Меры уголовно-процессуального пресечения находятся в тесной взаимосвязи с нормами уголовного права, обслуживая институт уголовной ответственности и наказания, способствуя достижению целей, поставленных перед уголовным и уголовно-процессуальным законами, активно участвуя в обеспечении нормального возникновения, развития и реализации материальных правоотношений, определяя рамки должного поведения подозреваемых, обвиняемых и подсудимых в период уголовного судопроизводства, выполняют правоохранительную и регулятивную функцию[1].

Несмотря на определенную взаимосвязь и соотношение мер пресечения, уголовной ответственности и наказания – это институты различных отраслей права, каждый из которых обладает своей правовой природой и существенными признаками.

В науке уголовного процесса выделяют две противоположные позиции по поводу соотношения мер пресечения с уголовной ответственностью.

С одной стороны, Е.В. Гусельникова полагает, что факт привлечения лица к уголовной ответственности в стадии расследования еще не означает, что с этого момента обвиняемый несет уголовную ответственность[2]. И.М. Гальперин указывает, что «… лишение свободы в виде применения мер пресечения не означает несение уголовной ответственности; привлечение к уголовной ответственности и несение ее – понятия разные»[3].

С другой стороны, противоположной точки зрения придерживается И.И. Карпец, указывая, что мера пресечения есть разновидность, начало, элемент уголовной ответственности[4].

Аналогично подходит к данному вопросу и В.Г. Капустянский, считая, что если появляется обязанность подчиниться мере пресечения, речь идет об уголовно-процессуальном принуждении; когда же возникает необходимость применить более строгую меру пресечения за нарушение менее строгой – об уголовно-процессуальной ответственности[5]. Также данную позицию поддерживает О.Э. Лейст, отмечая, что если не рассматривать меры пресечения в качестве начала реализации уголовной ответственности, то указанное обстоятельство повлечет недооценку всей серьезности их применения для охраняемых законом прав и интересов граждан[6].

Полагаем, что позиция данных авторов является спорной, поскольку, несмотря на наличие однородных признаков, мер пресечения и уголовной ответственности, меры пресечения не могут быть признаны началом, элементом уголовной ответственности.

Во-первых, меры пресечения применяются в рамках уголовно-процессуального правоотношения и урегулированы процессуальными нормами, уголовная ответственность, напротив, как институт материального права, реализуется в рамках уголовно-правового правоотношения.

Во-вторых, различны и основания применения мер пресечения и привлечения к уголовной ответственности. Так, в соответствии со ст. 8 УК РФ, «основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления», в свою очередь основаниями применения меры пресечения, согласно ст. 97 УПК РФ, могут служить «наличие достаточных оснований полагать, что обвиняемый: 1) скроется от дознания, предварительного следствия или суда; 2) может продолжать заниматься преступной деятельностью; 3) может угрожать свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства, уничтожить доказательства либо иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу».

В-третьих, институты мер пресечения и уголовной ответственности преследуют различные самостоятельные цели и задачи. Так, в соответствии со ст. 2 УК РФ, задачами уголовной ответственности являются охрана прав и свобод человека и гражданина, собственности, общественного порядка и общественной безопасности, окружающей среды, конституционного строя РФ от преступных посягательств, а также предупреждение преступлений. Целью применения мер пресечения является содействие в обеспечении условий, необходимых для успешного выполнения задач уголовного судопроизводства, а также необходимость пресечения действительного либо возможного ненадлежащего поведения подозреваемого, обвиняемого.

Полагаем, что наличие в теории и на практике уголовно-процессуальной ответственности позволит определить и выявить ее существенные признаки, тем самым, отграничив ее от уголовной ответственности, а также определить меру ответственности за нарушение норм уголовно-процессуального закона, в том числе и за нарушение избранной меры пресечения. Еще более 20 лет назад об этом писал профессор З.Д. Еникеев, указывая на то, что в уголовно-процессуальном законодательстве следует предусмотреть предупреждение лица при предъявлении ему постановления (определения) об избрании в отношении него меры пресечения, о возможности применения к нему более строгой из них в случае несоответствия его поведения установленным ограничениям[7].

Однако на сегодняшний день действующее законодательство не предусматривает уголовно-процессуальной ответственности как одного из возможных видов юридической ответственности. В связи с этим, И.К. Трунов и Л.К. Трунова предлагают ввести в научный оборот новый вид ответственности – уголовно-процессуальную, которая будет являться видом юридической ответственности и обладать признаками, общими для всех видов ответственности. Таким образом, авторы определяют уголовно-процессуальную ответственность как меру государственного принуждения, применяемую к лицу, нарушившему норму уголовно-процессуального законодательства и обязанному претерпеть лишения или ограничения своих личных или имущественных прав. Налагая меры уголовно-процессуальной ответственности, государственный орган тем самым выражает свое осуждение нарушениям закона, допущенным лицом, и принуждает его претерпеть ограничения прав[8].

Другим, не менее важным вопросом в науке уголовного процесса является разграничение мер пресечения и уголовного наказания.

М.А. Чельцов, определяя правовую природу мер пресечения, говорил о том, что «они должны рассматриваться не как наказание преступника, а как ограничение прав гражданина, ибо до момента вынесения приговора обвиняемый не может еще считаться преступником, … их исключительное назначение – предупредить возможность неисполнения процессуальных обязанностей»[9].

Аналогичной точки зрения придерживается и профессор М.С. Строгович, утверждая, что мера пресечения – это не мера наказания: наказание применяется к лицу, признанному судом виновным в совершении преступления, а мера пресечения – лишь к лицу, обвиняемому в совершении преступления, применение меры пресечения (как и само привлечение в качестве обвиняемого) никоим образом не предрешает результаты разрешения дела и применения наказания судом[10].

Как наиболее обоснованную, на наш взгляд, следует отметить позицию А.С. Кобликова, который указывает, что меры пресечения, будучи мерами государственного принуждения, применяемые в уголовном процессе, по своей природе существенно отличаются от уголовного наказания. Они применяются к лицам, еще не признанным виновным в совершении преступлений приговорами судов, поэтому меры пресечения лишены элементов кары и не преследуют целей исправления или перевоспитания преступников. Их цели сводятся к тому, чтобы обеспечить решение задач уголовного процесса, если этому стремятся помешать лица, подлежащие привлечению к уголовной ответственности[11].

Полагаем, что меры пресечения можно отграничить от уголовного наказания по следующим признакам:

по субъекту, в отношении которого возможно применение анализируемых мер: так меры пресечения могут быть избраны в отношении обвиняемого, в исключительных случаях – подозреваемого, а меры уголовного наказания только в отношении лица, признанного виновным, вступившим в законную силу приговором суда;

по субъекту правоприменения: меры пресечения вправе избирать дознаватель, следователь, прокурор, суд (ст. 97 УПК), в отличие от этого, исключительное право применять меры уголовного наказания принадлежит только суду;

по основаниям применения: так для избрания мер пресечения необходимо наличие достаточных оснований полагать, что обвиняемый, подозреваемый скроется от дознания, предварительного следствия или суда; может продолжать заниматься преступной деятельностью; может угрожать свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства, уничтожать доказательства либо иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу; основанием же уголовного наказания является виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное УК РФ;

по целям применения: целями применения мер пресечения выступает содействие в обеспечении условий, необходимых для успешного выполнения задач уголовного судопроизводства, а также необходимость пресечения действительного или возможного ненадлежащего поведения подозреваемого, обвиняемого; наказание применяется в целях восстановления социальной справедливости, исправления осужденного и предупреждения совершения новых преступлений;

по возможным срокам применения: меры пресечения применяются, как правило, на срок проведения предварительного следствия, т.е. на 2 месяца (при необходимости могут быть продлены); в свою очередь, наказание назначается, как правило, на более длительные сроки, так, например, лишение свободы устанавливается на срок от шести месяцев до двадцати лет;

по месту исполнения: обычно меры пресечения исполняются по месту проживания либо службы (наблюдение командования воинской части) обвиняемого (подозреваемого), только заключение под стражу исполняется в соответствующем учреждении, а наказание исполняется в учреждениях уголовно-исполнительной системы (колонии-поселении, воспитательной колонии и т.д.).

[1] Еникеев З.Д. Проблемы мер пресечения в уголовном процессе. Уфа. 1991. С.10-11.

[2] Гусельникова Е.В. заключение под стражу в системе мер пресечения. Томск. 2002. С.14

[3] Гальперин И.М. Как исчислять срок давности привлечения к уголовной ответственности. М., 1966. С.8

[4] Курс советского уголовного процесса. Общая часть / Под ред. Бойкова А.Д. и Карпеца И.И., М., 1989. С.23

[5] Капустянский В.Г. Об уголовно-процессуальной ответственности. М., 1982. С.101

[6] Лейст О.Э. Санкции и ответственность по советскому праву. М., 1981. С.193

[7] Еникеев З.Д. Проблемы мер пресечения в уголовном процессе. Уфа. 1991. С.16-17

[8] Трунов И.Л., Трунова Л.К. Меры пресечения в уголовном процессе. СПб. 2003. С.43-44.

[9] Чельцов М.А. Советский уголовный процесс. М., 1951. С.206

[10] Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. М., 1958. С.150

[11] Кобликов А.С. Уголовный процесс. М., 2000. С.109