Прежде всего, рассмотрим содержание терминов «задержание» и «подозреваемый».

«Задержать» - это значит временно лишить свободы (заключить под стражу) лицо, подозреваемое в совершении преступления, по определенным основаниям без предварительного разрешения руководителя следственного отдела, прокурора или суда. Это мера процессуального принуждения, применяемая органом дознания, дознавателем, следователем на срок не более 48 часов с момента фактического задержания лица по подозрению в совершении преступления (п. 11 ст. 5 УПК РФ). Именно такого рода задержание именуется уголовно-процессуальным задержанием или, иначе, задержанием лица по подозрению в совершении преступления.

Подозреваемым лицо становится после возбуждения в отношении его уголовного дела, его задержания в соответствии со ст. ст. 91 и 92 УПК РФ, уведомления о подозрении в совершении преступления в порядке, установленном ст. 223.1 УПК РФ, или применения меры пресечения до предъявления обвинения (ч. 1 ст. 46 УПК РФ).

В отношении лица, подозреваемого в совершении преступления, может быть возбуждено уголовное дело либо оно может быть уведомлено о подозрении в совершении преступления в порядке, установленном ст. 223.1 УПК РФ, до того, как составлен протокол задержания. В этом случае действительно задержанию в порядке ст. ст. 91 и 92 УПК РФ может быть подвергнут подозреваемый. Если же уголовное дело возбуждено по факту или в отношении другого лица, лицо не уведомлено о подозрении в совершении преступления в порядке, установленном ст. 223.1 УПК РФ, задержанию подлежит субъект уголовного процесса, который исходя из содержания ч. 1 ст. 46 УПК РФ не наделен статусом подозреваемого. Это лицо, подозреваемое в совершении преступления, или же лицо, в отношении которого решается вопрос о задержании его по подозрению в совершении преступления. Его также иногда именуют заподозренным[1].

Вопрос о природе, сущности и содержании задержания подозреваемого был и остается остро дискуссионным в правовой литературе и в практике его применения. Одни авторы полагают, что задержание подозреваемого - мера процессуального принуждения[2]; другие - следственное действие, направленное на собирание, проверку и оценку доказательств[3]; третьи - одновременно мера принуждения и следственное действие[4].

Действительно, в ранее действовавшем УПК РСФСР задержание было перечислено среди неотложных следственных действий. Однако и тогда по поводу правовой природы задержания не утихали споры. В настоящее же время правовая основа для причисления задержания к следственным действиям отсутствует.

Процесс задержания принято делить на несколько этапов: 1) захват на месте (фактическое задержание)[5]; 2) доставление задержанного лица в орган дознания; 3) нахождение лица в правоохранительном органе до принятия решения о его дальнейшей судьбе (если лицо подозревается в совершении преступления, то решение следователем о возбуждении уголовного дела и о задержании лица в порядке ст. 91 УПК РФ должно быть принято не позже 3 часов с момента доставления к следователю)[6].

Порядок и условия содержания подозреваемых в специальном учреждении регулируются Федеральным законом от 15 июля 1995 г. N 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений»[7].

Закон предусмотрел два основных условия задержания. Первое условие - задержание возможно только после возбуждения уголовного дела[8]. Правовой основой данного утверждения является то обстоятельство, что уголовно-процессуальным законом предусмотрено задержание подозреваемого. Подозреваемый же как субъект уголовного процесса не может появиться, пока не возбуждено уголовное дело (ст. 46 УПК РФ). В момент задержания задержанному разъясняются его права. Одно из них - «пользоваться помощью защитника с момента, предусмотренного п.п. 2 и 3 ст. 49 УПК РФ». Между тем и защитник - это процессуальная фигура, которая может появиться только после возбуждения уголовного дела. Согласно ч. 1 ст. 49 УПК РФ защитник оказывает подозреваемому «юридическую помощь при производстве по уголовному делу», а не до того, как уголовное дело будет возбуждено[9].

Однако, несмотря на наличие указанных правовых норм, ряд ученых высказывают несколько иную точку зрения. Они пишут о задержании лица, когда уголовное дело еще не возбуждено[10]. В то же время задержание лица в порядке ст. ст. 91 и 92 УПК РФ до возбуждения уголовного дела, когда стадия предварительного расследования еще не началась, - прямое нарушение законности.

Второе условие задержания закреплено в ч. 1 ст. 91 УПК РФ. Следователь (дознаватель и др.) вправе задержать лицо по подозрению в совершении не любого преступления, а лишь такого, за которое может быть назначено наказание в виде лишения свободы.

В ч. 1 ст. 91 УПК РФ говорится, что данный вид наказания «может быть» назначен. То есть речь идет о потенциальной возможности назначения этого вида наказания, о том, что санкция статьи, которой преступление предусмотрено, на момент задержания содержала лишение свободы как один из видов либо единственный вид наказания. Задержание следует признавать законным и тогда, когда в последующем из санкции статьи лишение свободы убрано, и когда этого не было, но суд за совершение преступления назначил ранее задержанному лицу наказание, не связанное с лишением свободы. На законность задержания указанные обстоятельства не оказывают никакого влияния, лишь бы на момент составления протокола задержания подозреваемого санкция статьи позволяла суду назначить лишение свободы за преступление, в совершении которого лицо подозревается.

Как уже указывалось, одна из целей задержания - решение вопроса о применении к подозреваемому меры пресечения в виде заключения под стражу. Данная мера пресечения применяется, как правило, к тем, кто подозревается в совершении преступлений, за которые уголовным законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше двух лет, и лишь в исключительных случаях - в совершении преступления, за которое предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок до двух лет. Причем исключительность случая обусловлена наличием одного или нескольких нижеперечисленных обстоятельств:

1) подозреваемый не имеет постоянного места жительства на территории Российской Федерации;

2) его личность не установлена;

3) им нарушена ранее избранная мера пресечения;

4) он скрылся от органов предварительного расследования или от суда (ч. 1 ст. 108 УПК РФ).

Все это должно приниматься в расчет при констатации соблюдения закрепленного в ч. 1 ст. 91 УПК РФ условия, что лицо может быть задержано по подозрению в совершении преступления, за которое возможно назначение наказания в виде лишения свободы. Недаром исследователи указывают на то, что «задержание допускается по преступлениям, предусматривающим наказание в виде лишения свободы, как правило, более 2 лет»[11].

Для того чтобы предусмотренное ч.1 ст. 91 УПК РФ обязательное условие задержания было соблюдено, неважно, какой срок лишения свободы предусмотрен санкцией статьи УК РФ. Достаточно возможности назначения минимального размера лишения свободы. Однако именно лишения свободы, а не ареста, как утверждают некоторые ученые[12].

В некоторых публикациях «возбуждение уголовного дела» и «лицо должно подозреваться в совершении преступления, за которое предусмотрено наказание в виде лишения свободы» названы не условиями, а основаниями задержания[13]. Однако такое утверждение не согласуется с содержанием ч. 1 ст. 91 УПК РФ, где основаниями названы иные правовые явления.

Сравним задержание подозреваемого с другими мерами принуждения в уголовном процессе. Речь идет, прежде всего, о задержании обвиняемого.

Согласно УПК РФ задержание обвиняемого - неотложная мера процессуального принуждения, которая состоит в кратковременном содержании под стражей обвиняемого в целях незамедлительного доставления его в суд для рассмотрения ходатайства органов уголовного преследования об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу. Это новый процессуальный институт отечественного права, находящийся еще в стадии формирования. Его возникновение связано с недопущением избрания заключения под стражу в отсутствие обвиняемого. Поэтому скрывшийся от органов расследования обвиняемый может быть задержан на срок до 48 часов для обеспечения его явки в суд для принятия судом решения о заключении его под стражу[14]. Однако задержание обвиняемого производится в порядке, предусмотренном для задержания подозреваемого, т.е. по аналогии закона. Задержание обвиняемого имеет особые основания, цели, мотивы и условия. Основанием для него является необходимость рассмотрения в суде обоснованного ходатайства следователя об избрании в отношении разыскиваемого обвиняемого меры пресечения в виде заключения под стражу. Цель состоит в незамедлительном доставлении обвиняемого в суд для рассмотрения указанного ходатайства. В качестве мотива выступает опасение, что обвиняемый уклонится от явки в судебное заседание. Условием служит вынесение обоснованного постановления о привлечении в качестве обвиняемого, а в исключительных случаях - обвинительного акта, когда после производства дознания дело передается для предварительного следствия[15].

Уголовно-процессуальное задержание следует отличать и от фактического задержания, которое представляет собой конкретные принудительные физические действия по лишению вероятного преступника свободы передвижения (п. 15 ст. 5 УПК). Фактический захват может быть элементом процессуального задержания. Однако фактическое задержание бывает и не связанным с уголовно-процессуальным. Так, захватить преступника может сам потерпевший, очевидец (ст.ст. 37, 38 Уголовного кодекса РФ[16]) или сотрудник патрульно-постовой службы полиции, но в дальнейшем процессуального задержания - кратковременного содержания под стражей - не будет, в силу отсутствия оснований, мотивов или условий. Так, задержание в соответствии с Уставом патрульно-постовой службы милиции общественной безопасности[17] не влечет в обязательном порядке возбуждение уголовного дела и процессуальное задержание. Эти вопросы относятся к компетенции органов уголовного преследования.

Вне уголовно-процессуальной деятельности происходит также задержание граждан, нарушивших правила комендантского часа на территории действия чрезвычайного положения[18].

Характер и основания применения задержания во многом совпадают с характером и основаниями применения уголовно-процессуального принуждения при избрании мер пресечения, применяемых особенно в отношении подозреваемого.

Если рассмотреть основания задержания, то можно придти к выводу, что в них заложены начала, позволяющие утверждать о причастности задержанного к совершенному преступлению, предполагая при этом возможную в последующем персонификацию уголовно-правового отношения. Однако факт совершения преступления задержанным еще подлежит доказыванию. Будет он доказан или нет - дело будущего.

Выделение мер пресечения, отобрания обязательства являться по вызовам и сообщать о перемене места жительства, отстранения обвиняемого от должности, помещения обвиняемого (подозреваемого) в медицинское учреждение, задержания в отдельную группу, объединяющую меры уголовно-процессуального принуждения, основано на том, что перечисленные меры могут применяться лишь в отношении обвиняемого или подозреваемого. Это означает, что в основе их применения лежит установленное (в отношении обвиняемого) или обоснованно предполагаемое (в отношении подозреваемого) уголовно-правовое отношение, т.е. речь идет о применении мер принуждения к лицу, чья вина в совершении преступления на данном этапе уголовного процесса доказана или обоснованно предполагается.

Процессуальное задержание наиболее сходно с такой мерой пресечения, как заключение под стражу. Основным сходством в обоих случаях является реальное ограничение возможности свободного передвижения. Различие есть в сущности этих мер процессуального принуждения. Задержание возможно на срок не более 10 суток, а заключение под стражу - на 2 месяца с возможностью продления до 18 месяцев, тогда как продление срока задержания исключается. Имеются и другие различия и сходства в применении этих мер принуждения.

Задержание является неотложным, кратковременным содержанием под стражей, имеет особые основания, цели, процедуру применения, всегда предшествует возможному заключению под стражу.

Задержание всегда является неотложным процессуальным действием, поэтому производится лишь на начальном этапе уголовного преследования без санкции прокурора или суда. Поэтому нельзя дважды задержать подозреваемого в совершении одного и того же преступления, так как после первого задержания неотложность ситуации расследования утрачивается. Следует отметить, что по аналогичной причине не допускается и повторное задержание обвиняемого по тому же самому ходатайству об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу[19].

Помимо этого, УПК РФ предусматривает возможность заключения под стражу осужденного, злостно уклоняющегося от отбывания уголовного наказания, не связанного с лишением свободы, до рассмотрения вопроса о замене данного вида наказания более строгим (п. 18 ст. 397). Срок такого заключения под стражу определяется судом до 30 суток. Длительный срок действия этой меры принуждения и предварительное решение суда приравнивают ее к применению меры пресечения в виде содержания под стражей в целях обеспечения исполнения приговора. Для обеспечения тридцатисуточного заключения ОВД вправе задержать осужденного на срок до 48 часов, однако это задержание регламентируется Уголовно-исполнительным кодексом РФ[20].

Соответствующими данными могут быть сведения, полученные при допросе свидетелей либо по итогам иных следственных действий, однако совершенно очевидно, что они закреплены в материалах уже возбужденного уголовного дела до принятия решения о задержании. Итак, сами подозрения против задерживаемого лица возникли в рамках уже возбужденного уголовного дела, а вот дополнительные условия (например, попытка скрыться или отсутствие документов, удостоверяющих личность) могли выясниться лишь при непосредственном контакте и обусловить последующее фактическое задержание.

Необходимо отметить, что формулировки дополнительных условий не слишком точны и допускают неоднозначную трактовку. Так, попыткой скрыться можно считать стремление незаметно покинуть место происшествия, а также игнорирование требований сотрудников полиции остановиться и предъявить документы либо проследовать в орган дознания для установления личности. В то же время А.В. Ольшевский причисляет сюда и попытки покинуть или сменить место жительства с целью уклонения от уголовного преследования. Такая расширительная трактовка­ представляется далеко не бесспорной: следуя ей, придется признать допустимым и задержание лица, которое (не зная ни о каких подозрениях в отношении его) просто совершило обмен жилплощади.

Вопрос о том, какие именно документы позволяют установить личность задерживаемого лица, тоже практически важен. Таковыми принято считать официальные документы, содержащие фотографию данного лица и данные о нем, заверенные надлежащим образом (в т.ч. водительское удостоверение, служебное удостоверение, студенческий билет, военный билет и т.п.); однако на практике сотрудники правоохранительных органов нередко отказываются признавать подобные документы устанавливающими личность данного лица и требуют предъявления общегражданского российского паспорта (либо паспорта иностранного гражданина, вида на жительства, выданного лицу без гражданства). Следует учесть и то, что установить наличие постоянного места жительства гражданина РФ также возможно лишь на основании общегражданского паспорта - прочие упомянутые документы (в т.ч. и заграничный паспорт) соответствующей отметки не содержат.Однако свидетельство о рождении не содержит фотографии. В то же время определить по внешнему виду данного лица, что ему еще нет 14 лет (и что это именно его свидетельство о рождении), возможно далеко не всегда.

Отметим в этой связи, что ч. 2 ст. 91 УПК РФ вовсе не требует, чтобы личность была установлена именно на основании документов (тем более каких-то конкретных документов), оставляя принятие решения на усмотрение лица, производящего задержание. Личность может быть установлена и на основании иной не вызывающей сомнения информации, например устного свидетельства заслуживающих доверия людей (хорошо знающих данное конкретное лицо), личности которых, в свою очередь, установлены не вызывающим сомнения способом.Существует мнение о том, что в Законе о полиции идет речь об особом виде задержания, который следует определить как полицейское задержание. В отличие от иных видов в полицейском задержании наиболее очевидно выражена профилактическая составляющая, поскольку оно может применяться до совершения правонарушений. Однако, учитывая тот факт, что Закон о полиции не регулирует порядок и условия применения данного вида задержания, а также то, что многие формулировки закона не имеют однозначного толкования, есть серьезные сомнения в эффективности его использования, а также опасение того, что применение «полицейского» задержания может привести к необоснованному ограничению прав и свобод человека и гражданина.

В связи с этим трудно согласиться с мнением исследователей, которые предлагают исключить из Закона о полиции отсылочные нормы, и вместо этого перечислить основания для задержания, предусмотренные ст. 91 УПК РФ. Как справедливо отмечает по этомоу поводу Д.А. Лобачев, «нельзя взять из УПК РФ основания, не взяв процедуру, как нельзя процессуальную деятельность отдать полиции».Причем на практике недостаточно правильно понимаются возможные основания задержания. Так, по данным И.Д. Гайнова, совсем не редки случаи, когда следователи, дознаватели указывают основания, отсутствующие в ст. 91 УПК РФ (например, «признательные показания самого подозреваемого», «предупреждение возможности скрыться от следствия и суда», «свидетели указали как на лицо, совершившее преступление», «задержан после совершения преступления», «в машине обнаружены явные следы преступления» и т.п.), что усиливает требования точных формулировок.При этом суд проверяет:

во-первых, наличие оснований и дополнительных условий задержания;

во-вторых, порядок (последовательность) действий органов, осуществляющих задержание, разъяснение прав подозреваемому, составление протокола задержания подозреваемого, направление сообщения о задержании;

в-третьих, соблюдение всех процессуальных сроков, связанных с рассматриваемым правовым институтом.Данное обстоятельство обусловливает необходимость организации и осуществления действенного прокурорского надзора за соблюдением законности при избрании и реализации мер процессуального принуждения, а в особенности осуществления задержания.

Полномочия прокурора по надзору за исполнением закона при избрании и применении мер процессуального принуждения регламентированы УПК РФ, Законом о прокуратуре, а также Приказами Генерального прокурора РФ.

Правоприменительная практика свидетельствует о том, что наибольшее количество нарушений закона допускается при проведении задержания. В силу этого обстоятельства законность задержания требует особо пристального внимания прокурора.Представляется, что законодателю следовало дополнить это правило обязанностью прикладывать к письменному уведомлению о задержании копию соответствующего протокола. В связи с этим целесообразно в норму ч. 3 ст. 92 УПК РФ внести дополнение: после слов «задержание подозреваемого» добавить слова «с приложением копии протокола задержания».Обозначенные выше требования Генерального прокурора РФ являются вполне обоснованными и способствующими повышению эффективности прокурорского надзора при применении мер процессуального принуждения.

Следует иметь в виду, что задержание является действием, которое ограничивает важнейшее конституционное право лица - право на свободу и личную неприкосновенность. Минимизация стеснения законных прав и интересов граждан требует большей четкости в регламентации порядка, и в особенности сроков проверки законности и обоснованности задержаний. Поэтому целесообразно нормативным правовым актом Генеральной прокуратуры РФ обязать прокурора проверять законность задержания незамедлительно, сразу же после получения уведомления о задержании.Исключением из указанных обстоятельств являются случаи необходимости сохранения факта задержания совершеннолетнего подозреваемого в тайне в интересах предварительного расследования, что в соответствии с ч. 4 ст. 96 УПК РФ возможно лишь с согласия прокурора.

В то же время в уголовно-процессуальном законе не определен ни сам порядок обращения к прокурору за получением согласия на сохранение в тайне факта задержания, ни порядок рассмотрения прокурором такого обращения. Не определены процессуальные формы принятия таких решений в органах предварительного расследования.

Представляется, что следователь, дознаватель, орган дознания в тот же трехчасовой срок, в течение которого составляется протокол задержания, вправе вынести постановление о сохранении в тайне факта задержания. В этом постановлении должны быть указаны основания и мотивы, по которым необходимо сохранить в тайне факт задержания, оно должно быть незамедлительно направлено прокурору для решения вопроса о даче или об отказе в даче согласия.

Прокурор не позднее девяти часов с момента получения­ ходатайства органов предварительного расследования обязан принять решение о даче или об отказе в нем и незамедлительно сообщить об этом следователю, органу дознания, дознавателю. Целесообразно по изложенным предложениям внести дополнение в норму ст. 96 УПК РФ, изложив дополнения в виде самостоятельного абзаца ч. 4 данной нормы.Причем протокол задержания оформляется не в целях собирания доказательств. В нем закрепляется процессуальное решение следователя (дознавателя и др.) о применении данной меры процессуального принуждения. Однако по своему доказательственному значению он все же несколько отличается от иных уголовно-процессуальных документов властно-распорядительного характера, к примеру от постановления о заключении под стражу, о приводе или о применении любой иной из мер процессуального принуждения. В протоколе задержания фиксируются заявления лица, подозреваемого в совершении преступления, по поводу его задержания, а равно результаты его личного обыска. Данные, имеющие отношение к уголовному делу, сведения в единстве с их носителем - протоколом задержания могут быть использованы в доказывании. Недаром некоторые ученые протоколу задержания придают значение источника доказательств.В используемом на практике бланке протокола задержания отведено специальное место для отражения фактического основания задержания, но ничего не говорится о мотивах задержания. Несмотря на это со следователя (дознавателя и др.) не снимается обязанность отражения в протоколе задержания и мотивов, которыми он руководствовался при принятии решения о применении рассматриваемой меры процессуального принуждения.

В законе нет специального указания на необходимость фиксации в протоколе задержания также задач, для решения которых следователь (дознаватель и др.) принимает решение о задержании. Между тем представляется, что бесцельное применение к лицу такой меры процессуального принуждения является нарушением самих идей, заложенных законодателем в рассматриваемый правовой институт. Соответствующими данными могут быть сведения, полученные при допросе свидетелей либо по итогам иных следственных действий, однако совершенно очевидно, что они закреплены в материалах уже возбужденного уголовного дела до принятия решения о задержании. Итак, сами подозрения против задерживаемого лица возникли в рамках уже возбужденного уголовного дела, а вот дополнительные условия (например, попытка скрыться или отсутствие документов, удостоверяющих личность) могли выясниться лишь при непосредственном контакте и обусловить последующее фактическое задержание.

Необходимо отметить, что формулировки дополнительных условий не слишком точны и допускают неоднозначную трактовку. Так, попыткой скрыться можно считать стремление незаметно покинуть место происшествия, а также игнорирование требований сотрудников полиции остановиться и предъявить документы либо проследовать в орган дознания для установления личности. В то же время А.В. Ольшевский причисляет сюда и попытки покинуть или сменить место жительства с целью уклонения от уголовного преследования. Такая расширительная трактовка­ представляется далеко не бесспорной: следуя ей, придется признать допустимым и задержание лица, которое (не зная ни о каких подозрениях в отношении его) просто совершило обмен жилплощади.

Вопрос о том, какие именно документы позволяют установить личность задерживаемого лица, тоже практически важен. Таковыми принято считать официальные документы, содержащие фотографию данного лица и данные о нем, заверенные надлежащим образом (в т.ч. водительское удостоверение, служебное удостоверение, студенческий билет, военный билет и т.п.); однако на практике сотрудники правоохранительных органов нередко отказываются признавать подобные документы устанавливающими личность данного лица и требуют предъявления общегражданского российского паспорта (либо паспорта иностранного гражданина, вида на жительства, выданного лицу без гражданства). Следует учесть и то, что установить наличие постоянного места жительства гражданина РФ также возможно лишь на основании общегражданского паспорта - прочие упомянутые документы (в т.ч. и заграничный паспорт) соответствующей отметки не содержат.Однако свидетельство о рождении не содержит фотографии. В то же время определить по внешнему виду данного лица, что ему еще нет 14 лет (и что это именно его свидетельство о рождении), возможно далеко не всегда.

Отметим в этой связи, что ч. 2 ст. 91 УПК РФ вовсе не требует, чтобы личность была установлена именно на основании документов (тем более каких-то конкретных документов), оставляя принятие решения на усмотрение лица, производящего задержание. Личность может быть установлена и на основании иной не вызывающей сомнения информации, например устного свидетельства заслуживающих доверия людей (хорошо знающих данное конкретное лицо), личности которых, в свою очередь, установлены не вызывающим сомнения способом.Существует мнение о том, что в Законе о полиции идет речь об особом виде задержания, который следует определить как полицейское задержание. В отличие от иных видов в полицейском задержании наиболее очевидно выражена профилактическая составляющая, поскольку оно может применяться до совершения правонарушений. Однако, учитывая тот факт, что Закон о полиции не регулирует порядок и условия применения данного вида задержания, а также то, что многие формулировки закона не имеют однозначного толкования, есть серьезные сомнения в эффективности его использования, а также опасение того, что применение «полицейского» задержания может привести к необоснованному ограничению прав и свобод человека и гражданина.

В связи с этим трудно согласиться с мнением исследователей, которые предлагают исключить из Закона о полиции отсылочные нормы, и вместо этого перечислить основания для задержания, предусмотренные ст. 91 УПК РФ. Как справедливо отмечает по этомоу поводу Д.А. Лобачев, «нельзя взять из УПК РФ основания, не взяв процедуру, как нельзя процессуальную деятельность отдать полиции».Причем на практике недостаточно правильно понимаются возможные основания задержания. Так, по данным И.Д. Гайнова, совсем не редки случаи, когда следователи, дознаватели указывают основания, отсутствующие в ст. 91 УПК РФ (например, «признательные показания самого подозреваемого», «предупреждение возможности скрыться от следствия и суда», «свидетели указали как на лицо, совершившее преступление», «задержан после совершения преступления», «в машине обнаружены явные следы преступления» и т.п.), что усиливает требования точных формулировок.При этом суд проверяет:

во-первых, наличие оснований и дополнительных условий задержания;

во-вторых, порядок (последовательность) действий органов, осуществляющих задержание, разъяснение прав подозреваемому, составление протокола задержания подозреваемого, направление сообщения о задержании;

в-третьих, соблюдение всех процессуальных сроков, связанных с рассматриваемым правовым институтом.Данное обстоятельство обусловливает необходимость организации и осуществления действенного прокурорского надзора за соблюдением законности при избрании и реализации мер процессуального принуждения, а в особенности осуществления задержания.

Полномочия прокурора по надзору за исполнением закона при избрании и применении мер процессуального принуждения регламентированы УПК РФ, Законом о прокуратуре, а также Приказами Генерального прокурора РФ.

Правоприменительная практика свидетельствует о том, что наибольшее количество нарушений закона допускается при проведении задержания. В силу этого обстоятельства законность задержания требует особо пристального внимания прокурора.Представляется, что законодателю следовало дополнить это правило обязанностью прикладывать к письменному уведомлению о задержании копию соответствующего протокола. В связи с этим целесообразно в норму ч. 3 ст. 92 УПК РФ внести дополнение: после слов «задержание подозреваемого» добавить слова «с приложением копии протокола задержания».Обозначенные выше требования Генерального прокурора РФ являются вполне обоснованными и способствующими повышению эффективности прокурорского надзора при применении мер процессуального принуждения.

Следует иметь в виду, что задержание является действием, которое ограничивает важнейшее конституционное право лица - право на свободу и личную неприкосновенность. Минимизация стеснения законных прав и интересов граждан требует большей четкости в регламентации порядка, и в особенности сроков проверки законности и обоснованности задержаний. Поэтому целесообразно нормативным правовым актом Генеральной прокуратуры РФ обязать прокурора проверять законность задержания незамедлительно, сразу же после получения уведомления о задержании.Исключением из указанных обстоятельств являются случаи необходимости сохранения факта задержания совершеннолетнего подозреваемого в тайне в интересах предварительного расследования, что в соответствии с ч. 4 ст. 96 УПК РФ возможно лишь с согласия прокурора.

В то же время в уголовно-процессуальном законе не определен ни сам порядок обращения к прокурору за получением согласия на сохранение в тайне факта задержания, ни порядок рассмотрения прокурором такого обращения. Не определены процессуальные формы принятия таких решений в органах предварительного расследования.

Представляется, что следователь, дознаватель, орган дознания в тот же трехчасовой срок, в течение которого составляется протокол задержания, вправе вынести постановление о сохранении в тайне факта задержания. В этом постановлении должны быть указаны основания и мотивы, по которым необходимо сохранить в тайне факт задержания, оно должно быть незамедлительно направлено прокурору для решения вопроса о даче или об отказе в даче согласия.

Прокурор не позднее девяти часов с момента получения­ ходатайства органов предварительного расследования обязан принять решение о даче или об отказе в нем и незамедлительно сообщить об этом следователю, органу дознания, дознавателю. Целесообразно по изложенным предложениям внести дополнение в норму ст. 96 УПК РФ, изложив дополнения в виде самостоятельного абзаца ч. 4 данной нормы.Причем протокол задержания оформляется не в целях собирания доказательств. В нем закрепляется процессуальное решение следователя (дознавателя и др.) о применении данной меры процессуального принуждения. Однако по своему доказательственному значению он все же несколько отличается от иных уголовно-процессуальных документов властно-распорядительного характера, к примеру от постановления о заключении под стражу, о приводе или о применении любой иной из мер процессуального принуждения. В протоколе задержания фиксируются заявления лица, подозреваемого в совершении преступления, по поводу его задержания, а равно результаты его личного обыска. Данные, имеющие отношение к уголовному делу, сведения в единстве с их носителем - протоколом задержания могут быть использованы в доказывании. Недаром некоторые ученые протоколу задержания придают значение источника доказательств.В используемом на практике бланке протокола задержания отведено специальное место для отражения фактического основания задержания, но ничего не говорится о мотивах задержания. Несмотря на это со следователя (дознавателя и др.) не снимается обязанность отражения в протоколе задержания и мотивов, которыми он руководствовался при принятии решения о применении рассматриваемой меры процессуального принуждения.

В законе нет специального указания на необходимость фиксации в протоколе задержания также задач, для решения которых следователь (дознаватель и др.) принимает решение о задержании. Между тем представляется, что бесцельное применение к лицу такой меры процессуального принуждения является нарушением самих идей, заложенных законодателем в рассматриваемый правовой институт. Соответствующими данными могут быть сведения, полученные при допросе свидетелей либо по итогам иных следственных действий, однако совершенно очевидно, что они закреплены в материалах уже возбужденного уголовного дела до принятия решения о задержании. Итак, сами подозрения против задерживаемого лица возникли в рамках уже возбужденного уголовного дела, а вот дополнительные условия (например, попытка скрыться или отсутствие документов, удостоверяющих личность) могли выясниться лишь при непосредственном контакте и обусловить последующее фактическое задержание.

Необходимо отметить, что формулировки дополнительных условий не слишком точны и допускают неоднозначную трактовку. Так, попыткой скрыться можно считать стремление незаметно покинуть место происшествия, а также игнорирование требований сотрудников полиции остановиться и предъявить документы либо проследовать в орган дознания для установления личности. В то же время А.В. Ольшевский причисляет сюда и попытки покинуть или сменить место жительства с целью уклонения от уголовного преследования. Такая расширительная трактовка­ представляется далеко не бесспорной: следуя ей, придется признать допустимым и задержание лица, которое (не зная ни о каких подозрениях в отношении его) просто совершило обмен жилплощади.

Вопрос о том, какие именно документы позволяют установить личность задерживаемого лица, тоже практически важен. Таковыми принято считать официальные документы, содержащие фотографию данного лица и данные о нем, заверенные надлежащим образом (в т.ч. водительское удостоверение, служебное удостоверение, студенческий билет, военный билет и т.п.); однако на практике сотрудники правоохранительных органов нередко отказываются признавать подобные документы устанавливающими личность данного лица и требуют предъявления общегражданского российского паспорта (либо паспорта иностранного гражданина, вида на жительства, выданного лицу без гражданства). Следует учесть и то, что установить наличие постоянного места жительства гражданина РФ также возможно лишь на основании общегражданского паспорта - прочие упомянутые документы (в т.ч. и заграничный паспорт) соответствующей отметки не содержат.Однако свидетельство о рождении не содержит фотографии. В то же время определить по внешнему виду данного лица, что ему еще нет 14 лет (и что это именно его свидетельство о рождении), возможно далеко не всегда.

Отметим в этой связи, что ч. 2 ст. 91 УПК РФ вовсе не требует, чтобы личность была установлена именно на основании документов (тем более каких-то конкретных документов), оставляя принятие решения на усмотрение лица, производящего задержание. Личность может быть установлена и на основании иной не вызывающей сомнения информации, например устного свидетельства заслуживающих доверия людей (хорошо знающих данное конкретное лицо), личности которых, в свою очередь, установлены не вызывающим сомнения способом.Существует мнение о том, что в Законе о полиции идет речь об особом виде задержания, который следует определить как полицейское задержание. В отличие от иных видов в полицейском задержании наиболее очевидно выражена профилактическая составляющая, поскольку оно может применяться до совершения правонарушений. Однако, учитывая тот факт, что Закон о полиции не регулирует порядок и условия применения данного вида задержания, а также то, что многие формулировки закона не имеют однозначного толкования, есть серьезные сомнения в эффективности его использования, а также опасение того, что применение «полицейского» задержания может привести к необоснованному ограничению прав и свобод человека и гражданина.

В связи с этим трудно согласиться с мнением исследователей, которые предлагают исключить из Закона о полиции отсылочные нормы, и вместо этого перечислить основания для задержания, предусмотренные ст. 91 УПК РФ. Как справедливо отмечает по этомоу поводу Д.А. Лобачев, «нельзя взять из УПК РФ основания, не взяв процедуру, как нельзя процессуальную деятельность отдать полиции».Причем на практике недостаточно правильно понимаются возможные основания задержания. Так, по данным И.Д. Гайнова, совсем не редки случаи, когда следователи, дознаватели указывают основания, отсутствующие в ст. 91 УПК РФ (например, «признательные показания самого подозреваемого», «предупреждение возможности скрыться от следствия и суда», «свидетели указали как на лицо, совершившее преступление», «задержан после совершения преступления», «в машине обнаружены явные следы преступления» и т.п.), что усиливает требования точных формулировок.При этом суд проверяет:

во-первых, наличие оснований и дополнительных условий задержания;

во-вторых, порядок (последовательность) действий органов, осуществляющих задержание, разъяснение прав подозреваемому, составление протокола задержания подозреваемого, направление сообщения о задержании;

в-третьих, соблюдение всех процессуальных сроков, связанных с рассматриваемым правовым институтом.Данное обстоятельство обусловливает необходимость организации и осуществления действенного прокурорского надзора за соблюдением законности при избрании и реализации мер процессуального принуждения, а в особенности осуществления задержания.

Полномочия прокурора по надзору за исполнением закона при избрании и применении мер процессуального принуждения регламентированы УПК РФ, Законом о прокуратуре, а также Приказами Генерального прокурора РФ.

Правоприменительная практика свидетельствует о том, что наибольшее количество нарушений закона допускается при проведении задержания. В силу этого обстоятельства законность задержания требует особо пристального внимания прокурора.Представляется, что законодателю следовало дополнить это правило обязанностью прикладывать к письменному уведомлению о задержании копию соответствующего протокола. В связи с этим целесообразно в норму ч. 3 ст. 92 УПК РФ внести дополнение: после слов «задержание подозреваемого» добавить слова «с приложением копии протокола задержания».Обозначенные выше требования Генерального прокурора РФ являются вполне обоснованными и способствующими повышению эффективности прокурорского надзора при применении мер процессуального принуждения.

Следует иметь в виду, что задержание является действием, которое ограничивает важнейшее конституционное право лица - право на свободу и личную неприкосновенность. Минимизация стеснения законных прав и интересов граждан требует большей четкости в регламентации порядка, и в особенности сроков проверки законности и обоснованности задержаний. Поэтому целесообразно нормативным правовым актом Генеральной прокуратуры РФ обязать прокурора проверять законность задержания незамедлительно, сразу же после получения уведомления о задержании.Исключением из указанных обстоятельств являются случаи необходимости сохранения факта задержания совершеннолетнего подозреваемого в тайне в интересах предварительного расследования, что в соответствии с ч. 4 ст. 96 УПК РФ возможно лишь с согласия прокурора.

В то же время в уголовно-процессуальном законе не определен ни сам порядок обращения к прокурору за получением согласия на сохранение в тайне факта задержания, ни порядок рассмотрения прокурором такого обращения. Не определены процессуальные формы принятия таких решений в органах предварительного расследования.

Представляется, что следователь, дознаватель, орган дознания в тот же трехчасовой срок, в течение которого составляется протокол задержания, вправе вынести постановление о сохранении в тайне факта задержания. В этом постановлении должны быть указаны основания и мотивы, по которым необходимо сохранить в тайне факт задержания, оно должно быть незамедлительно направлено прокурору для решения вопроса о даче или об отказе в даче согласия.

Прокурор не позднее девяти часов с момента получения­ ходатайства органов предварительного расследования обязан принять решение о даче или об отказе в нем и незамедлительно сообщить об этом следователю, органу дознания, дознавателю. Целесообразно по изложенным предложениям внести дополнение в норму ст. 96 УПК РФ, изложив дополнения в виде самостоятельного абзаца ч. 4 данной нормы.Причем протокол задержания оформляется не в целях собирания доказательств. В нем закрепляется процессуальное решение следователя (дознавателя и др.) о применении данной меры процессуального принуждения. Однако по своему доказательственному значению он все же несколько отличается от иных уголовно-процессуальных документов властно-распорядительного характера, к примеру от постановления о заключении под стражу, о приводе или о применении любой иной из мер процессуального принуждения. В протоколе задержания фиксируются заявления лица, подозреваемого в совершении преступления, по поводу его задержания, а равно результаты его личного обыска. Данные, имеющие отношение к уголовному делу, сведения в единстве с их носителем - протоколом задержания могут быть использованы в доказывании. Недаром некоторые ученые протоколу задержания придают значение источника доказательств.В используемом на практике бланке протокола задержания отведено специальное место для отражения фактического основания задержания, но ничего не говорится о мотивах задержания. Несмотря на это со следователя (дознавателя и др.) не снимается обязанность отражения в протоколе задержания и мотивов, которыми он руководствовался при принятии решения о применении рассматриваемой меры процессуального принуждения.

В законе нет специального указания на необходимость фиксации в протоколе задержания также задач, для решения которых следователь (дознаватель и др.) принимает решение о задержании. Между тем представляется, что бесцельное применение к лицу такой меры процессуального принуждения является нарушением самих идей, заложенных законодателем в рассматриваемый правовой институт. Соответствующими данными могут быть сведения, полученные при допросе свидетелей либо по итогам иных следственных действий, однако совершенно очевидно, что они закреплены в материалах уже возбужденного уголовного дела до принятия решения о задержании. Итак, сами подозрения против задерживаемого лица возникли в рамках уже возбужденного уголовного дела, а вот дополнительные условия (например, попытка скрыться или отсутствие документов, удостоверяющих личность) могли выясниться лишь при непосредственном контакте и обусловить последующее фактическое задержание.

Необходимо отметить, что формулировки дополнительных условий не слишком точны и допускают неоднозначную трактовку. Так, попыткой скрыться можно считать стремление незаметно покинуть место происшествия, а также игнорирование требований сотрудников полиции остановиться и предъявить документы либо проследовать в орган дознания для установления личности. В то же время А.В. Ольшевский причисляет сюда и попытки покинуть или сменить место жительства с целью уклонения от уголовного преследования. Такая расширительная трактовка­ представляется далеко не бесспорной: следуя ей, придется признать допустимым и задержание лица, которое (не зная ни о каких подозрениях в отношении его) просто совершило обмен жилплощади.

Вопрос о том, какие именно документы позволяют установить личность задерживаемого лица, тоже практически важен. Таковыми принято считать официальные документы, содержащие фотографию данного лица и данные о нем, заверенные надлежащим образом (в т.ч. водительское удостоверение, служебное удостоверение, студенческий билет, военный билет и т.п.); однако на практике сотрудники правоохранительных органов нередко отказываются признавать подобные документы устанавливающими личность данного лица и требуют предъявления общегражданского российского паспорта (либо паспорта иностранного гражданина, вида на жительства, выданного лицу без гражданства). Следует учесть и то, что установить наличие постоянного места жительства гражданина РФ также возможно лишь на основании общегражданского паспорта - прочие упомянутые документы (в т.ч. и заграничный паспорт) соответствующей отметки не содержат.Однако свидетельство о рождении не содержит фотографии. В то же время определить по внешнему виду данного лица, что ему еще нет 14 лет (и что это именно его свидетельство о рождении), возможно далеко не всегда.

Отметим в этой связи, что ч. 2 ст. 91 УПК РФ вовсе не требует, чтобы личность была установлена именно на основании документов (тем более каких-то конкретных документов), оставляя принятие решения на усмотрение лица, производящего задержание. Личность может быть установлена и на основании иной не вызывающей сомнения информации, например устного свидетельства заслуживающих доверия людей (хорошо знающих данное конкретное лицо), личности которых, в свою очередь, установлены не вызывающим сомнения способом.Существует мнение о том, что в Законе о полиции идет речь об особом виде задержания, который следует определить как полицейское задержание. В отличие от иных видов в полицейском задержании наиболее очевидно выражена профилактическая составляющая, поскольку оно может применяться до совершения правонарушений. Однако, учитывая тот факт, что Закон о полиции не регулирует порядок и условия применения данного вида задержания, а также то, что многие формулировки закона не имеют однозначного толкования, есть серьезные сомнения в эффективности его использования, а также опасение того, что применение «полицейского» задержания может привести к необоснованному ограничению прав и свобод человека и гражданина.

В связи с этим трудно согласиться с мнением исследователей, которые предлагают исключить из Закона о полиции отсылочные нормы, и вместо этого перечислить основания для задержания, предусмотренные ст. 91 УПК РФ. Как справедливо отмечает по этомоу поводу Д.А. Лобачев, «нельзя взять из УПК РФ основания, не взяв процедуру, как нельзя процессуальную деятельность отдать полиции».Причем на практике недостаточно правильно понимаются возможные основания задержания. Так, по данным И.Д. Гайнова, совсем не редки случаи, когда следователи, дознаватели указывают основания, отсутствующие в ст. 91 УПК РФ (например, «признательные показания самого подозреваемого», «предупреждение возможности скрыться от следствия и суда», «свидетели указали как на лицо, совершившее преступление», «задержан после совершения преступления», «в машине обнаружены явные следы преступления» и т.п.), что усиливает требования точных формулировок.При этом суд проверяет:

во-первых, наличие оснований и дополнительных условий задержания;

во-вторых, порядок (последовательность) действий органов, осуществляющих задержание, разъяснение прав подозреваемому, составление протокола задержания подозреваемого, направление сообщения о задержании;

в-третьих, соблюдение всех процессуальных сроков, связанных с рассматриваемым правовым институтом.Данное обстоятельство обусловливает необходимость организации и осуществления действенного прокурорского надзора за соблюдением законности при избрании и реализации мер процессуального принуждения, а в особенности осуществления задержания.

Полномочия прокурора по надзору за исполнением закона при избрании и применении мер процессуального принуждения регламентированы УПК РФ, Законом о прокуратуре, а также Приказами Генерального прокурора РФ.

Правоприменительная практика свидетельствует о том, что наибольшее количество нарушений закона допускается при проведении задержания. В силу этого обстоятельства законность задержания требует особо пристального внимания прокурора.Представляется, что законодателю следовало дополнить это правило обязанностью прикладывать к письменному уведомлению о задержании копию соответствующего протокола. В связи с этим целесообразно в норму ч. 3 ст. 92 УПК РФ внести дополнение: после слов «задержание подозреваемого» добавить слова «с приложением копии протокола задержания».Обозначенные выше требования Генерального прокурора РФ являются вполне обоснованными и способствующими повышению эффективности прокурорского надзора при применении мер процессуального принуждения.

Следует иметь в виду, что задержание является действием, которое ограничивает важнейшее конституционное право лица - право на свободу и личную неприкосновенность. Минимизация стеснения законных прав и интересов граждан требует большей четкости в регламентации порядка, и в особенности сроков проверки законности и обоснованности задержаний. Поэтому целесообразно нормативным правовым актом Генеральной прокуратуры РФ обязать прокурора проверять законность задержания незамедлительно, сразу же после получения уведомления о задержании.Исключением из указанных обстоятельств являются случаи необходимости сохранения факта задержания совершеннолетнего подозреваемого в тайне в интересах предварительного расследования, что в соответствии с ч. 4 ст. 96 УПК РФ возможно лишь с согласия прокурора.

В то же время в уголовно-процессуальном законе не определен ни сам порядок обращения к прокурору за получением согласия на сохранение в тайне факта задержания, ни порядок рассмотрения прокурором такого обращения. Не определены процессуальные формы принятия таких решений в органах предварительного расследования.

Представляется, что следователь, дознаватель, орган дознания в тот же трехчасовой срок, в течение которого составляется протокол задержания, вправе вынести постановление о сохранении в тайне факта задержания. В этом постановлении должны быть указаны основания и мотивы, по которым необходимо сохранить в тайне факт задержания, оно должно быть незамедлительно направлено прокурору для решения вопроса о даче или об отказе в даче согласия.

Прокурор не позднее девяти часов с момента получения­ ходатайства органов предварительного расследования обязан принять решение о даче или об отказе в нем и незамедлительно сообщить об этом следователю, органу дознания, дознавателю. Целесообразно по изложенным предложениям внести дополнение в норму ст. 96 УПК РФ, изложив дополнения в виде самостоятельного абзаца ч. 4 данной нормы.Причем протокол задержания оформляется не в целях собирания доказательств. В нем закрепляется процессуальное решение следователя (дознавателя и др.) о применении данной меры процессуального принуждения. Однако по своему доказательственному значению он все же несколько отличается от иных уголовно-процессуальных документов властно-распорядительного характера, к примеру от постановления о заключении под стражу, о приводе или о применении любой иной из мер процессуального принуждения. В протоколе задержания фиксируются заявления лица, подозреваемого в совершении преступления, по поводу его задержания, а равно результаты его личного обыска. Данные, имеющие отношение к уголовному делу, сведения в единстве с их носителем - протоколом задержания могут быть использованы в доказывании. Недаром некоторые ученые протоколу задержания придают значение источника доказательств.В используемом на практике бланке протокола задержания отведено специальное место для отражения фактического основания задержания, но ничего не говорится о мотивах задержания. Несмотря на это со следователя (дознавателя и др.) не снимается обязанность отражения в протоколе задержания и мотивов, которыми он руководствовался при принятии решения о применении рассматриваемой меры процессуального принуждения.

В законе нет специального указания на необходимость фиксации в протоколе задержания также задач, для решения которых следователь (дознаватель и др.) принимает решение о задержании. Между тем представляется, что бесцельное применение к лицу такой меры процессуального принуждения является нарушением самих идей, заложенных законодателем в рассматриваемый правовой институт. Соответствующими данными могут быть сведения, полученные при допросе свидетелей либо по итогам иных следственных действий, однако совершенно очевидно, что они закреплены в материалах уже возбужденного уголовного дела до принятия решения о задержании. Итак, сами подозрения против задерживаемого лица возникли в рамках уже возбужденного уголовного дела, а вот дополнительные условия (например, попытка скрыться или отсутствие документов, удостоверяющих личность) могли выясниться лишь при непосредственном контакте и обусловить последующее фактическое задержание.

Необходимо отметить, что формулировки дополнительных условий не слишком точны и допускают неоднозначную трактовку. Так, попыткой скрыться можно считать стремление незаметно покинуть место происшествия, а также игнорирование требований сотрудников полиции остановиться и предъявить документы либо проследовать в орган дознания для установления личности. В то же время А.В. Ольшевский причисляет сюда и попытки покинуть или сменить место жительства с целью уклонения от уголовного преследования. Такая расширительная трактовка­ представляется далеко не бесспорной: следуя ей, придется признать допустимым и задержание лица, которое (не зная ни о каких подозрениях в отношении его) просто совершило обмен жилплощади.

Вопрос о том, какие именно документы позволяют установить личность задерживаемого лица, тоже практически важен. Таковыми принято считать официальные документы, содержащие фотографию данного лица и данные о нем, заверенные надлежащим образом (в т.ч. водительское удостоверение, служебное удостоверение, студенческий билет, военный билет и т.п.); однако на практике сотрудники правоохранительных органов нередко отказываются признавать подобные документы устанавливающими личность данного лица и требуют предъявления общегражданского российского паспорта (либо паспорта иностранного гражданина, вида на жительства, выданного лицу без гражданства). Следует учесть и то, что установить наличие постоянного места жительства гражданина РФ также возможно лишь на основании общегражданского паспорта - прочие упомянутые документы (в т.ч. и заграничный паспорт) соответствующей отметки не содержат.Однако свидетельство о рождении не содержит фотографии. В то же время определить по внешнему виду данного лица, что ему еще нет 14 лет (и что это именно его свидетельство о рождении), возможно далеко не всегда.

Отметим в этой связи, что ч. 2 ст. 91 УПК РФ вовсе не требует, чтобы личность была установлена именно на основании документов (тем более каких-то конкретных документов), оставляя принятие решения на усмотрение лица, производящего задержание. Личность может быть установлена и на основании иной не вызывающей сомнения информации, например устного свидетельства заслуживающих доверия людей (хорошо знающих данное конкретное лицо), личности которых, в свою очередь, установлены не вызывающим сомнения способом.Существует мнение о том, что в Законе о полиции идет речь об особом виде задержания, который следует определить как полицейское задержание. В отличие от иных видов в полицейском задержании наиболее очевидно выражена профилактическая составляющая, поскольку оно может применяться до совершения правонарушений. Однако, учитывая тот факт, что Закон о полиции не регулирует порядок и условия применения данного вида задержания, а также то, что многие формулировки закона не имеют однозначного толкования, есть серьезные сомнения в эффективности его использования, а также опасение того, что применение «полицейского» задержания может привести к необоснованному ограничению прав и свобод человека и гражданина.

В связи с этим трудно согласиться с мнением исследователей, которые предлагают исключить из Закона о полиции отсылочные нормы, и вместо этого перечислить основания для задержания, предусмотренные ст. 91 УПК РФ. Как справедливо отмечает по этомоу поводу Д.А. Лобачев, «нельзя взять из УПК РФ основания, не взяв процедуру, как нельзя процессуальную деятельность отдать полиции».Причем на практике недостаточно правильно понимаются возможные основания задержания. Так, по данным И.Д. Гайнова, совсем не редки случаи, когда следователи, дознаватели указывают основания, отсутствующие в ст. 91 УПК РФ (например, «признательные показания самого подозреваемого», «предупреждение возможности скрыться от следствия и суда», «свидетели указали как на лицо, совершившее преступление», «задержан после совершения преступления», «в машине обнаружены явные следы преступления» и т.п.), что усиливает требования точных формулировок.При этом суд проверяет:

во-первых, наличие оснований и дополнительных условий задержания;

во-вторых, порядок (последовательность) действий органов, осуществляющих задержание, разъяснение прав подозреваемому, составление протокола задержания подозреваемого, направление сообщения о задержании;

в-третьих, соблюдение всех процессуальных сроков, связанных с рассматриваемым правовым институтом.Данное обстоятельство обусловливает необходимость организации и осуществления действенного прокурорского надзора за соблюдением законности при избрании и реализации мер процессуального принуждения, а в особенности осуществления задержания.