Принято различать цели и основания задержания. Решение о применении этой меры процессуального принуждения принимается в целях проверки причастности (непричастности) лица к совершению преступления и решения вопроса о применении к нему меры пресечения в виде заключения под стражу. Недопустимо применять задержание лишь для получения признательных показаний подозреваемого. Такое неправомерное воздействие всегда является существенным процессуальным нарушением (ч. 3 ст. 7 УПК РФ) и влечет утрату допустимости полученных показаний, отмену процессуальных решений, а в некоторых случаях - уголовную ответственность следователя (ст. 301 УК РФ).

Данную точку зрения на содержание целей задержания поддерживают большинство процессуалистов[1]. В то же время существует мнение о том, что «цели задержания - пресечь преступную деятельность, предупредить сокрытие подозреваемого от следствия и суда, воспрепятствовать фальсификации подозреваемым доказательств и другим его попыткам помешать достоверному установлению обстоятельств уголовного дела»[2].

Задержание имеет прогностический характер и осуществляется в условиях недостатка информации. Поэтому опровержение подозрения в дальнейшем - это один из нормальных исходов задержания, не означающий его незаконности. В то же время задержание подозреваемого незаконно, если подозрение уже и так подтверждено совокупностью доказательств, что их достаточно для вынесения постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого. В этом случае должен ставиться вопрос не о задержании, а об избрании меры пресечения. Кроме того, любое задержание незаконно, когда очевидно отсутствие необходимости или самой юридической возможности заключения лица под стражу (хотя и требуется проверка подозрения). Например, за данное преступление не предусмотрено наказание в виде лишения свободы.

От целей задержания следует отличать его мотивы. К мотивам задержания общепринято относить обстоятельства, о которых говорится в ст. 97 УПК РФ[3]. Мотив задержания - это наличие опасений, что лицо может скрыться от дознания, предварительного следствия или суда, или продолжит заниматься преступной деятельностью, или будет угрожать свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства, уничтожать доказательства либо иным путем препятствовать производству по уголовному делу.

Причем мотивы задержания должны быть реальными, то есть подтверждаться материалами дела. Мотив задержания - это наличие опасений, что лицо может скрыться от дознания, предварительного следствия или суда, или продолжит заниматься преступной деятельностью, или будет угрожать свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства, уничтожать доказательства либо иным путем препятствовать производству по уголовному делу. Они должны быть реальными, то есть подтверждаться материалами дела.

Перейдем к рассмотрению оснований задержания. Отметим, что среди ученых-процессуалистов нет единодушия по вопросу об их природе. Так, А.А. Чувилев полагает, что по смыслу закона основаниями задержания являются фактические данные, позволяющие заподозрить лицо в совершении преступления, за которое может быть назначено наказание в виде лишения свободы[4]. С.А. Данилюк понимает под основаниями задержания наличие фактических данных, позволяющих задержать лицо, заподозренное в совершении преступления, за которое может быть назначено лишение свободы[5]. И.Л. Петрухин считает, что перечень оснований задержания представляет собой набор «доказательственных ситуаций», наличия каждой из которых достаточно для законодателя, чтобы подозревать лицо в совершении преступления и задержать его[6]. Наконец, И.Д. Гайновым основания уголовно-процессуального задержания определяются как совокупность юридически значимых фактов, предусматривающих ситуацию, при возникновении которой отсутствуют сомнения в причастности лица к совершению преступления и необходимости его задержания[7].

Последняя трактовка представляется излишне категоричной: сомнения в причастности задерживаемого лица в любом случае могут оставаться (в т.ч. у стороны защиты, во всяком случае) вплоть до постановления обвинительного приговора и вступления его в законную силу.

Рассмотрим подробнее основания задержания, предусмотренные ст. 91 УПК РФ.

Первое основание - лицо застигнуто при совершении преступления или непосредственно после его совершения. При этом важно не просто нахождение лица на месте преступления - там может оказаться и свидетель, и потерпевший, и просто подошедший позже посторонний субъект, так что лицо, «застигнутое» на месте происшествия, может оказаться совершенно к нему не причастным и/или не виновным в его совершении[8].

По данному основанию лицо может быть задержано как непосредственно на месте преступления, так и при попытке скрыться. И.Д. Гайнов отмечает в этой связи, что если лицо скрылось из вида, то задержание его в дальнейшем должно производиться по другим основаниям ст. 91 УПК, и предлагает прямо указать это в тексте п. 1 ч. 1 ст. 91, изложив его в следующей редакции: «1) когда это лицо застигнуто при совершении преступления или непосредственно после завершения преступных действий, в том числе в процессе непрекращающегося преследования»[9].

Второе основание - потерпевшие или очевидцы укажут на данное лицо как на совершившее преступление. Следует обратить внимание на то, что законодатель употребляет здесь термин «очевидцы» (который более нигде в тексте УПК РФ не встречается), а не «свидетели» - и это явно не случайно. Задержание может происходить и до возбуждения уголовного дела, когда свидетелей, строго говоря, еще быть и не может. С другой стороны, как справедливо отмечает А.Р. Белкин, термин «очевидцы» подчеркивает то, что данные лица непосредственно наблюдали процесс совершения преступления. Однако и потерпевших, строго говоря, до возбуждения уголовного дела тоже еще нет, поскольку до возбуждения дела признать лицо потерпевшим никак невозможно[10].

Следует отметить, что потерпевший может и не быть очевидцем. В этой связи трудно согласиться с утверждением, что «потерпевший также является очевидцем»[11]. Потерпевший не всегда видел само преступление. Он мог прийти домой и обнаружить, что из квартиры в его отсутствие совершена кража. В такой и в подобного рода ситуациях он не является очевидцем. Показания потерпевших, не видевших человека, который совершал преступление (т.е. они не являлись очевидцами), не могут быть основанием задержания, предусмотренным п. 2 ст. 91 УПК РФ. Следует отметить, что формулировка УПК РСФСР была куда строже - в п. 2 ч. 1 ст. 122 УПК РСФСР упоминались не потерпевшие или очевидцы, но очевидцы, в том числе и потерпевшие[12].

Наконец, вполне возможно, что кто-то из участников преступления сам указывает на своего соучастника, также участвовавшего в совершении преступления. В.Н. Григорьев полагает, что такие случаи не относятся к рассматриваемому основанию[13]; однако представляется, что такие указывающие лица тоже могут причисляться к очевидцам.

Третье основание - на этом лице или его одежде, при нем или в его жилище будут обнаружены явные следы преступления.

Употребленный законодателем оборот «при нем», очевидно, должен включать не только сумку или другую ручную кладь, находящуюся при задерживаемом лице, но и его багаж, в данный момент уже следующий отдельно[14]. В то же время словосочетание «явные следы преступления» исследователями воспринимаются по-разному.

Так, В.Ю. Мельников под явными следами преступления понимает следы, оставленные в связи с совершением преступных действий, при условии их наглядности и явной взаимосвязи между конкретным лицом и событием преступления[15]. Высказывалось мнение, что для обнаружения подобных следов необходимы следственные действия (освидетельствование, осмотр, обыск помещения и т.п.), а потому такое задержание возможно лишь после возбуждения уголовного дела; однако нам представляется, что это верно лишь отчасти[16]. Действительно, в данном случае задержание предполагает наличие информации о совершенном преступлении; но само уголовное дело, возможно, еще не возбуждено (если задержание производится по горячим следам). Специфика явных следов может обусловливать и возможность обнаружения их непосредственно, с первого взгляда - так, раны, следы крови на теле или одежде позволяют предположить причастность к убийству или нанесению телесных повреждений; похищенные вещи в руках увиденного лица - к хищению и т.д.

Под явными следами преступления на практике понимаются орудия преступления; похищенное имущество; другие предметы и документы; кровоподтеки, ссадины, царапины, раны; повреждения на одежде; следы крови и других различных веществ, находившихся на месте происшествия, следы применения специальных технических средств и др[17].

Подчеркнем, что явные следы указывают именно на причастность задерживаемого лица к конкретному преступлению, о котором уже известно. При отсутствии предварительно полученной информации о событии преступления даже явные следы могут повлечь ошибочное задержание. В.Н. Григорьев приводит пример ошибочного задержания гражданина, на руках которого были явные следы специального несмываемого красителя, применяемого в химических ловушках. Впоследствии выяснилось, что задержанный просто испачкался этой краской на производстве[18].

Четвертое основание задержания определено законодателем как наличие иных данных, дающих основание подозревать лицо в совершении преступления, - применение которого ограничено целым рядом дополнительных условий (задерживаемое лицо пыталось скрыться либо не имеет постоянного места жительства, либо не установлена его личность, либо следователем с согласия руководителя следственного органа или дознавателем с согласия прокурора в суд направлено ходатайство об избрании в отношении указанного лица меры пресечения в виде заключения под стражу).

Таким образом, законодатель допускает возможность применения задержания по иным данным, но содержания этих данных не уточняет. Соответствующими данными могут быть сведения, полученные при допросе свидетелей либо по итогам иных следственных действий, однако совершенно очевидно, что они закреплены в материалах уже возбужденного уголовного дела до принятия решения о задержании[19]. Итак, сами подозрения против задерживаемого лица возникли в рамках уже возбужденного уголовного дела, а вот дополнительные условия (например, попытка скрыться или отсутствие документов, удостоверяющих личность) могли выясниться лишь при непосредственном контакте и обусловить последующее фактическое задержание.

Необходимо отметить, что формулировки дополнительных условий не слишком точны и допускают неоднозначную трактовку. Так, попыткой скрыться можно считать стремление незаметно покинуть место происшествия, а также игнорирование требований сотрудников полиции остановиться и предъявить документы либо проследовать в орган дознания для установления личности. В то же время А.В. Ольшевский причисляет сюда и попытки покинуть или сменить место жительства с целью уклонения от уголовного преследования[20]. Такая расширительная трактовка представляется далеко не бесспорной: следуя ей, придется признать допустимым и задержание лица, которое (не зная ни о каких подозрениях в отношении его) просто совершило обмен жилплощади.

Вопрос о том, какие именно документы позволяют установить личность задерживаемого лица, тоже практически важен. Таковыми принято считать официальные документы, содержащие фотографию данного лица и данные о нем, заверенные надлежащим образом (в т.ч. водительское удостоверение, служебное удостоверение, студенческий билет, военный билет и т.п.); однако на практике сотрудники правоохранительных органов нередко отказываются признавать подобные документы устанавливающими личность данного лица и требуют предъявления общегражданского российского паспорта (либо паспорта иностранного гражданина, вида на жительства, выданного лицу без гражданства)[21]. Следует учесть и то, что установить наличие постоянного места жительства гражданина РФ также возможно лишь на основании общегражданского паспорта - прочие упомянутые документы (в т.ч. и заграничный паспорт) соответствующей отметки не содержат.

Документом, удостоверяющим личность, признается также свидетельство о рождении (для лиц, не достигших 14-летнего возраста). Между тем следует иметь в виду, что лицо, не достигшее возраста, с момента которого возможно привлечение его к уголовной ответственности, ни в коем случае не может быть подвергнуто задержанию в порядке ст. ст. 91 и 92 УПК РФ. Это правило действует вне зависимости от того, что это лицо сделало и какими доказательствами располагает следователь (дознаватель и др.). Однако свидетельство о рождении не содержит фотографии. В то же время определить по внешнему виду данного лица, что ему еще нет 14 лет (и что это именно его свидетельство о рождении), возможно далеко не всегда.

Отметим в этой связи, что ч. 2 ст. 91 УПК РФ вовсе не требует, чтобы личность была установлена именно на основании документов (тем более каких-то конкретных документов), оставляя принятие решения на усмотрение лица, производящего задержание. Личность может быть установлена и на основании иной не вызывающей сомнения информации, например устного свидетельства заслуживающих доверия людей (хорошо знающих данное конкретное лицо), личности которых, в свою очередь, установлены не вызывающим сомнения способом.

Следует отметить, что в Федеральном законе «О полиции»[22] предусмотрены основания для задержания, неизвестные уголовно-процессуальному законодательству, например, задержание лиц, предпринявших попытку самоубийства либо имеющих признаки выраженного психического расстройства и создающих своими действиями опасность для себя и окружающих. Существует мнение о том, что в Законе о полиции идет речь об особом виде задержания, который следует определить как полицейское задержание[23]. В отличие от иных видов в полицейском задержании наиболее очевидно выражена профилактическая составляющая, поскольку оно может применяться до совершения правонарушений. Однако, учитывая тот факт, что Закон о полиции не регулирует порядок и условия применения данного вида задержания, а также то, что многие формулировки закона не имеют однозначного толкования, есть серьезные сомнения в эффективности его использования, а также опасение того, что применение «полицейского» задержания может привести к необоснованному ограничению прав и свобод человека и гражданина.

В связи с этим трудно согласиться с мнением исследователей, которые предлагают исключить из Закона о полиции отсылочные нормы, и вместо этого перечислить основания для задержания, предусмотренные ст. 91 УПК РФ[24]. Как справедливо отмечает по этомоу поводу Д.А. Лобачев, «нельзя взять из УПК РФ основания, не взяв процедуру, как нельзя процессуальную деятельность отдать полиции»[25].

В некоторых источниках говорится о существовании еще одного основания задержания, о котором не упоминается в ст. 91 УПК РФ. Это постановление суда об избрании в отношении подозреваемого меры пресечения в виде заключения под стражу[26]. Представляется, что о наличии такого «задержания» можно говорить лишь в том случае, когда до вынесения такого постановления лицо не было фактически задержано. К примеру, оно скрывалось от органов предварительного расследования и суда, в отношении его была избрана указанная мера пресечения и оно объявлено в розыск. В случае поимки данного подозреваемого он действительно будет задержан. Но не по подозрению в совершении преступления, а во исполнение судебного решения. Что, представляется, позволяет говорить об иной природе данного задержания. Задержание во исполнение судебного решения о заключении под стражу, о помещении лица в медицинский или психиатрический стационар, о назначении обвиняемому в качестве наказания лишения свободы, когда до этого момента он не содержался под стражей, - это самостоятельные виды уголовно-процессуального задержания, не имеющие ничего общего, кроме своего наименования, с задержанием лица по подозрению в совершении преступления в порядке ст. ст. 91 и 92 УПК РФ.

Соответствующими данными могут быть сведения, полученные при допросе свидетелей либо по итогам иных следственных действий, однако совершенно очевидно, что они закреплены в материалах уже возбужденного уголовного дела до принятия решения о задержании. Итак, сами подозрения против задерживаемого лица возникли в рамках уже возбужденного уголовного дела, а вот дополнительные условия (например, попытка скрыться или отсутствие документов, удостоверяющих личность) могли выясниться лишь при непосредственном контакте и обусловить последующее фактическое задержание.

Необходимо отметить, что формулировки дополнительных условий не слишком точны и допускают неоднозначную трактовку. Так, попыткой скрыться можно считать стремление незаметно покинуть место происшествия, а также игнорирование требований сотрудников полиции остановиться и предъявить документы либо проследовать в орган дознания для установления личности. В то же время А.В. Ольшевский причисляет сюда и попытки покинуть или сменить место жительства с целью уклонения от уголовного преследования. Такая расширительная трактовка­ представляется далеко не бесспорной: следуя ей, придется признать допустимым и задержание лица, которое (не зная ни о каких подозрениях в отношении его) просто совершило обмен жилплощади.

Вопрос о том, какие именно документы позволяют установить личность задерживаемого лица, тоже практически важен. Таковыми принято считать официальные документы, содержащие фотографию данного лица и данные о нем, заверенные надлежащим образом (в т.ч. водительское удостоверение, служебное удостоверение, студенческий билет, военный билет и т.п.); однако на практике сотрудники правоохранительных органов нередко отказываются признавать подобные документы устанавливающими личность данного лица и требуют предъявления общегражданского российского паспорта (либо паспорта иностранного гражданина, вида на жительства, выданного лицу без гражданства). Следует учесть и то, что установить наличие постоянного места жительства гражданина РФ также возможно лишь на основании общегражданского паспорта - прочие упомянутые документы (в т.ч. и заграничный паспорт) соответствующей отметки не содержат.Однако свидетельство о рождении не содержит фотографии. В то же время определить по внешнему виду данного лица, что ему еще нет 14 лет (и что это именно его свидетельство о рождении), возможно далеко не всегда.

Отметим в этой связи, что ч. 2 ст. 91 УПК РФ вовсе не требует, чтобы личность была установлена именно на основании документов (тем более каких-то конкретных документов), оставляя принятие решения на усмотрение лица, производящего задержание. Личность может быть установлена и на основании иной не вызывающей сомнения информации, например устного свидетельства заслуживающих доверия людей (хорошо знающих данное конкретное лицо), личности которых, в свою очередь, установлены не вызывающим сомнения способом.Существует мнение о том, что в Законе о полиции идет речь об особом виде задержания, который следует определить как полицейское задержание. В отличие от иных видов в полицейском задержании наиболее очевидно выражена профилактическая составляющая, поскольку оно может применяться до совершения правонарушений. Однако, учитывая тот факт, что Закон о полиции не регулирует порядок и условия применения данного вида задержания, а также то, что многие формулировки закона не имеют однозначного толкования, есть серьезные сомнения в эффективности его использования, а также опасение того, что применение «полицейского» задержания может привести к необоснованному ограничению прав и свобод человека и гражданина.

В связи с этим трудно согласиться с мнением исследователей, которые предлагают исключить из Закона о полиции отсылочные нормы, и вместо этого перечислить основания для задержания, предусмотренные ст. 91 УПК РФ. Как справедливо отмечает по этомоу поводу Д.А. Лобачев, «нельзя взять из УПК РФ основания, не взяв процедуру, как нельзя процессуальную деятельность отдать полиции».Причем на практике недостаточно правильно понимаются возможные основания задержания. Так, по данным И.Д. Гайнова, совсем не редки случаи, когда следователи, дознаватели указывают основания, отсутствующие в ст. 91 УПК РФ (например, «признательные показания самого подозреваемого», «предупреждение возможности скрыться от следствия и суда», «свидетели указали как на лицо, совершившее преступление», «задержан после совершения преступления», «в машине обнаружены явные следы преступления» и т.п.), что усиливает требования точных формулировок.При этом суд проверяет:

во-первых, наличие оснований и дополнительных условий задержания;

во-вторых, порядок (последовательность) действий органов, осуществляющих задержание, разъяснение прав подозреваемому, составление протокола задержания подозреваемого, направление сообщения о задержании;

в-третьих, соблюдение всех процессуальных сроков, связанных с рассматриваемым правовым институтом.Данное обстоятельство обусловливает необходимость организации и осуществления действенного прокурорского надзора за соблюдением законности при избрании и реализации мер процессуального принуждения, а в особенности осуществления задержания.

Полномочия прокурора по надзору за исполнением закона при избрании и применении мер процессуального принуждения регламентированы УПК РФ, Законом о прокуратуре, а также Приказами Генерального прокурора РФ.

Правоприменительная практика свидетельствует о том, что наибольшее количество нарушений закона допускается при проведении задержания. В силу этого обстоятельства законность задержания требует особо пристального внимания прокурора.Представляется, что законодателю следовало дополнить это правило обязанностью прикладывать к письменному уведомлению о задержании копию соответствующего протокола. В связи с этим целесообразно в норму ч. 3 ст. 92 УПК РФ внести дополнение: после слов «задержание подозреваемого» добавить слова «с приложением копии протокола задержания».Обозначенные выше требования Генерального прокурора РФ являются вполне обоснованными и способствующими повышению эффективности прокурорского надзора при применении мер процессуального принуждения.

Следует иметь в виду, что задержание является действием, которое ограничивает важнейшее конституционное право лица - право на свободу и личную неприкосновенность. Минимизация стеснения законных прав и интересов граждан требует большей четкости в регламентации порядка, и в особенности сроков проверки законности и обоснованности задержаний. Поэтому целесообразно нормативным правовым актом Генеральной прокуратуры РФ обязать прокурора проверять законность задержания незамедлительно, сразу же после получения уведомления о задержании.Исключением из указанных обстоятельств являются случаи необходимости сохранения факта задержания совершеннолетнего подозреваемого в тайне в интересах предварительного расследования, что в соответствии с ч. 4 ст. 96 УПК РФ возможно лишь с согласия прокурора.

В то же время в уголовно-процессуальном законе не определен ни сам порядок обращения к прокурору за получением согласия на сохранение в тайне факта задержания, ни порядок рассмотрения прокурором такого обращения. Не определены процессуальные формы принятия таких решений в органах предварительного расследования.

Представляется, что следователь, дознаватель, орган дознания в тот же трехчасовой срок, в течение которого составляется протокол задержания, вправе вынести постановление о сохранении в тайне факта задержания. В этом постановлении должны быть указаны основания и мотивы, по которым необходимо сохранить в тайне факт задержания, оно должно быть незамедлительно направлено прокурору для решения вопроса о даче или об отказе в даче согласия.

Прокурор не позднее девяти часов с момента получения­ ходатайства органов предварительного расследования обязан принять решение о даче или об отказе в нем и незамедлительно сообщить об этом следователю, органу дознания, дознавателю. Целесообразно по изложенным предложениям внести дополнение в норму ст. 96 УПК РФ, изложив дополнения в виде самостоятельного абзаца ч. 4 данной нормы.Причем протокол задержания оформляется не в целях собирания доказательств. В нем закрепляется процессуальное решение следователя (дознавателя и др.) о применении данной меры процессуального принуждения. Однако по своему доказательственному значению он все же несколько отличается от иных уголовно-процессуальных документов властно-распорядительного характера, к примеру от постановления о заключении под стражу, о приводе или о применении любой иной из мер процессуального принуждения. В протоколе задержания фиксируются заявления лица, подозреваемого в совершении преступления, по поводу его задержания, а равно результаты его личного обыска. Данные, имеющие отношение к уголовному делу, сведения в единстве с их носителем - протоколом задержания могут быть использованы в доказывании. Недаром некоторые ученые протоколу задержания придают значение источника доказательств.В используемом на практике бланке протокола задержания отведено специальное место для отражения фактического основания задержания, но ничего не говорится о мотивах задержания. Несмотря на это со следователя (дознавателя и др.) не снимается обязанность отражения в протоколе задержания и мотивов, которыми он руководствовался при принятии решения о применении рассматриваемой меры процессуального принуждения.

В законе нет специального указания на необходимость фиксации в протоколе задержания также задач, для решения которых следователь (дознаватель и др.) принимает решение о задержании. Между тем представляется, что бесцельное применение к лицу такой меры процессуального принуждения является нарушением самих идей, заложенных законодателем в рассматриваемый правовой институт. Соответствующими данными могут быть сведения, полученные при допросе свидетелей либо по итогам иных следственных действий, однако совершенно очевидно, что они закреплены в материалах уже возбужденного уголовного дела до принятия решения о задержании. Итак, сами подозрения против задерживаемого лица возникли в рамках уже возбужденного уголовного дела, а вот дополнительные условия (например, попытка скрыться или отсутствие документов, удостоверяющих личность) могли выясниться лишь при непосредственном контакте и обусловить последующее фактическое задержание.

Необходимо отметить, что формулировки дополнительных условий не слишком точны и допускают неоднозначную трактовку. Так, попыткой скрыться можно считать стремление незаметно покинуть место происшествия, а также игнорирование требований сотрудников полиции остановиться и предъявить документы либо проследовать в орган дознания для установления личности. В то же время А.В. Ольшевский причисляет сюда и попытки покинуть или сменить место жительства с целью уклонения от уголовного преследования. Такая расширительная трактовка­ представляется далеко не бесспорной: следуя ей, придется признать допустимым и задержание лица, которое (не зная ни о каких подозрениях в отношении его) просто совершило обмен жилплощади.

Вопрос о том, какие именно документы позволяют установить личность задерживаемого лица, тоже практически важен. Таковыми принято считать официальные документы, содержащие фотографию данного лица и данные о нем, заверенные надлежащим образом (в т.ч. водительское удостоверение, служебное удостоверение, студенческий билет, военный билет и т.п.); однако на практике сотрудники правоохранительных органов нередко отказываются признавать подобные документы устанавливающими личность данного лица и требуют предъявления общегражданского российского паспорта (либо паспорта иностранного гражданина, вида на жительства, выданного лицу без гражданства). Следует учесть и то, что установить наличие постоянного места жительства гражданина РФ также возможно лишь на основании общегражданского паспорта - прочие упомянутые документы (в т.ч. и заграничный паспорт) соответствующей отметки не содержат.Однако свидетельство о рождении не содержит фотографии. В то же время определить по внешнему виду данного лица, что ему еще нет 14 лет (и что это именно его свидетельство о рождении), возможно далеко не всегда.

Отметим в этой связи, что ч. 2 ст. 91 УПК РФ вовсе не требует, чтобы личность была установлена именно на основании документов (тем более каких-то конкретных документов), оставляя принятие решения на усмотрение лица, производящего задержание. Личность может быть установлена и на основании иной не вызывающей сомнения информации, например устного свидетельства заслуживающих доверия людей (хорошо знающих данное конкретное лицо), личности которых, в свою очередь, установлены не вызывающим сомнения способом.Существует мнение о том, что в Законе о полиции идет речь об особом виде задержания, который следует определить как полицейское задержание. В отличие от иных видов в полицейском задержании наиболее очевидно выражена профилактическая составляющая, поскольку оно может применяться до совершения правонарушений. Однако, учитывая тот факт, что Закон о полиции не регулирует порядок и условия применения данного вида задержания, а также то, что многие формулировки закона не имеют однозначного толкования, есть серьезные сомнения в эффективности его использования, а также опасение того, что применение «полицейского» задержания может привести к необоснованному ограничению прав и свобод человека и гражданина.

В связи с этим трудно согласиться с мнением исследователей, которые предлагают исключить из Закона о полиции отсылочные нормы, и вместо этого перечислить основания для задержания, предусмотренные ст. 91 УПК РФ. Как справедливо отмечает по этомоу поводу Д.А. Лобачев, «нельзя взять из УПК РФ основания, не взяв процедуру, как нельзя процессуальную деятельность отдать полиции».Причем на практике недостаточно правильно понимаются возможные основания задержания. Так, по данным И.Д. Гайнова, совсем не редки случаи, когда следователи, дознаватели указывают основания, отсутствующие в ст. 91 УПК РФ (например, «признательные показания самого подозреваемого», «предупреждение возможности скрыться от следствия и суда», «свидетели указали как на лицо, совершившее преступление», «задержан после совершения преступления», «в машине обнаружены явные следы преступления» и т.п.), что усиливает требования точных формулировок.При этом суд проверяет:

во-первых, наличие оснований и дополнительных условий задержания;

во-вторых, порядок (последовательность) действий органов, осуществляющих задержание, разъяснение прав подозреваемому, составление протокола задержания подозреваемого, направление сообщения о задержании;

в-третьих, соблюдение всех процессуальных сроков, связанных с рассматриваемым правовым институтом.Данное обстоятельство обусловливает необходимость организации и осуществления действенного прокурорского надзора за соблюдением законности при избрании и реализации мер процессуального принуждения, а в особенности осуществления задержания.

Полномочия прокурора по надзору за исполнением закона при избрании и применении мер процессуального принуждения регламентированы УПК РФ, Законом о прокуратуре, а также Приказами Генерального прокурора РФ.

Правоприменительная практика свидетельствует о том, что наибольшее количество нарушений закона допускается при проведении задержания. В силу этого обстоятельства законность задержания требует особо пристального внимания прокурора.Представляется, что законодателю следовало дополнить это правило обязанностью прикладывать к письменному уведомлению о задержании копию соответствующего протокола. В связи с этим целесообразно в норму ч. 3 ст. 92 УПК РФ внести дополнение: после слов «задержание подозреваемого» добавить слова «с приложением копии протокола задержания».Обозначенные выше требования Генерального прокурора РФ являются вполне обоснованными и способствующими повышению эффективности прокурорского надзора при применении мер процессуального принуждения.

Следует иметь в виду, что задержание является действием, которое ограничивает важнейшее конституционное право лица - право на свободу и личную неприкосновенность. Минимизация стеснения законных прав и интересов граждан требует большей четкости в регламентации порядка, и в особенности сроков проверки законности и обоснованности задержаний. Поэтому целесообразно нормативным правовым актом Генеральной прокуратуры РФ обязать прокурора проверять законность задержания незамедлительно, сразу же после получения уведомления о задержании.Исключением из указанных обстоятельств являются случаи необходимости сохранения факта задержания совершеннолетнего подозреваемого в тайне в интересах предварительного расследования, что в соответствии с ч. 4 ст. 96 УПК РФ возможно лишь с согласия прокурора.

В то же время в уголовно-процессуальном законе не определен ни сам порядок обращения к прокурору за получением согласия на сохранение в тайне факта задержания, ни порядок рассмотрения прокурором такого обращения. Не определены процессуальные формы принятия таких решений в органах предварительного расследования.

Представляется, что следователь, дознаватель, орган дознания в тот же трехчасовой срок, в течение которого составляется протокол задержания, вправе вынести постановление о сохранении в тайне факта задержания. В этом постановлении должны быть указаны основания и мотивы, по которым необходимо сохранить в тайне факт задержания, оно должно быть незамедлительно направлено прокурору для решения вопроса о даче или об отказе в даче согласия.

Прокурор не позднее девяти часов с момента получения­ ходатайства органов предварительного расследования обязан принять решение о даче или об отказе в нем и незамедлительно сообщить об этом следователю, органу дознания, дознавателю. Целесообразно по изложенным предложениям внести дополнение в норму ст. 96 УПК РФ, изложив дополнения в виде самостоятельного абзаца ч. 4 данной нормы.Причем протокол задержания оформляется не в целях собирания доказательств. В нем закрепляется процессуальное решение следователя (дознавателя и др.) о применении данной меры процессуального принуждения. Однако по своему доказательственному значению он все же несколько отличается от иных уголовно-процессуальных документов властно-распорядительного характера, к примеру от постановления о заключении под стражу, о приводе или о применении любой иной из мер процессуального принуждения. В протоколе задержания фиксируются заявления лица, подозреваемого в совершении преступления, по поводу его задержания, а равно результаты его личного обыска. Данные, имеющие отношение к уголовному делу, сведения в единстве с их носителем - протоколом задержания могут быть использованы в доказывании. Недаром некоторые ученые протоколу задержания придают значение источника доказательств.В используемом на практике бланке протокола задержания отведено специальное место для отражения фактического основания задержания, но ничего не говорится о мотивах задержания. Несмотря на это со следователя (дознавателя и др.) не снимается обязанность отражения в протоколе задержания и мотивов, которыми он руководствовался при принятии решения о применении рассматриваемой меры процессуального принуждения.

В законе нет специального указания на необходимость фиксации в протоколе задержания также задач, для решения которых следователь (дознаватель и др.) принимает решение о задержании. Между тем представляется, что бесцельное применение к лицу такой меры процессуального принуждения является нарушением самих идей, заложенных законодателем в рассматриваемый правовой институт. Соответствующими данными могут быть сведения, полученные при допросе свидетелей либо по итогам иных следственных действий, однако совершенно очевидно, что они закреплены в материалах уже возбужденного уголовного дела до принятия решения о задержании. Итак, сами подозрения против задерживаемого лица возникли в рамках уже возбужденного уголовного дела, а вот дополнительные условия (например, попытка скрыться или отсутствие документов, удостоверяющих личность) могли выясниться лишь при непосредственном контакте и обусловить последующее фактическое задержание.

Необходимо отметить, что формулировки дополнительных условий не слишком точны и допускают неоднозначную трактовку. Так, попыткой скрыться можно считать стремление незаметно покинуть место происшествия, а также игнорирование требований сотрудников полиции остановиться и предъявить документы либо проследовать в орган дознания для установления личности. В то же время А.В. Ольшевский причисляет сюда и попытки покинуть или сменить место жительства с целью уклонения от уголовного преследования. Такая расширительная трактовка­ представляется далеко не бесспорной: следуя ей, придется признать допустимым и задержание лица, которое (не зная ни о каких подозрениях в отношении его) просто совершило обмен жилплощади.

Вопрос о том, какие именно документы позволяют установить личность задерживаемого лица, тоже практически важен. Таковыми принято считать официальные документы, содержащие фотографию данного лица и данные о нем, заверенные надлежащим образом (в т.ч. водительское удостоверение, служебное удостоверение, студенческий билет, военный билет и т.п.); однако на практике сотрудники правоохранительных органов нередко отказываются признавать подобные документы устанавливающими личность данного лица и требуют предъявления общегражданского российского паспорта (либо паспорта иностранного гражданина, вида на жительства, выданного лицу без гражданства). Следует учесть и то, что установить наличие постоянного места жительства гражданина РФ также возможно лишь на основании общегражданского паспорта - прочие упомянутые документы (в т.ч. и заграничный паспорт) соответствующей отметки не содержат.Однако свидетельство о рождении не содержит фотографии. В то же время определить по внешнему виду данного лица, что ему еще нет 14 лет (и что это именно его свидетельство о рождении), возможно далеко не всегда.

Отметим в этой связи, что ч. 2 ст. 91 УПК РФ вовсе не требует, чтобы личность была установлена именно на основании документов (тем более каких-то конкретных документов), оставляя принятие решения на усмотрение лица, производящего задержание. Личность может быть установлена и на основании иной не вызывающей сомнения информации, например устного свидетельства заслуживающих доверия людей (хорошо знающих данное конкретное лицо), личности которых, в свою очередь, установлены не вызывающим сомнения способом.Существует мнение о том, что в Законе о полиции идет речь об особом виде задержания, который следует определить как полицейское задержание. В отличие от иных видов в полицейском задержании наиболее очевидно выражена профилактическая составляющая, поскольку оно может применяться до совершения правонарушений. Однако, учитывая тот факт, что Закон о полиции не регулирует порядок и условия применения данного вида задержания, а также то, что многие формулировки закона не имеют однозначного толкования, есть серьезные сомнения в эффективности его использования, а также опасение того, что применение «полицейского» задержания может привести к необоснованному ограничению прав и свобод человека и гражданина.

В связи с этим трудно согласиться с мнением исследователей, которые предлагают исключить из Закона о полиции отсылочные нормы, и вместо этого перечислить основания для задержания, предусмотренные ст. 91 УПК РФ. Как справедливо отмечает по этомоу поводу Д.А. Лобачев, «нельзя взять из УПК РФ основания, не взяв процедуру, как нельзя процессуальную деятельность отдать полиции».Причем на практике недостаточно правильно понимаются возможные основания задержания. Так, по данным И.Д. Гайнова, совсем не редки случаи, когда следователи, дознаватели указывают основания, отсутствующие в ст. 91 УПК РФ (например, «признательные показания самого подозреваемого», «предупреждение возможности скрыться от следствия и суда», «свидетели указали как на лицо, совершившее преступление», «задержан после совершения преступления», «в машине обнаружены явные следы преступления» и т.п.), что усиливает требования точных формулировок.При этом суд проверяет:

во-первых, наличие оснований и дополнительных условий задержания;

во-вторых, порядок (последовательность) действий органов, осуществляющих задержание, разъяснение прав подозреваемому, составление протокола задержания подозреваемого, направление сообщения о задержании;

в-третьих, соблюдение всех процессуальных сроков, связанных с рассматриваемым правовым институтом.Данное обстоятельство обусловливает необходимость организации и осуществления действенного прокурорского надзора за соблюдением законности при избрании и реализации мер процессуального принуждения, а в особенности осуществления задержания.

Полномочия прокурора по надзору за исполнением закона при избрании и применении мер процессуального принуждения регламентированы УПК РФ, Законом о прокуратуре, а также Приказами Генерального прокурора РФ.

Правоприменительная практика свидетельствует о том, что наибольшее количество нарушений закона допускается при проведении задержания. В силу этого обстоятельства законность задержания требует особо пристального внимания прокурора.Представляется, что законодателю следовало дополнить это правило обязанностью прикладывать к письменному уведомлению о задержании копию соответствующего протокола. В связи с этим целесообразно в норму ч. 3 ст. 92 УПК РФ внести дополнение: после слов «задержание подозреваемого» добавить слова «с приложением копии протокола задержания».Обозначенные выше требования Генерального прокурора РФ являются вполне обоснованными и способствующими повышению эффективности прокурорского надзора при применении мер процессуального принуждения.

Следует иметь в виду, что задержание является действием, которое ограничивает важнейшее конституционное право лица - право на свободу и личную неприкосновенность. Минимизация стеснения законных прав и интересов граждан требует большей четкости в регламентации порядка, и в особенности сроков проверки законности и обоснованности задержаний. Поэтому целесообразно нормативным правовым актом Генеральной прокуратуры РФ обязать прокурора проверять законность задержания незамедлительно, сразу же после получения уведомления о задержании.Исключением из указанных обстоятельств являются случаи необходимости сохранения факта задержания совершеннолетнего подозреваемого в тайне в интересах предварительного расследования, что в соответствии с ч. 4 ст. 96 УПК РФ возможно лишь с согласия прокурора.

В то же время в уголовно-процессуальном законе не определен ни сам порядок обращения к прокурору за получением согласия на сохранение в тайне факта задержания, ни порядок рассмотрения прокурором такого обращения. Не определены процессуальные формы принятия таких решений в органах предварительного расследования.

Представляется, что следователь, дознаватель, орган дознания в тот же трехчасовой срок, в течение которого составляется протокол задержания, вправе вынести постановление о сохранении в тайне факта задержания. В этом постановлении должны быть указаны основания и мотивы, по которым необходимо сохранить в тайне факт задержания, оно должно быть незамедлительно направлено прокурору для решения вопроса о даче или об отказе в даче согласия.

Прокурор не позднее девяти часов с момента получения­ ходатайства органов предварительного расследования обязан принять решение о даче или об отказе в нем и незамедлительно сообщить об этом следователю, органу дознания, дознавателю. Целесообразно по изложенным предложениям внести дополнение в норму ст. 96 УПК РФ, изложив дополнения в виде самостоятельного абзаца ч. 4 данной нормы.Причем протокол задержания оформляется не в целях собирания доказательств. В нем закрепляется процессуальное решение следователя (дознавателя и др.) о применении данной меры процессуального принуждения. Однако по своему доказательственному значению он все же несколько отличается от иных уголовно-процессуальных документов властно-распорядительного характера, к примеру от постановления о заключении под стражу, о приводе или о применении любой иной из мер процессуального принуждения. В протоколе задержания фиксируются заявления лица, подозреваемого в совершении преступления, по поводу его задержания, а равно результаты его личного обыска. Данные, имеющие отношение к уголовному делу, сведения в единстве с их носителем - протоколом задержания могут быть использованы в доказывании. Недаром некоторые ученые протоколу задержания придают значение источника доказательств.В используемом на практике бланке протокола задержания отведено специальное место для отражения фактического основания задержания, но ничего не говорится о мотивах задержания. Несмотря на это со следователя (дознавателя и др.) не снимается обязанность отражения в протоколе задержания и мотивов, которыми он руководствовался при принятии решения о применении рассматриваемой меры процессуального принуждения.

В законе нет специального указания на необходимость фиксации в протоколе задержания также задач, для решения которых следователь (дознаватель и др.) принимает решение о задержании. Между тем представляется, что бесцельное применение к лицу такой меры процессуального принуждения является нарушением самих идей, заложенных законодателем в рассматриваемый правовой институт. Соответствующими данными могут быть сведения, полученные при допросе свидетелей либо по итогам иных следственных действий, однако совершенно очевидно, что они закреплены в материалах уже возбужденного уголовного дела до принятия решения о задержании. Итак, сами подозрения против задерживаемого лица возникли в рамках уже возбужденного уголовного дела, а вот дополнительные условия (например, попытка скрыться или отсутствие документов, удостоверяющих личность) могли выясниться лишь при непосредственном контакте и обусловить последующее фактическое задержание.

Необходимо отметить, что формулировки дополнительных условий не слишком точны и допускают неоднозначную трактовку. Так, попыткой скрыться можно считать стремление незаметно покинуть место происшествия, а также игнорирование требований сотрудников полиции остановиться и предъявить документы либо проследовать в орган дознания для установления личности. В то же время А.В. Ольшевский причисляет сюда и попытки покинуть или сменить место жительства с целью уклонения от уголовного преследования. Такая расширительная трактовка­ представляется далеко не бесспорной: следуя ей, придется признать допустимым и задержание лица, которое (не зная ни о каких подозрениях в отношении его) просто совершило обмен жилплощади.

Вопрос о том, какие именно документы позволяют установить личность задерживаемого лица, тоже практически важен. Таковыми принято считать официальные документы, содержащие фотографию данного лица и данные о нем, заверенные надлежащим образом (в т.ч. водительское удостоверение, служебное удостоверение, студенческий билет, военный билет и т.п.); однако на практике сотрудники правоохранительных органов нередко отказываются признавать подобные документы устанавливающими личность данного лица и требуют предъявления общегражданского российского паспорта (либо паспорта иностранного гражданина, вида на жительства, выданного лицу без гражданства). Следует учесть и то, что установить наличие постоянного места жительства гражданина РФ также возможно лишь на основании общегражданского паспорта - прочие упомянутые документы (в т.ч. и заграничный паспорт) соответствующей отметки не содержат.Однако свидетельство о рождении не содержит фотографии. В то же время определить по внешнему виду данного лица, что ему еще нет 14 лет (и что это именно его свидетельство о рождении), возможно далеко не всегда.

Отметим в этой связи, что ч. 2 ст. 91 УПК РФ вовсе не требует, чтобы личность была установлена именно на основании документов (тем более каких-то конкретных документов), оставляя принятие решения на усмотрение лица, производящего задержание. Личность может быть установлена и на основании иной не вызывающей сомнения информации, например устного свидетельства заслуживающих доверия людей (хорошо знающих данное конкретное лицо), личности которых, в свою очередь, установлены не вызывающим сомнения способом.Существует мнение о том, что в Законе о полиции идет речь об особом виде задержания, который следует определить как полицейское задержание. В отличие от иных видов в полицейском задержании наиболее очевидно выражена профилактическая составляющая, поскольку оно может применяться до совершения правонарушений. Однако, учитывая тот факт, что Закон о полиции не регулирует порядок и условия применения данного вида задержания, а также то, что многие формулировки закона не имеют однозначного толкования, есть серьезные сомнения в эффективности его использования, а также опасение того, что применение «полицейского» задержания может привести к необоснованному ограничению прав и свобод человека и гражданина.

В связи с этим трудно согласиться с мнением исследователей, которые предлагают исключить из Закона о полиции отсылочные нормы, и вместо этого перечислить основания для задержания, предусмотренные ст. 91 УПК РФ. Как справедливо отмечает по этомоу поводу Д.А. Лобачев, «нельзя взять из УПК РФ основания, не взяв процедуру, как нельзя процессуальную деятельность отдать полиции».Причем на практике недостаточно правильно понимаются возможные основания задержания. Так, по данным И.Д. Гайнова, совсем не редки случаи, когда следователи, дознаватели указывают основания, отсутствующие в ст. 91 УПК РФ (например, «признательные показания самого подозреваемого», «предупреждение возможности скрыться от следствия и суда», «свидетели указали как на лицо, совершившее преступление», «задержан после совершения преступления», «в машине обнаружены явные следы преступления» и т.п.), что усиливает требования точных формулировок.При этом суд проверяет:

во-первых, наличие оснований и дополнительных условий задержания;

во-вторых, порядок (последовательность) действий органов, осуществляющих задержание, разъяснение прав подозреваемому, составление протокола задержания подозреваемого, направление сообщения о задержании;

в-третьих, соблюдение всех процессуальных сроков, связанных с рассматриваемым правовым институтом.Данное обстоятельство обусловливает необходимость организации и осуществления действенного прокурорского надзора за соблюдением законности при избрании и реализации мер процессуального принуждения, а в особенности осуществления задержания.

Полномочия прокурора по надзору за исполнением закона при избрании и применении мер процессуального принуждения регламентированы УПК РФ, Законом о прокуратуре, а также Приказами Генерального прокурора РФ.

Правоприменительная практика свидетельствует о том, что наибольшее количество нарушений закона допускается при проведении задержания. В силу этого обстоятельства законность задержания требует особо пристального внимания прокурора.Представляется, что законодателю следовало дополнить это правило обязанностью прикладывать к письменному уведомлению о задержании копию соответствующего протокола. В связи с этим целесообразно в норму ч. 3 ст. 92 УПК РФ внести дополнение: после слов «задержание подозреваемого» добавить слова «с приложением копии протокола задержания».Обозначенные выше требования Генерального прокурора РФ являются вполне обоснованными и способствующими повышению эффективности прокурорского надзора при применении мер процессуального принуждения.

Следует иметь в виду, что задержание является действием, которое ограничивает важнейшее конституционное право лица - право на свободу и личную неприкосновенность. Минимизация стеснения законных прав и интересов граждан требует большей четкости в регламентации порядка, и в особенности сроков проверки законности и обоснованности задержаний. Поэтому целесообразно нормативным правовым актом Генеральной прокуратуры РФ обязать прокурора проверять законность задержания незамедлительно, сразу же после получения уведомления о задержании.Исключением из указанных обстоятельств являются случаи необходимости сохранения факта задержания совершеннолетнего подозреваемого в тайне в интересах предварительного расследования, что в соответствии с ч. 4 ст. 96 УПК РФ возможно лишь с согласия прокурора.

В то же время в уголовно-процессуальном законе не определен ни сам порядок обращения к прокурору за получением согласия на сохранение в тайне факта задержания, ни порядок рассмотрения прокурором такого обращения. Не определены процессуальные формы принятия таких решений в органах предварительного расследования.

Представляется, что следователь, дознаватель, орган дознания в тот же трехчасовой срок, в течение которого составляется протокол задержания, вправе вынести постановление о сохранении в тайне факта задержания. В этом постановлении должны быть указаны основания и мотивы, по которым необходимо сохранить в тайне факт задержания, оно должно быть незамедлительно направлено прокурору для решения вопроса о даче или об отказе в даче согласия.

Прокурор не позднее девяти часов с момента получения­ ходатайства органов предварительного расследования обязан принять решение о даче или об отказе в нем и незамедлительно сообщить об этом следователю, органу дознания, дознавателю. Целесообразно по изложенным предложениям внести дополнение в норму ст. 96 УПК РФ, изложив дополнения в виде самостоятельного абзаца ч. 4 данной нормы.Причем протокол задержания оформляется не в целях собирания доказательств. В нем закрепляется процессуальное решение следователя (дознавателя и др.) о применении данной меры процессуального принуждения. Однако по своему доказательственному значению он все же несколько отличается от иных уголовно-процессуальных документов властно-распорядительного характера, к примеру от постановления о заключении под стражу, о приводе или о применении любой иной из мер процессуального принуждения. В протоколе задержания фиксируются заявления лица, подозреваемого в совершении преступления, по поводу его задержания, а равно результаты его личного обыска. Данные, имеющие отношение к уголовному делу, сведения в единстве с их носителем - протоколом задержания могут быть использованы в доказывании. Недаром некоторые ученые протоколу задержания придают значение источника доказательств.В используемом на практике бланке протокола задержания отведено специальное место для отражения фактического основания задержания, но ничего не говорится о мотивах задержания. Несмотря на это со следователя (дознавателя и др.) не снимается обязанность отражения в протоколе задержания и мотивов, которыми он руководствовался при принятии решения о применении рассматриваемой меры процессуального принуждения.

В законе нет специального указания на необходимость фиксации в протоколе задержания также задач, для решения которых следователь (дознаватель и др.) принимает решение о задержании. Между тем представляется, что бесцельное применение к лицу такой меры процессуального принуждения является нарушением самих идей, заложенных законодателем в рассматриваемый правовой институт. Соответствующими данными могут быть сведения, полученные при допросе свидетелей либо по итогам иных следственных действий, однако совершенно очевидно, что они закреплены в материалах уже возбужденного уголовного дела до принятия решения о задержании. Итак, сами подозрения против задерживаемого лица возникли в рамках уже возбужденного уголовного дела, а вот дополнительные условия (например, попытка скрыться или отсутствие документов, удостоверяющих личность) могли выясниться лишь при непосредственном контакте и обусловить последующее фактическое задержание.

Необходимо отметить, что формулировки дополнительных условий не слишком точны и допускают неоднозначную трактовку. Так, попыткой скрыться можно считать стремление незаметно покинуть место происшествия, а также игнорирование требований сотрудников полиции остановиться и предъявить документы либо проследовать в орган дознания для установления личности. В то же время А.В. Ольшевский причисляет сюда и попытки покинуть или сменить место жительства с целью уклонения от уголовного преследования. Такая расширительная трактовка­ представляется далеко не бесспорной: следуя ей, придется признать допустимым и задержание лица, которое (не зная ни о каких подозрениях в отношении его) просто совершило обмен жилплощади.

Вопрос о том, какие именно документы позволяют установить личность задерживаемого лица, тоже практически важен. Таковыми принято считать официальные документы, содержащие фотографию данного лица и данные о нем, заверенные надлежащим образом (в т.ч. водительское удостоверение, служебное удостоверение, студенческий билет, военный билет и т.п.); однако на практике сотрудники правоохранительных органов нередко отказываются признавать подобные документы устанавливающими личность данного лица и требуют предъявления общегражданского российского паспорта (либо паспорта иностранного гражданина, вида на жительства, выданного лицу без гражданства). Следует учесть и то, что установить наличие постоянного места жительства гражданина РФ также возможно лишь на основании общегражданского паспорта - прочие упомянутые документы (в т.ч. и заграничный паспорт) соответствующей отметки не содержат.Однако свидетельство о рождении не содержит фотографии. В то же время определить по внешнему виду данного лица, что ему еще нет 14 лет (и что это именно его свидетельство о рождении), возможно далеко не всегда.