соотношения продолжаемых и повторных преступлений приобретает тогда, когда признак неоднократности предусмотрен законом в качестве квалифицирующего. Эта весьма трудная проблема не нашла в теории уголовного права единообразного решения, что в конечном счете порождает трудности в квалификации продолжаемых преступлений и предопределяет в определенной степени характер ошибок.

Решая проблему разграничения повторных и продолжаемых преступлений, А.М. Ораздурдыев предложил к числу критериев разграничения названных преступлений отнести единый предельно конкретизированный объект посягательства, единый либо однотипный способ действий и единую форму вины[13]. Однако, как представляется, этот перечень критериев следует дополнить единым мотивом и единой целью, поскольку мотив и цель в субъективной стороне продолжаемого

преступления играют важную роль. Они наполняют содержание вины сознанием своеобразия обстоятельств, отражающих особенности объективной стороны преступного деяния, предвидением наступления преступных последствий в результате длительного воздействия на объект посягательства и желанием наступления преступного результата.

Сложнее обстоит дело с установлением цели в продолжаемых преступлениях с неосторожной формой вины, поскольку действия виновного, как правило, направлены на достижение другого результата, который в неосторожных преступлениях выступает в качестве причины наступления общественно опасных последствий.

А. И. Рарог в монографических исследованиях, посвященных проблемам субъективной стороны преступления, отмечает, что в последнее время распространено мнение о том, что мотивы и цели существуют и должны устанавливаться в любых преступлениях, независимо от того совершены они умышленно или по неосторожности . Однако А.И. Рарог осторожно относится к этой идее и воспринимает ее с большими оговорками, что заслуживает внимания[14] [15].

Справедливо отмечается в юридической литературе ,что цель играет различную роль в психологическом механизме умышленных и

неосторожных преступлений, поскольку между последствиями, являющимися элементом того или иного преступления, и целью существует различная связь: в преступлениях, совершаемых умышленно, преступные последствия являются целью действия виновного, в то время как в преступлениях, совершаемых по неосторожности, происходит несовпадение цели и преступных последствий, т.к. последние не охватываются мотивом и

350 i -

целью поведения виновного лица . Поэтому уголовная ответственность при совершении неосторожных преступлений наступает только тогда, когда субъект учитывает общественно опасные последствия, которые он может причинить своими действиями, но легкомысленно рассчитывает их предотвратить, или тогда, когда будет установлено, что лицо объективно должно было, а субъективно могло предвидеть те последствия, которые наступили в результате его действий. Таким образом, и при неосторожных преступлениях цель детерминирует волевое действие виновного лица, но при этом и сама цель детерминируется побуждениями, являющимися идеальным основанием и оправданием общественно опасного даяния.

Если исходить из того, что мотив и цель являются необходимыми признаками субъективной стороны любого преступления, то следует признать и возможность наличия единой цели при совершении должностной халатности (ст. 293 УК), которая в теории уголовного права, как было уже отмечено, может совершаться в виде продолжаемого преступления.

Говоря о наличии преступной цели, как обязательном признаке субъективной стороны продолжаемого преступления, следует усвоить, что цель в продолжаемых преступлениях может быть конкретизированной и неконкретизированной. В зависимости от степени конкретизации преступной цели в продолжаемых преступлениях квалификация действий виновного может быть различной: в продолжаемых преступлениях с

конкретизированной целью действия виновного могут считаться оконченным преступлением только тогда, когда цель реализована. Если цель не реализована, действия виновного могут быть квалифицированы только как покушение. Напротив, когда преступная цель в продолжаемом преступлении не конкретизирована, действия виновного во всех случаях пресечения преступной деятельности надлежит квалифицировать как оконченное преступление.

350 Дагель П.С., Котов Д.П. Субъективная сторона преступления и ее установление- Воронеж, 1974. С. 188-189.

Отсутствие в науке уголовного права комплексных исследований, посвященных сложным преступлениям, в том числе и продолжаемым, - это следствие того, что в действующем уголовном законодательстве словосочетание «продолжаемое преступление» даже не упоминается, хотя конструкции преступлений такого рода в Особенной части уголовного законодательства применяются достаточно широко.

В этом плане представляется весьма полезным предложением, высказанным в теоретической модели Общей части УК. В ст. 43 главы 12 «Множественность преступлений» в целях отграничения неоднократности от продолжаемых преступлений сформулировано определение продолжаемых преступлений как состоящих из ряда тождественных деяний, направленных к общей цели351.

Предложенное определение продолжаемого преступления, несомненно, поможет отграничить неоднократность от продолжаемых преступлений. Однако это определение нацелено именно на решение только этого узкого вопроса. Вместе с тем, в практической деятельности довольно часто приходится отграничивать продолжаемые преступления от совокупности преступлений и от длящихся преступлений. Как представляется, предложенное определение продолжаемого преступления окажется мало аффективным при решении этих вопросов, поскольку в рассматриваемом определении продолжаемого преступления не называются те признаки, которые бы позволили отграничить продолжаемое преступление от всех сходных с ним по внешним признакам форм преступного поведения.

Итак, под продолжаемым преступлением следует понимать такое преступное поведение, которое складывается из ряда тождественных либо однородных действий (бездействий), каждое из которых является продолжением одного и того же преступного деяния, если действия или бездействия совершаются единым либо однотипным способом, посягают на

Уголовный закон. Опыт теоретического моделирования. С. 109, 245.

один и тот же объект при наличии единой формы вины, единого мотива и направлены на достижение единой, общей цели.

[1] Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. Издание шестое. С.Петербург. Киев, 1909. С. 367.

[2] Познышев С.В. Основные начала науки уголовного права. С. 639.

[3] Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР 1924-1986. С. 478.

[4]

Стручков Н А. Назначение наказания при совокупности преступлений. С. 42; Фролов Е.А., Галиакбаров Р.Р. Указ. раб. С. 7; Малков В.П. Множественность преступлений и ее формы по советскому уголовному праву. С. 19; Игнатов А.Н., Красиков Ю.А. Курс российского уголовного права: В 2-х т. Т. 1. Общая часть. - М.: Изд-во НОРМА. С. 79-80 и др.

[5] Уголовное право Монгольской Народной Республики. Часть общая. М., 1983. С. 116.

[6] Яковлев А.М. Совокупность преступлений. С.24-26.

[7] Стручков Н.А. Назначение наказания при совокупности преступлений. С. 44.

[8] Пионтковский А.А. Учение о преступлении. С. 633.

[9] Герцензон А. А. Квалификация преступления. С. 17.

[10] Пионтковский А. А. Учение о преступлении. С. 633.

[11] Фролов В. А., Галиакбаров Р.Р. Указ. раб. С. 7; Криволапое Г.Г. Указ. раб. С. 6.

[12] Кузнецова Н.Ф. Значение преступных последствий для уголовной ответственности. С. 131; Яковлев А.М. Совокупность преступлений. С. 24-25.

[13] Ораздурдыев А.М. Продолжаемое преступление по советскому уголовному праву. Автореф. дис. на соискание ученой степени канд. юрид. наук. Казань, 1984. С. 17.

[14]

Рарог А.И. Вина в советском уголовном праве. - Саратов. Изд-во СГУ, 1987. С. 137144; его же: Проблемы субъективной стороны преступления. - М. Изд-во МЮИ, 1991. С. 38-47 идр. работы.

[15] См., например, Рарог А.И. Проблемы субъективной стороны преступления. - М. Изд-во МЮИ, 1991. С. 38-47.